Глава пятнадцатая
ОТВЕТНЫЙ ХОД ЗЕЙНА
Как-то Меридия сказала, что если разрушить наш мир, разрушатся и другие. Соврала.
Из воспоминаний В. Волверин
Эта зеленая гадость, которой меня намазали, не отмывалась. Болячки уж давно прошли, а краска держалась на коже с упорством партизана на допросе. И как я ни терла плечи и грудь мочалкой, как ни скребла ноги ногтями, как ни выливала на себя литры всевозможных бальзамов, все без толку. Смывалась эта штука очень медленно, с каждым посещением душа делаясь все бледнее и бледнее. В конце концов я смирилась и перестала мучить и без того нежную кожу.
А Эльке хоть бы хны. Бегала, радовалась жизни и игрушкам, читала книжки, ела принесенные Лирэль лакомства. И только постоянно, утром и перед сном, спрашивала меня, где папа. Папы не было уже неделю.
Навещали мы Кайла лишь раз. И, на мой взгляд, дочери он уделил недостаточно внимания. Но следует признать, что момент мы выбрали неудачный, ему закапали в глаз какое-то лекарство и заставили сидеть, зажмурившись. От этого кто хочешь озвереет. Пообещав вскоре отпустить Златокрылого домой, лекарка вытолкала нас из комнаты спустя полчаса и заставила Кайла улечься спать.
В основном же вести о самочувствии мужа приносил Лэрнст. Или Рита. Последняя стала заметно реже появляться у нас и общалась как-то иначе. Холоднее, что ли. Нельзя сказать, чтобы я от этого страдала.
У нас с Элькой установился своеобразный режим: мы вставали в десять, читали одну сказку, не умываясь (Лирэль смотрела на это не очень одобрительно, но молчала). Потом завтракали и шли играть в куклы или собирать и оснащать многострадальный домик. Потом еще немного читали и шли обедать, а после обеда Элька спала или тихонько занималась своими делами в детской, а я шла в гостиную, брала какую-нибудь книгу и периодически то дремала, то читала. И так пока темнота в комнате не достигнет предела, когда уже не видно букв и становится понятно: нужно включить свет.
Именно в это время случилось то, о чем вспоминать не хотелось еще долго.
Сначала экономка Кайла, госпожа Зеленоглазая (глаза у нее, впрочем, были карими) объявила, что ужин она нам приготовила и оставила на подогреве. А потом попросила разрешения навестить больную подругу. Пообещала вернуться еще до завтрака. Прислуга жила в соседнем небольшом доме, оказывается, тоже принадлежащем Кайлу. Разумеется, я ее отпустила. И Лирэль, вопреки просьбам Лэрнста, тоже. Девушка в предвыходной день хотела купить что-нибудь из одежды. Я не воспринимала всерьез просьбы не оставаться в доме одной. И, пожалуй, слишком быстро забыла о толпе, которая навещала нас в мою первую ночевку здесь.
И даже услышав стук в дверь, не насторожилась. Отложила книгу, потянулась и пошла открывать, размышляя, что Лирэль могла такого забыть, что вернулась спустя целых полчаса.
Когда в слабом свете единственного фонаря я увидела, кто пришел, тут же попыталась захлопнуть дверь. Но крепкая рука не дала мне этого сделать, и гость буквально заставил отступить на пару шагов.
— Привет, рыжик, — радостно расплылся в улыбке Зейн.
— Добрый вечер, Зейн.
Я поборола искушение спросить «как спалось?» и просто молча стала ждать, когда Погонщик объявит цель своего визита. Но тот не торопился.
— Ты чего-то хотел? Поздно уже.
— Пообщаться хотел. — Зейн хмыкнул и сделал еще шаг. — Ты ничего не хочешь мне сказать, Блейк?
Сказать я ему хотела много. Но благоразумно решила прикидываться дурой до последнего.
— Нет, не хочу. Говори быстрее, я все еще плохо себя чувствую.
— Бедная, — издевательски протянул Огненный. — Болеет рыжик. А я, как думаешь, себя хорошо чувствую? После той дряни, что ты мне вколола?
— Что, на попе синяк? — не удержалась я. — Ну извини, опыта мало.
Потом поняла, что раскрылась, даже не начав притворяться. Хотя Зейн и так не сомневался в моей причастности к затяжному сну.
— Думаешь, это сойдет тебе с рук?
— Может, и не сойдет. — Я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Однако Кайл жив. Напиши заявление Стерху. Или подай в суд. Уверена, будет проведено тщательное расследование.
