Глава 28
Очередное нападение на шахту «Миллард брейк», располагавшуюся неподалеку от Уитгсбурга, штат Кентукки, мало чем отличалось от других ему подобных. Снайперы укрылись в густом лесу на восточном склоне горы Трейс, на высоте примерно пятисот футов над местом разработок, вели огонь с расстояния около семисот ярдов и пробили сорок семь шин, каждая из которых весила девятьсот фунтов и стоила 18 тысяч долларов. Двое ночных сторожей, тоже хорошо вооруженные, рассказали полиции, что нападение длилось около десяти минут, и временами казалось, что началась война: грохот от выстрелов из снайперских винтовок эхом разносился по долине, — а совсем рядом с диким треском взрывались шины. Первый залп прогремел в 3.05 ночи. Все машины и механизмы в этот момент простаивали, работники находились дома. Один из охранников запрыгнул в грузовик — видимо, с намерением преследовать нападавших, хоть и не был уверен, куда следует направиться, — но вскоре выскочил из кабины, потому что по этой машине также открыли огонь и пробили два колеса. Второй охранник спрятался в трейлере, который служил офисом, чтобы позвонить в полицию, но был вынужден лечь на пол, потому что по трейлеру тоже открыли огонь и пули выбили все стекла. Этому случаю придали особое значение, поскольку имела место прямая угроза человеческим жизням. Во время других нападений снайперы вели себя аккуратнее, старались никого не задеть. Они охотились на машины, а не на людей. Теперь же речь шла о серьезном нарушении закона. Охранники считали, что стреляли как минимум из трех винтовок, хотя сказать наверняка в таком хаосе было трудно. Владельцы шахты из «Крулл майнинг», как обычно, подняли шум и через прессу высказали угрозы в адрес нападавших. За их поимку назначалось весьма щедрое вознаграждение. Окружной шериф обещал провести самое тщательное расследование и в скором времени произвести аресты. Что вызвало весьма язвительные комментарии все в той же прессе, напомнившей читателям, что эти так называемые «экотеррористы» безнаказанно мародерствуют в южных Аппалачах вот уже года два, не меньше. Новое происшествие заставило обобщить итоги последних нападений, и многие пришли к выводу, что и в этом случае использовалось то же оружие — 51-миллиметровые патроны, которыми обычно стреляют из дальнобойных винтовок «М24Е». Точно такие же использовали военные снайперы в Ираке, причем поразить мишень можно было с расстояния свыше тысячи ярдов. Один из экспертов подчеркнул, что для стрельбы из такого оружия и с такого расстояния, да еще ночью, требуется оптический прицел, но приобрести его в наши дни труда не составляет, а потому выследить снайперов практически невозможно. В «Крулл майниш» выступили с заявлением, что на рынке шин настоящий кризис, в ряде мест чувствуется их нехватка, а потому шахту придется закрыть на несколько дней. Саманта читала все эти статьи в ноутбуке утром в пятницу, устроившись в своем кабинете с чашечкой кофе. И ее не покидало тревожное предчувствие, что Джефф как-то связан с этой бандой, а может, даже является ее лидером. Прошло уже почти две недели со дня смерти его брата, вот он и выразил таким образом свое отношение к гибели Донована — решил отомстить, нанести «Крулл майнинг» ответный удар. Если ее догадки верны, это еще одна причина собрать вещи и поскорее смотаться отсюда. Она переслала статьи Мэтги по электронной почте, затем заглянула к ней в кабинет и сказала:
— Если честно, думаю, без Джеффа там не обошлось. Мэтти лишь отмахнулась и изобразила улыбку — дескать, глупости все это. А потом сказала:
— Вот что, Саманта, сегодня первая пятница декабря. В этот день мы по традиции украшаем свой офис, а все остальные в Брэйди — свои конторы и дома. Это первый день, когда мне немного полегчало после смерти Донована, видишь, я даже улыбаюсь. И не хочу портить этот день досужими размышлениями на тему того, что там задумал Джефф. Да, кстати, ты с ним говорила?
