Глава 10. Инга

…Чанг еле успел отскочить от очередного сокрушительного удара ногой сверху, который нанес противник. Память вернулась к нему мгновенно, как ослепительная яркая вспышка, и все произошедшее когда-то вдруг приобрело удивительную четкость. Магическая сила небесного властелина была настолько велика, что Чанг совершенно забыл и о встрече, и о своем магическом обереге, который с той поры должен был защищать его.

Теперь он вспомнил, как пришел в себя в юрте и рассеянно вытащил из тайника пергамент с какими-то непонятными ему записями. Вместо заклинаний, которые он украл у купца, перед ним был совершенно ничего не значащий текст, и он не мог разобрать, что в нем написано.

Символы на пергаменте не имели никакой стройности и системы и не несли в себе и толики смысла. Перед ним лежал просто еще один испорченный кусок кожи, чем Чанг был крайне огорчен. Он вспомнил, как в сердцах разрезал его кинжалом и выбросил в огонь. Как оказалось, это была хитрость небесного властелина, который заставил Чанга забыть обо всем, что с ним произошло.

Чанг отскочил в сторону и ухватился за правое плечо. Его как будто жгло огнем, и, казалось, кто-то или что-то рвется изнутри наружу. Это проснулся магический оберег, который почувствовал атаку чужеродной магии и предупреждал хозяина, что настала пора о нем вспомнить.

Мысли Чанга все еще путались, но знания, проявившиеся мгновение назад, уже были полностью в его распоряжении. Он мысленно обратился к оберегу. Если бы их диалог можно было воспроизвести на человеческом языке, он выглядел бы вот так:

– Слушаю тебя, господин. Я все ждала, когда ты меня окликнешь. Поздравляю с пробуждением!

– Спасибо. Я должен попросить тебя о помощи. И я прошу, и буду тебе очень признателен!

– Хорошо. Для начала ты должен обратиться ко мне по имени. Мы ведь теперь друзья. Меня зовут Инга.

– Хорошо, Инга, помоги мне – сейчас для этого самое время!

Чанг почувствовал: его плечо, только что пылавшее, как будто поместили в ледяную воду. Это оберег по имени Инга принялся выстраивать магическую защиту, высасывая колдовскую мощь из своего давнего врага.

Теперь Чанг явственно мог различить, с чем он имеет дело. На шее у его противника висел странный кожаный мешочек, который казался здесь совершенно неуместным и вызывал в Чанге животное отвращение. Камень-пожиратель-душ мог находиться только в нем.

Когда Инга принялась за работу, Чанг на грани возможностей восприятия уловил тяжелый выдох, который издал мешочек с камнем, словно из него начала уходить жизнь.

В одно мгновение соотношение атакующей мощи бойцов изменилось. Вместе с жизнью колдовского осколка сила оставляла и его хозяина. Неописуемые метаморфозы произошли с его телом. Он вдруг стал казаться ниже, его силуэт как будто расплывался и терял свои очертания. Воздух вокруг него сгустился, и откуда-то из середины мелькнула вспышка.

Все это время Чанг благоразумно держался на расстоянии, позволяя Инге спокойно довершить начатое. Его противнику становилось все хуже и хуже – это видели все присутствующие.

Сейчас уже ни шло и речи о прыжках, которыми он так восхищал своих поклонников – казалось, он теперь просто не может оторвать ног от земли.

Чанг с содроганием сердца видел, как и сами его ноги постепенно стали врастать в землю. Сначала под поверхностью оказались ступни, потом – колени, потом – уже бедра.

Вскоре соперник Чанга был уже по грудь в земле. Чанг видел, что он изумленно смотрит на себя, но не имеет силы просто позвать на помощь. Его быстро засасывало вглубь – и вот уже только голова оставалась торчать над землей. Нужно было что-то срочно предпринимать для его спасения.

Чанг мысленно обратился к Инге:

– Инга, это твоих рук дело?

– Моих, господин. Правда, у меня нет рук, – веселый смешок Инги прозвучал в голове Чанга, – нравится?

– Еще как! Честно говоря, я не предполагал в тебе таких способностей! Но что происходит?

– Ничего особенного. Просто когда камень вытягивает силы из своего хозяина, взамен он наделяет человека способностью летать или прыгать – в зависимости от размеров самого камня и, конечно, весьма на короткое время. Когда же камень теряет силы, а сейчас именно это с ним и происходит, он стремится укрыться в безопасном месте. Здесь только одно безопасное место – под землей.

Земля слишком велика, слишком могущественна и способна сопротивляться любой магии. И она даст время амулету отлежаться и восстановить силы – особенно, если он будет находиться в ней не слишком долго. И сейчас камень всеми силами стремится туда, где он может спастись, и тянет за собой своего хозяина.

– А что нужно сделать, чтобы остановить камень? Видишь, он уже почти утянул его под землю.

