Глава 17
Правда
Через пару дней мама пригласила меня на ужин. Галя оканчивала школу, и по этому поводу мои устраивали семейный праздник. Последний визит мамы запомнился мне особенно хорошо, поэтому я опасалась соглашаться. Но и не посетить столь важное для сестры мероприятие я просто не могла.
Конечно, дом, в котором я выросла, не напоминал императорский дворец и, наверное, поэтому нравился мне больше. Можно было не заморачиваться с выбором наряда, что было мне на руку. Задержавшись на задании, переодевалась я наспех, боясь опоздать на праздник.
Редклиф же в это время отправился проверять третьего подозреваемого. И все без меня!
Открыл мне Филипп, и при виде меня у него приподнялись брови.
– Однако, – прокомментировал он, пропуская меня в дом.
И было чему удивляться.
Средней длины джинсовая юбка, белая однотонная футболка и мокасины. Сверху же накинута обычная черная ветровка. Для меня это, можно сказать, классический вариант наряда.
– Я поражен, – произнес отчим.
– Сама от себя в шоке, – криво улыбнулась я и сразу направилась в гостиную, где сидели сестра и ее парень и над чем-то смеялись.
– Привет. Что это вы тут рассматриваете?
– Мои школьные фотографии. Сейчас, если вспомнить, сколько всего случилось, не поверишь, что все это было.
– Да, ты покуролесила в школе славно! – усмехнулся Андрей.
– А ну, двигайтесь, я тоже хочу посмеяться! – Я плюхнулась рядом с Галей на диван.
Ближайшие полчаса мы предавались воспоминаниям, но потом дочерний долг взыграл и я отправилась на кухню предложить маме помощь.
Она никогда не позволяла мешаться на кухне, когда готовила. Осторожно приоткрыв дверь, я заглянула в святая святых.
– Мам…
– Настя? Заходи! – донесся голос из кладовой.
Проскользнув на кухню, я осмотрелась. Заставленный блюдами стол, умопомрачительные запахи на всю комнату.
– М-м-м…
– Голодная? – спросила мама, возвращаясь с банкой грибов.
– Ага. Помочь?
– Можешь те блюда, что на дальнем столе, носить в столовую и расставлять.
Пристально посмотрев на маму, я никак не могла понять, что меня смущает. Нарядное платье, фартук, суетливые движения. Вроде бы все как обы…
Тут мама посмотрела мне в глаза, и я увидела в них обреченность. Она смирилась с тем, что я в корпорации, больше не борется за меня и не живет в страхе. Все самое страшное, по ее мнению, уже произошло.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила я.
– Нет, все нормально. Не переживай, я не буду больше истерить. Сегодня будем говорить о том, куда Гале отправиться учиться дальше.
– А куда она сама хочет?
– В Императорскую академию права, чтобы потом устроиться на работу в Верховный императорский суд. Но разве мы сможем туда пробиться? Там избранные, к тому же большинство дворяне.
Мама отвернулась к плите, а я, подхватив блюдо, поспешила в столовую. Поискав глазами отчима и не найдя его, я решила, что он у себя в кабинете. И не прогадала.
Тот сидел за столом и заполнял бумаги.
Нерешительно застыв у двери, я не знала что сказать. Филипп, оторвав взгляд от стола, удивленно вскинул брови:
– Настя? Что-то случилось?
– Я хотела бы поговорить…
– Садись. – Отчим кивнул на диван.
Присев и нервно сцепив руки, я пыталась подобрать слова. Вот так, открыто и нормально, мы с Филиппом никогда не разговаривали.
– Ты хотела что-то попросить?
– Нет. Предложить.
Отчим удивился еще больше.
– Это касается Евгении?
– Нет, Гали. Я хочу устроить сестру учиться именно туда, куда она хочет.
Филипп растерялся.
– Но сколько финансов на это потребуется… У меня нет таких денег, – с трудом признался он.
– И не надо. Работа на Лемнискату хорошо оплачивается, и для меня корпорация устроит такую мелочь, как учеба сестры в Императорской академии права с последующим трудоустройством в Верховном императорском суде.
– Мелочь… – сыронизировал Филипп.
– Не отказывайся, – подняла я руку. – Подумай о том, что для Гали это прекрасная возможность устроить свою жизнь и хорошо зарабатывать.
– Почему ты не предложила ей это напрямую?
– Это было бы… не совсем правильно.
Я чувствовала себя глупо и неудобно, но отступать не собиралась.
