Глава 24

Услышав громкие возгласы на французском, Борн взглянул в ту сторону, откуда они доносились, и быстро побежал, стараясь догнать группу туристов, явно французов, которые в сопровождении гида направлялись вниз по ступеням. Аккуратно застегнув пиджак, он проверил, надежно ли спрятан пистолет, который он сунул за пояс, выбираясь из зала с саркофагом. Оглянувшись несколько раз, он подошел к высокому хорошо одетому туристу, лицо которого не скрывало презрительного отношения ко всему происходящему. Впереди них стояли еще несколько таких же высоких мужчин, что вполне устраивало Джейсона, так как позволяло чувствовать себя достаточно свободно в толпе. Тем временем можно было увидеть, что двери, выходящие на верхнюю площадку лестницы, широко распахнуты, а за ними суетится охрана. Все, что в данный момент интересовало Борна, было связано исключительно с наемником. Оставался ли он все еще здесь или перешел на запасные позиции? Или он все-таки обнаружил де Анжу, захватил его и вместе с ним исчез на белом фургоне, полагая, что настоящий Джейсон Борн уже уничтожен в ловушке внутри мавзолея и его труп составил компанию Председателю Мао?

– Что случилось? – спросил Джейсон по-французски, адресуя свой вопрос высокому туристу с гримасой раздражения на лице.

– Без сомнения, очередная нелепая задержка, – воскликнул тот с каким-то неуловимым оттенком в речи, который выдавал в нем парижанина. – Это проклятое место напоминает мне сумасшедший дом, и моему терпению явно приходит конец. Я давно уже собираюсь вернуться в отель.

– А как вы сможете это сделать? – спросил Борн, следя за тем, чтобы его французский был достаточно благозвучен и приближался к парижскому звучанию. – Я полагаю, что мы не можем так просто прервать нашу экскурсию, а кроме того, я слышал, что мы все должны оставаться вместе до самого конца.

– Я бизнесмен, а не турист. Эта «экскурсия», как вы ее называете, вообще не входит в мою программу пребывания здесь. Откровенно говоря, у меня оказалось немного свободного времени, и я решил взглянуть, что делается вокруг. В отеле даже предлагались напрокат машины, но, к сожалению, не оказалось шофера, говорящего по-французски, и тогда консьерж определил меня, вы можете себе это представить, в эту туристическую группу. Экскурсовод, вы видели ее, изучает в университете французскую литературу и разговаривает по-французски так, будто родилась в семнадцатом веке. Я так и не понял, что является основным в этой экскурсии.

– Да, очень трудно выдержать подобную пятичасовую пытку, – проговорил Джейсон, внимательно рассматривая надпись по-китайски на карточке, прикрепленной к пиджаку парижанина. – После площади Тяньаньмынь мы посещаем храм Неба, являющийся памятником архитектуры времен династии Мин, а затем выезжаем наблюдать заход солнца с Великой Китайской стены.

– Но я уже видел эту Великую стену! Эти бюрократы из министерства и из Промышленной комиссии первым делом потащили меня туда! Если для них бизнес не является главным делом…

– Я тоже занят, в основном, бизнесом, – прервал его Борн, стараясь направить разговор в нужное русло, – но на несколько дней превратился в обычного туриста.

– Я говорю вам, – бизнесмен продолжал делиться своими впечатлениями о недавних деловых контактах, – они все здесь сидят буквально на золоте, и не знают, что с этим делать.

Борн еще внимательней посмотрел на собеседника. Он вновь вспомнил старину Эхо и его галльский афоризм, смысл которого сводился к тому, что, чем больше происходит перемен, тем больше остается постоянства.

– Как я уже сказал вам, – продолжал свою мысль Борн, не спуская глаз с лестницы, – я тоже бизнесмен, но сейчас у меня образовался короткий отдых, и правительство решило использовать мое знание языка, чтобы я выяснил состояние отдельных сторон местного рынка для дальнейшего ведения дел. Вот поэтому я временно стал туристом. А еще я должен вам сказать, что сегодня, скорее всего, посещение мавзолея туристическими группами вряд ли продолжится, а все собравшиеся здесь, на выходе, наверняка будут задержаны.

