Развязка

Игорь не поверил своим глазам. Откуда Эрику, находящемуся в жесточайшей изоляции, взяться на экране цитрона? Быть может, это очередной шедевр аниматоров Арийи?

– Эрик, неужели ты? – вырвалось у него.

Когда тот заговорил, у Игоря не осталось никаких сомнений, что перед ним настоящий Эрик. К тому же он разглядел рядом с ним тайнистов и блюстителей закона. Ему стало понятно, что его друга решили использовать для оказания давления на беглецов. Поэтому сейчас необходимо было построить разговор таким образом, чтобы не усугубить и без того критическое положение. Игорь осторожно стал рассказывать о цели побега, о своем выборе и попросил друга говорить только то, что не повлияет на его безопасность. Но тот был прямолинеен и сказал, что уважает выбор Игоря и даже пожелал ему удачи.

– Эрик, не говори этого! – попытался предупредить Игорь, но было уже поздно.

Экран дернулся и озарился яркой вспышкой. Видно было, что на заднем плане с грохотом рухнули какие-то постройки.

– Не-е-т, ради бога, нет! – закричал Родионов.

На экране сквозь шум и невнятные голоса мелькали фрагменты мостовой и каких-то растений. Вдруг картинка застыла. Эрик с улыбкой на лице поднял правую руку. Затем он сжал ее в кулак и выставил большой палец.

– Слава тебе, господи! – вырвалось у Игоря.

– Бога, конечно, нельзя забывать, но лучше надеяться на себя, – послышался голос вошедшего в кабину Карела.

– Это я по другому поводу, – удовлетворенно пробормотал Родионов.

Говорить об Эрике он не стал, поскольку времени для принятия решения практически уже не осталось. Словно в подтверждение из цитрона раздался голос:

– До уничтожения гравилета двадцать минут.

– Все здравомыслящие рабы поддержали меня в том, чтобы идти до конца, – кивнул Карел в сторону салона. – У нас есть двадцать минут для того, чтобы дороже продать свои жизни.

– У меня есть идея лучше, – ответил Игорь. – Думается, что о возможностях этого корабля мы знаем не все, а арийцы по этому поводу просто блефуют. Скажи Ивану, чтобы он привел сюда пилота.

– Как тебя зовут? – спросил он у молодого арийца, немедленно доставленного в кабину.

Тот молча смотрел на Игоря. Взгляд его никак нельзя было назвать дружелюбным.

– Послушай, парень, – подал голос Карел, – если тебе хоть немного дорога жизнь, то так вести себя крайне неосмотрительно.

– До уничтожения гравилета пятнадцать минут, – напомнил женский голос в цитроне Игоря.

– Мы окружены несколькими десятками гравилетов Тайной службы, – продолжал Карел. – Если не остановимся, то нас расстреляют, и мы все погибнем. Если же подчинимся, то, как обещал главный тайнист, возвратят на Марс. Тогда все рабы останутся в живых. Однако я этому не верю. Тебя тоже в любом случае уничтожат. Я не знаю, за что ты подвергся обнулению, но, так или иначе, позволил нам забрать цитрон. У тебя, как и у нас, есть один шанс на спасение – долететь до Земли. Там тебя никто не тронет – я гарантирую. Так как твое имя?

– Меня зовут Зигфрид. Мне двадцать два года, – выдавил ариец.

– Послушай, Зигфрид, есть ли у нас шанс выйти из этой ситуации живыми? Можем ли мы вырваться из окружения?

– Можем. По крайней мере, можем попробовать.

– Что я должен сделать? – спросил Игорь.

– Ты должен включить суперзащиту.

– Что это вообще такое?

– Гравилет, в котором мы находимся, переоборудован в транспортный из исследовательского. Подобные аппараты ранее комплектовались суперзащитой. Сейчас она устанавливается на всех космогравилетах. При ее включении он становится невидимым во всем спектре, то есть бессильны и арийские системы опознавания.

– До уничтожения гравилета десять минут.

– Но вероятность отрыва у нас совсем небольшая, – продолжал Зигфрид, – поскольку по скорости и маневренности нам не сравниться с гравилетами тайнистов. Как только мы исчезнем с их радаров, они все поймут и обязательно откроют огонь. Мы не успеем отойти на безопасное расстояние.

– Карел, скажи всем в салоне, чтобы надели скафандры. Сам тоже надень. Зигфрид, как включается суперзащита?

– Только при ручном управлении. Синяя кнопка в нижней части рычага.

В кабине появились Карел и Иван в скафандрах. Остальные также быстро в них облачились.

– У нас есть единственный верный выход, – сказал Игорь. – Я останавливаю гравилет. Они воспринимают это как нашу покорность. Как только мы приобретем нулевую скорость, я включаю суперзащиту и максимальное ускорение, одновременно изменив направление. Тайнисты не сразу сообразят, что произошло, а потом вряд ли смогут вычислить наше местоположение. Ну как?

Все дружно закивали головами.

– Тогда начали!

– До уничтожения гравилета пять минут.

Игорь сформулировал подряд две команды: «Стоп через пять минут!» и «Отдать руль!» Внизу появился рычаг ручного управления. Среди переключателей он заметил ярко-синюю кнопку. Она располагалась под прозрачным кожухом в нижней части рычага.

– Они видят, что мы останавливаемся? – забеспокоился Иван.

В тот же миг на экране появились черные гравилеты, но уже с убранными манипуляторами.

– Да, теперь понятно, что видят.

– До уничтожения гравилета осталась одна минута.

Игорь взглянул на датчик скорости. Показания на нем уже были соизмеримы с показаниями земного самолета.