– Все просто, господин. Нужно сорвать мешочек с камнем с шеи этого бедолаги и, не касаясь непосредственно самого камня, бросить его на землю. Тогда человек освободится, а камень быстро скроется под землей – там, где он жаждет найти спасения.

Но тогда он ускользнет от меня – я же могу его полностью уничтожить, и он распадется на мелкие песчинки, которые смешаются с почвой и погибнут навсегда. Но для этого мне нужно еще время, следовательно – человек не выживет. Я предлагаю пожертвовать им – тем более, что он твой враг. Но решать тебе.

Разговор Чанга с Ингой длился мгновение.

Мысленный обмен в области восприятия проходил со скоростью, намного превышающую скорость обычной речи. Чанг принял решение.

Он подскочил к сопернику, быстро сорвал с его шеи амулет и бросил на землю. До этого момента заворожено молчавшие зрители, дружно ахнули. Казалось, ко всем одновременно вернулась способность говорить. Поднялся оглушительный гул. Было видно, что только годами наработанная дисциплина мешает им броситься на помощь соплеменнику. Но правила соревнований были незыблемы – пока старейшина не остановит бой, никто, кроме самих бойцов, не смеет находиться в круге.

Из-за возникшей суматохи мало кто заметил, что колдовской амулет, освободившийся от хозяина, мгновенно провалился под землю, словно его никогда и не существовало в природе. Только Чанг и староста Джеррд уловили момент, когда это произошло.

Как только амулет пропал, Чанг перестал чувствовать присутствие Инги – она снова затаилась, но на прощание одарила его неким подобием улыбки – если у колдовских оберегов может быть улыбка. По крайней мере, Чанг почувствовал это именно так.

Он устало сел на траву прямо посреди круга. Его противник, только что чудом избежавший неминуемой смерти, истошно звал на помощь. Из земли торчала только его голова, безумные глаза неистово вращались, а рот не закрывался ни на миг. Но никто не трогался с места, дожидаясь команды судьи.

Наконец тот дал отмашку, и тогда несколько человек разом бросились к незадачливому носителю чужеродной магии и принялись откапывать его из земли, используя откуда-то принесенные лопаты и кирки.

Они довольно быстро смогли освободить пленника из заключения и попробовали поставить его на ноги. Не получилось. Боец не мог стоять сам, его выгибало в разные стороны – было видно, что что-то внутри его причиняет ему неимоверную боль.

Чанг поднялся и медленно пошел к возвышениям – к своим товарищам. Но вдруг он передумал и, отойдя несколько шагов от арены, остановился. Ему не мешало бы разобраться, что же сейчас творится с его поверженным соперником – ведь колдовской камень сбежал, и ничего больше не властвует над ним, так почему ему так плохо?

Ответ на этот вопрос могла дать только Инга.

– Инга, ты спишь? Ты слышишь меня?

– Слышу, господин. После того, как я проснулась, теперь мой сон – это просто отдых, и ты в любой момент можешь попросить у меня совета или помощи. Так, что тебя интересует? Сразу хочу сказать, что я владею таким колдовством, которое тебе даже и не снилось.

– Что происходит с человеком, которого мы освободили?

– Ничего особенного, все – как всегда. Можешь не сомневаться, ты еще много раз увидишь нечто подобное. Однако прежде чем начать рассказывать, хочу заметить – я буду говорить на языке просвещенных небожителей, и тебе будет сложно понять меня. Все-таки, я намного умнее тебя, живу невообразимо долго, и за свою жизнь пообщалась с тысячами мудрецов, которые научили меня говорить именно так, как и подобает образованному колдовскому оберегу.

Чанг мог поклясться, что Инга над ним издевается – но неужели оберег мог быть настолько похож на человека, что испытывает чувства, присущие только людям? Потом он вспомнил, что Инга является небожительницей, и то, что она предстала перед ним в бестелесном образе, не имеет никакого значения.

– Ладно, ладно, не строй из себя слишком уж ученую, – пробормотал он, – а лучше расскажи, что знаешь. Я постараюсь понять.

– Хорошо, – Инга повеселела и заговорила – да так быстро, как будто спешила обуздать своего любимого конька. Чувствовалось, что чтение нотаций на магическую тему доставляет ей настоящее удовольствие – Вот взять тебя – когда ты настраиваешься на Истинную Пустоту, она в свою очередь принимает тебя в свои объятия и делает тебя частью своей сущности. Проще говоря, ты сам на короткое время становишься Истинной Пустотой.

Или, например, тебе нужно обратиться к земляным существам. Они понимают только язык земли, и ты должен говорить с ними на их языке, а для этого тебе нужно самому настроиться на землю – самому стать землей. В противном случае, у тебя ничего не получится.

Сейчас, будучи твоей частью, я помню все, что помнишь ты. Поэтому я могу напомнить тебе, что любая сила – это только сила настройки.

