Леонидов
– Леша, ты сегодня так рано пришел. Чтото случилось?
Саша смотрела на него с тревогой. Глаза у нее были цвета морской воды, когда надвигается шторм. «Седьмое море, – невольно подумал Алексей. – Не пора ли и мне?..» Спросил:
– Поесть чтонибудь сообразишь?
– Да, конечно, – засуетилась жена.
– У Ксюши в школе как? Все в порядке? – спросил он, пододвигая к себе тарелку с супом.
– По русскому пятерка. А по математике «четыре».
– Неудивительно…
– Что по математике у дочери «четыре»?
– …Так ведь отец ею не занимается, – закончил фразу Алексей. – Странно, я знаю наперед все, что ты мне скажешь. И все равно мы скандалим.
– Мы давно уже не скандалим.
– Потому что я чувствую за собой вину и предупреждаю эти твои уколы. А раньше нет. Когда мы были на равных.
– Терпения не хватало? – усмехнулась Саша.
– Я не знаю, чего мне не хватало, – вздохнул он. – Сегодня мирил одну супружескую пару. Интересные люди. Любят друг друга до безумия, но он это осознает и не стесняется говорить о своей любви, а она упорствует и прячется за какуюто химеру, лишь бы муж попрежнему за ней бегал.
– Ты мирил жену с мужем?! Тоже мне, образец супружеской морали! – фыркнула Саша.
– И опять я знал, что ты это скажешь. Мне просто хотелось поговорить о любви. Я потому и приехал домой пораньше… Поедем куданибудь поужинаем? – Он просительно заглянул ей в глаза.
– Что, твое расследование буксует? Не знаешь, кто убийца?
– В томто и дело, что знаю, – с досадой сказал он. – Но доказать не могу. Остается рассчитывать только на чистосердечное признание, но человек не тот. Недоступно ему раскаяние. Мне необходимо чтонибудь придумать. Но что? Я пока не знаю…
– И ты покамест зовешь меня в ресторан, чтобы помириться.
– А мы разве ссорились? – удивился он. – Сама же сказала, что мы давно уже не скандалим.
– Правильно. Мы молчим. Но всю жизнь, Леша, мы не можем молчать. Даже если твой сын навсегда останется в Канаде.
– Ты первая начала.
– А я тебя простила.
– Вот как?
– Да, мне уже не больно об этом говорить. Я поняла, что случилось. И Лера тоже поняла.
Саша впервые назвала «эту женщину» по имени. Алексей оценил. И усмехнулся:
– Все поняли, кроме меня. Ну, объясни.
– Для тебя нет ничего важнее твоей работы. Чем дело интереснее и загадочнее, тем больше ты им увлекаешься. С головой погружаешься в свое расследование, вот как сейчас. Ты просто увлекся этим убийством на площадке для керлинга. А там уже пошлопоехало. Вошел в образ. Сыграл одного, потом другого. Себя, гениального сыщика. Сыграл любовь. Бедная Лера попала под раздачу. Хотя она, кажется, довольна. У нее ребенок, о котором она всю жизнь мечтала. Она даже назвала его Алексеем, как и тебя. Еще один Алексей Алексеевич. Похоже, что этого было не избежать.
– Ба! Жена, да ты философ!
– Не все ж тебе. Сейчас у тебя интересные, как ты говоришь, супруги. И ты изучаешь психологию семейных отношений.
– А ведь верно! Я понял наконец, зачем мне это было нужно! – рассмеялся он.
– Что это?
– Ну, расследование. Казалось, что тут интересного? Женщина исчезла с круизного парома. Дело оказалось семейное. Я захотел понять, как устроен этот механизм: семья. Разобрать его до винтика. И разобралтаки! Если Сажины не помирятся, я съем свой галстук. Она еще будет ему в тюрьму передачи носить. Дарья Витальевна… А знаешь, Сашка, ведь я испугался! И здорово испугался! Сажин запросто мог меня убить.
– Леша!
– Рисковый мужик. Я невольно чувствую к нему уважение. Ну ничего ведь, зараза не боится! И люди гнутся под этим напором. Но, как и у всякой неординарной личности, врагов у него полно. А вот друзей нет. Я завтра поеду к нему на работу. Мне надо поговорить с начальником службы безопасности холдинга «АNДА». Похоже, он мой бывший коллега. Подход к нему я быстро найду. Мне надо узнать, какой компромат Дмитрий Александрович получил на Голицына. А я уверен, что получил. Иначе Анжелика Голицына в новогоднюю ночь не полетела бы за борт… Ну что? В ресторан поедем?
– А поедем! Тебе надо отвлечься.
– Надраться, ты хотела сказать?
– Надраться ты и дома можешь. Просто на людей посмотреть.
– Сашка, ты очумела! Да меня от них тошнит! В Москве такие пробки, что начинаешь мечтать об эпидемии, которая половину этих людей заперла бы дома! Хотя бы половину!
– А тебе бы по блату выдали вакцину.
– Да, я эгоист. Хочу увидеть, как Москва опустеет. – Он посмотрел на часы. – Самые пробки. Все равно на машине поедем. Тут недалеко. Гдето у меня была схема проезда… В куртке, что ли? – Он встал и направился в прихожую.
– Что за ресторан? – крикнула из спальни Саша, раздвигая двери шкафакупе. Дочери дома не было, ушла на бальные танцы. А сын еще не вернулся из института.
– Да вот я и хочу посмотреть, что за ресторан. Кухня там вроде бы неплохая, как сказала мне одна женщина, знатная кулинарка. Остается оценить интерьер и меню. А заодно винную карту. Если повезет, я встречу там старого знакомого и он сделает нам скидку. А может статься, и знакомую? – Фотографию Алисы Алексей видел в доме у Сажиных. Там их было много, этих фотографий. Алиса за партой, Алиса в Греции, на ступеньках Акрополя, Алиса в березовой роще… Но в основном Алиса с рапирой, в костюме для фехтования. Белое ей шло.
«Ростом она метр семьдесят пять – метр восемьдесят, – прикинул он. – Высокая. Глаза отцовские. Характер тоже. Если она встречается с Голицыным, почему бы им не проводить время у него в ресторане?»
Первое, что неприятно удивило: ресторан был дорогой. Значит, придется потратиться. Голицына на горизонте не видно, и скидки не предвидится.
– Нус, посмотрим, что тут? – сказал Алексей, открывая меню.
– Дайка сюда, – со вздохом отобрала его Саша. – Очки ты носить стесняешься, а вблизи видишь плохо. Спорю, ты ни слова не можешь разобрать. Мы это уже проходили. Сейчас закажешь чтонибудь от фонаря, наугад, а потом будешь выкручиваться, как ты это умеешь. Как ребенок, Лешка!
– А ведь поймала! Ладно, заказывай ты. А лучше читай меню вслух… Вот уж не думал, что Даниил Валерьевич такой жадный, – буркнул он, услышав цены. – Оно хотя бы того стоит?
– Фуагра с ежевикой и половинкой персика… Гмм… А где вторая половинка? Суп из омаров…
– Вот и я о том же. В Москве на самом деле трудно найти хороший ресторан, хотя их тут пруд пруди. Так, чтобы и цены были адекватные, и от еды удовольствие получить. Если дорого, как здесь, то не факт, что вкусно.
– Зато здесь красиво. – Саша огляделась.