– До уничтожения гравилета тридцать секунд, – не унимался голос из цитрона.

– В чем дело? – крикнул Игорь. – Мы же выполняем ваши условия!

Одновременно с сообщением об оставшихся двадцати секундах на экране опять появился главный тайнист со снисходительной улыбкой. Игорь, не дожидаясь его пояснений, сбросил кожух, нажал кнопку и рванул рычаг на себя.

– Вот и умница, Родионов. Я останавливаю таймер. Что такое?! Не понял! Ах ты…

Гравилет, исчезнув с радаров тайнистов и изменив направление, быстро набирал скорость. На экране в этот момент среди традиционных звезд возникли и другие. При появлении они резко увеличивались и, как мыльные пузыри, лопались. Это арийцы палили из своего оружия в предполагаемом направлении беглецов. Однако гигантское расстояние уже не позволило им поразить цель. Через несколько минут полет происходил с прежней максимальной скоростью. Зигфрид с удивлением отметил, что антиперегрузочная система блестяще справилась с экстренным торможением и таким же ускорением, несмотря на то, что этому кораблю было уже почти пятьдесят лет. Оставив на него управление, Игорь вышел в салон. Увидев его, все рабы встали и зааплодировали. В первом ряду стоял Карел со своей группой. К Родионову подбежал Джеймс и обнял его:

– Ты наш герой. Последние десять минут здесь царили мертвая тишина и дикое напряжение. Все уже прощались с жизнью.

– Джеймс, это сделали все мы. Мы хотели этого, готовились и, в конце концов, сделали. Но говорить о том, что цель достигнута, еще рано. Я вас всех поздравляю! – выкрикнул Игорь последнюю фразу. – Мы на пути домой!

В ответ все одобрительно загудели, а некоторые начали снимать скафандры.

– Карел, я думаю, что скафандры снимать преждевременно. Кому не терпится, пусть снимут только шлемы. Опасность будет сохраняться до конца.

Игорь вернулся в кабину. Зигфрид сидел в кресле пилота и смотрел на экран. Увидев Игоря, он сказал:

– Я просканировал пространство на максимальной дальности и не обнаружил ни одного гравилета. Они тоже включили суперзащиту.

– Это означает, что они начали на нас охоту?

– Это может означать что угодно, но тайнисты стали тоже абсолютно невидимыми, – ответил Зигфрид.

Игорь взглянул на экран. Марс отливал зловещим пурпурным цветом. До цели было еще долгих сорок часов полета. В кабину вошли Иван и Карел.

– Как наши дела? – поинтересовался последний.

– Летим с максимальной скоростью и уже вышли на прежний курс.

– Мы наверняка уже достаточно оторвались от преследования, чтобы возобновить попытки связи с Землей. Как ты считаешь?

– Карел, я думаю, что этого вообще не стоит делать.

– Почему?

– Нужно исключить любую возможность обнаружения нас тайнистами.

– Разве это может послужить причиной? Нельзя обнаружить сигнал, который не является физической субстанцией. Мы уже полчаса летим со скоростью более миллиона километров в час. Это же космос. Если они отстали даже на сто тысяч километров, то никакое оружие нас уже не достанет. Ведь мы с тобой оба видели далекие вспышки их выстрелов. А если мы свяжемся с Землей, то наши соотечественники будут готовы к встрече с нами, и мы избежим всяких недоразумений, в том числе и опасных для нашей жизни. Они, наконец, узнают о существовании Арийи. Да и родные тех, кто находится в этом гравилете, обретут надежду.

– Мы уже пытались, – Игорь поднял руку, – и ничего не получилось.

– Нужно попытаться через наш цитрон. Он с тобой?

– Да, – Игорь похлопал по правой стороне скафандра.

– Тебе представляется случай второй раз подряд стать героем дня, – Карел снял шлем и улыбнулся. – Поменяй, пожалуйста, цитроны и свяжись с Землей.

– Логичнее в этой обстановке тебе или, например, Ивану, надеть наш цитрон.

– Сеанс нужно провести очень быстро, а в использовании цитрона существует множество нюансов. Боюсь, что никто, кроме тебя, в этих условиях сходу не сконцентрирует свои мысли.

Игорь повернулся к Зигфриду:

– Можно носить два цитрона одновременно?

– Это очень опасно. Я знаю один такой случай. Молодой ариец из любопытства сделал это – его нервная система надолго была парализована.

Игорь задумался.

– Зигфрид, если я сниму твой цитрон, с управлением гравилета ничего не произойдет?

– Думаю, что нет. Он ведь находится в режиме ручного управления.

– Хорошо, давайте попробуем. Необходимо только внимательно контролировать весь процесс. Зигфрид, следи за параметрами полета. А сейчас давайте решим, с каким земным телефоном мы будем контактировать.

– Может быть, попытаемся выйти в Интернет? – предложил Карел.

– Нет, нам нужно связаться с конкретным, адекватным и влиятельным человеком. В Интернете нашу информацию всерьез никто не воспримет.

– Тогда это должен быть мобильный телефон. Ведь мы не знаем, в какое время суток выйдем на связь. Ты прав – его хозяин должен быстро довести информацию в нужные инстанции.

– У меня есть только один такой абонент, – сказал Игорь. – Это мой дядя – один из руководителей главной спецслужбы России. Я знаю номер его закрытого мобильного телефона. Он очень сложный, но я его помню. Просил звонить только в экстренных случаях. Кстати, я уже пытался его набрать с этого цитрона.

– Я уже говорил, что не помню ни одного номера мобильника, – произнес Карел, – однако у нас есть человек, который совсем недавно был не последним в своей стране и не только в своей.