Кого я обманывала? Зейну не нужно было расследование. Он прекрасно понимал, что даже если и докажет мою вину, полетит следом. Потому что без него точно не обошлось в этой истории с катастрофой. Уж больно складно все вышло.
— И что? Ну сядешь в городскую тюрьму за мелкое хулиганство, месяцев на пять. Нет, Блейк, я хочу получить кое-что более весомое. И более интересное.
— И что же?
Мне стоило немалых усилий разговаривать спокойно. Страх мешался со злостью, меня могло выдать дыхание. А Зейн, напротив, держался совершенно спокойно. Удачный он момент выбрал.
Когда я поняла, что Огненный, вероятно, ждал, пока я останусь одна, прилично перепугалась.
— Зейн, уже довольно поздно, — вновь попыталась воззвать к голосу его разума. — Давай поговорим в другой раз. Если ты действительно не собираешься требовать моего наказания, мы можем найти способ решить все разногласия.
Ой, кажется, зря я это сказала. Глаза Зейна блеснули в полумраке прихожей.
— Мы найдем способ. Решим разногласия и разойдемся.
Он сделал еще один шаг в мою сторону.
— И Кайлу даже не нужно будет ни о чем знать. Если ты будешь вести себя тихо, никто ничего не узнает.
А вот теперь стало по-настоящему страшно. Потому что Зейн явно был настроен решительно. Потому что рядом никого не было, а при размерах сада Златокрылых никто из соседей даже не услышит призывов о помощи. И потому что в соседней комнате сидела пятилетняя Элька.
— Зейн, уходи, пожалуйста.
— Зачем? Мне в доме больше нравится. Теплее, уютнее. Впрочем, ребенок в мои планы не входит. Начнет верещать… Выходи из дома, Блейк.
И ничего тяжелого под рукой, как назло. А в руках Зейна блестит очень нехороший ножик. Из числа коллекционных, естественно, но кто сказал, будто коллекционными ножами нельзя убить человека? А еще Зейн был магом. Куда более сильным, нежели я. И состояние его было таково, что магию он готов был применить незамедлительно.
— Выходи из дома, — повторил Зейн, — и запри за собой дверь.
— Ладно, — вздохнула я. — Хорошо.
И уже Эльке крикнула:
— Зайка, я на пару минут, ничего не бойся и сиди спокойно.
— В пару минут мы явно не уложимся, — усмехнулся мужчина.
Ухватил меня за локоть. Кончик ножа уперся между лопаток. Я лихорадочно думала, как выпутаться из этой ситуации. Дерусь я не то чтобы очень, но кое-что могу. Но против Погонщика все равно не выстою. А Зейн один из лучших.
— Не дури, Зейн, — снова попыталась образумить его. — Ты же понимаешь, во что все это выльется? Загубишь карьеру, жизнь.
— Это ты не дури, — хохотнул мужчина. — Сказать Златокрылому, что переспала со мной? Нужно быть полной идиоткой. Он даже не станет долго расспрашивать, просто выставит за дверь, и все.
В голове всплыли слова Кайла: «А тебе бы сидеть тихо, а то окажется вдруг, что ты мне изменяла. И все, милая, развод без содержания. И никто мне слова не скажет». И захотелось то ли реветь, то ли кусаться и царапаться. Не хочу уходить от Кайла, не хочу уходить от Эльки. Не хочу видеть Зейна, и чтобы он прикасался, тоже не хочу!
Мы остановились у бассейна. Под приятно пахнущим деревом с темными листьями, чуть отливающими красным. Ветки и ствол полностью загораживали это место от улицы. Ходит ли здесь кто-то в такое время? Услышат, если я позову на помощь?
— Раздевайся, — кивнул Зейн.
— Зейн…
Пощечина обожгла лицо. От неожиданности я упала, едва не свалившись в воду. Зейн ухватил меня за волосы и больно дернул, заставляя поднять голову.
— Два раза повторить? Хочешь, чтобы это сделал я? Так даже интереснее.
Он отбросил кинжал в сторону и уселся на корточки. Я ударила. Но слишком слабо, лишь разозлила Огненного, потому что он отвесил мне еще одну пощечину и заставил лечь, ухватив за горло. Ногтями я впилась в его руку, но то была сущая ерунда. Пальцы его нетерпеливо расстегивали пуговицы на рубашке.
Силы были неравные. Ни спихнуть эту тушу, ни крикнуть; рука, сжимающая горло, периодически перекрывала доступ воздуха. Несколько раз время замирало, но толку было мало, мой дар никак не проявлялся. В очередной раз, когда Зейн сжал руку и я беспомощно царапнула рукой по земле, время снова замерло. Так страшно мне еще не было, я задыхалась. И оттого, что все замедлилось, не изменилась сила его рук, они не разжались и не дали мне отдышаться.