– Неплохо, – согласился Алексей.
Основной в ресторане была заявлена французская кухня, в названии тоже сквозила Франция, и не меньше, чем Париж. Гостям предлагались уютные диваны с кучей подушек и мягкие светлые пледы. Имелся и пафосный банкетный зал с белоснежными скатертями и полным набором посуды. Главным в интерьере обычного зала был камин, что создавало особый уют. Летом гостям предлагалось встретить московский закат на открытой веранде. Внимательный официант тут же предложил новоприбывшим отведать хлеб из пекарни при ресторане и принес комплимент от шефповара – какоето душистое зеленое масло.
– Ну что, рискнем на фуагра? – вздохнул Алексей, намазывая этим маслом хлеб. Плюс час на беговой дорожке.
– Я буду салат. И суп.
– А я… На горячее, пожалуй, филеминьон с белыми грибами. Только давай не будем торопиться? – Он взглянул на часы. Пятница, конец рабочей недели. «Белые воротнички», как правило, зависают в увеселительных заведениях. Алиса всего лишь секретарьреферент, для нее здесь, конечно, дороговато, но ведь владелец ресторана – ее бойфренд.
«Бойфренд, – невольно хмыкнул Алексей, представив в этой роли Голицына. – Даниил Валерьевич свое уже «отфрендил». Здесь у него, как метко сказал Глеб Жеглов, любовь с интересом. Как здорово было бы это увидеть! Тогда я бы значительно продвинулся в своем расследовании».
– Ты когото ждешь? – внимательно посмотрела на него Саша. – Я вижу, для тебя это важно.
– Да. Я жду фуагра.
Без сомнения, Алиса Сажина – это деликатес. Общение с такой девушкой надобно вкушать. И готовиться к нему заранее.
– Готовы сделать заказ? – Официант замер у столика в ожидании, когда его осчастливят.
– Пожалуй, да, – вздохнул Алексей. – Милая, командуй.
Этот визит влетит ему в копеечку, но что делать? Зверя надо выслеживать в типичных условиях обитания этого зверя. А судя по шерстке, Даниил Валерьевич прочно прописался в таких местах, как этот дорогой кабак. Одни носки Голицына чего стоят!
Пока жена делала заказ, Алексей рассматривал публику.
– А дела у хозяина, похоже, идут не очень, – сделал вывод он. – Пятница, вечер, а посетителей немного.
– Здесь же очень дорого!
– Москва такой город, Сашенька, где деньги у людей никогда не переведутся. Именно здесь с упоением пилят бабло. А делать это лучше под бутылочку «Шабли», закусывая средиземноморскими устрицами. Прелюдия к богатству – еда миллионеров. Вроде как код доступа к сейфу с деньгами… О! А вот и нам несут напитки! В такой момент, дорогая, я особенно ценю твою зар плату.
– Его пока нет? – усмехнулась жена.
– Его?
– Не прикидывайся, Лешка. У тебя вид, как у охотника, притаившегося с ружьем в кустах. Ты не случайно сел так, чтобы видеть всех, кто входит в зал, но чтобы тебя сразу не заметили. Эти твои шпионские штучки я знаю наизусть.
– И вновь поймала! – рассмеялся он. – Давай выпьем за мою понимающую жену! Такую умную, такую… красивую. За тебя!
…Алиса Сажина появилась через час. Алексей уже начал терять терпение. Но удача ему улыбнулась. Девушка вошла в зал как хозяйка. Одета она была поделовому: темный пиджак и юбка на два сантиметра выше колена. Под пиджаком – белая блузка. Видно было, что человек приехал сюда с работы, из офиса, где весь день отвечал на телефонные звонки и деловые письма. Потому что в таком виде не стоят за прилавком магазина и не отпускают со склада товар.
Знакомы они не были, поэтому Алиса мазнула по Леонидову безразличным взглядом и уселась через столик. Алексей вздохнул: придется напрячь слух. Пока не было Голицына, Алексей сидел к Алисе лицом и исподтишка ее рассматривал. Что сказать? Одно слово: Сажина.
– Какая эффектная девушка, – сказала Саша, проследив его взгляд. – Неординарная. Ты ее ждал?
– Да.
– А кто она?
– Важный свидетель. Я так, по крайней мере, думаю. Она должна сказать мне чтото такое, что объяснит мне все.
– Ты ее пытать собираешься? – усмехнулась Саша. – Девушка вовсе не из тех, кто рвется излить душу первому встречному. Настоящая амазонка!
– В точку попала! – рассмеялся он. – Амазонка! Но у меня есть к ней подход.
Алиса чтото негромко спросила у подошедшего к ней официанта. Тот пожал плечами. Когда он отошел к другому клиенту, девушка взялась за телефон.
– Она когото ждет, – сказала Саша.
– Конечно!
– Парня?
– Мужчину.
– А он, похоже, не торопится.
– Что странно. Да, Даниил Валерьевич чтото не летит сюда на крыльях любви.
– Ты где? – прекрасно понял Алексей вопрос, который Алиса задала своему абоненту. Слава богу, тот оказался доступен. Почемуто Леонидов начал переживать за Алису Сажину. Как бы Голицын и ей не сломал жизнь, так же, как когдато Алисиной матери.
Выяснив, где сейчас находится ее любимый, Алиса сделала заказ. Судя по тому, что она тут же приступила к еде, любимый ожидался не скоро. Алексей вздохнул: придется подождать.
– Давай закажем десерт, – предложил он жене.
– Это вроде бы не входило в наши планы. Ты последнее время не ешь сладкого, я тоже.
– Придется потерпеть и со вкусом выпить кофе. – Алексей подозвал официанта. Еще плюс час на беговой дорожке. «Я тебе это припомню, Голицын!»
Алиса вела себя спокойно. Не нервничала, не смотрела каждую минуту на часы. Она хотела есть, и ничто не смогло испортить ей аппетита. Звонить она тоже больше не стала. Голицын появился только через сорок минут.
– Даже даме неприлично настолько опаздывать, – проворчал Алексей.
– Это он? – спросила Саша, внимательно разглядывая мужчину, который вальяжно шел к столику, облюбованному Алисой Сажиной. – Заметный. Все дамы обратили на него внимание.
Даниил Валерьевич был в темносинем костюме, сидевшем безукоризненно, без галстука, но в стильной рубашке вызывающего яркорозового цвета, пиджак расстегнут. Алексею показалось, что Голицын навеселе. Вид у него был наглый.
– Давайка мы поменяемся местами, милая, – торопливо сказал Алексей жене.
Саша встала и загородила его от Голицына, который как раз до них дошел.
– Привет, – услышал Алексей за спиной. Главное, не поворачиваться. Даниил Валерьевич не имел возможности изучить затылок человека, задающего неприятные вопросы об убийстве супруги. Они встречались дважды, и оба раза сидели лицом к лицу.
– Добрый вечер, – ровным тоном ответила Алиса. – Почему ты опоздал?
– У меня были дела, – небрежно сказал Голицын.
– Тогда ты, должно быть, проголодался. – В голосе у девушки была насмешка. – Тебя полдня не было на работе.
– Зато там была ты. Я не сомневаюсь, что ты со всем справилась.
– Ято справилась. Но у меня к тебе все больше вопросов, Дан.
– А я не собираюсь на них отвечать!
– Правильно: сначала поешь.