– Джеймс!?

Иван тут же привел Джеймса. Тот понял задачу и наморщил лоб:

– Я могу вспомнить два таких телефона – Генерального секретаря НАТО и еще одного его помощника. Есть, правда, и третий. Это номер телефона русского офицера. Он сейчас уже в чине генерала и занимает довольно высокий пост. Если первые мной упомянутые не всегда включены, то Родионову можно звонить в любое время дня и ночи.

– Кому!? – удивился Игорь.

– Сергею Родионову – генералу ФСБ России.

– Назови номер!

Джеймс, наморщив лоб, назвал.

– Этого не может быть! – изумленно воскликнул Игорь. – У нас с тобой один и тот же телефон. Сергей Иванович Родионов, генерал-лейтенант ФСБ России – мой родной дядя. Да будет тебе известно, что моя фамилия – тоже Родионов.

– Вот это да-а-а, – протянул Карел. – С абонентом у нас, по-моему, проблем нет. Звоним вашему генералу.

– Джеймс, откуда у тебя этот номер? – допытывался Игорь.

– Много лет назад Сергей сам мне его дал. При каких обстоятельствах – не скажу. Но я великолепно знаю твоего дядю, поверь мне.

– Хорошо, хорошо, я тебе верю, – по выражению лица Джеймса было заметно, что он и так сказал более чем достаточно.

Игорь легко заменил цитроны, несмотря на сильнейшую боль при надевании последнего. В кабине воцарилась мертвая тишина. Прикрыв глаза, он поочередно представил планету, страну, Москву и затем начал поочередно забрасывать в цитрон цифры. После каждой цифры слышались характерные щелчки, а после последней раздались короткие гудки.

– Мы на верном пути, друзья, – сказал Игорь, повторив заново операцию.

Возникла пауза, и, наконец, в тишине повис длинный гудок.

– Я вас слушаю, – услышал Игорь знакомый голос. Джеймс тоже закивал головой.

– Суперзащита исчезла!!! – вскрикнул Зигфрид и бросился к рычагу.

– Что у вас случилось? Говорите, – опять раздался голос генерала Родионова.

– Сергей Иванович, это…

Страшный удар потряс гравилет. Игорь увидел, как стремительно приближается стена, разделяющая кабину и салон корабля…

Он очнулся от каких-то бубнящих звуков. В висках стучало, а во рту чувствовался привкус крови. Сквозь туман и неестественный свет просматривались два висящих над ним скафандра.

– Слава богу, он живой, – послышался голос Ивана.

Один из скафандров зашевелился и коснулся плеча Игоря.

– Игорь, скажи что-нибудь, – опять подал голос Иван.

Игорь пошевелил губами и попробовал приподняться. Это движение привело к тому, что он врезался во второй скафандр.

– Он живее, чем мы думали, – это уже сказал Джеймс.

– Я не понимаю, что происходит, – наконец выдавил Игорь.

– Ты был без сознания около двух часов, – ответил Иван. – По нашему гравилету был произведен выстрел, который превратил его в груду металла. В живых осталось пятнадцать человек. Даже, можно сказать, четырнадцать, потому что Карел очень плох. Из наших, кроме присутствующих, живы еще Вацлав и Микис. Сейчас тайнисты тянут нас обратно на Марс.

– Как это могло произойти?

– Отключилась суперзащита, – послышался голос Зигфрида, – а они были относительно недалеко. Им хватило времени, чтобы приблизиться и произвести выстрел. Заряд попал в корму корабля, где находились арийцы. Я, стало быть, единственный выживший… из наших.

– Мы в невесомости?

– Да, гравилет почти полностью вышел из строя. Остались только аварийное освещение и один отсек с воздухом.

– Игорь, Карел хотел тебе что-то сказать. Ему, похоже, недолго осталось, – Иван взял его под руку, и они выплыли в салон.

Взору предстала ужасающая картина. В глубине зияла огромная оплавленная дыра, в которой светились холодные звезды. Более половины кресел были покорежены, а в проходах лежали десятки скафандров.

– Все они мертвы, – сказал Иван. – Когда арийцы пробили эту дыру, большинство рабов вылетели в нее вместе с воздухом. Сейчас они находятся где-нибудь неподалеку. Возможно, многие из них живы. Только кому они нужны? В момент удара на нас с Джеймсом упал Зигфрид. Мы втроем проехали по полу и уперлись в тебя. Ты сильно ударился о стену, да и мы, наверное, тебя немного помяли. Стена всех нас удержала от дальнейшего движения к дыре. Карел стоял в проеме. Его вынесло в салон, он упал в одно из кресел, из которого уже выскочили страховочные держатели. С виду они мягкие, но Карелу грудь проткнули. Удивительно, что он не умер сразу, и у него сохранился кислород.

Игорь посмотрел на Ивана. Он поразился его самообладанию и спокойствию в этой ситуации.

Карел лежал на кресле, раскинув руки. Из его груди с правой стороны торчала страховочная лапка кресла. Сквозь шлем отчетливо было видно его лицо, цвет которого абсолютно совпадал с цветом волос. Когда Игорь с Иваном склонились над ним, он открыл глаза:

– Игорь, ты жив, слава богу, – тихо произнес он. – Я очень виноват перед тобой и всеми вами.

– Карел, о чем ты говоришь? Ты сделал все, что мог.

– Я о другом. Ты был прав, что не хотел связываться с Землей. Уверен, что отключение защиты было следствием замены цитронов. Простите меня.

– Ты нас тоже за все прости, – сказал Иван.