Совершенно не к месту припомнилась фраза, что магия далеко не всегда действует во благо. К счастью, не было во мне дикой неконтролируемой силы, и время вскоре снова пошло как нужно. Я глотнула воздух и закашлялась, уже не обращая внимания ни на руки Зейна, ни на его гаденькую ухмылочку. Дышала, царапала ногтями землю и даже находила в себе силы сопротивляться. Слабое, но все-таки сопротивление не давало окончательно упасть духом.
А потом свет от далекого фонаря закрыла чья-то тень. И руки Зейна совершенно неожиданно разжались. Я с трудом поднялась, чувствуя боль в ссадинах и ушибленной во время падения ноге.
— Твою мать, Огненный! — рявкнул Кайл. — Стоит мне на две недели отлучиться, как ты тянешь руки к моей жене!
— А что, завидно? К тебе-то она не столь благосклонна. — Зейн сплюнул прямо в бассейн. — Так, может, мы ее вдвоем, а? Вспомним старую дружбу.
— Блейк, иди в дом, — прорычал Кайл.
Не в силах произнести ни слова, я кое-как застегнула рубашку и бросилась в дом. Где, как оказалось, ревела напуганная Элька.
— Все, все! — Я упала на диван, обняв девочку. — Испугалась, маленькая моя.
Сил слушать происходящее в саду просто не было. Я даже не удосужилась запереть дверь на случай, если Кайл, слабый после пребывания в больнице, не сможет остановить Зейна.
Спустя бесконечно долгие минуты, пока едва-едва успокоила Эльку, хлопнула входная дверь. Слова Кайла, грубые, злые, прозвучали так, словно это было единственным, что я мечтала услышать.
— Какого черта ты открыла ему дверь? — рявкнул он.
— Посиди здесь, — шепнула я Эльке.
И уже Кайлу крикнула:
— Я не знала, что это был Зейн!
Он прошел в ванную и я вслед за ним.
— А спрашивать тебя не учили?
— Прости. — Я опустила голову, понимая, что виновата. — Я не подумала.
— Я смотрю, ты вообще редко это делаешь.
Вода окрасилась красным. Я вздрогнула, заметив кровь на руках Кайла, но спрашивать ничего не стала.
— Дай мне, — взяла вату с полки и заживляющую мазь. — Ты что, сбежал из больницы? Как твоя нога?
Кайл без единого слова возмущения вытерпел, пока жгучая мазь не начнет действовать, а потом позволил заклеить ссадины пластырем.
— Выписали, — наконец буркнул он.
— Зейн жив? — машинально спросила я, оттирая уже со своих рук кровь.
— Какая разница? Баб и детей у него точно теперь не будет.
Горячая вода немного уняла дрожь. И постепенно начало приходить понимание, что все, Зейна здесь нет, Кайл дома. Хотелось прикоснуться к нему, но не решалась. Молча наблюдала, как муж вешает куртку и идет на кухню. Синяки и кровоподтеки еще не все сошли. Видок был как после хорошей драки. Но кроме свежих ссадин на кулаках о стычке с Зейном ничего не говорило. Что свидетельствовало о ярости, с которой Кайл набросился на Огненного.
— Я не звала Зейна, — наконец тихо сказала я. — Я ведь его чуть не убила, чтобы помочь тебе.
Кайл оторвался от графина с молоком и удивленно на меня посмотрел.
— Я и не думаю, что ты его позвала. Как так получилось, что ни Лирэль, ни Зеленоглазой не было дома?
— Экономка отпросилась. И Лирэль я отпустила.
Кайл отставил в сторону графин и подошел ко мне почти вплотную. Я опустила глаза. Было и стыдно, и хорошо, и страшно одновременно. Странное ощущение.
— Когда ты научишься делать то, что говорю я? — задумчиво произнес мужчина. — Сладкая моя, посмотри, что натворила с тобой твоя наивность.
Его палец прошелся по ссадине на скуле, ниже, к красным следам от лап Зейна на шее, обещавшим стать хорошими синяками.
— Прости. — Я виновато вздохнула.
А внутренне возликовала: он злится не на меня! И не считает, что я специально позвала Зейна!
Мы одновременно посмотрели друг другу в глаза. Я облизнула губы и вздохнула, перестав бороться со странными чувствами к Златокрылому. И уже была готова ко всему, чего он там хочет, но… увы и ах! Элька, возмущенная тем, что ее надолго оставили одну, выскочила из гостиной.
— Папа! — заорала она.