– Господи, но в чем дело?

– По-видимому, там, внутри, что-то случилось, что-то невероятное, потому что я слышал, как солдаты кричали о каких-то иностранных гангстерах или террористах… Вы, помнится, сказали, что вас случайно определили именно в эту экскурсию, а сами вы не входите в эту туристическую группу, с которой прошли через мавзолей?

– По существу, это действительно так.

– Вам не кажется, что это должно натолкнуть вас на размышления? Ведь в такой ситуации задержание, а может быть, и арест, вполне вероятны.

– Не может быть!

– Не забывайте, что это Китай…

– Но этого не может быть! Мой бизнес стоит многих миллионов франков, которые я пытаюсь вложить сюда! И я попал на эту ужасную экскурсию потому, что…

– Я полагаю, что в конце концов вы выберетесь. Скажите им, что вы просто отправились на прогулку. Кстати, дайте мне вашу карточку, и я скажу вам, что там написано…

– Что вы имеет в виду? Вот эту карточку?

– Да, там указаны название вашей страны и данные заграничного паспорта. Вот таким образом они контролируют ваши передвижения, пока вы находитесь на экскурсии.

– Я ваш вечный должник! – воскликнул бизнесмен, срывая пластиковую карточку с лацкана пиджака. – И еще раз благодарю вас! – Француз, так не похожий и в то же время так похожий на Эхо, быстро откланялся и торопливо пошел по направлению к выходу. Борн некоторое время мог наблюдать, как он пробирается через толпу к Вратам Небесного Покоя, являя собой подсадную дичь, которая должна завести охотника в только что поставленный капкан.

Борн тем временем поднял пластиковую карточку и, прикрепив ее к своему пиджаку, стал теперь частью официально зарегистрированной группы туристов, получая таким образом возможность выбраться из ворот площади Тяньаньмынь. После того как группа покинула мавзолей и побывала во Дворце народов, туристы сели в автобус и выехали с площади через северные ворота. Джейсон видел из окна, как французский бизнесмен препирался с полицейскими, требуя, чтобы они пропустили его через ворота. Но время уже было упущено, и всем полицейским постам наверняка передали сообщение, что белый иностранец без идентификационной карточки туриста должен быть задержан по обвинению в осквернении тела Председателя Мао.

Туристы медленно шли вдоль аллеи, по обе стороны которой располагались скульптуры всевозможных животных, являющиеся одной из достопримечательностей храма Неба, восходящего к временам династии Мин.

– Я хотел бы поговорить с вами на вашем родном языке, – обратился по-мандарински Борн к женщине-экскурсоводу, которая, как он помнил из рассказа делового парижанина, изучала французскую литературу.

– У вас очень правильная речь, – заметила она.

– Спасибо. Я хотел всего лишь напомнить вам, что я был добавлен к этой туристической группе в самый последний момент. Вы не забыли об этом? Я бизнесмен, приглашенный по правительственной программе.

– Менеджер из отеля «Пекин» говорил с нашим начальником о вас, я помню это. – Женщина улыбнулась и пожала плечами. – Говоря по правде, это очень большая группа, и я только запомнила высокого мужчину с карточкой нашей тургруппы. Мне очень жаль, но мы, наверное, не сможем взять вас с собой дальше, если вы не согласитесь внести в свой счет в отеле дополнительно несколько юаней. Но если вы бизнесмен, и тем более приглашенный правительством, вы можете поступить, как вам удобней: можете ехать дальше, а можете и оставаться здесь. – Она опять улыбнулась.

– Да в том-то и дело, что мне больше ничего не остается, как вернуться в отель, где через полчаса должна состояться встреча с представителями вашего правительства. Как мне это сделать?

– Во всем этом есть только одна сложность: найти подходящий транспорт. Я напишу записку, что вы нуждаетесь в помощи, а вы передадите ее охране у Больших Красных ворот.