У Карела по щеке скатилась слеза:

– Так близко была удача. Иван, силы оставляют меня. Мне немного осталось. Я вас прошу, попытайтесь где-нибудь спрятать контейнер. Он ни в коем случае не должен попасть к ним в руки. Иван, до последнего держись Игоря. Я почему-то уверен, что ты, Игорь, в конце концов, вернешься на Землю. У меня к тебе просьба. Только пообещай, что ее выполнишь. В Праге по адресу, – он назвал адрес, – живет моя любимая женщина. Ее зовут Кристина. Когда меня похитили, она ждала ребенка. Моего сына. Ему сейчас уже должно быть около пяти лет. Игорь, прошу тебя, найди их. Расскажи им обо мне…

– Все, – спустя минуту констатировал Иван, – он умер.

– Иван, где контейнер?

– Кажется, у Вацлава в сумке. Там, – молдаванин махнул рукой в сторону отсека, находящегося рядом с кабиной пилота. – Это единственный уцелевший отсек с автономной системой шлюзования. Там можно снять скафандр. Все остальные сейчас, наверное, там.

– Это как раз то, что нужно. Мне необходимо снять цитрон.

Через два шипящих шлюза они проникли в отсек. Игорь снял перчатки и шлем, обнаружив, что вся нижняя часть лица залита кровью. Вацлав протянул ему сумку:

– Мы слышали ваш разговор с Карелом. В сумке, кроме цилиндра, есть еще комплект белья. Возьми его и вытри лицо.

– Спасибо, Вацлав.

Игорь снял цитрон и уложил его в контейнер, а из кармана достал желтый и одел себе на руку.

– Зигфрид, я хотел вначале отдать его тебе, но понял, что это был бы худший вариант. Когда нас посадят на Марс, скажи, что у тебя отобрали цитрон, лишив сознания.

– Вот я и вляпался в очередной раз, – пробормотал Зигфрид.

– Что с нами теперь будет? – спросил Джеймс.

– Лучше, чем было, не будет. А хуже – это только лучше, – загадочно произнес Иван.

– Почему они все-таки попали в наш гравилет? Мы же были для них невидимы, – подал голос Микис.

– Скорее всего, – подтвердил версию Карела Зигфрид, – это было связано с заменой цитронов. Защита хоть и была установлена в ручном режиме, но она все равно связана с желтым цитроном. Нужно было тебе, Игорь, проявить большую настойчивость и не снимать его.

Снаружи отсека послышались какие-то шумы и треск. Все вокруг завибрировало.

– Вероятно, мы вошли в атмосферу Марса, – предположил Игорь. – Гравилеты тайнистов с помощью манипуляторов опускают нас на поверхность планеты. Вряд ли они будут тащить нас в Арийю в таком качестве. После посадки они пересадят нас в свои гравилеты. Советую никому не сопротивляться, если, конечно, хотите жить. Если мы останемся в живых, то бог поможет нам, и мы придумаем что-нибудь еще, а возможно изменится арийская политика в нашу пользу. Не все у них довольны существующими порядками. Существует еще одна проблема, о которой говорил Карел. Необходимо спрятать или, в крайнем случае, уничтожить контейнер инопланетян. Зигфрид, я тебя прошу не как арийца, а как человека: если ты останешься в живых, а я уверен, что так и будет, никому не говори о его существовании. У меня сейчас появился план. Иван, ты мне поможешь?

– Что я должен сделать?

– Мы с тобой постараемся при приземлении покинуть гравилет и спрятать контейнер.

– Я – с удовольствием. Лишь бы попозже попасть им в руки.

– Можно я с вами? – попросил Джеймс.

– И я, – подхватил Вацлав.

– Нет, друзья. Это будет слишком заметно и опасно. Оставайтесь здесь и, когда появятся арийцы, говорите им, что стали жертвой обстоятельств. Оружие мы с Иваном заберем от греха подальше.

– Не поминайте лихом. Надеюсь, что встретимся, – добавил Иван.

Салон корабля был заполнен тусклым красноватым светом, струящемся из пресловутой дыры, к которой они подобрались вплотную. Передвигаться по гравилету стало легче, поскольку невесомость сменилась силой тяжести Марса. Вглядевшись в проем, Игорь понял, что арийцы хотят приземлиться в районе входа в марсианскую Арийю, либо, что менее вероятно, попасть непосредственно в тоннель. Последнее было бы крайне нежелательно. Вдали отчетливо был виден конус горы Олимп, а прямо под ними выступали три скалистых пика. Вскоре осталась только быстро двигающаяся вверх каменная стена скалы. Игорь, выбросив из гравилета три пистолета, повернулся к Ивану:

– Как только коснемся поверхности, прыгаем вниз и бежим в ближайшее укрытие. Возьми пистолет.

– Давай. Ты прыгай первым, а я тебя прикрою.

Сильный удар снизу сообщил о том, что гравилет приземлился. Игорь, не раздумывая, вместе с цилиндром и пистолетом в руках прыгнул вниз. Если бы этот трюк он проделал на Земле, то приземление на каменистую поверхность с многометровой высоты ничем хорошим не закончилось бы. Здесь же, оттолкнувшись от камней, он сделал почти такой же прыжок в сторону ближайшей скалы. Следом прыгнул Иван. Забравшись за скалистый выступ, они увидели одно из чудес марсианской природы – огромный, метров двадцати в диаметре, и почти идеальный по форме каменный шар. Прямо над ним вдали возвышался пик Олимпа. Игорь понял, что лучшего ориентира и не придумаешь.

– Иван, наблюдай за тайнистами, – крикнул он и устремился к шару.

