Глава 36

Телефонный звонок был резким и неожиданным в такой час. Женщина, лежавшая на постели, буквально подскочила при первых же его звуках. Она привстала и попыталась растолкать мужчину, на которого поздний или, наоборот, ранний звонок не произвел почти никакого впечатления, кроме обычного недовольства. Наконец он наклонился и поднял трубку телефона, стоявшего на соседнем столике.

– Вэй? – тихо произнес он. Это был полковник Су Джиань, офицер гарнизона в Гуанчжоу.

– Макао лай дайа-хай, – раздался голос оператора при главном штабе военного гарнизона Гуанчжоу.

– Переключи меня на шифратор и отключи устройства записи.

– Уже сделано, полковник Су.

– Продолжайте, Макао, – вновь заговорил полковник после ряда манипуляций на своем аппарате. Некоторое время в трубке была мертвая тишина, и наконец раздался голос, который полковник сразу узнал, особенно благодаря характерному акценту, сопровождавшему слова, произносимые по-французски.

– Добрый вечер, мой друг! Как дела?

– Вы? – на одном дыхании проговорил Су Джиань, пытаясь опустить ноги на пол. – Подождите! – Полковник повернулся к женщине. – А ты уходи. Уходи отсюда, – приказал он на кантонском наречии. – Забирай одежду и иди в соседнюю комнату, но держи дверь открытой, чтобы я видел, как ты будешь уходить.

– Но ты должен мне деньги! – прошептала она. – Ты уже второй раз только обещаешь!

– Твоя плата окупается тем, что я до сих пор не уволил твоего мужа. А теперь убирайся отсюда! Тебе дается тридцать секунд или у тебя будет безработный муж!

– Не зря тебя называют Свиньей, – не унималась женщина, подхватывая одежду и распахивая дверь спальни. Она остановилась на пороге и еще раз взглянула на Су. – Свинья!

– Уходи.

Через несколько секунд Су вернулся к телефону и продолжил прерванный разговор.

– Что случилось? Сообщения из Пекина были просто невероятными! Не менее странные сообщения были из Сянгана. Он захватил тебя?!

– Он мертв, – последовал ответ из Макао.

– Мертв?

– Он убит собственными людьми, в него всадили минимум пятьдесят пуль.

– А ты?

– Они поверили моему рассказу, что я был случайным невиновным заложником, схваченным на улице и использованным в качестве прикрытия. Они хорошо обходились со мной и держали вдали от прессы. Журналисты и телерепортеры облазили там все кругом, так что вы получите сообщение об этом во всех утренних газетах.

– Господи, где же это произошло?

– В одном из домов на Виктория Пик. Это фактически часть территории консульства, но все еще представляющая секрет для многих. Вот поэтому я и хотел связаться с вашим главным руководителем. Я узнал кое-что, о чем он обязательно захочет услышать.

– Можешь рассказать это мне.

«Наемник» иронически рассмеялся.

– Я могу только продать эту информацию и не собираюсь просто так отдавать ее кому бы то ни было, а особенно свиньям.

– Тебе хорошо заплатят, – настаивал Су.

– Боюсь, что даже слишком хорошо, поэтому предпочту подождать.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь «руководитель»? – спросил полковник, пропуская ненужные замечания мимо ушей.

– Ваш шеф, ваш большой петух, не знаю, как еще назвать его. Тот человек, из заповедника, который руководил всем, что там происходило. Разве это не он? Тот, который с таким мастерством использовал свой меч и которого я пытался предупредить о тактике Француза…

– Ты осмелился?.. Ты позволил себе это?

– Спроси его сам. Я только сказал ему, что здесь что-то не так, что Француз хочет оттянуть время, задержать его. Господи, как мне пришлось заплатить за то, что он не послушал меня! Он должен был прикончить эту сволочь, когда я пытался убедить его сделать это побыстрее! Теперь передай ему, что я хотел бы поговорить с ним!

– Даже я не могу разговаривать с ним напрямую, – ответил полковник. – Я могу связаться только с людьми из его окружения, с его помощниками, используя их кодовые имена. Я не знаю ни одного настоящего имени…

– Ты имеешь в виду людей, которые прилетали в Гуандун, чтобы встретиться со мной и передать указания? – перебил его Борн.

– Да.

– Я не буду разговаривать ни с кем из них! – взорвался Джейсон, теперь уже входя в роль самозванца. – Я хочу говорить только с ним. И, кстати, он захочет этого разговора еще больше, чем я, когда услышит обо мне.

– Я думаю, что будет лучше, если ты сам поговоришь кое с кем из его людей. Но ведь, чтобы поговорить даже с кем-то из них, должны быть убедительные причины. Ты должен это знать не хуже меня.

– Хорошо. Тогда ты должен выполнить роль простого курьера. Я был у американцев почти три часа, придумывая себе легенду в процессе беседы. Мне еще ни разу в жизни не приходилось быть в такой ситуации. Они расспрашивали меня со всеми подробностями, а я был вынужден детально и откровенно отвечать на их вопросы…

– Эти воспоминания можешь оставить при себе, – прервал своего собеседника Су, – меня интересует только то, что я должен передать в Пекин. Ты поговорил с американцами, ну и что?

– Дело в том, что пока я там был, я не только говорил, но и слушал. В колонии есть странная привычка говорить очень свободно в присутствии посторонних.

– Вот теперь я слышу англичанина. Продолжайте, сэр.

– Тот человек, который захватил меня, а впоследствии был убит в районе дома, принадлежащего американскому консульству, оказывается, сам был американцем.

