Память – это дом с десятью тысячами комнат; это деревня, намеченная к затоплению. Перед глазами у хранительницы семян шестилетний Ли Цин, шлепающий по грязи рядом с пристанью. Что он там делает? Смотрит на звезды над крышей храма.

Он родился уже с волосиками, да такими черными и густыми, что они поглощали, казалось, весь свет без остатка. Через три месяца его отец утонул, и она воспитывала мальчика одна. Единственным предметом, который в школе по-настоящему его занимал, была математика – алгебра, геометрия, графики и диаграммы: непреложные правила и доказательные выводы. Его миром была не река, деревья и баржи, а объемы, периметры и площади фигур.

– Уравнения совершенны, – сказал он ей однажды. – Если они имеют решение, то это решение для всех одинаково. А не то что все вот это… – Тут он обвел рукой горшочки с ее рассадой, весь дом и всю речную теснину в целом.

В четырнадцать лет он поступил в школу в городе. К семнадцати был уже студентом высшего строительного училища и ни на какие глупости времени не имел. «Я так занят! – писал он матери. – В тутошней среде имеет место очень жесткая конкуренция».

Вступив в ряды органов охраны общественной безопасности, патрулировал вагоны поездов – ходил по проходам между сиденьями с револьвером на боку, в фуражке с узенькой тульей и лампасами по ногам. Возвращаясь домой, каждый раз выглядел слегка по-другому, причем не просто старше, а словно другим человеком: то новый выговор, то сигареты, в дверь стучать стал по-новому – всегда три резких удара. Город словно пропитывал его тело, менял его облик; да он и сам тоже – смотрел на низенькие темные лачужки, на гуляющих по улице кур, на крестьян в блузах, подпоясанных веревкой, словно это фильм про жизнь в позапрошлом веке.

Не было ни драматической борьбы, ни яростного хлопанья дверью. На дни рождения он присылал ей чайники. На Новый год – маленького стеклянного дельфинчика, или электрическую зубную щетку, или семь небес, сделанных из ваты с блестками. Расстояние между ними разрасталось как-то само по себе, незримо и незаметно, как воздушные корни плюща, скрывающиеся в кадке. Проворачивался год. Потом еще год.

Вот снова сумерки, и Ли Цин, сидя за ее столом в пиджаке и галстуке, приводит цифры. При строительстве плотины будет использовано одиннадцать миллионов тонн цемента; длиной она будет больше трех ли; образовавшееся водохранилище поглотит десять городов, сотню поселков и тысячу деревень. Река превратится в озеро, которое можно будет увидеть с Луны.

– Вот какого масштаба этот проект, – говорит он, глядя на облачко дыма, проплывающее мимо очков.