Глава 22
Мари лежала на узкой кровати, глядя в потолок. Лучи полуденного солнца прорывались сквозь незанавешенное окно, наполняя маленькую комнату светом и теплом. Пот покрывал ее лицо, одежда и простыни прилипали к телу, а ноги продолжали болеть после происшествия на недостроенной дороге, идущей вдоль скалистого берега реки, куда она попала, скорее всего, из-за неожиданно возникшего внутреннего стресса.
За окном слышались обычные звуки улицы, включая незнакомую гортанную речь, к которой она так и не смогла привыкнуть за долгие часы пребывания в Гонконге. Но сейчас за окном ее странного убежища был не Гонконг. Это был небольшой городок Таенман, расположенный на севере от Цзюлуна. Постепенно шум и суета городской жизни отодвинулись на второй план, а вскоре и совсем исчезли, уступив место картинам последних событий, которые вновь вернули ее назад и завладели воображением.
Тот злополучный день начался очень рано. Мари проснулась с первыми лучами солнца и, чтобы освободиться от ночных кошмаров, решила больше не засыпать, а дождаться звонка от Кэтрин Степлс. Последний раз Кэтрин позвонила еще поздно ночью, и Мари, едва пробудившаяся от сна, с большим напряжением выслушала ее странный, почти надуманный рассказ без упоминания каких-либо имен. Кэтрин сказала, что у нее появилась обнадеживающая информация, а подробности она сообщит ей немного позже, когда встретится с человеком, который может оказать им определенную помощь. А до тех пор Мари должна постоянно оставаться в этой квартире, принадлежащей знакомым Кэтрин, и ждать очередных новостей по телефону, которые, как была уверена Степлс, могут появиться у нее уже утром.
Однако звонка не было ни в 8.30, ни в 9.00. Когда часы показывали 9.36, Мари решила, что дальнейшее ожидание бесполезно, и первое, что она сделала, позвонила на квартиру Кэтрин в Гонконг. Ответа не дождалась. Она повторила звонок, но телефон на другом конце линии по-прежнему не отвечал. Не думая о конспирации, Мария позвонила в консульство.
– Мне нужно поговорить с сотрудником дипломатического отдела миссис Степлс. Я ее подруга по Оттаве и хочу устроить ей этим звонком небольшой сюрприз.
– Вас очень хорошо слышно для такого расстояния.
– Но я звоню не из Оттавы, я нахожусь здесь.
– Мне очень жаль, но миссис Степлс не оставляла никаких инструкций на свой счет, и я не знаю, где ее можно отыскать. Между нами говоря, руководство тоже хочет ее видеть и не может найти. Если вы оставите мне ваш номер…
Мари положила трубку и почувствовала, как легкое раздражение, преследовавшее ее с момента последнего звонка Кэтрин, начинает перерастать в панику. Было уже 10.00, а Кэтрин всегда вставала очень рано. Утро для нее означало промежуток времени где-то между 7.30 и 9.30 часами. Телефон зазвонил только в 10.12, и к этому моменту паника была уже вполне ощутима.
– Мари?
– Кэтрин, с тобой все в порядке?
– Да, конечно, дорогая, со мной все хорошо.
– Но ты сказала, что позвонишь утром! Почему ты не сделала этого до сих пор? Я уже начала сходить с ума! Ты можешь говорить?
– Да, я звоню с платного телефона…
– Что случилось? Что происходит? И что это за человек, с которым ты встречалась?
Установилась минутная пауза, и создавалось ощущение какой-то неловкости, а Мари не могла понять вызвавшую ее причину.
– Успокойся, моя дорогая, – проговорила после паузы Степлс. – Я не звонила раньше, так как не хотела тебя беспокоить. Вероятно, я смогу получить ответы, которые так нужны тебе. Все идет не так уж плохо, и, главное, тебе надо успокоиться и прийти в себя.
– Черт возьми, о чем ты говоришь?
– Я могу пока сказать тебе только одно: твой муж жив.
