Картина третья
Та же гостиная. В окно видно, как на перила лоджии старая липа опустила заснеженные ветки. Зима. Китаец разглядывает игрушки на новогодней елке. Услышав шум в прихожей, скрывается за ширмой. Входят Артем и Гаврюшина. Она в вечернем платье. На нем хороший костюм с ярким галстуком.
Артем. Почему вы хмуритесь? Опять мною недовольны?
Гаврюшина (поправляет ему галстук). Галстук ярковат…
Артем. Это всё?
Гаврюшина. Нет. На вешалке дубленка Максима, а после его приходов Леонид Иванович обычно запивает. От огорчения. Но и вы меня сегодня не порадовали. Ставлю вам четыре с минусом.
Артем. Почему с минусом?
Гаврюшина. А почему четыре, вам неинтересно?
Артем. Нет. Пятерки вы мне никогда не ставите.
Гаврюшина. Объясняю. Во-первых, вы трижды сказали «как бы».
Артем. Ч-ерт!
Гаврюшина. Нечистая сила тут ни при чем. Надо следить за своей речью. Во-вторых, вы держали бокал с красным вином за ножку. А надо?
Артем. Снова забыл! За ножку держат шампанское и белое. А красное надо — за емкость. Вот так… (Показывает, растопырив пальцы.)
Гаврюшина. Правильно!
Артем. Теперь запомню.
Гаврюшина. Ничего не надо запоминать. В этикете все логично. Нужно понять эту логику. Она проста: делай так, чтобы удобно было тебе и не мешало другим. Почему бокал с шампанским держат за ножку? Да потому что шампанское подают холодным. Пальцы отморозишь. А красное вино пьют…
Артем. Теплым!
Гаврюшина. Комнатной температуры. Третья ошибка. На приемах не ведут споры об организации производства в депрессивных районах и не хватают за локоть гостя, если он хочет наконец от вас отойти. На приемах просто знакомятся, обмениваются карточками. Потом можете встречаться и спорить до хрипоты. И, уж конечно, нельзя спрашивать у постороннего: «Кто эта хохочущая выдра с силиконовым бампером?» Тем более, если это хозяйка приема…
Артем. Повеситься на два месяца!
Гаврюшина. Артем Михайлович, мы же договаривались!
Артем. Виноват. Но ведь она же дура!
Гаврюшина. Разумеется, если даром кормит и поит таких неблагодарных гостей, как вы. Кстати, когда едите устриц, вовсе не обязательно из пустых раковин строить на тарелке что-то вроде Пизанской башни.
Артем. Исправлюсь.
Гаврюшина. Ну и последнее. Когда вы, наконец, запомните: в лифт первым входит мужчина, а выходит первой женщина.
Артем. Почему?
Гаврюшина. Давайте рассуждать логично!
Артем. Как с бокалами?
Гаврюшина. Да, как с бокалами. Лифт — место опасное, вроде лодки. Вдруг она дырявая? Ведь в лодку-то вы сначала прыгнете сами, а потом уже пригласите туда даму, предложив руку? Так?
Артем. Так…
Гаврюшина. Теперь допустим, лифт сломан. Оборвался трос. Вы мужчина и принимаете опасность на себя. Ясно? А доехав до нужного этажа, можно без опаски пропустить вперед женщину, как в дверь. Это понятно?
Артем. А если в подъезде или возле квартиры ждет наркоман с бритвой?
Гаврюшина. Ну, это вы придумываете. Маловероятно.
Артем. Гораздо вероятнее, Вера Николаевна, чем оборванный трос.
Гаврюшина. Неприятная история… Алена мне рассказала. У нас такой тихий, интеллигентный подъезд. Все-таки кооператив МИДа. Их было четверо?
Артем. Двое.
Гаврюшина. Странно. Алена говорила, четверо. (С уважением смотрит на него.) У вас в Сибири все так хорошо дерутся?
Артем. Все… кто в спецназе служил.
Гаврюшина (поколебавшись). Артем Михайлович, я убеждена, что мать не должна вмешиваться в личную жизнь взрослой дочери, но тем не менее…
Артем (участливо). Что-нибудь случилось? Алена снова не ночевала дома? Вернулась утром с большим букетом?