– И что?

– Его имя имеет длинную историю. Это был Джейсон Борн.

– Нам оно знакомо. Что дальше?

– Но ведь это был оригинал! Он был американец, и они охотились за ним около двух лет.

– И?

– Американцы считают, что Пекин отыскал его и нанял с целью убить кого-то в этом доме.

– Твой французский просто ужасен, говори отчетливей!

– В этой же комнате находились еще несколько человек. Но это были китайцы, как я понял, с Тайваня. Они были очень раздражены и испуганы. – Борн сделал паузу.

– Дальше! – продолжал настаивать полковник, явно заинтересовавшийся рассказом.

– Они много говорили о разных вещах, упоминая несколько раз человека по имени Шэн.

– Айяа-аа!

– Вот это пока и составит ту часть сообщения, которая должна попасть в Пекин. Я буду ожидать ответ в казино часа через три, и не пытайтесь совершить какие-либо глупости. Я найду, кого мне послать туда для проверки. У меня есть люди, которые устроят там небольшой спектакль, и вашим боевикам не поздоровится.

– Мы еще не забыли Тсим Ша Тсуи, ведь с тех пор прошло всего несколько недель, – сказал Су Джиань. – Пятеро наших врагов были убиты в одной из задних комнат, пока в самом кабаре была устроена грандиозная свалка. Мы не дураки, и никаких фокусов с нашей стороны не будет. Мы были бы удивлены, если бы настоящий Джейсон Борн был так же опытен, как его преемник.

– Да, он сплоховал. В связи с этим замечанием у меня возник вопрос: когда в вашем окружении стало ясно, что я не являюсь «оригиналом»? – с неподдельным интересом спросил Джейсон.

– С самого первого момента! – воскликнул полковник. – Годы оставляют свой след, не так ли? Лицо нельзя уберечь от влияния времени. Твое лицо не могло быть лицом человека из «Медузы». Ведь с тех пор прошло около пятнадцати лет, а ты выглядел всего лишь на тридцать. В «Медузу» не брали детей. Нам было ясно, что ты всего лишь перевоплощение, созданное Французом.

– Итак, через три часа я жду сообщение в казино, кодовое слово «кризис», – закончил Борн и положил трубку.

– Это ужасно! – раздраженно заявил Джейсон, выходя из полуоткрытой застекленной кабины в зале круглосуточного узла связи и неприязненно глядя на Мак-Алистера.

– Вы все сделали очень хорошо, – сказал аналитик, заполняя бланк заказа для оплаты разговора. – Сейчас я оплачу счет. – Помощник Госсекретаря направился к возвышению, где за прилавком операторы принимали плату за международные переговоры.

– Видимо, вы упустили что-то самое главное, – продолжил Борн, пристраиваясь рядом с ним. – Это не сработало, и, скорее всего, из-за неортодоксальности и очевидной простоты, которая не пользуется спросом, по крайней мере, в данном случае.

– Если бы вы выступали на митинге, я бы согласился с вами, но вы вели несколько иную беседу, причем по телефону.

– Что вы хотите сказать?

– Только то, что сама эта стратегия раздражает вас не потому, мистер Борн, что в своей основе она базируется на ваших предпосылках; с такой точки зрения это фактически ваша стратегия. А беспокоит вас то, что использую эту стратегию я, а не вы. Как и Хэвиленд, вы полагаете, что я не способен на большее.

– Я не думаю, что уже пришло время или подвернулся случай, когда вы можете доказать свое умение обращаться с автоматом! Если вы проиграете, то я в самый последний момент буду думать не о вашей жизни, а сначала подумаю о Дальнем Востоке и о мире вообще.

– Уверяю вас, что нет никаких причин для того, чтобы я смог провалиться. Если даже я ошибусь, то дело не пострадает. Шэн проиграет в любом случае, будет он живой или мертвый. Через 72 часа консульство в Гонконге будет вынуждено сделать первый очевидный шаг в этом направлении.

– Я не одобряю заранее спланированное самопожертвование, – сказал Джейсон, когда они выходили на улицу. – И, кроме того, от этой так называемой стратегии попахивает ловушкой. Они учуют это, я уверяю вас!

– Да, если торговаться с Шэном будете вы, а не я. Вы называете все мои предложения любительскими, вы не признаете мои решения, поскольку они исходят от человека, который никогда не был на реальной оперативной работе. Но я знаю, что делаю, мистер Борн, уверяю вас, вы только дайте мне оружие.

Эту просьбу помощника Госсекретаря выполнить было нетрудно. На берегу залива, на набережной Руа де Лоршез, находилась квартира де Анжу, представлявшая собой небольшой арсенал вооружений, с которым Джейсон был поверхностно знаком. Оставалось только добраться туда и выбрать то, что необходимо для путешествия через границу Гуандуна. Для облегчения их путешествия Мак-Алистер предусмотрительно захватил с собой дипломатические паспорта. Сверх ожидания, посещение квартиры на Руа де Лоршез заняло значительное время. Прошло уже около двух часов, как Джейсон вкладывал в руку Мак-Алистера пистолет за пистолетом, наблюдая за его реакцией и выражением лица. Наконец они остановили выбор на «чартер армс» калибра 0.22, снабженном глушителем. Это был самый маленький пистолет из имеющихся в арсенале де Анжу.

– Цельтесь в голову и старайтесь выпустить по крайней мере не меньше трех-четырех пуль, все остальное будет за мной.

