Глава 21
Моторный катер, сильно покачиваясь на волнах, осторожно пробирался сквозь темноту и потоки дождя. Экипаж из двух человек почти непрерывно вычерпывал воду, которая вновь прибывала, как только очередная волна накатывалась на планшир. Седой капитан, наполовину португалец, наполовину китаец, напряженно глядел через широкое окно кабины, стараясь выдерживать курс к темным очертаниям побережья острова. Борн и де Анжу стояли по обе стороны от него.
– Сколько нам еще идти до берега? – спросил де Анжу, стараясь перекричать шум мотора и дождя.
– Двести-двести пятьдесят метров, – ответил капитан.
– Тогда самое время дать условный сигнал. Где фонарь?
– Он в шкафчике, рядом с вами, справа. Еще метров сто, и я останавливаюсь. При такой погоде можно налететь на скалы, которых полно вдоль берега.
– Но мы должны попасть на пляж! Нам это крайне необходимо! Ведь я объяснял тебе!
– Да, но вы забыли мне сказать, что будет такой сильный дождь, а волны как во время приличного шторма. Я остановлюсь в девяноста метрах от берега, а вы можете воспользоваться маленькой шлюпкой, на которой есть мотор, достаточно мощный. На ней вы и доберетесь до пляжа.
Де Анжу согласно кивнул и начал прилаживать фонарь себе на грудь. В этот момент яркая голубоватая вспышка осветила кабину, а еще через некоторое время сигнал был уже отчетливо виден. Он указывал дальнейший маршрут и место для причаливания.
Когда наконец фонарь был прилажен, они встали друг перед другом и проделали то, что много лет назад день изо дня делали в «Медузе»: осмотрели экипировку друг друга перед походом.
– Подходи к берегу как можно ближе, – приказал де Анжу капитану, – и запомни, что ты не получишь причитающуюся тебе плату, если тебя не будет здесь, когда мы вернемся.
– А если не вернетесь? Ведь вас могут убить вместе с вашими деньгами?! Тогда мне придется убираться так или иначе!
– Мы вернемся. Я знаю этого человека много лет, так что он абсолютно надежен. Его не интересует ничего, кроме денег. Но все мы, как говорится, в руках Господа!
– Мотор в этой шлюпке покрыт брезентом, но не запускайте его, пока шлюпка не опустится на воду.
– А почему вы уверены, что он работает? – спросил капитана Борн.
– Потому что я не за просто так получаю свои деньги, – ответил ему седой моряк.
Путешествие к пляжу оказалось подобием холодной морской ванны, с той лишь разницей, что ее роль выполняла маленькая лодка, которую, словно щепку, швыряло из стороны в сторону. Они оба вымокли до нитки, но в конце концов добрались до берега.
Голубоватый свет еще раз возник в районе пляжа, теперь немного левее от них. Де Анжу направил лодку туда, и через несколько минут можно было почувствовать, как металл задевает за песок. Француз заглушил и поднял мотор, а Борн, перепрыгнув через борт, стал затаскивать шлюпку на берег. Он был поражен, когда рядом с ним возникла фигура человека в форме моряка, ухватившегося за канат.
– Четыре руки гораздо лучше двух, – прокричал незнакомец по-китайски, а потом повторил это на хорошем английском, с заметным американским акцентом.
Пять минут спустя трое мужчин миновали узкую полосу берега и неожиданно оказались среди низкорослых деревьев. Здесь было устроено нечто вроде привала, где под брезентовым тентом горел небольшой костер. Усевшись вокруг него, они приступили к разговору, из-за которого и было предпринято ночное путешествие.
– Это необходимо узнать во что бы то ни стало, Гамма, – начал Француз.
– Гамма? – неожиданно вступил в их беседу изумленный Борн.
– Я использовал здесь некоторые традиции из нашего прошлого, Дельта. Конечно, я мог бы назвать его Танго или Фокстрот, но я предпочел греческий алфавит, потому что он всегда предназначался для лидеров.
– Это пустой разговор, а мне хотелось бы знать, почему мы находимся здесь? И кто этот человек? – продолжал задавать вопросы Борн.