Кайл подхватил ее на руки.
— А ты отчего дом не охраняешь? — спросил он у озадаченной девочки.
Я фыркнула.
— Она ведь не собака.
— Она хуже. Она ребенок, — изрек муж. — Вы ужинали? Я бы перекусил.
— Ужин нам оставили, — улыбнулась я. — Сейчас разогрею.
— Не подожги мне кухню. Твоя магия настолько убогая, что мне даже страшно тебя одну оставлять, — привычно съязвил Кайл.
Впрочем, щебетание Эльки немного отвлекло меня от обидных слов. Она лопотала, явно что-то рассказывая отцу. И тот слушал. Поразительные вещи творятся в этом мире, право. Но все-таки разогревала ужин и накрывала на стол я с удовольствием. Когда еще такой вечер выдастся?
Элька копошилась у меня в ногах, играя с кубиками. Кайл читал. Или делал вид, что читает. Витаминный чай после ужина помог, и дрожь прошла. Я переоделась в платье, приложила лед к синякам. В голове все еще не укладывалось, что Зейн оказался способным на такое. Все, что ранее говорил про Огненного Кайл, оказалось правдой. Причем правдой, пугающей весьма и весьма сильно.
В свете утреннего происшествия я не могла не переосмыслить события последних недель. И теперь, наверное, впервые со дня заключения брака, смотрела на Кайла, как на мужа. На человека, рядом с которым хорошо и безопасно.
Очень хотелось что-то ему сказать. Но не решалась. Кайл выглядел так, будто вот-вот готов снова взорваться. К счастью, злость его была направлена не на меня, а на Зейна, посмевшего протянуть лапы к собственности Златокрылого. В тот миг мне показалось, что Кайл его убьет.
А Элька играла, будто ничего и не было. Детство — счастливое время. Я постараюсь, чтобы Элькино прошло лучше, чем мое.
Девочка перебралась ко мне поближе, показывая мягкий кубик с картинками. Ее любимый. Разумеется, с драконами. Вся в отца. Не удивлюсь, если станет Погонщицей или Зрячей. Хотя Кайл, с его страстью все контролировать, вряд ли это допустит.
Я едва не опрокинула на себя чай. Когда услышала тихое, неуверенное, сказанное детским тоненьким голоском слово «мама». Элька молча смотрела на меня, словно чего-то ждала. Потом опустила глазки и попыталась отползти обратно, вероятно, приняв мою растерянность за равнодушие. Но не успела: я усадила ее на колени и крепко обняла, пытаясь хоть как-то выразить все чувства, нахлынувшие внезапно.
Маленькая моя девочка, как же ей не хватало мамы! Как ласково она прижималась ко мне и обнимала маленькими ручками! Сердце сжалось, когда Элька ткнулась носом мне в шею и засопела, устраиваясь удобнее.
— Девочка моя, — пробормотала я. — Хорошая.
— Мама, — повторила Элька.
— Кайл! — Я улыбнулась сквозь слезы. — Она меня мамой назвала!
— Конечно, назвала, — спокойно отозвался муж. — Ты же моя жена. И воспитываешь ее.
Но даже его сухость не заставила меня перестать улыбаться.
— Эльчонок мой!
У меня с мамой не сложилось. Такова жизнь. А мы с Элькой, похоже, нашли друг друга. Я с первого дня, с самого начала знакомства чувствовала, что для меня эта девочка — не просто ребенок.
Она уснула. Все-таки слишком много переживаний за день. Уснула у меня на руках, сжимая любимый кубик. В комнате ее ждал тот самый мягкий дракон, которого для нее купил Кайл. А на выходные был запланирован кукольный домик; мы его почти собрали и нарядили всех кукол. Игры с мелкими в приюте, которые казались скучными, с Эллой приобретали новое качество.
— Уложу ее, — сказала я Кайлу, который, впрочем, никак не отреагировал.
Или сделал вид. Наверное, исчерпал свой лимит нежности к дочери.
Даже сказку не попросила почитать, намаялась, бедная. Сама переоделась в пижаму и забралась в постель.
— Спокойной ночи, солнышко мое. — Я улыбнулась, глядя, как засыпает Элла.
Она обнялась с драконом и разворошила одеяло, пока я собирала разбросанные игрушки. Спала спокойно. Я поборола желание прилечь рядом. Хотела поговорить с Кайлом и, наверное, поблагодарить. Глупо, конечно, иначе поступить он не мог. Но все же какое-то чувство к нему я лелеяла. Вот только никак не могла понять, какое именно.
