Глава 7

Очнулась я от протяжного воя, доносящегося с улицы. Рядом подпрыгнул кто-то мохнатый и двумя длинными прыжками сиганул на подоконник, откуда пулей метнулся вниз. Похлопав заспанными глазами, я, наконец, сообразила, что это был Таас, который во время моего сна приобрел свои обычные кошачьи габариты. Видимо, он дремал рядом со мной, пока обладатель заунывного голоса не решил потренировать свои голосовые связки, перебудив всю округу. Хотя на улице светло, может, это только я такая соня, а остальное население Неронга давно уже занято своими обычными делами?

Подгоняемая любопытством, я соскочила с кровати и, не рассчитав траекторию пути, треснулась коленом об ее угол. Шипя от боли и тихо поругиваясь, добралась все-таки до раскрытого окна и выглянула во двор. Там было свежо и безлюдно. На стоянке осталась всего пара карет, их извозчиков не было видно. Должно быть бродили где-нибудь поблизости, в ожидании пассажиров, или дремали за столом расположенного на первом этаже бара. Город нехотя просыпался, а заведение Ариши погружалось в утреннюю дремоту.

Две четвероногие фигуры, петляя по прилегающей к зданию территории, короткими перебежками приближались к воротам. Собака с лишним хвостом легко уклонялась от нападений Тааса, будто заигрывая с ним. А кот, снова не уступающий ей в размерах, продолжал атаковать. Опять двадцать пять! Но… до чего же хороши, паразиты! Жаль, никого в округе нет, чтоб, если не повлиять на их действия, то хотя бы просто оценить красоту и грациозность занятых друг другом зверей. Разбуженный лучами взошедшего светила город все еще не желал проспаться, и я его отлично понимала. Полюбовавшись воинственными плясками животных, я сладко потянулась и потерла ноющее колено, на котором уже итак цвела целая россыпь синяков. Что ж, одним больше — одним меньше, какая теперь разница?

Придя к выводу, что Тааса и его красноглазую "подружку" явно прикалывают эти бесконечные выяснения отношений, я решила заняться своими делами. Мой взгляд переместился с открытого окна на тумбочку возле кровати, на которой величественным монументом стояли большие часы. Странные такие часы… о том, что это именно они, можно было догадаться по конструкции: круглый циферблат в золотом скульптурном обрамлении, а на нем двадцать шесть забавных символов, похожих на миниатюрные солнца.

Двадцать шесть… ага. Значит, не зря мне казалось, что дни здесь длиннее, чем на Земле. Правда, я не имела ни малейшего понятия о том, сколько в местном часе минут? А в минутах секунд? И чему равна одна секунда в этом мире? Но интуитивно чувствовала, что разница с тем, что принято у нас, не велика.

На каждом из стилизованных светил была выгравирована мордашка, причем, со своей индивидуальной эмоцией. От центра к ним тянулись пять стрелок разной длины и формы. Ну, что можно измерять тремя, я вполне могла предположить, а зачем еще две — одному богу известно. Угу, местному. И его верноподданным тоже. Надо будет как-нибудь прояснить этот вопрос для сбора полезной информации и утоления банального любопытства. Пока я размышляла на заданную тему, три разноцветных стрелки сошлись на одном из изображений, и оно ярко вспыхнуло. В ареоле золотистого свечения крошечное солнце с сонными глазами нагло зевнуло, косясь на меня.

Надо же, какие забавные часы. И как точно они отражают утро. Раннее. Выражение на физиономии этого "часового смайла" очень уж мне знакомо. У меня почти такое же, когда в Муху* к первой паре встаю. Вставала, то есть… когда-то.

Из груди вырвался печальный вздох. Отогнав грустные мысли, я снова принялась за изучение любопытного предмета. По внешнему краю циферблата располагались два усеянных мелкими черточками металлических ободка, которые медленно поворачивались в противоположных друг другу направлениях. Их функция, как и назначение лишних стрелок, для меня осталась загадкой. Вся эта конструкция негромко тикала, звякала и находилась в постоянном движении. Вернее двигались ее отдельные детали, а сама сердцевина стояла на тумбочке, зажатая статуэтками крылатых девиц с цветами вместо одежды.

Миленько…

Оставив в покое часы, я побродила еще минут пять по комнате, пока, наконец, не отважилась заглянуть в ванную. После недолгих мысленных уговоров открыла кран и, сглотнув, принялась умываться. Руки дрожали, а желание бросить это занятие становилось все ощутимей. Уж не бешенством ли меня тут заразили? Говорят, боязнь воды — первый признак этой заразы. Стойко закончив все процедуры по приведению своей внешности в более — менее приличный вид, я закрутила кран, спустила остатки воды из корыта и, чувствуя себя почти счастливой от возможности свалить из этого места, вернулась в комнату. Похмелье меня, к счастью, не мучило, и самочувствие было просто отличное. Особенно вдалеке от воды. Сменив халат на полученную вчера одежду, я принялась обуваться. Черные ленты несколько раз обвили мои голени крест накрест, создав синякам траурное обрамление. Хмыкнув, я прошлась взад — вперед по ковру, определяя, насколько удобны колодки. Конечно, до домашних тапочек и кроссовок этим босоножкам было далеко, но и от вчерашних туфель они сильно отличались… В положительную сторону. Эдакий средний вариант: ходить можно, а вот бегать лучше не надо: каблуки все-таки не маленькие.

Надев плащ Гория, я направилась к выходу. В голове вертелась назойливая мысль "А не сбежать ли отсюда по — тихому, пока ненормальная хозяйка не появилась на горизонте?" Но данное вчера обещание мешало осуществить задумку. К тому же не хотелось выглядеть неблагодарной скотиной, которая, воспользовавшись гостеприимством, свалила с утра пораньше, не сказав даже спасибо тем, кто ее приютил. Но даже не это было главным. Муки совести я как-нибудь пережила бы, будь у меня возможность убраться из Неронга в свой родной мир как можно скорее. Однако данная перспектива пока что не маячила на горизонте. Поэтому портить о себе мнение местных жителей не хотелось. Расчетливо, да? Не спорю. Но симпатией к горожанам я так и не прониклась. Ни к кому, кроме Эвана. Кстати, о принце… Надо быстренько привести в порядок несчастных животных — мумов, кажется, и топать во дворец. Уж там то мне вряд ли предложат расплатиться за ночлег собственным телом.

Или предложат?

Занятая своими мыслями, я открыла дверь и, выйдя из комнаты, побрела по пустому коридору в направлении лестницы.

— Ну, и кто ты у нас буууудешь? — раздался за моей спиной знакомый женский голос, который с особым ударением растянул первую гласную в последнем слове. Подпрыгнув от неожиданности и едва не подвернув ногу (а вы пробовали скакать на каблуках?), я выронила из рук ключ. Его обиженное "бумц" стало завершающей точкой представления под кодовым названием "Хто здесь?". Нет, ну действительно, откуда взялась собеседница, если только что коридор был совершенно пуст. Поджидала моего выхода в одной из соседних комнат, что ли?

Развернувшись и мельком глянув на нее из-под плаща, я наклониласьза своей потерей. Но едва моя рука коснулась ключа, как спасительный капюшон слетел с головы и… не по своей воле. Сжав в кулаке упавший предмет, я подняла глаза и хмуро посмотрела на стоящую рядом женщину. Ну, конечно! Рыжая кукла с роскошным бюстом и напудренным лицом. Правда сейчас оно как раз и не было покрыто слоем штукатурки, да и туши на ресницах лежало гораздо меньше, чем ночью. Поэтому женщина выглядела моложе и симпатичней, чем при первой нашей встрече, вот только злой блеск ее глаз портил общее впечатление. А заодно он портил и мое настроение.

— Значит, это все-таки тыыы, — покачав головой, заключила рыжая.

— Очень ценное наблюдение, — мои губы скривились в кислой улыбке. — Это и правда я.

Выглядеть растерянной дурочкой перед этой особой почему-то не хотелось. Поэтому я выпрямилась, гордо вздернула подбородок и демонстративно откинула назад по — прежнему великолепные волосы. Признаю: есть свои плюсы в знакомстве с Неронгом и его наместником, жаль только, что их мало.

— Нууу? И что ты тут забыла, Сейлин? Таким чиииистеньким непорочным кралям место на ложе Повелителя, а не в стееенах нашего заведения, — с явным презрением ко всем "чистеньким непорочным кралям" в моем лице заявила женщина.

Рассматривая плащ Гория, она поджала губы и прищурилась. О — о, да кто-то здесь, похоже, ревнует. Напрасно. Решив разрядить обстановку, я спокойно пояснила:

— Во — первых, не называй меня Сейлин, пожалуйста. Я ею не являюсь. Не подошла Светлоликому по каким-то там параметрам, чему и рада безумно.

— И поэтому ты рииинулась отбивать чужых мужчин? — фыркнула Кики, складывая на груди руки и глядя на меня как на последнее ничтожество.

Гм… может, зря я ей сказала, что не являюсь избранной?

— Никого я не отбивала! И нечего строить из себя оскорбленную супругу, — мой мрачный вид ее насторожил, и она сделала невольный шаг назад. — Не знаю, какие у вас отношения с Гором, но я его впервые встретила ночью на улице, когда находилась не в самой приятной ситуации, и он предложил мне свою помощь. Не более того. Это во — вторых, — рыжая недоверчиво прищурилась, я же прикусила губу, не давая вырваться тому, что думала. Ну, какой он ее мужчина? Клиент, разве что. Или у них безумный роман? Не похоже что-то. — А, в — третьих, я собираюсь почистить и причесать мумов, после чего намерена убраться отсюда. Как ты верно заметила, этот дом не для меня.

— Ты же теперь никтооо. Куда тебе идти? — с явной издевкой поинтересовалась собеседница, придусмотрительно отступая еще на пару шагов. Наверное, выражение моей невыспавшейся физиономии стало слишком уж зверским, что и отпугнуло ее. Еще б оно заставило это "очаровательное" создание заткнуться, и я поверила бы в то, что счастье есть.

— Не твое дело, Кики, — холод ответа не остудил ее пыл, а жаль.

— На мужиков наших охотиться отправишься? Тыыы, низкосортная малявка, — женщина победно усмехнулась и изрекла: — Повелитель бы не выгнал тебя, будь ты хоть чем-нибудь интерееесна. Ты просто пустышка!

