Глава шестая

К четырем часам утра на столе опустела вторая бутылка водки.

– Пивком заполировать не хочешь? – спросил Броневич.

– Мы уже уходим? – глянул на часы Кармазин.

– Нет. Но с крепким алкоголем пора завязывать. Мне к девяти на работу. Кстати, это не те часы, что подарил Трунилов? – кивнул подполковник на запястье капитана.

– Те самые.

– Хранишь, значит?

– Храню, – кивнул Стас. – Это единственная память о нем.

– Молодец. Ну, так что с пивом?

– Пиво с водкой в вольных пропорциях – это здорово. А наши головы от понижения градуса не растрескаются?

– Не думаю – мы же хорошо закусывали. Да и водка давно закончилась.

– Тогда не откажусь.

– Какое предпочитаешь?

– Украинское.

– А!.. – махнул рукой подполковник. – Все украинское пиво варят в подмосковных Мытищах на Волковском шоссе. Давай-ка лучше местного, нефильтрованного… Я в летнюю жару предпочитаю именно его.

Подозвав официанта, он попросил принести четыре кружки самого свежего пива. Заказ был исполнен молниеносно.

– Ты, кстати, не женился? – с удовольствием отхлебнул из кружки Броневич.

– Нет.

– Чего так? Тебе уж за тридцать. Не боишься навсегда остаться холостяком?

– А!.. – отмахнулся капитан. – Поначалу не было времени искать достойную пару. Отпуска короткие – пока отоспишься, пока проведаешь родственников и друзей… Ну а там, где мы с тобой воевали, романы крутить было не принято.

– Это верно. Но все же ты жалеешь, что уволился из армии.

– Как уже говорил, вспоминаю те времена каждый день, хотя умом понимаю, что делать мне сейчас там нечего.

– Почему?

Станислав пожал плечами:

– Во-первых, что может быть скучнее, чем командовать учебным подразделением? Ты прошел войну и согласишься со мной. После настоящей работы служба в тихом гарнизоне напоминает кладбище.

– Пожалуй, да. Не скажу, что мне нравилась война, но там я чувствовал себя в своей тарелке.

– Как говаривал старик Хемингуэй: «Любить войну могут только спекулянты, генералы, штабные и проститутки. Им в военное время жилось как никогда, и нажиться они тоже сумели как никогда».

– Это верно. Точнее не скажешь. А что же, во-вторых?

– А во-вторых, Володя, я в какой-то момент понял, что мы – военные – нашему государству попросту не нужны. Помнишь, меня после осколочного ранения отправили в отпуск аж на два месяца?

– Еще бы не помнить! Конец февраля двухтысячного года. Затяжная операция в Аргунском ущелье. Шатой мы тогда взяли, но Масхадов, Хаттаб и Басаев ускользнули. А тебя – израненного – мы на самодельных носилках километра три перли до площадки, где должна была приземлиться «вертушка».

– Верно, так и было. После госпиталя я вернулся в Новорубинск к матери и разом окунулся в мирную жизнь. Скажи, сколько мы тогда потеряли ребят при штурме Шатоя?

Броневич тяжело вздохнул:

– При взятии села погибло около полутора сотен человек. Затем, при отступлении боевиков, полегла почти вся шестая рота парашютно-десантного полка.

– Вот именно. Двести пятьдесят гробов отправилось к безутешным родителями, еще столько же искалеченных и израненных. А я приехал в Новорубинск и охренел. Хожу по улицам, смотрю телевизор и думаю: а где же траур по всей стране? Почему на всех каналах, как обычно, шутят федеральные клоуны, одуревшие ведущие ток-шоу расспрашивают кокаиновых наркоманов об их житье-бытье? Почему престарелые шалавы предлагают пожениться другим престарелым шалавам? Какого черта повсеместно играет веселая музыка и танцуют разукрашенные карлики? Одним словом, тогда у меня что-то щелкнуло в голове, и я потерял веру в наше государство. Навсегда потерял.

– Да, трудно с этим спорить. Все именно так, – грустно согласился подполковник. – И вообще, скажу я тебе… Мне-то на жизнь жаловаться грех: повезло – занялся нужным делом, попал в струю, пробился… Точнее, вовремя занялся строительным бизнесом. Ведь совсем недавно у нас в Новорубинске как было? Все строительные организации со всем наземным имуществом разворовали или, говоря цивилизованным языком, обанкротили бывшие тогда при власти мутанты. А мы наоборот – наладили производство, закупили технику. Но я не об этом. Я же отлично вижу, как живет простой народ.

