Глава 11

На рассвете в таверну вернулись хозяева, и настроение у них было не очень хорошее, ибо Папаша Бро, гадюка старая, всех перехитрил. Он собрал вокруг своей харчевни каждого, кто только мог держать в руках нож. Произнес перед бродягами зажигательную речь про воровскую честь, а после этого, тихо и незаметно, слился. Ладно бы сам. Но он, сволочь, прихватил с собой весь воровской общак, в котором, как говорят люди, было не меньше двух тысяч фергонских империалов. Такая вот воровская честь.

Впрочем, бродяги, которые оставались его прикрывать, эту честь отстояли в полной мере. Против восьмидесяти отлично подготовленных и хорошо вооруженных бойцов Кривого Руга выступили две сотни воров, попрошаек, нищих и прочей «элиты» Старой Гавани, и никто не отступил. Как рассказывали очевидцы этого боя, драка была настолько жестокой, что немногие из головорезов, прошедших десятки кровавых сражений, могли подобное вспомнить.

Едва только наемники и пираты подступили к харчевне «Щедрый Бро», как навстречу потоком хлынули воры. Все как полагается: озверевшие лица, разодранные на груди рубахи, пена у рта и яростные крики, а в руках ножи и прочий колюще–режущий инструмент. Грудь в грудь они ударили в первые ряды воинства Кривого Руга, закованных в доспехи и прикрывшихся щитами наемников. Ударили и уже через пару минут, обливаясь кровью и оставляя в грязных осенних лужах товарищей, откатились обратно в харчевню. После чего на плечах отступавших внутрь вломились привычные к лихим абордажным боям пираты. Однако в темных закутках, коридорчиках и комнатушках–клетушках харчевни воры были у себя дома, а значит сильнее.

Бойцы Одноглазого отступили, и Кривой Руг перешел к правильной осаде. Харчевню, которая находилась на одном из бывших причалов и раньше являлась торговым перевалочным складом знатного купчины, начали окружать со всех сторон. А затем вперед выдвинулись арбалетчики и лучники, которые стали выбивать каждого, кто появлялся в одном из окон «Щедрого Бро». И под прикрытием стрелков наемники подтянули несколько бревен, смастерили из них импровизированные тараны и начали долбить одну из боковых стен. Еще бы час и цель была бы достигнута. Поскольку, размолотив и сокрушив стену, бойцы Кривого Руга смогли бы лишить воров укрытия и навязать им открытый бой.

Однако случилось то, чего никто не ожидал. Где–то в подвалах харчевни вспыхнул пожар. Сухие бревна, доски, стропила, да и просто вещи, натасканные бродягами в укромные углы, вспыхивали мгновенно. Воры заметались, словно крысы, ищущие спасения, но его не было. Кругом располагались стрелки Кривого Руга. И если раньше у них была возможность признать нового пахана Старой Гавани, а потом спокойно покинуть харчевню, то после жаркой схватки про милосердие наемников и пиратов можно было забыть. Но видимо нашелся среди воров человек, который не потерял голову. Поэтому, собравшись в кулак, подгоняемые в спину жарким пламенем, бродяги пошли на прорыв.

Бой принял новое направление и теперь не наемники стремились попасть в харчевню, а сторонники Папаши Бро хотели вырваться из нее. Не столько пытаясь нанести противнику потери, сколько стараясь проломиться сквозь строй, скученная масса людей надавила на шеренгу окованных бойцов, прорвала строй и выскочила на простор улиц и закоулков Старой Гавани. Не так уж и много спаслось воров. Но около пятидесяти человек затаились в трущобах и ждали своей участи. Впрочем, преследовать их не стали, справедливо рассудив, что никуда они не денутся. Следовательно, рано или поздно, сами на поклон придут.

Другое занимало Кривого Руга и его подручников. Кто подпалил харчевню? Где воровской общак? А еще, куда сбежал Папаша Бро? И ответ был получен быстро. Поскольку одним из последних, кто выскочил из «Щедрого Бро», был младший сын Папаши, Квирин Игла. Кстати, мы его знали. Это тот самый парнишка, который не бросился наутек от меня, когда Звенислав и я, в первый раз посетили Старую Гавань и подрались с местными босяками. Так вот, Квирин отпираться не стал. Он рассказал все как есть, и оказалось, что именно Папаша Бро поджег свое логово и подземным ходом с тремя старшими сыновьями, которые тащили мешки с золотом, бежал. Можно было бы задать справедливый вопрос — почему он не забрал младшего? Но если верить рассказам о Бро, становилось понятно, что сынков вроде Квирина от непутевых и распутных девок бандитского района у него десятка три. Одним больше, одним меньше, какая разница? Так говорил Папаша Бро, когда очередная мимолетная подруга приносила в харчевню маленькое сморщенное тельце и утверждала, что ребенок от него.