— Нет. А что, должна? Нас это не касается, как ты любишь говорить. Сам он со мной не связывался.
— Ладно. Давай забудем на время о Джеффе и попробуем как-то приукрасить нашу контору к Рождеству. Барб включила радио, и скоро во всех помещениях звучали веселые рождественские песенки. Она же отвечала за елку — хилое пластиковое сооружение, которое хранилось в кладовой, рядом с метлами и швабрами. Но затем, когда они повесили на нее игрушки, гирлянды и замигали разноцветные огоньки, деревце ожило, преобразилось. Аннет украсила крыльцо ветками плюща и омелы, повесила на дверь веночек. Потом они разложили сандвичи и сели за ленч в конференц-зале, а Честер принес рагу из говядины в глиняных горшочках. О работе было забыто, клиенты игнорировались полностью. Телефон звонил редко — все жители округа готовились к празднику. После ленча Саманта отправилась в суд и по дороге любовалась тем, как украшают городские учреждения и магазины. Целая команда добровольцев развешивала серебряные колокольчики на фонарных столбах вдоль улиц. Другая устанавливала большую свежесрезанную елку в парке рядом со зданием суда. В воздухе внезапно запахло Рождеством, весь город охватило предпраздничное настроение. С наступлением темноты в Брэйди начали прибывать целые толпы людей. Они шныряли по Мейн-стрит от одного магазина до другого, угощались по дороге горячим сидром и имбирным печеньем. Автомобильное движение на улицах было перекрыто, дети радостно предвкушали прохождение парада. И он начался около семи, когда в отдалении послышался вой сирен. Толпа прихлынула к проезжей части, люди выстроились вдоль тротуаров. Саманта увидела Ким, Адама и Аннет. Процессию возглавлял шериф, его коричнево-белый патрульный автомобиль сверкал свежей краской. За ним ехала его маленькая армия. «Что, если в этом действе принимает участие и тот псих Роуми? Затесался где-нибудь среди полицейских», — подумала Саманта. Но его нигде не было видно. Мимо промаршировал школьный оркестр, играющий весьма слабую вариацию «О, придите все верующие», — маленький оркестр из маленькой местной школы.
— А они как-то не очень, правда? — шепотом спросил у Саманты Адам.
— О нет, что ты, они замечательные, — ответила она. Затем прошли девочки-скауты, следом — мальчики. Потом провезли нескольких ветеранов в инвалидных колясках — все они были счастливы, что дожили, что им доведется встретить еще одно Рождество. Звездой среди них был, разумеется, мистер Арнольд Поттер девяносто одного года от роду, участник высадки американских войск в Нормандии, которая состоялась шестьдесят четыре года тому назад. Он считался в округе главным живым героем. Затем на своих мини-мотоциклах пронеслись храмовники, чем изрядно оживили действо. Клуб «Ротари» представил пасторальную сценку с настоящими овечками и козами, и все животные вели себя очень прилично. После них проплыла еще одна платформа — на ней был установлен «форд»-пикап последней модели, битком набитый ребятишками из детского хора баптистской церкви. Все дети были в белых сутанах и пели ангельскими голосами «О, малый город Вифлеем», причем почти не фальшивя. После них по Мейн-стрит проехал мэр в «форде-сандерберде» 1968 года с открытым верхом. Он старательно махал рукой и улыбался, но, похоже, никто этим не впечатлился. Ну а потом проехали еще несколько полицейских автомобилей, пожарная машина с бригадой волонтеров и еще одна платформа — с джаз-бандом, наигрывающим