– И я могу сказать тебе почти то же самое: он достаточно хорош во всем, за что берется, вернее, за что брался. Во всяком случае, пока ты еще не сообщила мне ничего нового!
– Я выезжаю к тебе буквально через несколько минут. В это время дороги обычно всегда забиты, и мне понадобится часа два, чтобы добраться из Гонконга на север.
– Кэтрин, мне нужны ответы!
– Я привезу их с собой, во всяком случае – часть. Отдыхай, Мари, попытайся расслабиться. Все складывается очень хорошо, и мы скоро увидимся.
– А этот человек, – неуверенно спросила жена Дэвида Вебба, как бы оправдываясь за свою назойливость, – он приедет с тобой?
– Нет, я приеду одна, у меня есть к тебе разговор. Возможно, ты увидишь его позже.
– Хорошо.
Что так необычно поразило ее в этом разговоре со Степлс? Мари не могла отделаться от этого странного ощущения, как только положила трубку. Разговор смахивал на дипломатическую беседу, которая в итоге оканчивается ничем. Но жена Дэвида Вебба имеет право хоть на какую-то информацию! Что-то было не так, но это «что-то» находилось за пределами ее понимания.
Она, видимо, никогда не сможет объяснить, что именно заставило ее выйти на улицу. Скорее всего, это было сложное сочетание внутреннего, почти панического состояния и подсознательного стремления вырваться из тисков необъяснимого страха, который в значительной мере нагнетался замкнутым, удушающим пространством комнаты. Выйдя на тротуар, она двигалась сначала медленно, неуверенно, словно освобождаясь от гипноза, и с каждым шагом была готова повернуть обратно, но не сделала этого. Видимо, глоток свободы, которую она ощутила здесь, пересиливал страх и заставил ее идти дальше и дальше.
Она нашла какую-то недостроенную дорогу, протянувшуюся вдоль берега реки. По сторонам были видны знаки и указатели на китайском языке. Не обращая на них внимания, она медленно шла по ней, осторожно обходя остатки строительного мусора. Незаметно Мари оказалась на небольшом открытом пространстве, и перед ней предстал живописный вид на широкую водную гладь реки.
Присев на обломок скалы, возвышающейся над берегом, поросшим густой травой, она рассматривала раскинувшуюся перед ней реку, где среди рыбацких лодок, торговых баркасов и сторожевых катеров, с установленными на палубе пулеметами и с опознавательными флагами Народной Республики, кипела своя жизнь. Мари смотрела на вооруженные катера, готовые по первому сигналу ринуться на перехват рыбацких лодок, если те окажутся за невидимой границей, разделяющей воду и сушу на две противоборствующие стороны. Ей это напомнило игру, когда Север предъявлял чрезмерные права на контроль пограничных территорий, а для Юга оставалась лишь возможность протестовать против нарушения суверенитета их рыболовных территорий.
Эти наблюдения отвлекли ее, и она не сразу заметила двух молодых китайцев, появившихся около нее. Их намерения не оставляли сомнений, и она быстро вскочила на ноги, чтобы попытаться убежать, но этого сделать ей не удалось. Тот, который был ближе к ней, схватил ее за руку и пытался выкрутить ее, заставляя Мари опуститься на колени.
– Леди ждет лодку с того берега? – на ломаном английском проговорил он. – Она помогает бандитам из Народной Республики? Она передает им сигналы?
Второй китаец попытался в этот момент обхватить ее руками.
– Она прячет на себе радио? Наша обязанность сообщить об этом в полицию.
