В отличие от «интересных» пациентов, которых можно регулярно видеть в телевизионных сериалах вроде «Доктора Хауса» от NBC или в диагностической клинике доктора Китинга, подавляющее большинство людей приходит к врачам с самыми заурядными проблемами. Специалисты быстро распознают стандартный набор симптомов. Они всегда держат в уме наиболее вероятные диагнозы, резонно считая, что банальная простуда встречается чаще птичьего гриппа, а обычная хандра — более распространенное явление, чем клиническая депрессия.

Между тем большинство людей интуитивно считают, что специалисты рассматривают целый ряд возможных объяснений и диагнозов, не ограничиваясь несколькими вариантами. Но признак истинной компетентности — это не способность рассматривать широкий диапазон вариантов, а умение отсеивать то, что не имеет отношения к делу. Представим, что в реанимационное отделение поступает ребенок со свистящим и затрудненным дыханием. Наиболее вероятным диагнозом является астма, и в этом случае нужно ввести бронходилататор, например албутерол. Конечно, свистящее дыхание могло быть вызвано тем, что ребенок проглотил посторонний предмет, застрявший у него в горле. Такое инородное тело может вызвать массу других симптомов, в том числе вторичную инфекцию. В сериалах вроде «Доктора Хауса» врач объяснил бы симптомы именно этой редкой причиной и в итоге оказался бы прав. Но в реальной жизни более вероятным диагнозом является астма или пневмония. Квалифицированный врач хорошо распознает паттерн; за свою карьеру он наверняка видел много пациентов с астмой и благодаря этому быстро ставит диагноз, который почти всегда оказывается точным. Если врач не идет по стопам доктора Китинга, и его практика изначально не связана с исключительными случаями, то с его стороны было бы непродуктивно уделять слишком много внимания редким диагнозам. Квалифицированные врачи сначала рассматривают несколько наиболее вероятных диагнозов, которыми можно объяснить совокупность симптомов.

В некотором смысле специалистов специально учат замечать паттерны, которые согласуются с традиционными ожиданиями. Однако восприятие мира сквозь призму ожиданий, сколь бы разумными они ни были, может приводить порой к негативным последствиям. Подобно участникам эксперимента, которые при подсчете баскетбольных передач не замечают неожиданно появляющуюся гориллу, специалисты могут не замечать своей «гориллы» — необычной, непредвиденной или редкой причины того или иного паттерна. Такое иногда происходит, когда врачи завершают период ординатуры и стажировки в больнице и переходят к частной практике, особенно если они становятся семейными врачами или специалистами по внутренним болезням в удаленных от города районах. В пригородных медицинских пунктах врачи значительно реже встречаются со целым рядом заболеваний, чем в городских клиниках при университетах, поэтому им приходится приспосабливать навыки распознавания паттернов к новым условиям, чтобы поддерживать свои диагностические способности на высоком уровне.

Иногда под влиянием ожиданий люди видят то, чего не существует в действительности. У матери Криса был артрит. Она много лет страдала от болей в руках и ногах и считала, что в холодные и дождливые дни суставы болят еще сильнее. Она не одинока в этом. Согласно опросу 1972 года, 80–90 % больных артритом жаловались на усиление боли при снижении температуры, падении атмосферного давления и повышении влажности — иными словами, перед наступлением промозглой, дождливой погоды. В старых медицинских учебниках целые главы посвящены связи между погодой и артритом. А некоторые специалисты даже советовали пациентам с хронической болью перебраться в более теплые и сухие места. Но так ли виновата погода в обострении боли при артрите?

Исследователи Дональд Ределмайер, медик, и Амос Тверски, когнитивный психолог, в течение 15 месяцев наблюдали 18 пациентов с диагнозом артрит, прося их два раза в месяц оценивать интенсивность боли. Затем они сопоставили полученные данные с местными сводками погоды за этот период. Все пациенты, кроме одного, верили, что изменения погоды влияют на интенсивность боли. Однако, сравнив сообщения о боли с метеосводками на день проведения оценки, или за один-два дня до этого, Ределмайер и Тверски не обнаружили никакой связи. Несмотря на устойчивые представления участников эксперимента, погодные изменения не были связаны с их сообщениями о боли.

Крис рассказал своей матери об исследовании. Она заявила, что не сомневается в правильности результатов, но легче ей от этого не становится. Нет ничего удивительного в том, что боль не реагирует на статистику. Но почему больные артритом верят в несуществующую закономерность? Какая сила заставляет людей видеть связь там, где ее нет, даже в тех случаях, когда погода совершенно не влияет на боль? Ределмайер и Тверски провели еще один эксперимент. Они привлекли студентов и показали им две цифры: интенсивность боли, оцененную пациентом, и атмосферное давление в день проведения оценки. Напоминаем, что, согласно реальным данным, боль и погодные условия не связаны между собой: зная атмосферное давление, невозможно предсказать, насколько сильную боль испытывал больной в тот день, поскольку вероятность боли не зависит от того, какая погода царит за окном — теплая и солнечная или холодная и дождливая. В вымышленных данных, подготовленных для эксперимента, также не было корреляции. И тем не менее более половины студентов, так же как и пациенты, обнаружили связь между болью при артрите и представленными данными. В одном из случаев 87 % участников нашли прямую связь.

В результате «избирательного подбора» участники эксперимента обращали внимание на паттерны, которые прослеживались только в отдельных данных, например на несколько дней, когда низкое давление и сильная боль совпадали. Всеми остальными данными они пренебрегали. Вероятно, страдающие от артрита делают то же самое: те дни, когда боль в суставах совпадает с холодной, дождливой погодой, они запоминают лучше, чем болезненные ощущения в теплую и солнечную погоду, и гораздо лучше, чем дни без боли, которые вообще не остаются у них в памяти. Мнимые связи между погодой и состоянием здоровья прочно вошли в повседневный язык: мы часто говорим о метеозависимости и верим, что ношение головного убора в зимнюю стужу снижает вероятность простуды. Участники и пациенты обнаруживали связь там, где ее никогда не было, поскольку интерпретировали данные о погоде и интенсивности боли в соответствии с уже сложившимися представлениями. По сути они видели гориллу, которую ожидали увидеть, хотя на этот раз она не появлялась перед ними.