Глава 25

Мари вздрогнула и едва удержалась на стуле, когда резкий телефонный звонок нарушил тишину комнаты. Хромая и все еще продолжая вздрагивать, она подбежала к телефону и подняла трубку.

– Да?

– Я надеюсь, что разговариваю с миссис Остин?

– Мо?.. Мо Панов! Ну, слава богу. – Мари даже прикрыла глаза от облегчения. – Алекс говорил, что собирается захватить тебя в это неожиданное путешествие. Он был уверен, что ты согласишься.

– Какие могли быть сомнения? Как ты себя чувствуешь, Мари?

– Я схожу с ума, Мо. Я пытаюсь удержаться, но чувствую, что схожу! А где Алекс?

– Разговаривает по телефону рядом со мной. Он попросил, чтобы я дозвонился до тебя, чтобы занять сразу обе линии… Подожди секунду. Вот он кивнул. Сейчас ты его услышишь.

– Мари?

– Алекс? Спасибо тебе. Спасибо за твой приезд…

– Как обычно говорил твой муж: «Сейчас не время об этом». В чем ты была одета, когда они последний раз видели тебя?

– Одета?

– Когда ты убежала от них.

– Я убегала дважды. Второй раз это было в городке Таенман.

– Меня интересует только Гонконг. Так как ты была одета в Гонконге?

– Дай мне подумать. В госпитале…

– Нет-нет. Меня интересует позже, – перебил ее Алекс. – Ты, помнится, говорила о каких-то покупках и о посещении канадского консульства… Теперь вспомнила?

– Господи! Но как ты все это помнишь?

– Ничего удивительного здесь нет, просто я делал записи. Это одна из привычек, возникших у меня в результате пьянства. Поторопись, Мари. Только самое главное из твоей одежды.

– Плиссированная юбка, да, именно плиссированная, серого цвета. Еще была широкого покроя кофточка…

– Ну, ее ты могла сменить.

– Что?

– Не обращай внимания. Что еще?

– Ну, конечно! Шляпа! Шляпа с широкими полями, которая хорошо прикрывала мое лицо. И еще на мне были туфли без каблуков, чтобы рост не казался достаточно высоким.

– Хорошо, я думаю, что теперь можно использовать и каблуки. Прекрасно, Мари. Это все, что мне пока требовалось.

– Но зачем, Алекс? Что ты собираешься делать?

– Я объясню это позже, а пока скажу только одно: ты должна оставаться на месте, а мы постараемся приехать к тебе как можно быстрее, насколько нам удастся расчистить дорогу. Но ты должна понимать, что по времени это может занять час или даже больше.

– А что будет делать Мо?

– Он останется со мной, и так будет лучше во всех отношениях. Они не посмеют тронуть нас, так как даже не знают, с какими инструкциями я сюда прибыл. Для них я сейчас хоть и прихрамывающая, но все же передвигающаяся бомба, готовая взорвать всю их операцию при неосторожном обращении.

– Будь осторожен, Алекс.

– Ты лучше скажи это им.

Конклин положил трубку, а Мари медленно пошла к стулу, вытирая слезы, текущие по ее лицу.

Моррис Панов и Алекс вышли из магазина сувениров, расположенного рядом со зданием вокзала, и направились к эскалатору, ведущему к нижним платформам, где находились пятый и шестой железнодорожные пути. Мо во всем полагался на своего прихрамывающего друга и неукоснительно следовал его инструкциям. В руке он держал яркий иллюстрированный журнал для мужчин, одновременно прижимая к себе большую черно-белую матерчатую панду.

– Я должен быть на платформе около шестого пути где-то в начале поезда, который прибудет через несколько минут? Пока все верно?

– Все верно, – подтвердил Конклин, вытирая пот со лба.

– После этого я пройду к последней колонне, держа в руках это грязное вонючее чудовище и читая на ходу этот откровенно порнографический журнал, пока эта женщина не подойдет ко мне.

– И это ты запомнил очень хорошо, – похвалил его Алекс, когда они вошли на эскалатор. – Панда вполне обычный подарок, на Западе он очень популярен. Думай, что это подарок для ее детей. Порнографический журнал дополняет композицию и является опознавательным сигналом. Панда и голые женщины редко располагаются рядом друг с другом.