– Красные ворота? – переспросил Джейсон. – Это там, где возвышается группа переплетающихся арок?

– Да. Вероятнее всего, там есть автобусы, которые могут подвезти вас до отеля. Вы немного опоздаете, но для Пекина это нормальное явление. Я знаю, что наши чиновники тоже очень часто опаздывают.

Она достала записную книжку и ручку.

– Меня не задержат?

– Если это произойдет, то попросите этих людей связаться с представителями правительства, – посоветовала экскурсовод, отрывая исписанный листок.

– В чем дело? – спросил молодой военный, подходя к Борну, когда тот достаточно энергично объяснялся с водителем одного из автобусов, который отказывался подвезти его до отеля.

– Да проблем почти никаких и нет, – немного резко ответил Борн, забирая у водителя записку и протягивая ее офицеру.

– Вы говорите по-китайски? – заметил тот, читая ее.

– Да, но сейчас это не относится к делу. Я опаздываю на совещание с представителями вашего правительства, где должен быть сам генерал Лиань…

– Я не знаю никакого генерала Лианя, – заметил офицер, – генералов очень много. – Но могу помочь вам попасть на это совещание. У меня есть достаточно быстрый автомобиль, с хорошим шофером, который очень быстро доставит вас в отель. Я бы сделал это и сам, но, к сожалению, не могу оставить свой пост.

– Я обязательно отмечу этот поступок при встрече с генералом!

– Это мое естественное желание, сэр, помогать в любом деле, которое касается государственных интересов! Меня зовут…

– Напишите, пожалуйста, ваше имя вот на этом листке бумаги. Я гарантирую, что не забуду его!

Борн сидел в переполненном холле восточного крыла отеля «Пекин», прикрыв лицо вполовину сложенной газетой и немного сдвинув ее угол, чтобы наблюдать за линией входных дверей. Он ждал появления Жана-Луи Ардисона, предположительно проживающего в Париже. Узнать имя своего недавнего собеседника было нетрудно Джейсону, который легко завоевывал симпатию китайцев благодаря знанию языка. Двадцать минут назад он торопливо подошел к столу, где располагалась женщина-клерк, занимавшаяся экскурсиями и туристическими маршрутами. С максимальной вежливостью, какую только позволял его мандаринский диалект, он обратился к ней со своей просьбой:

– Я прошу прощения за беспокойство, но дело в том, что я являюсь основным переводчиком для всех французских делегаций, ведущих дела с государственными промышленными кругами, и я боюсь, что недавно потерял одну из моих непослушных овец.

– Вы, должно быть, очень хороший переводчик, если так хорошо говорите по-китайски… Так что случилось с вашей… потерявшейся овечкой? – Женщина слегка рассмеялась на полуфразе.

– Я не могу даже передать, насколько это было неожиданно для меня. Мы были в кафе и обсуждали очередную встречу, на которую собирались отправиться согласно нашему расписанию, как вдруг он посмотрел на часы и заявил, что позвонит мне позже, а сейчас он должен отправиться на экскурсию по Пекину. Прошло уже достаточно много времени с тех пор, и я могу себе представить, что может случиться с людьми, впервые попадающими в Пекин. Они могут просто раствориться в нем.

– Думаю, что такое вполне возможно, – заметила женщина. – Но чем мы можем помочь?

– Мне бы хотелось знать, как правильно пишется его имя, или, что возможно, у него есть имя, полученное при крещении, и оно тоже фигурирует в написании. Речь идет об официальных документах, которые я должен подготовить для него.

– В чем же может состоять наша помощь?

– Вот это он оставил в кафе, когда собирался на экскурсию. – Джейсон протянул женщине идентификационную карточку. – Я даже не знаю, как он без нее отправился на экскурсию.

Женщина рассмеялась и достала журнал регистрации текущих экскурсий. Сравнив карточку бизнесмена из Парижа с записями сегодняшнего дня, она сказала:

– Вот здесь вы можете прочитать его имя, мне это трудно выговорить.

– Премного вам благодарен, – произнес Джейсон, прочитав запись в журнале.