лихую вариацию «Колокольчики звенят». Клуб верховой езды продемонстрировал себя во всей красе, они проследовали на скаковых лошадях, принимавших участие в родео. Рой Роджерс вполне бы мог ими гордиться. Сотрудники местной газовой службы порадовали новым сверкающим автомобилем с цистерной вместимостью десять тысяч галлонов, и многие сочли их появление приятным дополнением к параду. Чтобы ехать было веселей, водитель, чернокожий парень, опустил боковое стекло и во все горло выкрикивал какой-то совершенно не рождественский рэп. И вот на санях появился символ зимы. Старый Санта-Клаус весело махал одной рукой мальчикам и девочкам, а другой разбрасывал конфеты. И через микрофон выкрикивал: «Хо, хо, хо!» — и ничего более вразумительного. Наконец парад закончился, и большинство зрителей переместились к зданию суда, где находился парк. Там выступал мэр, приветствовал всех с трибуны и произнес речь, по мнению собравшихся, слишком длинную. Еще один детский хор спел «О, священная ночь». Мисс округа Ноланд, рыжеволосая красотка, запела «Милый младенец Иисус», и тут Саманта почувствовала, что кто-то дотронулся до ее правого локтя. Это был Джефф в низко надвинутом на лоб кепи и солнечных очках — в таком обличье она его еще никогда не видела. Саманта отошла от Ким и Адама, протиснулась через толпу и вскоре оказалась в темном уголке за памятником героям войны. Именно там они с Джеффом прятались в прошлый понедельник, издали наблюдая за Бозо и Джимми.
— Ты завтра свободна? — шепотом спросил он.
— В субботу? Ну конечно, день ведь нерабочий.
— Тогда поедем прокатимся? Она колебалась, не зная, что ответить, увидела, как мэр щелкнул выключателем, и новогодняя елка засверкала огоньками.
— Куда? Он сунул ей в руку сложенный в несколько раз листок бумаги и сказал:
— Там указано. Увидимся утром. — Чмокнул ее в щеку и растворился в темноте. Саманта въехала в город Нокс округа Карри и припарковалась на стоянке перед библиотекой, примерно в квартале от Мейн-стрит. Если за ней и следили, она этого не заметила. Затем неспешно прошла к Мейн-стрит, миновала еще три квартала на восток и оказалась в торговом центре, где были магазины, кафе и кофейни. Спросила, где туалет, пройдя по длинному коридору, вышла через заднюю дверь на аллею, ведущую к Пятой улице. Затем, как было указано на плане Джеффа, прошла еще два квартала от центра, увидела реку. Приблизилась к докам Ларри Трота, нырнула под мост, и тут из магазина рыболовных принадлежностей вышел Джефф и указал на моторную лодку. Без лишних слов они сели в нее. Саманта устроилась впереди, поеживаясь от холода, Джефф — сзади. Он тотчас завел мотор. Лодка отчалила от доков и заскользила по водной глади. Они находились посередине реки Карри, город быстро скрывался из виду. Проскочили еще под одним мостом, и все признаки цивилизации исчезли. На протяжении нескольких миль — Саманта не представляла, как можно измерить пройденное по этой извилистой реке расстояние, — тянулась лишь темная водная гладь. Карри была узкой и глубокой рекой, без всяких камней и стремнин. Она прихотливо вилась среди гор, скрытая от солнца высокими отвесными скалами, которые, казалось, наползали одна на другую. Джефф и Саманта миновали лодку с одиноким рыбаком, который не сводил глаз с поплавка и не обратил на них ни малейшего внимания, проплыли мимо маленького поселения у песчаной отмели, где у берега примостились плавучие хижины и лодки.