– Согласен. Надо было очень сильно постараться, чтоб в стране стало хуже, чем при коммунистах.

Они молча выпили пива, поглазели по сторонам.

Вдруг Кармазин грохнул кружкой по столу и рассмеялся:

– А помнишь, как мы с тобой познакомились?

Владимир Николаевич на секунду задумался.

– По-моему, я тогда был майором, начальником штаба батальона. А тебя – молодого лейтенанта – прислали к нам командиром взвода.

– Точно. Тогда и состоялась наша первая встреча. А по-настоящему познакомились, когда брали Умалатова. Помнишь?

– Погоня на «уазике»?! – радостно воскликнул бывший подполковник.

– Ну да!

– О, это был еще тот боевик!..

Проскочив Ушкалой, темная потрепанная иномарка на большой скорости мчалась по шоссе, петлявшему между живописных горных склонов. Справа то появлялась, то исчезала под крутым обрывом река Аргун, несшая холодные воды к большому селению Шатой. За иномаркой, словно приклеившись, на дистанции метров двести-триста следовал темно-зеленый армейский «УАЗ».

Капитан Бородин уверенно вел автомобиль, почти не сбрасывая скорости на поворотах, легко обходя редкий попутный и молниеносно реагируя на встречный транспорт. Справа от Бородина беспокойно ерзал на сиденье майор Броневич. Сзади сидел молодой лейтенант Кармазин. Сжимая оружие, мужчины напряженно вглядывались вперед, где мелькала корма проклятой иномарки…

В этот день рота капитана Бородина патрулировала участок трассы. В полдень на «уазике» примчался Броневич и предупредил о том, что, возможно, по данному участку проследует колонна боевиков известного полевого командира Умалатова. Бойцы развернули два «бэтээра», заняли позиции, приготовились к встрече…

Однако вместо колонны в привычном понимании этого слова из-за поворота появилось несколько легковых авто, шедших на большой скорости.

– Они? – спросил по рации Бородин.

– А хрен их знает, – ответил Броневич. И приказал: – Тормози – проверим.

Остановить три иномарки не удалось. Выскочивший на трассу боец махнул рукой, поднял автомат и… едва успел отпрыгнуть – головная машина чудом его не сбила. Готовый к перекрытию дороги «бэтээр» успел вылезти на асфальт ровно наполовину – два автомобиля успели проскочить мимо, а последняя иномарка вильнула в сторону и легко объехала бронированную махину.

Правда, автоматный и пулеметный огонь все же сделал свое дело: две из трех машин были повреждены и остановились. Одна из них полыхнула и взорвалась, другая пошла юзом и, кувыркаясь, улетела в кювет. А вот та, что шла первой, через несколько секунд скрылась из виду.

– Кравцов, остаешься за старшего! – рыкнул Броневич. – Бородин, Кармазин – в машину!

Названные офицеры запрыгнули в «УАЗ»: командир роты – на место водителя, Стас – на заднее сиденье. Майор уселся справа от Бородина.

– Погнали!

Так и началась та погоня.

Третий час, вспоминая службу в армии, мужчины сидели за столом и неспешно поглощали алкоголь под хорошую закуску. В зале было тихо. Официантка периодически появлялась на горизонте, вопросительно смотрела на гостей и, не приметив призывного кивка, пропадала за плотной шторой.

– Послушай, Стас, я что-то не могу взять в толк, – закурил Владимир Николаевич, – ты все-таки намерен найти нормальную работу или до конца дней будешь перебиваться дешевой «времянкой»?

– Почему же до конца дней? Ищу по мере сил и возможности. Вот сегодня утром был на собеседовании в офисе одной конторы.

– Что за контора?

– А… – махнул рукой капитан. – Грузовые перевозки по городу и области на «газелях».

– Взяли?

– Нет.

– Почему? Разве у тебя нет нужной категории?

– Не знаю, наверное, рожей не вышел, – соврал Кармазин, не желая вдаваться в подробности о том, как менеджер по кадрам довольно легко распознал в нем любителя выпить и не стал долго мучить вопросами.

– А может, это к лучшему? – хитро подмигнул Броневич.

– В каком смысле?