А теперь – представь. Если колдовство – это, прежде всего, настройка, то чем колдовство амулета, высасывающего души, отличается от всех остальных? Как только его глупый хозяин надевает на себя амулет, он сразу же настраивается на его магию.

А сила камня такова, что, один раз настроившись на нее, уже невозможно освободиться без постороннего вмешательства, да и то – если спаситель знает, с чем имеет дело – иначе он и сам скоро станет жертвой.

Напомнить тебе первое правило любой магии?

Так было, есть и будет всегда. И если эта сила намного больше твоей, велика вероятность самому стать ее рабом.

Здесь именно такой случай. Сила камня во много раз больше силы любого неподготовленного человека. Кроме того, она чужеродна, агрессивна и не испытывает никаких душевных переживаний.

Любая сила – просто сила, безотносительно того, наделяете вы – люди – ее какими-нибудь качествами или же нет. Так вот, камень быстро подавляет силу человека, превращает его в раба и высасывает из него душу.

Но если что-то ушло, то что-то должно прийти. И взамен человеческой души приходит часть души камня. Но она не является частью нашего мира, и поэтому жаждет вернуться к своему хозяину, отступая под воздействием силы нашего мира. Человек, в отличие от камня, очень хрупок, и его просто разрывает изнутри.

Душа камня, которая наполнила человека вместо его собственной, на время дает ему способность летать или прыгать, а потом под воздействием силы нашего мира покидает его и вновь соединяется в камне, а человек, лишенный души, умирает.

Видишь, все очень просто. Сейчас ты наблюдаешь за тем, как душа камня выходит из человека, и он остается пустым. Теперь его жизнь зависит от того, сколько в нем осталось его собственной души, и хватит ли этого, чтобы выжить.

– А что произойдет, если он выживет? Его душа навсегда останется пустой, или же она сможет восстановиться?

– Все зависит от того, сколько он потерял. Если непозволительно много – то, скорее всего, место, оставшееся пустым, займут демоны – как ты знаешь, это такие существа, которые заполняют пустоту, после того, как ее покинула жизнь. Проще говоря, чтобы восстановить душу, ее нужно вновь наполнить жизнью.

Если у него большая семья, и они готовы защищать его в течение долгого времени от демонов, которые – я чувствую, уже примериваются к нему, то, возможно, он рано или поздно выздоровеет. Но если никто не будет его оберегать, пока он находится между жизнью и смертью, демоны, конечно, доедят его душу изнутри, и тогда он умрет – без души человек жить не может. Вот так – все очень просто.

– Спасибо, Инга! Я тебе очень благодарен за разъяснения. А теперь я должен подсказать его семье и друзьям, что им нужно сделать.

Чанг поспешил к возвышениям – туда, где в припадке боли бился его поверженный соперник. Вокруг него суетились люди, кто-то не мог сдержать слез. Некоторые с нескрываемой злобой смотрели на Чанга. Было видно, что именно его они считают виновником произошедшего.

Чанг постарался определить, кто является главой клана, к которому принадлежал умирающий. Скорее всего, это – пожилой мужчина, чертами лица очень похожий на поверженного бойца. Наверное, его отец. Сейчас отец держал голову сына на коленях и, было видно, что он всеми силами пытается хоть как-то уменьшить его страдания.

Чанг направился именно к нему – он предполагал, что если и можно будет с кем-то объясниться спокойно, то только с ним.

Еще на подходе Чанг ощутил поток ненависти, направленный на него. Еще бы! Он – чужак, который появился из ниоткуда и заставил их родственника так страдать – наверняка, с помощью какой-то черной магии, и при этом нарушив основное правило состязаний – не нанеси вреда противнику (или, по крайней мере, постарайся уменьшить его).

Отец поверженного бойца видел, как Чанг приближается, и, словно разгадав его намерения, отпустил голову сына и знаком попросил какую-то молодую женщину сменить его. Он поднялся и двинулся навстречу Чангу. С его стороны это был мудрый поступок – Чанг не был уверен, что сможет добраться до него сквозь строй озлобленных родственников.

Они остановились друг напротив друга. Чанг обратил внимание, что вокруг повисла напряженная тишина. Теперь все горожане смотрели только на них, и даже старейшины отвлеклись от приготовлений к «Бою» и ждали, чем все закончится.

Чанг чувствовал, что его судьба и судьба его отряда висит на волоске. Напряжение, витавшее в воздухе, можно было намазывать, словно масло, на хлеб – таким плотным оно было. Он поспешил начать разговор:

– Приветствую тебя, глава! Меня зовут Чанг, и я имел честь сражаться в поединке с твоим сыном. Я правильно догадался, что он твой сын?

– Да, это мой сын. Его зовут Зофф. До недавнего времени он был одним из лучших бойцов нашего народа. Тебе следует сказать мне прямо сейчас, что ты с ним сделал, если рассчитываешь убраться отсюда живым.