Мак-Алистер был полностью поглощен созерцанием арсенала, пока Джейсон изучал содержимое ящиков, отыскивая оружие, обеспечивающее убойную силу при сравнительно небольших размерах. В конце концов он выбрал три автоматических пистолета типа «КС-9», в которых применялись нестандартные, расположенные сбоку магазины, каждый из которых вмещал тридцать патронов.

Вооруженные таким образом, около четырех часов утра они вошли в полупустое казино и направились в конец длинного, отделанного красноватым деревом бара. Борн прошел прямо к тому месту, где он сидел за несколько дней до этого, а помощник Госсекретаря выбрал место на четыре стула дальше.

Бармен, разумеется, узнал своего щедрого ночного гостя, который дал ему возможность за один вечер получить недельный заработок. Поэтому, помня об исходящей от него щедрости, бармен приветствовал Борна с оттенками уважения и даже некоторого покровительства, стараясь предугадать все возможные желания клиента.

– Ней хоу а!

– Ма-чао. Мгой, – ответил Борн, объясняя по-китайски, что и его здоровье, и его настроение в прекрасной форме.

– Английский виски, не так ли? – спросил бармен, уверенный, что память не подводит его и поможет получить очередное вознаграждение.

– Я посоветовал своим друзьям в казино в отеле «Лисбоа», чтобы они побеседовали с вами. Мне кажется, что вы один из лучших барменов в Макао.

– «Лисбоа»? О, там делаются настоящие деньги! Я благодарен вам, сэр! – И он бросился готовить выпивку для Борна, как бросались легионы Цезаря на штурм.

Получив свой стакан, Джейсон кивнул, не произнося больше ни слова, а бармен с явной неохотой направился в сторону Мак-Алистера. Тот, как успел заметить Борн, заказал белое вино, рассчитался, весьма точно, и записал сумму в записную книжку. Бармен пожал плечами, видимо, подчеркивая незначительность клиента, выполнил малоприятный заказ и отошел к центру почти пустого бара, стараясь не терять из вида своего главного клиента.

Но вот, кажется, лед тронулся.

Да, в казино появился новый человек! Хорошо одетый китаец, в темном костюме, сшитом явно на заказ. Это был старый знакомый Борна, специалист по рукопашному бою, не до конца усвоивший основы нескольких грязных приемов, тот самый человек, с которым Борн прошел через холмы Гуандуна. Полковник Су Джиань не хотел рисковать в сложившихся обстоятельствах и поэтому использовал этой ночью самого надежного связника, никаких подставных стариков, никаких проституток на этот раз не было.

Китаец неторопливо миновал несколько столов, изучая игровое поле, будто стараясь угадать стол и место, где его поджидала удача. Он подошел к столу с номером 5 и, несколько минут понаблюдав за раскладом карт, с нескрываемым интересом уселся за стол и достал из кармана толстую пачку денег. Среди них, как догадался Джейсон, был конверт с пометкой «Кризис».

Минут через двадцать безупречно одетый китаец покачал головой, положил деньги в карман и поднялся из-за стола. Этот человек знал путь через холмы! Он знал кратчайший путь к Шэну! Борн отчетливо понимал, что он должен перехватить его, и сделать это нужно как можно скорее! Он взглянул на бармена, который был в другом конце бара, занимаясь с официантом, обслуживающим столы, а затем перевел взгляд на Мак-Алистера.

– Аналитик! – резким шепотом произнес он. – Оставайтесь на месте!

– Что вы задумали?

– Поприветствовать собственную матушку, храни ее Бог! – Джейсон поднялся со стула и направился к дверям вслед за связником. Проходя мимо бармена, он тихо сказал на кантонском диалекте: – Я скоро вернусь.

– Никаких проблем, сэр.

Выйдя на улицу, он последовал за китайцем, одетым в костюм от дорогого портного, и шел за ним несколько минут, пока тот не свернул в узкую, плохо освещенную улицу, двигаясь по самой темной ее стороне. Поскольку больше никаких встреч не происходило, Борн понял, что, передав сообщение, связник собирается покинуть район казино. Он пробежал несколько метров, и в тот момент, когда связной уже открывал дверцу автомобиля, дотронулся до его плеча. Человек резко повернулся, сделав профессионально отработанный выпад левой ногой. Борн отскочил назад и поднял обе руки вверх, показывая тем самым, что его намерения абсолютно мирные.

– Нам не следует начинать все сначала, – произнес он по-английски, вспомнив, что китаец выучился этому языку у португальских монахинь. – А то я еще не отошел от той драки, которую ты устроил мне неделю назад.

– Айяа-аа! Вы! – Связник тоже поднял свои руки вверх, как знак мирной встречи. – Вы оказали мне честь, хотя я ее и не заслужил. Вы превзошли меня той ночью, и теперь я тренируюсь по шесть часов в день, чтобы улучшить свою форму… Думаю, что сейчас вам это бы не удалось.

– Возможно, что и так. Во всяком случае, я не знаю твоих тренировок и не могу оценить их результат. Я, пожалуй, предпочту заплатить тебе деньги.

– Ну, что вы, сэр, – запротестовал китаец, опустив руки. – Вы очень, очень способный боец.

– Да, я действительно способный, сэр, – воскликнул Джейсон, рассмеявшись. – А ты действительно оказал мне большую услугу.

– Вы очень хорошо заплатили мне, очень хорошо.

– А сейчас я собираюсь заплатить тебе еще лучше.

– Это сообщение предназначалось для вас?

– Да.

– Значит, вы заняли место Француза?

– Он погиб, вернее, убит людьми, которые передали это сообщение.

Связник выглядел растерянным и даже печальным.

