Глава 18
Ценою жизни
Редклиф Фордайс
Когда я вышел из комнаты, меня все еще трясло, леденящий душу страх все еще тисками сжимал мои внутренности. Руки сжимались в кулаки, и необходимо было успокоиться.
Заглянув в гараж, я сел в машину и, вжав педаль газа, понесся в город, прекрасно зная, где хотел бы сейчас оказаться. Пейзаж размытым пятном мелькал за окном, но я не боялся. С живучестью творцов сложно переживать о таких пустяках.
Мысленно я вернулся назад. Возможно, я трус и долго не хотел задумываться над тем, что происходит между мной и Настей. Я был счастлив, находясь рядом с ней каждый день, касаясь ее, разговаривая с ней.
Я бредил ею и сгорал в пламени своего личного ада день ото дня. Да, это был мой выбор, но я надеялся, что мое… неправильное к ней отношение пройдет, вожделение стихнет и все будет так, как я рассчитывал, как все рассчитывали.
Но время шло, и ничего не менялось, становилось только хуже: во мне росла одержимость. И постепенно я понял, что уже не смогу отпустить Настю и не позволю ей жить не со мной.
Однако сегодня был самый ужасный день в моей жизни. Когда во время задания она начала падать, я едва не сошел с ума, но бросился спасать ее, готовый сделать все что угодно, лишь бы она осталась цела.
Но Настя поступила по-своему. Увидев, что склон оседает под нашим весом, она отпустила мою руку. Я видел ее глаза в это мгновение: она прощалась со мной. Она осознанно поступила так, пытаясь меня спасти.
Как она могла? Как бы я смог существовать, если бы не уберег ее, как бы смог жить в мире, зная, что она погибла, а я ничего не сделал, чтобы предотвратить это?
Но все эти мысли проносились в моей голове только сейчас. Тогда же я не мог думать. Мною руководил только ужас, настолько безграничный, что и представить сложно. Он охватил мое существо, поработил его. В тот момент я действовал на одних инстинктах, применил свой дар, чтобы уберечь ее. Возможность собственной смерти не пугала.
Говорят, в людях силен инстинкт самосохранения, но это верно лишь отчасти. У многих в жизни есть кто-то, ради кого они сделают все: выжмут себя до капли и умрут, если это потребуется. И это легко – отдать жизнь за любимого человека. Сложнее тем, кто останется жить.
Когда я разбросал саблезубов в стороны, они ушли: незримая добыча не стоила боли, которую я им причинил, скатившись следом за Настей. Оставшееся время до прыжка не мог прийти в себя.
Меня всего трясло от страха, от осознания возможной потери и от любви. Именно в прошлом, в ледниковом периоде, я понял, насколько люблю Настю, буквально дышу ею.
И мое чувство так глубоко, что я был не в состоянии прийти в себя и не верил, что все обошлось, что она продолжает жить.
Я так сильно ее любил, что чувство заменило жизнь.
Войдя в спортзал, где обычно занимались безопасники, я направился в одну из секций, которую любил и часто посещал… раньше.
– О! Кого я вижу! Давно тебя не было видно, – услышал я приветствие своего хорошего знакомого.
Я лишь махнул ему рукой.
– Нужна компания?
– Нет, я просто разомнусь.
И это было правдой. У меня было больше физических сил, чем у обычного человека, и если сейчас я схлестнусь с Антоном, то мое неуравновешенное состояние может выйти ему боком.
Переодевшись, я взошел на маты и, надев перчатки, подошел к груше. Встав в стойку, я начал наносить удар за ударом, с каждым разом все сильнее и сильнее, стараясь изгнать из себя весь страх, что скопился у меня внутри, и погасить раздражение от моего бессилия перед Настей.
Знакомые косились в мою сторону, но я ни с кем на контакт не шел. Завтра отчитаюсь перед отцом и переговорю с Настей. А сегодня я выплесну все, что накопилось, на грушу и, скорее всего, напьюсь.
Но тут я вспомнил, что должен встретиться с женой друга.
Бросив взгляд на часы, я пошел в душ. Еще успею заскочить домой переодеться.
За десять минут до назначенного времени я уже сидел в ресторане, изучая меню. Есть не хотелось, но за компанию надо заказать что-нибудь нейтральное.
– Привет, князь! – раздался голос.
Подняв глаза, я увидел Нину и удивился тому, как она изменилась. Последний раз я видел ее двадцатипятилетней девушкой. Сейчас же передо мной стояла безупречно одетая женщина средних лет, немного полноватая.