Вообще, она была удивительно спокойна. А понервничать стоило. Голицын вовсе не был похож на человека, который пришел на свидание к своей невесте. Если бы Алексей не знал предысторию, он подумал бы обратное: Голицын пришел, чтобы Алису бросить.
– Я уже ел! – с вызовом сказал он.
– Тогда выпьем?
– А тебе разве есть двадцать один год?
– В России пока еще наливают с восемнадцати. А восемнадцать мне есть. Я имею право заказывать спиртное, голосовать и выходить замуж без разрешения родителей, – намекнула она.
– Как много у тебя, оказывается, прав, – усмехнулся Голицын. – Ну, пей.
– Слушай, да он хам! – не удержалась Саша. Она сказала это тихо, ей тоже хотелось узнать: чем все закончится? – Девушка такая красивая!
– И у ее папы до черта денег. Он владелец сети магазинов «АNДА». Слышала о такой?
– Конечно! Так, может быть, этот мужчина просто не знает?
– Отлично знает. Он работает на ее отца.
– Тогда он ведет себя странно, – пожала плечами Саша.
– И я так думаю.
– А ты разве не выпьешь со мной? – невинно спросила Алиса у Голицына. Надо сказать, она проявляла завидное терпение.
«Бедная девочка, – подумал Алексей. – И угораздило же тебя!»
– Пивоводкапотанцуем? Такая у тебя программа на сегодняшний вечер? – продолжал хамить Голицын. – Видишь ли, девочка, танцы с тобой для меня пока не представляют интереса. Ты подрасти, а там посмотрим.
– Официант! – крикнула Алиса. – У меня в салате таракан! – сказала она на весь зал.
– Такого не может быть! – подскочивший официант смотрел на Голицына. Тот растерялся.
– Позовите управляющего! – потребовала Алиса.
– Но…
– У вас отмороженные цены, а в еде насекомые!
– Где? Покажите.
– Я покажу это управляющему. Пусть он подойдет.
– Алиса… – промямлил Голицын.
– Я не хочу, чтобы ты оплачивал счет в ресторане, где еда отвратительная.
– Но… – Официант с Даниилом Валерьевичем переглянулись.
– Что застыл? Живо! – скомандовала девушка.
Парень исчез.
– Что ты творишь? – опомнился Голицын. – Какой еще таракан?
– Я же сказала, что покажу его управляющему, – Алиса подвинула к себе тарелку и накрыла ее планшетом. – Такие вопросы должно решать начальство.
– Но ты же прекрасно знаешь…
К ним торопливо семенил толстячок в полосатом костюме. Публика в зале с интересом смотрела, как будут развиваться события. Голицын обливался потом и соображал, что теперь де лать.
– Вы управляющий? – строго спросила Алиса. – Отлично. Я ваша постоянная клиентка.
– Да, я прекрасно знаю, Алиса Дмитриевна… – залепетал управляющий. – Вы и Даниил Валерьевич…
– Он, слава богу, ничего не заказывал. А вот я обнаружила в еде таракана. – Алиса кивнула на планшет, накрывающий тарелку. – А знаете, почему такое случилось? Потому что ваш хозяин – расхлябанный, непунктуальный человек. Разгильдяй, – презрительно сказала она. – Если человек позволяет себе напиваться в середине рабочего дня и игнорирует звонки поставщиков, его, этого человека, непременно ждет банкротство!
– Алиса! – взмолился Голицын. – Хватит ломать комедию. Ты прекрасно знаешь, кто хозяин этого ресторана.
– А ты скажи об этом на весь зал!
– Господи, перестань!
– Запомни: я всегда найду способ заставить себя выслушать.
– Ну, извини.
– Что ты сказал? Громче!
– Я сказал: прости меня, пожалуйста.
– Принесите мне счет, – велела Алиса управляющему. – И можете включить в него салат. Мне, пожалуй, показалось. – Толстячок торопливо ушел за ширму. – Вечер мы продолжим в другом месте. – Алиса смерила Голицына взглядом. – Для ночного клуба ты, пожалуй, староват, мысль о «потанцуем» оставь. Пива и водки с тебя довольно, машину поведу я. Так что с программой на вечер ты не угадал. Но будет нескучно, обещаю. Кошелек не доставай, я сегодня заработала больше тебя. Похоже, Дан, тебе с первой женой не повезло. Но ведь ты счастливчик, так? Идем. – Она положила в корочки деньги и решительно встала. – Ну? Что сидим? Ах, да! В твоем возрасте уже необходим слуховой аппарат!
Голицын вскочил:
– Что ты придумываешь?!
Саша посмотрела на мужа и увидела, что тот безмолвно хохочет.
– Голицын, похоже, влип, – сказал Алексей, вытирая выступившие от смеха слезы. – Ему, бедняжке, сейчас не позавидуешь. Алиса сделала то, чего за всю жизнь так и не смогла мать: поставила Голицына на место. Какая реакция у девчонки! – восхитился он. – Едва только Дан дернется, мгновенно получит удар отточенным клинком.
– Клинком?! – удивилась Саша.
– Она же фехтовальщица. И полагаю, отличная фехтовальщица! Как она его, а?
Алексей оглянулся и увидел, как пара уходит. Голицын почти бежал за Алисой Сажиной, на ходу застегивая пиджак.
– Ох, какая девушка! – рассмеялась и Саша. – Красавица! И умница!
– О! Ты бы видела ее отца! Впрочем, не надо. Дмитрий Александрович, похоже, коллекционирует разбитые женские сердца. И судя по тому, как он обожает свою жену, коллекция эта будет постоянно пополняться.
– Я люблю своего мужа, – пожала плечами Саша. – А на чужих не смотрю.
– Как ты сказала? Люблю?
– А мы разве не за тем сюда пришли? Не о любви поговорить? Слушай, Лешка, ты когданибудь позовешь меня в ресторан просто так, а не по делу? Могли бы приятно провести вечер. Кофе, кстати, отменный.
– Вот именно: кофе. – Он вздохнул и попросил счет. – Когда я поставлю точку в этом деле, а дело очень непростое, Сашенька, я обязательно позову тебя в ресторан, чтобы это отметить. А вечер я провел отлично. Спасибо тебе!..
…На «ты» они были уже через десять минут.
– Значит, и ты этого попробовал? – усмехнулся Леня, высокий крепыш с косой темной челкой на лбу. Они решили посидеть в кофейне, поблизости от Лениной работы, обсудить интересующие Леонидова моменты, ну и заодно перекусить. До конца рабочего дня было еще далеко. – Потрудился начальником службы безопасности?
– Было, – кивнул Алексей.
– А чего ушел?
– Скучно стало. Да и не перло мне на коммерческих должностях. То шефа убьют, то вдруг почувствую, что тупею. Полный застой и в мыслях, и на работе.
– А на госслужбе, значит, не скучно? – хмыкнул Леня.
– А мне подбрасывают всякие «неликвиды». То маньяков какихнибудь, то спортсменов. Неприкосновенный запас отечественного спорта, с которым надо обращаться крайне бережно. Словом, я лезу туда, куда другие соваться не хотят.
– И как оно живется, Алексей? – подмигнул Леня. – С маньякамито?