– Убери свои руки, свинья! – Мари резко повернулась, желая освободить руку, но, потеряв равновесие, упала в густую траву. Китаец не отпускал ее. Она мгновенно вспомнила Цюрих, холодную ночь на берегу реки Лиммат и своего убийцу. Теперь был день, жаркий, душный день на Востоке, и нападающих было двое. Не помня себя от ярости, она вцепилась зубами в плечо китайца, который, взвыв от неожиданной боли, подскочил, зажимая рану. Мари, подобно дикой кошке, вцепилась ногтями в его лицо, не давая противнику опомниться. Второй, все еще стоявший рядом, получил сильный удар в пах и, согнувшись, заковылял в сторону. Не помня себя от ярости и страха, Мари закричала так, как никогда в жизни ей кричать не приходилось. Ее крик до того напугал китайцев, что один из них приблизился к ней с единственным намерением хоть как-то остановить ее, но сделать это ему не удалось. Новый удар заставил его броситься в сторону от дороги, а Мари, теряя сознание, опустилась на землю. Она слышала голоса, крики негодования и ощущала присутствие множества людей, но могла понять только одно: никто больше не собирался причинять ей никакого вреда. Постепенно темнота окутала ее, смазывая все картины окружающего мира.
Она пришла в себя и обнаружила, что лежит на узкой кровати в комнате без окон. Молодая китаянка осторожно вытирала пот с ее лица, опуская в холодную воду мягкую ткань.
– Где?.. – прошептала Мари. – Где… я?
Девушка улыбнулась и, пожав плечами, кивнула в сторону человека по другую сторону кровати. Это был китаец, на вид лет тридцати, одетый в белый тропический костюм.
– Разрешите, я сам представлюсь вам, – произнес он по-английски, с явным восточным акцентом, но очень отчетливо. – Меня зовут Джи Тай, я управляющий местным отделением «Хен Чоу Бэнк». Вы находитесь в одном из служебных помещений магазина тканей, принадлежащего моему другу и клиенту, мистеру Чену. Вас перенесли сюда и послали за мной. На вас напали двое хулиганов из Ди-ди Джин Че, что означает «добровольные помощники полиции». Такая организация существует как составная часть одной из многих социальных программ оздоровления общества. Однако, как у всякой подобной программы, здесь наряду с пользой имеются и свои издержки в виде той самой паршивой овцы, которая может перепортить все стадо, как любите говорить вы, американцы.
– Почему вы решили, что я из Америки?
– Ваша речь подсказала нам это. Когда вы были без сознания, вы говорили о человеке по имени Дэвид, которого вы хотите отыскать.
– А что еще я говорила?
– Практически ничего существенного. Ваша речь была бессвязной, и трудно было понять что-либо конкретное. Мы все очень сожалеем о случившемся, и эти свиньи, напавшие на вас, будут наказаны. Я провожу вас в полицию, и вы сделаете соответствующее заявление.
– Нет, мистер Джи Тай, месть не входит в мои планы.
– Но ведь это касается и нас, мадам.
– Я не улавливаю здесь связи. Что вы имеете в виду?
– Напавшие на вас навлекли позор на всех китайцев, мадам, и, кроме того, они делают это не первый раз, и им должен быть преподан урок. Сегодня утром…
– Сегодня утром? Господи! Который час? Сколько времени я нахожусь здесь?
Банкир взглянул на свои часы.
– Вы здесь уже около часа.
– Мне нужно срочно вернуться, это крайне важно для меня.
– Наши женщины сейчас заняты тем, что стараются привести в порядок вашу одежду. Вы ведь не сможете никуда пойти без нее?
– Но у меня нет времени. Господи! Я должна вернуться назад, но я даже не знаю, где находится эта квартира, у меня нет адреса.
– Мы знаем этот дом, мадам. Высокая привлекательная женщина всегда обращает на себя внимание в таком городе, как Таенман. Мы проводим вас туда немедленно.
Он повернулся и быстро заговорил по-китайски, обращаясь в полуоткрытую дверь сзади него. Дверь открылась, и в комнату вошли две пожилые женщины, держа в руках какие-то предметы из яркого шелка. Первым было широкое кимоно, а вторым – широкий шелковый шарф. После того как женщины помогли ей надеть этот традиционный китайский костюм, а шарф плотно обхватил ее талию, Мари поняла, что это был не просто традиционный, а еще и изысканный костюм, выполненный с исключительным изяществом.
