После ночной грозы наступило ясное и свежее утро.

Вдоль мощеных улиц катились автомобили с открытым верхом. Семьи с детьми двигались к пляжу. Увидев на тротуаре мальчика с удочкой, он удивился: неужели в Швеции до сих пор удят рыбу по выходным? Он-то думал, что время подобных развлечений давно миновало.

Он уже не помнил, когда сам стоял с удочкой на берегу.

Лизен Карлберг уже вернулась из Нью-Йорка и сейчас сидела в кафе отеля. Похоже, ела салат. С ней было двое мужчин. Один, средних лет, в соломенной шляпе, светлом льняном жакете и со щетиной на подбородке, походил на художника. Четвертой за столиком была женщина, которая разговаривала с ним в галерее «Гусь», когда он в прошлый раз приезжал в Сканёр.

Он устроился в углу зала и спрятал лицо за газетой. Хотя в этом не было необходимости, Лизен все равно его не знала. К тому же, чтобы его заметить, ей нужно было встать и пересечь зал. А в этом у нее не было никакой необходимости.

Удивительно, но на него, крупного мужчину, часто не обращали внимания, особенно женщины.

Он оказался в этом заведении совершенно случайно. Правда, приехал в Сканёр ради Лизен, но ведь сама Лизен об этом не знала. Во всяком случае, в кафе он зашел из-за официантки с белыми волосами, собранными на затылке в хвост. Перниллы, кажется. Она так приветливо улыбалась ему в прошлый раз и предложила ломтик лимона, когда он пил воду.

Но сегодня другой официант подал ему рыбный суп – высокий молодой человек с серьгой в правом ухе. Он сказал, что у Перниллы выходной. И тут подошла Лизен. На ней была короткая голубая юбка и просторная белая футболка с изображением подобия Бруклинского моста. Прикид без претензий, но он не сомневался, что каждая ее шмотка стоит кучу денег.

Компания пила белое вино.

Только художник, похоже, заказал розовое.

Лизен была без лифчика.

Он должен наказать ее.

Он уже срезал березовые прутья вечером накануне. Теплым летним вечером в березовой роще было на удивление мало комаров.

Разумеется, он предпочел бы, чтобы она сделала это сама. В свое время мать по десять раз посылала его в рощу, прежде чем оставалась довольна прутьями. А потом заставляла убирать их с пола, перед тем как, застегнув штаны, он поднимался к себе, чтобы приложить к ягодицам смоченное в холодной воде полотенце.

Лизен не обязательно все это знать.

Но он должен согнать с ее лица эту беспечную улыбку.

Вот она подозвала молодого человека с серьгой в правом ухе и протянула ему кредитку.

Она умрет.

Компания удалилась, а он просидел еще некоторое время, прежде чем тоже попросил счет.

Рассчитался наличными.

У самого выхода Лизен поцеловала художника в щеку.

В этот момент ему почему-то расхотелось убивать ее. Лучше пусть живет и помнит его урок.

Этой порки она не забудет до конца своих дней.