Глава 25

Их было четверо — крупные, сердитые, грубоватые на вид люди. Двое мужчин и две женщины в возрасте, как прикинула Саманта, от сорока пяти до шестидесяти лет, с седыми волосами, толстым слоем жира на животе, в дешевой одежде. Они приехали в город, чтобы нанести мамочке один из редких визитов на День благодарения, но им пришлось задержаться и прогулять работу, занимаясь юридическим недоразумением, в котором они были не виноваты. Саманта подошла поближе и увидела, как они топчутся у входной двери, нетерпеливо дожидаясь, пока откроется центр, и сразу поняла, почувствовала, кто они такие и чего хотят. Первым ее порывом было забежать в лавку «Бетги квилтс», где продавались лоскутные одеяла, и спрятаться там, но о чем она будет говорить с этой Бетги? Она завернула за угол и вошла в контору через заднюю дверь. Включила свет, сварила себе кофе и лишь затем прошла по коридору и отперла входную дверь. Они все еще ждали, все еще злились; было видно, что злости у них накопилось предостаточно.

— Доброе утро, — приветливо и весело поздоровалась Саманта. Даже глупцу было бы ясно, что следующий час будет не из приятных. Главный, самый старший из них, проворчал:

— Нам нужна Саманта Кофер. — И он сделал шаг вперед, за ним последовали остальные. Все еще улыбаясь, она сказала:

— Это я. Чем могу помочь? Сестра главного вытащила из сумочки сложенный вдвое документ и спросила:

— Так это вы составляли завещание для Фрэнсин Крамп? Второй брат добавил:

— Завещание нашей матери. — Казалось, он вот-вот плюнет ей в лицо. Они прошли за ней в конференц-зал и встали у стола. Саманта вежливо предложила им кофе и, когда они отказались, пошла на кухню и налила себе чашку. Она застыла на месте, надеясь, что в конторе появится кто-нибудь еще. Было уже 8.30, обычно в это время приходила Мэтги, болтая с Донованом. Но сегодня она вряд ли появится раньше полудня. И вот, прихватив чашку с кофе, Саманта уселась в конце стола. Иона, которому исполнился шестьдесят один год, жил в Бристоле. Шестидесятилетняя Ирма — в Луисвилле. Юна Фэй, пятидесяти семи лет от роду, обосновалась в Риме, штат Джорджия. Лонни, пятидесяти одного года, проживал в Ноксвилле. А Делос, все еще «ребенок», несмотря на свои сорок пять, жил в Дареме, но в данный момент находился в доме у мамочки, которая была сильно расстроена. Словом, праздник не удался. Саманта строчила что-то в блокнот — с целью потянуть время и дать им хоть немного успокоиться. Однако через десять минут непрерывных нападок с их стороны стало ясно: эта семейка настроена на войну.

— Что это за хрень такая, «Маунтин траст»? Саманта подробно объяснила. Юна Фэй заметила:

— А мама говорит, что сроду не слышала ни о каком «Маунтин траст». Говорит, это вы предложили. Это правда? Саманта терпеливо принялась объяснять, что миссис Крамп просила у нее совета, кому лучше завещать свою собственность. Она хотела оставить ее или частному лицу, или организации, которая бы защитила ее землю от притязаний угольных компаний. Саманта навела справки и отыскала в Аппалачах две некоммерческие организации, соответствующие этим требованиям. Они слушали внимательно, но не поняли ни слова.

— А почему вы не уведомили нас? — грубо спросил Лонни. Уже через пятнадцать минут стало ясно: согласия и порядка в этой семье не существует. Каждый стремился взять бразды правления в свои руки. Каждый хотел бьггь главным. Саманта кипела от возмущения, но не показывала этого. Сохраняла спокойствие и пыталась понять. Ясно, что люди они небогатые, из кожи вон лезут, чтобы удержаться в среднем классе. Для них любое наследство было бы благословением господним, деньги нужны просто позарез. А тут такой жирный кусок, целых восемьдесят акров, от продажи которых можно выручить баснословную для них сумму денег. Саманта объяснила, что ее клиентом была Фрэнсин Крамп, а не семья Фрэнсин Крамп. И что миссис Крамп не хотела, чтобы дети знали о ее намерениях.