Мои глаза сузились, а с губ помимо воли слетело:

— Может, оно и так. Но твой ненаглядный, — я демонстративно разгладила складки мужского плаща и продолжила, накидывая на голову капюшон, — предпочел уделить свое драгоценное время такой неинтересной мне, а не заняться тобой. Может, ему поднадоела полнота твоей натуры?

Эх, и кто меня за язык тянул? Ну, зачем? Зачем было ссориться? Еще врагов мне тут не хватало. Стерпела бы нападки, не переломилась. А теперь что?

Пока пышногрудая дамочка хватала ртом воздух от возмущения, я, подхватив свою длинную юбку вместе с краями накидки, понеслась вниз, временно забыв, что на каблуках бегать нельзя. Очень даже можно, если сзади стоит оскорбленная фурия. Ведь характер и поведение у нее далеко не ангельские, а мне пока жить не надоело.

Как это ни удивительно, но выдирать в порыве негодования мои волосы недавняя собеседница не кинулась. Она даже не удосужилась спуститься следом. Вероятно, осталась переваривать услышанное в гордом одиночестве, а, может, просто решила не связываться с той, кого скоро в борделе не будет. Во всяком случае, мне очень хотелось в это верить.

Управляющего я нашла в баре, где он поглощал завтрак, сильно смахивающий на плотный обед. Меня толстяк тоже пытался накормить за счет заведения и из благих побуждений: слишком тощая, видите ли, я, по его разумению. Пришлось мило улыбаться и вежливо отбрыкиваться, рассказывая душещипательные истории о том, что мне с утра есть вредно. На самом деле, глядя на утопающие в жиру и обильно сдобренные специями яства, аппетит мой умер, не успев родиться. Но от стакана холодного чая я не отказалась. "О" был само благодушие. То ли он с правильной ноги с утра встал, то ли сытый желудок на него так благоговейно действовал, а, может, ночная встреча с Таасом повлияла на отношение ушастого бородача ко мне? Так или иначе, меня с шуточками и дружественными напутствиями проводили в скором времени на задний двор, где возле стены сарая обосновалась небольшая кучка мумов. Одни настороженно взирали на нас и из-под скатавшейся шевелюры, другие быстро ретировались в укрытие, а третьи, наиболее наглые, продолжили валяться, подставив брюхо теплым лучам светила. Животные, как животные… что с них взять?

"О" вежливо предложил мне отказаться от этой глупой затеи, чтоб, мол, не марать ручки, но я, помня вчерашний разговор с Аришей, решила отработать ее гостеприимство здесь и сейчас, а не в одной из комнат для плотских утех. Пусть знает, что благодарность мне, девушке из другого мира, не чужда, но и выражать ее я буду по — своему. Вот и пригодились в жизни навыки ухода за бездомным зверьем, не думала, что такое когда-нибудь произойдет. Но у судьбы на все, как выяснилось, свои планы.

Минут через десять я уже стояла в окружении обнюхивающих меня мумов, еще через пять — гладила особо смелых по загривкам, приговаривая всякие одобрительно — утешительные слова, а через полчаса мы безбоязненно общались с большей частью четвероногой своры. Странные существа… очень похожие на собак, но глаза человеческие. И болтают они как-то странно, нечто среднее между рычанием, лаем и языком тайлаари. Заметив эту особенность, я прониклась особым уважением к своим подопечным, и даже честно пыталась разобрать их необычную речь, но получалось плохо. Зато мои поддакивания и проявленное к животным внимание действовали безотказно. В скором времени я вовсю орудовала ножницами, состригая с их вытянутых тел шерсть, намертво скатавшуюся сосульками. Потом, затолкав подальше свои неоднозначные взаимоотношения с водой, помыла практически весь местный зверинец (особо вредные умудрились куда-то заныкаться, и вылезли из укрытий только после окончания купания). А когда чистые шубки подсохли, я принялась расчесывать их по очереди, не без удовольствия слушая урчание и сильно исковерканные благодарности, которыми меня щедро осыпали эти диковинные зверушки. Мне они нравились, я им, судя по всему — тоже. Время медленно текло, во дворе иногда появлялись одетые по — простому люди и, бросая на меня заинтересованные взгляды, снова уходили в дом. Создавалось впечатление, что начальство запретило им открыто проявлять свое любопытство. Что ж, так даже спокойней. Приступая к работе, я сняла плащ Гория, и теперь разгуливала по двору в длинном черном платье на бретельках, под ним была одета тонкая блузка, плотно прижатая корсетом к моему телу. Рукава я закатала, чтобы не сильно запачкать. Уберечь пышную юбку от ворохов грязной пены во время мытья мумов мне, естественно, не удалось. Ну, и ладно… почищу потом или простирну. Самой для этого в ванную лезть не обязательно, а руки мочить я уже натренировалась. Эх, следовало все-таки попросить у управляющего в довесок к моющим средствам, расческам и ножницам еще и рабочую одежду. Но, как говорится, хорошая мысля приходит опосля.

Процесс причесывания понравился всем животным (или не совсем животным) без исключения, даже те, что уклонились от купания, дисциплинированно шли ко мне, сидящей на скамейке возле сарая с большим деревянным гребнем в руках. Несколько зубьев на нем уже были сломаны, но в целом, это орудие парикмахерского дела оказалось очень стойким. Я старалась не дергать заметно укороченную шерстку, осторожно выстригая сильно свалявшиеся участки и разбирая пальцами те, которые поддавались распутыванию. Мумы стоически терпели редкие неприятные моменты во время данной процедуры и откровенно балдели от приятных. А еще мне казалось, что им безумно нравится чувствовать себя… красивыми.

Таас так и не вернулся. Я немного беспокоилась о посланнике Сэн, очень уж мы сблизились с ним за последние сутки, но упорно отгоняла от себя дурные мысли. В конце концов, он ведь необычный кот. Что ему сделается? Он и так отчасти призрак. А красноглазая собака… да кто ее знает? Может, тоже одно из творений наместника. И эти разборки — обычная борьба за лидерство в их маленьком коллективе.

Время от времени, над моей головой проносилась крылатая черная тень. Без присмотра меня не оставляли, что радовало. Я, конечно, хотела свободы, однако отказываться от опеки кота и ворона добровольно не собиралась, ибо ничего хорошего от Неронга и его обитателей, увы, не ждала. Ненравилось мне тут… совсем не нравилось.

— Зачем такой красивой девушке возится с этими отвратительными уродцами? — отвлек меня от работы незнакомый мужской голос.

Подняв голову, я встретилась взглядом с серо — зелеными льдинками в глазах светловолосого мужчины, который неспешной походкой шел ко мне. Если он хотел заслужить этой фразой мое расположение, то сильно просчитался. Я оценивающе рассмотрела его с ног до головы и, сделав вывод, что это вчерашняя жертва моего каблука (Фиргард, кажется), мысленно позлорадствовала. Так тебе и надо, павлин напыщенный! Тоже мне, нашел уродцев… симпатичные "собачки", умные и общительные, не то, что некоторые снобы.

— Маленькая Сай — я не в духе? — спросил незваный визитер, подходя ближе.

Сай — я… ну — ну. Благодаря "Шелесту" я знала, что так в этом обществе обращаются к благородной леди. Но в исполнении блондина обычное, казалось бы, слово звучало как-то… не знаю даже. Как слишком сладкий чай, от которого приторно во рту.

Пренебрежительно фыркнув, мужчина оттолкнул с дороги подвернувшегося под ноги мума. Тот обиженно взвизгнул и поковылял прочь. А я ощутила сильный прилив злости, которая питала меня изнутри, грозясь вот — вот перелиться через край терпения и хлынуть "ледяным душем" на голову наглого типа. Да что здесь за порядки такие? Издеваются над бедными животными как хотят. То управляющий с метлой, то этот хмырь со своими начищенными до блеска сапогами. Такой весь идеальный, ухоженный… аж противно!

Я нахмурилась, продолжая старательно расчесывать нервно ерзавющего мума, и мрачно сообщила:

— Маленькая Сай — я занята, уважаемый Сай, и у нее нет никакого желания отвлекаться от этого самого занятия.

Мужчина улыбнулся одними губами, продолжая сверлить меня взглядом. Судя по его поведению, он уже был в курсе, что я не Сейлин. Интересно, кто выболтал? Толстяк? Кики? Или, может, хозяйка вернулась? Такими темпами полетит к чертям вся конспирация. Хотя я, разгуливая без плаща по улице, тоже не сильно способствую сохранению своего инкогнито. Да и сообщать об истинном положении дел рыжей мымре не следовало. Но кто ж знал, что она такая непробиваемая? Я ведь как лучше хотела, думала, что мы сможем, если не подружиться, то хотя бы сохранять нейтралитет. А получилось все наоборот. Язык мой — враг мой, надо все-таки научиться держать его за зубами, меньше недоброжелателей будет.

— Я Фиргард Эль'Вьеро, — представился блондин, чуть наклонив в приветствии голову.

Приставка "Эль", если память моя не спит с другим, означает принадлежность ее владельца к высшей знати. Ну, чудно! Мне еще тут "сильных мира сего" не хватало. И как себя вести с ним? Мило улыбаться до ломоты в челюстях и строить полные восхищения глазки? Но так хочется просто послать этого красавчека куда подальше…

— Как зовут маленькую Сай — ю? — устав ждать от меня хоть какой-то реакции на его фразу, полюбопытствовал мужчина.

— Зоя, — буркнула я без энтузиазма, и сильнее зажала между колен вертлявого мума, которому, чтобы расчесать его пушистый загривок. Обреченно крякнув, зверек сдался и плюхнулся на задницу, позволяя себя и дальше мучить.

— Какое необычное имя, — демонстрируя в улыбке ровные белые зубы, сказал Фиргард. — Красивое и нежное на вкус, словно Ройни. Зоойяяя, — повторил он нараспев, а я поморщилась, опустив голову, чтобы этот изобретатель сладких комплиментов не заметил моей кислой мины. Когда же он все-таки отвалит? — Кстати. Не желаете попробовать?

— Что? — я настороженно взглянула на него.

— Ройни — наше лучшее лакомство. Не думаю, что в мире, откуда Вы прибыли, такое делают, — его холеные пальцы откинули полу длинного пиджака, и вынули из внутреннего кармана плоскую коробочку темно — синего цвета. Почти такого же, как и одежда мужчины.

— Нет, благодарю, — сквозь зубы отозвалась я и вновь погрузилась в работу.

— Брезгуете?

— Отнюдь, — видя вопросительно приподнятую бровь мужчины, которая не собиралась опускаться, пришлось дополнить мой сухой ответ давно придуманным объяснением. — Просто не ем с утра.