— Водяные крысы, — так окрестил их Джефф. Они все дальше и дальше углублялись в каньон, и с каждым поворотом река Карри становилась все уже и темней. Громкий рокот мотора не давал им спокойно поговорить, да и говорить особенно пока было не о чем. Очевидно, Джефф вез ее в место, где ей никогда не доводилось бывать, но Саманта не боялась, не испытывала неуверенности. Несмотря на его вспыльчивость, сложный характер и эмоциональную нестабильность, она ему доверяла. Или, по крайней мере, доверяла достаточно, чтоб пуститься с ним в это путешествие, цель которого была ей пока неясна. Но вот Джефф сбросил скорость, и моторка свернула вправо. Старый плакат гласил: «Конец пути по Карри». Впереди показалась наклонная бетонная площадка. Джефф ловко развернул лодку, и она причалила к песчаной отмели.
— Давай, выскакивай, — сказал он и вышел из лодки. Затем привязал ее цепью к металлической стойке рядом с настилом и секунду-другую разминал ноги. Не удивительно, что они затекли, ведь плавание длилось более часа.
— Доброго вам утра, сэр, — сказала Саманта. Он улыбнулся и ответил:
— И вам тоже, мисс. Спасибо, что приехали.
— Можно подумать, у меня был выбор. Где мы находимся?
— Где-то в округе Карри. Следуйте за мной.
— Как скажете, сэр. Они отошли от реки и, углубившись в густой лес, начали подниматься по узкой, еле видной тропинке, различить которую мог только Джефф. Или Донован… По мере того как тропа становилась все круче, Джефф ускорял шаг. У Саманты начали ныть бедра и икры, и тут вдруг ее спутник резко остановился на небольшой вырубке и, подойдя к куче срубленных веток кедра, стал отбрасывать их в сторону. Под ними показалась «хонда», мощный квадроцикл, который, казалось, только и ждал, когда на нем отправятся в путь.
— Мальчишки и их игрушки, — заметила Саманта.
— Когда-нибудь каталась на таком? — спросил он.
— Я живу на Манхэттене.
— Запрыгивай. Саманта повиновалась. За водительским местом находилось узенькое сиденье. Она уселась, обхватила Джеффа за талию, а он повернул рукоятку, и мотор взревел.
— Держись! — крикнул Джефф, и они рванули с места сквозь густые заросли, под которыми скрывалась примерно такая же узкая тропинка, что и прежде. Она вывела их на гравиевую дорожку, которую Джефф атаковал прямо-таки мастерски. — Держись! — снова крикнул он, поддал газу, и они на долю секунды взмыли в воздух. Саманте хотелось попросить Джеффа ехать медленнее, но вместе этого она лишь крепче прижалась к нему и закрыла глаза. Страшно гонять по горным тропинкам с такой бешеной скоростью, прямо дух захватывает, но почему-то Саманта была уверена — он сумеет ее уберечь. С гравиевой дороги они перескочили на другую, грунтовую и грязную, которая круто поднималась в гору. Тут стволы деревьев стали толще, огибать их было сложнее, и Джефф повел квадроцикл осторожнее. И все равно такая езда была мучительной и опасной. Прокатившись с полчаса на квадроцикле, Саманта начала едва не с умилением вспоминать плавание на моторке.
— Нельзя ли узнать, куда мы едем? — прокричала она на ухо Джеффу.
— Катаемся, дорогая. Тропинка сузилась, они ехали вдоль хребта. Затем Джефф свернул на другую тропинку, и начался спуск — весьма опасный, их так и швыряло из стороны в сторону, когда машина огибала валуны и деревья. И вот наконец показалась вырубка, откуда открылся вид на окрестности.
— Вон там Серая гора, — сказал Джефф и кивком указал на лишенный растительности холм в отдалении. Саманта едва успела подобрать ноги — квадроцикл со всплеском врезался в воду, и они перебрались через Желтый ручей, — а потом увидела хижину. Она примостилась у склона горы — квадратный сруб из старых толстых бревен с крылечком и каменной каминной трубой. Джефф припарковался рядом и сказал:
— Добро пожаловать в мое скромное убежище.
— Уверена, есть более простой способ добраться сюда.
— Есть. Тут неподалеку проходит шоссе. Потом тебе покажу. Крутая у меня хижина, согласна?
