ФРАГМЕНТ 14 ГЕКСАГРАММА ГУАЙ «ВЫХОД» ХОЛМ, ПОРОСШИЙ БУРЬЯНОМ

Перед Светланой на столе остывал непочатый кофе. Рядом с кофе лежали две визитки. Одна скромненькая, но исполненная достоинства — генерального директора «РомЭкс» Максима Максимовича Храпунова. Вторая, навороченная как новехонький кадиллак, вице-президента по связям с общественностью российско-британского фонда «Алфавиль» Ларисы Валерьевны Несвицкой.

— Уважаемая… — сидящий по другую сторону стола Максимыч скосил глаза на преподнесенную визитку, но подсказка гостьи опередила:

— Лариса Валерьевна, — Света успела детально рассмотреть кабинет, зарубила на носу что, где, и как, и теперь от нечего делать изучала огромную подробную карту за спиной гендиректора. Красивая и смелая, с закинутой ногой на ногу. В смысле — красивая и смелая Света, а не карта.

— Уважаемая Лариса Валерьевна, мне, конечно, лестно, что столь почтенный фонд нуждается в услугах скромного «РомЭкса», но неужели вам с вашими масштабами не выбрать какую-нибудь более известную рекрутинговую кампанию? Ведь есть в городе и «Анкор», и «Персонал-Сервис», и «Дерро»… — женские ножки на гендиректора действовали странно. Он если на них и поглядывал, то без вдохновения. Будто они напоминали, что он забыл выполнить какую-то важную процедуру, например, выключить дома утюг.

— Вашу фирму нам рекомендовали, — сказала Светлана, бдительно храня на лице дежурную улыбку, смазать которую не мог даже пропитавший окружающее запах тараканьей отравы. Любопытно, действительно ли у фирм по подбору персонала такие чумовые названия, или девушку проверяют на компетентность? Надо было полистать «Желтые страницы». Впрочем красивая и смелая вице-президент имеет право быть дурой. И Света тут же внесла поправку в улыбку. Пустячок — чуть-чуть придурковатости.

— Все же хотелось бы знать, чьим рекомендациям обязан? — гендиректор, словно сейчас это было самым важным, стал перелистывать сплошь исписанные зелеными чернилами странички перекидного календаря. Появись дамочка месяц назад, или хотя бы неделю, Храпунов воспринял бы факт как должное, как признание заказчиками заслуг на ниве поиска персонала. Но почему красавица возникла именно сегодня, за два дня до?..

— Уважаемый Максим Максимович, мне понятны ваши колебания. Мы только выходим на петербургский рынок и именно поэтому нуждаемся в свадебном генерале, — Светлана уже ненавидела этого упрямого осла. Рекомендации ему подавай. Она б сказала, какие у нее рекомендации, но тогда старичка еще, чего доброго, Кондратий хватит. Интересно, засчитал бы Герасим такой финал матча?

— Вообще-то мне, как хедхантеру, еще не приходилось выполнять заказы подобного уровня, — осторожно сказал Максимыч, всем своим видом демонстрируя, что человек он, не торопящийся звезды с неба срывать, низкого полета птица. Вон — на вешалке плащик, так там даже пуговицы не хватает. Какие уж тут суперприбыли, суперзадачи, суперзаказы?

Это был его уже третий прокол. Судя по ответу, не так уж для того, кто сидит напротив, и важно финансовое благополучие «РомЭкса». Эх, если б знать, в какое очередное осиное гнездо целишься? Если б кто знал, как Света ненавидит избранную профессию киллера! И самое в профессии мерзкое, что постоянно приходится знакомиться с несимпатичными старыми пердунами, у каждого из которых свои закидоны.

— Еще раз повторяю, мне понятны ваши колебания, — тоном человека, чихающего на чужие колебания и привыкшего деньгами сметать любые препоны, сказала Света. — Для структуры, которую я представляю, не было бы удивительно, если бы вы потребовали задаток, способный развеять любые сомнения. — Это был ее второй прокол. Чем богаче люди, тем менее охотно они расстаются даже с копейками.

Максим Максимович, оглаживая седины, крякнул:

— Вообще-то так дела не делаются… — и переложил с места на место надтреснутый сувенирный брелок от «Полюстрово». Ему очень хотелось взять и выпроводить визитершу без какого-либо объяснения. Взять и выпроводить. Но как он сам только что сказал: «Так дела не делаются».

