Обмен
Игорь не появился ни через пять дней, ни через шесть, ни через десять. Генерал звонил Юле, которая уже включила свой телефон, разговаривал с Татьяной, мамой Игоря, но никому никаких сигналов не поступало. Юля была уверена, что он жив. Татьяна же очень сильно сдала и сетовала на то, что не может сходить на могилу сына. Родионов склонялся к тому, что у помощников Игоря что-то сорвалось и, либо побег отложили, либо что-то произошло похуже. В любом случае нужно было действовать и с этой стороны. И Родионов начал действовать.
На следующий день банкир был обложен со всех сторон. Его квартира, машина, все городские и мобильные телефоны подверглись прослушиванию. В квартире установили еще и видеонаблюдение. Лучшие специалисты по «наружке» не отставали от него ни днем, ни ночью. И результат не заставил себя ждать. В автомобиле Краснова был зафиксирован странный разговор с неизвестным абонентом. Странность заключалось в том, что, находясь в одиночестве, он разговаривал с абонентом, находящимся вне автомобиля, ни по мобильному телефону, ни по рации и ни по какому-либо известному ФСБ другому переговорному устройству. Разговор тоже носил странный характер и происходил на чистейшем немецком языке:
«– Гельмут, подключись, если сможешь.
– Подключаюсь.
– Когда снимают запрет?
– Послезавтра.
– Скажи Дитриху – я прилечу через два дня. Есть что обсудить.
– Клуб открыл?
– Как раз это обстоятельство требует коррекции. Среди молодежи потенциалов так много, что старый вариант не проходит.
– Хорошо. Это все?
– Нет. Несмотря на то, что инициатива родственника угасла, необходимо создать условия, чтобы она не возникла вновь. Теперь все».
В тот же день единственная камера, которую удалось установить в прихожей квартиры Краснова, зафиксировала странную картину. Хозяин квартиры натягивал на голое тело комбинезон с перчатками и капюшоном, а потом даже застегнул этот капюшон на лице. Комбинезон был похож на экипировку аквалангиста или конькобежца. Установлено, что ни тем, ни другим Краснов не занимался. Когда же сверху он надел джинсы, свитер и куртку, то под это обстоятельство никто не придумал ни одной версии. Родионов решил детально изучить биографию банкира, справедливо полагая, что в его прошлом кроются разгадки его странного поведения.
Однако на следующее утро грянул гром среди ясного неба. Утром генерал-лейтенант ФСБ Сергей Родионов был задержан по подозрению в сотрудничестве с иностранной разведкой, конкретно – с Центральным Разведывательным Управлением США. Агент внешней разведки России, он же – руководитель отдела в Лэнгли, он же – бывший военный атташе посольства США в Аргентине, где десять лет назад был завербован российской разведкой, передал веские доказательства сотрудничества с ЦРУ нескольких высокопоставленных офицеров Министерства обороны и ФСБ и среди них – генерала Родионова. Родионов был помещен в спецкамеру на Лубянке. С момента ареста генерал был в полном неведении относительно каких-либо улик или других доказательств пресловутого сотрудничества. Наконец с ним встретился молодой начальник отдела следственного управления полковник Карпенко.
– Сергей Иванович, мера пресечения, применяемая к вам, свидетельствует о том, что у нас имеются материалы… Когда я это впервые увидел, я не хотел верить своим глазам. Мне очень жаль, но экспертиза подтвердила их подлинность. Хорошо, что пресса получила об этом деле информацию только в общем плане, без всякой конкретики и фамилий.
– Никита… Товарищ полковник или, может быть, гражданин полковник, не томи… в чем, все-таки, дело?
– Одно из двух: либо среди прочих талантов у вас присутствует еще и актерский; либо противоправных деяний столько, что вы теряетесь в догадках, о каком из них идет речь.
– И что, полковник, совсем не допускаешь третий вариант?
– Какой?
– Что меня подставили и что твои неопровержимые доказательства выеденного яйца не стоят.
– Сергей Иванович, вам знаком такой персонаж – Джеймс Вильямс?
– Джеймсов Вильямсов в мире, как и Иванов Сидоровых, тысячи. Который из них?
– Джеймс Вильямс – подданный Великобритании, помощник Генсека НАТО.