— Так вы что же, решили, она нам не доверяет? Своей плоти и крови? — возмущенно взвизгнула Ирма. Все ее разговоры с Фрэнсин однозначно свидетельствовали: да, эта женщина не доверяет своим детям, пусть даже они ее плоть и кровь. И Саманта спокойно ответила:

— Мне известно лишь то, что говорила моя клиентка. Она очень ясно обозначила, чего хочет, а чего нет.

— А вам не приходило в голову, что вы вносите раскол в нашу семью? — спросил Иона. — Рассорили мать с пятью родными детьми. Не понимаю, как можно было пойти на такую подлость!

— Это наша земля, — бубнила Ирма. — Наша земля. Лонни поскреб в затылке и сказал:

— Мама не в себе, ну, вы поняли, о чем я. Временами вообще ни черта не соображает. Может, у нее Альцгеймер или еще что в том же роде. Мы всегда боялись, что она выкинет какую-нибудь штуку с этой землей, но чтоб такое… Нет, никак не ожидали. Саманта объяснила, что миссис Крамп подписала завещание в присутствии еще двух юристов из центра и что все трое были убеждены: эта женщина вполне отдает себе отчет в своих действиях. Они признали ее «юридически правомочной». И поставили свои подписи, как того требует закон. Так что опротестовать завещание в суде не получится.

— Да ни черта подобного, — огрызнулся Иона. — И никакого суда не будет, потому как завещание следует изменить. — Ну, это решать вашей матери, — заметила Саманта. Юна Фэй взглянула на мобильник и сказала:

— Они уже здесь, Делос и мамочка. Подъехали.

— Они могут войти? — осведомился Лонни.

— Конечно, — ответила Саманта. А что еще ей оставалось? Фрэнсин выглядела еще более слабой и хрупкой, чем месяц назад. Все пятеро детей вскочили и стали помогать любимой мамочке войти в дверь, затем пройти по коридору в конференц-зал. Они усадили ее в кресло, сами разместились рядом и уставились на Саманту. Фрэнсин явно нравилось такое внимание, и она улыбнулась Саманте. Лонни сказал:

— Давай, мама, расскажи ей то, что говорила нам о подписании этого завещания, о том, что ты ничего не помнишь и… Тут вмешалась Юна Фэй:

— И о том, что ты сроду ничего не слышала ни о каком «Маунтин траст» и не хочешь, чтоб они заполучили нашу землю. Давай, говори!

— Это наша земля, — наверное, в десятый раз повторила Ирма. Фрэнсин колебалась, словно ей не хватало решимости. А потом пробормотала:

— Мне и самой больше не нравится это завещание. Так вот как вы поступаете со старой женщиной? — хотелось крикнуть Саманте. Связываете ее по рукам и ногам, а потом лупите палкой от метлы? Так вот, значит, как прошел в этой семейке праздничный обед в День благодарения, когда члены семьи передавали друг другу новое завещание и бесновались от злости? Но не успела она высказать эти свои мысли, как в комнату вошла Аннет и поздоровалась. Саманта быстро представила ее клану Крампов, Аннет столь же быстро оценила ситуацию, выдвинула стул и уселась. Она никогда не избегала острых ситуаций, и в этот момент Саманта была готова ее расцеловать. Но вместо этого она сказала:

— Видишь ли, Крампам не нравится завещание, которое мы составили месяц назад.

— И еще нам не нравятся эти юристы, то есть вы, — тут же вставил Лонни. — Просто ума не приложу, как можно было тайком от семьи составить такое завещание и лишить нас буквально всего. Не удивительно, что у нас в стране недолюбливают разных там адвокатов и юристов. Черт, вот деньги грести лопатой — это вы мастера. Аннет холодно спросила:

— И кто же нашел завещание, позвольте узнать? Ей ответила Юна Фэй:

— Да никто. Мама сама заговорила о нем на днях. Слово за слово, и пришлось ей показать нам завещание. Да нас едва удар не хватил, стоило прочесть, чего вы там нагородили. Когда мы были еще детьми, мама с папой часто говорили, что земля должна остаться в семье. А теперь такие, как вы, просто без ножа нас режете и отдаете наше имущество этой банде, так называемым защитникам природы из Лексингтона. Стыд вам и позор, вот что! Вмешалась Аннет:

— А ваша мама объясняла, почему пришла к нам и попросила подготовить, причем совершенно бесплатно, завещание, согласно которому земля достается не вам? Пояснила что-то на этот счет?