— Именно так! — обожгла ветерана ледяной улыбкой гостья. Лучшей из лучших ледяных улыбок. Любая бизнесвумен упала бы в обморок от зависти. И даже английская королева поощрительно пригласила бы на чай.

— Но ведь вы даже толком не знаете, кто именно вам нужен, — постарался не выбиться из роли затюканного пожарными инспекторами скромного директора скромной фирмочки офицер Внутренней разведки.

— А это уже ваша работа! В соответствии с нашими требованиями подобрать несколько кандидатур. И разработать к ним подходы, — к сожалению, Света чересчур хорошо знала, кто ей нужен. Иначе бы не сидела здесь и сейчас. К сожалению, Свете указали самым недвусмысленным образом, кто ей нужен. Иначе уже снимала бы она сейчас квартиру где-нибудь в Караганде. На месяц предалась бы лени со вкусом, только телевизор, уставившись в который, легко находить шизоидные оправдания чужим нелепым поступкам. А через месяц посмотрела бы, как жить дальше.

— Я так понимаю, этим человеком должен быть кто-то в городской администрации, не ниже чем зам главы комитета? В Питере девять комитетов, три канцелярии вице-губернаторов, есть еще канцелярия самого губернатора, есть еще комиссии Законодательного Собрания. Есть люди Назарова, люди Локтионова, люди Потехина. Наконец — люди Пониделко, хотя бродит слушок, что это кресло качается… — пять минут тому Максимыч под благовидным предлогом покидал кабинет. Проверка на скорую руку показала, что фонд «Алфавиль» не значится ни в одном справочнике, ни в одном рейтинге, ни в одной закрытой базе данных. Проверка показала, что фонда «Алфавиль» не существует в принципе.

— Этим человеком должен быть кто-то, прекрасно ориентирующийся в тайнах Смольного двора, не шестерка, не принадлежащий к какому-нибудь из ныне сложившихся кланов, и всеобщий любимчик. Естественно, и соображалка у него должна хорошо варить… — если бы девушка не заткнулась, ее дальнейший текст звучал бы так: «Этим человеком должен быть кто-то настоящий, не бандит, а порядочный статный мужик, на плечо которому можно склонить голову. Но фирмы по подбору персонала не умеют находить классных мужиков, и именно поэтому я ставлю такую задачу. Невыполнимую задачу. Потому что к сожалению именно сейчас мне не до порядочных красивых мужиков».

— Да я только на сбор информации не меньше трех месяцев угроблю. А если, не дай Бог, засвечусь?

— Ну, кое-какую информацию мы вам подкинем. Поймите, уважаемый Максим Максимыч, заняться поиском вип-менеджеров нам самим — это значит, раньше времени объявить конкурентам, что мы интересуемся петербургским рынком. А так — есть среднее рекрутинговое агентство, которое «куда-то» подбирает персонал. Если наши планы изменятся, мы сохраним лицо, а вы оставите себе аванс. Если же все сложится удачно, и вы блистательно справитесь с задачей, можно будет говорить о заключении долгосрочного эксклюзивного контракта, — Света спохватилась, что правдоподобности для следует подплеснуть уксуса. — И больше не понадобится стричь «по шестьдесят рублей» с отчаявшихся бедолаг за то, что вы помещаете их резюме в базу. И кроме того, как минимум, вы сможете угощать клиентов приличным кофе, а не подобной бурдой, — Света брезгливо указала на чашку с не отведанным содержимым.

А тот, кто расселся напротив, и не обиделся. Разве смеет скромный директор скромной фирмы обижаться на хамство со стороны крутого заказчика? Тот, кто сидел напротив, явно был тот еще жук.

Жаль, что гостья не притронулась к кофе. Отпечатки пальцев есть на визитке, но Максимыч желал получить отпечаток ладони. Тогда бы он хиромантическим методом по отражению линии жизни, пояса Венеры и холма Меркурия смог бы пронюхать истинные намерения гостьи. Не пригласить ли ее вечером в ресторан, естественно, только в интересах дела?

Тот, кто горбился напротив, будто в нерешительности скреб затылок. А на самом деле тянул паузу, авось гостья скажет еще что-нибудь, а потом еще что-нибудь, и еще, и еще… Ничто так не выдает женщину, как ложь из ее уст.

В дверь постучались и, не дожидаясь начальственного соизволения, в кабинет вдвинулся худой как жердь тип в средней мятости костюме. Под рыжими кудрями жизнерадостно улыбалась настолько простоватая физиономия, что Светлане даже стало интересно, за какой такой участок работы отвечает рыжий в рекрутинговой фирме. Порыв ворвавшегося воздуха колыхнул шторы на окнах, но свежее не стало.