Справа на уровне глаз он обнаружил Г-образное углубление. Бросив пистолет на грунт, он с трудом втиснул контейнер в нишу. В этот момент раздался крик:

– А-а, сволочи, получайте!

Игорь обернулся и увидел, как Иван с пистолетом наперевес бросился за выступ.

– Иван, стой! – успел он крикнуть за секунду до того, как почти одновременно сверкнули две яркие вспышки.

Следом показались несколько арийцев. Один из них, увидев Игоря, вскинул пистолет, но тут же был остановлен другими.

– Не вздумай поднять пистолет, – крикнул он, – иначе рядом с этим шариком и умрешь.

– Тебе будет комфортней умереть в другом шарике, – добавил второй.

Когда Игоря вывели за выступ, он увидел все, что осталось от Ивана – черный силуэт с оранжевой окантовкой. Метрах в трех от него на большом валуне распластался еще один – абсолютно черный. Игорь с комком в горле и слезами на глазах шел впереди тайнистов и в очередной раз проклинал судьбу за выпавшие ему нечеловеческие испытания.

Притянутый корабль, подобно киту, выбросившемуся на берег океана, неуклюже лежал на боку. Оплавленная дыра в хвостовой части зияла своей смертельной безысходностью. Из нее выпрыгнули два тайниста, а вслед за ними полетел оранжевый скафандр. Это был мертвый раб. На нем не было шлема, но Игорь без труда узнал его по ослепительно белым волосам. Тайнисты схватили его и потащили в свой диск.

– Живых погрузили всех, – послышался голос, – а мертвых везти не было приказа, кроме Новака, Родионова и Доги. Труп Новака нашли, Родионов живой, а Догу, если хотите, отдирайте от камней сами.

– Ладно. Жаль Манфреда. Шеф будет недоволен. Сажайте Родионова и полетели.

Игорь только после смерти Ивана впервые услышал его фамилию.

Боевой гравилет Тайной службы представлял собой эллипсовидный аппарат диаметром метров десяти. Экипаж его состоял из троих арийцев. Внутри, кроме штатных кресел, имелось еще четыре трансформированных сиденья, расположенных вдоль борта. Там уже находились три раба, среди которых присутствовал Джеймс. Как только гравилет взлетел, тайнисты по очереди освободились от скафандров и разрешили рабам снять шлемы. У Игоря, кроме того, сразу отобрали цитрон. По тоннелю пронеслись так быстро, что вспомнился Эрик с его виртуозным управлением на предельных скоростях. Также было преодолено расстояние от поверхности Марса до знакомого Игорю входа в тайнистскую тюрьму. Тем не менее, Джеймс за это время успел закончить свой монолог, в котором открыл Игорю самую драматическую сторону своей жизни.

Десять лет назад, когда тот только начал работать в штаб-квартире, ему посчастливилось попасть в группу сопровождения шефа, который с официальным визитом был приглашен в Москву. Визит продолжался три дня, последний из которых был особо значимым. Джеймс готовил для встречи шефа с русским премьером пакет документов, которые у него же и хранились. Вечером первого дня молодой англичанин в ресторане гостиницы заприметил одинокую красивую женщину и решил с ней познакомиться. Знакомство для него закончилось печально. Утром из номера исчезли не только наличные деньги, но и папка с вышеуказанными документами. Он ничего об этом не сказал коллегам, так как утеря документов могла поставить крест на едва начавшейся карьере. Поэтому Вильямс решил попробовать их вернуть самостоятельно. Начав поиски роковой красотки, он познакомился с импозантным джентльменом средних лет, который пообещал к утру найти и женщину и документы. Джентльменом как раз и оказался Сергей Родионов. Он выполнил свое обещание, но общение с ним закончилось подпиской о сотрудничестве с российской службой контрразведки.

– Понимаешь, Игорь, – сбивчиво продолжал свой рассказ Джеймс, – я согласился на это с определенным условием – иметь дело только с одним человеком, то есть с Родионовым. Это условие ни разу не было нарушено. И в России, и на Западе я встречался только с ним. На мой взгляд, я ни разу ни одного значимого секрета ему не раскрыл. Просто рассказывал о себе, о своей работе, об обстановке в штаб-квартире, кое-что о своих коллегах. И все. Ни о каких решениях, тем более, стратегических, я ему не говорил. Но он был всем доволен и, что самое главное, всегда был в хорошем настроении. Ты же знаешь, он обладает великолепным чувством юмора. Мне иногда казалось, что ему, как, впрочем, и мне, просто по-человечески нравилось общаться. Я к нему сильно привязался. Я ездил к нему, как к священнику, на исповедь. Каждый раз я подзаряжался от него какой-то удивительной жизненной энергией. Ему нужно было стать священником, а не генералом. Поэтому, Игорь, я тебя очень прошу, расскажи Сергею обо мне и передай мои лучшие пожелания.

– Ты что, Джеймс, – удивился Игорь, – если я смогу его увидеть, то почему ты не сможешь? Сам передашь ему свои пожелания.

– Нет, Игорь, разница есть…

Джеймс не успел договорить, потому что они уже находились в знакомом гроте, и рабов начали выводить из гравилетов. Каждого из них держали под руки и вели к лифту. К Игорю подскочили несколько тайнистов довольно высокого ранга и потащили его в противоположную сторону. Игорь оглянулся – в проеме гравилета стоял Джеймс и махал ему рукой. В оранжевом скафандре, без шлема и с улыбкой на лице он был очень похож на одного из первых советских космонавтов, репродукцию с портрета которого Игорь видел в детстве в прихожей у бабушки.