Новые хозяева Старой Гавани Квирина держать не стали. И после допроса отпустили мальчишку гулять по бандитским схронам, шалманам и притонам, с вестью об измене Папаши Бро. А сами сели думу думать.

Что касательно нас, то мы тихо расположились в углу общего зала, пили знаменитый взвар толстухи Марты и наблюдали за авторитетами. Нас никто не гнал, а интересно было. Как ни крути, а поставленная изначально цель не достигнута. Тот же Одноглазый сходу претензию выкатил:

— Руг, мы тебе благодарны, что ты нас с галеры вытащил. Однако тема была в том, что мы не с пустыми руками Штангорд покинем. Моя ватага пятерых потеряла, и еще троих раненых имеет. Так что братва переживает и волнуется. Добычи нет, а кровь пиратская дорого стоит. Что скажешь?

Кривой Руг сидел напротив знаменитого пирата и кончиком кинжала, в задумчивости, выводил на столе узоры. А затем, подняв взгляд, совершенно спокойно спросил:

— Вы мне были должны, так?

— Так, — согласился Одноглазый.

— Долг списан вашей кровью, так?

— Так, да не так. Теперь ты нам должен, — Одноглазый тоже был спокоен и даже, как мне показалось, был доволен происходящим спором, а вот остальные люди, скопившиеся в таверне, забеспокоились.

Пираты Одноглазого и наемники Кривого Руга, после этих слов мгновенно схватились за оружие и в напряжении застыли напротив друг друга. Бой прошел, а братством в этом коллективе и не пахло. Дальше интерес шкурный и за него вновь могла политься кровь. Здесь такое происходит сплошь и рядом, насколько я понимал ситуацию.

— Ха–ха! — в полной тишине неожиданно весело рассмеялся Кривой Руг и, подняв в успокаивающем жесте раскрытую ладонь, сказал: — Спокойно братва, мы слишком давно знакомы с Одноглазым, чтобы просто зарезать друг друга. Всем отдыхать, проблемы не будет.

Народ немного расслабился, но мечи далеко не убирал, и Одноглазый спросил:

— Как вопрос решим?

— Вот же ты крохобор, Одноглазый, — отсмеявшись, высказался Руг. — Будут тебе деньги, не переживай. Ты ведь на остров Корас собрался. Вот и требуешь денег, чтобы на дорогу казна была?

— Верно.

— Полсотни империалов дам. Это мое первое и последнее слово.

— Идет, — согласился довольный пират и после этого начался настоящий пир победителей, где все друзья. По крайней мере, пока собутыльники не протрезвеют.

Мы уже собирались уходить, когда нас окликнул Одноглазый:

— Эй, парни! Вы с нами?

— В смысле, с вами? — поворачиваясь, уточнил я. — На остров Корас?

— Да–да, — подтвердил пират. — Вольную республику остров Корас. Рай для каждого, кто ищет приключений и готов рискнуть своей головой за золото. Место, где самые красивые девушки во всем Тельхоре.

Он поднял вверх вместительную кожаную кружку с промазанными смолой швами, и провозгласил:

— За Корас!

— За Корас! — весело прокричали все присутствующие в зале, независимо от того, пират он, неоднократно бывавший на знаменитом острове, или наемник, никогда не покидавший пределов Штангорда.

Все выпили. А затем Одноглазый снова посмотрел на меня и я ответил:

— Нет, мы остаемся.

— Что так? — искренне удивился пират.

— У нас здесь дела имеются. Долги старые отдать надо.

— Ну, — пират подошел к нам и каждого хлопнул по плечу, — знайте, что должок за мной повис. Если свидимся, отдарюсь в полной мере и с процентами.

Отвечать на это необходимости не было, и мы, в знак почтения, слегка склонили головы, а потом отправились спать. Кошмары нас не преследовали, и мы спали просто отлично. Все–таки вчерашний день был тяжелым. Сначала возились с арбалетами. Затем бессонная ночь и бой с шакалами. А утром Марте и девкам с ранеными помогали возиться. Так что устали крепко.