– Но с другой стороны, если пользоваться теорией Фрейда, то такая комбинация возможна.

– Не смеши людей, а только делай то, что я говорю.

– Но ты еще так и не сказал мне, что я должен говорить этой женщине.

– Попытайся что-нибудь вроде: «Я рад встретить тебя» или «Как чувствуют себя дети?». На самом деле это неважно. Отдай ей медведя и возвращайся к этому эскалатору как можно быстрее, но не бегом. – Они спустились на нижнюю платформу и Конклин, слегка тронув доктора за локоть, указал ему направо. – Я думаю, что ты сделаешь все как надо, старина, и возвращайся сюда.

Панов прошел до конца платформы, когда поезд из Лоуву прогрохотал на подъездных путях. Он встал у последней колонны, и, когда поток пассажиров, выходящих из вагонов, заметно увеличился, постарался правильно расположить свои опознавательные знаки. Когда это наконец произошло, то от неожиданности он чуть было не уронил их.

– Вы, должно быть, Гарольд! – раздался громкий фальцет, когда высокая фигура, в прикрывающей лицо широкополой шляпе и серой плиссированной юбке, появилась рядом и хлопнула его рукой по плечу. – Я узнаю тебя где угодно, дорогой!

– Как приятно тебя встретить. Как себя чувствуют дети? – У Мориса уже заплетался язык.

– А как там Алекс? – неожиданно переходя на бас, проговорила фигура. – Я был ему кое-что должен, и теперь, надеюсь, этот долг вернул. Он все еще не поднял весла?

– Я до сих пор не могу понять, чем вы оба заняты, – ответил изумленный психиатр.

– Быстро, – проговорила странная фигура. – Они уже приближаются. Давайте мне медведя и, как только я побегу, ныряйте в толпу и исчезайте! Давайте!

Панов выполнил все, что от него требовалось, заранее зная о том, что несколько человек прорываются через толпу, чтобы встретиться в одной точке. Неожиданно разряженный мужчина в женской одежде нырнул за соседнюю колонну и выплыл уже на другой стороне платформы. Там он сбросил туфли на каблуках, вновь обогнул очередную колонну и, словно футбольный мяч, врезался в толпу в непосредственной близости от поезда, ускользая от китайца, вознамерившегося перехватить его. Сзади него появились новые преследователи, которые расталкивали озлобленных пассажиров, мешающих попыткам догнать этого человека. Каким-то образом в возникшей суматохе черно-белая панда оказалась в руках высокой европейского типа женщины, которая держала развернутое расписание поездов. Женщина почти тут же была схвачена двумя прилично одетыми китайцами и начала пронзительно кричать. Они посмотрели на женщину, потом друг на друга и бросились вперед.

Моррис Панов вновь поступил так, как предписывали ему инструкции: он спешно смешался с движущейся толпой на противоположной стороне платформы и быстро пошел вдоль пятого пути по направлению к эскалатору, где уже образовалась очередь, но Конклина нигде не было видно! Стараясь подавить возникшую было панику, Мо замедлил шаг, но продолжал двигаться вперед, оглядываясь по сторонам, стараясь не пропустить и тех, кто поднимался по эскалатору. Что могло случиться? Куда подевали человека из ЦРУ?

– Мо!

Панов повернулся налево. Конклин отошел от условленного места метров на десять и теперь стоял рядом с колонной на достаточном удалении от эскалатора. По его жестам Панов понял, что офицер будет оставаться на месте, а он должен пробираться к нему.

Панов с деланным видом человека, ожидающего, когда рассосется толпа, медленно пошел вдоль платформы, заложив руки за спину. Пришел в себя от напряжения он, только зайдя за колонну и оказавшись рядом с Алексом.

Около ног Конклина лежал слегка оглушенный мужчина средних лет, одетый в дождевик. Спина его была прижата протезом, убирать который Алекс явно в ближайшее время не собирался.

– Позволь представить тебе Мэтью Ричардса, доктор. Мы познакомились еще в самые первые дни работы в Сайгоне. Конечно, тогда он был значительно моложе и намного проворней.

– Ради бога, Алекс, позволь мне встать! – промычал человек по имени Ричардс, ворочая головой. – Моя голова трещит, как будто ее молотят черти! Чем ты ударил меня, не ломом ли?