Он повертел в руках отвергнутое угощение и хотел, было, еще что-то добавить, как дверь, расположенная в торце здания, открылась, и оттуда вывалились две весьма колоритные фигуры. Высоченный детина с опухшей физиономией (видимо, провел ночь не столько в объятьях местных шлюх, сколько в компании бутылок с вином) и невысокий седовласый тип (его короткая бородка, редкие усы, торчащие в разные стороны, и длинный тонкий нос добавляли ему сходства с крысой). Приглядевшись, я сделала неутешительный вывод: первый пьян в стельку, а второй, похоже, обкурился той самой травки, которую хозяйка борделя набивала в свою трубку. Больно уж знакомый запашок шел по мере его приближения к нам, а в светлых глазах этого пожилого господина (хотя о чем это я, в возрасте за тысячу лет все они тут далеко не юны) плескалось веселье вперемешку с сумасшествием. От такой комбинации меня передернуло. Расческа зацепила клок шерсти животного, и оно, недовольно рыкнув, рвануло-таки из моих рук. На его счастье и мою беду, успешно.

— Фир, — громовым голосом гаркнул великан. — Ты уже подготовил девку? А то у меня одно место зудит, надо бы почесать.

Мне показалось, что от его гогота затряслась скамейка, на которой я сидела, стиснув в руке несчастный гребень. Под сальным взглядом захотелось сжаться в комочек. Новые визитеры мне совершенно не нравились! Да и их предшественник, растеряв всю свою галантность, как-то оценивающе на меня начал посматривать, будто что-то для себя решая.

— Я же сказал, что позову вас, — с легким раздражением произнес он, после чего повернулся ко мне и сказал: — Съешь конфеты добровольно или помочь, а, Сай — я? — и куда подевалась вся обходительность? А официальное обращение теперь звучало в его устах не как слишком сладкий сахар, а как откровенная издевка.

Да что же происходит, черт побери? И почему мне кажется, что ничего хорошего?

— Хватит уже с ней нянчиться, Фир, — детина ринулся ко мне. Мумы, что были рядом, бросились в рассыпную. Ууу, предатели.

Вскочив на ноги, я, словно защищаясь, выставила вперед поломанный гребень и проговорила:

— Идите, куда шли, Саи.

— А мы к тебе и шли, детка, — радостно сообщил седой, выныривая из-под руки своего спутника. — Ух, какие мы агрессивные. Дай-ка дяде свою игрушку, а то еще поранишься, — он хотел забрать у меня расческу, но я вовремя отдернула руку.

— Что вам надо? — в растерянности перевела взгляд на блондина, как на самого вменяемого из этой троицы, говорить с обкуренным психом и агрессивно настроенным алкашом желания не возникало.

Фиргард задумчиво поправил расшитый золотой нитью ворот, после чего подошел ко мне и, отобрав зубастую деревяшку, выкинул ее в кучу обеспокоенных животных, те заволновались еще больше. Они порыкивали, поскуливали, метались из стороны в сторону, но не решались приблизиться к нам. Мне стало по — настоящему страшно, первая разумная мысль была сбежать, что я и попыталась тут же сделать. Однако резкая боль в области затылка расстроила все мои планы. Мужчина грубо схватил меня за волосы и рванул на себя, заставляя при этом чуть прогнуться назад, после чего зашипел прямо в ухо:

— Я заплатил за тебя приличную сумму, маленькая Сай — я, так что не осложняй мне жизнь, будь хорошей девочкой, и мы не сделаем тебе больно.

Вот так — так! Мною тут уже торгуют, а я и не в курсе. Неужели гарпия все-таки осуществила свою идею, помимо моей воли? Или это рыжий "О" подсуетился? Ррр… лицимеррр!

— Я тебе не товаррр на рррынке, — пытаясь отодрать его цепкие пальцы от своей шевелюры, прорычала я. И куда только делась фальшивая вежливость нашей предыдущей беседы? Еще немного и мы перейдем на ругань, то есть уже переходим, я во всяком случае: — Пусти, козел расфуфыренный! За оскорбление Сейлин тебя и твоих приятелей накажут. Ты этого добиваешься? — кто бы знал, чего мне стоило сохранять голос ровным, в то время как внутри все дрожало и очень хотелось заорать. А, может, именно это и стоит сделать? Да побыстрее.

— И кто, позволь узнать? — его растянутые в неприятной ухмылке губы оказались слишком близко возле моей щеки, дыхание обжигало кожу, а аромат чересчур резкого одеколона (ну, или чем они тут пользуются) ударил в ноздри. Я, не скрывая отвращения, поморщилась и снова попыталась вывернуться из его захвата.

Черт, больно! Не очень-то подергаешься, когда корни волос натянуты до предела.

— Наместник, — процедила сквозь зубы, лихорадочно соображая, что делать дальше? Одной с тремя мужиками мне не справиться. Ввпрочем, я со своими габаритами и слабой физической подготовкой и одного вряд ли одолею. Трусливые мумы на защиту не кинутся (хотя винить животных за это глупо, осторожность для них — первое правило выживания). А вокруг, как назло, ни души. Что же предпринять?

— Если б Сэн беспокоился о твоей судьбе, Сай — я, он не позволил бы тебе жить в борделе, — с презрительным смешком ответил Фиргард. А эта его "Сай — я" с каждым разом все больше походила на что-то неприличное.

Нда… чем дальше в лес, тем злее дятлы.

— Я нахожусь под защитой его посланников, — глаза мои забегали, выискивая хоть кого-нибудь, способного мне помочь. Но в поле зрения постоянно попадались довольные рожи приятелей блондина и разрозненные стайки перепуганных зверей, которые производили все больше бестолковой возни и шума. Дверь из дома, ведущая на задний двор, была плотно закрыта, как и окна. Никто не спешил навестить своим присутствием это место. А вдруг все так и задумано? И местный персонал знает о происходящем? Ведь мерзавец, который держит меня за волосы, что-то упоминал про оплату… От такого мыслезаключения мне совсем поплохело.

— Ложь тебе не поможет, глупая девчонка, — некогда мягкий мужской голос стал прохладным, а в серо — зеленых глазах отразилась такая самоуверенность, что у меня на время отнялся язык.

Но стоило опухшему с похмелья верзиле потянуть свои пальцы — сосиски к моей проглядывающей в вырезе платья груди, как дар речи резко вернулся. И я вывалила на уши этой мерзкой компании бурную тираду на тему того, что они понятия не имеют, с кем связываются. И даже если Тааса сейчас нет рядом, это вовсе не означает, что он не придет с минуты на минуту. А тот или та, кто открыл на меня торги, будет отвечать перед самим принцем, так как он мой хороший друг. И этой предприимчивой троице лучше убрать лапы и свалить с глаз моих подальше, так как в противном случае…

Договорить мне не дали. Фиргард зажал мой рот свободной рукой и, не отпуская волос, потащил свою добычу к двери сарая, где обычно обитали мумы. Те, что еще находились там, с громким визгом вылетели на улицу. Вытаращив глаза, я начала отчаянно вырываться, но здоровяк с огромными и до омерзения потными ручищами пришел на помощь приятелю. Меня без особых проблем затолкали в темное нутро хозяйственной постройки. Пожилой наркоман подпрыгивал от нетерпения, сопровождая нас. Он услужливо распахнул дверь и так же услужливо прикрыл ее после того, как мое извивающееся тело пронесли внутрь. Вперед ногами, кстати. Уроды высокородные! Неужели у местной знати такие извращенные забавы?

— Ставьте ее сюда, — продолжал суетиться седой, бегая вокруг и потирая ручки. — Или лучше положи на сено. Хотя нет. Нет! Провоняет этими тварями, а нам с ней еще развлекаться.

От шока я удвоила сопротивление, если такое вообще возможно. В какой-то момент мне даже улыбнулась удача, и обутые в босоножки ноги умудрились дотянуться до чего-то мягкого, явно принадлежавшего одному из похитителей. Громила взревел, как бык, и отпрыгнул в сторону. Его лицо исказилось злобной гримасой, и кулак взял старт в направлении моей съежившейся фигурки, но ледяной окрик блондина остудил сей мстительный порыв.

— Аше — Ар! Нам не нужны проблемы, Сарий! Синяков на ее теле быть не должно, — он еще сильнее сжал мои волосы, отпуская рот, и зашипел возле самого уха, — Не дергайся, Зоя. Больно не будет. Вот увидишь, тебе все это очень понравиться.

— Черта с два! — огрызнулась я, мотнув головой. То есть попыталась мотнуть… сдуру… перед глазами тут же потемнело от резкой боли, а потом в возникшем мраке запрыгали цветные звездочки. Хорррошая у этого негодяя хватка, ничего не скажешь.

— Держи ее крепче, — скомандовал Фиргард. — Да нет… не так! За ноги и за руки держи!

— Она брыкается, — обиженно проныл здоровяк, пытаясь совладать с моими телодвижениями.

Я действовала по принципу ужа на сковородке, который не желает быть зажаренным. Ну, а то, что иногда удавалось двинуть обидчикам локтем или каблуком, так это чистая случайность. Но до чего приятная. Эх, где же Таас, когда он так нужен? А ворон? А принц с его благородными принципами??? Ну, хоть кто-нибудь, а?

— Сыпь ей в рот мелку*, пока я фиксирую голову, — продолжал отдавать распоряжения блондин, но теперь они относились к третьему участнику событий.

Когда именно синяя коробочка успела перекочевать в его руки, я не знала. Да и не до того мне как-то было. А вот то, что ее содержимым собираются накормить меня, откровенно пугало. Сладости местные. Ага, как же!

— Да что ты возишься?!

— Рррр… мерзавка!

Эх, почти укусила, жаль, что только почти.

— Что еще?

— Она рот закрывает или зубами щелкает, — пожаловался усатый. — Тааак хищно, так…

— Нос ей заткни! Да быстрее уже, — Фиргард был раздражен. — Такая мелкая Сай — я, и столько проблем, — пробормотал он себе под нос.

Они все-таки заставили меня проглотить целую горсть сладких пластин, вернее эти проклятые пластины сами растаяли во рту. А потом… потом меня отпустили. Резко, неожиданно — просто взяли и разжали руки, подарив моему телу столь желанную свободу. Я едва не рухнула от неожиданности.

— Вот и все, Зоя, — с улыбкой еще более приторной, чем его "угощение" сообщил блондин.