– Туфта все это. На поверку оказывается всего лишь стечение обстоятельств. – Алексей тяжело вздохнул. – Человек устроен довольно примитивно. Любовь, деньги и слава – вот все, что ему нужно. Картины писать или, скажем, фильмы снимать – талант нужен. А для того чтобы убить, и ножа довольно, который в любом хозяйственном магазине продается. Порезал человек десять – вот тебе и слава! А если прикрыл лицо жертвы красным носовым платком или синий чулок оставил на шее – вагон славы. Главное, чтобы поярче, запоминалось чтобы. Первые полосы газет и топовая новость в Инете обеспечены, пока не посадят. Да и то: можно ведь мемуары писать, жизнь, она длинная. Но встречаются интересные дела. Кстати, как тебе твой шеф?
– Голицын? Нормально, – пожал плечами Леня.
– Да брось! Какой Голицын? Я о Сажине. Дмитрий Александрович уже не шифруется, во всяком случае, свои знают, кто реальный владелец холдинга.
– Когда это ты стал ему своим? – прищурился Леня.
– А с тех пор, как открыл Дарье Витальевне глаза на то, кто на самом деле ее супруг. Колечко у нее на безымянном пальчике было занятное. Вот мы и забежали к ювелиру, – невинно сказал Алексей, прихлебывая кофе. – Оценить.
– Ах, вот как она узнала! – рассмеялся Леня. – Тото Сажин ходил мрачнее тучи!
– Ты его, похоже, здорово уважаешь.
– А ты сходи с ним на бокс, тоже зауважаешь. Я не о трибуне говорю, на трибуне и дурак высидит. Ты выйди против него на ринг. Я, знаешь ли, не слабак, но Дмитрия Александровича опасаюсь. Удар у него поставлен – будь здоров! Но главное – отчаянный он. У каждого человека есть порог страха. Так вот у Сажина он очень низкий. Гдето на уровне плинтуса.
– Знаю, – кивнул Алексей. – Сажин если бьет, то наотмашь.
– Да ты никак сподобился? – оторопел Леня. И протянул: – Понятно… Колечко он тебе, конечно, не спустил.
– Как видишь, выжил, – усмехнулся Алексей. – Мало того, я их помирил. Сажиных. Пари: сегодня утром Дмитрий Александрович был в прекрасном настроении.
– Да, я его давно таким не видел, – признался Леня. – Улыбка на лице у шефа бывает редко. А еще он сегодня наконецто нормально одет. Признаться, все шалели от того, что Сажин постоянно носит белое. Особенно бабы. У них фантазиято богатая, чего только не насочиняли! Будто бы он обет какойто дал, а то – прожил год в монастыре на Тибете.
– Ну и бред! – рассмеялся Алексей. – Сажин уж точно не монашествует, а насчет обета… Может, и дал. Сменил цвет – значит, дело сдвинулось с мертвой точки. Значит, до Дарьи Витальевны дошло. Если она обратила внимание на то, как одевается ее муж… Ну а что Голицын?
– А что Голицын?
– Ты ведь за ним следил по приказу Сажина.
– Откуда знаешь? – оторопел Леня.
– А я все знаю, как видишь. Поэтому не темни. Я знаю, к примеру, что вчера днем у Голицына было свидание с женщиной. Вот я и хочу знать: с кем?
– Ну, было, – признался Леня. – Слушай, но всетаки: откуда? Я ведь тоже бывший мент и всегда думал, что не дурак. Никто не мог об этом знать, кроме Сажина, меня…
– … и человека, с которым Сажин ходит в сауну. Есть же у него друг?
– Голицын? Не думаю, что они ходят в сауну.
– А в самом деле, Леня? Кто сказал Зебриевичу? Я почемуто думал, что Сажин… Но теперь не уверен. Так, Леня. Ты уже докладывал шефу о результатах слежки за Голицыным? Получил Сажин свой компромат?
– Пока нет, – признался Леня.
– А почему?
– Видишь ли, у меня создалось ощущение, что Голицын водит меня за нос. Ну, вот ты бы как себя, к примеру, вел, если бы собирался жениться на дочке своего шефа?
– Как минимум аккуратно.
– Вот! А Голицын ходит по бабам и даже не прячется. Мало того, иной раз и позирует! Вот он я, снимай! Знаешь, как меня это бесит? – в сердцах сказал Леня. – Ну не могу я идти к шефу с этой туфтой!
– А с кем встречается Голицын?
– Как правило, со студентками. Девочки лет восемнадцатидевятнадцати, толькотолько со школьной скамьи. Но совершеннолетние, здесь он еще ни разу не прокололся. Как только Голицын своего добьется, уложит девочку в койку – тут же бросает.
– Как интересно! – рассмеялся Алексей. – Дайка угадаю, как выглядят эти девочки? Хрупкие голубоглазые блондинки, круглые отлич ницы.
– Откуда знаешь? – вытаращил на него глаза Леня.
– А тебе они никого не напоминают? Ну, напрягись!
– Нет.
– Да Сажину же, господи!
– Дарью Витальевну?! Точно! А говоришь, маньяки перевелись! – присвистнул Леня.
– Он не маньяк. Он трус. У Сажина порог страха на уровне плинтуса, а у Голицына – на уровне потолка. Когдато он из страха отказался от девушки, которая ему нравилась. Дан просто пытается изобрести машину времени, вернуться на двадцать лет назад. Он ведь прекрасно понимает, когда все это началось. Когда он в первый раз уступил Сажину, прогнулся под ним. А дальше уже пошлопоехало. А ведь тогда Дмитрий Сажин был еще никем и все было гораздо проще. На уровне характеров, личностных качеств, а не сумасшедших денег и амбиций.
– Но от Дарьи Витальевны Голицын все же предпочитает держаться на почтительном расстоянии, – рассмеялся Леня.
– Конечно! Ведь он попрежнему трус! Сажин сказал Дану: только посмей – убью. А Сажин слов на ветер не бросает.
– Это уж точно! Но каков Голицын? Вот с кем я точно никогда не выйду на ринг. Это все равно что бегать по лесу за зайцем.
– Метко сказано, – улыбнулся Алексей. – Слушай, бросай ты за ним следить.
– Но я хочу узнать, кто его постоянная любовница! У меня задание шефа!
– Считай, ты его выполнил. Голицын просто не хочет жениться на Алисе Сажиной. Он ждет, что она увидит эти фотографии, разозлится и бросит его. Что касается любовницы, то Даниил Валерьевич – король эпизода. Но как только надо снять полнометражный фильм про любовь, Голицын тут же сдувается. Не сомневаюсь, ухаживает он красиво. Тем более студентки. Этакий принц на белом «Мерседесе». Или что там у него? Да неважно. Уверен, что тачка крутая. Английский костюмчик, идеальная стрижка, ботинки из крокодила. Чем не принц Уэльский? Бедная девочка уверена, что встретила свое счастье. Хоть одна отказала? Ты ведь за ним уже четыре месяца следишь.
– Нет, – с сожалением сказал Леня. – Ни одна не отказала. Знаешь, я до этого относился к Голицыну, в общемто, нормально. Пока не увидел этих плачущих девочек. В общем, он редкая сволочь.
– Ни разу не вмешался?
– А что я могу? – развел руками Леня. – Их ведь никто не заставляет ему верить. Даже если предупредишь, у девчонки в голове одно: я особенная, со мной так не будет. Все мы особенные, – усмехнулся Леня. – Только жизнь у нас у всех ломается, как под копирку.