– Хорошо, старейшина, – голос Чанга звучал спокойно. Он уже давно научился контролировать свои эмоции и держать глубоко в себе чувства, обуревавшие его. Теперь это могло очень пригодиться. Кто знает, прояви сейчас Чанг признаки агрессии или слабости, сколько им всем останется жить?

– Я расскажу тебе, что произошло, но если ты думаешь, что то, что случилось с твоим сыном – моя вина, ты ошибаешься. Но прежде позволь мне узнать, как тебя зовут?

– Мое имя Сорба. И я жду, когда ты начнешь.

– Так вот, уважаемый Сорба, ты, конечно, уверен, что я победил твоего сына каким-то неведомым колдовством, да таким, что он и сейчас – после окончания поединка – чудовищно страдает. Это не так. Я, наоборот, спас его от неминуемой смерти, только жаль, что не смог этого сделать раньше.

Но прежде, чем я продолжу, ты можешь сказать мне – только постарайся это сделать спокойно и честно – случились ли какие-нибудь перемены в поведении твоего сына незадолго до турнира? Я уверен, что ты мог заметить некоторые странности, если они были.

Сорба помолчал, потом вздохнул и уже более спокойным голосом начал говорить. Видно было, что он пытается взять себя в руки, и у него постепенно получается.

– Некоторое время назад, когда мой сын в очередной раз вернулся из леса, он выглядел очень довольным – притом, что охота была неудачной. Я спросил у него, чему он так радуется, и он ответил, что готовится к состязаниям, и уверен, что в этот раз обязательно выиграет.

Меня очень удивил такой его ответ – мой сын уже много раз принимал участие в поединках и почти всегда занимал высокие почетные места, но еще ни разу не выигрывал. А стать чемпионом, выполнив последнее и самое трудное задание, вообще никому не удавалось уже много лет! И я спросил у него, откуда у него появилась такая уверенность.

Он ответил, что совершенно случайно нашел в лесу некую вещицу, которая обладает исключительной магической силой и позволит ему одолеть всех своих соперников. Я потребовал, чтобы он показал ее мне. Я уже долго живу на свете и знаю, что обычно из себя представляют колдовские амулеты или оружие. Доброму человеку лучше держаться от них подальше, если он не хочет нажить беду на свою голову.

Но он только усмехнулся и ответил, что ничего показывать не станет и, вообще, не собирается ею пользоваться без нужды, а прибегнет к ее помощи только в случае, если на его пути встанет действительно могучий соперник, которого он будет не в силах одолеть самостоятельно.

Судя по всему, таким соперником оказался именно ты. Когда вы встали в круг, мой сын начал так высоко прыгать и наносить такие удары, о которых раньше не мог даже и помыслить. А так прыгать не может вообще никто из людей, я в этом абсолютно уверен!

– Ты мудр, Сорба, и все схватываешь на лету. Все случилось именно так, как ты и предполагал. Твой сын нашел в лесу могучий колдовской амулет, чуждый нашему миру, который на время наделил его страшной силой, но взамен выпил из твоего сына душу почти до конца.

И если бы я вовремя не освободил его от этого амулета, он бы был сейчас мертв, как впрочем, возможно, уже и я, и мои люди тоже. А чтобы доказать тебе это, мы сейчас пойдем к старосте Джеррду и спросим у него, что он видел, и может ли он подтвердить мои слова.

Сорба неуверенно кивнул головой в знак согласия, и они вместе направились к столам старейшин. Над полем все еще висела полная тишина – никто не решался первым прервать молчание, слышны были только стоны Зоффа, которые и с течением времени не становились тише.

Увидев, что Чанг и Сорба направляются к нему, Джеррд приказал всем толпившимся вокруг него участникам поединков отойти, а сам поднялся со скамьи и ждал их уже стоя. Чанг заговорил первым:

– Я знаю, староста Джеррд, что ты видел все, что произошло между мной и его сыном, – он показал на Сорбу, – прошу тебя, расскажи подробно, что тебе удалось разглядеть.

– Да, ты прав, командир Чанг. Я кое-что увидел. Но сейчас лучше всего спросить о том, что произошло, у нашей ведуньи. Я думаю, она многое может поведать из того, что недоступно даже мне.

Чанг повернулся к спутнице Джеррда. Она с безмятежным видом стояла рядом с ним и, казалось, совсем не тревожилась о происходящем вокруг:

– Мудрая Тон, ты можешь рассказать нам, что ты увидела с помощью своего дара?

– Конечно, командир Чанг – колдунья повернулась к Сорбе, – знай же, Сорба, твой сын недавно принес из леса одну вещь, которая могла легко убить нас всех. Я почувствовала ее сразу, как только он вместе с ней пересек границу наших владений.

