Глава 16
Спасти императора

К этому заданию подход был совсем иным, нежели к остальным. Не знаю, то ли из-за того, что это задание императора, то ли прыжки в будущее всегда так готовятся.

Перво-наперво нам выдали снаряжение. Наконец-то шпионские штучки!

Рассматривая рабочий инвентарь, я ненавязчиво поинтересовалась у Фордайса:

– Неужели в будущее настолько опасно прыгать?

Недоуменно на меня посмотрев, творец мотнул головой:

– Наоборот. Во многом проще. Мы не меняемся, хорошо знаем общество и окружение, адекватнее представляем опасности и знаем, как их избежать.

Снова взглянув на пистолет, ножи, различные устройства связи, специальные приборы различного назначения, я пробормотала:

– Заметно.

– Это задание должно быть простым. Мы должны только собрать информацию. Но за него заплатят в два раза больше, так как на нем гриф «Сверхсекретно».

– Если бы еще платил император, – хмыкнула я.

– А кто же, если не он?! – удивился князь.

Я застыла.

– Ты хочешь сказать, Лемнискату ободрала императора?

– Почему ободрала? – неуверенно спросил Фордайс. – Он платит как все. Правда, в отличие от остальных в его казну потом и налоги с этой суммы отчисляют.

– М-да… – только и смогла вымолвить я.

Разобравшись со снаряжением и получив инструкции по технике безопасности, мы отправились в комнату переноса, где нас поджидал сюрприз.

В комнате уже находился тот самый незнакомец из клуба, который искал средство от неразделенной любви. По его взгляду я поняла: он помнит меня и, несмотря на то что мы не знакомы, знает, кто я такая.

Фордайс при виде его заскрипел зубами.

– Добрый день, – заговорил мужчина. – Не знаю, помните ли вы меня, Анастасия…

– Помню, – улыбнулась я.

– Я Геннадий Дубов, глава канцелярии его императорского величества.

– Вернее, глава его шпионской сети. Одной из самой лучших, – добавил Фордайс.

– Я польщен такой характеристикой моей работы, ваше сиятельство, – с прохладой заметил Дубов. – Кстати, было очень больно.

– Не понимаю, о чем вы.

А по мне, так все в комнате прекрасно понимали.

– Анастасия, я рад, что нам довелось встретиться еще. Надеюсь, вы окажете мне честь и поужинаете со мной по возвращении? – тепло улыбнулся Геннадий.

Видя сузившиеся глаза князя, я чуть не запрыгала и не захлопала в ладоши.

– С удовольствием. Но как же ваша… – Я не договорила «неразделенная любовь».

– Не берите в голову, – криво усмехнулся шпион.

– Может, перейдем к делу?

– Конечно. Его сиятельство – человек дела. – Геннадий протянул нам конверты. – Здесь вся информация по заговору, которую нужно узнать. По возвращении конверты сжечь. Как только раздобудете все нужные сведения, сразу назад. В этой комнате вас буду ждать я и император.

Переглянувшись с Редклифом, мы кивнули, и мою ладошку сжала теплая сильная рука, а в следующее мгновение в животе возникло привычное тянущее чувство падения, и мы очутились на улице Петербурга.

Осмотревшись, я не отметила никаких изменений. Все как всегда: спешащие люди, пробки.

Распечатав конверты, мы пробежали глазами по бумаге.

– Куда сначала? – спросила я.

– В библиотеку, а потом в корпорацию и во дворец. Если император был свергнут, то неизвестно, в каком мы положении сейчас. Но даже если гении или творцы нас заметят, то подозрений мы не вызовем. Невозможно догадаться, что мы из прошлого.

Я была согласна, и мы первым делом отправились в Центральную библиотеку. В читальном зале нас никто не замечал, да и народу было очень мало.

– Черт! – прошипел Фордайс.

– Что? – тревожно вскинулась я.

– Нас заметил творец второй степени. Очень пристально смотрел, а потом как-то странно себя повел.