– Я Гамма, так меня представил вам мой друг Эхо. Таким я и останусь в вашей памяти. Но могу добавить, что я учился в университете в Южной Калифорнии, в Беркли. Если вы помните, в то время, в 60-е годы, там были студенческие волнения.
– И вы были среди этой толпы?
– Нет, конечно, нет! Я был добропорядочным консерватором и членом общества Джона Берча.
– И вы добровольно вернулись в Китай, я имею в виду в Народную Республику?
– Я вернулся туда, где можно делать деньги, – заметил офицер. – Любой репрессивный режим, любое общество, возглавляемое этим режимом, предоставляет огромные возможности для тех, кто предпочитает жить с минимальным риском, но получать значительные выгоды. Конечно, я не собираюсь работать здесь всю жизнь. Когда у меня будет достаточно средств, я вернусь в Америку, где у меня много друзей-яхтсменов, – в Сан-Франциско. Я могу говорить при твоем приятеле, Эхо? – спросил китаец.
– Все, что угодно.
– Ты спрашивал меня об информации, и я могу подтвердить с гарантией, что она у меня есть. Цена – одна тысяча долларов.
– Но прежде я должен знать о том, что ты продаешь, хотя бы в общих чертах.
Офицер посмотрел на часы.
– Мой сторожевой катер находится поблизости, на южном побережье. Экипаж считает, что у меня здесь секретная встреча с нашими агентами, работающими в колонии. Но у меня еще есть время. Ну, хорошо. Речь идет о вашем ученике, который отказался следовать за своим учителем и тем не менее получил не только тридцать сребреников, но и кое-что побольше.
– Наемник?
– Заплати ему, – приказал Борн, не сводя глаз с китайского офицера-моряка.
Де Анжу посмотрел на Джейсона, потом на человека по имени Гамма и молча достал из-за пояса бумажник, завернутый в плотный прорезиненный пакет. Отсчитав банкноты, он протянул их китайцу.
– Три тысячи за ночную встречу и тысячу за информацию, но только тысячу…
– Теперь информацию, – резко бросил Борн.
– Он заплатил за нее, ему я и должен ее сообщить, – кивнул китаец в сторону де Анжу.
– Делай, как хочешь, только говори.
– Зная о нашей поздней встрече, я, как обычно, заправился горючим на базе в Дзухай Ши, где меня застало сообщение, что наш общий друг, радист из первого Главного управления штаба, хочет связаться со мной.
– Да, я помню его, – вставил де Анжу, – мы с ним имели общие дела.
– Он сообщил мне по системе кодированной связи, – продолжал офицер, – что через них прошло сообщение с кодовым номером, относящимся к Нефритовой горе. Сообщение предназначалось для Су Джианя…
– Грязная свинья! – выругался де Анжу.
– Кто это? – спросил Борн.
– Предположительно резидент по тайным операциям в Макао, а в данный момент еще и связной моего бывшего ученика. Господи, прости меня!
– …который был неожиданно вызван в Бейджин, – перебивая Француза, продолжил китаец.
– Ты уверен в этом? – вновь задал вопрос Борн.
– Наш общий друг уверен, – ответил офицер, все еще продолжая смотреть на де Анжу. – По его словам, Су Джиань явился сегодня в Главное управление штаба, уточнил все завтрашние рейсы из аэропорта Кай Так на Бейджин, и на каждый из них заказал по одному месту. Когда дежурный офицер спросил, почему не было звонка от самого Су Джианя, адъютант ответил, что тот внезапно выехал в Макао по срочным делам. Но какие дела могут быть там в полночь, когда все закрыто?
– Исключая казино, – произвольно вырвалось у Борна. – Стол номер пять, «Кам Пек». Условия связи известны.
– Но то обстоятельство, что он заказал билеты практически на каждый рейс, свидетельствует, что Су не уверен, когда именно состоится его встреча с наемником.
– Но он уверен, что она состоится, – перебил Француза Джейсон Борн, – поскольку должен выполнить полученный приказ. – Джейсон взглянул при этом на офицера-китайца. – Помоги нам добраться до Пекина, – быстро произнес он. – Самолетом, на самый ранний рейс. Ты не пожалеешь об этом, потому что будешь по-настоящему богат. Я обещаю это.