Я встал, приветствуя ее.
– Добрый вечер. Ты все хорошеешь.
– О да, – возвела она очи горе. – Кто бы говорил. Ты за это время ничуть не изменился. И не стыдно тебе?
Я лишь криво усмехнулся. Нина заметила мое состояние и, взяв меню, пристально на меня взглянула.
– Рассказывай, что у тебя произошло.
– Только пришла и сразу допрашиваешь? А как же просьба Джеймса?
– Это может подождать. Меня беспокоит, что мой старый друг явно испуган. Ты бледный, не говорю уж об ужасе в глазах. Да с вами, ваше сиятельство, страшно находиться рядом.
– Извини, что испортил вечер. Просто на работе сегодня было происшествие… неприятное.
– А подробнее?
Я пересказал в общих чертах.
– О третьем объявившемся творце я слышала, но какое совпадение, что она оказалась дочерью Юрия. Хотя можно было догадаться.
– Что? – вскинул я голову.
– Редклиф, ну не будешь же ты отрицать, что творцов тянет к себе подобным. А в твоем случае тяга личного характера, и проявилась она давно.
– Что ты такое говоришь? – нахмурился я.
– Ты любишь ее, и очень сильно, если спустя столько времени после происшествия находишься в таком состоянии. Да и во время рассказа твое лицо ясно отображало все чувства.
– Все так очевидно?
– Для меня да, я давно тебя знаю.
– Я не должен испытывать к ней чувства.
– Ты был обречен с самого начала.
– О чем ты? – удивился я.
– О том, что всю жизнь тянулся к Насте и заботился о ней. Ты можешь обманывать себя, что это только из-за ответственности, но я согласна с Ольгой Разинской: творцы, которые предназначены друг другу, обречены с самого начала. Хотя сила твоих чувств изумила меня: ты так переживаешь за нее. Но творцы всегда любят слишком сильно. Не так, как мы, обычные люди.
– Ты жена главы западной корпорации и слишком много знаешь о нас, – скривился я.
– И еще я женщина и знаю, что после того, как ты ее отчитал, у тебя будут проблемы. Надеюсь, ты не был груб? – И, прочитав на моем лице смятение, воскликнула: – Ох, Редклиф, как можно обидеть так женщину, которая тебя любит и готова пожертвовать собой ради твоего спасения?!
– Почему ты решила, что она неравнодушна ко мне?
– Ты что, дурак? – изумилась Нина. – Как можно этого не понять?
– Ты просто не знаешь Настю, – не соглашаясь, покачал я головой. – Может, я ей и нравлюсь, но это не любовь. Она такая несерьезная… большой ребенок.
– О да, – мрачно протянула подруга. – Ты, я погляжу, просто специалист. Ну-ну… Не жалуйся только потом.
– Давай оставим разговоры обо мне и перейдем к делу.
Посмотрев на меня с жалостью, Нина взяла меня за руку и сочувственно сжала ее, ободряюще улыбнувшись. Я ответил вымученной улыбкой.
Внезапно мелькнула вспышка.
– Неужели тут репортеры? Если это снова «Сплетник»…
– Да ладно, подумаешь, – отмахнулась Нина. – Мы давние знакомые, ничего провокационного они не напишут. Тем более я замужем за твоим другом, и им это точно известно.
– Ты не представляешь, на что готовы люди ради рейтинга, – мрачно ответил я. – Но перейдем все-таки к делу… Что у вас с Джеймсом имеется?
* * *
Анастасия Разинская
Домой я не поехала, так как вернулась полностью измотанная. Сил не было совершенно ни на что, кроме как помыться и уснуть, но в последнем мне было отказано. Всю ночь я пролежала, глядя в потолок и перебирая различные варианты своего дальнейшего поведения, потом передумывала и меняла решения. А следом вспоминала важные для меня моменты и снова сомневалась.
Лишь к утру я смогла забыться тяжелым сном, чтобы подскочить на постели, услышав звонок будильника.
Я решила отправиться в город и уже там чего-нибудь поесть. А потом поговорить с Редклифом и попросить его не обижаться.
Но в холле Цитадели мой взгляд упал на свежие газеты, и есть расхотелось.
На первой странице одной из желтых газетенок красовалась фотография Фордайса, на которой он радостно улыбался женщине немного за тридцать, держа ее за руку. Заголовок был еще красочнее: «Князь со своей давней подругой Ниной Ольховой. Баронесса забыта?»