— Ну, наверное. Мне не часто доводилось бывать в хижинах. Как-то Донован показывал мне ее, но с высоты в тысячу футов. И если я не ошибаюсь, он сказал, что там нет ни водопровода, ни отопления, ни электричества.
— Ты все правильно поняла. Если останемся, придется спать у костра. Вопрос ночевки пока не обсуждался, но Саманта уже ничему не удивлялась. Она поднялась по ступенькам на крыльцо и следом за Джеффом вошла в довольно просторную комнату. В камине дымилось и догорало полено.
— А ты давно был здесь? — спросила она.
— Вчера, поздно ночью, спал у камина. Знаешь, очень уютно и тепло. Пива хочешь? Саманта взглянула на часы — 11.45. Рановато еще для пива. Рядом с маленьким столиком стоял переносной холодильник.
— Вода есть? Он протянул ей бутылку с водой, откупорил банку с пивом. Они уселись в деревянные кресла у камина. Джефф отпил глоток и сказал:
— Они успели побывать здесь на этой неделе. Точно не знаю, кто именно, но сомневаюсь, что ребята из ФБР, потому как им понадобился бы ордер на обыск. Наверное, оперативники, работающие на «Крулл» или какую-то другую структуру.
— А как ты узнал, что здесь кто-то был?
— Засветились на видеопленке. Месяца два назад мы с Донованом установили здесь две камеры наблюдения. Одна вон там, на дереве за ручьем, вторая — на дереве ярдах в пятидесяти от входной двери. И активируются они тут, у двери. Если кто-то ее открывает, камеры включаются и работают примерно минут тридцать. Никто из посторонних об этом не знает. И вот в прошлую среду в три двадцать одну сюда явились четверо и вошли в хижину. Уверен, эти типы искали документы, жесткие диски, ноутбуки — словом, все, что представляло для них ценность. Что интересно — не оставили ни одного следа. Ну ровным счетом ничего. Даже пыль осталась на месте, из чего можно сделать вывод, что это были настоящие профессионалы. Видно, сочли меня дураком — вот в чем состояла их единственная ошибка. Теперь я знаю, как они выглядят. На пленке есть четыре физиономии, так что, если я их встречу, сразу узнаю.
— А может, они следят за нами и сейчас?
— Сомневаюсь. Машина спрятана в таком месте, где ее не найти. Это наша земля, Саманта, и мы знаем ее лучше других. Хочешь взглянуть?
— Пошли. Джефф схватил рюкзак, она вышла из хижины следом за ним. Примерно с полмили они шагали вдоль Желтого ручья, затем остановились на площадке, куда падали столь редкие в лесистой горной местности солнечные лучи. Джефф заметил: — Не знаю, что успел рассказать тебе Донован, но это единственный клочок нашей земли, который не пострадал от открытых разработок. Осталось около двадцати нетронутых акров. Атам, за хребтом, Серая гора и остальные наши земли, которые теперь полностью разорены. Они двинулись дальше, стали подниматься по склону, и вот лес расступился, и их взорам открылось удручающее зрелище. Даже с высоты тысячи футов эта местность казалась разоренной и заброшенной, но смотреть на нее с земли было еще больней. Сама гора сжалась, превратилась в уродливый бугор из камней и сорных растений. С большим трудом они поднялись на нее и смотрели вниз, на заваленные камнями и мусором долины. На ленч они ели сандвичи, пристроившись в тени полуразвалившегося трейлера, где некогда находилась бытовка. Джефф рассказал, как наблюдал за этими разрушениями еще ребенком. Ему было девять, когда здесь начались открытые разработки. Саманте было любопытно, почему он выбрал Серую гору объектом их субботней поездки. Как и Донован, Джефф предпочитал не слишком распространяться о том, что здесь случилось. Да и назвать приятной саму эту поездку никак было нельзя. Пейзажи и виды здесь не радовали глаз. Они забрались в этот уголок Аппалачей, в то время как к их услугам были сотни живописных мест и тысячи миль вполне приличных дорог. Да и ситуация с «Крулл майнинг» давала повод для опасений: за ними вполне могли следить. Тогда почему именно Серая гора? Но она не стала спрашивать. Можно поговорить об этом позже, не обязательно сейчас. Спускаясь вниз, они миновали поросшую плющом и сорняками свалку с ржавеющими и гниющими машинами и механизмами, очевидно, их побросали в спешке сотрудники «Вайден коул», когда им пришлось покинуть место разработок. В стороне лежала огромная толстая шина. Саманта приблизилась и спросила:
— А это от чего?