– Дельта, ты сошел с ума! – закричал де Анжу. – О Пекине не может быть и речи!
– Почему? Никому не придет в голову искать нас среди тысяч французов, итальянцев, англичан, американцев и бог знает кого еще, кто буквально наводнил этот город за последние годы. У нас есть готовые паспорта, с которыми мы могли бы вылететь в любой момент.
– Будь благоразумным! – продолжал упрашивать его де Анжу. – Мы попадем в их сети и можем быть убиты прямо на месте! Ведь он все равно вернется сюда, и это вопрос всего лишь нескольких дней!
– Я не могу ждать несколько дней, у меня попросту их нет, – холодно и жестко ответил Борн. – Я уже дважды упустил это твое произведение, и мне не хочется терять его след третий раз.
– Ты рассчитываешь захватить его в Китае? Ты думаешь, это возможно?
– Где еще, по-твоему, он меньше всего ожидает ловушку?
– Но это безумие! Ты теряешь рассудок!
– Подготовь нам путешествие, – обратился Борн к китайцу, – первым рейсом из аэропорта Кай Так. И когда я получу билеты, я заплачу за них пятьдесят тысяч долларов. Деньги я вручу тому, кого ты пришлешь с билетами и кому ты доверяешь.
– Пятьдесят тысяч?.. – Человек, назвавшийся Гамма, неподвижно уставился на Борна.
Небо над Пекином было подернуто серой дымкой, плотность которой менялась по мере того, как ветер с северных степей доносил сюда массы желто-коричневой пыли, из-за чего солнце принимало временами темно-коричневый оттенок. Аэропорт был громадным, по стандартам международных сооружений подобного класса, но по сравнению со своими западными собратьями ему явно не хватало изящества.
Борн и де Анжу с минимальными затруднениями миновали таможню, чему в значительной степени способствовало их знание китайского языка. Офицеры на пропускном пункте были вежливы и предупредительны, менее всего обращая внимание на весьма скромный багаж двух путешественников, но более удивляясь их лингвистическим способностям, что до сих пор считается большой редкостью для иностранцев.
Когда все формальности были соблюдены, а доллары обменены на юани, Борн наконец смог снять очки, купленные еще в Вашингтоне у Кактуса, чтобы чувствовать себя посвободней.
– Меня смущает только одно, – рассуждал вслух де Анжу, когда они стояли около табло с расписанием прибытия самолетов, – почему билеты для наемника резервировались на коммерческие рейсы? Ведь у тех, кто ему платит, имеются в распоряжении и правительственные, и даже военные самолеты.
– Эти самолеты нельзя использовать, не предоставляя соответствующих объяснений, – ответил Борн. – И кто бы это ни был, они всегда должны соблюдать определенную дистанцию по отношению к твоему ученику. Он должен прибыть сюда как турист или как бизнесмен, а уже после этого начнется установление контактов, по крайней мере, я рассчитываю на это.
– Безумие! Скажи мне, Дельта, а что ты думаешь по поводу обратного пути, если наша охота закончится вполне удачно?
– У меня есть деньги. Их достаточно, чтобы они помогли проложить нам обратный путь.
– Уж не на крыльях ли Пегаса ты собираешься переправлять нашего пленника?
– Нет, скорее всего, на крыльях «Пан Америкен». Мы вдвоем будем сопровождать нашего больного приятеля. Я думаю, что и ты, по ходу дела, тоже сможешь придумать какие-то дополнительные детали. А теперь становись у окна и дожидайся следующего самолета, а я отправлюсь за сувенирами. Ведь не можем же мы оставаться здесь так долго и не обследовать местные магазинчики. Я скоро вернусь.
Джейсон действительно вернулся очень скоро и показал Французу кивком головы, чтобы тот переместился в угол, подальше от дверей. Там он вынул из внутреннего кармана длинный и узкий предмет, который при ближайшем рассмотрении оказался футляром, оформленным достаточно безвкусно и даже кричаще. Подобные вещи часто попадались во многих магазинах, торгующих сувенирами, в разных частях света. Когда верхняя крышка была снята, то взору де Анжу предстал тонкий и длинный нож для разрезания бумаги, на ручке которого были нанесены китайские иероглифы. Отсвечивая полированной бронзой, он лежал на подкладке из грубого серого войлока.