– Видишь ли, я уже с месяц подыскиваю кандидатуру на одну непростую должность. Кого только мне не предлагали! А я как в воду глядел – всем отказывал. Ну, так как, пойдешь к старому боевому товарищу?

Станислав заметно оживился:

– Что за работа?

– Счет, пожалуйста, – кивнул подполковник официантке. И, допив пиво, полез в карман за бумажником: – В общем, так. Теперь, парень, я тебя никуда не отпущу. Сейчас едем ко мне – по дороге все объясню. Работа не пыльная, но сложная и требующая приличного напряжения…

Темная потрепанная иномарка показалась впереди минут через семь-восемь. Броневич оставался спокойным и лишь однажды, заметив, как Кармазин высунул в окно ствол автомата, недовольно осадил:

– Не стрелять! Я сам его остановлю!

При этом вытащил из жилетного кармана «ПМ» и приготовился к стрельбе. Но когда они сблизились с автомобилем Умалатова до нужной дистанции, произошло нечто неожиданное.

Едва преследуемый автомобиль проскочил прилегающую слева лощинку, извилистой змейкой подползающей к дороге от высоких хребтов, как с нее проворно выехал бортовой «ЗИЛ». Встав поперек шоссе, он преградил путь несущемуся на приличной скорости «УАЗу».

– Влево, в лощину! – крикнул подполковник.

Бородин и сам видел, что другого выхода нет – справа круто вниз уходил обрывистый речной берег.

Под визг покрышек он крутанул руль влево.

«Это не совпадение. Это засада! – мелькнула догадка в голове Станислава, а затем один за другим пронеслись вопросы: – Кто организовал ловушку?! Откуда они узнали о нашем появлении?!»

Военный внедорожник скакал по булыжникам узкой обочины, пытаясь избежать столкновения с грузовиком и скалами; по бортам и капоту щелкали пули. Меняя пистолет на автомат, Броневич озирался по сторонам, отыскивая огневые точки стрелков, а Кармазин, подпрыгивая на мягком сиденье, все ж высунул автомат наружу и палил куда-то наудачу.

– Крути вправо – попробуем прорваться по дороге! – крикнул подполковник, выпустив очередь по кабине проклятого грузовика. И тут же ощутил удар в спинку кресла; на лобовом стекле появились отверстия – кто-то из боевиков вел прицельный огонь со склона.

Бородин почему-то не спешил выполнять команду, и автомобиль продолжал забирать влево, плавно удаляясь от шоссе. Впереди угрожающе увеличивался в размерах бесформенный кусок скалы.

– Леха, вправо!! – рявкнул Броневич, разбивая прикладом потрескавшееся стекло.

– Он ранен, – внезапно увидел Кармазин кровь на спине ротного.

И только после этого Владимир Николаевич обратил внимание на странные и безвольные движения головы Алексея, качавшейся в такт автомобильной тряске. Накрепко вцепившиеся в руль ладони скорее удерживали тело от падения, нежели управляли машиной.

– Скоты! – выругался начальник штаба батальона, подкручивая руль, чтоб «уазик» не влетел в скалы. С трудом выруливая на дорогу, он скомандовал: – Лейтенант, не прекращай огонь!

– Куда стрелять-то? Никого не видно!

– По склонам! Все они сидят там – это их излюбленная тактика.

Покинув ресторан, мужчины переместились в «БМВ», ожидавший на стоянке у ресторана. Охранники были расторопны и предупредительны, словно три часа назад у входа в ресторан не произошло недоразумения с применением физической силы и едва не дошедшего до стрельбы.

Усевшись на заднее сиденье, Броневич и Кармазин опустили тонированные стекла и с удовольствием закурили. Два представительских авто поплыли по ночному городу в сторону восточной окраины.

Станислав решил продолжить прерванный в ресторане разговор.

– Ну, так что за работа, Владимир?

– Видишь ли, я очень люблю свою дочь, – вздохнул тот. – Кроме нее у меня никого не осталось. Родители давно ушли, супруга умерла, родственников поблизости нет, а те, что есть, живут далековато, и мы практически не контачим…

Кармазин понимал, насколько ему тяжело говорить о таких вещах, поэтому не перебивал. Броневич выдохнул в сторону открытого окна дым, затушил в пепельнице окурок.