— От самосвала. Эта еще маленькая, примерно десяти футов в диаметре. Сегодня они вдвое больше.
— Читала вчера в новостях. Слыхал о ночной вылазке снайперов и нападении на «Миллард трейд»? О том, какая там была стрельба? Эти экотеррористы…
— Ну конечно, кто ж о них не слышал? Она обернулась и уставилась на него немигающим взглядом. Джефф даже отступил на шаг и спросил:
— Ты что? Не отводя глаз, Саманта сказала:
— Да ничего. Просто мне кажется, что эти экотеррористы симпатичны тебе и Доновану, возможно, еще и Вику.
— Обожаю этих ребят, кем бы они там ни были. Но не хочу попасть в тюрьму. — С этими словами Джефф отошел в сторону. Саманта двинулась за ним, и вот, оказавшись у подножия Серой горы, они пошли вдоль русла ручья. Воды в нем не было, причем уже довольно давно. Джефф сказал, что они с Донованом еще мальчишками ловили здесь рыбу вместе с отцом, задолго до того, как обвал погубил ручей и всю обитавшую в нем живность. Он привел ее к тому месту, где некогда находился их старый дом, построенный еще дедом, и принялся описывать, как он когда-то выглядел. Потом они подошли к кресту, который установил Донован на месте гибели их матери Розы, и Джефф опустился перед ним на колени. Он простоял так довольно долго. Солнце скрывалось за горами, близился вечер. Ветер подул с новой силой, сюда перемещался холодный фронт — вполне возможно, что утром пойдет снег. Но вот они вернулись к Желтому ручью, и Джефф спросил:
— Хочешь остаться на ночь или поедем в Брэйди?
— Давай останемся, — ответила она. Они поджарили на углях два стейка и съели их, сидя у камина и запивая красным вином из бумажных стаканчиков. Когда первая бутылка опустела, Джефф откупорил вторую, и они улеглись на одеялах прямо перед камином. И начали целоваться, поначалу робко и очень нежно. Впрочем, спешить им было некуда, впереди была целая ночь. Губы и языки пощипывало от дешевого кисловатого мерло, и это почему-то их страшно смешило. Они рассказывали друг другу о своем прошлом. Джефф старался не упоминать Донована, Саманта тоже избегала о нем говорить. Прошлое тесно переплеталось с настоящим. Джефф лишился работы и понятия не имел, чем бы заняться. У него ушло пять лет на то, чтобы закончить два курса колледжа, студентом он был никудышным. Четыре месяца просидел в окружной тюрьме за торговлю наркотиками, судимость так и осталась непогашенной, и это долго его угнетало. Теперь он избегал наркотиков — слишком много его приятелей погубил мет. Ну, разве что изредка баловался марихуаной, но почти не курил и не пил. Затем они затронули тему личной жизни. Саманта рассказала ему о Генри и описывала свои отношения с ним в более романтичном ключе, чем было в действительности. На самом деле тогда в Нью-Йорке она была слишком занята работой, слишком уставала, чтобы заводить и поддерживать серьезные отношения. Джефф же когда-то был помолвлен с подругой детства, но тюрьма нарушила их планы. Пока он сидел, она убежала с другим парнем и разбила ему сердце. На протяжении довольно долгого времени он не доверял женщинам, считал, что они пригодны лишь для одного — секса. Но потом немного оттаял и весь прошлый год встречался с молодой разведенной женщиной из Вайза. Она преподавала в колледже, неплохо зарабатывала и растила двух ребятишек. Проблема состояла в том, что он просто не выносил ее детей. Их отец был шизофреником, и у них просматривались симптомы того же заболевания. И это значительно осложняло их отношения.