– Возьми это, – сказал коротко Борн, – и положи за пояс.
– А как у него с центром тяжести? – спросил бывший рейнджер, когда нож исчез под складками его одежды.
– Не так уж и плохо. Где-то в середине ручки, и вес вполне приличный из-за материала. Удар должен быть достаточно сильный.
– Да, теперь я вспомнил, – произнес удивленный де Анжу. – У нас всегда было первое правило: никогда не бросать нож. Но однажды, в вечерних сумерках, ты заметил, как непалец за десять шагов без шума убрал разведчика, метнув в него нож, снятый с карабина. На следующее утро ты велел ему научить всех нас этому искусству.
– А как ты сейчас владеешь им?
– Думаю, неплохо. Ведь я был старше вас и поэтому из всех средств защиты выбирал те, которые требовали минимума усилий. Я очень долго практиковался в этих упражнениях, да ты и сам это неоднократно видел.
Джейсон вновь посмотрел на Француза.
– Это очень странно, но я ничего не помню.
– Я нечаянно вспомнил об этом вслух… Извини меня, Дельта.
– Забудь. Я уже научился верить многому из того, что мне кажется непонятным.
Рейс, назначенный на 11.30, задержался на два часа. Когда пассажиры опоздавшего самолета прошли через таможню, то образовавшаяся суета в зале облегчила условия наблюдения.
– Вот этот может быть тем, кого мы поджидаем! – почти закричал де Анжу, указывая на фигуру, показавшуюся в дверях на выходе из таможни.
– Тот, который прихрамывает, опираясь на трость? – уточнил Борн.
– Его поношенная одежда не скрывает широкие плечи, а седые волосы кажутся чересчур «новыми», и, кроме того, темные очки слишком широки и слишком закрывают лицо. Он, как и мы, производит впечатление очень усталого человека.
– Потому что отдых – это оружие, а он пренебрег этим правилом?
– Да, похоже, что это он, – сделал последнее заключение Француз.
– По всей видимости, он направляется в отель, – предположил Борн. – Оставайся пока здесь, а я буду следить за ним, стараясь держаться на расстоянии. Во всяком случае, я что-нибудь придумаю и постараюсь все время оставаться сзади него.
Проследив человека до отеля, Борн занял очередь к дежурному администратору с таким расчетом, чтобы объект наблюдения находился впереди на несколько человек. Когда тот, получив номер, направился к лифтам, впереди Борна еще оставалось восемь человек. Только через шесть минут он оказался у стойки, где на мандаринском наречии стал объяснять дежурной свои затруднения.
– Ни ненг банг-здзу во ма? – начал он свою просьбу о помощи. – Это путешествие для меня было совершенно неожиданным, и я не успел заранее заказать номер. Мне нужно остановиться хотя бы на одну ночь.
– Вы делаете нам честь, разговаривая на нашем языке, и вы говорите очень хорошо, – вежливо заметила женщина.
– Я надеюсь, что буду знать его еще лучше, если мое путешествие будет удачным. Я прилетел сюда в научную командировку.
– Так значит, у вас нет заказа на номер?
– Нет. Я уже объяснял вам, что все произошло в последнюю минуту, если вы понимаете, что я имею в виду, и ни о каком заказе уже не могло быть и речи, просто не было времени.
– Поскольку вы знаете оба языка, я отвечу вам на китайском, так как он более точно отразит всю обстановку с номерами. Все, буквально все занято. Но я постараюсь что-нибудь отыскать. Конечно, это будет не самый лучший номер.
– Мне и не нужно что-то особенное, – застенчиво заметил Джейсон, – но со мной прилетел еще коллега. Мы готовы к тому, что в номере будет только одна кровать.
– Вот, здесь вас можно поселить. Это угловая комната на одного человека, второй этаж. И, я думаю, она не введет вас в лишние расходы.