После этого он подошел к местному телефону с пометкой «Английский» и, подняв трубку, попросил оператора соединить его с комнатой Ардисона.

– Вы можете без всякого промедления набирать этот номер, сэр. Комната 1743, – с какой-то особенной торжественностью в голосе ответил тот. – У нас отличное обслуживание и отличные условия для гостей. Кроме того, из окна открывается живописная панорама старого города.

– Спасибо, – ответил на эту тираду Борн и стал набирать номер бизнесмена. Ответа не последовало, а это означало, что месье Ардисон еще не вернулся, и, видимо, учитывая все обстоятельства, вернется он еще не скоро. Эта блеющая овца, конечно, не станет молчать, когда будет затронуто ее благородство и достоинство или появится угроза бизнесу. Поэтому Джейсон решил подождать и привести в порядок пока неясные очертания складывающегося плана. То, что он пытался сделать, было почти безнадежным и маловероятным стратегическим замыслом, но пока не просматривалось никакого другого выхода. Он купил месячной давности французский журнал и уселся в холле, чувствуя, как беспомощность начинает обволакивать все его существо.

Наконец Жан-Луи Ардисон появился! Он вошел в холл в сопровождении как минимум четырех китайских чиновников, в задачу которых явно входила программа умиротворения, о чем можно было судить по тому, как один из сопровождающих быстро подошел к киоску, торговавшему алкоголем, в то время как остальные с помощью переводчика оживленно беседовали около лифтов. Улыбки и поклоны достигли апогея с появлением пластиковой сумки, дно которой прогибалось под тяжестью нескольких бутылок. Когда подошел лифт, то улыбки и поклоны возобновились с новой энергией и продолжались, пока двери не закрылись, а лифт рванул вверх, унося месье Ардисона, который заботливо придерживал пластиковую сумку, оставленную ему в качестве залога, гарантирующего примирение и успех в будущих делах.

Борн следил за световым указателем перемещения лифта, и, когда тот достиг нужного этажа, он направился к телефонным кабинам, где, выждав несколько минут, набрал номер.

– Алло? – Голос был настороженный, чувствовалось учащенное дыхание.

– Я буду говорить очень быстро, – по-французски произнес Борн. – Оставайтесь там, где вы сейчас стоите, и после нашего разговора не вздумайте пользоваться телефоном. Ровно через восемь минут я постучу в вашу дверь: два раза подряд и с некоторым интервалом, еще один. Вы впустите меня, но до этого никого не впускайте, особенно прислугу.

– Кто вы?

– Соотечественник, который должен поговорить с вами для вашей же безопасности. Помните: через восемь минут. – Борн положил трубку и вернулся в кресло, подсчитывая минуты, остающиеся до вызова лифта. Наконец нужные минуты прошли, и он вызвал лифт.

Стоя перед дверью с номером 1743, он еще раз взглянул на часы. Прошло ровно восемь минут с момента его звонка. Борн постучал два раза, сделал паузу и постучал еще раз. Дверь открылась, и перед ним предстал взволнованный Ардисон.

– Мы должны поговорить, – спокойно сказал Борн. – Я должен знать, что с вами произошло.

– Вы?! Это вы были рядом со мной у мавзолея?! Вы воспользовались моей карточкой! Вы – причина всех моих несчастий!

– Вы упоминали обо мне?

– Я не осмелился! Ведь тогда это выглядело бы так, будто я совершил что-то незаконное, отдав свой пропуск кому-то еще! Кто вы? И почему вы здесь? За сегодняшний день вы доставили мне более чем достаточно всяческих неприятностей, и я считаю, месье, что вы должны уйти!

– Но только тогда, когда вы расскажете, что с вами произошло. – Борн пересек комнату и уселся на стул, рядом со столиком из красного дерева.

– Вы не имеете никакого права входить сюда и тем более приказывать мне.

– Боюсь, что вы ошибаетесь, и такое право у меня есть. Кто приказал вам отправиться на эту экскурсию?