— Твоя рука у меня под майкой, — прошептала Саманта.
— И ей там очень уютно.
— И мне тоже тепло и приятно. И вот наконец они поцеловались по-настоящему! Это был долгий и страстный поцелуй, а руки начали так нетерпеливо срывать одежду, что отлетали пуговицы. Потом они отстранились друг от друга — надо было снять ремни и сбросить обувь. Следующий поцелуй был более нежным, но руки продолжали трудиться, снимая остатки одежды. И вот они, обнаженные, занялись любовью на одеялах перед камином. Поначалу ритм был неспешным. Джефф был немного неловок, она — чуточку заторможена, но вскоре они слились в единое целое, и в их движениях наступила гармония. Первый раунд был краток — обоим надо было хоть немного отдышаться. Второй получился куда более захватывающим и сладостным — они пробовали и меняли позы. И когда все закончилось, распростерлись на одеялах в полном изнеможении, нежно касаясь друг друга. Было почти девять вечера. Первый снег растаял к середине утра. Солнце ярко сияло на небе, воздух был чист и прозрачен. На протяжении часа они объезжали Серую гору, пересекали высохшие русла ручьев, где прежде в изобилии водились радужная форель и лосось, ныряли в пещеры у отмели, где в другой жизни Джефф с Донованом еще мальчишками играли в войну и устраивали укрепления; перебирались через огромные валуны, вырванные из земли на поверхность два десятилетия назад, бродили по тропинкам, которые бы не смог найти никто другой. Саманта немного устала от вчерашнего ночного марафона и в то же время ощущала какую-то воздушную легкость во всем теле. Джефф был поистине неутомим, карабкался по склонам или всю ночь занимался любовью у камина — силы его были поистине неисчерпаемы. Саманта прошла за ним в узкое ущелье у подножия горы, затем двинулась по тропинке, терявшейся в глухом лесу. Они влезали на скалы — иногда естественного происхождения, — потом вошли в пещеру, которую никто бы не заметил с расстояния двадцати футов. Джефф включил фонарик и спросил, обернувшись:
— Ты как там, нормально?
— Я здесь, прямо за тобой, — ответила Саманта, стараясь держаться поближе. — А куда мы идем?
— Хочу показать тебе кое-что. Они пригнулись, обошли стену из скал и все дальше углублялись в пещеру, где, если б не фонарик, царила бы чернильная тьма. Двигались медленно, словно боялись на что-то наступить. Если бы в тот момент кто-нибудь крикнул: «Змея!» — Саманта или упала бы в обморок, или просто умерла от разрыва сердца. И вот они вошли в полукруглый подземный грот, куда откуда-то сверху, сквозь камни, проникал тонкий луч солнечного света. Здесь было оборудовано нечто вроде склада или хранилища. Вдоль одной из стен выстроились в два ряда ящики с каким-то армейским имуществом, возле другой — шкафы, рядом громоздились картонные коробки. На столе из толстого листа клееной фанеры, укрепленного на бетонных блоках, лежали одинаковые продолговатые коробки. Они были сделаны из пластика и плотно закрыты. Джефф сказал:
— Мы играли здесь еще детьми. Эта пещера находится на глубине около двухсот футов под основанием Серой горы. Слишком глубоко, а потому не пострадала от взрывов во время разработок. Прекрасное помещение, потому что здесь сухо, никакой влаги, никаких температурных перепадов на протяжении года, ну и еще есть источник света. Саманта указала на стол и спросила:
— А здесь, должно быть, документы, похищенные у «Крулл майнинг»? Верно? Он улыбнулся и кивнул.