– Несколько лет назад Саша выскочила замуж. Именно выскочила – необдуманно и поспешно. Она была совсем девчонкой, и я отлично видел, что ее не остановить. Если бы я попытался это сделать, то наши отношения превратились бы в кошмар, а мне как любящему отцу не хотелось их портить. Ладно, то неудачное замужество мы пережили – дочь повзрослела, поумнела, стала мудрее и разборчивее в людях. Так я, по крайней мере, полагал. И вдруг недавно она заявляет мне: «Папа, я встречаюсь с прекрасным человеком и хочу, чтобы вы познакомились…»

Слушая откровения бывшего командира, Станислав недоумевал: «При чем здесь я?! Уж если ты со своим многолетним воспитательным опытом не можешь справиться с девчонкой, то мои советы тебе и подавно не помогут…»

– …Я познакомился с ним, – продолжал Владимир Николаевич. – С виду действительно нормальный парень. Лет тридцать, не избалован, из простой семьи, вроде не испорчен. Навел я о нем кое-какие справки. Отслужил полтора года в армии; высшего образования нет, но специальность имеет и несколько лет работает в компании, ориентированной на ремонт сложной бытовой техники…

«Ничего не понимаю. Что он от меня хочет?.. – терялся в догадках Станислав. – Чтобы я раскусил характер очередного жениха его дочери? Или чтобы оградил ее от посягательств последующих претендентов?..»

Но буквально следующей фразой Броневич прояснил ситуацию:

– Видишь ли, Стас, если бы проблема заключалась только в предстоящем замужестве Александры, то я, скорее всего, не переживал бы. Обидно будет, если снова ошибется, но это, согласись, не смертельно. Дело в другом.

– В чем же?

– В том, что организованный мною строительный бизнес приносит неплохие дивиденды, что привлекает ко мне и дочери повышенное внимание разнокалиберных мошенников. Мне пришлось трижды поменять главного бухгалтера, несколько раз увольнял за воровство помощников. А около года назад расстался с Валерием Костиным – исполнительным директором компании и членом совета директоров. К слову, оказавшимся весьма опасным человеком.

Эта информация была интереснее и гораздо ближе к телу Кармазина.

– Так-так, – заинтересованно воззрился он на Владимира. – И этот опасный человек угрожает местью?

– Костин был гениальным коммерсантом. Начинал с какой-то мелочевки, вроде чешского хрусталя, который он возил из Москвы и раскидывал по местным коммерческим магазинам. Потом приподнялся на новый уровень и стал впаривать финнам что-то шведское. Наконец, прибился к моей компании; в первое время я поручал ему переговоры с мелкими партнерами. И знаешь, порой мне казалось, что он способен запросто договориться о продаже одного из районов Новорубинска вместе с его жителями, о покупке каждой из составляющих воздуха или об отмене ближайшего понедельника. Но теперь этот опасный тип мне не угрожает. В конце прошлого лета он утонул в пучине Черного моря, перебрав с алкоголем. По крайней мере, так мне описали его безвременную кончину.

– Тогда что тебя беспокоит? И в чем смысл моей будущей работы?

– Приехали, – кивнул Броневич на коттеджный поселок, по центральной улице которого следовали автомобили. – Сейчас переместимся в дом, я сварю крепкий кофе и все тебе расскажу…

Под звуки коротких очередей, раздававшихся с заднего сиденья, Броневич перевалил Бородина на правое кресло, сам же, устроившись на месте водителя, вывел автомобиль из-под обстрела.

«ЗИЛ» остался позади. Теперь предстояло нагнать злополучную иномарку, сбавившую скорость и по-прежнему маячившую впереди.

Выстрелы со склонов и в салоне стихли. В наступившей тишине молодой лейтенант теребил ротного и звал:

– Товарищ капитан. Товарищ капитан!..

– Что там у него? – не отвлекаясь от дороги, спросил Броневич.

– Не знаю. Не отвечает.

Бородин привалился к правой дверце и не подавал признаков жизни. Приложив пальцы к его шее, Кармазин решил проверить пульс. Однако сделать это на неровностях дороги не получилось.

– Жив? – понемногу сокращал дистанцию до иномарки подполковник.

– Кажется, да. Но состояние критическое – боюсь, не довезем.

Поигрывая желваками на скулах, Владимир Николаевич буравил взглядом корму темной иномарки. Тяжелое ранение одного из лучших офицеров батальона представлялось катастрофой, но здравый рассудок, отгоняя скорбные мысли, подсказывал: «Это еще не все. Умалатов неспроста тащит нас вперед – там наверняка уготован очередной сюрприз».