Эта вещица таит в себе по-настоящему злое и очень могущественное колдовство. Я слышала, как она закричала от радости, как волк, предвкушающий обильную кровавую жатву. Я бросилась к твоему сыну с намерением потребовать немедленно избавиться от этой вещи, но он уже каким-то образом спрятал ее, и я до сих пор не знаю, каким.

– Я могу тебе подсказать, мудрая Тон, – воспользовавшись паузой, вклинился Чанг. – Он, наверняка, закопал ее в землю где-нибудь на своем дворе.

Ведунья перевала на Чанга долгий взгляд. Ее глаза сверкали:

– Да, ты совершенно прав, командир Чанг. И он сделал это до момента моего прихода. Я же, к моему стыду, еще никогда не сталкивалась ни с чем подобным и не смогла вовремя распознать затаившееся зло. Мне показалось, что Зофф сам понял свою ошибку и избавился от этой вещи.

– Это был амулет, высасывающий души живых существ. Он прибыл к нам из другого мира, чтобы уничтожить каждого из нас, – Чанг теперь обращался только к ведунье, – но ты не должна себя винить, я думаю, что кроме меня на всем белом свете есть только один человек – если он до сих пор еще жив – который сталкивался с ним и остался жив. Так что, рассказать тебе было некому.

– Тебе следует поподробнее поведать мне об этом амулете, – колдунья вперила свой вдруг вспыхнувший пронзительным блеском взгляд прямо в лицо Чанга, – но сначала мы должны помочь Зоффу и прекратить его страдания. Так что, прошу тебя, расскажи нам все, что ты знаешь.

Чанг принялся рассказывать. Он старался говорить как можно короче – для его поверженного противника время было очень дорого. Он вкратце остановился на истории колдовского амулета, умолчал о том, что внутри самого Чанга живет божественный оберег, который и защитил его от чуждой магии, но сделал упор, что одолеть камень ему помогло просто чудо, и что для него самого его победа была совершенно неожиданной. После чего к нему пришли знания о том, что сейчас творится с пострадавшим, и что нужно делать, чтобы его вылечить.

Когда Чанг рассказывал о высосанной душе, Сорба стоял рядом с каменным лицом. Было видно, что он еле сдерживается, чтобы не закричать. Однако староста Джеррд и ведунья выглядели спокойными.

Колдунья быстро поняла, что от них требуется. Она живо достала из сумки несколько мешочков с травами, чашку и пестик и принялась толочь семена, сушеные листья и стебли из мешочков в мелкий порошок, а после залила их каким-то темным настоем из маленького глиняного пузырька.

– Возьми это снадобье и каждый день давай своему сыну по несколько капель перед сном, – теперь она обращалась к Сорбе, – это защитит его от демонов.

Как тебе известно, они наиболее сильны ночью и, особенно, когда человек спит. Во сне они могут сделать с ним все, что захотят. Твой сын, насколько я могу видеть, потерял часть души, но не так много, чтобы не выздороветь. И сейчас его нужно оберегать.

Постарайся окружить его заботой и вниманием, рядом с ним всегда должен находиться кто-то из людей. Твой сын будет выздоравливать благодаря людскому присутствию. Сейчас в его душе зияют огромные дыры, которые ничем не заполнены. Нам нужно их залатать.

Еще – нужно взять чеснок и сушеные лесные травы, которые мы вместе с тобой собирали две луны назад, и развесить их по всей комнате, где будет находиться твой сын. Пустота души будет выходить из него постепенно, что будет проявляться в виде телесных недугов.

Организм начнет вытеснять пустоту, но из-за этого он ослабеет и не сможет также успешно бороться с болезнями, как и раньше. Так что, дополнительная защита ему не помешает. А травы и чеснок помогут ему.

Поите его целебными отварами, которые, как я знаю, очень хорошо умеет готовить твоя супруга. А пока что – отнесите его в дом и не оставляйте без присмотра. И хорошо запомни все, что я сказала – от этого зависит жизнь твоего сына. А теперь – поспеши! А мы тем временем должны объяснить нашим людям, что произошло, и что командир Чанг ни в чем не виноват, но, наоборот, спас Зоффа от неминуемой смерти – и, вполне возможно, и всех нас.

Сорба бросился к своему сыну, а староста Джеррд объявил, что старейшины во всем разобрались, и что Зоффа сразило неведомое колдовство, которое он принес с собой из леса, а в момент поединка оно оставило его и скрылось в лесу. И Чанг здесь совершенно не причем, и он объявляется победителем в этой схватке.

Лица окружающих просветлели – однако теперь они выглядели немного смущенными. Каждый из них понимал, что все они еще мгновение назад могли совершить непростительную ошибку и покарать ни в чем неповинных. А самое главное – это ни коим образом не помогло бы их соплеменнику.

Чанг чувствовал себя подавленным. Он сидел неподалеку от арены прямо на земле и пытался восстановить силы. Когда он соглашался на участие в состязаниях, он и предположить не мог, что столкнется с такими испытаниями. А ведь это только первый день! Который, ко всему прочему, еще не закончен! Чангу еще предстояло пережить последний поединок, и он не знал, хватит ли у него сил.