– Ты очень изменилась, – Филипп задумчиво рассматривал меня.
– Поверь, я все та же Настя.
– Ну-ну. Я не против твоего предложения, но деньги мы найдем сами.
– Хорошо, – согласилась я, вставая и направляясь к двери.
– Настя.
Я обернулась.
– Почему ты не отказалась от работы на корпорацию?
– А ты думаешь, они бы позволили? – Я криво улыбнулась. – У меня не было выбора. И раз уж я вынуждена смотреть, как дикари жарят шашлык друг из дружки, и бегать по Древнему Египту, то выжму из Лемнискату всю выгоду, которую она может принести мне или моей семье.
Этим вечером у нас был пир горой, и Галя, радостная, прыгала до потолка.
На следующее утро я отловила главу корпорации и «отжала» у него все плюшки для сестры, которые только смогла, даже не вдаваясь, нужны они ей или нет.
Жизнь определенно налаживалась.
* * *
После путешествия в будущее, крайне неприятного и опасного, очередное задание в прошлое я восприняла с облегчением. Но в какое именно время нужно совершить прыжок, Фордайс мне не сказал. До последнего я пребывала в неизвестности и первую информацию получила перед отправкой, а точнее, когда пришла за инвентарем.
– Что, снова опасная работа? – насторожилась я.
– Увы. Я старался уговорить отца отстранить тебя от этого задания, но он ни в какую не уступил.
Я прищурилась:
– Не прекратишь вредительствовать, буду прыгать без тебя.
– У тебя, кажется, уже была попытка? – усмехнулся творец.
– Не переживай, если возьмусь за дело серьезно – результаты будут.
– Давай не будем спорить. – Он бросил мне пакет. – Иди переоденься.
Повертев объемный сверток в руках, я зашла за ширму и развернула. Теплая одежда!
Ничего не понимая, я начала облачаться. Только бы мы не отправлялись на Ледовое побоище и не пытались его предотвратить.
Когда выкатилась из-за ширмы укутанная по самые уши и выше, князь меня уже ждал.
– Давай помогу прикрепить снаряжение, – предложил творец, приступив к делу.
– Как результаты твоей слежки? Мы так и не поговорили после нашего последнего задания.
Не прекращая помогать со снаряжением, Редклиф ответил:
– По сути, никак. Снова тупик. Глаголев в этот вечер не был дома, но и передать информацию он не мог.
– Где же он был?
– У любовницы.
Я замерла, обдумывая информацию.
– И ты просидел с ними всю ночь?
– Да, в туалете. Конечно, было не так весело и захватывающе, как у тебя с зайцами, но они едва не доконали меня своим сексом и скандалами в перерывах.
– Это подло, – пробормотала я.
– Ну, это было во все времена, даже в те, когда жил твой прадед.
– Вот только не надо про Алексея. Это не тот пример благородства, – резко заметила я.
– Почему ты так думаешь? – впился в меня взглядом князь.
Я опустила глаза.
– Ты закончил? Мне жарко.
– Да. Надень рюкзак, там все необходимое для задания.
– Оружие? Взрывчатка? Яды?
– Не переживай, тебе пригодится.
– Так куда прыгаем?
– На тридцать четыре миллиона лет назад.
Быстро подсчитав в голове, я вспыхнула радостью:
– В ледниковый период?! – и тут же вцепилась в руку Фордайса: – Давай!
Князь рассмеялся и, резко прижав к себе, начал прыжок, я за ним. Уже через мгновение тело пронзила сильнейшая боль. Она вывернула суставы, скрутила мышцы, сковала все внутри. Вязкий воздух в легкие проникал неохотно, дышать было тяжело и неприятно. Тело словно придавило непосильным грузом и усталостью.
С трудом перевернувшись на бок, я высвободилась из лямок рюкзака и полезла за едой. Рядом ворочался Фордайс. Некоторое время было слышно только, как два человека жуют и пьют, и, лишь насытившись, я смогла принять вертикальное положение.
Меня все еще пошатывало, но ходить я могла.
– Почему такой откат? Никогда такого не было, – хрипло пробормотала я.
– Потому что мы прыгнули на свой предел. Еще немного, и переизрасходовали бы свои силы.
– То есть мне не увидеть динозавров? – расстроилась я.
– Увы…
– Что нам нужно сделать?
Я осмотрелась вокруг. Одни льды и снег.
Князь отвел глаза.
– Недалеко отсюда, в долине, большую группу саблезубых тигров завалило льдом и горной породой, обогащенной железом. Мы должны их освободить.