Вышла из комнаты и осторожно закрыла дверь, чтобы не разбудить Эллу. Контраст темной детской и яркого света в коридоре на миг ослепил. Я повернулась и едва успела вдохнуть.
Кайл, не давая мне ни единого шанса высвободиться, прижал к стене и поцеловал. В первый миг я испугалась и вздрогнула. Но расслабилась, млея в теплых и безопасных объятиях, позволяя себя целовать. Хотелось прижаться, как недавно прижималась Элька. Просто в поиске защиты и тепла. Он мог это дать, я знала.
— Кайл, — пробормотала я, задыхаясь, когда он принялся целовать шею.
— Для Эллы ты уже мама, — прошептал он, возвращаясь к моим губам. — Мне женой когда станешь?
И я сделала то, чего не делала еще ни разу с момента свадьбы. Закинула руки ему на шею, обняла, прижимая крепче, и сама поцеловала. Мне казалось, я вот-вот взорвусь от переизбытка чувств.
— Сладкая моя! — Кайл чуть отодвинулся и осмотрел меня. — Красивая моя, иди ко мне.
Сжалось сердце от ласковых и совсем не насмешливых слов. И правда почувствовала себя красивой. А еще — очень желанной, потому что блеск в глазах мужа и чуть дрожащие руки игнорировать я не могла.
— Я пойду до конца, — предупредил Кайл.
И я застонала, когда его рука прошлась по бедру, приподнимая ткань платья.
— Только если сама захочешь, — шепнул он мне на ухо.
— Да, — выдохнула я.
Выгнулась, когда сильные руки сжали талию.
— Да? — Он усмехнулся. — Неужели я дождался этого момента. Блейк меня хочет.
Смутилась. Покраснела, чем вызвала тихий довольный смех.
— Я тебя не выпущу до самого утра. — Кайл сжал меня в объятиях. — А может, и до завтрашнего вечера.
Я вздрогнула, когда он случайно коснулся синяка, оставленного Зейном. Наверное, чуть-чуть отстранилась, потому что муж притормозил, распуская мою косу. Я чувствовала, как бешено бьется его сердце и испытывала какую-то странную гордость. Хотя, наверное, таких, как я, у него много.
— Как можно бить такую девушку, как ты? — спросил Кайл. — Когда можно придумать нечто куда более интересное. Скажи, сладкая, ты будешь меня слушаться?
Я кивнула, завороженная взглядом. И Кайл довольно хмыкнул, отстраняясь. Я тяжело дышала и пыталась привести в норму участившийся пульс. Волнение нарастало, и стоять под этим горящим взглядом было не по себе. Одновременно и страшно, и волнительно.
— Идем. — Кайл протянул мне руку.
Сглотнув, ухватилась за теплую ладонь и пошла следом. Разумеется, к его комнате. Приглушенный свет лился из светильников, и в этом свете мужчина, и так привлекательный, казался словно сошедшим со страниц какой-то книги.
Но, к моему удивлению, Кайл прошел мимо постели, отворив дверь в… ванную комнату. Я вздрогнула и подняла глаза на мужа.
— Что ты…
— Тихо! — Он поднял руку, и палец скользнул по моей нижней губе, вызвав прерывистый вздох. — Ты обещала слушаться.
Ой, кажется, зря я это обещала.
Помещение наполнилось тем самым свежим запахом, что я так любила вдыхать перед сном. А ванная — горячей водой и белоснежной, отливающей радужными бликами пеной. И вдруг стало ясно: за эту ванну я отдам все на свете. Нестерпимо хотелось ощутить это чувство полной расслабленности и спокойствия.
Кайл подошел сзади и обнял. Губы оказались сначала за ухом, потом спустились ниже. Там, где остались кровоподтеки и синяки от Зейна, он целовал осторожнее. Но от этого было не менее приятно.
— Раздевайся, — шепнул он.
Сзади раздалось шуршание. Потом Кайл отбросил в сторону рубашку и, кажется, брюки.
— Блейк, — бархатным голосом произнес муж. — Ты что, передумала?
— Нет, — прошептала я, облизывая пересохшие губы. — Просто…
— Вот именно. Все просто. Дай-ка мне.
Платье упало к ногам, и я зажмурилась, но все-таки ступила ногой в горячую воду. И уселась, спрятавшись в густой пене, наблюдая за почти обнаженным Кайлом, который смотрел так, что впору было прятаться. Внизу живота сладко ныло, руки дрожали, и дыхание, прерывистое и неровное, отчетливо слышалось в ванной комнате.
Кайл сел рядом на корточки и задумчиво посмотрел на меня.
— Действительно рыжая, — произнес он, словно раньше этого не видел. — И почему меня к тебе тянет?