— Она была не слишком сообразительна все эти дни, — сказал Делос. Фрэнсин гневно рявкнула:

— Сообразительней, чем ты думаешь!

— Успокойся, мама, — тотчас вмешалась Юна Фэй, а Ирма даже погладила мать по плечу. Саманта взглянула на Фрэнсин и спросила:

— Так вы хотите, чтобы я подготовила новое завещание? Все шестеро одновременно закивали, однако Фрэнсин кивала медленно и явно неуверенно.

— Ладно. И, как я полагаю, согласно новому завещанию земля достанется вашим пятерым детям в равных долях, правильно? И снова все шестеро кивнули. Аннет сказала:

— Замечательно. Мы будем просто счастливы сделать это для вас. Однако мои коллеги потратили несколько часов на встречи с миссис Крамп. На консультирование и подготовку этого завещания. Как вам известно, денег за услуги мы не берем. Но это вовсе не означает, что тут не существует пределов. У нас очень много клиентов, так что работы полно. Мы подготовим еще одно завещание, но оно будет последним. И если вы снова передумаете, миссис Крамп, придется вам нанять других адвокатов, уже за свой счет. Вы меня поняли? Фрэнсин молча уставилась на столешницу, остальные пятеро закивали в знак согласия.

— А много времени это отнимет? — спросил Лонни. — Мне давно пора на работу.

— Нам тоже, — строго заметила Аннет. — У нас есть другие клиенты и другие дела. Вообще-то мы с мисс Кофер должны через полчаса быть в суде. А ваше дело может и подождать.

— Да будет вам! — рявкнул Иона. — Подумаешь, просто какое-то завещание, всего на две странички, больше пятнадцати минут не займет. Мы отведем маму в кафе позавтракать, тут, рядышком, а вы занимайтесь своим делом. Ну а потом вернемся, она все подпишет, и мы отправимся по домам.

— Мы отсюда не уйдем, пока она не подпишет новое завещание, — решительно заявила Ирма, словно собираясь разбить в конференц-зале палаточный лагерь.

— О да, конечно, — сказала Аннет. — Если не уйдете, я позвоню шерифу. Как думаешь, Саманта, когда будет готово новое завещание?

— В среду днем.

— Вот и замечательно. Тогда до среды, миссис Крамп.

— Нет, погодите! — воскликнул Делос и вскочил. Лицо его покраснело от волнения. — У вас же есть эта чертова штука в компьютере! Так просто внесите в нее поправки и распечатайте. Это и пяти минут не займет, и мама подпишет. Мы не можем торчать здесь целую неделю. Еще вчера должны были уехать.

— Я прошу уйти вас сейчас же, немедленно, сэр, — сказала Аннет. — А если хотите, чтоб вас обслужили побыстрее, у нас в городе полно других юристов. Их конторы на Мейн-стрит.

— Значит, пойдем к настоящим юристам, — сказала Юна Фэй и поднялась из-за стола. Остальные последовали ее примеру, подхватили Фрэнсин под руки и направились к двери. И уже собрались выйти, когда Саманта вдруг спросила:

— А вы хотите составить новое завещание, миссис Крамп?

— А как же, прямо спит и видит, — грубо рявкнул в ответ Иона, но сама Фрэнсин промолчала. Они вышли, не говоря больше ни слова, и захлопнули за собой дверь. Когда все стихло, Аннет сказала:

— Не готовь никакого нового завещания. Дай им время убраться из города, а потом позвони Фрэнсин и скажи, что мы больше не хотим принимать в этом участия. Они приставили ствол к ее голове. От всего этого дела скверно пахнет. Если она хочет составить новое завещание, пусть платит. Может, и наскребут все вместе двести баксов. Мы и без того потратили на нее уйму времени.

— Согласна. Так мы едем в суд?