Генерал нахмурил брови и произнес:
– «Где знают двое, знает и свинья».
– Именно такой реакции я и ожидал. А теперь я посмотрю на вашу следующую реакцию: Джеймс Вильямс, он же Брайан Мэйсон – профессиональный разведчик, кадровый сотрудник ЦРУ.
– Не может быть! Либо на самом деле это другой человек, либо это какая-то чудовищная ошибка. Его биография изучалась скрупулезно и всесторонне. Места разведчику в ней точно не было.
Карпенко вытащил из папки фотографию и показал генералу:
– Это он?
– Ну, допустим. Что дальше?
– При каких обстоятельствах и где вы с ним встречались в последний раз?
– Прошлой осенью во Франции, а звонил он мне месяц назад.
– О чем вы с ним говорили? Сергей Иванович, это уже не секретная информация. Это уже, в общем-то, прерогатива следствия.
– Мы с ним разговаривали о многом и долго. Моя задача всегда заключалась в том, чтобы из этих разговоров отфильтровать полезную информацию.
– Хорошо. А теперь мы с вами посмотрим кино, а потом его прокомментируем.
Карпенко повернул ноутбук и щелкнул по клавише. На экране в шикарной комнате за столом сидели двое. Одним из них был Джеймс Вильямс, вторым, нетрудно догадаться – Родионов Сергей Иванович собственной персоной.
«– Можно нас с тобой поздравить, Брайан, – заговорил Родионов. – Разыграно все как по нотам. Наши все проглотили… с потрохами.
– Иначе и быть не могло, – проговорил Вильямс – Мэйсон практически без акцента. – Таких как мы с тобой асов не переиграет никто. Я в этом уверен.
– Как решаются мои проблемы?
Мэйсон поднял с пола кейс и положил на стол. Доставая из него бумаги, он комментировал каждую из них:
– Документы на дом – на имя твоей жены, счет в банке на твое имя, вид на жительство дочери и зятю… Сергей, тебе эти документы сейчас, думаю, ни к чему. Когда настанет время, ты сам к ним приедешь. Согласен?
– Да, конечно.
– Еще хочу добавить, что за те услуги, которые ты нам оказал, мы еще будем платить и платить. Слово свое держим. И сейчас и впредь.
– Я вижу. Можешь на меня положиться, Брайан. Могу быть полезен еще чем-нибудь?
– Сейчас пока нет, но в ближайшей перспективе точно. Способ связи остается тот же…»
Далее картинка запрыгала и исчезла.
– Красиво слепили, – сказал Родионов.
– Сергей Иванович, вы себя узнали?
– Вроде бы узнал… какая-то чушь собачья. И с каких это пор Вильямс заговорил по-русски? Мы с ним все время на английском общались. По-русски он вообще-то говорит, но с чудовищным акцентом. Я не знаю, какие кудесники это сделали, но сделали они это мастерски: и внешность, и тембр голоса, и даже характер – все точно. Но, полковник, клянусь всем святым, что этого, – он показал на ноутбук, – не было и быть не могло.
– Эта запись прошла несколько независимых экспертиз. Абсолютно все подтвердили ее подлинность.
– Полковник, а ты найди способ выяснить у самого Вильямса о факте вот этой нашей с ним встречи. Если такой способ ты не найдешь, а я в этом уверен, обратись к Костину – он тебе поможет.
– Увы, Сергей Иванович, это невозможно.
– Почему?
– Два дня назад Вильямс… погиб при загадочных обстоятельствах. Он на выходной снял яхту и вышел в море со своей молодой подругой. Вечером начался шторм и, похоже, его смыло за борт. По данным бельгийской спасательной службы тело его так и не нашли. Вот здесь вы его узнаете? – Карпенко протянул генералу фотографию человека в военно-морской форме США.
Человеком этим был Джеймс Вильямс, только моложе, чем на видеозаписи. В нижней части фотографии четко просматривалась надпись: «Brian Meyson».
– Фотография тоже подлинная, – гордо констатировал следователь.
– Липа это, а не подлинники, но, похоже, полковник, кому-то очень нужно громкое дело.
– Мне нужна истина.
На следующий день пришел Костин. Родионов рассказал ему о предъявленных уликах.