– Мало ли, – пожала плечами я. – Давай лучше работать.

Присев за компьютер, я начала искать информацию и выводить ее Редклифу на соседний экран.

Действительно, был совершен государственный переворот и к власти пришел очень дальний родственник императора. Все остальные по тем или иным причинам отсеялись.

Сам император был отравлен якобы императрицей, которая была казнена без суда и следствия. Принадлежность их детей к императорскому роду была поставлена под сомнение. Будто бы императрица изменила и, чтобы освободиться и спасти детей от мужа, который узнал об этом и грозил расправой, она его убила.

Многие факты были подтасованы, некоторые вообще выдуманы. Но при хорошей поддержке и грамотной организации, как оказалось, нет ничего проще. Народ – это стадо, которому легко внушить требуемое. Особенно сейчас, в век информационных технологий.

Оставалось просмотреть еще одну статью и отправляться в здание правительства.

Я вывела текст статьи на экран – и мой мир рухнул, рассыпался на кусочки.

– У нас очень большие проблемы и необходимо срочно уходить, – тихо сказала я.

– Почему?

– Нас видели, а не должны были.

И я вывела ему на экран последнюю статью.

Мы с Фордайсом в обнимку, счастливые и улыбающиеся, а ниже заголовок о нашей смерти меньше месяца назад. По официальной версии мы погибли в аварии, но мы-то знали, что нас не так просто убить. Значит, это было заказное преступление – устранение претендента на трон. Но император же говорил, что творцы не имеют права наследования…

Дальше прочитать мы не успели: нас спугнул шум в вестибюле библиотеки.

– Быстрее, к черному ходу.

Поставив диск на форматирование, я побежала следом за Фордайсом.

– Какая жалость, что нам нельзя переодеться. Это бы очень помогло…

Смена одежды выдаст нас простым обывателям, а для преследующего нас небольшого отряда, по всей видимости, из специально подобранных людей, мы были видимы. А значит, единственный шанс – толпа.

– Куда? – задыхаясь, спросила я.

– К главному зданию корпорации, будем взламывать отдел аналитиков.

– Ты с ума сошел?

– Не переживай, будущее все равно изменится. Только там, в секретных хранилищах, хранится вся информация, без купюр и фантомов. Время есть только на быстрое проникновение.

– Но это же бандитизм, – бормотала я, стараясь поспеть за князем и не веря, что от него слышу предложение о взломе.

– Это выживание. Я не позволю случиться тому, о чем мы сейчас читали. Ты не умрешь.

– О!

Главное здание корпорации находилось недалеко от Центральной библиотеки, и мы бежали изо всех сил. По сути, Фордайса мало интересовало, кто нас увидит. Пройдя через черный ход и поднявшись на этаж аналитиков, Редклиф, не обращая внимания на несколько изумленных вскриков и взглядов, подошел к главе отдела.

Приставив пистолет к его голове, князь тихо сказал:

– Веди в архив.

– Здесь скоро будет охрана, – пробормотал мужчина, со страхом косясь на оружие у своего лба.

– Двери в отдел толстые, и убить тебя я успею.

Сглотнув, он повел нас по коридору. Один поворот, другой… Вот глава отдела набирает код, тяжелые двери открываются.

– Показывай, где хранится информация о смещении императора.

– Все совсем не так…

– Я ведь могу убить тебя и найти сам.

Поджав губы, мужчина открыл нужные три ячейки.

– Очень благодарны. А теперь – марш отсюда!

Глава аналитиков быстро скрылся за дверью.

– Всегда мечтал расстрелять этого гада. Жаль, не судьба.

– О дружбе глав аналитиков и творцов издавна ходят легенды, – хмыкнула я, потроша ячейки.

– В нашем случае все – правда.

Присев рядом, Фордайс начал фотографировать документы вместе со мной.

– Почему на бумаге?