– Пойдемте, мадам, я провожу вас.
Они прошли в помещение магазина, где Мари, пытаясь улыбаться, кивала обступившим ее мужчинам и женщинам, в темных глазах которых отражалось искреннее сочувствие.
Мари вернулась в маленькую квартиру, сняла свой роскошный костюм и прилегла, стараясь собраться с мыслями и прийти в себя перед встречей с Кэтрин. Уснуть ей не удалось, так как напряжение, охватившее ее с утра и усилившееся после происшествия на реке, только нарастало. Она встала и прошла на кухню в поисках воды или сока. Вернувшись в комнату, она долго стояла в дверном проеме, оглядывая все углы комнаты, теперь все больше напоминавшей ей тюрьму. Она вновь была взаперти, наедине с собственными мыслями, и ужас последних дней не исчезал, а, наоборот, усиливался, поддерживаемый неизвестностью. Одиночество убивало ее и лишало даже надежды.
Словно окаменевшая, она подошла к окну и взглянула на улицу. Улица? Там, как оказалось, ей тоже не было места, не было шансов отыскать хоть малейшую возможность на избавление.
Неожиданно Мари почувствовала, как земля начинает уходить у нее из-под ног. Ей пришлось ухватиться за раму, чтобы не упасть. Переведя дыхание, она вновь взглянула в окно. Несомненно, это была она! Кэтрин Степлс стояла рядом с мужчиной около серого автомобиля. Они смотрели в сторону, где стояла вторая машина, из которой выходило еще трое мужчин. Было очевидно, что эти пятеро приехали вместе, а не случайно встретились здесь. Кроме того, их манера держаться, привычно оглядываясь по сторонам, и определенная напряженность, когда они переходили улицу, направляясь к дому, где находилась Мари, выдавали в них людей вполне определенной профессии. Трое из них имели короткую стрижку, что выдавало в них… солдат, скорее всего, принадлежавших к морской пехоте… Американцы?!
Спутник Кэтрин Степлс объяснял ей что-то, отчаянно жестикулируя руками. И тут Мари узнала его!.. Это был человек, посетивший их в Мэне, тот, кому не доверял Дэвид! Это был Мак-Алистер! Так значит, вот с кем должна была встретиться Кэтрин Степлс!
Все разрозненные куски мозаики встали на свои места, как только Мари увидела происходящее внизу. Пехотинцы разделились и, достав портативные рации, заняли заранее оговоренные позиции, а Степлс продолжала разговаривать с помощником Госсекретаря, поглядывая вверх на окна квартиры. Мари отбежала от окна.
Итак, она осталась одна.
Ловушка готова захлопнуться! И теперь Кэтрин Степлс автоматически переходила в разряд врагов! Бежать как можно быстрее – вот то единственное, что оставалось ей делать! Она схватила сумочку с деньгами и несколько секунд смотрела на одежду, подаренную ей в магазине тканей, затем быстро надела ее и выскочила из комнаты.
Ей удалось проскочить по лестнице мимо одного из солдат, уже поднявшегося на площадку второго этажа, и выбежать в переулок, ведущий на главную улицу. Пробежав несколько секунд, она добралась наконец до нее, где попыталась смешаться с толпой многочисленных прохожих и перебежать на противоположную сторону.
– Вон там, слева! – слышались крики на английском, сопровождаемые топотом ног и руганью.
Охота началась вновь, но уже первые попытки преследователей натолкнулись на какое-то подобие невидимой стены, которая перемещалась, видоизменялась, но никогда не обнаруживала своего явного присутствия. Ее преследователь, выбежавший на тротуар минутой позже, был остановлен неожиданно возникшей перед ним тележкой на колесах, какие встречаются на каждом шагу у уличных торговцев. Переодетый пехотинец хотел отшвырнуть ее в сторону, но вдруг его руки, соскользнув с ее бортов, попали в расплавленный жир, нагретый почти до кипения. Солдат закричал, перевернул тележку, но моментально был остановлен визгливыми криками хозяина, который требовал плату за причиненный ущерб.
