Гейб. До

Я несколько раз навещаю Кэтрин Тэтчер в ее новой обители. Появившись в первый раз, сообщаю администратору, что я ее сын.

– Слава богу, – вздыхает та. – Она только о вас и говорит.

Меня проводят в комнату женщин. По глазам Кэтрин ясно, что она разочарована моим появлением, но признание, что я солгал, лишит ее возможности поговорить хоть с кем-то, поэтому женщина молчит. Ее хорошо лечат, и она уже может делать кое-что самостоятельно. Миссис Тэтчер живет в одной комнате с восьмидесятидвухлетней женщиной, переведенной из хосписа; ее смерть вопрос недолгого времени. Ей колют морфий, поэтому она не понимает, где находится, и называет Кэтрин Рори Макгуайр. Бедняжку никто не навещает. К миссис Тэтчер прихожу только я.

Выясняется, что Кэтрин Тэтчер обожает криминальные детективы. Отправляюсь в книжный магазин и привожу ей все новые романы. Я сажусь на край ее кровати и читаю ей книги. Я ненавижу читать вслух, вообще не люблю читать. У меня не лежит к этому душа еще с первого класса. С удивлением обнаруживаю, что детективы хорошо написаны и увлекательны. Они мне тоже нравятся. Тайком приношу ей куриные наггетсы и большую порцию картошки. Все это мы с удовольствием съедаем пополам.

Я привожу из дома старый проигрыватель для дисков и записи с рождественскими гимнами и песнями. Она признается, что в этом заведении у нее совершенно нет ощущения приближающегося Рождества. За окном уже идет снег, но внутри все остается по-прежнему. Уходя от нее вечером, оставляю включенной музыку, чтобы она слушала ее, а не храп соседки.

Дни, которые не провожу с Кэтрин Тэтчер, я посвящаю Еве. Каждый раз мне приходится придумывать очередной глупый повод, чтобы ее увидеть. С наступлением декабря ее состояние ухудшается, такое впечатление, что ее окутывает густой туман. Списываю все на сезонную депрессию, хотя сам не понимаю, что это такое. Ева постоянно чувствует себя усталой. Она сама так говорит. Чаще всего она сидит у окна и смотрит на падающий снег. Стараюсь постоянно представлять ей какие-то новые факты, появившиеся в расследовании – порой не вполне реальные, – чтобы она не думала, будто дело зашло в тупик. Учу ее готовить лазанью по маминому рецепту. Я вовсе не стремлюсь сделать из нее кулинара высокого класса, просто это единственный способ заставить ее что-то съесть.

Ева признается, что муж старается как можно меньше бывать дома. Работает до десяти, а иногда и до одиннадцати вечера. Вчера вообще не пришел ночевать. Ей он сказал, что всю ночь работал над ходатайством, но раньше такого никогда не случалось.

– Каковы ваши подозрения? – спрашиваю я.

– Сегодня он выглядел усталым. Приезжал утром, чтобы переодеться.

Мне приходится применить все свои умения и навыки детектива, чтобы выяснить, почему она не уходит от мужа. Мне до сих пор так и не удается это понять.

– Значит, он действительно работал, – заключаю я.

Черта с два он работал. Я говорю это лишь потому, что так будет лучше для Евы.

Мы делаем вид, что забыли о том поцелуе. Однако при каждой нашей встрече я вспоминаю прикосновение ее губ. Закрыв глаза, ощущаю их вкус, чувствую все запахи ее тела, от аромата мыла на руках до шлейфа духов. Теперь я называю ее Ева, а она меня Гейб. Мы даже позволяем себе стоять ближе друг к другу, чем раньше.

Сегодня, когда она открывает мне дверь, я замечаю, как глаза ее вспыхивают от счастья. И не потому, что я сообщу ей что-то новое о дочери. Сегодня она была рада мне.

Ева умоляет меня взять ее в дом для инвалидов, но я понимаю, что она этого просто не вынесет. Она мечтает поговорить с миссис Тэтчер, как мать с матерью. Ева уверена, что та расскажет ей больше, чем мне. И все же я отказываюсь. Ева спрашивает, какая она, Кэтрин Тэтчер, и я говорю, что она очень сильная женщина, ее непросто сломить. Ева признается, что когда-то тоже была сильной, но тончайший фарфор и вещи откутюр сделали ее слабой.

Было решено, что, когда миссис Тэтчер немного придет в себя, она переедет к сестре – несколько странной женщине, ни разу за последние месяцы не смотревшей новости. Я звонил ей, и, как оказалось, она понятия не имеет о том, что ее племянник в розыске и никогда ничего не слышала о Мии Деннет.

Я получил другие дела. Пожар в доме, возможен поджог. Множественные жалобы от девочек-подростков на школьного учителя.