– Это самый надежный способ хранения. Да и зачистить историю с заговором они не могут, так как потом планируют воспользоваться ею. У аналитиков всегда самая лучшая и подробная информация в мире.

Когда мы закончили съемку документов за полугодовой период, дверь уже резали автогеном, и у нас оставались считаные минуты. Схватив Фордайса за руку, я потянула его в в наше время.

А в душе жил страх: сделали ли мы все как надо? На всякий случай я запомнила парочку ключевых моментов.

Сначала после задания все было тихо, но затем покатилась волна изменений, и довольно сильная. Многие чиновники полетели со своих мест, с некоторыми родственниками императорской семьи произошли несчастные случаи.

Тихо, без лишнего шума для народа, император чистил ряды правительства, родни и своего окружения. Причем занималась этим и императрица. За каких-то пару недель двор разительно поменял свой облик, заговорщики были казнены, заговор предотвращен.

А мы с Фордайсом продолжали работать. Хотя после того, как я посетила будущее, мне было немного не по себе. Такого страха я там натерпелась – на всю жизнь хватит. И именно сейчас я как никогда понимала: не хочу знать, что меня ждет.

Снова появилось время и для нашего расследования. Мы с Редклифом совершили прыжок во времени и оказались в небольшом парке, разбитом недалеко от главного здания корпорации.

– Редклиф, ты уверен, что именно я должна проследить за Юнишевым?

Аркадий Юнишев был главным финансистом корпорации, хотя официально занимал должность секретаря.

– А вдруг меня кто-то увидит?

Фордайс покачал головой:

– Если я правильно помню планы Юнишева, то сегодня вероятность встречи с кем-то посторонним очень мала. Но вот если ты отправишься в Лемнискату, там точно найдутся люди, которые увидят тебя, и вряд ли ты сможешь объяснить им, кто такая, не забывай, в этом времени ты совсем маленькая. А я мало изменился, – хмыкнул творец.

Посмотрев на внешний вид Фордайса, я скривилась:

– Ты поэтому оделся как… м-м-м… как клиент психушки?

На Редклифе красовались потертого вида вельветовые брюки, такой же пиджак и рубашка, которую он, по всей видимости, позаимствовал у какого-то пенсионера.

– Не в этом времени, – рассмеялся князь.

– Как хорошо, что я выросла, когда мода стала адекватной.

– Спешу тебя огорчить: мода никогда такой не была и не будет. Все дело во вкусе.

Еще раз посмотрев в смеющиеся глаза творца, я осталась на лавочке ждать свой объект наблюдения, в то время как Редклиф отправился по своим делам. Надеюсь, все пройдет удачно.

В шесть вечера мой отец встретился с Юнишевым и сообщил ему об изменениях в операции. Я наблюдала за их тихим разговором на лавочке. Сейчас у меня была возможность насмотреться на отца вдоволь.

Такой молодой, неординарный, приковывающий взгляд. Я поняла, почему мама обратила на него внимание и полюбила. Отец был харизматичной личностью. Он излучал уверенность и даже на расстоянии чувствовалось его влияние на окружающих.

Наконец собеседники попрощались, и я отправилась за Юнишевым, стараясь быть незаметной. Мы неспешно дошли до одного из старых, обшарпанных домов в центре. Судя по табличке, дом находился в ремонте. Однако когда я попала внутрь, поняла, что табличка – всего лишь фикция.

Моему взору предстал отделанный деревом холл, охрана, высокие потолки с лепниной. Я словно попала в другой мир – мир роскоши.

Стараясь ступать тихо-тихо, я двигалась за Юнишевым по длинному коридору. Затем мы сели в лифт и стали спускаться вниз, этажей на двадцать, если не больше.

Прижавшись к стене, я покосилась на невзрачного мужичка. Кто бы мог подумать, что обычный секретарь в правлении Лемнискату на самом деле главный финансист? Об этом знали единицы, что являлось гораздо лучшей защитой, нежели охрана.