К командиру спешили его солдаты. Они выглядели очень взволнованными, ожесточенно жестикулировали и громко спорили. Чанг еле уловил суть их спора – настолько он был уставший, и настолько велико было его потрясение.

Кинах и Сипт пытались доказать Нагу, что им нужно срочно бежать из города, поскольку понятно, что местные желают им только смерти. На что Наг – самый опытный из них – возражал, что если бы это было так, то они давно были бы мертвы.

Чанг с ним согласился. Он не собирался никуда бежать – тем более, что это совершенно бесполезно. Куда они убегут без воды и еды? Сколько времени пройдет до момента их гибели? Селение с трех сторон окружал лес, и им придется возвращаться известной дорогой, которая один раз чуть не убила их – но повезет ли дважды, никто не знает.

Чанг повелительным жестом прервал спор. Он велел успокоиться и выслушать его:

– Мы – солдаты. И мы – еще живы. Каждый из нас с самого момента рождения готовится к смерти. И каждый из нас всегда знает, что она обязательно придет. Но это вовсе не означает, что мы должны заранее сдаться!

Да, мы находимся в чуждых нам землях, да, нам пришлось принять условия хозяев, но и что из того? У нас еще есть шанс выбраться отсюда живыми, если мы будем вести себя разумно, в противном случае – мы просто умрем, как слепые котята, не видя и не понимая, что происходит!

Поэтому приказываю не паниковать и смотреть на все вокруг, как подобает воинам. Помните, если вернемся домой, мы станем настоящими героями! Нам нужно всего лишь чуть-чуть потерпеть. А теперь дайте мне отдохнуть. Мне еще предстоит сегодня сражаться – если вы не забыли!

Чанг лег на землю. Солдаты ушли. Они еще негромко спорили, но, казалось, начинали постепенно успокаиваться. В конце концов, кочевники всегда были фаталистами – по-другому было просто невозможно: каждый из них хорошо понимал, для чего он пришел в этот мир – воевать и побеждать. Или умереть в бою.

Они боялись только одного – неизвестности. Неизвестность всегда казалась им наполненной черным колдовством, с которым они не в силах справиться, и которое может запросто их поглотить. Вот и сейчас, они спорили исключительно из-за неизвестности и непонимания, в какой ситуации они оказались, а не потому, что всерьез опасались за свою жизнь.

Чанг знал: его солдаты чувствуют, что вокруг происходит много им непонятного, они многого не видят и не понимают, но чувствуют отголоски. Он порадовался тому обстоятельству, что они совершенно несведущи в магии, ибо, в противном случае, они давно бы впали в панику, осознавая, насколько могучие силы сражаются вокруг них.

Чангу нужно было отдохнуть. Он надеялся на то, что его соперники тоже устали. Состязания были настоящим испытанием на силу, выносливость и на крепость духа, и победителем мог стать, действительно, только самый лучший.

Со стороны возвышений раздались приветственные крики. Это зрители встречали трех победительниц, которые вот-вот сойдутся между собой в решающей схватке.

У Чанга не было желания смотреть на поединок, он постарался сосредоточиться и мысленно отгородился от всего происходящего. Как всегда, он искал спасение только там, где это было возможно – в Истинной Пустоте.

Только она могла восстановить его силы и душевное спокойствие и ничего не требовала взамен. А перед глазами Чанга все еще прыгали картинки скачущего, как кузнечик, человека с безумными глазами и перекошенным лицом. Сможет ли он выздороветь? Этого пока никто не знал.

Чанг глубоко дышал. Он чувствовал, что каждая частичка его тела наполняется воздухом – как будто тело было пустым. Воздух проникал и выходил из него, оставляя после себя спокойствие и тишину. Оставляя после себе силу и снимая напряжение. Истинная Пустота чужда торопливости, но и не медлит, когда нужно. Она просто есть и дает своим последователям силу и знания. Только и всего. Но и этого всегда достаточно.

Чанг не заметил, как провалился в глубокий сон. Во сне он сидел у себя в юрте перед очагом, и женщины неспешно резали мясо и кидали его в котел. Было уютно и тихо. И очень хорошо.

Кто-то осторожно тронул Чанга за плечо. Он резко открыл глаза и увидел рядом с собой Нага. Поединок женщин уже закончился. Зрители и участники громко приветствовали свою героиню. Ею оказалась Джея – та, что одолела Илию. Чанга это даже обрадовало – все-таки Илия проиграла не кому-то, а будущей победительнице, что хоть как-то оправдывало ее поражение.

Он встал. Мышцы болели, но глаза уже прояснились, и думалось легко и свободно. Это было хорошо. Он давно уже убедился на своем опыте, что мышечная нагрузка ничто по сравнению с затуманенным разумом. Мышцам не требовалось много времени, чтобы восстановиться, рассудок же мог находиться в дурмане очень долго, а, порой, даже всю жизнь.