Его буквально заволокли в гравилет, похожий на железнодорожную цистерну. На светло-коричневой обшивке в более темных тонах проступала арийская символика. Внутри корабля за второй дверью оказалась просторная комната. Она казалась настолько большой, что было совершенно непонятно, как она поместилась в этой «бочке». В конце длинного стола сидел немолодой ариец, в котором он сразу узнал главного тайниста.

– Снимите с него скафандр и оставьте нас наедине, – приказал тот своим подчиненным.

– А ты садись, Игорь, отдохни. Разговор у нас с тобой коротким не будет, – произнес тайнист, когда они остались одни. – Я – Дитрих Третий, маршал Тайной службы Арийи. Начинал службу еще в Арийской армии. Ее ликвидировали, а остатки передали в Тайную службу. Это было очень давно. Я был против этих преобразований, но кто меня спрашивал? Против, не против, а дослужился до маршала. Потому что работал днем и ночью. А теперь они, – он поднял палец к потолку, – хотят меня заменить. А по какой причине, как ты думаешь?

Дитрих вопрошающе уставился на Игоря.

– По причине побега рабов. Зачем вы это мне рассказываете?

– Ты же парень неглупый, а умный умного всегда поймет. Просто хочу откровенно с тобой поговорить. Так вот, не было бы этого побега, если бы слушали меня. Везде работает моя служба, но только почему-то не у рабов. Сколько раз я им говорил, что с рабами нужно работать так же полноценно. А они мне: нет, а куда мы тогда будем девать обнуленных? Пусть работают. А я им: и что, оперативную работу они тоже будут организовывать? А они: а что там сложного? Ну вот, и организовали! А теперь, видите ли, я оказался крайним. А обнуленные? Правда, своей властью я двоих приказал утилизировать.

– Кого именно? – вырвалось у Игоря.

– Тебе интересно это знать? Правильно. Ты с ними обоими хорошо знаком – это Вальтер Девятнадцатый и Зигфрид Тридцать Третий. Один слишком уж с тобой любезничал и про…л свою работу, а второй добровольно отдал тебе свой цитрон.

Игорь, впервые услышав от арийца неприличное слово, попытался возразить:

– Никто со мной не любезничал и, тем более, добровольно не отдавал цитрон.

Дитрих засмеялся:

– Я слышал последний твой разговор с Вальтером. А Зигфрид, если бы не захотел, то и, умирая, не отдал бы цитрон, как подобает истинному арийцу.

– А вы сейчас разве со мной не любезничаете?

– Нет. Я с тобой просто откровенно разговариваю. Ты за свои деяния заслуживаешь смерти в большей степени, чем упомянутые арийцы и все вместе взятые рабы-беглецы, кроме, конечно, Новака. Но он мертв. Я хочу дать тебе шанс и, если ты им не воспользуешься, то ты на самом деле глупее, чем я думаю.

– В чем же он заключается?

– Я хочу обратить тебя в арийца. Посмотри на себя в зеркало. У тебя же классическая внешность – мечта наших генетиков. Сознание твое чуть-чуть подправим и, если хочешь, проводим домой – непосредственно или через антарктическую станцию. Твои коллеги все еще там. Достоверную легенду мы в любом случае тебе предоставим. Далее будем оказывать тебе помощь в карьерном росте на Родине. Но с одним условием – ты будешь работать на великую Арийю. Поверь мне – это для тебя очень своевременный и разумный выход. Вашему миру осталось уже немного. Мы могли бы хоть сейчас его покорить. Ты же знаешь, что с нашими возможностями и техникой это сделать просто. Но нам необходимо исключить любую случайность и даже малейшую угрозу Арийи. Кроме того, необходимо охватить нашими идеями хотя бы десять процентов населения Земли, чтобы потом остальных было проще укрощать. Поэтому нужно еще поработать. Соглашайся, Игорь.

– А если я не соглашусь?

– Ты будешь завтра же утилизирован.

Игорь задумался. Его уничтожат – это точно. Может быть не завтра, но это обязательно случится. И кому от этого станет лучше? Если согласиться на предложение Дитриха, то могут возникнуть варианты. Один из них – с помощью генерала Родионова начать свою игру против Арийи. Стоп! Тайнист сказал, что ему подправят сознание. Это означает, что он опять сядет напротив фарьены и на этот раз подвергнется зомбированию. Возможно, это будет уже другая личность. Нет. Это вряд ли. В конце концов, подправленным сознанием можно справиться. И это все равно лучше, чем быть мертвым. А как же Эрик?

– Я согласен, – сказал Игорь, – но только с одним условием.

– С каким еще условием?

– Я должен увидеться с Эриком Двадцать Вторым и вы мне пообещаете, что оставите его в живых.

– Ты что, очумел?! Это уже два условия и они оба невыполнимы. Он осужден высоким патриаршим судом и, по-моему, сегодня его утилизируют, если уже не сделали это.

– Тогда я не согласен.

– Ну и хрен с тобой, – опять выругался Дитрих.

На пороге мгновенно появилась пара тайнистов.

– Уведите его в камеру, – приказал маршал.

Здесь Игорю уже было все знакомо – лифт, несколько этажей вниз, примитивная камера и… Луис. Когда они в присутствии тайнистов встретились глазами, выражение лица Луиса за секунду поменялось несколько раз. Вначале это было удивление, которое сменилось радостью, а затем появилась задумчивость, переходящая в откровенный ужас. Он отдал узнику арестантскую одежду, забрал белье и удалился.