– Нет, Мэтт. Я двинул тебя ботинком моей несуществующей ноги. Приличный у него вес, а? А что касается того, чтобы ты встал, то ты знаешь сам, что я не смогу этого сделать, пока ты не ответишь на мои вопросы.

– Черт побери, я уже ответил на них! Я всего-навсего мелкая вошь, офицер, выполняющий второстепенную работу, и даже не занимаю никакого официального поста. Мы получили директиву взять тебя под наблюдение. Возможно, что потом были и другие указания, но я их не знаю.

– Я еще раз повторяю, что не верю тебе. У тебя здесь достаточно компактная и разветвленная сеть, которая позволяет видеть все и везде. Послушай, Мэтт, мы работали много лет, и ты должен понимать, что эти пустые отговорки не для меня! Что было в этой директиве?

– Я не знаю! Она предназначалась только для руководства!

– Ну что ж, как знаешь, Мэтт! Только не забывай, что у тебя приближается пенсионный возраст, а ваше ведомство имеет если и не прямую, то весьма тесную связь с Лэнгли. Подумай об этом хорошенько, Мэтт.

– Господи, – раздался стон снизу, – я сказал тебе правду. И больше я не знаю ничего.

– Кто были эти китайцы?

– Я не…

– Они явно не из полиции, кто они?

– Это правительственные подразделения.

– Какой отдел? Они должны были сказать тебе это или это должен был сказать тебе твой шеф. Ведь он не хотел, чтобы ты работал вслепую.

– Он сказал мне только то, что их участие согласовано с Вашингтоном. Он буквально клялся, что больше ему ничего не известно. Что еще можно было сделать? Проверять их документы?

Алекс помолчал некоторое время, затем вновь вернулся к разговору.

– Есть один человек, Мэтт, огромных размеров, который выглядит, как китайский вариант человека-горы. – Конклин вновь замолчал. Голова Ричардса начала подергиваться.

– Я не знаю… точно.

– Кто он?

– Я только видел его, и это все, что я знаю. Его трудно не заметить.

– Но мне кажется, что это не все, Мэтт. Наверняка то место, где ты его видел, заинтересовало тебя, и ты стал задавать вопросы. Что ты узнал?

– Но послушай, Алекс! Это всего лишь сплетни и ничего больше, ничего конкретного.

– Мне всегда нравились сплетни. Так выкладывай эти сплетни, Мэтт, а не то моя нога случайно может соскочить на твое лицо. Ты же видишь, я плохо управляюсь с нею. – И чтобы его слова не были пустым звуком, Конклин переместил протез прямо между лопаток своего пленника.

– Господи! Ты сломаешь мне позвоночник!

– Нет, я думаю, что начать придется с лица. Кто он, Мэтт? – Конклин переместил протез, и теперь давление распространялось уже на череп.

– Ну хорошо! Как я уже сказал, это не было клятвой на Евангелии, но мне шепнули, что этот человек занимает высокий пост в МИ-6.

– Можно мне попросить ваш галстук, доктор? – неожиданно произнес Конклин, развязывая свой. – Твой галстук, Мэтт, мне тоже понадобится.

Двумя минутами позже офицер Мэтью Ричардс лежал за колонной со связанными руками и ногами, а его рот был надежно закрыт.

– Они все еще пытаются догнать наше прикрытие, которое теперь на полпути в Малайзию.

– Кто это был? Я понимаю, что не женщина.

– Да, женщина едва ли справилась бы с такой задачей. Мы очень часто используем его здесь как лишнюю пару глаз в приграничном районе. Он промышляет золотом и алмазами, но никогда не связывается с наркотиками. Его излюбленные места – Гонконг, Сингапур, Макао. Я думаю, что он не всегда был таким. Что-то произошло в его жизни, и она пошла по другой полосе. У него даже отобрали его медали.

– Какие медали?

– Олимпийские медали 1976 года. По бегу и по бегу с препятствиями.

Они молча поднялись по эскалатору на площадку с выходными терминалами. Навстречу им попалась группа рабочих, которые отправлялись убирать перрон. Алекс повернулся в их сторону, щелкнул пальцами правой руки и, отогнув большой палец, сделал движение в направлении нижних дверей. Сообщение было понятным, через несколько минут связанный агент ЦРУ, несомненно, будет найден позади колонны.