– Я знаю о них. Знаю и об экспертизах. Посылали даже в СЛСК. Везде вердикт – подлинники. Директор в смятении. Если мы ничего не докажем… сам понимаешь – даже ему не работать.
– Сам-то мне веришь?
– В том-то и дело, что верю. Легче было бы, если бы не верил.
– У тебя есть какие-нибудь соображения?
– Вопрос в точку. Тебе повезло, что у тебя есть я. С видео, я думаю, сделать ничего нельзя. Там обследовали каждый миллиметр в кадре и за кадром. Номер нашли – в «Рэдисон». А тебя там видели в прошлом году. Именно в такой же одежде. Время съемки, даже дату, никак нельзя установить. Так бы мы доказали твое алиби. Но если мы докажем, что фотография – липа, то сразу же поставим под сомнение видео.
– Но экспертизы показали, что и фотография – подлинник… тьфу.
– Да, фотография, как собственно фотография, пусть будет подлинником. Но сам факт. Ты понимаешь, о чем я говорю? Этого Вильямса и мы и СВР проверили вдоль и поперек. Когда он стал разведчиком? Вот где наше спасение.
– Но результаты наших проверок, тем более их методы, ни для какого суда доказательствами являться не могут.
– А мы на стадии следствия все докажем. Доказательствами будут являться результаты проверки самих американцев. Вот такой документ нам надо получить.
– ???
– Логика такова. Нашему шефу руководитель СВР друг? Друг. Журавлеву директор ЦРУ друг? Друг. Они завтра встречаются в Брюсселе в рамках партнерства. Он в кулуарах может поднять эту тему? Может. Если Вильямс никакого отношения к Лэнгли не имеет, то какая ему разница?
– А если имеет?
– Ты что, Сереж, в застенках совсем отупел?
– Я погорячился. Извини.
– Меня знаешь, что в этой истории больше всего беспокоит? Кому-то ты перешел дорогу, и кто-то тебя очень изящно подставил. Представляешь, сколько сил и средств необходимо, чтобы сварганить эту подставу? Я интересовался – не существует в мире официальных технологий для изготовления видео такого качества.
– У меня только одна версия, – сказал Родионов.
– Я догадываюсь. Она связана с твоим племянником.
– Да. Его похитила какая-то очень продвинутая структура. Как только я начинаю активизироваться в поисках Игоря, то сразу же ощущаю противодействие, да еще какое – сам видишь.
– Значит так. Моя задача – уговорить директора потеребить Журавлева. А сейчас мне пора. Через полчаса надо быть в Общественной палате. Давай, не унывай.
План Костина удался на все сто процентов. Произошел беспрецедентный случай в истории мировых спецслужб. По официальным каналам была получена справка на официальном бланке ЦРУ и за подписью его руководителя в том, что гражданин Великобритании Джеймс Вильямс, либо Брайан Мэйсон, никогда не являлся сотрудником ЦРУ или подконтрольных ему организаций, а также никогда не привлекался к сотрудничеству с вышеупомянутыми структурами. Кроме того, один молодой эксперт технической лаборатории ФСБ, проведя повторный цифровой анализ звуковой дорожки видеозаписи, пришел к выводу, что произношение некоторых шипящих имеет устойчивое отличие Родионова в жизни от Родионова на этой записи. Этих фактов хватило для того, чтобы обе улики, на основании которых и строилось обвинение, стали ничтожными. Таким образом, с генерала были сняты все подозрения.
На следующее утро он уже был у себя в кабинете и потребовал все материалы по Краснову. Перевод записи его разговора был прочитан несколько раз. Опять немецкий язык. Женщина, которая звонила Юле, тоже была немкой. Значит организация, захватившая Игоря, состоит из немцев или – в основном из немцев. И базируется она, скорее всего, на территории Германии. Необходимо попытаться добыть о ней какую-либо информацию. Кроме того, выяснить у немецких коллег, какой запрет накладывался или снимался в Германии в то время, когда о нем говорил Краснов. В том, что Краснов – не настоящая фамилия фигуранта, генерал был почти уверен. Уверен он был также в том, что «родственником», о котором идет речь в этой записи является именно он, Родионов Сергей Иванович. Любопытной оказалась и биография банкира. Краснов Александр Иванович являлся воспитанником детского дома под Благовещенском. Отслужив срочную службу в армии, он вернулся на родину и устроился в местный ЧОП охранником. Через год уехал в Москву и поступил на экономический факультет МГУ, показав феноменальные знания на вступительных экзаменах. Это при том, что успеваемость его в детском доме была весьма средней. Блестяще окончив университет, он был принят на работу в Центральный Банк России, где спустя всего лишь год стал заместителем начальника отдела.