– Мне просто предложил отправиться туда, по-моему, консьерж, или как называется тот идиот, который сидит у них внизу.

– Не он, а те, кто выше. Кто?

– Откуда я могу знать? Я до сих пор не могу понять, о чем вы говорите.

– Но вы ушли с площади.

– Господи! Но ведь это же вы убедили меня сделать это!

– Я проверял вас.

– Проверяли… Но это немыслимо! В это невозможно поверить!

– А вы поверьте, – спокойно сказал Борн. – Если вы расскажете мне правду, я обещаю вам, что не причиню вам никакого вреда.

– Вреда?

– Мы убиваем только врагов, нам не нужны невинные жертвы.

– Убиваете… врагов?

Борн выхватил из-за пояса оружие и положил его на стол.

– Ну а теперь убедите меня в том, что вы не враг. Что произошло, когда вы покинули группу?

Ошеломленный, Ардисон привалился к стене, не сводя испуганных широко открытых глаз с оружия, лежащего на столе.

– Клянусь всеми святыми, вы меня с кем-то путаете, – едва шевеля губами, прошептал он.

– Убедите меня в этом.

– В чем?

– В вашей невиновности. Что произошло с вами на площади?

– На… площади… Я все время думал о том, что вы говорили мне, – начал перепуганный бизнесмен, – о том, что случилось внутри мавзолея и о чем кричали китайские солдаты, метавшиеся по ступеням лестницы… О гангстерах, о том, что всех будут задерживать и подозревать… Особенно это касалось меня, поскольку я не был фактически членом ни одной туристической группы… Поэтому я пустился бежать, не желая оказываться в такой сомнительной ситуации, которая может повлиять на финансовые дела, которые я пытаюсь решить здесь с китайскими чиновниками. Ведь мне не следует забывать, что я представляю не одного себя, а целый консорциум!

– Итак, вы пытались выйти, и вас остановили, – прервал его Борн, старясь удалить из рассказа все несущественные детали.

– Вот именно! Они говорили так быстро, что я ничего не мог понять, и прошел почти час, пока они нашли чиновника, который говорил по-французски.

– Почему вы не рассказали им правду? Возможно, что это был бы самый простой выход? Сказали бы, что вы все время были с нашей туристической группой.

– Да потому что я сбежал с этой проклятой экскурсии! И я фактически отдал вам свою карточку! Как бы посмотрели на это те варвары, которые видят в каждом белом только представителя международного фашизма?

– Но китайцы отнюдь не являются варварами, месье, – очень вежливо поправил бизнесмена Борн и почти без паузы перешел на крик: – Варварской является лишь философия их государственных политиков! Они никогда не получат благословения нашего Всемогущего Господа, потому что уже получили свое причастие у Сатаны!

– Прошу прощения, но я не понимаю вас!

– Извинения будут потом, а сейчас быстро рассказывайте, что было дальше, когда появился чиновник, говорящий по-французски.

– Я сказал ему, помня ваше замечание, что просто отправился на прогулку, но потом вспомнил о телефонном звонке из Парижа и заспешил в отель, что официальные власти и полиция расценили как бегство.

– Вполне правдоподобно.

– Но только не для этих туземцев, месье. Они начали приписывать мне такие ужасные вещи, что я не знал, что и подумать о происшедшем в мавзолее.

– Это была превосходно выполненная работа, – заметил Борн, как можно выразительнее закатывая глаза.

– Я вновь не понимаю вас, месье. Что вы хотите сказать?

– Возможно, позже я объясню вам. Так что сказал представитель официальных властей?

– Можете себе представить, до чего он дошел! В конце разговора он заявил, что парижская мода являет собой упадок буржуазного общества! Они переходят всякие границы, забывая о том, что мы платим настоящие франки за их дерьмовые материалы! После этого я отказался отвечать на все их вопросы, пока не появится хотя бы несколько человек из тех, с кем я поддерживаю здесь деловые контакты. Прошло еще два часа, но я должен заметить, что многое изменилось! Меня доставили сюда на жалком подобии лимузина, в котором я с моим ростом едва мог разместиться, и при этом меня сопровождали четыре человека! Они все долго извинялись передо мной и заявили, что наша последующая встреча переносится на завтрашний вечер. Вот, собственно и все, что я могу сообщить вам, месье. Вы теперь поняли, что меня явно перепутали с кем-то еще. Я не связан здесь ни с кем и ни с чем, кроме финансовых проблем нашего консорциума.