Гаврюшина. Нет, теперь она ночует дома, но у нее заплаканные глаза.
Артем. А раньше с ней такого никогда не было?
Гаврюшина. Такого? Никогда. С Аленой что-то происходит. Не замечаете?
Артем. Нет.
Гаврюшина. Странно… Могли бы заметить: ведь все это из-за вас!
Артем. Почему же — странно? Вы тоже не замечаете, что происходит со мной. Из-за вас!
Гаврюшина (отводя взгляд). Артем Михайлович, вы о чем?
Артем. О том же, о чем и вы, Вера Николаевна!
Они долго смотрят друг другу в глаза. Артем пытается взять ее за руку, даже обнять — она отшатывается. Но тут из комнаты с грохотом выбегает Максим. За ним гонится отец.
На шум из-за ширмы выглядывает Китаец.
Гаврюшин. Стой, урод, все равно убью!
Максим прячется за спины Гаврюшиной и Артема.
Гаврюшина. Что случилось?
Гаврюшин. Он снова просит денег!
Гаврюшина. Это продолжается уже двадцать лет. Мог бы и привыкнуть!
Максим. Папа, меня посадят!
Гаврюшин. И очень хорошо! Вот, смотри, стоит человек! Твой ровесник. И все у него нормально. Он благородный муж. А ты? Попрошайка!
Гаврюшина. Объясните, в чем дело?
Максим. Мне нечем гасить кредит!
Гаврюшин. Слышала? Я продал жертвенник эпохи Троецарствия, а этому солитеру нечем платить по кредиту!
Гаврюшин подбегает к полке и стучит кулаком по опустевшему месту. Из-за ширмы выныривает Китаец и тоже возмущенно стучит по полке. Гаврюшин делает ему знак, и тот удаляется в свое укрытие.
Гаврюшина. Макс, отец дал тебе кучу денег. Как же так?
Максим. Я сейчас все объясню…
Гаврюшин. Нет, это я вам сейчас все объясню! Артем Михайлович, не сочтите за труд, скажите, какой на вас костюм?
Артем. А что, плохо сидит? (Косится на Гаврюшину.)
Гаврюшин. Отлично сидит. Как влитой. Фирма какая?
Артем. Фирма… Мы с Верой Николаевной вместе выбирали…
Гаврюшина (смущенно). «Хьюго Босс».
Гаврюшин. Вот! Вице-президент холдинга носит скромный «Хьюго Босс». А этот кошкодав напялил «Бриони». Кастрированному коту, видите ли, крайне важно, что его мучитель одевается у Бриони! (Хватает сына за лацканы.) Годовая зарплата учителя!
Гаврюшина. Макс, можно бы и поскромнее!
Максим. Вера Николаевна, вы поймите, это философия моего бизнеса.
Гаврюшин. Философия? Шопенгауэр недорезанный! А снять помещение для кошачьего абортария на Кутузовском проспекте, в доме, где жил Брежнев, — тоже философия?
Максим. Конечно! Я хотел привлечь випов. Они же не повезут кисок в Тропарево. Я лично принимаю каждого клиента, и они должны видеть, что обратились в крутую фирму, что цены соответствуют уровню. Ну, Артем, ну, скажи им, что галстук, костюм, часы… Все это очень важно! Иначе нельзя…
Гаврюшин. Часы-ы! Ага! Покажи, мерзавец, часы! (Хватает его за руку.) Так и знал: «Брегет». А перстень-то, перстень, как у цыганского барона! Вера, отдай ему бусы, которые мы купили в Калькутте!
Гаврюшина. Леня, успокойся, что сделано, то сделано!
Гаврюшин. Ха-ха! Сделано? Ты еще не знаешь, что сделано! Скажи, сынок, а ремонт обязательно делать в древнеегипетском стиле?
Максим. О да! Ведь наши киски произошли от нильского камышового кота.
Гаврюшин. Убью!
Артем. Погодите, Леонид Иванович, по маркетингу пока все нормально. Конечно, Макс, с представительскими расходами ты переборщил. Но теперь должна пойти прибыль. Ты в каком банке брал кредит?