Для воина ясность и расчетливость ума крайне необходимы. Он не должен полагаться на случайности, если, конечно, хочет прожить достаточно долго, чтобы рассказать о своих похождениях детям и внукам.

Кочевники редко доживали до старости – помимо постоянных стычек с внешними врагами и между собой, их косили болезни и невзгоды, которых в степи было ни счесть. Однако это совсем не значило, что каждый из них не мечтал прожить долгую счастливую жизнь.

В этом Чанг ничем не отличался от любого степняка, но в отличие от них, понимал, что, прежде всего, нужно тренировать разум, очищать его от накопившихся шлаков и заставлять себя смотреть на вещи как можно разумнее, прибегая к эмоциям только по мере необходимости.

Чанг протиснулся сквозь плотную толпу, которая окружала бойцовский круг. Он решил посмотреть на награждение Джеи.

Она стояла на возвышении – искусно изготовленной подставке из неизвестного Чангу материала бежевого цвета. Но будь на его месте купец, который в свое время рассказал ему о колдовском камне, высасывающем души живых существ, он бы сразу определил, из чего она сделана.

Подставка была не очень высокой – примерное, локоть от земли, и шириной в полтора локтя. И выполнена из слоновой кости. Слоны водились далеко на юге, и у многих народов почитались священными животными. Считалось, что они обладают великой мистической силой, и она помогает им напрямую общаться с богами, которые правят всем живым в мире людей и животных. Некоторые даже думали, что слоны и сами принадлежат к божествам, а убить бога означало навлечь на себя и свой род несмываемое проклятия на веки вечные.

Но были и такие, которые считали, что слоны – просто большие животные, и на них нужно охотиться и употреблять их мясо в пищу, а бивни использовать для изготовления гребней для волос, украшений и мебели.

Окажись на месте Чанга его знакомый купец, он бы по достоинству оценил красоту и уникальность подставки и ее возможную стоимость – учитывая ее размеры и тончайшую работу (она вся как будто была выточена из одного бивня – не было видно ни швов, ни элементов скрепления). Такая вещь могла бы занять достойное место в сокровищнице любого правителя, с которыми купцу пришлось иметь дело за все время его долгих странствий по свету.

Сколько Чанг не пытался, но пробиться в первые ряды он так и не смог. В итоге он отступил и поднялся на возвышения для зрителей. Отсюда тоже было все видно.

Джея вскинула обе руки вверх, а горожане разразились восторженными криками. К Джее подошли староста Джеррд и ведунья Тон. В руках у старосты были красивые женские рукавички – ярко оранжевого цвета и с нанесенным на них замысловатым узором. Ведунья несла небольшой клубок шерстяных ниток. Поначалу Чанг не обратил на него никакого внимания, но что-то подсказало ему, что не стоит недооценивать ее подарка.

– Сегодня у нас есть победительница! Приветствуйте ее! – голос Джеррда накрыл все окружающее пространство. Подождав, пока шум утихнет, он продолжил:

– Она сражалась честно и честно победила, чему свидетель я и все другие! Поэтому и получает достойную награду!

Он повернулся к Джее и вручил ей рукавички. Джея, взвизгнув, словно неразумная девчонка, быстро схватила подарок и, не раздумывая ни мгновения, надела их.

Зрители ахнули все одновременно. И Чанг вместе с ними. Узор на рукавичках ожил и притянул к себе внимание всех окружающих. Незримая магия, намертво вшитая в рукавички, словно гигантская пустынная змея, скручивала узор кольцами, пульсировала, меняла цвета и постепенно завораживала, отвлекая внимание от ее обладательницы.

Нарядные рукавички оказались настоящими боевыми доспехами, которые, отвлекая внимание соперника, ослабляли его и делали беззащитным перед нападением. Выполнены они были не в виде стальных перчаток – но этим еще более вводили в замешательство врага – он бы никогда не смог заподозрить в них подобного коварства.

После награждения рукавички подчинялись только Джее – любой другой, кто попытается их надеть, будет неспособен пробудить их колдовство.

Застигнутый врасплох, Чанг смог оторваться от живого гипнотизирующего узора только через несколько ударов сердца – что было по меркам воина и обычного скоротечного боя недопустимо.

Будь сейчас не награждение, а поединок, у него не осталось бы ни единого шанса уцелеть – за это время противник смог бы нанести с десяток ударов.

Без сомнения, в этом городе магия была настоящим незримым правителем – ей было пропитано всё, и всё ей подчинялось, и только человек, совершенно от нее далекий, мог этого не понимать.

– Нужно спросить у моих солдат – а что видят они? – подумал Чанг. Он прошелся взглядом поверх рядов зрителей, которые, словно завороженные, все, как один, неотрывно следили за игрой колдовских узоров.