Его губы оказались нестерпимо близко. Но не касались. К моему сожалению.
— Почему я даже перед тем, как сдохнуть, думаю о том, что ты останешься одна? И о том, что я так и не купил тебе подарок ко дню рождения?
Он поднял вторую руку и разжал кулак. На ладони поблескивал красивый кулон. Медного цвета, узорный, с небольшими темно-зелеными камушками.
— Золото и серебро — скучно, — вздохнул Кайл. — А зеленый тебе идет. Зачарованная медь дает дополнительную защиту. И драконы медь любят. Надень.
Холодный металл кулона прикоснулся к груди. Камни блеснули в свете ламп. Действительно красивая и изящная вещь.
— Спасибо, — сказала я. — Очень красиво.
Вместо ответа Кайл медленно провел пальцем от моего подбородка до кулона. И кожа тут же покрылась мурашками. А когда рука опустилась под воду и принялась ласкать уже более откровенно, я закусила губу.
— Кайл, — простонала я.
— Еще раз, — улыбнулся муж. — Мне нравится, когда ты произносишь мое имя.
— Кайл, — уже увереннее произнесла я.
И получила такой поцелуй, что дыхание перехватило. И упала бы, если б он не удержал. Знакомая волна возбуждения, смешанная с волнением и неуверенностью, накрыла меня с головой, оставляя лишь одного-единственного мужчину. Который с таким напором целовал меня, что становилось страшно. И плевать было на свежие синяки, на горячую воду, на усталость, накопившуюся за последнее время.
Кайл опустился сверху, прижав мои руки к холодному бортику над головой. И, не слушая моих тихих стонов, стал мучить, целуя одновременно нежно и сильно. Ему хватало одной руки, чтобы удерживать меня, а второй он касался каждого участка моего тела, словно изучая.
Приятно расслабляющая горячая вода. Полумрак ванной комнаты. Витающий в воздухе аромат мяты и чего-то травяного, волнующего и свежего. Руки мужа, сжимающие мои. Губы, заставляющие выгибаться дугой от нестерпимого, лишающего воли желания.
Ни единого слова. Глаза закрыты, но тело отзывается на каждое движение. И… да, я не могла себе представить, что рядом с мужчиной может быть так хорошо. И безопасно. И уютно.
Осторожное проникновение. Мой стон, приглушенный поцелуем.
А потом… потом я потерялась. Просто отдалась ощущениям, позволила делать все, что он захочет. И уже не вспоминала ни о том, что никогда не думала о Кайле как о мужчине, в которого я способна влюбиться, ни о Зейне, еще недавно перепугавшего меня едва не до смерти. Мой мир начинался с его рук, блуждающих по телу, и заканчивался губами, не отпускавшими мои, не давая слишком громко кричать.
Потом все начиналось снова и снова. Снова медленная пытка, к которой я не была готова.
— Тихо, тихо, — шепнул Кайл, когда я протестующе захныкала. — Устала? Сладкая моя! Ну-ка, иди сюда.
Он выбрался из ванны и одним движением поднял меня на руки. Спиной я почувствовала мягкое одеяло и зевнула. Еле-еле открыла глаза. Часы показывали половину второго ночи. Я и не знала, что мы так долго пробыли в ванной.
— Накинь что-нибудь. — Кайл закутал меня в рубашку. — Прохладно ночью.
Прижался губами к виску.
— Тебе очень идет.
О чем он? Ах, кулон…
— И кольцо идет.
А вместе они не сочетаются. Но кольцо я, наверное, не сниму.
— А знаешь, что во всем этом самое приятное?
— Что? — Я сонно потянулась.
— Все это мое, — прошептал Кайл, прижимая меня к себе. — Все, что тебя окружает. Все, чем ты дышишь. Что носишь. Все это дал тебе я, и значит, ты тоже моя.
Да я и не спорила. Было безумно хорошо лежать рядом, вдыхать запах, ставший общим. Не думать ни о чем и ни о ком. Пусть завтра я пожалею, пусть все кончится, и Кайл снова превратится в привычного грубоватого Погонщика. Но… пошло оно все! У меня были эти мгновения счастья, я была кому-то нужна, и, пожалуй, эту ночь запомню надолго.
Наверное, последнюю фразу я в полусне произнесла вслух, потому что Кайл наклонился к самому уху и прошептал, щекоча разгоряченную кожу дыханием:
— Ты запомнишь еще много ночей. Я об этом позабочусь.
Потом усталость победила, и я уснула, не разбирая, где именно сплю, на подушке или поперек кровати.