Свет из расположенных над дверью окон — квадратов попадал в темное помещение сарая, выхватывая отдельные части его скудного интерьера. Сегодня улов любопытных лучей был знатный: красивый белокурый мужчина в дорогой одежде, чуть помятой моими стараниями, стоял в расслабленной позе и, щурясь от проказ местного светила, смотрел на растрепанную меня. Я просто-таки чувствовала, как пережившие нападение волосы медленно распутываются при каждом моем вздохе. Магия, чтоб ее… Лучше бы Сэн наложил на меня какие-нибудь охранные чары и повесил на грудь табличку "Не подходи, убьет!" с молнией и черепом. Если бы моя кожа била током любого, кто рискнул к ней притронуться, было бы просто замечательно. Особенно, учитывая то, что кроме Эвана, Тааса, да той тетеньки, что подбирала платье, никто из более — менее положительных жителей города этого не делал. Если б только тот металлический шарик, что подарил мне наместник, не остался лежать в лазарете… Если бы!

— Что значит, все? Мне можно идти? — уточнила я, поправляя платье и настороженно посматривая на стоящих вокруг мужчин. Судя по их довольным физиономиям, далеко не все. Хуже — это только начало!

— Нет, Саййй — я, — Фиргард с упоением перекатывал на языке это обращение, пробуя его на вкус, теперь оно не звучало как ругательство, скорее как уменьшительно — ласкательное прозвище для шаловливой любовницы. И что только не вытворяет интонация с одним ничем не примечательным словом. Вот только уклон его преобразований меня совсем не радовал. — Еще рано.

— Вы ведь не собираетесь меня, мне… — я запнулась, кидая на них затравленные взгляды.

— Что? — посмеиваясь, спросил Сарий.

— Ну… причинять вред, — выдавила из себя, заодно отмечая окружающие предметы, до которых при удачном раскладе можно будет дотянуться. То, что без боя меня отсюда не выпустят, почему-то не вызывало сомнений.

— Да как можно, детка, — пафосно заголосил седой, — за кого ты нас принимаешь?! Мы просто окажем тебе услугу, когда… — он заткнулся, повинуясь резкому жесту блондина, который закончил вместо приятеля:

— Я же говорил, Зоя, тебе понравится. А бросать слова на ветер в мою привычку не входит.

— Чем вы меня накормили? — мрачно поинтересовалась я, все еще чувствуя сладкий привкус во рту. Хотелось пить, но для этого надо было выйти из сарая, а с этим наблюдались некоторые сложности. В тройном экземпляре. Радовало лишь то, что меня больше не держали. Пока не держали. — И что вы намерены со мной делать? Насиловать? Предупреждаю! Я буду кричать. И жаловаться… потом…

— Не будешь, — нагло скалясь, заявил верзила и, сложив на груди руки, продолжил, — а даже если и будешь, тебе никто не поверит.

— Почему это? — скверные предчувствия не то, что не покидали меня, они росли в геометрической прогрессии.

— Потому что через несколько минут ты, маленькая Сай — я, сама начнешь умолять нас обслужить тебя, — с мерзкой ухмылочкой сообщил блондин.

У меня все внутри оборвалось. Да чем же они меня напичкали? Убойной порцией Виагры, что ли? Или как там называются возбудители сексуальной активности для женщин?

— И… — ухмылочка Фиргарда стала еще противней, если такое вообще возможно, — не только нас, — многообещающе заверил он, — Но мы первые, нам и сливки снимать!

Их смех больно резал по ушам, в голове все путалось. Не имея желания разбираться в хаосе ошалевших от таких новостей мыслей, я рванула к выходу. Белобрысый урод, преградив путь, сгреб мое дрожащее от страха и негодования тело в охапку и вкрадчиво прошептал на ушко:

— О! Ты уже ко мне пристаешь, дорогая? Давно бы так.

Я попыталась вывернуться из его рук, и он, забавляясь, толкнул меня назад. Запутавшись в длинной юбке, я едва не упала, но была вовремя подхвачена уже знакомыми мне потными ручищами. Здоровяк обладал неприятным голосом, но его хохот раздражал еще больше, не говоря уже о запахе перегара, ветавшем вокруг этого типа.

— Обними меня, крошка, я буду ооочень ласков, — мужские губы, влажные и противные, коснулись моего виска, а пухлые пальцы пошарили по лифу платья в поисках груди. Впервые в жизни я порадовалась, что она у меня маленькая. Хоть в чем-то обломаются, гады.

От злости и безысходности я озверела окончательно. Что и как делала, не помню. Время будто замерло. Остались одни режущие слух звуки: смех, чей-то крик, потом ругань. И все это под протяжное завывание оставшихся на улице мумов и под мое яростное шипение. Кажется, я укусила Сария за нос (фу, какая гадость), отдавила ногу усатому подпевале и разбила губу Фиргарду. Нда, женщина, загнанная в угол — страшная сила. Жаль только, что на любую силу найдется другая, ее превосходящая. Меня сильно толкнули в кучу какого-то грязного тряпья (наверное, нашлась добрая душа, которая устроила подстилку местным обитателям, только устроила она ее очень уж давно), раздался громкий треск одежд, и в сарае повисла гробовая тишина. Завывания мумов, словно гул ветра, доносились из-за двери, придавая жуткий оттенок происходящим здесь событиям. Рухнув на выставленные вперед руки, я не спешила подниматься. Немая сцена говорила лучше любых слов о том, что ситуация изменилась. Вот только в какую сторону? Вскинув голову, я покосилась на мужчин, на их лицах было нечто среднее между изумлением и ужасом.

Неужели Таас вернулся? Но надежда угасла сразу же, как только я поняла, что взгляды троицы устремлены на меня. Таааак, и что бы это значило? За моей спиной что, крылья выросли? Или драконий гребень прорезался? Разумно рассудив, что валяться на вонючем полу — не самое правильное занятие, я поднялась на ноги и принялась отряхивать платье. Судя по сильно ослабевшему лифу и прикосновениям прохладного воздуха к коже, оно было порвано сзади от верха до талии. А у тонкой блузки осталась целой лишь горловина.

Вот падонки!

— Но ведь Кики поклялась… — неуверенно пробормотал усатый. Ссутулившись, он казался еще более тощим и мелким.

— Рыжая дрянь, — Сарий зло сплюнул. — Я ей все кости переломаю, — но за показной яростью в его голосе сквозил плохо скрываемый страх.

— Хм… — заинтересованная их реакцией, я повернула голову и попыталась рассмотреть свою поясницу. Судя по тому, как она притягивала мужские взоры, причина крылась именно в ней. На светлой коже темным пятном выделялась странная пиктограмма. Любопытно.

— Девчонка прошла уже половину ритуала, — донеслись до моего сознания тихие слова растерянного блондина. — Она, действительно, Сейлин!

Оба ннна! Вот это новости. Так, может, я уже и беременна? А? Мало ли, что со мной сотворили господа маги, пока я в отключке валялась. А весь этот спектакль с перемещениями лишь показательный урок для несговорчивой дурочки, которой захотелось на волю? И кот… он поэтому вокруг меня вился? Да?

Я потерла виски, соображая, после чего подтянула испорченный корсет повыше. Пусть не держит, зато хоть сползать не так активно будет. Но попытка успехом не увенчалась: черная ткань съехала обратно, и мне пришлось придерживать ее дрожащими от напряжения пальцами.

Половина ритуала, значит? И почему я не расстроена по этому поводу? Лучше уж зачать ребенка от Светлоликого (особенно, если ни черта не помнишь о процессе зачатия), чем быть изнасилованной какими-то козлами на задворках местного борделя. Но… что они там говорили про эти гадкие "таблетки"? Я затравленно оглянулась по сторонам. Может, рвотный приступ вызвать, пока не поздно, авось поможет. Кидаться на все, что движется, в мои планы не входило. Сколько же времени прошло? Когда они начнут действаовать?

— Эй, — чувствуя приближение паники, я обратилась к застывшему на месте Фиргарду. — Дайте мне противоядие какое-нибудь! Ну же? Пожалуйста!

Он внимательно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на своих друзей и изрек то, от чего мои и без того дрожащие руки затряслись еще сильнее.

— Ее следует повесить, так хоть какой-то шанс, что Сэн нас не вычислит. Вил, найди веревку! — приказал он, решительно сверкнув серо — зелеными глазами в сторону седовласого. — Попробуем обставить как самоубийство.

И тут же, будто по команде, огромные лапищи Сария по — хозяйски легли на мою талию, не давая сдвинуться с места.

Вот вам и желанная свобода со всеми вытекающими из нее последствиями.

В следующую секунду я услышала такой душераздирающий крик, от которого похолодело сердце и заложило уши. И лишь когда мужская ладонь зажала мне рот, пришло осознание, что кричала я. Хотелось дернуться, начать отчаянно вырываться, а вместо этого почему-то навалилось оцепенение. То ли с перепуга, то ли еще по каким причинам, но мое тело напрочь отказывалось подчиняться. Стремясь вернуть над ним контроль, я до боли в глазах зажмурилась и глубоко вдохнула носом. Резкий запах ударил в ноздри. Откуда он здесь, в этом сарае? Я принюхалась, продолжая неподвижно стоять на месте. Чувствительность к телу постепенно возвращалась, но желания шевелиться не возникало. Единственное, что было для меня сейчас важно — это источник запаха, такого приятного, манящего… так могло пахнуть только фирменное блюдо моей мамы — запеченная в духовке индейка. С яблоками, под белой шубкой из сметаны и сыра… Ее покрытые золотистой корочкой бока встали перед моими закрытыми глазами, как настоящие. Да почему же как? Очень даже настоящие! Я явственно ощущала вкус мясного сока на своих губах. Пустота, царящая в желудке, стала просто невыносимой. Такого чувства голода я давно не испытывала. А безжалостная индейка продолжала благоухать, заставляя меня мелко дрожать от желания ее отведать. Да уж, следовало все-таки позавтракать… Не разбираясь, что за благодетель прижимает аппетитную птичью ножку к моему лицу, я сделала резкий рывок ей навстречу и вонзила зубы в сочное мясо. Оно громко взвыло, метнувшись в сторону, чем сильно меня расстроило. В тот же миг державшие талию тиски разжались, вернув свободу передвижения. Нахмурившись, я приоткрыла глаза, повела носом и плотоядно облизнулась, когда пропажа обнаружилась в непосредственной близости от меня. А конкретнее, за моей спиной, и было ее там… много!

— Мммм — ням… еда! — с восторгом маньяка, идущего на жертву, промурлыкала я.