Наконец двери лифта открылись, и мы оказались в мраморном холле, где была всего одна дверь.

Юнишев провел у двери какие-то манипуляции, и она открылась. Мы оказались в хранилище. Повсюду были ячейки, которые финансист принялся открывать одну за другой. У меня перехватило дыхание. Моему взору предстали всевозможные ценные вещи – секретные документы, ювелирные изделия и, конечно, монеты и слитки золота. Как ювелир, я не могла оторвать взгляда от всего этого великолепия.

Я-то думала, что корпорация хорошо платит, да они мне явно недодают. Вот хомяки, такие закрома себе насобирали. Да уж, тут сокровищ, пожалуй, даже больше, чем у императора. Интересно, государь знает или нет?

Последующая пара часов была самой интересной и одновременно самой мучительной в жизни. Я рассматривала великолепие, которое хранилось в этой сокровищнице, тихо зеленея от зависти, и понимала, что еще одна ниточка к разгадке тайны предательства – пустышка.

Дуовитам сюда никак не проникнуть. Уверена, что у этого здания уровень безопасности, как у дворца императора, а может, даже лучше. Возможно, Юнишев передаст информацию, когда выйдет отсюда.

Чудное место мы покинули, когда наступила ночь. Я уже с трудом подавляла зевки и практически заснула, когда финансист устремился в сторону выхода.

Такая важная персона, а домой отправился пешком. Впрочем, дом, как оказалось, располагался в пяти минутах ходьбы.

А вот то, что произошло в квартире, мне вспоминать неприятно. С виду заурядный, немного страшненький мужчина чуть за тридцать вызвал к себе девушку легкого поведения. И полбеды, если бы это был стандартный секс. Нет, он любил игры с изюминкой и переоделся в… зайчика!

И я битый час была вынуждена сидеть на кухне, слушая постановку в спальне, и жалеть о том, что не могу выпить и отключиться.

Я даже по-тихому осмотрела полки Юнишева на наличие отравы. Подумаешь, немного поменяю историю! Зато этот извращенец перестанет истязать мой мозг.

Где-то во втором часу ночи, женщина, получив вознаграждение, наконец-то ушла, и я вместе с ней.

Аллилуйя!

Оставалась проблема: как добраться до Фордайса? Он, по моим расчетам, сейчас должен быть на другом конце города… Но тут взгляд зацепился за трамвай. Мгновение – и решение принято. Добежав до трамвая, вскочила на подножку. Удобно, когда общественный транспорт начинает работать ни свет ни заря.

Князя я нашла около спортивного комплекса. Оттуда выходили мои родители в компании нескольких сподвижников, включая Фордайса и объект нашей слежки. Все что-то бурно обсуждающие. Только князь понуро брел позади, впрочем, как и всегда.

– Почему ты всегда один? – не удержалась я от вопроса.

– Творцу сложно строить как приятельские, так и личные отношения. Особенно близкие. Я не видел смысла тратить силы на полуфабрикаты, а других не было.

Я не ожидала, что он ответит, и поэтому ощутила прилив благодарности. Снова переведя взгляд на родителей, я заметила, что они как раз проходят мимо нас, укрывшихся в тени машины.

Мама и папа шли в обнимку и были так счастливы – я никогда не видела маму такой. Она вся светилась, как и отец. Они выделялись даже среди друзей, производящих впечатление также счастливых людей. Я начала понимать слова князя про полуфабрикаты.

По щекам покатились горячие слезы, и Редклиф молча заставил повернуться и уткнуться ему в грудь. Впервые с детства я плакала навзрыд, плакала из-за потери. Мы еще долго просидели в обнимку.

В этот момент я осознала, что лучше бы я оставалась с детскими воспоминаниями и не видела того, как оно было, взрослыми глазами.

Я бы выпила обезболивающее, но для души его еще не придумали.