Разведчики стояли, как истуканы, с неподвижными лицами и пустыми глазами, как будто одновременно и внезапно превратившись в камень.

Магическая сила подарка оказалась даже сильнее, чем думал Чанг. Она предполагала не просто отвлечение внимания, а полное подчинение, превращая человека в безмолвного раба своей магии.

Но за все нужно платить – это универсальный закон. Рукавички расходовали личную физическую и магическую силу хозяина, тем самым лишая мощи и его самого – поэтому пользоваться ими следовало очень осторожно и очень недолго.

Они в отличие от колдовского амулета, высасывающего души, никого не убивали, а просто истощали – но и этого было достаточно.

Джея вовремя почувствовала, что пора остановиться, и быстрым движением резко сбросила рукавички с рук. Чанг видел, что противостоять ее колдовству смогли только Джеррд, ведунья Тон, он сам и еще Илия.

Зрители снова принялись оживленно переговариваться между собой и размахивать руками. Солдаты Чанга на возвышениях недоуменно смотрели друг на друга, на их лицах было написано непонимание. Казалось, они были не в силах понять, что с ними произошло, и пытались что-то вспомнить.

Магия рукавичек была совершенной, и наделить ею мог только настоящий мастер. Это был очень ценный подарок, который, вполне возможно, еще не раз спасет Джее жизнь.

Теперь подошла очередь Тон. Она вручила Джее клубок и жестом попросила тишины. Зрители постепенно успокаивались, и вот, наконец, зазвучал голос ведуньи.

В отличие от Джеррда она говорила очень тихо, но если голос старосты перекрывал все окружающее пространство за счет громкости, то ее слова возникали как будто изнутри – словно человек слышал не ушами, а какой-то иной сущностью, спрятанной в глубине его тела.

– Я хочу присоединиться к чествованию победительницы! Как вы знаете, Джея – одна из самых любимых моих учениц, и я старалась научить ее всему, что знаю сама. Поэтому мне приятно, что сегодня победила именно она, хотя против нее выступало много достойных соперниц. И я решила преподнести ей подарок лично от себя, хотя это и не предусмотрено правилами наших состязаний. Джея, возьми, пожалуйста, от меня эти нити и не сомневайся – они тебе пригодятся!

Колдунья передала клубок Джее. Та с поклоном приняла подарок и стала внимательно его разглядывать. Вроде, в нем было ничего необычного, и Джея, еще раз поклонившись, спрятала его в дорожную сумку, перекинутую через плечо.

Чанг, как и все остальные, ждал продолжения или какого-то объяснения со стороны ведуньи, но ничего не произошло: клубок спокойно перекочевал в сумку и там успокоился. По рядам зрителей прошелестел неудовлетворенный вздох, но Чанга не покидало ощущение: и в этот раз он стал свидетелем могучей магии – только пока не мог понять, какой.

Пока шло чествование, пока Джея, весело смеясь, обходила зрителей, целовалась и обнималась с друзьями, подругами и родственниками, Чанг старался понять, с кем ему предстоит драться в последнем поединке.

Конечно, он надеялся на победу – было бы очень обидно, растратив столько сил, проиграть в самом конце. Кроме того, он был впечатлен дарами, которые вручили Джее. Никогда прежде он не встречал ничего подобного. И не имело значения, что клубок ниток, подаренный победительнице ведуньей Тон, никак себя пока не проявил – Чанг не сомневался, он наполнен магией сверх всякой меры.

Пока еще оставалось время, нужно было, по возможности, изучить своих противников. Не приходилось сомневаться, что бороться ему придется сразу с двумя – они постараются быстро вывести его из боя, а потом начнут выяснять отношения между собой. Он был чужаком – это следовало учитывать, и местные приложат все силы, чтобы победить его и доказать превосходство своей школы борьбы.

К своему стыду Чанг не мог сказать определенно, кто, кроме него, вышел победителем в прошлых поединках. Они боролись, пока он отдыхал. Кроме того, их выступления были скрыты от его взгляда плотной стеной зрителей, которые обступали арену каждый раз, когда противники выходили в круг.

Однако ничего не мешало ему сейчас попытаться определить своих соперников. Они, как и он сам, должны разминать мышцы и приводить в надлежащее состояние разум. Как никак, но для каждого из них эта схватка будет решающей.

Чанг обвел взглядом стоящих рядом воинов. И сразу же нашел двух человек, которые будут бороться против него. То, что это были его противники, не вызвало у Чанга никаких сомнений. Только у них был такой же собранный и отстраненный вид, как и у него самого.

Чанг вдруг подумал, что было бы неплохо попытаться заранее внушить страх своим соперникам. Поначалу он отогнал от себя эту мысль, но вскоре опять вернулся к ней:

– А почему, собственно, и нет? В любом случае, хуже не будет, а шанс на победу вырастает…