Совершенно невинные слова, но кто слышал сплетни о нас, которые ходили в кругах знати, намеки поймет.
Я даже не стала думать, правда это или нет и какие отношения связывают творца с его… подругой. Просто поняла, что так зацикливаться на отношениях нельзя. Я мучаюсь, страдаю, схожу с ума, а у него все хорошо и беззаботно.
Может, кто-то бы и не согласился с моим решением, но душа просила покоя. Я так больше не могла. Я не Лукреция и не могла читать мысли, поэтому уже не знала, что и думать о наших с князем отношениях. Я гадала, и это изматывало и постепенно убивало. Надежда и постоянные сомнения выедали меня изнутри.
Не могу больше храбриться, да и не хочу. Его слова, сказанные вчера, заставили подумать, будто он переживает, а оказывается, у него – все прекрасно. Мне было больно, а я не могла выудить в рассуждениях ни одной причины, почему сердце «кровоточит». Внутри все застыло, есть расхотелось.
Осторожно вернув газету на место, я решилась на шаг, на который, наверное, должна была решиться уже давно.
Окинув себя взглядом в зеркале и отметив бледный вид и покрасневшие глаза, я покинула Цитадель и на большой скорости понеслась на мотоцикле в город. Холодный ветер бил в лицо, и это заставляло забыть о сердечной боли, пусть и ненадолго.
Домой я не стала заезжать, сразу направившись в главное здание Лемнискату, хотя лучше бы я не ходила. В холле около ресепшена стоял Фордайс вместе со своей знакомой и смотрел ту самую газету, которую недавно смотрела я.
Рано утром и вместе? Ночь прошла удачно?
От боли перехватило дыхание, и я одернула себя. В конце концов, князь мне ничего не должен.
В этот момент он поднял глаза и встретился со мной взглядом. Я вымученно улыбнулась.
– Настя?
Первым желанием было проигнорировать князя, но это было бы все равно что признаться в своих чувствах.
– Добрый день, – поздоровалась я.
– Настя, позволь тебе представить мою хорошую знакомую Нину Ольховскую. Нина, это баронесса Анастасия Разинская.
– Очень приятно, – улыбнулась мне женщина.
Красивая, вежливая. А главное, одета с иголочки и очень элегантно. Очень подходит ему.
– Рада познакомиться, – соврала я.
– Редклиф мне столько про вас рассказывал!
Сколько людей называют князя по имени? Понятно, что эти двое не чужие друг другу.
– Ничему не верьте! – растянула я губы в улыбке.
– Только хорошее, – рассмеялась белокурая красавица.
– Вы меня извините, но у меня здесь небольшое дело, поэтому я пойду.
Князь удержал меня за руку.
– Все хорошо? – нахмурившись, спросил он.
Я посмотрела на него, стараясь запомнить каждую черточку лица, на котором застыло беспокойство.
– Что может случиться? – хмыкнула я, вырвала руку – так же, как совсем недавно, падая со склона, и направилась к лифтам.
Видно, этот жест тоже напомнил Редклифу о произошедшем.
– Я бы хотел поговорить с тобой, – крикнул он вдогонку.
Я обернулась, но ничего не ответила. Не уверена, что хочу услышать то, что он собирается сказать.
Поднявшись к главе корпорации, я уже второй раз за короткое время попросила аудиенции. Фордайс-старший не отказал.
Войдя в кабинет, я заметила встревоженный взгляд главы, совсем как у сына.
– Настя, вас привело что-то срочное?
Я, молча взяв белый лист бумаги, написала на нем заявление с просьбой отправлять меня на задания одну.
Глава, так же молча прочитав, нахмурился и посмотрел на меня:
– Что случилось?
– Ничего. Мне тяжело работать с Редклифом.
– Вы же понимаете, что я отклоню это прошение, – предупредил меня глава корпорации.
– Тогда я больше не выполняю задания. И вы не сможете заставить, даже если пустите пулю в лоб.
– У вас контракт. И некоторые задания можно выполнить только вдвоем.
– Если выхода нет, то я не против, но работаю теперь я одна. А контракт можно расторгнуть: вы оказываете на меня давление. Я обязана выполнять задания именно одна, про парные там написано: «в случае необходимости». Поверьте, необходимость – это не каждый раз, и суд признает это.
– Сомневаюсь, – покачал головой Фордайс-старший.
– Также не стоит сомневаться, что это будет публичный скандал, затянутый на долгое время, – проигнорировала я его слова. – Я покину высшее общество. Надеюсь, говорить о качестве выполнения заданий не нужно?