Перед Родионовым лежали несколько его фотографий. Ковтун, передавая документы, сделал предположение, что на фотографиях до двадцати лет изображен один человек, а на тех, где ему более двадцати – другой. Если Ковтун прав, то это объяснило бы произошедшую метаморфозу. А так это или не так может рассказать и сам Краснов. Необходимо только создать доказательную базу подмены человека и тогда будут законные основания для его задержания. Понятно было и то, что все мероприятия, в том числе и задержание, необходимо проводить в условиях жесточайшей конспирации, потому что информация о любой инициативе генерала сразу же поступала противнику. И он тут же испытывал это на своей шкуре. За всю свою деятельность в органах он ни разу не ощущал такой явной и быстрой обратной связи. Родионов был уверен, что в Центральном аппарате агенты влияния этой организации не ограничиваются личностью одного генерала Трухина.
В тот же день была создана группа под руководством подполковника Ковтуна. Поставленная задача была предельно ясной – в кратчайшие сроки собрать неопровержимые доказательства того, что Краснов – это вовсе не Краснов. Группа сработала так, как и подобает подобной профессиональной структуре – четко и быстро. Уже через три дня на столе Родионова лежало искомое доказательство: в медицинской карточке призывника Краснова Александра Ивановича значилась первая группа крови с резусом положительным, а в карточке амбулаторного обследования сотрудников Центрального банка у заместителя начальника отдела Краснова Александра Ивановича – вторая – с резусом отрицательным. То есть это были разные люди. Следовательно, имелись все законные основания для задержания Краснова, а затем – это уже дело техники – получить от него необходимые показания: кто он, кто за ним стоит, какие цели ставит пресловутая организация и как на нее выйти. И, в конце концов, все это позволит спасти Игоря.
Накануне получения Родионовым этой информации на один из его контактных телефонов поступил странный звонок. Вначале связь не устанавливалась, зато после повторного звонка он услышал, как ему показалось, знакомый голос:
– Сергей Иванович, это…, – после чего раздался треск, шум, гул, и связь оборвалась окончательно.
На телефоне в постоянном режиме функционировала запись, и генерал несколько раз прослушал этот фрагмент. Голос был очень похож на голос Игоря. Родионов вспомнил, что когда-то номер этого телефона он племяннику давал. Смущало то, что с детских лет Игорь не называл его по имени-отчеству. Сомнение также вызывал тот факт, что, если бы у Игоря появилась возможность кому-либо позвонить, то он в первую очередь позвонил бы Юле или родителям. На всякий случай генерал с ними связался и убедился, что каких-либо необычных звонков им не поступало. Установить, откуда был произведен звонок, также не представилось возможным.
Задержание Краснова решено было произвести вечером в пятницу на арендуемой им подмосковной даче. За час до контрольного времени недалеко от данного объекта опергруппа и разместилась. Знакомство с окрестностями сотрудники ФСБ проводили с помощью участкового старшего лейтенанта Дениса Маркелова. Участковый среди местных жителей воспринимался всегда только в паре со своим верным другом немецкой овчаркой Диком. Вот и на мероприятие ФСБ старший лейтенант прихватил Дика. Чекисты вначале отрицательно отреагировали на присутствие собаки, но, познакомившись поближе, поняли, что такой умный пес операцию не провалит. В результате Дик не только не провалил, а напротив – спас ее от неминуемого провала.