Огромная жареная тушка, которой адресовались мои слова, начала понемногу отступать. Хм… что еще за фокусы? "Знакомьтесь, Алиса, это — Окорок! Окорок, это Алиса, — издевательски сообщило подсознание, цитируя знаменитую сагу Льюиса Кэрролла. — Вас еще только познакомили, а ты на него с ножом!"

— Да и не нужен мне нож. И без него справлюсь, — сглотнув слюну, возразила я внутреннему голосу.

Мой гигантский "завтрак" застыл, хлопая округлившимися от изумления глазами, и прошипел что-то явно нецензурное.

Минуточку! Какие глаза у вынутой из духовки индейки? Какое, к чертовой матери, шипение?!

Я отчаянно затрясла головой, отгоняя видение, затем снова посмотрела на объект своих нападок и тихо застонала. Вожделенное блюдо быстро видоизменялось, обретая черты Сария, окончательно офигевшего от моего странного заявления. Что же получается, у меня на почве нервного срыва начались глюки? Или таким образом действие злополучных пластинок сказывается?

— Эта сучка снова меня укусила, — пожаловался несостоявшийся "завтрак" своим дружкам, потрясая для достоверности пострадавшей конечностью и дико поглядывая в мою сторону. — У нее либо рассудок помутился, либо она из мира каннибалов.

— Либо кто-то не моет руки после того, как пожрррет, — зло прорычала я, отплевываясь.

Надо было срочно сваливать из этого полутемного сарая, пока он не стал моим последним пристанищем. Живот недовольно заурчал, не получив обещанную добычу. Голод продолжал крепко держать меня за горло, требуя немедленного удовлетворения. Час от часу не легче…

— Скорее всего, это результат воздействия Мелки, — высказал свои предположения Фиргард, стоящий напротив и внимательно следящий за моими перемещениями. По — своему истолковав мой голодный взгляд, блуждающий по их лицам, ловить меня мужчины не торопились, но и выпускать из поля зрения не спешили. А я находилась между ними, в паре шагов от каждого, и лихорадочно соображала, где реальность, где иллюзия и… что бы такое съесть?

Мелка, значит? Ну ясссно… Правда, желания она у меня вызывает почему-то не эротического, а гастрономического характера. Или это только начало?

Словно в подтверждение моих мыслей с телом начали происходить разные метаморфозы. Приятное покалывание зародилось где-то в районе шеи и мягкими волнами стало растекаться по необычно чувствительной коже. Я ощущала прикосновение тканей, слышала их шелест, казавшийся мне чересчур громким. Распущенные волосы нежно гладили спину и плечи, тонкие пряди щекотали виски. Звуки, запахи… все воспринималось в десятки раз острее, чем обычно. А закравшаяся в организм легкость оттеснила на задний план даже дикое желание насытить свой пустой желудок. Перед широко распахнутыми глазами плыли тени, переплетаясь с полосами света. Голова приятно кружилась, и почему-то очень хотелось взлететь. Сарий что-то монотонно бубнил на тему неизвестных ему возможностей Сейлин и ее потребностей, Фиргард огрызался в ответ, а я просто стояла и прислушивалась к собственным ощущениям.

— Вот веревка! — вернул меня к реальности возглас подбежавшего к блондину Вила. — Здесь такого барахла навалом. Может, еще что-нибудь поискать? — ему, судя по всему, хотелось свалить под любым предлогом, но собеседник был неумолим.

— Завяжи петлю и надень ей на шею, — скомандовал он, сверля меня холодными глазами, в которых под толстым слоем серо — зеленого льда бился в истерике тщательно скрываемый страх.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…

Я невольно покосилась на орудие будущего убийства и… хихикнула. Следующий смешок прозвучал чуть громче, а третий плавно перешел в истерический хохот. В руках седого висел до безобразия длинный половой орган бледно — серого цвета и мерно покачивался, постукивая треугольным концом его по колену.

Все! Кажется, мне самое время отправляться в "желтый" дом. Быть повешенной — плохо, но быть повешенной на мужском достоинстве размером со шланг… Держите меня семеро, а то умру от смеха и облегчу тем самым жизнь этим козлам.

"Козлы" в некоторой растерянности наблюдали за моей реакцией на их действия, не произнося при этом ни слова. Подняв на них взгляд, я тут же согнулась пополам, давясь очередным приступом безудержного веселья. Вокруг меня с тупым выражением на вытянувшихся мордах застыли странные существа: люди с головами вышеупомянутых животных. Их длинные бороды на удивленных физиономиях нервно подрагивали, глаза странно вращались, а большие рога воинственно торчали из покрывшихся испариной лбов.

Такие рожи, да еще и в комплекте с лицом и телом! Чем вам не посланники Преисподней? Интересно, а копыта у них тоже есть? Жаль в сапогах не видно… А хвосты со стрелами?!

Охваченная любопытством, я начала старательно заглядывать за спину своим преобразившимся убийцам. Они же почему-то не разделяли мой исследовательский зуд, поэтому упорно пятились и уворачивались. Среди накатывающего волнами хохота просочилась одна умная мысль, непрозрачно намекнув мне, что в сладкой "отраве", скорей всего, была добрая доля грибов галлюциногенов, по сравнению с которыми травка Ариши — просто детский лепет. Отогнав ее, как назойливую муху, я продолжила свои попытки докопаться до истины… то есть до хвостов.

— Что это с ней? — дрожащим голосом спросил самый мелкий из компании и вцепился в рукав главного.

Тот отдернул руку, но Вил словно прилип к ней, придвигаясь к нему все ближе. Я, склонив набок голову, с интересом наблюдала за этой парочкой. Когда их телодвижения стали напоминать объятья, меня снова разобрал смех.

— Это вы, Саи, от недостатка женского внимания друг друга тискаете? — промурлыкала я, ехидно улыбаясь. Две козлиные морды синхронно повернулись на звук моего голоса и, отскочив друг от друга, дружно выругались. — Да будет вам стесняться! Обещаю, что никому не скажу, — подмигнув мужчинам, доверительно сообщила я.

— Заткнись, дура! — рявкнул белокурый зверолюд, и, подтолкнув седого в моем направлении, прошипел сквозь зубы: — Делай, что сссказано, пока нас не зассстукали.

— Ах ты, мой рогатенький! — раскинув в приглашающем жесте руки, воскликнула я. — Иди ко мне! Я тебя зацелую… до смерти! — Вил пожевал губами, проблеял что-то неразборчивое, и, почесав лоб аккурат между рогов, сделал шаг в противоположном направлении. — Ну, и как хочешь, — пожала плечами я.

— Она, правда, это умеет? — снова забормотал Сарий.

Обернувшись к нему, я ласково поинтересовалась:

— Хочешь попробовать? Ну же, цыпленочек мой, иди сюда! — поманив амбала пальчиком, я с удовольствием отметила, как и он отступил назад.

Хм… и чего это они так реагируют? Это их пиктограмма напугала или мое неадекватное поведение? В любом случае, надо продолжать в том же духе. Раз работает.

— Идиоты, — Фиргард вырвал подозрительной формы веревку у щупленького приятеля и принялся завязывать на ней петлю. — Девки свихнувшейся боитесь? Трусы!

— Она же избранная, — робко пискнул Вил, пятясь к закрытой двери. — Вдруг у нее какие-нибудь необычные способности есть? Другая бы тряслась, как лист на ветру, а эта ржет без остановки и угрожает.

— Точно! — поддакнул верзила, кивая рогами. — Ведьма!

Я внимательно посмотрела сначала на одного, потом на другого, и зловеще захихикала. Зачем же портить сложившееся впечатление. Ведьма так ведьма! Всегда мечтала сыграть эту роль. Страх, не выдержав противостояния с ударной дозой "таблеток", тихо скончался минут эдак десять назад, осталось одно больное воображение, приправленное плохо контролируемыми приступами смеха и ощущением полной вседозволенности. Я гордо вздернула подбородок и обвела насмешливым взглядом притихшую троицу. Хороши, ничего не скажешь! Жаль, что такие уникальные экспонаты собираются причинить мне вред. Впрочем… Помирать так с музыкой!

Мои руки взлетели вверх, раскрытые ладони замерцали золотистым светом, а из глаз посыпались огненные искры. Н — дааа… либо я очень хорошо вошла в роль, либо глюки продолжают прогрессировать. Запрокинув назад голову, я начала кружиться, на ходу сочиняя ужасные заклинания:

Силы темные Ада… или что тут у вас вместо него? Бездна? Ага…

Грозно взвыла я, выпуская из пальцев светящиеся лучи, призванные покарать обидчиков. Но либо последние были сделаны из очень прочного материала, либо видение получилось убедительным только для меня. А, ладно! Мужчины выглядели живыми, невредимыми, и совершенно бледными, будто кто-то стер с их лиц всю краску. Рога исчезли, а физиономии стали человеческими. Жаль! Предыдущий вариант мне нравился больше. Даже веревка с завязанным на конце узлом теперь напоминала сама себя, а не… ну, да не важно! Плюнув на это дело, я продолжила вдохновенную речь:

— Что она несет?

— Колдует, наверное…

— Заткните ее кто-нибудь!

— Вот сам и затыкай. А я сваливаю отсюда.

— И я, и я…

— И я того же мнения! — прислушавшись к их диалогу, пропела я.

— Сейлин не обладает магическим даром, придурки, — зарычал блондин, гневно глядя на друзей, но при этом сам не делал никаких действенных попыток заставить меня замолчать. — Она просто морочит нам голову!

— Откуда такая уверенность, сладкий? — я медленно двинулась в его направлении. — Как ты потрясающе пахнешь, котик, — демонстративно принюхавшись, облизала пересохшие губы и, набрав в легкие побольше воздуха, завопила на весь сарай с прилегающей к нему территорией: — Проклинааааююю тебя, пижон белобрысый! — слаженный хор мумов за стеной завыл в унисон.

— Глянь, как глазищи сверкают, — донесся до моего слуха шепот Сария, который бочком продвигался к двери, где уже мялся в нерешительности перепуганный Вил. — Ведьма иномирная. Откуда нам знать, какого рода у них там магия?

Снова увлеклась я рифмоплетством, не забывая при этом делать мрачный вид и исподлобья сверлить гневным взором своих зрителей. —

М — да — м… приступ кровожадности на лицо. Пора закругляться, пока слушатели не закидали тухлыми помидорами оратора.