– Почему? – спросил он. – Ведь его работа была всегда так тщательно подготовлена, и, кроме того, он был уже старым человеком, значительно старше вас.

– Спасибо и на этом.

– Он причинил им какой-нибудь вред?

– Нет, это они сами уничтожили его.

– Коммунисты?

– Гоминдан.

– Донг Ву! Они не лучше коммунистов. Что же вы хотели от меня?

– Если все пойдет так, как предполагалось, то от тебя потребуется почти то же самое, что ты делал раньше, ну а пока я хочу, чтобы ты присмотрел за обстановкой вокруг казино. Мне нужна сейчас пара глаз.

– Вы опять собираетесь в поход через холмы, в Гуандун?

– Да.

– И вам понадобится помощник для перехода через границу?

– Возможно, и нет, особенно если ты найдешь мне кого-то, кто сможет переклеить фотографию с одного паспорта на другой.

– Это у нас здесь каждодневная работа, с ней справится даже ребенок.

– Хорошо. Тогда давай вернемся к наблюдению за казино. Степень риска, конечно, есть, но небольшая. К тому же она компенсируется двадцатью тысячами американских долларов. Последний раз я заплатил тебе десять, а на этот раз ты получишь двадцать.

– О, вот это удача! – Связник сделал паузу, изучая лицо Борна. – Но риск, как я полагаю, будет большой.

– Если не возникнет дополнительных трудностей, то все обойдется. Так ты берешься за эту работу, или мне поискать кого-нибудь другого?

– Вот перед вами глаза ястреба, сэр, которые смотрят прямо на вас. Никого и ничего искать не надо.

– Тогда пойдем со мной в казино. Ты будешь ожидать меня на улице, пока я заберу сообщение.

Бармен был рад выполнить просьбу Джейсона, и единственное, что его смущало, так это странное слово «Кризис», пока Борн не растолковал ему, что это кличка лошади на ближайших скачках. После этого бармен сам отнес заказанную выпивку одному из игроков за столом с номером 5 и вернулся с запечатанным конвертом, который он прикрывал своим подносом. Джейсон внимательно следил за окружающей обстановкой, стараясь не упускать из виду ни поведение игроков за столами, ни поведение других посетителей бара. Как и было договорено, поднос был поставлен на стойку бара между Борном и Мак-Алистером. Достав из пачки сигарету, Джейсон неосторожным движением смахнул упаковку спичек в сторону некурящего Мак-Алистера. И прежде, чем недоумевающий помощник Госсекретаря смог что-либо понять, Борн поднялся со своего стула и подошел прямо к нему.

– Есть у вас огонь, мистер?

Мак-Алистер посмотрел на спички, быстро поднял их, зажег одну и поднес Борну. Когда Джейсон вернулся на свой стул, конверт с пометкой «Кризис» был у него в руке. Открыв его, он вынул листок бумаги, на котором было напечатано: «Телефон в Макао: 32-61-443».

Он посмотрел вокруг, отыскивая глазами платный телефон, и неожиданно понял, что никогда не пользовался платными телефонами в Макао, и, более того, если бы он захотел это сделать, то не смог, потому что у него не было мелких португальских монет.

Это был типичный пример того, как незначительные мелочи могли испортить большое дело. Он сделал знак бармену, который вырос перед ним раньше, чем его рука опустилась на стойку.

– Да, сэр? Еще виски?

– Пока нет, – сказал Борн, выкладывая перед ним на прилавок доллары Гонконга. – Я должен позвонить по местному телефону здесь, в Макао. Не могли бы вы мне сказать, где я могу найти такой телефон, а заодно и разменять немного мелочи? Пожалуйста, если вам нетрудно.

– Я не могу позволить, чтобы такой джентльмен, как вы, бегал в поисках платного телефона, сэр. И, только между нами: я уверен, что у многих здешних клиентов могут быть всякие нехорошие болезни. – Бармен улыбнулся. – Позвольте мне сделать для вас приятное, сэр. У меня есть телефон за моей стойкой для очень близких людей.

И прежде, чем Джейсон смог запротестовать или, наоборот, поблагодарить, телефон появился прямо перед ним. Он начал набирать номер, в то время как Мак-Алистер внимательно наблюдал за ним.

– Вэй? – раздался женский голос.

– Меня просили позвонить по этому номеру, – начал Борн по-английски. Мертвый наемник не знал китайского.

– Мы должны встретиться.

– Боюсь, что это невыполнимо.

– Но мы настаиваем на этом.

– Я советую вам отказаться от этой идеи. Разговаривать я буду только с нужным мне человеком, только с тем человеком.

– Вы чересчур самонадеянны.

– А вы по меньшей мере ведете себя как идиотка. То же самое я могу сказать и об этом вашем проповеднике, с большим мечом, если он откажется говорить со мной.

– Вы осмеливаетесь…

– Я уже слышал это один раз сегодня ночью, – прервал собеседницу Борн. – Ответ может быть только один: «Да». И я осмелюсь утверждать, что он теряет значительно больше, черт бы его побрал, чем я. Он всего лишь клиент, а мой список заказов достаточно длинный. Я не нуждаюсь в нем, но именно сейчас, как мне кажется, он сам нуждается во мне.

– Мне нужны объяснения причины, по которой вы требуете прямого контакта.

– Я не даю объяснений сержантам, как-никак, а когда-то я был майором, или вы забыли об этом?

– Нет нужды в подобных оскорблениях.