— Да. Мне вчера вечером позвонили. Фиби и Рэнди Фэннинг угодили в тюрьму, их задержали в субботу с целой уймой мета. Им светит несколько лет за решеткой.

— Вот это да! Ничего себе понедельник выдался. А где их ребятишки?

— Пока не знаю. Выясним. Всего задержанных оказалось семеро, хотя в полиции утверждали, что последуют и новые аресты. Фиби сидела рядом с Рэнди в первом ряду. По другую руку от него находился Тони — всего четыре месяца назад он вышел из тюрьмы и вот теперь мог угодить обратно лет на десять. Рядом с Тони сидел один из хулиганов, угрожавших Саманте несколько недель тому назад на выходе из зала суда. Остальные трое являли собой омерзительное зрелище — длинные грязные волосы, татуировки на шеях, небритые физиономии, красные, с опухшими веками глаза «торчков», сидящих на наркоте долгое время. Они по очереди вставали, подходили к судье, заявляли, что ни в чем не виноваты, и возвращались на свое место. Аннет убедила Ричарда, обвинителя, разрешить ей переговорить с Фиби хотя бы пару минут. Женщины отошли в уголок, поблизости маячил пристав. Фиби сильно похудела за то время, что они не виделись, на лице ее отчетливо виднелись следы разрушительного действия наркотиков. При виде Аннет глаза ее сразу увлажнились, и она пробормотала:

— Мне так жаль. Вы уж простите. Сама до сих пор не могу поверить. Аннет не выказала ей ни малейшего сострадания.

— Не надо извинений. Я вам не мать. Я здесь только потому, что беспокоюсь о ваших детях. Где они? — Все это она произнесла сердитым напористым шепотом.

— У подруги. Сможете вытащить меня из тюрьмы?

— Мы уголовными делами не занимаемся, Фиби. Только гражданскими. Через несколько минут суд назначит вам адвоката. Слезы на глазах Фиби моментально высохли.

— А что будет с моими ребятишками? — спросила она.

— Ну, если обвинения будут подтверждены доказательствами, то вам с Рэнди придется провести в тюрьме несколько лет, в разных корпусах, разумеется. У вас есть родственники, которые могли бы взять к себе детей?

— Да вроде бы нет. Точно, нет. Семья от меня отвернулась. А в его семье все сидят, осталась только мать, но она сумасшедшая. Мне никак нельзя в тюрьму, понимаете? Я должна позаботиться о ребятишках. — На глазах ее снова выступили слезы, поползли по щекам. Она даже согнулась пополам, точно получила удар в живот, ее начала сотрясать дрожь. — Они не могут отобрать у меня детей, не имеют права, — громко сказала она, и судья обернулся к ним. Саманта не могла удержаться от мысли: а о чем ты думала, когда пошла торговать наркотой? Разве о детях? Она протянула Фиби бумажный платок, похлопала по плечу.

— Ладно, посмотрим, что тут можно сделать, — сказала Аннет. Фиби вернулась на скамью подсудимых, в компанию своих соучастников в оранжевых комбинезонах. Саманта с Аннет уселись по другую сторону от прохода. Аннет шепнула:

— Строго говоря, она уже не является нашим клиентом. Наше участие в ее жизни закончилось, когда она забрала заявление о разводе.

— Тогда зачем мы здесь?

— Власти штата попытаются лишить ее родительских прав. Мы, конечно, проследим за этим, но мало что можем предпринять. — Какое-то время они наблюдали за тем, как обвинитель и судья обсуждают возможность выхода под залог. Аннет поступило эсэмэс-сообщение, она прочла его и воскликнула:

— О господи! Агенты ФБР пришли с обыском в контору Донована, Мэтти нужна наша помощь. Поехали! — ФБР?