Зажмурившись, я воздела ладони к потолку и застыла в ожидании грома и молнии, которые по сценарию должны были обрушиться на головы моих обидчиков. Но ничего такого не последовало и я, постояв немного в позе творящего заклинание чародея (по крайней мере, мне казалось, что именно так это выглядит), опустила руки вниз, наощупь поправила неприлично съехавший корсет и, вздохнув, открыла глаза. Снова опустила веки, потом подняла их, поморгала так ресницами с минуту и, наконец, высказала вслух все переполнявшие меня эмоции (от удивления до почти детского восторга) одним единственным словом… естественно, матерным.

На неряшливых кучках одежды сидели три свеженьких мума. Почему свеженьких? Ну так… остальных я недавно подстригла, а у этих шерсть была длинной и шелковистой, как у болонок из элитного питомника. Она лоснилась, красиво ниспадая на дрожащие лапки, и блестела в свете проникающих в помещение лучей. Животные, похоже, пребывали в глубоком шоке, их округлившиеся глаза были направлены на меня. Какое-то время мы молча созерцали друг друга, после чего я с радостным криком "Эврика!" кинулась к ним, а они с менее радостным, но не менее громким визгом — от меня. Решив, что за тремя зайцами, то есть мумами, погонишься — ни одного не поймаешь, я выбрала самого симпатичного и принялась его ловить. Жертва моего необузданного любопытства истошно пищала, передвигаясь зигзагами, ее светлая шерсть, как сигнальный маяк, вспыхивала золотом, стоило зверю оказаться в освещенной зоне. Подобрав длинную юбку, я носилась по сараю, уговаривая беглеца остановиться и дать мне себя пощупать. Ну, не каждый же день видишь, как люди превращаются в братьев наших меньших, правда? Фиргард (в том, что это был именно он, я не сомневалась), нагло пользуясь своими миниатюрными размерами, скользнул под сваленную у стены кучу старой мебели и забился в самый дальний угол. Присев на корточки, я перевела дыхание и принялась шарить рукой в его укрытии, нисколько не беспокоясь о том, что меня могут покусать.

— Ну, где же ты, маленький? — ласково бормотала я, силясь нащупать того, кто быть обнаруженным явно не желал. — Иди сюда, я тебя не обижу. Просто посмотрю, как ты устроен. Ну же, песик? Хочешь, я тебе косточку принесу?

Вдохновленная новой идеей я вскочила на ноги и, развернувшись, уткнулась носом в мужскую грудь.

— Ээээ? Наместник? — уточнила, высоко задрав голову, затем, подумав немного, глубокомысленно добавила: — Так это ты, значит, превратил их в животных. Да? Правильно! Так они гораздо симпатичней, — я улыбнулась, глядя в его задумчивые глаза. — А… тебе не жарко, большой зеленый человек? — и начала из самых лучших побуждений распускать завязки на его верхней одежде.

Он ничего не сказал, лишь сжал одной рукой мои пальцы, а другой поднял лицо за подбородок, повернул его к свету и принялся внимательно изучать глаза. Затем кивнул своим мыслям и, откинув полу плаща, снял с пояса флягу.

— А у тебя ничего съедобного случайно нет? — наблюдая за действиями мужчины, спросила я.

По — прежнему молча, Сэн открыл металлический сосуд и протянул его мне.

— Я есть хочу, — прошептали губы и обиженно надулись. — Идем в бар, там, наверняка, что-нибудь найдется.

Вмиг забыв о несчастном муме, я двинулась, было, в сторону выхода, но наместник перехватил меня, силой вернув обратно.

— Полегче, Мой Господин, — проговорила недовольно и поправила сползающие с плеч бретельки. Они были единственным якорем, который держал ходящий ходуном лиф на моем туловище.

— Пей, — он поднес флягу к моему рту и чуть наклонил ее.

Его свободная рука придерживала мой затылок, не давая отвернуться. Да я и не пыталась. Вновь активировавшийся голод требовал срочно что-нибудь бросить в пустующий желудок. Так почему не принять такое настойчивое предложение? Особенно если оно приятно пахнет смесью лимона и мяты. Сделав глоток, я блаженно зажмурилась, стараясь распознать обостренным чутьем состав Коары. Бестолку! Мне такие ингредиенты попросту не известны. Потом я снова отпила, и снова… а через пару минут с сожалением поняла, что напиток закончился.

— Еще дашь? — посмотрев на Сэн невинными глазами, спросила я.

— Хватит, — ответил он и, взяв меня за руку, потянул к выходу.

Ноги запутались в длинной юбке, каблук подвернулся, и я чуть не упала, семеня за ним. Он замедлил шаг, позволяя мне восстановить равновесие.

— Дьявол! Кто придумал такие платья? — решив, что пусть и порванной, но длинной блузки мне вполне достаточно из одежды, я начала стягивать бесполезный корсет. — Надо попросить у Сивилии что-нибудь покороче.

Сэн, приподняв бровь, наблюдал за моей борьбой с пышной юбкой, которая в конечном итоге сдалась, осев черным облаком вокруг ног. Потом он подошел, снял с себя плащ и надел его на меня, невзирая на возражения из разряда "Я в нем спарюсь!", "Пусти сейчас же, душегуб долговязый!" и "Руки прочь от частной собственности! Меня то бишь". Последнюю реплику я выкрикивала, будучи закинутой на его плечо.

Аромат неизвестных трав окутал меня с ног до головы. Я чуть не задохнулась от блаженства. Этот запах… такой необычный и в то же время приятный. О боги! Неужели очередная галлюцинация начинается? Мотнув головой, я выпрямилась и, чуть наклонив голову, принюхалась к криво остриженным волосам мужчины. Не отдавая себе отчета, запустила в них пальцы и принялась перебирать длинные пряди. Глаза мои заворожено смотрели, как падающий свет заставляет их вспыхивать глубоким зеленым цветом. Сэн надавил мне на спину, вынуждая вернуться в прежнее положение. Разочарованно вздохнув, я оставила свое занятие и, подперев рукой подбородок, снова повисла на его плече. Коара избавила меня от чувства голода, но добавила телу странную слабость и совсем не притупила возникшее давеча обострение чувств. А еще… я ощущала себя пьяной и вовсе не от чудодейственного напитка, я была пьяна запахом мужчины, который тем временем вынес меня на залитый ярким светом двор.

Перепуганные мумы кинулись врассыпную, как только увидели наместника. Глупая я женщина, не догадалась сразу, что это не животные, а превращенные в зверей люди. Зато теперь даже знаю, кто автор такого жестокого колдовства. И? Мне от этого легче? Быть может…

Не обращая внимания на подстриженный зверинец, наместник направился прочь. Когда мы удалились уже шагов на двадцать из дома вышел зевающий управляющий. Его рот в обрамлении рыжей поросли так и остался открытым при виде нас.

— Эй, уважаемый Сай "О"! — заорала я, радостно махая ему рукой. Сэн от этих воплей поморщился, но продолжал уверенно двигаться вперед. — Там у вас мумов прибавилось. Если хотите, можете их попинать, а тех, что я подстригла, не трогайте. Они хорошие!

Длинные уши толстяка нервно дернулись, а рот, наконец, закрылся. Он неуверенно кивнул, нащупывая пухлой ладонью дверную ручку. Как только последняя попала в плен его пальцев, "О" предпочел скрыться с моих глаз за деревянной преградой.

— Сбежал, — вздохнула я, а Сэн лишь насмешливо хмыкнул.

Когда он вынес меня на довольно широкую улицу, я увидела, что к нам на всех парах летит большая бордовая карета с белым, как мел, возницей. Бедный мужик вцепился в сетчатую конструкцию, внутри которой вращался светящийся шар. Губы его дрожали, а выражение глаз было испуганным и растерянным одновременно. Похоже, он полностью потерял контроль над своим транспортом, который спешил к магу, его призвавшему. Увидев своих будущих пассажиров, извозчик побелел еще больше и судорожно сглотнул. А потом, спрыгнув с козел, открыл дверь и предложил нам садиться в остановившийся экипаж.

— Отвези нас во дворец, — приказал Сэн, закидывая меня внутрь.

— Ура! — воскликнула я, покачиваясь. — Мы едем к принцу!

— А где Таас?

— Занят.

— А ворон?

— Тоже.

Н — да… немногословный у нас что-то разговор получается. И собеседник не в духе, похоже. Почему?

— А Эван знает о нашем приезде или это будет сюрприз? — продолжала задавать вопросы я, устраиваясь поудобней на мягкой скамье, где лежали расшитые золотистой нитью подушки. Богатое убранство, однако. Сразу видно, что у наместника губа не дура: карету он выбрал явно из дорогих. — Почему мы не отправились во дворец магическим способом? Ну, как Повелитель со мной поступил — бах, и на месте! А здесь мы как на ладони. Белолицые стражи спокойно могут совершить очередное покушение на меня. Разве нет? Они же не в курсе, что я не Сейлин.

— Во — первых, никто не сунется к тебе, пока я рядом. А если и сунется, то сильно об этом пожалеет, — слишком уж ровным голосом ответил мужчина. — А, во — вторых, пространственно — временные перемещения для твоего нынешнего состояния не желательны, — добавил он, помолчав.

Так! А что такого особенного с моим состоянием? Чувствую себя, будто пару фужеров хорошего шампанского выпила: в теле легкость, в голове туман, и очень хочется танцевать, жаль только здесь места маловато. Либо это организм после разрешения стрессовой ситуации так резво начал расслабляться, либо тройная порция Коары оказала на меня свой обычный, хмельной эффект. Тройной эффект!

— И кстати, мы едем в Нижний город, а не во дворец, — вывела меня из размышлений очередная фраза Сэн. — И принца ты сегодня не увидишь.

— Это еще почему? — я обижено надула губки. — Мне бы хотелось…

— Перебьешься, — оборвал меня собеседник.

От такой наглости я потеряла дар речи и несколько долгих секунд смотрела в его прищуренные глаза. Напрасно. Игры в гляделки с магами к хорошему не приводят.

Сидя напротив, мужчина сверлил меня не менее пристальным взглядом, от которого почему-то становилось жарко. И чужой плащ не имел к этому жару никакого отношения. Он, напротив, вопреки моему первоначальному мнению, создавал ощущение прохлады, такое приятное в ясный летний день. Передернув плечами, я скромно потупилась, но созерцание симпатичного коврика и собственных босоножек мне быстро надоело. Старательно избегая смотреть на Сэн, я уставилась на полупрозрачный витраж, занимавший все пространство окна. За ним протекала неторопливая городская жизнь, такая скучная по сравнению с изображением пурпурных птиц на стекле. Они словно готовились взлететь, расправив свои огромные крылья, искрящиеся от света, проникающего внутрь кареты. Никогда раньше не видела, чтобы экипажы украшали витражами. С другой стороны, я и экипажей в живую тоже не видела. Особенно таких.