– Должен признаться, что ваши объяснения убедили меня. Произошла досадная ошибка.

– Что?

– Теперь я могу рассказать вам, что же произошло внутри этого склепа, принадлежащего Мао Цзэдуну. Мы все-таки сделали это! Мы расстреляли этот хрустальный гроб вместе с телом этого постыдного безбожника!

– Вы сделали… что?

– И мы постоянно будем продолжать разрушение оплота врагов Христа, где бы они ни были! Мы пронесли чистоту нашей веры через весь мир и уничтожим каждого, кто думает по-другому! Весь земной шар будет единым христианским миром, или никакого шара вообще не будет!

Борн поднялся со стула, убрал пистолет и, застегнув пиджак, слегка одернул его, как будто на нем была военная форма. Приблизившись к совершенно подавленному и растерянному бизнесмену, он проговорил уже более спокойно:

– Конечно, дорогой соотечественник, вы не принадлежите к числу наших врагов. Но вы были очень близки к этому. А теперь я попрошу ваш бумажник и деловые бумаги, включая и те, где перечислены имена ваших здешних партнеров.

– Деньги?..

– Нет, деньги нас не интересуют.

– Но зачем тогда вам мои документы?

– Для нашей общей безопасности, месье. Через нашу сеть мы должны все проверить и убедиться, что вас не использовали вслепую. Есть основания предполагать, что к нам хотят внедрить агентов. Все эти бумаги будут возвращены вам завтра.

– Но я буду протестовать…

– Нет, – резко бросил Хамелеон, направляя руку к поясу, вы не сделаете этого. – Вы спрашивали меня, кто я такой? Чтобы удовлетворить ваше любопытство, я могу сказать только одно, что точно так же, как наши враги нанимают и используют палестинских террористов, разного рода Красные армии и фанатиков Хомейни, мы создаем наши собственные отряды. Мы никогда не отступим ни на шаг, это будет борьба не на жизнь, а на смерть.

– Господи!

– Да, мы сражаемся за имя его! Не покидайте эту комнату, а обед заказывайте через прислугу. Не звоните своим коллегам и никому другому. Если быть откровенным до конца, то с моим уходом из вашей комнаты вы должны были бы просто исчезнуть, раствориться в бесконечности. Да, таковы были данные мне инструкции.

– Немыслимо!.. – Глаза бизнесмена неожиданно затуманились, а тело охватила безудержная дрожь.

– Так я жду. Ваш бумажник и деловые бумаги, месье.

Предъявив полный комплект бумаг французского бизнесмена, включая и список государственных чиновников, участвующих в официальных переговорах, Джейсон арендовал автомобиль на имя консорциума, представляемого месье Ардисоном. Диспетчер агентства по прокату сообщил ему, что автомобиль будет находиться на стоянке отеля в семь часов вечера. Времени было еще достаточно, и Борн решил отправиться по магазинам, где рассчитывал найти все, что могло пригодиться в задуманном им путешествии, включая и маршрутные карты Пекина с прилегающими окрестностями.

Вернувшись с покупками в отель, он расположился в холле за одним из многочисленных столов и занялся приготовлением к отъезду. Прежде всего он написал расписку на китайском языке, из которой следовало, что шофер арендованного им автомобиля не отвечает за дальнейшее использование машины клиентом-арендатором. Затем он достал одну из купленных карт и чернилами обвел на ней небольшой круг, обозначающий расположение птичьего заповедника Дзинь Шан.

Тайна стоит 10 000 тигров, если не целого царства.

Эта старинная китайская поговорка, должно быть, отражает сущность всего происходящего на Востоке.