Около семи часов вечера, уже в сумерках, к даче подъехала Ауди вишневого цвета. Краснов приехал не один. С ним прибыл еще один молодой человек. Через полчаса после того, как приехавшие проследовали в дом, был отдан приказ на начало захвата. Перекрыв все двери и окна, в помещение ворвались несколько человек во главе со старшим группы майором Бабаковым. На пороге дальней комнаты они застыли от неожиданности, потому что перед ними находились два одинаковых человека. Или почти одинаковых. Оба – выше среднего роста, белокурые и в одинаковых черных комбинезонах. Немая сцена длилась недолго. Пока Бабаков соображал, который из молодых людей Краснов, те ловко накинули на головы капюшоны, застегнули их и… исчезли. Четверо опытных оперативников стали свидетелями действительно сверхъестественного явления. Каждый из них понимал, что ЭТО им не померещилось, а произошло на самом деле. Ступор длился до тех пор, пока во дворе с задней стороны дома не раздался крик:
– Скорее сюда! Я что-то обнаружил!
Все рванули во двор. То, что они увидели, тоже мало поддавалось объяснению. Оперативник, который должен был прикрывать заднюю часть дома, стоял посреди двора с широко распростертыми руками и расставленными ногами. При этом он продолжал:
– Я это держу! Оно не видно, но я его держу!
Бабаков подбежал к нему и сразу же уперся в невидимую стену. По форме она была овальной и гладкой на ощупь. И тут, наверное, помог бог. Майор неожиданно для самого себя крикнул:
– Маркелов, пускай Дика!
Участковый, отдав команду: «Дик, чужой», отпустил поводок. Дик бросился в гущу людей, подпрыгнул и повис в воздухе. Через несколько секунд он грохнулся на твердый мартовский снег, как-то неестественно кувыркнулся, перевернулся через голову и рыкнул. Однако пасть его при этом была постоянно приоткрытой. Все оторопело на него смотрели, пока Бабаков, наконец, не произнес:
– Давайте поможем Дику.
Оперативники бросились к собаке и сразу же наткнулись на невидимку, который, похоже, пытался освободить из пасти запястье руки. Втроем они зафиксировали его ноги и свободную руку. Майор на ощупь нашел грудь, шею, голову невидимки. После того, как он провел рукой по его лицу, появилась узкая полоска, в которой просматривались нос и часть лица. Он ухватился за края этой полоски и принялся их раздвигать, поняв, что человека невидимым делает комбинезон. Стоящие вокруг оперативники с нарастающим интересом наблюдали за происходящим. Вот уже показалось все лицо пролностью. Несомненно, это был Краснов.
– Наручники, быстро! – потребовал майор.
Ему передали наручники и он, уже легко ориентируясь, защелкнул их у невидимки на ногах.
– Еще наручники! Маркелов, скажи Дику, пусть отпустит руку.
Вторые наручники защелкнулись на руках Краснова.
Пока возились с человеком-невидимкой, стена-невидимка исчезла. Точнее, как сказал оперативник, который ее обнаружил, она в какой-то момент бесшумно ушла вверх. Краснова на руках отнесли в микроавтобус и, когда его сажали в кресло, он вдруг опять стал видимым. Его черный комбинезон, как при проявлении фотографии, появился в пространстве.
– Снимите наручники, хотя бы с ног. Обещаю – никуда не убегу, – попросил он.
Перед отправкой в Москву майор доложил генералу Костину, курировавшему операцию, об успешном ее завершении. Родионов находился еще в своем кабинете, когда по внутренней связи ему позвонил Костин:
– Спешу тебя обрадовать. Шпиона твоего захватили. Только что об этом доложил руководитель группы. Они уже едут и через час будут здесь. Никуда не уходи, потому что нас ждут очень любопытные факты. Дождемся майора и послушаем его. А с фигурантом пообщаемся завтра. Я тебе позвоню или, как освободишься, сразу и приходи.
«Ну что же, – подумал генерал, – развязка, похоже, приближается».
Развязка в этот момент была еще ближе, чем предполагал генерал.
Внезапно зазвонил городской телефон:
– Родионов Сергей Иванович? – голос в трубке был удивительно похож на голос классического диктора Центрального телевидения Советского Союза.
Эти голоса уже давно канули в историю вместе с великой державой.
– Да, – генерал кожей почувствовал, что звонок – в тему.
– Вам уже, наверное, доложили, что ваши люди схватили нашего человека?
После паузы генерал прокричал в трубку:
– В чем дело?! Кто вы?!