Тут Мари неожиданно столкнулась с толпой женщин, которые с неистовым упорством прорывались за покупками к какому-то магазину. Обогнув эту толпу справа, она побежала в следующий переулок, который оказался тупиком в виде сплошной каменной стены, скорее относящейся к какому-то храму, рядом с которой виднелось некое подобие двери. Утренний кошмар вновь возник в ее памяти, когда она увидела, как несколько молодых людей в полувоенной форме неожиданно появились около дверного проема в стене и жестами показывали ей, чтобы она быстрее проходила.
Со всех сторон слышались крики на грубом английском: «Янки вор! Янки вор!» При этом молодые люди взялись за руки, и бежавший за Мари американец с коротко подстриженными волосами был вынужден остановиться.
– Прочь с дороги, шантрапа! – закричал он. – Не то я разделаюсь с каждым из вас, жалкие отродья.
– Если ты тронешь хоть одного из них, то все вместе только с помощью одних рук сделают с тобой все, что угодно. Пять человек из Ди-ди Джин Че смогут справиться с одним противником, – раздался голос за спиной солдата.
– Черт побери, сэр, я только выполняю свою работу! Это не ваше дело!
– Боюсь, что это не так, и тебе необязательно знать, почему.
– Дерьмо!.. – Но, не успев закончить, словно натолкнувшись на невидимую преграду, пехотинец свалился на землю около стены, задыхаясь и растерянно глядя на молодые смеющиеся лица, обступавшие его со всех сторон плотным кольцом.
Неожиданно появившаяся женщина указала Мари рукой в сторону широкой странной двери, на которой не было видно ручки.
– О-с-т-о-р-о-ж-н-о, – почти по буквам произнесла она.
Тут же китаец в фартуке открыл это подобие двери, и Мари вбежала внутрь, внезапно почувствовав, как ее обдают потоки холодного воздуха. Она находилась внутри большого передвижного холодильника, где на крюках были подвешены мясные туши.
Человек в фартуке несколько минут послушал около двери, а потом жестом приказал ей следовать за ним. Через несколько минут они добрались до главного входа, где китаец открыл металлические засовы и, кивнув Мари, отбросил вторую дверь, выпуская ее наружу. Теперь перед ней был длинный и узкий мясной магазин, в котором, однако, не было покупателей. Все окна в помещении были прикрыты бамбуковыми шторами, ослаблявшими полуденные солнечные лучи. Дверь магазина была заперта, а на ее стеклянной части висела необычной формы гирлянда цветов. Седой мужчина молча следил через узкую щель за происходящим на улице. Он кивком показал Мари, чтобы она как можно быстрее присоединилась к нему. Она же отметила про себя, что опять поступает по чьим-то указаниям. С этими мыслями Мари приблизилась к окну и взглянула на улицу через щель между бамбуковыми пластинами. Там она увидела пехотинца с обожженными руками, который энергично двигал ими, стараясь, видимо, охладить потоками воздуха. Он почти постоянно делал это во время своего «патрулирования» вдоль улицы. Она видела и Кэтрин Степлс, и Мак-Алистера, которым неожиданно пришлось вступить в горячий спор с толпой китайцев, явно недовольных тем, что иностранцы так бесцеремонно нарушают мирное течение жизни в их родном городке Таенман.
Вдруг пехотинец с обожженными руками, словно мешок, вылетел из очередного обследованного им магазина на улицу, сопровождаемый осколками стекла выбитой им при этом двери. Следом за ним появился молодой китаец в спортивном кимоно, явно походивший на инструктора рукопашного боя.