– Вы готовы на крайние меры, даже если это затронет ваших близких?
Я прищурилась:
– Не стоит сейчас меня запугивать. Я знаю, как мое добровольное сотрудничество нужно корпорации. К тому же я не прошу ничего невозможного. Вы же знаете, что согласитесь с моим прошением.
Фордайс-старший рассмеялся.
– А вам палец в рот не клади. Что ж… – Внимательно посмотрев на меня, он подписал заявление.
– Вы довольны?
– Спасибо, – искренне кивнула я.
– И все-таки я бы посоветовал как можно быстрее помириться с Редклифом. – Эти слова главы догнали меня уже на выходе.
– А мы и не ссорились, – не оборачиваясь, ответила я.
* * *
Несколько дней я всячески избегала Фордайса и, отключив мобильник, отдыхала в своей старой квартире. Пока мне не пришло очередное задание.
Включив телефон, я увидела кучу сообщений от Редклифа с просьбами перестать обижаться, встретиться и поговорить. И едва я, проигнорировав их, отложила телефон, как раздался звонок с неизвестного номера.
Рука замерла над телефоном, не решаясь принять вызов. Может, князь пошел на уловку? А вдруг по работе?
– Алло?
– Настя?
– Да, кто это?
– Геннадий Дубов.
Я удивленно посмотрела на телефон и потом снова приложила его к уху.
– Слушаю вас?
– Я хотел бы пригласить вас на ужин.
– С чего бы это? – ляпнула я, не подумав.
Дубов засмеялся.
– А почему мужчина не может пригласить привлекательную женщину на ужин?
– Однажды в клубе вы сами себя выдали, помните? Это не ваш вариант.
– Мне просто нужна помощь, к тому же с меня должок.
Немного посомневавшись, я решила ответить согласием. В конце концов, я ничего не теряла, да и глупо сидеть дома, когда можно пойти и развеяться, тем самым удовлетворив свое любопытство. А внутри меня глодал червячок сомнения, поскольку делала я все это назло Редклифу. Он может обедать в компании очаровательных женщин, почему я не могу провести время с интересным мужчиной?
Но только я об этом подумала, как кто-то постучал в дверь. Заглянув в глазок, я увидела на пороге Фордайса. Как он догадался искать меня здесь? Может, служба безопасности доложила?
Не собираясь открывать, я направилась обратно в комнату.
– Я проверил оставшихся двух подозреваемых! – прокричал, наверное, на весь дом князь.
Верный ход! Эти слова сразу заставили меня замереть и поселили в душе сомнения, но недолгие. Вернувшись, я открыла дверь и прошла на кухню. Как и ожидала, творец последовал за мной и присел за стол, зло глядя на меня.
В напряженном молчании я заварила чай, поставила перед ним чашку и сладости.
– Рассказывай!
– Прежде чем поделиться сведениями, я хотел бы кое-что узнать у тебя.
– А именно? – Я притворилась, что не поняла его.
– Почему ты избегаешь меня? Не хочешь разговаривать? И попросила о разделении заданий?..
– Много вопросов. Что ж, начну по порядку. – Я присела напротив и сделала глоток чая. Чего только мне стоила моя невозмутимость. – Избегаю я тебя потому, что предполагала – ты устроишь мне допрос и выяснение отношений. Приятно, что в этом ты моих надежд не обманул.
Князь хотел что-то сказать, но я подняла руку, не давая ему открыть рта.
– Погоди, ты хотел ответов, так слушай. Разговаривать отчасти не хочу по тем же причинам, но еще и потому, что ты меня обидел. А разделение работы я попросила по двум основным причинам. Во-первых, это логично, во-вторых, я не желаю больше с тобой работать.
Творец пристально посмотрел на меня:
– Обида на мои резкие слова, продиктованные диким страхом, заставляет тебя рисковать жизнью?
Я поморщилась.
– Редклиф, выполняя вместе задание, мы тратим вдвое больше времени. Я не понимаю, для чего это? Логичнее делать все быстрее. Что касается риска, то он ничуть не больше, чем у тебя. Такая уж у нас работа. Зато если со мной что-то случится, ты не будешь чувствовать себя виноватым или обязанным.
– Ты просто не понимаешь, как я испугался тогда за тебя. Я думал, сойду с ума. Неужели ты так сильно обиделась?
– Да, – не стала я лгать и добавила: – Но дело даже не в этом. Мне изначально не стоило идти у тебя на поводу и работать вместе. Мы по-разному смотрим на вещи. Тогда к чему все это?