— Тебе известно об их участии в расследовании? — спросила Аннет, вставая и устремляясь к выходу. Табличка «ЗАКРЫТО» все еще висела при входе в контору Донована. Дверь была распахнута настежь, в приемной сидела Дон, секретарша, и плакала. Потом она привстала и указала пальцем:

— Там. Из конференц-зала у нее за спиной доносился шум. Мэтти на кого-то кричала. А когда Саманта с Аннет вошли, сердито приветствовала их:

— Где вас черти носят? В помещении находились четверо молодых мужчин в темных костюмах. Они застыли в напряженных позах — казалось, вот-вот выхватят пистолеты. На полу лежали коробки с файлами, все ящики выдвинуты, стол завален каким-то бумажным мусором. Главным и самым сердитым среди них был агент Фромейер. Не успела Аннет ответить Мэтги, как он рявкнул:

— А вы кто такие, черт побери?

— Они юристы и работают со мной, — ответила Мэтги, на которой были джинсы и свитер. Раздражена она была сверх всякой меры. — Я уже говорила, я его тетка и доверенное лицо, отвечаю за его имущество.

— А я в десятый раз спрашиваю: вы назначены судом, официально? — спросил Фромейер.

— Пока нет. Моего племянника похоронили только в среду. Совесть у вас есть или нет?

— У меня есть ордер на обыск, леди, и этого вполне достаточно.

— Понимаю. Но неужели вы не могли позволить нам хотя бы ознакомиться с этим ордером, прежде чем устраивать здесь весь этот бедлам? Фромейер схватил со стола ордер на обыск и грубо сунул его Мэтти.

— У вас пять минут, леди, дальше прошу не мешать. — Агенты вышли из комнаты. Мэтти затворила за ними дверь, потом прижала палец к губам. Жест ее был ясен: «Не наговорите лишнего».

— Что здесь происходит? — спросила Аннет.

— Да откуда мне знать? Дон позвонила в панике, сразу после того, как ворвались эти жлобы. Ну и вот вам, полюбуйтесь. — Она принялась читать ордер на обыск, еле слышно шевеля губами: — «Подлежат изъятию все записи, файлы, заметки, предметы, доклады, конспекты, будь то в бумажном, видео-, аудио-, электронном или цифровом виде, имеющие какое-либо отношение к «Крулл майнинг», связанные с этой компанией или ее подразделениями. А также все, имеющее отношение к списку из сорока одного истца в деле по долине Хаммер». — Она перевернула страницу, отложила ее, взялась за следующую.

— Но если они заберут компьютеры, — заметила Аннет, — то получат доступ ко всей информации, вне зависимости от того, указана она в этом ордере или нет.

— Да, все там, — кивнула Мэтти. Подмигнув Аннет и Саманте, она перевернула еще одну страничку. Прочла несколько строк, бормоча что-то себе под нос, потом бросила ее на стол и сказала: — Все это пустые слова. Они заберут из офиса все, вне зависимости от того, имеет это отношение к иску по делу «Крулл майнинг» или нет. Фромейер постучал в дверь, затем распахнул ее.

— Ваше время истекло, дамы, — сказал он чересчур пафосным, как у плохого актера, тоном, и тут же всей толпой ворвались агенты. Теперь их было пятеро, и все настроены крайне агрессивно. — А теперь прошу на выход, будьте так любезны, — добавил Фромейер.

— Конечно, — кивнула Мэтги. — Но, как доверенное лицо усопшего, я требую список всего того, что вы будете изымать.

— Ну, разумеется, как только вас назначат этим доверенным лицом. Два агента уже принялись выдвигать ящики картотеки.

— Все до последней бумажки! — Мэтти уже почти кричала.

— Да-да, — отмахнулся от нее Фромейер. — Приятного вам дня, дамы. Женщины вышли из комнаты, Фромейер бросил им вслед:

— Кстати, к вашему сведению. Еще одна наша группа как раз сейчас обыскивает его дом.

— Замечательно. И что они намерены там искать?

— Придется вам подъехать и ознакомиться с еще одним ордером. Женщины были потрясены. К тому же подозревали, что за ними следят, а потому решили поскорее уйти. Зашли в кафе, уселись за дальний столик в углу и только тогда почувствовали себя в относительной безопасности. Мэтги, которая не улыбалась целую неделю, вдруг усмехнулась и заметила:

— А вот в компьютерах они ничего не найдут. Джефф забрал все жесткие диски еще в прошлую среду, до похорон.