Наконец, слегка прихрамывая, на улице появился третий, последний пехотинец, который чуть не упал с лестницы при неожиданном столкновении с Мари в узком пространстве лестничной площадки второго этажа. Он уже спешил на помощь своему приятелю, и, несомненно, китайцу пришлось бы очень туго против двух морских пехотинцев, если бы в этот момент новое событие не нарушило окружающей обстановки.
Неожиданно, без всякого предупреждения, улица наполнилась резковатыми звуками восточной музыки, воспроизводимой многочисленными металлическими тарелками и примитивными деревянными инструментами. С каждым шагом этого сборного импровизированного оркестра, по мере того как он продвигался по улице, толпа затихала и всякое движение останавливалось. За оркестрантами можно было видеть людей, несущих что-то напоминавшее бумажные плакаты, обрамленные цветами. Постепенно полное оцепенение охватило все пространство центральной улицы. Американцы чувствовали себя явно неуверенно. Замешательство охватило и Кэтрин Степлс, которая пыталась скрыть свое отношение к происходящему от помощника Госсекретаря, беспомощно разводившего руками, выражая таким образом свое раздражение.
Мари продолжала наблюдать за происходящим как загипнотизированная. Впереди движущейся процессии она неожиданно увидела Джи Тая, который направлялся прямо к мясному магазину! Мак-Алистер, Кэтрин Степлс и трое морских пехотинцев остались где-то в конце образовавшейся толпы и вскоре исчезли из виду, видимо, отправившись на продолжение поисков.
В этот момент постучали. Старик-хозяин убрал цветы и открыл дверь. Банкир вошел в помещение и поклонился Мари.
– Как вам понравилось представление, мадам?
– Я еще не поняла, что все это значит?
– Похоронный марш для усопших. В данном случае, вне всяких сомнений, он предназначался для тех убитых животных, которых вы могли видеть в холодильнике мистера Ву.
– Вы?.. Все это было заранее спланировано?
– Будет точнее, если вы скажете, что все находилось в состоянии полной готовности, – пояснил Джи Тай. – Очень часто многие наши родственники с Севера переходят границу, чтобы повидать друг друга, а солдаты вылавливают их и отправляют назад. Поэтому мы всегда стараемся защитить их и в любой момент прийти на помощь.
– Но я?.. Что вы знаете обо мне?
– Мы наблюдали, мы ждали. Вы, скорее всего, прятались, вы от кого-то убегали. Так мы считали. Вы сказали нам, что не пойдете в полицию с заявлением на тех двух хулиганов. Поэтому вам и указали дорогу, путь к отступлению, в этот переулок, заканчивающийся тупиком.
– Так значит, эти женщины, стоявшие за покупками?..
– Да. Они должны были перегородить улицу, когда вы появились там, чтобы направить вас к магазину. Мы должны были вам помочь.
Мари взглянула на озабоченные лица китайцев, стоявших перед зашторенными окнами и заполнивших почти всю улицу, затем перевела взгляд на банкира.
– А почему вы решили, что я не преступница?
– Для нас это не имело большого значения, мадам. Гораздо важнее оскорбление, которое нанесли вам наши молодые люди, а кроме того, мадам, вы не похожи на преступницу ни по виду, ни по манере говорить.
– Да, действительно, я не принадлежу к этому типу людей. Но мне нужна помощь. Мне необходимо вернуться в Гонконг, желательно в отель, где меня не могли бы найти и где был бы телефон. Я пока не знаю, кого именно я хочу разыскать, но я постараюсь добраться до людей, которые смогут мне помочь… помочь нам. – Мари сделала паузу, ее глаза неподвижно остановились на банкире. – Человек по имени Дэвид – это мой муж.
– Я могу понять и это, и многое другое, мадам, – ответил Джи Тай, – но прежде всего вам необходим врач.
– Что?
– Ваши ноги, мадам. Они буквально кровоточат.
Мари посмотрела вниз. Кровь проступала через бинты и через ткань легких комнатных тапочек, в которых она выбежала на улицу.
– Да, вы правы, – согласилась она.