— Ну, и зачем же так грубо? — выдержав продолжительную паузу, сказала тихо. Мои пальцы осторожно коснулись металлического каркаса, затем плавно переместились к прохладным стеклам, наощупь изучая приглянувшуюся картину. — Я разве в чем-то провинилась? Меня, между прочим, чуть не изнасиловали какие-то извращенцы, а ты… — бросив на него укоризненный взгляд, я снова переключилась на витраж, ибо смотреть в лицо наместнику почему-то было трудно. В голову при этом лезли совсем не невинные мысли, а тело, поддаваясь на провокацию, начинало странно реагировать.

Запоздалый эффект Мелки, что ли? Или слишком уж интимная обстановка в этой дурацкой карете?

— По — хорошему, тебя вообще следует выпороть, девочка, — проговорил он, а я невольно поморщилась. Ну, вот… опять начинается. У этого типа явно садистские замашки. Я, конечно, понимаю, что ему больше тысячи лет, но зачем мне постоянно об этом напоминать, изображая из себя строгого дядю с розгами. — Ты за каким мирррдом в бордель потащилась? Тебя же выбросило возле особняка. Туда бы и шла. Или думаешь, что публичный дом лучшее место для девственницы?

— Для девственницы, может быть, и нет, — кутаясь в плащ в надежде, что он сможет защитить меня от этого прожигающего взора, пробормотала я.

Горьковатый запах трав окутывал меня невидимым облаком. Голова от него слегка кружилась, по коже пробегала приятная дрожь, а кончики пальцев чуть — чуть покалывало. Этот аромат пьянил не хуже вина. Я украдкой посмотрела на мужчину и тут же принялась разглядывать свои колени, скрытые под темно — зеленой тканью.

Нельзя… нельзя быть таким привлекательным! Это вредно для здоровья… моего.

— Ашшше — Арррр, — то ли прошипел, то ли прорычал наместник. В любом случае, прозвучало это угрожающе. — Ты опять завела свою любимую песню.

— Вовсе нет. И нечего поминать демонов, — пробубнила я себе под нос, но он услышал.

— Кого не упоминать?

— Демонов, — обрадованная возможностью перевести тему, повторила я.

Как-то странно было произносить вслух это слово по — русски. То ли голосовые связки уже окончательно адаптировались к языку Тайлаари, то ли плотно сидящий на руке "Шелест" мешал излагаться на своем родном языке с той же легкостью, с которой я делала это раньше. Хорошо еще, что мой мыслительный процесс не претерпел подобных изменений.

— Это что за твари? — он чуть наклонился вперед, а я синхронно отпрянула назад, жестоко подавив внезапное желание податься ему навстречу.

Что же это со мной твориться? Неужели выпитое зелье не избавило организм от действия Мелки? Но тогда… О господи! Только не это, не здесь и не с ним. Так, о чем мы? Ах да… о демонах.

— Существа такие, со сверхъестественными возможностями и мерзопакостным характером, — стараясь отвлечься от размышлений на щекотливую тему, выпалила я. — В моем мире их название часто употребляют в качестве ругательства.

— Ясно, — я почувствовала его улыбку, даже не видя.

И новая волна жара прокатилась по спине и ниже, от бедер к ступням, словно моей кожи коснулся порыв горячего ветра. Интересно, если снять плащ, легче станет? От идеи сидеть в обществе наместника в разодранной блузке, у меня одновременно вспыхнули щеки и пересохло в горле. Сглотнув, я еще плотнее закуталась в чужую вещь, и, в очередной раз вдохнув запах ее хозяина, невольно потерлась щекой о ткань откинутого капюшона. Ресницы опустились сами собой, внизу живота приятно кольнуло.

— Не ссспать! — Сэн наклонился ко мне и щелкнул пальцами возле носа, привлекая тем самым к себе внимание.

Вздрогнув, я подняла голову и растерянно глянула на него. Зачем же так орать? Подумаешь, замечталась, малость. Мужское лицо, обрамленное неровно остриженными волосами, оказалось слишком близко от моего.

Спокойно, спокойно! Главное не смотреть в глаза. И на губы с подрагивающим в кривой ухмылке уголком, и на заостренный подбородок, до которого так легко дотронуться… Ууу, что б этим уродам, накормившим меня Мелкой пусто было! Что б… кстати, об уродах.

— Я не сплю, — отодвигаясь от него подальше, проговорила мрачно. — Я думаю. Так значит, мумы — это бывшие люди? За что ты их? И когда успел превратить ту троицу в животных? Я что-то упустила этот момент.

— Как? — его насмешливый тон насторожил меня. — Разве это не ты расправилась со своими обидчиками? Такое забавное проклятье на них наслала.

— Хочешь сказать, что у меня внезапно прорезались магические способности? — недоверчиво поинтересовалась я. — И с какого перепуга, позволь узнать? Фиргард обмолвился в период нашего малоприятного и, к счастью, короткого знакомства, что Сейлин не обладают подобным даром. А меня твой кот заманил сюда именно для этой роли. Так что…

— Какая же ты доверчивая, малышка, — он протянул руку и коснулся моей скулы. Я застыла, как статуя, боясь пошевелиться. Его холодные пальцы погладили вспыхнувшую кожу, от ощущения неожиданного блаженства глаза мои вновь начали закрываться. Не горьковатый… горький запах. Так пахнет он, его одежда… так пахнет наслаждение. — Не засыпай, Зоя. Я еще не закончил наш разговор, — мужчина убрал ладонь от моего лица, и я разочарованно вздохнула, но тут же спохватилась и постаралась придать своей физиономии заинтересованное выражение. Вспомнить, о чем вообще идет речь, с первого раза оказалось не так-то и просто.

Идиот! Он что, действительно, не понимает, что сон тут не причем? Или просто притворяется, забавляясь моей дурацкой реакцией на его персону? В любом случае гад! Но до чего же красивый гад…

— И кому следует верить? Тебе или ему? — стараясь выглядеть спокойной, спросила я.

— И мне, и ему, и принцу твоему ненаглядному тоже.

— А при чем здесь Эван? — хмуря брови, я пыталась разобраться в странном ответе наместника. Но память, подгоняемая неизвестно чем из выпитого ранее, вопреки моим стараниям, продемонстрировала образ кудрявого парня с золотисто — карими глазами, с восхищением смотрящими на меня. Сердце екнуло, пропустив удар. Захотелось увидеть этого красавчика немедленно, пока сбесившиеся инстинкты не сыграли со мной злую шутку. Он добрый, он хороший, он пахнет парным молоком, а не этой горькой травой неизвестного мне происхождения. Грудь сдавило, кожа вспыхнула, а ослабевшие колени почему-то раздвинулись, позволив скользнуть на внутреннюю сторону бедер прохладной, как и руки Сэн, ткани его плаща. О — ох… А горечь то возбуждает куда сильнее молока. Закусив губу, я сжала ноги, и исподлобья посмотрела на собеседника, вернее на то, что было ниже линии его подбородка. Все та же рубашка с наполовину развязанной шнуровкой, жилет и штаны из змеиной кожи. Острый воротник подчеркивает длину его шеи, а черные в полумраке кареты волосы оттеняют бледную кожу, добавляя ей неестественности. Следующая фраза далась мне с трудом, и вовсе не из-за ее смысла: — Так в чем же солгал принц?

— Знаешь, мне кажется, что ты многое неправильно понимаешь, — начал Сэн тоном, от которого мне стало не по себе. — Ты нашла в этом коронованном мальчишке защитника? Напрасно. Он не посмеет ослушаться моего приказа, даже если я потребую тебя убить, — нет, ну как можно говорить таким проникновенным голосом подобные гадости? Это жестоко! — Ты думаешь, что он влюблен в тебя? Прости, маленькая, что разочаровываю, но Эван не способен на такие высокие чувства к малознакомой девчонке. Принц, конечно, симпатизирует тебе, не спорю. Да это и не удивительно. Ты для него диковинка, уникальная игрушка, то, чего больше ни у кого нет и не будет. Думаешь, у Фиргарда и его компании просто так в голове помутилось? Ты тот запретный плод, ради которого многие мужчины готовы рискнуть своей до боли надоевшей жизнью. И не важно, красива ты или нет. Новизна притягивает, как магнит, заставляя делать глупости. Но никто не осмелился бы прикоснуться к тебе, зная, что ты под моей защитой. Так какого мирррда, деточка, ты сбежала от Тааса и направилась в бордель?! — чем дольше длился его монолог, тем агрессивней он звучал. Фразы незримо хлестали меня по щекам, но это не отрезвляло, даже не злило, лишь сильнее разжигало дикое желание заткнуть ему рот совершенно неподобающим обстановке способом. — Зачем ты покинула комнату Ариландины, не дождавшись возвращения моего посланника? Ты сама спровоцировала тех троих на то, что они пытались сделать с тобой. Ты просто…

— Замолчи! — я вскочила так резко, что едва не подвернула ногу. Что-то последнее время я стала жутко неуклюжей. Длинные полы плаща упали на пол, мешая сделать шаг… всего один шаг, разделявший нас с наместником. Запутавшись в тяжелых тканях, я рухнула на мужчину и, вцепившись в его плечи, зашептала: — Молчи, молчи… ты ничего не понимаешь. Молчи.

Он придерживал меня за талию и смотрел в лицо, а я дрожащими пальцами перебирала его волосы, не в силах отвести взгляд от необычных зеленых глаз. Обезумевшая от эмоций, сорвавшихся с цепи приличий, я желала лишь одного — касаться это мужчины, прижиматься к нему, слушать стук его сердца, ощущать теплое дыхание на своей щеке, упиваться его запахом, наслаждаться близостью его тела. Блаженство на грани истерики. Я пьяна? Или просто спятила? Страх, что он сейчас отвергнет меня, как и ужас от того, что он этого не сделает, распаляли еще сильнее. Кожа уже не просто горела, ее как будто выжигали изнутри. И единственным спасением от этого мучительного жара был холод его скрытого одеждой тела. Какое оно? Так и подмывало запустить руку под рубашку, провести кончиками пальцев по его груди, животу… и обратно, к шее, к густым темным волосам, ограничивающим лицо. Где-то в глубинах сознания, перекрытого атакой взбесившихся гормонов, забрезжила смутная догадка, что мысли эти не совсем мои, но она так и не успела оформиться во что-то важное. Помаячила на горизонте и растаяла без следа, оставив меня на растерзание новым ощущениям. Сильным, непривычным и мучительно — приятным.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Сэн, не предпринимая никаких попыток пресечь мои действия.