– Тогда, как я понимаю, нет нужды и в продолжении этого разговора. Я перезвоню через тридцать минут. Предложите мне тогда что-нибудь получше, предложите мне его. И, даю вам слово, я сразу узнаю, кто будет разговаривать со мной. Я задам несколько вопросов, на которые никто, кроме него, не сможет ответить. Чао, леди. – Борн положил трубку.

– Что вы делаете? – прошептал взволнованный Мак-Алистер, едва удерживаясь от желания вмешаться.

– Готовлю тот день, когда вы сможете занять свое место под солнцем. А теперь, я надеюсь, вы покончили с выпивкой. Мы покидаем казино. Вы должны выйти отсюда через пять минут после меня, а на улице сразу поверните направо и идите не останавливаясь. Мы вас догоним.

– Мы?

– Там есть еще кое-кто, с кем я хочу вас познакомить. Один мой старый друг, по возрасту совсем еще молодой, который, как я думаю, вам понравится. Кстати, он любит так же, как и вы, хорошо одеваться.

– Кто это еще? Вы сошли с ума?!

– Поберегите свои нервы, аналитик. Мы даже не могли предполагать, что встретимся с ним. И я не сошел с ума, а просто нанял его как внешнего наблюдателя, без чего нам здесь не обойтись, если я не ошибаюсь насчет наших клиентов. И запомните: вы сами хотели, чтобы этим занимался я.

Процесс представления был очень коротким. Стороны, как говорится, обошлись без лишнего дипломатического этикета, не называя никаких имен, но было тем не менее очевидно, что Мак-Алистер просто подавлен внешностью коренастого, широкоплечего и со вкусом одетого китайца.

– Вы наверняка работаете по особым поручениям одной из местных фирм? – спросил аналитик, когда они шли по темной улице к машине связника.

– В некотором смысле можно сказать и так, сэр. Но только это моя собственная фирма, и я выполняю роль курьера для очень важных людей.

– Но как же он нашел вас?

– Очень жаль, сэр, но мне кажется, что вы должны понимать, что подобная информация не раздается направо и налево.

– Великий боже, – пробормотал Мак-Алистер, взглянув на человека из «Медузы».

– Мне нужно добраться до телефона минут так через двадцать, – сказал Борн, усаживаясь на переднее сиденье. Сбитый с толку помощник Госсекретаря сел сзади.

– Они и теперь работают с задержкой, сэр? – спросил связник. – Они часто проделывали это с Французом.

– И как же он обходился с ними? – спросил в свою очередь Борн.

– Не спеша. Он обязательно сказал бы в таком случае: «Пускай попотеют. Я думаю, что этот перенос примерно на час».

– Да, ты прав. Есть здесь где-нибудь ночной ресторан?

– На Руа Мекадорес.

– Нам бы не мешало поесть. А Француз был прав, как, впрочем, и всегда. Пусть они попотеют.

– Он всегда был очень честен со мной, сэр, – сказал китаец.

– Под конец он стал красноречив, как совращенный святой.

– Я вас не понял, сэр.

– Это не так важно. Просто я вспомнил, что я еще жив, а он уже нет. Потому что он так решил.

– Что решил, сэр?

– Умереть, чтобы я смог жить.

– Это похоже на жизнеописания христианских святых, сэр. Монахини рассказывали нам о них.

– Едва ли, – сказал Борн, занятый своими мыслями. – Если бы был другой выход, мы обязательно бы воспользовались им. Но выхода не было, и он просто решил, что его смерть станет моим спасением.

– Я очень любил его, сэр, – тихо сказал связник.

– Итак, вези нас сначала в ресторан.

Терпение Мак-Алистера было на исходе. Он уже едва сдерживался от раздражения в связи с неопределенностью ситуации, и то, что Борн не говорил о делах за столом, добивало его. Уже дважды он пытался завести разговор о причинах задержки и обо всем, что с этим связано, и дважды Борн обрезал его взглядом, предостерегая от лишних разговоров. Китаец знал некоторые факты, но было достаточно много и других, которых он не должен был знать для его же безопасности.

– Отдых и еда, – размышлял вслух Борн, заканчивая очередное блюдо. – Француз всегда считал их главным оружием и был, несомненно, прав.

– Мне кажется, что в первом он нуждался больше, чем вы, сэр, – заметил китаец.

– Возможно. Ведь он даже изучал военную историю и утверждал, что многие сражения были проиграны из-за усталости солдат, а не из-за недостатка вооружений.

– Это все очень интересно, – резко перебил их Мак-Алистер, – но мы сидим здесь уже достаточно долго, а дело не ждет. Ведь есть еще многое, что нам предстоит сделать.

– Мы все сделаем, Эдвард. А вы успокойтесь и считайте, что все дела идут своим чередом. Француз любил говорить, что натянутые нервы наших врагов – это наилучший союзник.

– Я уже начинаю уставать от вашего Француза, – с раздражением заметил Мак-Алистер.

Джейсон пристально посмотрел на него и спокойно сказал:

– Даже не пытайтесь еще раз произнести это при мне. Вы не были там. – Борн взглянул на часы. – Прошло около часа. Давайте поищем телефон. – И, повернувшись к связнику, добавил: – Мне понадобится твоя помощь. Ты будешь бросать монеты, а я набирать номер и говорить.

– Вы обещали позвонить через полчаса, – раздался визгливый, раздраженный голос женщины на другом конце линии.

– У меня были свои дела, которые потребовали времени. Ведь в конце концов есть и другие клиенты, а вы, как я вижу, не проявляете особой заинтересованности в делах. Если вы хотите попусту тратить время, то я займусь своими делами, а вы будете отвечать перед ним сами, когда тайфун уже разразится.