— Да, верно.
— Так получается, теперь я ваш сообщник? Зачем ты привел меня сюда, Джефф?
— Ты не сообщник, потому что не имеешь никакого отношения к краже этих документов и никогда не видела этих коробок. И вообще никогда здесь не была, ясно?
— Ну, не знаю. Как-то все это… неправильно. Зачем ты привел меня сюда?
— Все просто, Саманта, и в то же время совсем не просто. Эти документы следует доставить другим юристам, приятелям Донована. И как можно скорей. Вообще-то я придумал, как это сделать, но будет сложно. ФБР висит на хвосте, ребята из «Крулл майнинг» тоже следят. Да любой просто мечтает застукать меня с этими бумагами. Черт, да, я помогал их украсть, и вот теперь они спрятаны на территории, которая принадлежит моей семье, так что, если меня схватят или узнают про них, выстроить защиту будет сложно, верно?
— Да, тогда ты пропал.
— Вот именно. И если со мной что-то случится, кто-то должен знать, где хранятся документы.
— И этот «кто-то» я, так, что ли?
— Умница, все ловишь на лету.
— Ну уж прямо. А кто еще знает?
— Вик Канцаро. Больше ни одна живая душа. Саманта глубоко вздохнула и подошла к столу.
— Все непросто, Джефф. С одной стороны, здесь находятся документы, которые могут обойтись «Крулл майнинг» в целое состояние да еще заставить эту компанию подчистить за собой всю грязь. С другой стороны, они являются поводом для уголовного преследования — тебя или другого человека, в чьем распоряжении оказались. Ты обсуждал это с теми юристами, ну, с приятелями Донована?
— Нет, ни разу после его смерти. Но хочу, чтобы ты этим занялась, Саманта. Я не юрист, в отличие от тебя. А вот ты сможешь, причем действовать надо безотлагательно. Встретиться с ними в каком-нибудь укромном месте, где никто не подсматривает и не подслушивает. Она лишь покачала головой, чувствуя, как ее все глубже затягивает эта паутина. Неужели она уже достигла точки невозврата?
— Я должна подумать. И еще: почему бы вам с Виком не встретиться с этими юристами?
— Вик не согласится. Очень уж напуган. К тому же за ним и без того тянется большой шлейф — здесь, на угольных полях. Но это долгая история.
— А у кого-нибудь в этих краях есть короткие истории? — Она подошла к шкафам у стены и спросила: — А здесь что?
— Наша коллекция оружия. Саманта подумывала открыть дверь и заглянуть внутрь, но ничего не понимала в огнестрельном оружии, да и не хотела понимать. И, не глядя на Джеффа, спросила:
— А какова вероятность того, что здесь найдется снайперская винтовка с оптическим прицелом и коробка с патронами калибром пятьдесят один миллиметр? — Потом она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза, но Джефф смотрел в сторону.
— Я бы на твоем месте туда не заглядывал, — пробормотал он. Саманта повернула к выходу, протиснулась мимо него и бросила на ходу:
— Идем отсюда. Они вышли из пещеры и вновь зашагали по склонам зигзагообразными тропинками. Саманта подумала, что, если с Джеффом что-то случится, сама она ни за что не найдет дороги к этой пещере. И более того — если что-нибудь случится с Джеффом, она вернется на Манхэттен до того, как Мэтги успеет организовать похороны. Они довольно долго молчали. Сидя на крыльце, съели банку скверного на вкус чили, запили его остатками вина, а потом прилегли подремать перед камином. Но скоро проснулись и обнаружили, что опять целуются и обнимаются. И снова все те же предметы одежды были торопливо сорваны и разбросаны по всей комнате, и они очень приятно провели воскресный день.