Я лишь неуверенно мотнула головой, продолжая перебирать его темно — зеленые пряди. Как же ты хорош, как необычен… Здравый смысл старался пристыдить меня, но его слабый голос потонул в бушующем море одержимости. Мелка? Коара? Интимный полумрак кареты? Да какая, к черту, разница! Я подумаю об этом потом, завтра… а лучше в другой жизни. Дрожащая, с горящими, как у сумасшедшей, глазами, я прижималась к нему все сильнее. А он… он не возражал!

— Зоя…

— Молчи, — шептали мои пересохшие губы, скользя по его щеке. Бледной, что не удивительно для жителя подземелий, холодной, точно подарок небес для разгоряченной меня, и необычайно притягательной… — Молчи.

Сексуальные инстинкты, так долго подавляемые, праздновали победу над разумом. Когда мужчина крепче сжал мою талию, скользнув одной рукой вверх по спине, в глазах потемнело от безумного желания. Сестренка в свое время неоднократно просвещала меня по вопросам интимных взаимоотношений, говорила, что в скором будущем пригодится. Вот и настал такой момент. Теперь оставалось лишь применить теорию на практике. Если он позволит, если захочет, если…

Мой указательный палец прикоснулся к его лбу, чуть задержался на виске и заскользил ниже, к странно загнутой нитке белого шрама. Она манила меня, завораживала, пробуждая смутные воспоминания. Наместник перехватил запястье, но я, как уже было однажды, успела дотронуться до необычной отметины на его скуле. И если до этого момента мое тело бросало в жар, то теперь с головой окунуло в холод. Изумрудное пламя мужских глаз не грело, напротив, оно замораживало. Я смотрела на Сэн, но видела перед собой совсем другое лицо. Рубиновая грива волос, острые черты, смуглая кожа… незнакомец взирал на меня глазами мага, такими же зелеными, с темным ободком по краю радужки. Но зрачок в окружении ровных лучиков был… вертикальным.

— Тебя так и тянет сделать что-нибудь запретное, — с ледяной усмешкой проговорил чужак. Или нет? Это сказал маг? — Любопытство, как принято считать в вашем мире, до добра не доводит, маленькая, — его рот приблизился к моему и прежде, чем мои губы обжег поцелуй, я услышала тихое: — Так и быть. Сегодня я готов многое тебе простить.

Где-то в подсознании инстинкт самосохранения бил в тревожный гонг, призывая меня остановиться. Но я не слушала его, прижимаясь всем телом к мужчине, которого желала, как безумная. Что это? Страсть? Почему бы и нет? Я не хотела становиться частью пророчества, не хотела иметь никаких отношений с шестируким монстром, которого тут именовали Светлоликим, я хотела одним махом избавиться от всех навешанных на меня обязанностей. Но мне и в голову не приходило, насколько упоительным может быть избавление.

Рубиновые пряди, зеленые… смуглая кожа, светлая… образы перепутались. Я уже не отдавала себе отчет в том, кого именно обнимаю. Единственной стабильной деталью для меня оставались прищуренные зеленые глаза… одни на два лица. В какой-то момент мне показалось, что время замерло. Всего мгновение: не дольше, чем взмах ресниц, а потом… целый шквал противоречивых ощущений: отголосок острой боли, заглушаемый холодной стеной онемения где-то в области поясницы и бедер, тяжелая голова и чуть ноющее от переизбытка объятий тело, которое нежно ласкал прохладный ветерок. Откуда он здесь? И где плащ, блузка? Что, вообще, произошло?! А главное… когда?!

Я несколько раз моргнула, пытаясь осмыслить ситуацию. Карета стояла, а в моей памяти совершенно не отложился момент нашего приезда. Прямо перед носом находилась обнаженная мужская грудь. По ее бледной поверхности скользили странные световые разводы, словно под кожей протекали энергетические потоки. В ушах болезненным эхом отдавался ритмичный стук чужого сердца. Слишком громко, слишком близко… Я хотела немного отстраниться, но спиной наткнулась на ледяную преграду рук. Они крепко держали меня чуть выше поясницы, заставляя оставаться на месте. Медленно подняв голову, я уперлась взглядом в распущенные волосы Сэн, которые словно светились изнутри и чуть колыхались от ветра. Его источники не замедлили появиться.

Две пурпурные птицы облетели нас по кругу и опустились: одна — на плечо мужчины, другая на мое. Где-то я уже видела их. Совсем невесомые, будто не живые. Или… так и есть? Подгоняемая смутной догадкой, я повернулась к окну и замерла, пораженная увиденным. Витраж зиял пустыми контурами оживших птиц. И через эти провалы отчетливо просматривалась застывшая улица. Люди замерли в странных позах, будто неизвестный фотограф сделал снимок, поймав их в движении. Дома, деревья… все напоминало холст художника, а не живой город. Небольшая серая птаха, словно мираж, висела в воздухе напротив экипажа. Приглядевшись, я поняла: ее крылья шевелятся, но до того медленно, что этого практически незаметно. Как же такое возможно? Сон? Магия? Или у меня снова начались галлюцинации?

Ненормально холодные руки наместника чуть ослабили хватку, и одна его ладонь скользнула вверх по моему позвоночнику. Тело тут же отреагировало на эту ласку волной приятной дрожи, от которой потемнело в глазах. Я резко мотнула головой и уставилась на свои пальцы, намертво впившиеся в мужские плечи. По ним тоже растекались странные разводы, как будто мою кожу кто-то подсвечивал изнутри. Взглянуть в лицо магу духа не хватало, и мой взор медленно начал опускаться ниже: на каменный пресс его живота, на мои лишенные чувствительности ноги. Шок от осознания того, в какой позе я сижу, заставил временно отключиться все мысли: от разумных до не очень. Моя не доконца окрепшая психика с трудом перенесла такое откровенное зрелище. Алая краска смущения залила лицо и шею. Я потупилась, а затем и вовсе зажмурилась, потому что вид моих забрызганных каплями крови ног, обвивших мужские бедра, повергал меня в настоящий ужас. Захотелось немедленно вскочить, но тело наотрез отказалось подчиниться.

До чего же стыдно. Как я могла это сделать? Нет, не так! Как я умудрилась это ЗАБЫТЬ?!

Отцепившись от мужчины, я закрыла дрожащими ладонями лицо и тихо всхлипнула. Потревоженная моими действиями птица вспорхнула, взмах ее крыльев обдал меня легким ветерком. Ни жара, ни холода, ни шального возбуждения больше не было и в помине, все будто рукой сняло. Теперь я чувствовала себя… гм… удовлетворенной? Сложно судить о таких вещах девушке, которая, судя по всему, только что стала женщиной, хоть ничего об этом и не помнит. Что-то как будто поменялось во мне: неуловимо и бесповоротно. И, как не странно, эти необычные изменения продолжались.

Сэн осторожно погладил меня по волосам, убрал назад упавшие на лицо пряди и, взяв со скамьи плащ, бережно накинул его на ссутулившиеся плечи. Я снова попыталась подняться, но ноги не слушались. Мои бедра, живот — все словно было сковано льдом. Неужели опять блокада? Как тогда во время ранения. Но… зачем? Немного помедлив, наместник все-таки соизволил помочь мне встать и пересесть на противоположную сторону, после чего принялся неспеша застегивать свою одежду. Я поняла это по звукам, смотреть на моего первого любовника сил не было. Забившись в угол просторной скамьи и судорожно сжав руками спасительный плащ, я старалась проанализировать сложившуюся ситуацию.

Сводящее с ума возбуждение, неадекватное поведение и… провал в памяти. Неужели это то, на что намекали ублюдки, накормившие меня Мелкой? Как иначе можно переспать с кучей народа человеку, который этого не желает? В здравом рассудке и без потери памяти, проблематично. Но маг… он ведь знал, должен был знать, что я накачана этой дрянью, и… воспользовался ситуацией? Или все-таки не знал? Может, просто подумал, что меня чем-то отравили. Тогда получается… получается… я его нагло соблазнила? Я. Его. Соблазнила. Кошшшшмарррр!

Старательно массируя виски, я старалась успокоиться. Слез не было, они высохли, не успев пролиться из глаз. Да и от чего мне, собственно, плакать? Занималась лю… то есть сексом с интересным мужчиной. Убила сразу двух зайцев: и от роли Сейлин отделалась (теперь уж наверняка), и от девственности избавилась (почти безболезненно). Ну, подумаешь, запамятовала, как все это было. Может, так даже лучше.

Мой рассеянный взгляд скользил по обитым бордовой тканью стенам, выхватывая золотые грозди узоров на широком бордюре, по бархатной поверхности сидений, и, наконец, снова остановился на витраже. Когда птицы успели вернуться на свои места? А, может, они вовсе не улетали оттуда? Ведь это просто картинка, фантазия талантливого мастера, не более того. Мне все привиделось… или нет? А люди за окном?

Я хотела рассмотреть сквозь цветные стекла улицу, но карету вдруг резко качнуло, и мир вокруг наполнился движениями, звуками. Будто и не было того странного замирания. Решив, что я окончательно свихнулась, и мне стоит немедленно извиниться за свое ненормальное поведение перед наместником, я, набравшись смелости, прямо посмотрела на него.

— Прос… ти, — последний слог слетел с губ по инерции.

Все переживания вылетели из головы, когда я столкнулась с взглядом двуцветных зеленых глаз с вертикальным зрачком. Они пристально изучали меня, словно что-то прикидывая. А в следующий миг мою поясницу пронзила адская боль. Никакая заморозка не могла противостоять невидимым иголочкам, воткнувшимся в спину. Они просто игнорировали ее, заставляя меня протяжно взвыть. Неуклюже рванувшись вперед, я взмахнула руками, ища опоры, но вместо этого начала падать, проваливаясь в бессознательность. Последним воспоминанием, всплывшим перед моими сомкнувшимися веками, был мужчина с рубиновыми волосами и холодным изумрудным взглядом, от которого веяло агрессивной решимостью. А потом… темнота.

Мелка — средство для сексуального возбуждения, употребляется в строгой дозировке, не больше одной — двух пластин на ночь.

Муха (сокр.) — Ленинградское высшее художественно — промышленное училище имени В. И. Мухиной.