Я припомнила картинки из школьного учебника.
– Ты шутишь? У них же клыки, как бивни у слона.
– Ну, я думаю, мы не будем спускаться к ним.
– Ты… Вот скажи мне, как спасение милых зубастых зверушек может повлиять на экономику будущего?
– Настя, будущее сегментно. Любые серьезные изменения, тем более такие, как спасение или отнятие жизни, непременно сказываются. Чем дальше в прошлом мы меняем действительность, тем сильнее будет откат от этого в нашем настоящем.
– Угу, – скептически заметила я.
– Аналитики учатся прорабатывать варианты изменений. Это очень талантливые люди. Они практически никогда не ошибаются. Ну если не хочешь к тиграм, мы можем прыгнуть в более близкое будущее и убить несколько человек.
– Зверушки вполне подходят, – сразу решилась я.
– Вот и правильно. Убийства всегда вызывают куда больший диссонанс, чем сохранение жизни.
Я лишь устало потерла лоб и сделала первый шаг, прыгнув далеко вперед.
– Ух ты! Мы словно на Луне!
– Не отставай, – крикнул творец, уносясь далеко вперед, и я рванула за ним.
Конечно, при таком передвижении мы быстро достигли долины и взобрались на небольшую возвышенность, с которой нам открылось потрясающее зрелище. Около полусотни здоровенных тигров, которые хоть нас и не видели, но прекрасно почувствовали, потянули к нам свои лапы.
Приблизительно прикинув расстояние, я опасливо поинтересовалась у Фордайса:
– Скажи мне, а они до нас не допрыгнут?
Большие кисы подпрыгивали высоко вверх и, царапая лед, пытались добраться до источника запаха, который исходил сверху.
– Если не расковыряют лед и не обвалят его часть, на которой мы стоим… то не должны.
– Ты меня утешил.
Фордайс сжал мою ладонь и повторил слова, которые я когда-то говорила ему:
– Не переживай, я с тобой и спасу тебя, если что. А теперь давай приступим к работе. Первым делом я расчищаю лед, после чего ты убираешь горную породу.
Я лишь кивнула, и работа пошла. Редклиф сосредоточенно работал, а я им любовалась. Красивый мужчина – не идеальной красотой, а мужской – и неповторимый! В нем сочетаются и спокойствие, и сильный волевой характер. С ним по-настоящему тепло и спокойно.
Между нами непростые отношения, которые не дают полностью радоваться жизни ни мне, ни ему. Но я старалась об этом не думать.
Не думать о его глазах – страстных, темных и даже немного опасных, от которых дрожь пробегает по телу; о странном поведении то ли коллеги, то ли влюбленного.
Я не знала, что делать дальше. Несмотря на близость между нами, в то же время нас разделяли километры расстояний. И мне все равно, что думают другие.
Соблазнение не выход. Я мучаю себя, мучаю его. Женщина всегда думает, что она для мужчины – та самая единственная, а на самом деле далеко не первая.
Сейчас я не была уверена, что нужна князю. Все чаще мои мысли возвращались к нашему разговору о теории, что творцы притягиваются друг к другу? Что, если я нравлюсь ему как подобная, но на самом деле он меня не любит, а обманывать не хочет? Вот и борется с собой.
Такая ситуация вполне может быть. Мысль об этом мучила меня, а я даже открыто не могла поговорить с ним. Прекрасно, если все окажется не так, но что-то мне подсказывало, что Редклиф или промолчит, или я услышу то, что не хочу, и эта правда потом все время будет стоять между нами. Корпорация связала нас навечно лучше любых брачных уз.
Потом у него начнутся с кем-нибудь отношения, а я буду вечно отвергнутой любовницей. Нет, это выше моих сил, но и ждать тяжело, а выхода нет.
Как верно говорят про людей, что когда они влюбляются, то глупеют. Где же мой рассудок?
– Настя?
Фордайс с тревогой смотрел на меня.
– Все хорошо?
– Да, – улыбнулась я.
– Я закончил, теперь твоя очередь разгрести породу. Но осторожнее, склон не очень прочный.
– Буду осторожна.
Подойдя к краю, я посмотрела на крутой склон, исчерченный когтями саблезубов, которые выжидающе ходили по долине и смотрели на ледяную преграду, чувствуя наш запах. Голодные, сейчас матерые хищники сильно мучались.
Но прочь посторонние мысли, пора приниматься за работу. Прикрыв глаза, я начала приподнимать один камень за другим и складывать их рядом с заледенелой скалой.