Давненько я не просыпалась от кошмаров. С детства, наверное. С тех пор, как оказалась в приюте. А тут надо же — приснился. Какое-то чудище тянуло ко мне лапы из темноты сада Златокрылых. И сладким, приторно сладким голосом без конца повторяло мое имя. Чем-то этот голос напоминал мамин. Сухие горячие щупальца сомкнулись у меня на шее.
— Ага! — чей-то возглас вернул меня к реальности. — Куда, Златокрылая? От меня кустами не уйдешь, — усмехнулся Кайл и вернул меня на место.
Я едва не упала с кровати.
— Уже Златокрылая, — пробормотала я, поднимаясь.
А на часах — четыре. Совсем ничего спала.
— Я же обещал, — светло улыбнулся Кайл. — Что снилось?
— Бред какой-то. У тебя ничего поблизости покушать нет?
Есть хотелось дико. И пить, пожалуй.
Вместо ответа Златокрылый как-то нехорошо ухмыльнулся.
— Скажу, если ответишь на один вопрос.
Спросонья, еще не отойдя от кошмара, я соображала слабо. И очень опрометчиво согласилась. Очень опрометчиво.
Кайл наклонился и убрал прядку с моего лица. Простое прикосновение отдалось сладкой усталостью, и я против воли покраснела. Не так уж темно было в комнате, лунный свет проникал через неплотные шторы.
— Я лучше, чем этот Белый?
Вот такого вопроса я меньше всего ожидала.
Уставилась на мужа. Сонливость слетела буквально мигом.
— Ты серьезно это спрашиваешь?
Кайл кивнул, не сводя с меня пристального взгляда.
— Ты ведь и сам все прекрасно знаешь.
— Хочу услышать.
Он явно издевался и с наслаждением наблюдал, как я краснею.
— Ладно, — вздохнула и закусила губу. — Ты — лучше, чем Андр.
И добавила, чуть подумав:
— Во всех смыслах.
— Вот как это у тебя получается? — Кайл притянул меня к себе и достал откуда-то вазочку с бутербродами и печеньем. — Ты как котенок, Блейк. Погладят, прижимаешься. Отпихнут, мяукнешь, и снова в ноги.
— Это плохо? Я не умею по-другому. Меня не очень часто гладили.
— О, — усмехнулся Кайл, — я это исправлю. Глаза слипаются, но жуем, да?
— Кушать хочется. Хватит меня тискать!
Сзади раздался скорбный вздох.
— Глупая, ты же могла погибнуть.
Я вдруг вспомнила ужас, охвативший меня, когда время замерло. Там, у бассейна. И осторожно прикоснулась к руке мужа.
— Когда Зейн на меня напал, он схватил меня за горло. И время вдруг замедлилось. Не для меня, ты же знаешь. Я не могла вернуть все на место и не могла дышать.
Кайл замер. Лишь руки его чуть крепче сжались.
— Тебе нужно контролировать силу, — спустя бесконечно долгое мгновение сказал он. — Пока я дома, займемся этим. И переведемся на факультет Погонщиков. А уж с Берр начнем практиковаться, когда я выйду.
— Твое зрение восстановится?
Мне вдруг стало стыдно: прошло уже столько времени с его возвращения, а я даже не поинтересовалась его здоровьем.
— Разумеется. Не дождутся, — хмыкнул он. — Через месяц вернусь на работу, и кому-то лучше схорониться сейчас. Зейну я уже обеспечил билет на пенсию, осталось объяснить кое-что Стерху.
— Ты знаешь, кто виновен в катастрофе? — Сон с меня мигом слетел. — И что теперь будет с Зейном?
— Хватит задавать вопросы, — нетерпеливо оборвал меня Кайл. — Жуй хорошо, подавишься.
Что я и сделала с великим удовольствием, заодно надавав по рукам Кайлу, тянущемуся к моим бутербродам. К моим! Он свои уже съел. Вообще настроение было, пожалуй, самым светлым за последние недели.
— А хочешь, что-то покажу? — хитро улыбаясь, спросил Кайл, когда я налила из графина воды, сочтя, что наелась.
Я прищурилась.
— Я как-то даже теряюсь…
— Соглашайся, Блейк. Тебе понравится.
— Ну показывай. — Я пожала плечами.
Он вернулся спустя минуту с большой корзиной, накрытой мягким клетчатым пледом.
— Что это? — Я с любопытством уставилась на мужа.
— Подарок для Эллы, — пояснил он.
— Значит, я права!
— Что?
— Ты признаешь, что мало времени уделяешь ребенку. И мало балуешь ее подарками.