– Затем – одежда и транспорт. Отель я подберу для вас сам и сниму номер на любое имя, какое вам понравится. Возникает вопрос о деньгах. Вы располагаете хоть какой-то суммой?
– Я не знаю, – неуверенно произнесла Мари, открывая сумочку и вынимая из нее деньги, которые Кэтрин Степлс на всякий случай оставила ей.
– Мы не очень богаты здесь, в Таенмане, но вполне вероятно, что сможем помочь вам. Уже были разговоры о денежном сборе.
– Я достаточно состоятельная женщина, мистер Джи Тай, – перебила его Мари. – И если это необходимо, и, честно говоря, если я останусь жива, вам будет возвращено все до последнего цента со значительным превышением процента первичной нормы ставок.
– Как вам будет угодно, ведь я банкир и могу принять такое предложение. Но каким образом такая очаровательная леди, как вы, знает все о процентах и первичных нормах ставок? – улыбаясь, закончил Джи Тай.
– Вы банкир, а я, как ни странно, экономист. И откуда бы еще банкиры узнавали о влиянии инфляционных процессов на изменение курсов валют и в первую очередь на изменение процента начальных ставок? – И Мари рассмеялась чуть ли не первый раз за долгое время.
У нее был почти целый час для спокойных размышлений, когда она ехала в такси, пересекая тихую сельскую местность, раскинувшуюся между Таенманом и Цзюлуном. И еще минут сорок пять они ехали по густонаселенным предместьям Цзюлуна, которые все вместе образовывали район под названием Монгкок.
Жители Таенмана, принявшие участие в судьбе волею случая заброшенной к ним американки, оказались не только благородными и склонными к покровительству, но и чрезвычайно изобретательными. Учитывая то обстоятельство, что белая женщина явно прячется от кого-то и кого-то ищет, ее появление в Цзюлуне или Гонконге должно было пройти абсолютно незаметно. Для этого ее внешность должна быть явно изменена. С этой целью в разных магазинах были куплены предметы европейской одежды, которые в первый момент поразили Мари своей разрозненностью и кажущейся несовместимостью. Они казались однообразно скучными в массе тускло-коричневых тонов, скромными, но не лишенными определенного изящества и в то же время мрачными и создавали впечатление, что их владелица либо напрочь лишена понятия о современной моде, либо проявляет определенное пренебрежение по отношению к ней. И только через час, находясь в боковой комнате местного салона красоты, она поняла, почему для нее был выбран именно такой наряд. Женщины же продолжали суетиться вокруг нее. Ей вымыли и высушили под феном волосы, а затем мастера косметики надолго занялись ее внешностью, по очереди демонстрируя, что может сделать их искусство. Когда все было закончено и она взглянула на себя в зеркало, то едва не задохнулась. Ее лицо было изменено почти до неузнаваемости и имело бледный оттенок усталости. Это было лицо женщины, постаревшей как минимум лет на десять, и оно дополнялось обрамлением из волос серого, почти мышиного цвета с едва уловимым серебристым оттенком. Нечто аналогичное она пыталась сделать при побеге из госпиталя, но то, что она увидела сейчас, было проделано с более дерзким и широким размахом. Она являла собой китайскую модель американской туристки, принадлежащей к верхушке среднего класса, серьезной, без сумасбродства дамы, скорее всего, вдовы, которая неукоснительно следует советам и инструкциям туристических бюро, не сорит деньгами и никуда не выходит без справочников и туристических схем, в которые постоянно заглядывает на каждом маршруте. Жители Таенмана очень хорошо знали таких туристов, и потому созданная ими картина была предельно точной. Их искусство получило бы высшую оценку у Джейсона Борна.