– Да, это так, – машинально кивнул Алексей, который думал в это время о своем. – Алиса Сажина знает, что реально ее отец владеет холдингом?
– Конечно. Она ведь у нас уже четыре месяца работает. Алиса Дмитриевна умеет слушать. И потом, посвященныето знают. Сотрудники, пользующиеся особым доверием. Когда говоришь с единственной дочкой шефа, в голосе невольно появляются особые интонации. Никогда не замечал?
– Подобострастие? Да, замечал. Это почти неконтролируемая реакция.
– Ведь дочка самого Сажина! Конечно, она это почувствовала. И потом, она умная.
– Как к ней относятся?
– В общемто, неплохо. – Леня призадумался. – Она адекватна. В голосе присутствуют начальственные нотки, этакие командирские, но это скорее гены.
– Значит, ее уважают, но не любят, – подвел итог Алексей.
– А ты пробовал любить, к примеру, статую Свободы? Да, она потрясающая. Грандиозная. Вызывает все, что угодно: восхищение, преклонение, восторг. Но любовь? Она ж памятник! Сорок метров бетона, им же и останется. Любовь – это чтото интимное. К Алисе Дмитриевне отношения не имеет. Никто не станет с ней откровенничать. И в бар после работы вряд ли позовет. Да она и не пойдет.
– Откуда ты знаешь? Может, пойдет.
– Нет, Леша. Она – высокого полета птица, – тяжело вздохнул Леня. – С ее высоты нас, грешных, и не видать.
– Тактактак… Она тебе нравится, что ли?
– Святсвятсвят! – торопливо перекрестился Леня. – У нее ж глазищи, как у отца! Как зыркнет – душа в пятки уходит! Как представишь, что можно такую девушку обнять… – Он широко развел руки.
– Голицынто обнимает. И даже целует. Сажин видел, как они целовались.
– Знаю, – поежился Леня. – Удивляюсь, как он его не убил, Голицына.
– Зато добился, что они не спят вместе. Алиса сама разберется, кто такой Дан. Ее отец в этом уверен. Он дает дочери возможность учиться на собственных ошибках… Ну что, счет?
– Да, пожалуй.
– Значит, с докладом ты к Дмитрию Александровичу еще не ходил…
– Почему? Ходил.
– Но ты же сам сказал, что сначала хочешь во всем разобраться…
– Хоть Сажин и сказал, что финансовые махинации Голицына его не интересуют, но я счел своим долгом шефа предупредить. Голицын заложил свои акции Зебриевичу. А денежки профукал. Ресторанто прогорел. Поэтому Голицын кругом в долгах.
– Но у Голицына нет акций!
– У его жены есть. То есть были, пока она была жива.
– И Анжелика согласилась?!
– Както он ее уломал.
– Значит, реально эти восемнадцать процентов перетекли к Зебриевичу… Я, кажется, начинаю понимать… Вот почему Семен Абрамович пришел в шок, когда узнал о завещании Анжелики. И почему в моем кабинете появилась мадам Зебриевич. Значит, Сажин поехал в этот круиз выяснять отношения. Они хотели это сделать после того, как отпразднуют Новый год. А в новогоднюю ночь Анжелика исчезла. И все поменялось. Сажин увидел, как его жена целуется с Голицыным, и стал ко всему безразличен. Зебриевич, не зная о завещании, довольно потирал руки. Голицын… Если он не собирается жениться на Алисе, нет у него мотива! Ну, за каким лешим Даниилу Валерьевичу убивать свою жену?
– Хочешь сказать, что это сделал Сажин? – мрачно спросил Леня.
– А кто? Ты же сам бывший мент, прекрасно понимаешь: для убийства нужен мотив.
– Просто достала, – пожал квадратными плечами Леня.
– Не те люди. Если бы это случилось в рабочем бараке или в квартире, где живут наркоманы, то да, достала баба – это мотив. Но они же олигархи, Леня! Самому ручки марать? Да и зачем, если можно нанять дорогого адвоката? Хоть пять! Чтото там есть, чего я не знаю. А знают Зебриевич и Алиса Сажина, – уверенно сказал Алексей. – Начнука я, пожалуй, с нее.
– Удачи тебе! – рассмеялся Леня. – Не хотел бы я быть на твоем месте.
– А зря. Может, не стоит прятаться от девушки, которая тебе так нравится? – подмигнул ему Алексей и увидел, что Леня смущенно отвел глаза…
…Разумеется, он поехал в спортивный клуб, где тренировалась Алиса Сажина. Если повадки Даниила Голицына надо изучать в дорогих ресторанах, то на Алису Дмитриевну лучше смотреть, когда она на дорожке, с рапирой в руке.
В дверях Алексей невольно заволновался. Что называется, нахлынули воспоминания. Это было одно из самых загадочных убийств, которые Алексею довелось расследовать. Евгений Рощин тоже был фехтовальщиком. Он и трое его друзей, у одного из которых Леонидов как раз и работал начальником службы безопасности. «Атос», «Портос», «Арамис» и «д’Артаньян», красавец Рощин, самый горячий и смелый из всей четверки. И, разумеется, женщина, прекрасная, как сама любовь. Помнится, ее звали Марго…
Как всегда, Алексей тогда разобрал механизм до винтика и в правилах спортивных состязаний на рапирах разбирался прекрасно. Тренировку Алисы он смотрел с интересом. Присутствовать на тренировочных боях не возбранялось, напротив. Больше зрителей – больше азарта. Алексею хотелось понять по манере фехтования, что она за человек, единственная дочка Сажина. Одни очертя голову бросаются в атаку, другие, напротив, уходят в глухую защиту, как черепаха в свой панцирь, попробуй их оттуда достань, третьи плетут кружева, наслаждаясь больше процессом, чем результатом. Но есть гении, которым подвластно все и которые легко меняют тактику, идя к своей цели. С ними и труднее всего, потому что они непредсказуемы. Если Алисе дано свыше, сражаться с ней бесполезно. А бой выиграть надо.
Алексей почувствовал азарт. Девчонка хороша! Если бы она целиком посвятила себя спорту, она бы многого добилась. Но Алиса предпочитала оставаться любительницей. Ее манили другие призы, а на дорожке для фехтования она просто оттачивала свое мастерство. Чтобы потом не проигрывать, когда противниками станут ревность, жадность, зависть и предательство.
Сидя на зрительской трибуне, Алексей по достоинству оценил мастерство противника, с которым ему предстояло сразиться. Крепкие нервы, тактика боя от защиты, но ответ всегда острый, и почти всегда – импровизация. Как вчера в ресторане.
– Ангард!
Алиса отсалютовала сопернице рапирой и встала в позицию.
Это был заключительный бой. К этому моменту Алексей уже успокоился. Алиса – прекрасная фехтовальщица, но не гений. В ее богатейшем арсенале не хватает главного женского оружия – слабости. Ну, выигрываешь ты по всем параметрам – отдай хотя бы одно очко. И все тебе зааплодируют. Поймут, что ты женщина, тебе свойственны перепады настроения, милые капризы. И соперница не станет твоим заклятым врагом. Алиса же была безжалостна. Родись она парнем – получился бы второй Дмитрий Сажин. Но родилась девочка. Этото и было ее слабое место. Она упорно не хотела признавать себя женщиной и всерьез полагала, что, имея такое лицо и фигуру, можно безнаказанно играть в мужские игры. Что бы ты ни говорила, милая, мужчины будут согласно кивать, сохраняя серьезное выражение лица, и думать при этом о твоих красивых ногах. Так уж устроен мир.