– Мы возьмем ее, – согласился Борн. – Между прочим, несколько минут назад я здесь видел человека, который показался мне знакомым. Возможно, что это один из моих прежних профессоров во времена, когда я еще учился в Англии. Седой джентльмен, с тростью… Мне кажется, что я его знаю, и мне хотелось бы встретиться с ним.
– Да, я помню того, о ком вы говорите. – Женщина отодвинула несколько карточек и выдернула нужную. – Вот. Его зовут Джозеф Уодсворд, и ему был предоставлен номер 325. Но вы, скорее всего, ошибаетесь, поскольку он записан как консультант по нефтедобыче из Великобритании.
– Вы правы, это не он, – разочарованно ответил Борн, в замешательстве покачивая головой.
– Мы можем взять его! Прямо сейчас! – Борн ухватил Француза за руку и потащил в сторону от опустевшего зала ожидания.
– Прямо сейчас? И ты думаешь, что все можно сделать так просто? Так быстро? Невероятно!
– Напротив, – продолжал Борн, увлекая де Анжу к стеклянным дверям отеля. – Это очень сложная операция. У твоего человека сейчас масса забот: он не должен нигде показываться лишний раз, ему нужно позвонить по телефону, но телефоны в отеле подключены через коммутатор, а наемник не хочет иметь лишних свидетелей и поэтому должен оставаться в комнате, ожидая, когда позвонят ему и передадут необходимые инструкции. Кроме того, он должен изменить свое лицо и одежду, чтобы не появляться в своем прежнем облике. Даю тебе слово, Эхо, что твой человек – очень сложная штучка. Он работает над своими комбинациями, как будто собирается сразиться в шахматы с русским гроссмейстером.
– Это что, ученые рассуждения или предвидения Джейсона Борна?
– Борна, – коротко произнес Дэвид Вебб, его взгляд стал жестким, а голос ледяным. – И сейчас больше, чем когда-либо.
Холл перед 325 номером был пуст. Из-за соседней двери доносились звуки восточных мелодий. Видимо, там было включено радио.
– Сейчас я подойду к двери, – тихо командовал Борн, – а ты оставайся сзади меня и держи нож наготове. Я хочу, чтобы ты понял кое-что, и у нас не произошло никакой ошибки. Не применяй нож, пока не будешь уверен, что иного выхода нет. Если же ты решишься на это, то целься в ноги.
– Ты слишком много требуешь от человека моего возраста, – почти со смехом произнес Француз.
– Надеюсь, что нам не придется звонить. Эти двери сделаны из листов фанеры, между которыми ничего, кроме воздуха нет, а наш человек сейчас занят обдумыванием стратегии и никак не ожидает этого внезапного визита. Ты готов?
– Я готов, – сказал Француз, отставляя в сторону свой маленький чемоданчик и доставая из-за пояса бронзовый нож. Он положил его на ладонь, стараясь пальцами руки отыскать центр тяжести.
Борн сбросил легкую сумку, тихо подошел к дверям 325 номера и взглянул на де Анжу. Эхо кивнул, и Джейсон врезался в дверь, ударяя левой ногой чуть ниже замка. Дверь распахнулась, как будто была вывернута взрывом. Борн влетел внутрь, быстро перекатываясь по полу, его глаза обшаривали все углы комнаты.
– Остановись! – по-французски закричал де Анжу.
Во внутренней двери комнаты показалась фигура человека с седой головой. Джейсон мгновенно вскочил на ноги, схватив противника за волосы, начал выкручивать его голову то влево, то вправо, загоняя его назад, в дверной проем. Неожиданно Француз вскрикнул, и лезвие ножа, просвистев в воздухе, с глухим стуком врезалось в стену. На секунду установилась тишина, и только вибрация бронзовой ручки издавала странный затухающий звук.
– Дельта! Остановись!
Борн остановился мгновенно. Его добыча, прижатая к стене, беспомощно сползала на пол.
– Посмотри! – воскликнул де Анжу.
Джейсон медленно отошел назад и вгляделся в фигуру, полулежащую перед ним. Он увидел худое морщинистое лицо старого человека с редкими седыми волосами, спадающими на лоб.