К сожалению, возникали и другие мысли, которые не давали ей покоя. Она старалась отодвинуть их, отдалить момент паники, вызываемый ими, но они неумолимо, вновь и вновь преследовали ее. Тогда она попыталась вспомнить, кто мог бы реально помочь ей, и начала перебирать имена и лица, возникавшие в глубине ее памяти. Задача, которую она поставила перед собой, была почти неразрешима, так как охватывала ту область человеческой деятельности, где отсутствовали привычные человеческие взаимоотношения, а действовала жестокая стратегия, имеющая не менее зловещее название: вне закона, что в переводе на обычный язык означает ситуацию, когда единственным приемлемым решением является смерть каждого, кто стоит на пути к нему. Морис Панов почти тут же выпал из этой цепочки, так как он никогда не поддерживал никакие акции, спланированные по такому принципу.
Вне закона … Эта фраза вызвала в ее памяти лицо, с которым было связано очень много жестких воспоминаний… Лицо, на котором были видны следы слез и дрожащие губы, вымаливающие прощение… Конклин! У этого лица было имя: Александр Конклин! Он был единственным, по ее мнению, человеком, который мог понять все и помочь!
Отель назывался «Императрица» и был расположен на Чатам-роуд в районе набережной Тсим Ша Тсуи на Цзюлуне. Банкир Джи Тай хорошо выполнил свою работу. В отеле был зарезервирован одиночный номер на имя миссис Пенелопы Остин. Имя «Пенелопа» выбрал сам банкир, который, по его собственным словам, читал много английских романов, и это имя ему очень понравилось. Стало быть, так и будет, сказал бы Джейсон Борн в этой ситуации.
Она присела на край постели и пододвинула к себе телефон, продолжая прокручивать в голове все еще не сложившийся предстоящий разговор.
– Мне необходима связь с номером в Вашингтоне, Соединенные Штаты Америки, округ Колумбия, – стараясь как можно спокойнее произносить слова, сказала она оператору, подняв трубку.
– Линия через океан сильно перегружена…
– Сделайте что-нибудь! Это безотлагательный разговор, поэтому я остаюсь на линии и буду ждать, – резко бросила она в ответ.
– Да? – раздался через некоторое время заспанный голос. – Кто это?
– Алекс, это Мари Вебб.
– Черт бы тебя побрал, где ты? Где вы оба? Наконец-то он нашел тебя?!
– Я не знаю, о чем ты говоришь, но ни я, ни он друг друга так и не нашли. Ты знаешь что-нибудь о нем?
– А кто, по-твоему, как не Дэвид, едва не сломал мне шею на прошлой неделе, когда заявился в Вашингтон?! Я установил связь со всеми телефонами, по которым он может добраться до меня! То же самое сделал и Мо Панов! Где ты сейчас?
– Я думаю, что это либо Гонконг, либо Цзюлун. Отель «Императрица». Я записана как Остин. Дэвид видел тебя?
– Да, и меня, и Мо Панова! Мы продумали с ним каждый сюрприз, который может ожидать на его пути, но пока у меня нет никаких известий. Ты не можешь поверить, но с того четверга я еще не выпил ни рюмки. Так что же случилось?
Мари рассказала ему все, включая свой побег, помощь и предательство Кэтрин Степлс, которая пыталась загнать ее в ловушку вместе с Мак-Алистером.
– Мак-Алистер? И ты видела его?
– Он здесь, Алекс, и он хочет заполучить меня назад, чтобы продолжать манипулировать Дэвидом. Они убьют его, Алекс! Они уже пытались сделать это раньше!
Последовала короткая пауза, наполненная невысказанной болью.
– Мы пытались это сделать… раньше, – наконец произнес Конклин. – Но это было тогда, не сейчас.
– Что я должна делать?
– Оставайся на месте, – приказал он. – Я буду там самым ранним рейсом. Не вздумай выходить из номера и не звони никуда по телефону, они все еще ищут тебя, по крайней мере, они должны продолжать поиски. – Конклин помолчал и добавил: – Я захвачу с собой нашего общего друга. Я думаю, что Мо не откажется от этого путешествия. Оставайся на месте, Мари! Наступает время для финального занавеса, и дай бог, чтобы все прошло гладко!