Свои эмоции Луис объяснил позже, когда принес еду. Он сказал, что утром арийцы сообщили о скором прибытии в тюрьму рабов-смертников, которых можно и не кормить, потому что пробудут они в камерах до вечера, а потом их сожгут. Поэтому, когда он увидел Игоря, то, естественно, обрадовался, но тут же понял, что это и есть один из смертников. Он также сказал, что в другое крыло доставили молодого арийца, который, якобы, был заодно с рабами. Тот проживет больше, потому как еще будет подвержен арийскому суду. До вечера Луис два раза навещал Игоря и во второй раз принес несколько мелких, но очень сладких яблок. А вслед за ним прибыл уже знакомый эскорт – один блюститель и два тайниста. В их сопровождении Игорь и покинул камеру.

«Похоже, что это и есть конец, – думал он. – В последние три недели впрессовано столько событий, сколько не суждено пережить ни одному жителю Земли. Может быть, это и есть моя судьба, которая ниспослана мне свыше. Жаль, что никто из родных так и не узнает об этих днях моей жизни».

– Куда мы летим? – спросил Игорь, когда гравилет, в который его посадили, уже минут пятнадцать находился в воздухе.

– В последний путь, – ответил один из тайнистов и вся троица засмеялась.

Мысли Игоря путались и набегали одна на другую. И лишь одна, как заклинание, взявшаяся неизвестно откуда, пульсировала у него в мозгу: «Господи, помоги мне!». Воспитанный в далеко не религиозной семье, Игорь, уже будучи взрослым, мечтал выучить хотя бы одну молитву, но так и не заставил себя это сделать. И вот сейчас получилось так, что он уповал только на бога. Тайнист, встретившись с ним взглядом, погрустнел и развел руками. Гравилет пошел на снижение, и в этот момент у блюстителя затрещал цитрон. На экране появилось лицо знакомого уже Пауля Девятого. Он что-то спросил, на что блюститель ответил:

– Живой. Мы только что подлетели и приземляемся.

– Немедленно возвращайтесь! – это уже Игорь услышал.

– Как «возвращайтесь»? У нас приказ, – попытался возразить тайнист, который управлял гравилетом.

– С вашим шефом согласовано. Тот приказ отменяется.

Через полчаса Игорь опять находился в камере, которая сейчас показалась ему раем. Луис принес ужин. Игорь поинтересовался о судьбе остальных беглецов. Оказывается их всех сразу, то есть десять человек, еще за час до отправления Игоря погрузили в один гравилет и увезли. Никто из них не вернулся.

– Погоди, Луис, ты уверен, что рабов было именно десять?

– Да, уверен. Всего вместе с тобой в тюрьму прибыли одиннадцать беглецов.

Всего выживших было пятнадцать человек. Карел умер, Ивана убили, а Зигфрид был отправлен в арийский сектор. Значит, должно было остаться двенадцать человек. То есть кто-то из рабов в тюрьму помещен не был. Кто же именно и по какой причине? Получить ответ на этот вопрос в данной ситуации было совершенно невозможно.

Полная неопределенность своей участи Игоря совсем не тяготила. Он помнил слова Карела о том, что любая неизвестность всегда лучше кошмарной реальности. А эта самая реальность чуть было не закончилась его смертью. В неизвестности было два варианта: либо казнь отменили, либо ее перенесли. Вероятность второго варианта была больше и, когда на следующее утро за ним прибыла та же троица, он был уверен, что теперь уже точно все закончится.

Но он ошибся! Лифт поднялся всего на два этажа. Далее они проследовали по широкому коридору, пересекли еще один такой же коридор и остановились напротив высокой двери. Она тут же ушла вверх, и за ней оказался… сад. Это был сад удивительной красоты: цветущие деревья и кустарники, порхающие бабочки и щебечущие птицы. Они долго шли по аллее, закончившейся ажурным мостиком, перекинутым через журчащий ручей. Прямо за ручьем находилась лужайка размером с футбольное поле. На ней стояли ослепительно белые скамейки и столики. Несколько арийцев в таких же светлых комбинезонах бегали по ней, гоняя надувной мяч. Один из них подбежал ближе и… Игорь от неожиданности остолбенел. Он был совершенно не похож на арийца, зато очень сильно был похож на… Вильямса.

– Джеймс! – окликнул его Игорь.

Один из тайнистов схватил его за локоть и поволок дальше, но тот успел заметить, что Вильямс никак не отреагировал на свое имя. Он равнодушно взглянул на Игоря, забрал мяч и побежал к своим приятелям. Игорь в полном недоумении проследовал со своим конвоем дальше. Огромное белое здание в форме полусферы появилось среди деревьев совершенно неожиданно. За шлюзами с влажным ароматизированным воздухом находился просторный зал, похожий на научную лабораторию. Несколько арийцев в белых комбинезонах подошли к Игорю и взяли его за руки. Сопровождающие повернулись и скрылись в шлюзах. Врачи, как определил их Игорь, подвели его к стоящему посреди зала креслу и посадили в него, поместив руки на подлокотниках.

– Что вы собираетесь со мной делать? – решил он, наконец, узнать о цели происходящего.

– Ничего опасного для твоей драгоценной жизни, – ответил самый старший из присутствующих.

– Я же не согласился на корректировку сознания, – попытался высказать ему свою догадку Игорь.

– Ты Игорь Родионов и я обещаю, что Игорем Родионовым и останешься, – улыбнулся тот, а затем добавил. – Хотя у рабов согласия на наши процедуры никто никогда не спрашивает.

На руках Игоря защелкнулись браслеты, внезапно появившиеся из подлокотников. На каждом из них отчетливо просматривались цитроны, да и при фиксации он почувствовал хорошо знакомые ощущения.