– Спокойней, Сергей Иванович. У меня есть к вам деловое предложение.
– Ну!
– Как вы уже догадались, у нас находится ваш родственник Игорь Владимирович Родионов, а у вас – тоже известный вам человек – Александр Иванович Краснов. Далее я могу не продолжать?
– А если я категорически откажусь?
– Браво, но вопрос ожидаемый. Если вы сейчас скажете: «Нет», то больше никогда не увидите своего племянника и точно не увидите, к большому нашему сожалению, Краснова живым. Поверьте мне на слово, у нас есть такая возможность.
– К чему такие жертвы?
– Вот и я об этом. Так что вы решили?
– Я один такое решение принять не могу. Мы примем его коллегиально.
– Хорошо. Завтра в десять ноль ноль я вам позвоню.
Абонент отключился. Генерал мигом собрался и отправился к Костину.
– Заходи, Сергей, – Костин посмотрел на часы, – минут через десять Бабаков уже будет.
– У меня новости, Саш, неприятные, но интересные.
Родионов слово в слово пересказал разговор по телефону.
– Да-а-а. Чем дальше в лес… И что будем делать?
– Давай дождемся твоего оперативника, а потом уже выйдем на решение этого вопроса. Потому что как ни крути…
– А правда где-то посередине, – продолжил Костин. – Судя по тому, что мои оперативники час назад поймали невидимку, то мы имеем дело с потенциально опасной для всего мира силой. По-хорошему, мы с тобой сейчас должны бить во все колокола и не только российские.
В этот момент коммутатор Костина зазвенел и доложил голосом дежурного:
– Товарищ генерал, к вам майор Бабаков.
– Пусть войдет, – ответил Костин.
Старший оперуполномоченный майор Олег Бабаков битые полчаса подробно и с выражением рассказывал о захвате Краснова. Генералы слушали его, не перебивая, и, буквально, раскрыв рты.
– Так если бы собаки не было, вы бы его упустили? – спросил Родионов.
– Конечно, товарищ генерал, – честно признался майор, – второй ведь легко скрылся.
– А как вы думаете, куда он делся?
– Я думаю, он либо уехал, либо улетел.
– ??
– Объект, который обнаружил во дворе капитан Черных, тоже был невидимым. Я его касался… в прямом смысле. И, когда все занимались Красновым, он выскользнул из рук Черных. Капитан утверждал, что вверх. Так вот, я думаю, что это было транспортное средство, скорее всего, летательный аппарат, к которому они и бежали.
– Необычного в этой истории и так хоть отбавляй, – пробурчал Костин, – но я тебя попрошу, Олег, вспомнить еще какие-нибудь подробности. Здесь любая мелочь важна.
– Я бы все равно об этом сказал. Прежде, чем поместить Краснова в камеру, мы его переодели и обнаружили две интересные вещи. Во-первых, кроме комбинезона у Краснова из одежды больше ничего не было. Даже нижнего белья. Во-вторых, интерес вызвали его часы или что-то наподобие часов. Круглые, диаметром пять-шесть сантиметров, и без всякого циферблата. Вместо него – темная матовая поверхность, на которой периодически возникают разноцветные проблески. Но еще больше удивил браслет. Мы пытались его снять, но он словно врос в кожу руки. Завтра сами увидите.
– Еще что-то?
– Нет, это все.
– Благодарю за службу, майор. Можешь идти отдыхать, – Костин пожал Бабакову руку.
– Служу России, – буркнул майор и удалился.
– Что я тебе хочу сказать, Сергей Иванович, – задумчиво произнес Костин. – Мы столкнулись со страшной силой. Я не знаю, какие у нее цели и задачи, но возможности колоссальные. И я так думаю, что лучше с этой силой договариваться, чем воевать. Необходимо найти какие-то точки соприкосновения. Поэтому я голосую за то, чтобы принять их условия и совершить обмен. Когда мы получим твоего племянника, то от него узнаем, я думаю, больше, чем от Краснова под любыми «пытками». Ты со мной согласен?
– Пожалуй, да.