– К тому, что, если бы не я, ты бы вернулась из прошлого бездыханная.
– Спасибо тебе за спасение жизни, но своего решения я не изменю. Тогда это был мой выбор.
– Но не мой. Как ты могла со мной так поступить, приняв подобное решение? – с мукой проговорил Фордайс.
– Ты хотел рассказать про расследование, – напомнила я, не видя больше смысла в этом споре, который причинял мне боль.
– Хорошо, раз ты поступаешь, как тебе хочется, то справедливо, если я буду делать так же. Надеюсь, с этим ты согласна?
Я подозрительно посмотрела на творца, не доверяя его спокойствию.
– Безусловно.
– Вот и славно. Тогда поговорим о нашем расследовании. Пока ты пряталась здесь и обижалась на меня, я прыгнул в прошлое и отследил оставшихся двоих.
– И что, среди них нет предателя? – неуверенно предположила я.
Князь вскинул взгляд:
– Если ты мне не доверяешь, то можешь отправиться сама и проверить.
– И кто из нас обидчивый? – И, вздохнув, добавила: – Но раз это не служащий корпорации, тогда кто?
Редклиф мрачно посмотрел на меня, и прежде чем он ответил, я уже догадалась.
– Близкие.
У меня перехватило дыхание.
– Но… кто из них знал?
– Очень немногие. Кроме Юрия и меня, об изменении плана точно знали Евгения и еще двое друзей.
– Они могли рассказать кому-нибуь?
– Да, хотя мне сложно представить, что люди, о ком идет разговор, способны на такое.
– Эти двое друзей – я их знаю?
– Отчасти. Это Нина и ее муж Джеймс. Они помогали с операцией и знали о внезапно изменившихся обстоятельствах.
– То есть…
– Да, нам снова придется проверять всех.
Я чувствовала, что он чего-то недоговаривает.
– Что?
– Мы можем не успеть. Корпорация уже долгое время выслеживает дуовитов, но они постоянно ускользают. Ловим только пешек, которые многого не знают. Их руководители держатся в стороне. Недавно повезло: удалось поймать дуовита, который знал больше остальных, и он поведал нам много интересного. Дуовиты планируют нападение на творцов, особенно первой или второй степеней.
– Они нас убьют, прежде чем мы выясним правду?
– Вряд ли, но такая возможность существует. Поэтому я пойду на все, чтобы защитить тебя. Но твои одиночные задания…
– Только не начинай, – рыкнула я. – Если ты уже закончил, то я пойду одеваться. Планом проверки займемся завтра, после задания.
– И куда ты отправляешься?
– У меня ужин с Дубовым.
– С чего бы это?
– Как это касается тебя? – прямо посмотрела я на князя.
– Настя, Геннадий не просто так является главой тайной канцелярии, он очень опасный человек.
– Я прекрасно это знаю.
– И в связи с тем, что он испытывает неоднозначные чувства к одной женщине, то пригласил тебя не ради прекрасных глаз.
– Я могла бы влепить тебе пощечину, но не доставлю себе такого удовольствия. Ты изменил своим манерам, если опустился до хамства?
– Это…
– Если я тебе не нравлюсь, то это не значит, что не могу нравиться кому-то другому.
– Я совсем не то…
– И я знаю про его чувства. – Теперь я смогла удивить князя.
– И все равно идешь?
– Ну, ты же ужинаешь с женщинами.
– Если ты про Нину…
Но я не желала слушать его объяснения.
Даже если допустить, что между ними ничего нет, это не исключает наличия женщины, с которой есть. Не поверю, что такой мужчина, как Редклиф, живет монахом.
– Мне пора, – намекнула я.
– Несколько минут назад говорила, что я спас тебе жизнь, а сейчас гонишь?
Я удивленно посмотрела на невозмутимого творца, который внимательно следил за мной.
– Нет, конечно. Если хочешь, оставайся и ни в чем себе не отказывай.
Я молча ушла в комнату. Переоделась, навела марафет и, окинув себя в зеркале взглядом, осталась довольна. Очень мило и строго выгляжу, если не считать виднеющихся татуировок.
Так же молча вышла из квартиры, спиной чувствуя тяжелый и мрачный взгляд князя.
Один разговор – и в душе, и голове все перемешалось, тщательно выстроенные стены рассыпались. Но спустя немного времени я уже не была так уверена в своем решении и не знала, что ждет меня завтра.
Может, оно и к лучшему.