— Я признаю, что ребенок пережил стресс, оставшись с тобой наедине на целую неделю, — слегка усмехнулся Кайл.
— Что-о-о?! — Я поперхнулась водой и закашлялась. — Да ты… Ну ты…
— Я должен ей это компенсировать. Вот, думаю, этого хватит. Животину, конечно, жалко, но куда уж деваться.
Я замерла и затаила дыхание, когда плед зашевелился. Уже было понятно, что Кайл купил что-то живое. И пушистое, наверное! Кажется, он сделал подарок не только Эльке, но и мне. В приюте не разрешали держать животных, а так хотелось. Хоть крыску, хоть котика. Да хоть рыбку в банке! Но правила есть правила. А здесь что-то большое…
Из корзинки показалась аккуратная рыжая лапка.
— Кошка! — Я едва не заверещала.
Следом за лапой высунулась и усатая морда. А еще — ушки с кисточками на кончиках.
— Кайл, это случайно не…
— Ага, — подтвердил мои догадки муж. — Привязался к Берр. Нашел ее на Дракониаде, когда мы летали патрулировать гонки. Я его в приют отвез, на карантин. Почистили его там, помыли, подлечили, привели в порядок. Можно выпускать к ребенку. Только объясни ей, что кот — это животное и мучить его нельзя.
— Элька ласковая, — отмахнулась я. — Она не причинит котику вреда.
А котик меж тем меня узнал и полез ласкаться. Тяжелый был, но такой пушистый! И мяукал, и урчал, когда я его гладила. И старательно обнюхивал, тыкаясь холодным носом мне в шею.
— Зайка, — улыбнулась я.
— Женщины… — Кайл закатил глаза. — Это — кошка. А не заяц.
Но я видела, что ему нравился мой восторг. Пожалуй, этот подарок был намного ценнее кулона. Этот подарок меня любил, об этом подарке можно было заботиться.
— Спасибо! Элька будет счастлива. Ей полезно играть с животными. И еще только предстоит научиться играть с другими детьми.
— Пойдешь ее будить?
— Нет. Сначала сама наиграюсь.
Уткнулась носом в пушистую шерсть кота. Того самого, разумеется, что встретился нам в лесу.
— Бедный мой, в лесу жил. А хочешь молочка? Я тебе молочка налью, колбаски дам. Хочешь?
Взгляд кошачьих, но явно умных глаз сообщил — хочет.
— Со мной бы ты так возилась, — пробурчал Кайл. — Молочка ему. Колба-а-аски.
— Хочешь, вторую миску рядом поставлю? — предложила я.
— Хочу, чтобы ты этот рассадник пыли отпустила и вернулась в постель. Рань такая.
— Молочко, — пропела я. — Молочко! Пошли, котик, угощу тебя вкусняшками.
Вслед полетела реплика «девушки — как дети» и раздался смех Кайла. Ну и ладно. У меня в детстве котика не было, а тут вон как нежданно привалило — появился! Красивый, пушистый, рыжий лесной котик.
— Мама! — Элька вышла из детской, потирая глазки.
— Ты чего? — удивилась я. — Сон плохой приснился? Болит что-нибудь?
— Жарко, — надула губы девочка.
— Ладно, проветрим. Смотри, кого нам папа принес.
Элла наконец заметила кота и удивленно таращилась на нового жителя дома.
— Киса! — произнесла она шепотом.
И такой восторг отразился на детском личике, что я сама заулыбалась.
— Киса. Иди сюда, погладь.
Котик был хороший. Умный и ласковый. Не испугался, не зашипел. Заурчал, когда Элька осторожно, почти невесомо прикоснулась между ушек.
— Как его зовут? — спросила она у меня.
— Не знаю. Это тебе подарок, придумай имя.
— Мне? — Глаза Эльки округлились. — Спасибо!
Коту достались крепкие детские объятия, которые он стойко выдержал. Ему нравилось гладиться, ласкаться и обниматься. Странное существо, даром что лесное. А еще ему понравилось молоко. И огурцы. Кайл веселился, а котик, названный впоследствии Рыс, довольно хрустел и мог за день уничтожить все запасы огурцов.
Спал Рыс у Эльки в постели. После непродолжительной войны с Кайлом — всего лишь в ногах, хотя были поползновения в сторону соседней подушки. Я-то знала, что Элька ночью подтаскивает Рыса к себе и обнимает. Подозреваю, знал об этом и Кайл, но молчал, впрочем, тщательно следя за котом. На всякий случай.
Мы удивлялись этой дружбе, вспыхнувшей неожиданно между Эллой и Рысом. И только много позже стали понятны причины такой привязанности.