– Как следует это понимать?

– Продолжайте в том же духе, леди! Только запомните, чтобы услышать кое-что, вы должны выдать мне сундук, в котором будет изрядная сумма денег, больше, чем вы даже можете себе вообразить. Может быть, тогда я что-то и скажу вам, а может, и нет. Мне больше нравится иметь дело с людьми, занимающими высокие места. Я даю вам десять секунд и вешаю трубку.

– Нет, пожалуйста, не надо. Вы можете встретиться с человеком, который отвезет вас на Джайя Хилл, где есть специальная аппаратура связи…

– И где полдюжины ваших головорезов разнесут мне череп, а потом отправят в комнату, где врач накачает меня сиропом, и вы получите всю информацию бесплатно. – Борн был раздражен, и это раздражение было притворным только наполовину. Головорезы Шэна зачастую действовали как любители. – Существует только один универсальный вид аппаратуры связи: это телефон. И не может быть, чтобы линию от Макао до Гуанчжоу вы использовали без шифраторов. Естественно, вы покупаете их в Токио, потому что те, которые вы делаете сами, работают черт-те как! Так используйте их! Я перезвоню вам еще раз, леди. И у вас наконец должен появиться номер для связи, его номер. – Джейсон положил трубку.

– Очень интересно, – сказал Мак-Алистер, стоя в нескольких футах от телефона и глядя, как китаец возвращается к столу. – Вы использовали палку для подстегивания осла, когда я использовал бы только морковь.

– Использовали что?

– Я бы постарался подчеркнуть значение той информации, которую я собираюсь передать. Вместо этого вы угрожали, как будто вместо вас был неизвестно кто…

– Пощадите меня, – ответил Борн, прикуривая сигарету и благодаря Бога, что обошлось без рукопожатий. – В назидание вам замечу, что я пользовался и тем, и другим.

– Вы прекрасно справились с ролью, – заключил помощник Госсекретаря, и на его лице мелькнуло некоторое подобие улыбки. – Спасибо.

Человек из «Медузы» мрачно взглянул на человека из Вашингтона.

– Если эта штука сработает, сможете провести финал? Сможете вы выхватить пистолет и нажать на спуск? Потому что если вы этого не сделаете, мы оба погибнем.

– Я должен сделать это, – сказал Мак-Алистер твердо. – Для Дальнего Востока, для всего мира.

– И для вашего места под солнцем. – Джейсон направился к столу. – Давайте уходить отсюда. У меня нет желания второй раз использовать этот же телефон.

Внешняя тишина и спокойствие на Нефритовой горе не отражали состояния неистовой активности на вилле Шэна Чжуюаня. Суматоха определялась не количеством одновременно суетящихся людей, их всего было пятеро, а нагрузкой, ложившейся на каждое действующее лицо. Министр выслушивал все, что сообщали ему непрерывно курсирующие между летним садом и центром связи адъютанты. Иногда он спрашивал их мнение, но чаще выслушивал молча.

– Наши люди подтвердили это сообщение, мой министр! – взволнованно проговорил мужчина средних лет, показавшийся в дверях дома, выходящих в сад. – Они уже сумели поговорить с журналистами. Все было точно так, как описывает наемник. Они видели и фотографию убитого, которая была разослана в газеты.

– Получите ее, – приказал Шэн. – Пусть сразу передают по проводам прямо сюда.

– Все происходящее слишком невероятно. Консул уже послал атташе в телеграфное агентство. Мы ждем связи с минуты на минуту.

– Невероятно, – вновь повторил Шэн, задумчиво глядя на светящиеся лилии в искусственных прудах. – Уж очень все хорошо совпадает. Это означает, что здесь может быть тем не менее скрытое несовпадение, которое и является ключом ко всем этим событиям. Кто-то пытается нас обмануть.

– Вы полагаете, что наемник? – спросил второй адъютант, постоянно дежуривший в саду.

– С какой целью? Он ведь не может предполагать, что его труп должен был остаться в том заповеднике еще до наступления рассвета? Он должен считать, что ему была оказана высокая честь, в то время как мы использовали его всего лишь как приманку, чтобы захватить его предшественника, обнаруженного нашим человеком из МИ-6.

– Тогда кто? – вновь задал вопрос первый адъютант.

– Это и есть дилемма. Кто? Все выглядит соблазнительно, но в то же время и настораживает. Все слишком очевидно и, следовательно, отдает непрофессионализмом. Этот наемник, если предположить, что он говорит правду, должен быть уверен, что ему нет причин опасаться меня, но он почему-то прибегает к угрозам, явно пренебрегая таким важным для него клиентом. Профессионал не стал бы так делать, и именно это беспокоит меня.

– Вы предполагаете, мой министр, что здесь появился кто-то третий? – вновь спросил адъютант.

– Если это так, – задумчиво проговорил Шэн, по-прежнему не отводя глаз от цветов, – то этот некто явно неподготовленный человек либо же обладающий интеллектом быка, а это уже следующая дилемма.

– Она уже получена, сэр! – закричал появившийся на дорожке молодой человек, размахивая фотографией, переданной по фототелеграфу.

– Давай ее сюда. Быстрее! – Шэн схватил листок и поднес к свету фонаря, пробивавшемуся через листву. – Это он! Я не забуду его лицо до конца моих дней! Теперь все ясно! Передайте женщине в Макао, чтобы она сообщила ему номер телефона и обеспечила безопасность линии. Любая оплошность со связью может означать смерть!

– Сию минуту, министр! – Оператор бегом направился в дом.