Более не раздумывая, он подхватил левой рукой автомат, высунул его в окно и выпустил в иномарку длинную очередь, полностью опустошив магазин. Страстное желание разнести головы его водителю и пассажирам не остановило даже то предположение, что среди них может находиться сам Умалатов, которого высокое начальство стремилось заполучить живым.

Темный автомобиль завихлял по ленточке шоссе и замер у самого обрыва. В тот же миг и двигатель «уазика» стал чихать и давать сбои – на темно-зеленом капоте зияло несколько пулевых пробоин.

Майор тормознул, не доехав до иномарки метров пятидесят, и уже прицельно выстрелил в его левое зеркало заднего вида. Вся кормовая часть легкового автомобиля, включая заднее стекло, была покрыта толстым слоем пыли, и видеть происходящее сзади пассажиры могли только при помощи этого зеркала.

– Ты в порядке? – покидая «УАЗ», мимолетно глянул он на Кармазина.

Тот с бледным растерянным лицом молчал.

Тогда Броневич вытащил его наружу, встряхнул за плечи, подал автомат и повелел ровным уверенным голосом, будто все события развивались по четко спланированному графику:

– За работу, лейтенант. Держи иномарку на прицеле. Если появится кто-то помимо Умалатова, стреляй без раздумий.

Сам же решительно зашагал к автомобилю, держа автомат одной правой рукой…

Подхватив с плиты турку с закипавшим кофе, Броневич ловко разлил напиток по небольшим чашкам.

– Готово. Прошу, – уселся он напротив Кармазина. И, наконец, перешел к делу: – Одним словом, мне позарез нужен надежный человек для личной охраны моей дочери.

– Дочери?! – переспросил тот. – Ты всерьез полагаешь, что конкуренты и недоброжелатели могут…

– Могут, Стас. Еще как могут. Я уже достаточно вращаюсь в бизнесе и, поверь, насмотрелся всякого. Ты многого не знаешь – не всякая информация просачивается в прессу. А тут и малолетних детей воруют ради выкупа, и шантажируют, и убивают.

– Наверное, ты прав, – пробормотал капитан и, сделав глоток обжигающего кофе, напомнил: – Но ведь я давно не в форме. Даже зарядку перестал делать.

– Видел-видел! – припомнив драку у ресторана, засмеялся Владимир Николаевич. – Да, я понимаю, что в пару последних лет жизнь тебя основательно потрепала, что ты сейчас не в лучшей физической форме. Тем не менее даже в изрядном подпитии ты легко справился с молодыми парнями, которые, заметь, тоже пришли в мою службу безопасности не с улицы.

Кармазин наморщил лоб и задумался…

Поглядывая на бывшего подчиненного, подполковник допивал свой кофе. Поставив на стол пустую чашку, он немного подождал. Затем мягким, но уверенным голосом изрек:

– Пойми, Стас, я предлагаю тебе не просто хорошо оплачиваемую работу. Во-первых, мне нужно, чтобы Александра действительно была в безопасности. А во-вторых, я хочу вернуть тебя к нормальной жизни. Чтобы ты завязал с алкоголем, поправил здоровье, восстановил форму и… ощутил себя полноправным членом общества. Разве сам ты этого не желаешь?

– Давно подумывал изменить образ жизни, – честно признался молодой человек.

– Тогда соглашайся. Возможно, другого шанса судьба тебе не подарит.

– Согласен, Володя. Давай попробуем.

– Вот и отлично. Держи небольшой аванс, – Броневич двинул по столу тонкую стопку купюр.

– Зачем?

– Как зачем?! Для начала купишь пару нормальных костюмов, пяток рубашек, обувь. Ты же видел, как выглядят ребята из моей охраны?

– Видел.

– Вот. Потом поедешь и приобретешь абонементы в бассейн и спортзал. И наконец, личный телохранитель моей дочери обязан иметь при себе карманные деньги. Уяснил?

– Так точно, – улыбнувшись, по-военному ответил Кармазин.

– Все, брат, пора прощаться – мне надо привести себя в порядок и двигать на работу. Даю тебе четверо суток на то, чтобы привести свою внешность в соответствующий вид. Ровно через четыре дня в девять утра подъедешь сюда – я представлю тебя дочери.

– Понял.

– Кстати, машина у тебя есть?

– Да, старенький «Форд-фокус».