– Это именно тот, кого они все называли майором, – пояснила Мари, сидя на стуле против Конклина, пока Мо, стоя на коленях, осматривал ее левую ногу. – Ой, ой! – закричала вдруг она, подтягивая ногу и пряча ее под стул. – Извини, Мо.

– Ничего-ничего, там все хорошо заживает. Это случайная боль, сейчас она пройдет. Попозже я сменю повязки. – Панов поднялся и сел на стул возле небольшого стола.

– Ты остановился здесь? – спросила она Конклина.

– Мой номер чуть дальше твоего, через холл, соседний с тобой оказался занятым.

– Как тебе удалось раздобыть хотя бы этот?

– Деньги решают все, а кроме того, не забывай, что это Гонконг… Давай все же вернемся к майору.

– Его имя Лин Вэньчжу. Кэтрин Степлс рассказала мне, что он офицер английских спецслужб, говорит по-английски с типичным лондонским акцентом.

– Она уверена в этом?

– Да, вполне. Она слышала, что он один из лучших офицеров секретной службы здесь, в Гонконге, включая ЦРУ и КГБ.

– Я понимаю это, – сказал Алекс, согласно кивая головой, – и могу поверить, что ее сведения достаточно точны, но что-то здесь не сходится, есть какое-то потерянное звено. Для Лондона одно дело – соглашаться на проведение Вашингтоном операции на их территории и совсем другое для МИ-6 сообщать нам обо всех имеющихся у них в этом регионе агентах, тем более таких способных, как наш майор.

– Почему? – заинтересовался Панов.

– По нескольким причинам. Во-первых, они никогда не доверяли нам, не столько замыслам и намерениям, сколько мозгам, которые их исполняют. Во-вторых, почему риск операции, проводимой американскими бюрократами, должен нести английский персонал? Это, пожалуй, главная точка нестыковки всего, что мы знаем на сегодня. Лондон никогда не согласится с таким положением вещей.

– Я могу предположить, что вы имеете в виду Мак-Алистера? – спросила Мари.

– Я провел некоторый анализ, – покачал головой Конклин, – и могу сказать, что он является или самым сильным, или самым слабым фактором во всем сценарии. Скорее, второе. У него достаточно ограниченное воображение и немного подмороженные мозги. Я хочу сказать, что Эдвард Ньюингтон Мак-Алистер просто-напросто кролик. Его уши мгновенно встают торчком при первом же сигнале надвигающегося конфликта или ошибки, и он моментально скрывается бегством. Он один из лучших аналитиков, но у него нет квалификации, чтобы быть хорошим оперативником, не говоря уже о стратегическом руководстве операцией такого масштаба. Едва он появился бы на сцене в этом качестве, его мгновенно бы освистали, поверьте мне.

– Но он очень убедительно терроризировал нас с Дэвидом, – коротко вставила Мари.

– Ему подсунули этот сценарий и велели дополнить его сюжетами. Но когда ты сбежала от них, он оказался в затруднении: следующие сюжеты ему некуда было вставлять, и весь сценарий оказался под угрозой провала.

– А кто автор этого сценария? – спросил Панов.

– Хотелось бы мне знать. Никто из тех, с кем мне удалось побеседовать в Вашингтоне, не знает этого, а их было несколько человек. Они не стали бы лгать мне…

– Кэтрин Степлс кое-что рассказала мне, – прервала офицера Мари. – Я не знаю, может ли это помочь или нет, но это почему-то осталось в моей памяти. Она сказала, что в Гонконг прилетел один из высших государственных чинов, который «гораздо больше, чем дипломат», или что-то в этом роде. И она при этом высказала мысль, что имеется прямая связь между его появлением и всем происходящим.

– Как его звали?

– Этого она мне не сказала. Но позже, когда я увидела рядом с ней Мак-Алистера, я подумала, что тогда речь шла о нем. Но, может быть, и нет. Аналитик, которого ты только что описал, и нервничающий человек, который разговаривал с нами в Мэне, едва ли мог быть дипломатом и тем более государственным лицом. Это должен быть кто-то еще.

– Когда она это сказала? – спросил Конклин.

– Три дня назад, когда прятала меня у себя на квартире в Гонконге.