Работа была практически закончена, убирая последние камни, я наблюдала, как хищники бросились в образовавшийся проход, но не все. Некоторые тигры пытались залезть наверх, чувствуя добычу.
Один из самых крупных саблезубов разбежался и прыгнул на стену. Раздался слабый гул, и ледяной уступ начал осыпаться. Взвизгнув, я полетела вниз, краем глаза увидев, как бросился ко мне Фордайс.
Кисть словно сжало в тисках, и падение по склону прекратилось. Внизу бесновались тигры.
Посмотрев наверх, я увидела полные страха глаза князя, который держал меня за руку.
– А говорил, мы в полной безопасности, – криво усмехнулась я.
– Не переживай, сейчас я постараюсь сконцентрироваться и перенесу тебя телекинезом. На творцов он плохо действует, но попытаться стоит.
По ободранной руке Редклифа, которой он вцепился в выступ ледника, текла кровь, но главное было не это. Оседающий ледник не выдерживал нашего веса и медленно проседал как раз в том месте, где стоял князь. Скользкая поверхность не позволяла мне уцепиться за что-нибудь и избавить Фордайса от своего веса.
А он старался применить ко мне силу: мое тело трепыхалось, но ничего не выходило. Ледник все полз и полз вниз, где собрались саблезубы в ожидании добычи и разве что не подпрыгивали.
Неужели все закончится так нелепо? Умирать очень не хотелось. Но больше всего ужасала возможность утащить с собой любимого человека, чьи попытки спасти меня будут стоить ему жизни. Несправедливо, неправильно…
И я решилась.
Посмотрела в родные глаза, которые наполнились паникой, едва творец осознал, что я хочу сделать.
– Настя, не смей!
Вывернув запястье, я покатилась вниз по скользкому склону, ожидая, что клыки и когти вот-вот вопьются в мое тело и будут раздирать его на куски. Но этого не произошло. Пошел сильный снег, который закружился вокруг меня, образуя кокон. И через пару мгновений вниз летела уже огромная глыба, сшибающая мохнатые туши, словно шар кегли.
На снежный саркофаг сразу набросились хищники: я слышала, как они царапают снег, но тщетно. Бултыхаясь в небольшом пространстве внутри снежной капсулы, я слышала лишь удары и скулеж, пока все не стихло. Не зная, что делать, я попыталась разбить «сугроб». Но если в этом не преуспели крупные звери, то куда уж мне…
Время тянулось невыносимо долго, сводя меня с ума: я не знала, что с Редклифом, как он себя чувствует и жив ли вообще.
Наконец-то жуткое неведение закончилось, и в следующее мгновение я уже видела знакомую комнату Цитадели. Фордайс сидел на полу, лицо у него было мертвенно-бледное и какое-то перевернутое.
Бросив на меня взгляд, творец поднялся и стремительно шагнул ко мне. Впервые я испугалась его безумного взгляда, его застывшего лица.
– Как ты могла?! – Он схватил меня за плечи и встряхнул.
– Я сделала то, что посчитала нужным. Ты не должен умирать из-за меня.
– Не должен, значит? – деревянным голосом переспросил князь. – А когда ты тащила меня из Египта и едва не отдала Богу душу, это относилось к «должна»?
– Если бы я не отпустила тебя, ты бы свалился вместе со мной и умер. Я ни о чем не жалею и поступила бы так же снова.
– То есть решила все сама, не оставив мне выбора. И мои чувства тебя совсем не волнуют? Что бы я делал, если бы тебя разорвали на части?!
Мне стало очень обидно: Редклиф не сомневался, что я поступила эгоистично. Может, он был прав, но я не могла позволить ему лишиться жизни.
– Не прощу себе, если ты из-за меня умрешь, – выдохнула я.
Развернувшись к стоящему рядом стулу, князь со всей силы пнул его, и тот, отлетев к стене, разбился.
– Не позволю тебе жертвовать собой, никогда, – процедил князь, сдерживаясь из последних сил. – Я несу за тебя ответственность, а ты делаешь такие глупости, которые совсем не облегчают мне задачу. Как можно быть такой безрассудной?
И направился к двери.
– Куда ты?
– Не твое дело. У меня на сегодня планы. Да и видеть тебя пока не могу, а то пожалею о своих поступках.
Дверь за ним хлопнула, и я не смогла сдержать слез: так обидно стало от его слов.
Но я все равно, несмотря ни на что, поступила бы так же!