Максим. В «Эльбрусе».
Артем. У Мусаева?
Максим. Да, у Вахи Джохаровича. Ты его знаешь?
Артем. Я с ним воевал. Попрошу: он немного подождет.
Гаврюшин. Какая, к дьяволу, прибыль! У него все кошки сдохли!
Артем. Как сдохли?
Гаврюшин. А как кошки дохнут? Мяу — и лапки кверху.
Гаврюшина. Почему сдохли?!
Гаврюшин. А вот это самое интересное! Рассказывай, плевок природы!
Гаврюшина. Леня, успокойся! Не надо употреблять такие выражения. Где твоя конфуцианская сдержанность?!
Гаврюшин. Где? Чтобы это объяснить, мне нужны и не такие выражения!
Гаврюшина. Прошу тебя: остынь! Макс, отчего сдохли кошки?
Максим. Они не сдохли, а умерли.
Гаврюшина. Хорошо, отчего они умерли?
Максим. От препарата «Анти-март».
Гаврюшина. Что за препарат?
Максим. Новейшая разработка. Нанотехнология. В инструкции написано: «радикально избавляет котов от либидо».
Гаврюшин. А у котов есть либидо?
Максим. Конечно, папа! Поэтому они в марте так страдают. Я и подумал: если хозяин любит своего пушистого друга — он заплатит любые деньги, чтобы обойтись без «чик-чик». Дал объявление — и клиенты просто валом повалили. А потом вдруг…
Артем. Где ты взял препарат?
Максим. На фирме «Котовасия».
Артем. Ты их нашел или они — тебя?
Максим. Они. Сказали, клинические испытания закончены, но бумаги оформляются долго и на рынке «Анти-март» появится только в следующем году. Понимаете, это же эксклюзив!
Гаврюшин. От этого эксклюзива весь Интернет теперь взорвется: Максим Гаврюшин — живодер и враг всего прогрессивного кошачества! Охрана животных устроит пикеты возле «Чик-чика», а хозяева усопших подадут в суд. Вера, ты понимаешь, сколько они слупят с нашего дебила?
Гаврюшина. Какой ужас!
Артем. Макс, дай мне адрес этой «Котовасии». Мы их тряхнем!
Максим. Я туда ездил. Нет там никакой фирмы. И никогда не было.
Артем. Подстава. Плохо! Как же ты так повелся? Надо было проверить!
Максим. Они предложили хорошую скидку, если я возьму всю партию.
Артем. И ты взял?
Максим. Взял. Хотел стать монополистом на рынке. Так во всех учебниках по бизнесу написано.
Гаврюшин. Учиться бизнесу по книжкам — то же самое, что учиться любви по «Камасутре». Значит, денег нет?
Максим. Нет. Совсем нет.
Гаврюшина. Артем Михайлович, сделайте одолжение, поговорите с Вахой Джохаровичем об отсрочке. Все-таки вы однополчане…
Артем. Поговорю. Думаю, к батарее Макса приковывать не будут. Только вы не поняли, мы не однополчане. Наоборот. Мы воевали друг с другом, а познакомились под Хасавюртом, когда пленных обменивали. Правда, тогда у него другое имя было. Но мужик он нормальный и не хочет, чтобы о нем лишнее узнали.
Гаврюшина. Спасибо!
Артем. Не за что. Но долги все равно надо возвращать. Это только отсрочка.
Входит Алена.
Алена (бросается на шею Артему). Артемон, а почему ты не сказал, что у тебя новая тачка?
Гаврюшин (подозрительно). Какая еще тачка?
Алена. Красный «ягуар».
Артем. Это не мой. Мы с Верой Николаевной на такси приехали.
Алена. А чей же? В нашем доме ни у кого такого нет.
Максим. Наверное, у кого-нибудь гости…
Все невольно смотрят на Макса. Тот опускает голову.
Гаврюшин. А «ягуар» ты, вошь череповецкая, зачем купил? Котов кастрированных по домам развозить? Убью!