– Неужели все тот же?!

– Он, родимый.

– А чего не поменял на новый?

– Жалко. Привык я к нему…

На самом деле иногда у Стаса возникало желание поменять автомобиль, ибо тот был слишком стар, давно начал сыпаться, и денег на ремонты уходило многовато. Но, учитывая сложившуюся в стране ситуацию, это желание, несмотря на всю очевидность, имело примерно такое же свойство, как желание формовщика с арматурного завода обладать автомобилем «Порш Кайенн». Желать-то он его желает, но покупает пятнадцатилетнюю «четверку» цвета беж с тюнинговым набалдашником ручки переключения скоростей и собачкой, подобострастно кивающей головой на панели. Стас тоже мечтал о покупке новой нормальной иномарки. Но ее стоимость сейчас была сопоставима с кругосветным путешествием на яхте Абрамовича с двухмесячной остановкой в Лас-Вегасе, с экскурсией по токийскому Диснейленду и с веселым сафари на африканских пиратов в Сомали.

Это были тайные мысли и желания. Вслух же капитан объяснил:

– Уж больно хорош у моего «Форда» двигатель и неубиваемая подвеска – позволяет безболезненно носиться по русским автобанам, то есть по участкам скоростного асфальтированного бездорожья…

Посмеявшись, подполковник сказал:

– Хорошо. На «Форде» и подъезжай. А сейчас мои ребята отвезут тебя домой. Ты где проживаешь?

– Улица Осенняя, дом пятнадцать.

– Павел Андреевич! – обернувшись к гостиной, крикнул Броневич.

В кухню вошел подтянутый крепкий мужчина лет тридцати трех.

– Это начальник моей охраны – Болотов Павел Андреевич, – представил вошедшего подполковник. – Бывший командир группы специального назначения, участник обеих чеченских кампаний. После Чечни поменял, так сказать, амплуа и несколько лет прослужил в ФСБ.

– Павел, – протянул тот руку.

– Станислав Кармазин, – ответил рукопожатием капитан.

Владимир Николаевич уточнил:

– Стас – мой бывший сослуживец. Воевал в составе моего батальона. Вместе ползали по горам, вместе жрали сухпай, вместе глядели смерти в глаза…

С выстрелом Кармазин запоздал.

Броневич подходил к пыльной иномарке сзади и немного слева, дабы держать в поле зрения водительскую дверцу, потому не мог заметить, как справа – со стороны обрыва – кто-то быстро скользнул на обочину. Этот «кто-то» с укороченным «калашом» неожиданно выскочил из-за машины, когда майор был в десяти шагах от цели.

Времени на выяснение личности бандита не оставалось, и оружие вздрогнуло в руках двух мужчин одновременно. Пуля боевика слегка задела шею Владимира Николаевича, обдав лицо горячей упругой волной. Майор тоже произвел не самый удачный выстрел, однако кавказец качнулся, ступил назад раз, другой и остановился, неуверенно балансируя на краю обрыва. Тут-то его и настигли пули, выпущенные Кармазиным. Не вскрикнув и не вскинув рук, тот удивленно повернул голову в сторону «уазика», потом глянул на свою пробитую грудь и… сорвался вниз.

«Молодец, мальчишка. Со временем станет хорошим бойцом», – отметил про себя начальник штаба батальона. И, решив не испытывать судьбу вторично, саданул из автомата по кабине иномарки.

После чего коротко известил тех, кто еще мог скрываться внутри:

– Следующая очередь в бензобак!

Запыленная правая задняя дверка медленно приоткрылась, и на землю спрыгнул подтянутый мужчина в темно-зеленой форме и высокой папахе на голове. Левой рукой он держал окровавленное правое предплечье.

– Это Умалатов, – крикнул подбежавший Кармазин. – Я запомнил его лицо по фотографии, которую на недавнем совещании показывал командир батальона.

– И как тебе удается все делать вовремя? – проворчал Броневич.

Закинув на плечо ремень автомата, молодой человек виновато потупил взор.

И вдруг испуганно пробормотал:

– Товарищ майор, у вас кровь на шее.

– Знаю. Побрился утром неудачно. Тащи духа в машину – надо срочно везти в госпиталь Бородина. Может, еще успеем, если «УАЗ» не сдохнет и фортуна не отвернется.

Станислав связал руки боевику, несмотря на его стоны, и довел до машины. Забросил на пол заднего сиденья.