— Тогда они вернутся и будут искать жесткие диски, — сказала Саманта. Мэтти пожала плечами:

— А не все ли теперь равно? Ведь мы не можем контролировать действия ФБР.

— Так, давайте-ка разберемся, — сказала Аннет. — В «Крулл майнинг» считают, что Доновану каким-то образом удалось завладеть некими важными документами, что, может, правда, а может, и нет. И он успел подать исковое заявление. В «Крулл» до смерти боятся, что эти документы вдруг всплывут. И вот они обратились, я так думаю, к федеральному прокурору с заявлением о краже. Ну и уже оттуда поступило распоряжение отправить этих жлобов на поиски документов. Решили, что теперь, когда Донован мертв, документы он больше прятать не может.

— Да, похоже на правду, — заметила Мэтти. — «Крулл майнинг» использует федерального прокурора, чтобы запугать истцов и их адвокатов. Стоит пригрозить уголовным преследованием и тюрьмой, и ваши оппоненты тут же выбрасывают белый флаг. Старый трюк, но до сих пор работает безотказно.

— Еще одна причина не ввязываться в судебные тяжбы такого рода, — заметила Саманта.

— А ты что, и вправду доверенное лицо Донована? — спросила Аннет.

— Нет, — ответила Мэтти. — Это Джефф. А я лишь юридический помощник доверенного лица. Два месяца назад Донован изменил свое завещание. Копия хранилась у него. А оригинал всегда находился в моем банке, в ячейке. Половину своего состояния он оставил Джуди и дочке, частично в виде облигаций трастового фонда, а вторую половину разделил на три части. Одна треть отошла Джеффу, одна треть мне, и еще одна треть — группе благотворительных организаций здесь, в Аппалачах, в том числе и нашему центру. Мы с Джеффом в среду утром идем в суд, утвердить завещание. И, похоже, первая наша совместная работа сведется к тому, чтобы получить инвентаризационный список от ФБР.

— А Джуди знает, что не ее назначили доверенным лицом? — спросила Аннет.

— Да, мы с ней обсуждали это несколько раз уже после похорон. Она нормально отнеслась к этому факту. Вообще у меня с ней хорошие отношения. А вот ее отношения с Джеффом — это совсем другая история.

— А во сколько примерно оценивается его состояние?

— Не знаю. Жесткие диски находятся у Джеффа. А там список открытых Донованом дел, причем есть немало таких, что тянутся уже много лет. Иск по долине Хаммер подан только что, и я считаю, что у истцов найдутся другие адвокаты, которые подхватят этот мяч. А вот дело Райзера, похоже, умерло вместе с Донованом. И еще есть устное соглашение с компанией «Стрейхорн коул», обещавшей выплатить по делу Тейтов миллион семьсот тысяч долларов.

— Думаю, что в банке денежки у него имеются, — сказала Аннет.

— Просто уверена в этом. Плюс к тому он вел множество мелких дел. Правда, не знаю, как теперь они сложатся. Мы, конечно, можем взять несколько, но много не получится. Я часто предлагала Доновану найти партнера или, по крайней мере толкового помощника, но он любил делать все сам. И не часто прислушивался к моим советам.

— Он обожал тебя, Мэтти, ты же знаешь, — сказала Аннет. Какое-то время они молчали, вспоминая ушедшего. Официантка убрала чашки со стола, и, как только отошла, Саманта поняла: это та самая девушка, которая обслуживала ее, когда она в первый раз зашла в кафе в Брэйди — сразу после того, как Донован спас ее от Роуми и от тюрьмы. А Мэтги тогда ждала ее в центре на собеседование. С тех пор прошло всего два месяца, но ощущение было такое, что это были не месяцы, а долгие годы. И вот теперь он умер, и они обсуждают, сколько денег у него на счету. Мэтти вздохнула и сказала:

— Сегодня вечером нам надо встретиться с Джеффом и обсудить кое-какие вопросы — нас трое, он, и это должно пройти вне стен каких-либо офисов.

— Я тоже приглашена? — удивленно спросила Саманта. — Я ведь всего лишь стажер, временное явление, как ты любишь говорить.

— Верно, — заметила Аннет.

— Джефф хочет, чтоб ты тоже пришла, — сказала Мэтти.