Я долго сидела на кровати, глядя на дневник, и не могла решиться. Прочитав, чем пожертвовала Ольга, я поняла, что вмешиваться в историю чревато. Но что будет, если я не совершу того прыжка, о котором рассказывает моя прабабка? Ведь тогда они с Алексеем могут так и не сойтись.

Тряхнув головой, я решилась. Да и Редклифа сейчас в гостях нет, так что совершенно некому меня поймать и отчитать.

Переодевшись в черные джинсы, гриндера и косуху, я посчитала, что готова, и настроилась на нужное время и место.

Знакомая тяжесть в животе – и пейзаж передо мной изменился.

Вечереет, заходящее солнце очень красиво отражается в глади воды и словно меняет оттенок. Набережная малолюдна, холодный ветер пробирает до костей. Плеск воды о камни звучит не так, как в современном городе, – более проникновенно и очаровывающе.

Ольга уже тут, смотрит на горизонт и думает.

На мгновение я застыла, жадно рассматривая ее и не в силах наглядеться. Хрупкая девушка, по щекам текут слезы, лицо бледное и осунувшееся. Мне страшно подумать, что она испытывает, но даже при этом остаться к ее горю безучастной невозможно.

Осмотревшись по сторонам, я не замечаю никого, кроме парочки прохожих и кареты с кучером. Придет ли странная девушка или… она уже здесь? Но что сказать? Как это сказать?

Но вот Ольга отошла от парапета и уже повернулась в сторону кареты. Но как же так? А незнакомка?

Совершенно не отдавая себе отчета, я сделала несколько шагов вперед, словно стараясь задержать Ольгу, и неосознанно покинула свое укрытие.

Ольга, развернувшись, застыла, внимательно глядя на меня, а я – на нее. Немного испуганная, слегка удивленная и очень любопытная. Мне нравилась моя прабабка.

Вдруг она отвернулась и явно собралась уходить.

Ну уж нет, раз она меня увидела, значит, выслушает.

– Ольга?

Девушка настороженно повернулась ко мне:

– Да?

– Мне нужно вам кое-что сказать, – начала я, немного растерявшись.

С чего начать?

Прабабушка пристально и пытливо смотрела на меня, словно силясь разглядеть.

– Я – часть вашего задания? – неуверенно спросила она.

– Нет. Но я должна сказать вам одну вещь…

Не знаю, правильно я поступаю или нет, но она должна довериться Алексею. Я читала, что у них произойдет дальше, и оно того стоит. Но похоже, моя прабабушка не доверяла мне.

– Ольга, прошу вас, поверьте мне. Несмотря на то, что случилось в вашей жизни, и несмотря на все сложности любви, помните – нужно уметь давать людям шанс.

Вот теперь прабабушка впилась в меня взглядом, понимая, что я знаю ее историю.

– Откуда?..

– Из вашего дневника, в нем я обо всем прочитала, – тараторила я, не в силах остановиться.

Только бы помочь!

– Но я не веду дневник, – удивилась она.

– Будете! Просто помните: он стоит того, чтобы его простить, – старалась я убедить прабабушку.

– Я не уверена…

– Я уверена. Не забывайте, откуда я прибыла, и просто поверьте. Вы сможете это сделать, стоит только попытаться.

Краем глаза я заметила человека, идущего по набережной. Это был один из гениальных ученых того времени. Если меня заметят… Не знаю, что будет, но Фордайс точно меня убьет! Пора возвращаться. В глазах прабабушки мелькнуло осознание: она узнала меня. Значит, я выполнила свой долг.

Оказавшись вновь в своей комнате, я плюхнулась на пол рядом с кроватью и счастливо рассмеялась. Это невероятное приключение оставило в моей душе неизгладимый след. Мне так хотелось остаться там подольше, поболтать, о многом спросить… утешить, но я прекрасно знала, что этого делать нельзя.

Столько возможностей и столько ограничений!

На моем лице играла широкая улыбка. Первый раз за все время работы творцом я чувствовала, что сделала что-то по-настоящему важное и нужное.