– Теперь остаются моя жена и дети. Они наверняка обеспокоены моим долгим отсутствием. Кто-нибудь, сходите ко мне домой и объясните им, что государственные дела не позволяют мне пока присоединиться к ним.

– Сочту за честь выполнить вашу просьбу, министр, – сказал адъютант, который был ближе всех к двери.

– Им будет легче, если они не будут знать, чем я здесь занят. Ведь это сущие ангелы, и настанет день, когда они будут вознаграждены за свое терпение.

Борн тронул связника за плечо, указывая на яркую вывеску отеля, которую заметил на правой стороне улицы.

– Сначала мы остановимся здесь, а уж потом отправимся к телефону где-нибудь на другом конце города. Хорошо?

– Это мудрое решение, сэр, – ответил китаец.

– Нам надо немного отдохнуть, – продолжил Борн. – Француз всегда любил напоминать мне, что отдых – это оружие. Господи, почему теперь я сам повторяю это на каждом шагу?

– Потому что у вас мания, – заметил Мак-Алистер.

– Рассказывайте мне об этом! Нет, думаю, не поэтому.

Джейсон набрал номер телефона в Макао, который был соединен с линией радиосвязи в Китае, подключенной к «чистому» телефону в районе Нефритовой горы, взглянул на аналитика и быстро спросил:

– Шэн говорит по-французски?

– Вне всяких сомнений, – кивнул тот. – Он часто общался с деловыми людьми и чиновниками на Кей де Орси и разговаривал очень неплохо. Пожалуй, он даже предпочитает французский английскому. Но почему бы вам не использовать мандаринский? Ведь вы знаете его.

– Командос не знал его, а если я буду говорить по-английски, он может почувствовать разницу в акцентах. Французский покроет это отличие, как вышло при разговоре с Су Джианем, и, кроме того, я узнаю, Шэн это или нет. – Борн набросил носовой платок на микрофон телефонной трубки, как только услышал, что на расстоянии почти в полторы тысячи миль от Макао раздался второй телефонный звонок. Судя по качеству связи, шифраторы были задействованы.

– Вэй?

– Полковник предпочитает говорить по-французски.

– Шем-ма? – раздался перепуганный голос, скорее всего оператора, поясняющий, что он не понимает языка. Но этот звонок явно ожидали, так как немедленно вклинился другой голос, который был слышен менее отчетливо. И наконец только он и остался на линии.

– Вы предпочитаете говорить по-французски? – Это был Шэн! Язык не имел особого значения. Борн на всю жизнь запомнил этот голос, обладатель которого устроил то незабываемое импровизированное представление ораторского искусства. Это был тот самый ревностный служитель культа беспощадного бога, который обязательно соблазнял слушателей истеричной молитвой перед тем, как обрушить на них огонь и расплавленную серу.

– Давайте считать, что мне это просто удобней.

– Очень хорошо. Что это за невероятная история, о которой вы сообщили? Ведь это уму непостижимо, что там упоминались какие-то имена?

– И, кроме того, мне сообщили, что вы говорите по-французски, – перебил его Борн.

Наступила пауза, которую нарушало только ровное дыхание Шэна.

– И вы знаете, кто я?

– Я знаю только имя, которое ни о чем не говорит мне. Но зато оно очень многое говорит кое-кому еще, кто, как оказалось, знал вас еще много лет назад. Этот человек хочет поговорить с вами.

– Что? – закричал Шэн. – Это измена?

– Нет, ничего подобного нет, но на вашем месте я бы выслушал его. Он сразу все понял из моего рассказа, который я изложил американцам. Другие не поняли этого, но он понял.

Борн взглянул на Мак-Алистера, находившегося рядом с ним. Тот кивнул, как бы подтверждая, что Борн может говорить дальше по заранее обусловленному сценарию.

– Он только раз взглянул на меня и сразу уяснил, что к чему. Но потом тот самый человек, оригинал, которого прихватил с собой Француз, был убит.

– Вы понимаете, что вы наделали?

– Как мне кажется, я сделал большое одолжение вам, и, надеюсь, что вы его хорошо оплатите. Вот здесь, рядом со мной, находится ваш друг, он будет говорить по-английски. – Борн протянул трубку аналитику, который заговорил без промедления.

– Говорит Эдвард Мак-Алистер, Шэн.

– Эдвард?.. – Ошеломленный, Шэн Чжуюань не смог даже договорить.

– Этот разговор не санкционирован и никакая запись его не ведется. Мое местонахождение не зарегистрировано и неизвестно официальным службам. Я говорю исключительно в своих собственных интересах и, разумеется, в ваших.

– Вы… удивляете меня, мой старый друг, – медленно проговорил министр, стараясь оправиться от испуга.

– Вы прочтете обо всем происшедшем в утренних газетах и, несомненно, услышите в сводках известий радиостанции с Гавайев. Консул высказал пожелание, чтобы я «исчез» на несколько дней, с целью исключить лишние вопросы, а я не возражал против этого, поскольку уже знал, с кем я хотел «исчезнуть».

– Что произошло и как вы…

– Сходство двух этих людей, их появление здесь были слишком очевидными, чтобы это можно было принять за простую случайность, – резко перебил его помощник Госсекретаря. – Я предполагаю, что де Анжу хотел выжать из этой легенды все, что только можно, поэтому старался создать образ, как можно более похожий на оригинал, и, на мой взгляд, ему это удалось. Правда, после трагического исхода на Виктория Пик лицо настоящего Джейсона Борна было с трудом узнаваемо, и никто из присутствующих не смог заметить сходства между этими людьми. Никто, кроме меня.

