Было это в те годы, когда роль партии становилась главной настолько, что театр жизни, на сцене которого она разыгрывалась, постепенно превратился в театр абсурда. Роли остальных персонажей и вовсе исчезли за кулисами, переходя в разряд массовок без слов, хотя в программке спектакля до сих пор числились в качестве народа. Программку переименовали в Программу, добавив всего одно слово – КПСС…

Знаменитый пёс Пэжэ сдох от старости, оставив легенды в памяти команды и лающие копии в большинстве портов Причерноморья. Новую собаку принес с берега всё тот же боцман Будько. Собака была на редкость несуразна – длинное тело на коротких лапах несло неестественно длинную шею, увенченчанную крохотной мордой. Она сильно напоминала бывшего французского президента и даже откликалась на его фамилию. Пес был дурной и добрый одновременно.

Кроме Деголя, на судне было еще одно странное существо, которое тоже обнюхивало всех, вернувшихся с берега. Оно с утра грелось на палубе, в обед – лаяло на кочегара Гранитова, а по вечерам скулило под каютными дверьми экипажа. Пользы с него было не больше, чем с Деголя. Работало оно по ночам – раскрывало «Журнал приема по личным вопросам» и каллиграфическим почерком записывало всё содеянное командой за сутки. В отличие от Деголя, не имевшего на будке никаких именных надписей, на двери его каюты блестела красивая медная табличка: «Помощник капитана по политической части».

Именно он, замполит Грачев вывел на чистую воду знаменитого стармеха Петровича. Дело было так.

Восстановившись в партии, Петрович неожиданно для всех запил. Распространял по судну явно не чайный аромат, но, несмотря на все попытки общественности, за распитием замечен не был. Где, когда и как он ухитрялся пить – не знал никто. Три месяца замполит и два его заместителя безрезультатно преследовали Петровича. Видимо еще на зоне, среди старых политкаторжан обучился он тайнам конспирации. Ни в его каюте, ни в машинном отделении алкоголя обнаружено не было. Запах, действительно, присутствовал, но его источник оставался неизвестен.

Со временем выяснилось, что последнее время Петрович часто наблюдался в Красном уголке за чтением газеты «Правда». Тщательное обнюхивание газетной подшивки никаких результатов не дало, но на бюсте Н.С.Хрущева проявилось пять масляных пятен в районе гениального затылка. Судя по форме и размеру, пятна идентифицировались с отпечатками пальцев Петровича. После подъема бюста в голове Председателя Совета Министров СССР была обнаружена крупная пустота, содержащая початую бутылку водки и сухарь. Судя по состоянию сухаря, головой Н.С.Хрущова пользовались достаточно часто, исключительно в потребительских целях. Выведенный на чистую воду Петрович, долго заверял партийное собрание, что больше пить не будет, тем более при участии бюста Первого секретаря.

Вторым большим делом, прославившим Грачева на судне, была шумная история с номерной Тёпкиной. Обладая исключительным темпераментом, наиболее сильно проявлявшимся при чрезмерном употреблении веселящих напитков, Тёпкина завоёвывала судовых Донжуанов прямо в местах случайных встреч. Грудью прижимая жертву к переборке, она настойчиво просила любви, которую каждый предпочитал бросить к ее ногам. В противном случае бедняга рисковал быть удушенным шестым номером.

Лишь замполит Грачев оказался способным противостоять разбушевавшейся стихии. Чем сильнее торс Тёпкиной сжимал его голову, тем громче декламировал замполит выступление тов. Хрущова на партконференции животноводов. О чем говорил ей Грачев, номерная не поняла, но назвала замполита «скотиной», не способной вызвать отёл даже у козы…

Оставив размазанного по переборке замполита восстанавливать дыхание, Тёпкина посетовала на чрезмерную загруженность мозга замполита «марксизмами-ленинизмами», которые вылетят из его головы через пять минут общения с нею. Но вышеупомянутые «марксизмы» не только не вылетели, но еще больше заполнили вакуум между лбом и затылком замполита.

На последнем случае со знаменитым партработником хочется остановиться более подробно. Караван работал на Волге, большой широкой реке в сопредельном государстве. Зима в тот год выдалась холодной, и суда стали на ремонт, уходя от покрывших реку ледовых торосов. Берег, как известно, имеет свои маленькие прелести. Не прошло и трех недель ремонта, как матрос Чучкин сочетался браком с курносой краснощекой девушкой из ближайшей деревни. На свадьбе гуляла вся команда во главе с капитаном. Не обошли вниманием и замполита, но, посадив его рядом с парторгом колхоза, тут же забыли о роли партии – руководящей и направляющей. Собеседник из парторга не получился по причине неумеренного потребления крепкосодержащих жидкостей. На вопросы Грачева, он только икал и отругивался. Пообщавшись с коллегой, замполит вышел во двор с единственной целью, которую и осуществил на плетеный забор…

Свадьба продолжалась еще несколько часов, пока собравшиеся домой моряки не обнаружили пропажи одной головы. Размахивая факелами, свадьба несколько часов на сорокаградусном морозе обыскивала снежные сугробы, но замполит исчез без следа. Вдруг из сарая донесся истошный крик хозяйки. Примчавшаяся на призыв свадьба обнаружила танцующий от холода мешок с мукой. После недолгих раздумий из мешка вытряхнули замерзшего замполита.

Выполнив у плетня свой партийный долг, он заблудился. Не найдя ничего лучшего Грачев забрел в сарай и укрылся в мешке, где его и обнаружили. Покрытый с головы до ног мукой, замполит дрожал от холода, согреваясь отменным первачом, результатом труда местного коллеги…

Между прочим, матрос Чучкин с женой до сих пор живут вместе, иногда вспоминая иностранную реку Волгу, веселую морозную свадьбу и вываленного в муке замполита.