– Ну что вы делаете? Два цитрона одновременно убьют меня, – возмутился Игорь.

Теперь рассмеялись все «белые комбинезоны».

– Откуда такая осведомленность у раба? – подала голос единственная из присутствующих арийка. – Эти цитроны отличаются от остальных. Подобными устройствами можно обвешать тебя полностью без существенной угрозы здоровью.

Игорь услышал над головой легкое жужжание, поднял глаза и увидел, как из высокой спинки стула на его голову опускается нимб. «Еще один цитрон», – подумал он и, скорее всего, угадал, поскольку по всему периметру кольца, опустившегося на голову, начали жалить иголки. Через минуту все успокоилось, и врачи отошли к стоявшему метрах в десяти столу, поверхность которого пульсировала розоватым светом. Вокруг Игоря в радиусе пяти метров возникла круглая стена, излучающая спокойный белый свет с редко вспыхивающими яркими звездочками. Установилась звенящая тишина. Совершенно бесшумно из пола напротив кресла поднялся еще один цилиндр диаметром не менее двух метров. Стены его постепенно стали прозрачными и за ними оказалась огромная голова фарьены. На ней тоже находилось кольцо с гигантским цитроном. Зрачки чудовища сузились, а цитрон заискрился всеми цветами радуги. На внутренних стенках большого цилиндра вспыхнуло изображение лаборатории. Вначале Игорь увидел ее с внешней стороны цилиндра. Врачи, окружившие стол, смотрели на него, где в миниатюре была та же самая картина. Вот стена цилиндра поползла вниз, и Игорь сверху увидел себя, сидящего в кресле напротив огромной уродливой головы фарьены. Внезапно он почувствовал легкое головокружение, а изображение на стене начало медленно меняться.

Это был фильм, главная роль в котором принадлежала ему, Игорю Родионову. Собственно, это была его жизнь, которую невидимый режиссер заставил пойти вспять, а камерами являлись глаза Игоря. Медленно голова фарьены ушла назад в пол, за ней последовал и внешний цилиндр. Врачи, передвигаясь задом наперед, подошли к креслу и освободили его от цитронов. Он встал и вместе с врачами задним ходом отошел от кресла. Распахнулась дверь, и появился конвой, тоже аналогично передвигающийся. В какой-то момент все движения по скорости совпали с естественными, а потом начали ускоряться. Последняя картина, которую физически можно было еще зафиксировать – это улыбающийся Джеймс в проеме гравилета. Далее изображение на стенах цилиндра превратилось в цветную переливающуюся абстракцию, но каким-то шестым чувством Игорь мог легко распознать в буйстве красок конкретное событие своей жизни. Он хотел закрыть глаза, но какая-то неведомая сила удерживала его веки. По этой же причине он не мог пошевелить даже пальцем. Он четко «увидел» тот момент, когда появился Эрик. Вначале в желтом цитроне в гравилете беглецов, а затем и в реальности после и во время суда. С какого-то момента Эрик практически постоянно присутствовал в этом действе. В максимально сжатый отрезок времени Игорь опять пережил невероятно тяжелые и невероятно счастливые моменты своей жизни. Насколько этот отрезок времени был коротким или длинным, он совершенно не мог определить, но успел зафиксировать то мгновение, когда «фильм» опять стал замедляться. Это случилось в тот момент, когда Эрик оседлал снегоход. Через некоторое время предметы на экране стали уже различимы, снегоход двигался задним ходом, а впереди, как бы преследуя, Эрик сверкал своим гравилетом. И вот, наконец, он увидел свою первую встречу с аномальными вспышками. Движения на экране были уже почти естественными. Завершилось зрелище кадрами, когда в тот памятный день он встал со своей постели на станции. На экране же, наоборот, очень медленно, спиной вперед, Игорь лег на кровать.

В этот момент весь его организм пронзила дикая боль. Она проступила в затылке, охватила голову, позвоночник и закончилась в конечностях. Тело, не повинуясь воле, судорожно затряслось. Вслед за сильнейшим уколом в область левой лопатки возникла необычайная легкость – он спал.

Игорь спал на антарктической станции и впервые за все время пребывания в экспедиции видел удивительные и красочные сны. Сквозь рассеивающийся туман проступил скалистый утес. На его вершине стоял одинокий всадник. Это был старик с демонической внешностью. Его взор был устремлен вниз, как будто в темноте он что-то усиленно пытался разглядеть. На плечи спадали длинные, ослепительно белые волосы, такие же, как и масть его лошади. Черный, с бардовой окантовкой плащ доставал почти до стремян. Он медленно поднял голову вверх и в его больших голубых глазах были заметны кроваво-красные отблески то ли заката, то ли пожара. Утес уплыл куда-то в сторону и теперь тот же всадник на своей лошади мчался по изумрудному полю. Его волосы и рубаха свободного покроя развевались на ветру. Вдали просматривался изумительный по красоте средневековый замок. Замок тоже исчез, и ему на смену пришла до боли знакомая картина. Это было одно из подмосковных шоссе. Не далее, чем в километре, виднелась МКАД. Игорь сделал круговое движение головой и обнаружил на себе какую-то странную оранжевую одежду. Он спал и не мог понять, как сон может быть настолько явным. А это был сон, потому что в это время он находился на станции в Антарктиде! Из стоящих у обочины автомобилей вышли люди и направились в его сторону. Он присмотрелся и в ближайшей из них узнал маму. «Сыночек!» – услышал он ее голос.

– Мама! – крикнул он что есть силы, но черная пелена опять опустилась ему на глаза.