– Кроме вас?

– Это я убрал его из Азии, и я один из тех, кого он явился убить, предполагая оставить на месте убийства труп наемника. Но, к несчастью для него, наш общий партнер сумел вовремя вывернуться и сунуть его под пули морских пехотинцев.

– Дорогой Эдвард, информация так стремительно растет, что я не успеваю осмыслить ее. Но кто же вернул Борна назад, в Азию?

– Естественно, это сделал Француз. Он жаждал мести за предательство в делах и знал, где найти того, кто поможет ему, своего коллегу по «Медузе», настоящего Джейсона Борна.

– «Медуза»! – прошептал Шэн с явным отвращением. – И что же привело вас к такому нелепому заключению, что у меня может быть что-то общее с человеком, которого вы называете «наемником»…

– Ну, пожалуйста, Шэн, – перебил его аналитик. – Сейчас уже поздно «заявлять протест». Мы уже говорим. Но я все же отвечу на ваш вопрос. Заключение было сделано на основании анализа нескольких убийств. Началось же все с убийства вице-премьера и четырех других людей, которое произошло на набережной Тсим Ша Тсуи. Все они были врагами, вашими врагами, Шэн. Затем ночной инцидент в аэропорту Кай Так, где в составе китайской делегации были двое ваших оппонентов из Пекина. Затем было многое-многое другое… Разговоры о контактах между Макао и Гуандуном, слухи о всесильных людях в Пекине, особенно об одном из них… И наконец это досье… Все силуэты сложились в один, ваш силуэт, который теперь стал отчетливой фигурой.

– Досье? Что это значит, Эдвард? – спросил Шэн, стараясь сохранить внешнее спокойствие и продемонстрировать силу. – К чему эта неофициальная, незарегистрированная беседа между нами?

– Я думаю, что ты знаешь ответ.

– Ты умнейший человек, Эдвард, и должен понимать, что я не стал бы спрашивать, если бы знал. Нам ни к чему подобные танцы.

– Способный чиновник, которого всю жизнь держат в задних комнатах, ты это хотел сказать?

– По правде говоря, я ожидал услышать, что ты добился более значительных успехов, чем можно судить по твоему тону.

– Я подумываю об отставке, Шэн. Двадцать лет я отдал государственной службе, но я не хочу умереть за рабочим столом. Я не хочу попасть в засаду, не хочу быть пристреленным или разорванным на куски пачкой пластиковой взрывчатки. Я не хочу стать мишенью для террористов, здесь ли, в Иране или в Бейруте. Сейчас мне хочется сделать что-нибудь для себя, для своей семьи. Меняются времена, меняются и люди, а жизнь дорожает. Моя пенсия и мои перспективы очень мизерны по сравнению с моими заслугами.

– Я полностью согласен с тем, что ты говоришь, Эдвард, но какое отношение имеет все это ко мне? Мы с тобой больше не выступаем на арене для гладиаторов, и какое значение имеет факт, что мое имя упоминают шакалы из Гоминдана?

– Избавь меня от этих сентенций, Шэн. – Аналитик взглянул в сторону Борна. – Что бы ни говорил тебе наш общий партнер, эти слова принадлежат мне, Шэн. Твое имя никогда не упоминалось на Виктория Пик, и никаких китайцев с Тайваня не было при беседе с вашим человеком. Это я попросил его сказать именно так, с единственной целью: привлечь твое внимание. А что касается твоего имени, то оно предназначено для очень узкого круга людей. Оно и все, что с ним связано, находится в этом досье, о котором я уже упоминал. Этот материал заперт в моем кабинете в Гонконге. На нем стоит гриф «Совершенно секретно». Есть еще только одна копия этого досье, которая хранится в сейфе в Вашингтоне и может быть получена только мной. Правда, в случае, если со мной случится что-то непредвиденное, например, авиационная катастрофа, убийство или похищение, досье будет немедленно передано в Совет Национальной безопасности. Информация, собранная в нем, попади она в руки врагов, может вызвать внутренний кризис на всем Дальнем Востоке.

– Ты заинтриговал меня, Эдвард, своим искренним, но, может быть, все-таки не совсем полным и законченным признанием.

– Встреться со мной, Шэн, и захвати с собой деньги, много денег – конечно же, американских. Наш общий партнер подсказывает мне, что есть холмы в Гуандуне, куда на встречу с ним прилетали твои люди. Встречай меня там завтра, от десяти до двенадцати ночи.

– Нет-нет, так не пойдет, мой информированный друг. У меня нет достаточных оснований к подобным действиям.

– На это я могу только сказать, что в моей власти уничтожить обе копии этого досье, но прежде я составлю на его основании одну очень любопытную историю и переправлю ее на Тайвань, где соответствующие круги весьма заинтересуются ею и, проследив все изложенные мной факты, придут… к моему давнему партнеру по китайско-американским переговорам… Вот это и есть мое последнее завершающее дополнение, Шэн.

– Но ты так и не сказал, почему я должен слушать тебя?!

– Сын тайпина, тесно связанного с Гоминданом, должен бы знать ответ на этот вопрос. Человек, который завтра утром может быть разжалован, а возможно, даже и лишится головы, определенно должен знать его.

На этот раз пауза была длинной, тяжелое дыхание надолго заполнило линию. Наконец Шэн произнес:

– Холмы в Гуандуне. Он знает, где это.

– Там должен быть только твой вертолет, – сказал в ответ Мак-Алистер, – и только два человека, ты и пилот.