Алисе ассистировал тренер. Именно ассистировал, потому что на фоне Сажиной смотрелась она скучно. Алиса легко выиграла бой и сняла маску. Каштановые кудри рассыпались по плечам, сидящий рядом с Алексеем парень нервно сглотнул. Потом встал и торопливо ушел. Просто пришел посмотреть. Леня сегодня за кофе сказал, что к такой девушке и подойтито страшно. Но Алексей подошел.
«Через десять минут ты мне скажешь все, что я хочу», – подумал он, глядя, как Алиса собирает спортивную сумку. Его она словно бы не замечала. Распрямилась и, накинув ремень на плечо, двинулась к выходу. Алексей встал в дверях, давая понять, что именно еето он и ждет.
– Восхищен, – сказал он, радуясь тому, что Алиса хотя бы не выше ростом. Вровень. Глаза в глаза. – Я горячий поклонник фехтования. Такие женщины, как вы, придают ему статус зрелища. Вам надо сниматься в рекламе, и тогда трибуны будут забиты под завязку.
– Телефончик не дам, – с насмешкой сказала она.
– А почему? – притворно огорчился он. – Я вас хотел в ресторан пригласить.
– Мне есть с кем туда пойти, – спокойно сказала Алиса.
– Такая молодая и уже замужем?
– Помолвлена.
– Как вы хорошо это сказали: помолвлена, – сладко зажмурился Алексей. – Сразу видно: барышня серьезная.
– Как вы правильно отреагировали: барышня, – внимательно посмотрела на него Алиса. – Я ведь вас уже видела. Вчера в ресторане. Вы сидели через столик. С вами была женщина. Симпатичная. Жена?
– Поймали! – рассмеялся он.
– Кто вы? – сверкнула глазами Алиса. – Что вам нужно?
– Я из полиции.
– Ах, вот оно что… Расследуете убийство Анжелики Голицыной?
– Как вы догадались?
– Ну а что еще? Налоговая на дом не приходит. Могли бы не представляться. Я сразу подумала: не просто так он сидит на зрительской трибуне.
– Я мог бы оказаться пожарным инспектором.
– О нет! У вас глаза… Умные.
– Пожарные инспекторы что, дураки?
– Не дураки денег отжать. Но при этом им наплевать, что чувствует человек, протягивающий конверт. А вы так смотрите, словно в душу лезете, а не в карман. Мама мне о вас рассказывала. Вы ведь Леонидов?
– Хорошее или плохое рассказывала?
Алиса на пару секунд задумалась, потом сказала:
– Скорее хорошее. Поэтому можете угостить меня кофе. Идемте. – В ее голосе действительно звучали командирские нотки. Она шла с прямой спиной, чеканя шаг, уверенная в том, что тот, кого она позвала, идет за ней. Сажина!
«Ангард!» – скомандовал он себе, садясь за столик напротив Алисы. И мысленно отсалютовал ей рапирой. Придвинул меню и уточнил:
– Без сахара? И без молока?
– Почему? С молоком, – пожала она плечами.
– И от пирожного не откажетесь? – сладко спросил Алексей.
– Не откажусь. – Она ослепительно улыбнулась.
– Да вы просто находка! Красивая, талантливая, потому что фехтуете вы потрясающе! Характер золото, даже от пирожных не отказываетесь. И на кой вам Голицын?
«Вот так. Она первой не нападет».
– Понимаете, для девушки потеря невинности – дело ответственное, – проникновенно сказала Алиса. – Не хочется ведь, чтобы это был кто попало. Ну и с физиологической точки зрения. У мужчины должен быть опыт, поэтому лучше, чтобы это был человек зрелый, поживший и физически привлекательный. – Она оценивающе посмотрела на Алексея. – Я ведь могу и передумать, если встречу когото, кто подойдет мне больше. Я любую кандидатуру готова рассмотреть. Вот вы на меня тоже запали. Так что не стесняйтесь. Курточку снимите, плечи расправьте.
Он невольно покраснел. «Вот стерва. Очко ее».
– Я ответила на ваш вопрос? – невинно спросила Алиса, явно забавляясь его смущением.
– Партнера, значит, выбираете для первой ночи? Хорошо хоть денег за это не просите, – пошел он на обострение. – За свою девствен ность.
– А у вас что, нет? Как жаль…
Он вздохнул. Пора. Облокотился на стол и, глядя на нее в упор, прямо в глаза, размеренно сказал:
– Я знаю, кто твой отец. И ты знаешь. Про деньги лучше не надо. Кстати, у Голицына их тоже нет.
– Да вы что?! Выходит, он меня обманул?!
– Выходит, так.
– Какая я несчастная… Да еще ктото убил тетю Анжелику…
– А если дядя Дан?
Теперь она вспыхнула до корней волос. С дядей – это он хорошо. Один – один.
– Разница в возрасте – это не помеха, – парировала Алиса, придя в себя.
– Это я уже слышал. Мужчина должен быть зрелым, опытным и физически привлекательным. Но уж точно не надо его отбивать у своей матери.
– У Дана с мамой ничего нет!
– Это он тебе сказал?
– Я сама знаю!
– Знаешь, да не все. Хотя… То, что мне надо, ты знаешь. Дан вчера сказал тебе то, что ты хотела? У тебя ведь были какието вопросы.
– А почему вы мне хамите? На «ты», и таким тоном…
– Я не хамлю. Ты соплячка еще со мной в эти игры играть. Я на папу твоего не работаю, мне государство зарплату платит. Перед законом все равны. И не такие сидели.
– Мент, – презрительно сказала она.
– Богатая избалованная сучка. Что, не нравится?
– Я сама всего добилась!
– Чего всего? Розового айфона и машинки со стразиками?
– Вы… – Алиса, похоже, впервые потеряла дар речи. У нее не было розового айфона. Ни одной вещи так любимого девушками ее возраста цвета. Клинок повис в воздухе.
– На, ешь свое пирожное. – Он подвинул к ней тарелку с тирамису. – И слезы вытри.
– Я не плачу!
– Пока нет. Потому что я еще до главного не дошел. Голицын твой – трус. Чтото ты не по силам противника выбрала. Боишься, что ли?
– Ничего я не боюсь! Он мне нравится!
– А вот мы сейчас проверим… Я хочу знать, почему он убил свою жену. Сначала думал, что изза тебя. Но его отношение к тебе более чем прохладное. В этом я вчера убедился. Любовницы у него нет, так, хобби. Меняет их раз в месяц, чтобы самолюбие потешить. Но жена ему в этом не мешала. А вот почему он тебе дерзит? Вроде бы не должен. Ты чтото знаешь. О чем вы вчера говорили?
– Не скажу! – сверкнула она глазами. Пришла в себя. – Это мой мужчина! Вы не имеете права лезть в мою личную жизнь!
«А вот теперь домашняя заготовка…» Он прищурился и, как бы рассуждая вслух, заговорил:
– Сегодня утром нашли ее труп… К берегу прибило… Поздновато, но, видать, течение сильное. Мы ее в розыск объявили, но все равно шведы долго выясняли, кто бы это мог быть. Женщина из моря. От паспорта, сама понимаешь, ничего не осталось. – Он пристально глянул на Алису. Замерла и слушает. – Голицыну потерпеть бы немного, да он решил комедию разыграть. В полицию пошел. Ты знаешь, зачем он это сделал. – В его голосе была уверенность.