Максим. Папа, это философия моего бизнеса! Ягуары тоже из семейства кошачьих…
Гаврюшин бросается на сына, тот выбегает из квартиры. Отец — за ним. Неловкая пауза.
Гаврюшина. Ну, мне надо к следующему занятию готовиться. Скоро придет ученик. А вы бы, дети, сходили куда-нибудь! (Уходит в спальню.)
Алена. Точно! Почему бы детям и не сходить куда-нибудь, а? Может, Артем Михайлович, изучим, как следует вести себя в подпольных казино Москвы?
Артем. У меня много работы.
Алена. И поэтому ты не звонишь? Раньше у тебя не было столько работы! А может, ты просто коллекционер? Поймал бабочку, приколол иголочкой к стенке. В старости будешь сидеть в кресле-качалке и вспоминать: вот эта, с белыми крылышками, попалась мне…
Артем. Я не по этой части.
Алена. Артем, ну поедем к тебе! Ну, что ты смотришь? Да, я проходила с мамой краткий курс девичьей гордости. Знаешь, чем воспитанная девушка отличается от невоспитанной?
Артем. Чем же?
Алена. Невоспитанной приходится вести себя так, чтобы думали, будто она воспитанная. А воспитанная может делать все что захочет. Она же воспитанная, ей наплевать, если кто-то что-то подумает. Артем, ты не понимаешь? Я же тебя люблю!
Артем. Ты разве умеешь?
Алена. Я научусь! Я хочу, чтобы ты был моим последним мужчиной!
Артем. У меня не получится.
Алена (после долгого молчания). Значит, расфрендились?
Артем. Нет, почему же? Дружить мы будем, если хочешь…
Алена. Нашел другую… А мы к тебе так привыкли. Мама раз десять спрашивала, не делал ли ты мне предложение. Чтобы я ни в коем случае не отказывалась. Знаешь, раньше я всем отказывала. Ночь, проведенная вместе, не повод для замужества. Ночь можно провести с кем угодно, а жизнь — только с одним человеком. Я думала, этот человек — ты!
Артем. Ты ошибалась.
Алена. Жаль, я не залетела! Была бы теперь зеленая от токсикоза, а ты, как порядочный человек, женился бы на мне. Правда же?
Артем. Как порядочный человек, я бы обеспечил ребенка.
Алена. Значит, мы больше не увидимся?
Артем. Ну почему же? Вера Николаевна хочет заняться со мной деловым английским. Я буду приходить к вам…
Алена. Нет, не будешь!
Артем. Почему?
Алена. Не получится! С дочерью — постельным английским, а с матерью — деловым! Тоже мне, молодой бог! Гермес старосибирский! Вылетишь отсюда в своих крылатых валенках! Ты меня не знаешь! Я сейчас заору, позову родителей и скажу, что ты со мной такое сделал… такое…
Артем. И что же такое я с тобой сделал, чего ты не знала?
Алена. А этого я не скажу. Буду рыдать, вопить, царапаться, и они вообразят самое жуткое. Так страшнее! Ну, едем к тебе?
Артем. Нет.
Алена. Подумай! Не будет делового английского. Ничего не будет!
Артем. Алена, ты сама не понимаешь, что говоришь!
Алена (спокойно). Значит, нет? Хорошо… (Истошно визжит.) Папа! Мама! А-а-а!
На крик прибегают Гаврюшины: мать — из спальни, отец — из прихожей. Китаец тоже появляется из-за ширмы.
Гаврюшина. Что случилось?
Гаврюшин. Артем, в чем дело?
Алена (торжественно). Он… Артем… Артем Михайлович… Сейчас… Он сделал… мне предложение…
Гаврюшин. Наконец-то! Поздравляю!
Гаврюшина (удивленно). Это правда?
Все смотрят на Артема. Каждый по-своему. Он молчит.
Алена (хихикая). Шутка! Обманула, а вы и поверили! Идиоты! Они поверили! Уроды! Уроды! Уроды! (Смех переходит в хохот.)
Родители бросаются на помощь.
Китаец обмахивает лицо Алены большим веером.
Гаврюшина (Артему). Ну, что вы стоите? Несите воду! У нее истерика…