– Значит, завтра в девять часов мы оба пойдем к директору и убедим его в целесообразности этой акции. Он может не согласиться в одном случае – если информация о невидимке каким-либо образом просочилась наверх. Но этого ни в коем случае нельзя допустить. Убедим – согласится на обмен. Нет – потеряем обоих. Я уверен, что наши оппоненты не блефуют. Следовательно, альтернативы у нас нет.
Утром руководитель ФСБ России, слава богу, оказался на месте. Генералам потребовалось не менее получаса, чтобы посвятить его в подробности дела и привести необходимые аргументы.
– Если правительство или, не дай бог, общественность узнают о существовании этого феномена и, тем более, о том, что мы добровольно расстались с одним из фигурантов, то скандала не избежать, – произнес директор. – Последствия вы сами можете представить. Поэтому будьте готовы ко всему. Вы меня, надеюсь, правильно поняли?
– Так точно, – пробурчал Костин.
– Хорошо, тогда действуйте.
Не успели генералы зайти в кабинет Родионова, как зазвонил телефон. Ту же была включена громкая связь.
– Что вы решили, Сергей Иванович?
– Мы согласны на обмен.
– Тогда слушайте внимательно. Послезавтра, двенадцатого марта, в семнадцать ноль ноль по московскому времени на Калужском шоссе в ста метрах от поворота на поселок Мосрентген в сторону области вы обнаружите своего племянника. Привезите на это место нашего человека в том же виде, в котором он находился. Как только вы увидите на обочине дороги Игоря Родионова живым и невредимым, отпустите Краснова. Все понятно, Сергей Иванович?
– Да, понятно.
– До встречи, Сергей Иванович.
Костин позвонил в техслужбу. Утром он попросил отследить, откуда будет звонок на телефон Родионова в данное время. Ответ его удивил, хотя в этой связи он уже перестал чему-либо удивляться. Сигнал шел из космоса, но не от спутника, какой бы стране он ни принадлежал, а от неизвестного устройства. Генералы еще раз утвердились в мысли, что решение по обмену они приняли правильно.
Когда Родионов остался в кабинете один, он сделал два телефонных звонка. И первый, и второй звонок вызвали на другом конце провода такую бурю эмоций, которую никакими словами описать нельзя. Вначале он позвонил брату Владимиру и невестке Татьяне и пригласил их на послезавтра в Москву, конечно же, с объяснением причины этого приглашения, а потом Юле с тем же самым предложением.
Двенадцатого марта кавалькада, состоящая из микроавтобусов и джипов, в сопровождении полицейских автомобилей проследовала от Лубянки в сторону Профсоюзной улицы. В первом внедорожнике находился генерал Костин со своим окружением, а во втором – Родионов с родственниками. В микроавтобусах, соответственно, располагались оперативники с Красновым и сотрудники техслужбы с регистрирующей аппаратурой. За пятнадцать минут до назначенного времени группа остановилась в тридцати метрах от указанного места.
Автомобили были расставлены таким образом, чтобы обзор обозначенного сектора был полностью открыт. В микроавтобусе техсопровождения были включены всевозможные датчики и камеры, захватывающие весь диапазон видимого и невидимого спектра. Один из офицеров за десять секунд начал обратный отсчет времени. Когда он произнес слово «Ноль», в том месте, которое они контролировали, ничего не изменилось, но со стороны остановки общественного транспорта в их сторону двинулось оранжевое пятно. Через несколько секунд стало ясно, что это человек, а еще через несколько секунд – что это Игорь Родионов. Он находился в вертикальном положении, хотя ноги его не касались земли, а голова была опущена на грудь. Создавалось впечатление, что кто-то поддерживал его под руки. Это зафиксировали несколько камер.
Вдруг Игорь поднял голову и стал озираться по сторонам. Было заметно, что он уже самостоятельно стоял на земле.
– Внимание! – скомандовал Костин. – Отпускайте Краснова. Пусть идет к нашему субъекту.
Краснов выскочил из микроавтобуса и побежал, накинув на голову капюшон. В какой-то момент он подпрыгнул и… растворился в воздухе. Игорь шатающейся походкой попытался двигаться в направлении наблюдающих. Из джипа вышла Татьяна Ивановна и бросилась к нему, крикнув:
– Сыночек!!!
Тот в ответ попытался что-то сказать и упал навзничь. К нему уже бежали отец, Юля, дядя и вся остальная группа.