Я возвращаюсь домой настолько уставшим, что не могу заснуть. Выпиваю стаканчик и только тогда засыпаю. В последние минуты бодрствования я думаю о записи видеокамеры, на которой Колин Тэтчер ведет Мию Деннет к машине. Мне становится страшно, когда я представляю, как рыдает сейчас в своей постели Ева. А ведь я единственный, кто может все это прекратить.

Во вторник я опять прихожу к миссис Тэтчер, и она неожиданно спрашивает меня о своей соседке, Рут Бейкер.

– Рут знает, что я здесь?

Приходится ответить, что я понятия об этом не имею, что незнаком с Рут – как там ее? – Бейкер.

Она рассказывает, что Рут заходила к ней раз в неделю, в те дни, когда не мог приехать Колин. Она говорит, что соседка забирала почту и приносила ее к ней в дом, миссис Тэтчер. Я говорю, что почтовый ящик был до краев забит корреспонденцией, невозможно было даже закрыть дверцу, что мне пришлось ехать в их офис и, предъявив удостоверение, забрать все, что не поместилось. Я поговорил с соседями, но никто из них не знал Рут Бейкер. Миссис Тэтчер объясняет, что Рут живет в Кейп-Код, через дорогу, и я вспоминаю дом с табличкой «Продается», расположенный как раз напротив. Я звоню и стучу в дверь, но мне никто не открывает.

Приходится повозиться, и в данных за первую неделю октября я нахожу информацию о том, что миссис Рут Бейкер скончалась от сердечного приступа 7 октября в пять восемнадцать вечера. Об этом миссис Тэтчер не знала. Рут должна была ухаживать за ней в отсутствие сына. Становится ясно, что Колин, где бы он ни был, даже не догадывается, что семидесятипятилетняя женщина, которую он просил присмотреть за матерью, умерла. Мои мысли крутятся вокруг почтового ящика. Я собрал все конверты и разложил их по датам. Конечно, я заметил интервал в пять дней между датой похищения Мии и поступлением первого извещения о задолженности. Интересно, кто же забрал почту миссис Тэтчер?

Возвращаюсь к дому Рут Бейкер, но мне опять никто не открывает. Приходится найти ее ближайших родственников – дочь, приблизительно моего возраста, проживающую в Хэммонде с мужем и детьми. И вот наступает день, когда я стучу в ее дверь.

– Чем могу помочь? – спрашивает хозяйка, когда я предъявляю удостоверение.

– Вы дочь Рут Бейкер? – спрашиваю я, прежде чем представиться.

Женщина кивает. Естественно, каждый раз, когда полиция стучит в вашу дверь, вы думаете: «Что-то случилось».

Забыв выразить соболезнования по поводу кончины матери, я перехожу к сути дела, которое волнует меня уже много недель: похищению Мии.

– Ваша мама забирала почту из ящика ее соседки, Кэтрин Тэтчер.

На лице женщины появляется смущенное и виноватое выражение, она принимается извиняться. Мне понятны ее чувства, она беспокоится, что могла нечаянно попасть в беду. Кража корреспонденции – тяжкое преступление, а я полицейский.

– Мы были так заняты, – лепечет женщина, – сами понимаете, похороны… и дом надо было освободить…

Она говорит, что видела почту на столике у входной двери, много раз проходила мимо, когда выносила коробки, но все как-то забывала передать адресату.

Я еду следом за ней к дому, где жила Рут Бейкер, и женщина торопится в дом, чтобы передать мне корреспонденцию. Поблагодарив, забираю множество конвертов и листков, сажусь в машину и начинаю их просматривать. Меню китайского ресторана, счет за воду, рекламная листовка продуктового магазина, счет, счет, пухлый конверт на имя Кэтрин Тэтчер без обратного адреса. Почерк небрежный. Открываю его и нахожу пачку купюр. Ни записки, ни обратного адреса. Со всех сторон разглядываю конверт, читаю надпись на штемпеле – О-Клэр, Висконсин. Откладываю бумаги на соседнее сиденье и завожу машину. Вернувшись в свой кабинет, я прокладываю на карте маршрут от Чикаго в Гран-Марей. Точно. Там, где Ай-94 уходит на запад на Сент-Пол и Миннеаполис, а шоссе 53 на север в Миннесоту, есть городок О-Клэр, всего в пяти часах езды от Гранд-Марей.

Связываюсь с офицером Роджером из северо-западной Миннесоты. Он уверяет меня, что это ложный след, но соглашается все проверить. Говорю ему, что на всякий случай отправлю фоторобот Колина Тэтчера, вдруг пригодится. Его показывали по телевизору только в трех штатах: Висконсин, Иллинойс и Индиана. В Миннесоте, как и в других регионах, никто понятия не имеет, кто он такой. Ничего, скоро и они узнают.