– Ну, допустим, – презрительно сказала она.
– Ты думаешь, что любишь его. Но ведь это не так. Он всего лишь мечта, причем не твоя, а твоей мамы. Ты не умеешь мечтать. В тебе нет ни капли романтики, вот ты и воруешь чужие сказки. Девочка Алиса из Страны чудес, которую сотворил для тебя твой обожаемый папа. Тебе придется выбирать. Возбуждено уголовное дело по факту убийства. – Он намеренно врал. Признаков насильственной смерти не обнаружено. Анжелика вполне могла сама упасть за борт, будучи пьяной. Шведы на это и напирали. Наших тоже устраивало. Все, дело можно закрывать. – Все валят на твоего отца. Все свидетели. Он под видеокамерой прошел вместе с Анжеликой Голицыной наверх, а вниз спустился уже один. Правда, потом на верхнюю палубу опять поднялся Дан. Либо он столкнул жену за борт, либо это сделал твой отец. У Дана мотива нет, а вот у твоего отца…
– Он ее застраховал на огромные деньги! – выпалила Алиса. – Ее жизнь!
– Вот! – Алексей поднял вверх указательный палец. – Вот что я хотел услышать! Молодец! Я знал, что ты не предашь отца. Это пока главный мужчина в твоей жизни. Ты когданибудь встретишь такого же, только не надо искать его среди папиных ровесников, поищи среди своих. Твои родители вместе прошли путь от беспросветной бедности до огромного богатства. И тебе не нужен готовый миллионер. Успокойся, девочка, – мягко сказал он, потому что на глазах у Алисы и в самом деле выступили слезы. Так она испугалась за отца. Алексей правильно угадал, где ее уязвимое место. Дан первый после папы. – Ты нашла страховку в бумагах Дана?
– Да, – кивнула Алиса. – Мне тоже хотелось понять, почему тетя Анжелика написала завещание на папу. Я не верила, что они были любовниками. Мои родители друг друга любят. А все просто. После того как изза Дана они чуть не потеряли фирму, отец решил взять ее под свой полный контроль. И заставил Дана отдать свои восемнадцать процентов. Но чтобы сохранить видимость его директорства и не светиться самому, формально их отдали жене Дана. А она написала завещание на папу, чтобы… – Алиса запнулась.
– Чтобы у Голицына не возникло искушения избавиться от дражайшей половины и вернуть себе все.
– Да. Он получал отныне только свою зарплату, а остальное – милостыню от жены.
– Но он вывернулся, – продолжил Алексей. – Даниил Валерьевич не привык считать копейки. Решил начать свое дело, уже самостоятельно, без Сажина, взял у Зебриевича кредит под залог акций своей жены. О завещании, разумеется, умолчал. Открыл ресторан, но прогорел. Ему срочно нужны были деньги. На сколько он ее застраховал?
– На несколько миллионов долларов. Срочная страховка.
– Как ему это удалось? Страховщики ведь далеко не наивные люди.
– В томто и штука! – рассмеялась Алиса. – Дану надо было доказать, что он, заявленный в страховом полисе как выгодоприобретатель, в случае смерти жены теряет больше, чем если бы она жила и здравствовала. Тогда бы ее застраховали на такую огромную сумму. Ну и возраст, состояние здоровья. Она была еще достаточно молодой, полное медицинское обследование показало, что практически здорова.
– Как Дан ее на это уговорил? На обследование?
– Очередная пластическая операция, – усмехнулась Алиса.
– Понимаю. Подсунул подписать бумаги, когда жена в очередной раз набралась. Уверен, что этот трюк Даниил Валерьевич проделывал неоднократно. Постой… Так он показал страховой компании завещание жены?!
– Видимо, да. Мол, умрет она, и я все потеряю. Долю в компании. А это огромные деньги. Гораздо больше, чем страховая премия. Поэтому в моих интересах, чтобы супруга жила и здравствовала, а я с нее пылинки буду сдувать.
– А Зебриевичу он завещание не показал, – рассмеялся Алексей. – Я даже не думал, что Голицын такой умный. Обвести вокруг пальца банкира! Тото Дан рванул в полицию, как только сошел на берег! Ему же нужна справка о смерти жены! Без нее он никакой страховки не получит. А ему надо долг Зебриевичу отдать. Хотя бы часть. Голицын вчера тебе в этом признался?
– В том, что убил жену? Нет. Мы об этом не говорили.
– Ты сознательно избегаешь говорить на эту тему?
– Меня, как и всех, устраивает несчастный случай, – пожала плечами Алиса. – И потом: я не верю, что это он.
– Я тоже пока не очень в это верю.
– Но вы же мне сами сказали…
– А я врал. Ты ведь тоже делаешь ложные выпады, когда готовишь свою главную атаку.
– Это нечестно!
– Ты прямо как твоя мама, – усмехнулся Алексей. – А я уж было подумал, что в тебе нет ничего от Дарьи Витальевны.
Алиса закусила губу от досады. Алексей решил воспользоваться моментом:
– Неужели ты не видишь, что Голицын тебя не любит?
– Это вопрос времени!
– У папы научилась? Сколько ему понадобилось? Двадцать лет? Но Голицыну уже за сорок. Ты потеряешь к нему интерес, как только он на твоих глазах начнет рассыпаться. Пока ты плохо себе представляешь, что такое разница в возрасте в двадцать лет.
– Вы напрасно меня уговариваете, – насмешливо сказала она. – Я своих решений не меняю.
– Вот упрямая девчонка! – в сердцах бросил Алексей. – Ладно, не буду тебе мешать. Паси своего голого короля, ибо в принцы Голицын уже не годится. Когданибудь тебе это надоест. Пойду, пожалуй. Там сейчас мужики тренируются. Посижу, послушаю звон оружия. Соскучился.
– Вам и в самом деле нравится фехтование? – удивилась Алиса.
– А ты подумала, я здесь изза твоих прекрасных глаз? – усмехнулся он. – На мужиков хочу посмотреть. Вот это действительно зрелище! Был когдато такой фехтовальщик, Евгений Рощин…
– Вы знали Рощина?! – потрясенно сказала Алиса.
– Я внимательно изучил его биографию, чтобы понять, кто его убил. И технику боя. Потому что главный свой поединок Рощин проиграл. С гениями это бывает, от излишней самоуверенности. Они не задумываются над тем, что соперник, который все время тебе проигрывал, тоже может коечему научиться. – Алексей бросил на Алису внимательный взгляд. Поняла или нет?
– Да, он был гений, – завистливо вздохнула она. Алексей покачал головой: пока не поняла. Ей ведь только двадцать. Ну, ничего, вот это действительно вопрос времени. – О нем ходят легенды, хотя его самого давно уже нет в живых. А вы, оказывается, не просто мент…
– Даже не думай. – Он встал и положил на стол деньги. За кофе и пирожные. – Мне тоже есть с кем пойти в ресторан. И я уже не в том возрасте, чтобы менять свои привычки…
Алексей был уверен, что Зебриевич на контакт больше не пойдет. Пришлет по Интернету или с курьером многотомную историю болезни, откажется от российского гражданства, да все что угодно, лишь бы не давать показаний по делу об убийстве Анжелики Голицыной. Не случайно же он прислал к Леонидову свою жену. Так сказать, прощупать почву. Интересно, какие выводы сделал Семен Абрамович из этой бе седы?