– Перед тем как отвезла тебя в Таенман?

– Да.

– И больше она никогда о нем не вспоминала?

– Нет, и даже когда я спросила ее, она под разными предлогами замяла этот разговор, а у меня в то время не было причин не доверять ей. В какой-то мере она брала на себя определенный риск, не говоря уже о риске профессиональном, и тем не менее собиралась помочь мне.

– В любом случае, – проговорил Конклин, взглянув на часы, – пришло время заняться Кэтрин Степлс.

– Ты просто чертова развалина! – прошептал Мэтью Ричардс, сидя за рулем небольшого автомобиля, стоявшего на той улице, где располагалась квартира Кэтрин Степлс.

– Ты никогда не был особенно любезным, Мэтт, – ответил Алекс, сидя в тени, рядом с ним. – Вот видишь, я не только не послал обещанный рапорт в Лэнгли, но сумел устроить так, что тебе вновь поручили наблюдение за мной. Ты должен меня поблагодарить.

– Дерьмо!

– Что ты сказал им, когда вернулся?

– Что я мог сказать? На меня напали сзади, и слава богу, что не задушили совсем.

– Сколько человек?

– По меньшей мере пятеро юнцов.

– И ты почти не сопротивлялся им, чтобы не вызывать панику и не быть обнаруженным мной?

– Такова цена всему случившемуся, – на этот раз более спокойно произнес Ричардс.

– Ты должен был бы получить поощрение.

– У меня пока есть единственное желание: поскорее развязаться со всем этим.

– Ты очень легко можешь сделать это.

– Но только не путем явного обмана.

– Так значит, старина Хэвиленд лично прилетел в Гонконг, чтобы провести инспекцию на месте.

– Я не говорил тебе этого! Это было в газетах!

– Но о засекреченном доме на Виктория Пик газеты ничего не сообщали, мой дорогой Мэтт.

– Э нет. Это был нормальный обмен! Ты нуждался во мне, я нуждался в тебе. Рапорт обо мне не пошел в Лэнгли, а ты получил необходимый адрес! В любом случае я буду отрицать это. Скорее всего, ты узнал об этом на Гарден-роуд, от какого-нибудь пьяного морского пехотинца.

– Хэвиленд, – продолжал размышлять вслух Конклин, – всю жизнь болтался вокруг англичан, даже усвоил их манеры, которые особенно заметны в разговоре… Господи! Да я же должен был сразу узнать этот голос!

– Голос? – переспросил Ричардс!

– Это был разговор по телефону. Еще одна Глава из общего сценария. Это был ХЭВИЛЕНД! Он не мог никому перепоручить этот разговор! И я проглотил почти все, что он плел мне!

– Что?

– Забудь все, что я сказал.

– С удовольствием.

По улице проехал автомобиль и остановился около дома, где жила Кэтрин. Дверь открылась, и из машины вышла женщина. Слегка наклонившись, она продолжала разговаривать с шофером. Даже слабого уличного освещения было достаточно, чтобы Конклин узнал ее по описанию. Это была Кэтрин Степлс. Кивнув на прощание водителю, она уверенными шагами направилась к стеклянным дверям дома.

Неожиданно улица наполнилась резким звуком двигателя, работающего на повышенных оборотах. Длинный черный седан вывернулся откуда-то сзади них и, пронзительно визжа тормозами, остановился рядом с машиной Степлс. Грохот автоматных очередей разорвал привычную ночную тишину. Осколки стекла разлетелись во все стороны вместе с головой водителя, разорванной на куски. Окровавленные куски стекла полетели на тротуар, когда следующая очередь буквально пригвоздила Кэтрин Степлс к пространству входной двери.

Шины взвизгнули еще раз, и черный седан умчался в темноту с места кровавой бойни, оставляя после себя кровь и трупы.

– Боже мой! – закричал Ричардс.

– Быстро уезжаем отсюда, – скомандовал Конклин.

– Но куда? Ради бога, скажи мне, куда?

– Виктория Пик.

– Ты сошел с ума!

– Нет, пока я еще в своем. Но кое-кто, мне кажется, уже на пути к этому. Этот голубых кровей сукин сын должен быть в конце концов поставлен на место! И первым, кто это попытается сделать, буду я! Едем!