Сначала Алексей попытался поговорить именно с Софьей Исааковной, но ответили ему уже из ТельАвива. Супруга Зебриевича вместе с тремя детьми и многочисленной родней совершала набег на продуктовые магазины. Ожидалось большое застолье.
– А когда вас ждать в Москве? – вкрадчиво спросил Леонидов.
– Да я и сама не знаю. Как Сема скажет.
– А что, Сема тоже с вами? – замер он в ожидании ответа.
– Нет, но сегодня уже приедет. Мы собираемся приготовить все его любимые блюда, – с гордостью сказала Софья Исааковна.
– Как сегодня?!
– Ему необходимо лечение, – затараторила госпожа Зебриевич. – У него артроз, хронический гастрит, аритмия…
Алексей не стал выслушивать полный перечень Семиных болезней, извинился и дал отбой.
«Сбежать, значит, решил», – мрачно подумал он. И тут же сделал запрос: а на какой именно рейс до ТельАвива приобрел билет господин Зебриевич? Ждать пришлось недолго. Да, сегодня вечером Семен Абрамович действительно улетал в Израиль. Билет был только в один конец.
«Успею», – подумал Алексей, глянув на часы. Слава богу, частным самолетом Зебриевич покамест не обзавелся, а друзей напрягать не стал. Купил билет в бизнескласс на прямой рейс, лететьто всего ничего.
«А если это он ее?.. Все может быть. Потому и сбежать решил. У меня всего час, даже меньше. Надо еще прорваться через кордоны в стерильную зону».
Вопрос он решал по дороге в аэропорт, попутно объезжая пробки. Пришлось воспользоваться служебной машиной.
– Миша, поднажми, – буквально умолял он водителя, глядя, как неохотно уступают дорогу транспортному средству с мигалкой. Все люди, всем ехать надо, а Кольцо, как обычно, стоит. И куда тут можно вклиниться, чтобы проехать побыстрее?
– Да я и так стараюсь, Алексей Алексеевич! Самый час пик, народ с работы едет!
– Работа у всех разная, – мрачно сказал он, подумав: «Похоже на полноценную погоню. Ну и как я заставлю Зебриевича остаться в России? Нужны веские основания».
Вход в бизнесзал Алексею преградила строгая девушка в униформе:
– Ваш билет. Куда летите?
Он молча положил перед ней служебное удостоверение. Сказал:
– Вам должны были позвонить.
– Конечноконечно! Проходите, пожалуйста! Чай, кофе?
– Спасибо, обойдусь. – Он зашарил глазами по залу, отыскивая Зебриевича.
Семен Абрамович сидел на удобном диване, привалившись к спинке и закрыв глаза. Перед банкиром стояла наполовину пустая чашка кофе.
– Пожалуй, и мне кофе, – сказал Алексей услужливой девушке. – Вон за тот столик принесите. Где дремлет господин в коричневом свитере.
Пальто Зебриевича лежало рядом, на диване. Тут же стоял дорогой кожаный портфель, видимо, с документами. Больше никаких вещей при Зебриевиче не было. Вряд ли он сдал их в багаж.
– Торопились, должно быть, Семен Абрамович, – весело сказал Алексей, присаживаясь напротив.
Тот вздрогнул и открыл глаза. В них была такая ненависть! Впрочем, всего пару секунд, не больше. Зебриевич прекрасно владел собой.
– Какими судьбами? – непринужденно улыбнулся он. – Тоже куданибудь летите? Неужели по делам?
– Вы же прекрасно знаете, что за границу нам, силовикам, теперь нельзя, – притворно вздохнул Алексей.
– Ну, так по работето можно? – прищурился Зебриевич.
– По работе я и здесь успею. Я говорю, что вы очень торопились, раз взяли с собой лишь ручную кладь. Что там? – Алексей кивнул на лежащий рядом с пальто черный кожаный портфель.
– Всего лишь деловые бумаги, – пробормотал Зебриевич, хватая портфель и прижимая его к себе. – Ничего для вас ценного.
– А как же Интернет? – подмигнул Алексей. – Или не доверяете электронной почте? Предпочитаете по старинке? Векселя? Ценные бумаги? Аккредитив? И много там?
– Извините, я опаздываю на самолет. – Зебриевич решительно поднялся.
– Так ведь посадку еще не объявили! А ну сядьте, – велел он.
Банкир без сил опустился на диван.
– От кого вы бежите? От меня или от Сажина? Что, Дмитрий Александрович узнал о ваших проделках?
– Вамто какое дело? – пробормотал Зебриевич.
– Я знаю, кто убил Анжелику Голицыну.
– Она сама пьяная свалилась за борт!
– Это версия, которая всех устраивает. Но мыто знаем, что ей помогли. Рассказывайте, Семен Абрамович!
– У меня через полчаса посадка. – Банкир демонстративно посмотрел на часы. – Если у вас есть ордер на мой арест – предъявите, и я, пожалуй, задержусь в этой стране.
– Но рветесь на Землю обетованную. Понятно. Нет у меня ордера.
– А на нет, извините… – Зебриевич развел руками.
– За что вы так не любите Сажина?
– Не люблю? – банкир посмотрел на него с удивлением. – Извините, я не оперирую такими понятиями. Есть люди удобные для меня, а есть неудобные. С Сажиным крайне трудно договориться. Почти невозможно. А ведь я ему предлагал сотрудничество. Но он не понимает своей выгоды, – с сожалением сказал Зебриевич. – Мы могли бы разбогатеть только на страховых премиях. У него ведь крупный бизнес, бывает и скоропортящийся товар, срыв поставок. Я бы мог все это устроить. – Он тяжело вздохнул. – Но Сажин – это Сажин. Видать, у бабы своей научился. Данька правильно про нее сказал: в честности, когда она сильнее всех остальных человеческих качеств, есть чтото отвратительное.
– Он и вам это говорил? – хмыкнул Алексей. – Видать, это его больное место, Голицына. А Сажин с вами не хочет иметь никаких дел. Тогда вы подсунули его жене любовника. Точнее, попытались. Но Дарья Витальевна на провокацию не поддалась. И какова была реакция Сажина?
– Он гордится своей женой, – признался Зебриевич. – Посмеялся надо мной. Сказал, что я плохо разбираюсь в людях.
– Зачем вам так надо было их развести? Она бы получила половину всего, так? И попала бы под влияние Голицына. А там уж вы бы легко прибрали холдинг к рукам.
– Это всего лишь ваши фантазии, – поморщился Зебриевич.
– У меня нет при себе диктофона.
– Знаю я эти ваши штучки, – с опаской сказал банкир. – Поэтому, извините, я не понимаю, о чем вы.
– Ведь вы видели, как Голицын столкнул жену за борт.
– Не понимаю, о чем вы.
– Вы были в сговоре или Голицын действовал в одиночку? Целью было подставить Сажина, это понятно. Домашняя заготовка или экспромт? Колитесь, Семен Абрамович! Кто столкнул ее за борт, Голицын или всетаки вы?
– Да идите вы… – прошипел Зебриевич, уже не сдерживаясь…