— О… Пардон, Максимыч, я попозжее заскочу, — рыжий облапил глазами Светины бедра и ретировался. В предбаннике он, подмигнув Зоеньке, заговорщицки спросил. — Кого это ты к нему пустила?

— Важная такая, вошла, меня и не заметила, — ревниво поделилась Зоенька, разворачивая из газеты «Асток-пресс» букет астр и опуская цветы в вазу. — Форсу много, а у самой чулки копеечные, — Зоенька поджала нос. Здесь, вне шефового кабинета, тараканьей отравой несло еще матерей. И цветы под носом не спасали.

— Гляди, окрутит залетная вашего бугра, — подначил Паша секретаршу, и та чуть заметно сквозь пудру зарделась.

«Вашего» — не было оговоркой. Для мирских сотрудников «РомЭкса» Паша являлся представителем конкурирующей фирмы. Якобы Пашу на основной работе не ценят, а Максимыч пригрел, и вот Паша втихаря подсобляет за процент переманивать клиентов.

В ожидании, когда Максимыч освободится, Паша сунулся в общую приемную. Посетители сидели в напряженных позах, словно уродцы, ждущие исцеления от экстрасенса. Одна дама притворно вальяжно облокотилась на спинку стула, но сложила руки на сумке, будто боясь, что ее барахло сопрут. Другая, в берете из свалявшегося куриного пуха, копошилась, почти утонув лицом, в летнем пакете, пропагандирующем пляжных девочек. И вдруг Павел Васильевич узнал в третьем безработном тренажерно ладную фигуру агента Фаберже. Волевой, пусть слегка оплывший подбородок и нос гантелей.

— О, привет! — хлопнул Паша по плечу агента и, не давая опомниться, предложил: — Пошли на лестницу, перекурим, — настоящая осанна агента вертелась в голове, но никак не всплывала: то ли Станислав Михайлович, то ли Виталий Станиславович.

Агент, узнав Пашу, побелел лицом. В этом не было ничего удивительного, многие из завербованных горячим методом при встрече с опером не бросались в объятия.

— Я не курю, — нашел что ответить Стас. Он оказался здесь, в совершенно незнакомой фирме, по уговору со Светланой. Она просила попасти, начнется ли подозрительная суета, когда девушка выйдет от гендиректора. И потом на улице, ежели подтвердится, хвосты отследить. Но кого-кого, а одного из своих истязателей Стас здесь никак не ожидал встретить.

От скуки беседой заинтересовался четвертый в очереди безработный. До этого он изводил Стаса зачитыванием вслух тревожных новостей из «Третьего глаза». На первой полосе чтеца перепугало сообщение о грядущем всеобщем потеплении. При чтении второй страницы он очень испугался за свою квартиру, которую может отнять некий Черный Колдун. После прочтения третьей полосы с весточкой об вот-вот грянущем Конце Света сосед надолго ушел в себя.

— Ну не куришь, так просто рядом постой, поболтаем, давно не виделись, — со значением надавил опер. — Да ты не бзди, я тебя потом без очереди пристрою, — жизнерадостно добавил Паша, и остальные очередники потупились.

И поскольку Паша не устал тянуть за рукав, Стас подчинился. Ему было и горько, и смешно. Казалось, что сражается со стоглавым драконом. Драконьи головы, лохматые и рыжеволосые, нагло лезли со всех сторон, дымя беломором.

На зашарканном лестничном пролете сотрудник ИСАЯ со смаком продул хрустящую беломорину, прикурил без выпендрежа — от разовой зажигалки — посмотрел вниз меж перилами, посмотрел вверх и повернул к Стасу уже никак не радушное лицо:

— Ты, что ж, тленник, совсем офигел? Ты какого лешего приперся? Тебе разве не втемяшивали, что все контакты по телефону?! — однако сказано это было недостаточно сурово. Слишком уж Павла Васильевича переполняла гордость, за то, что он такой бдительный, и вообще молодец.

Тленник стоял перед опером затравленный по самые некуда:

— Да я… — на самом деле в душе Стас боролся с мальчишеским желанием послать рыжего подальше. И победил.

— Головка от амулета. Воистину, заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет. Ну-ка живо, чтоб ноги твоей здесь не было!

Стас как-то странно посмотрел на дверь за спиной Паши, кротко вздохнул и затопал вниз по ступенькам. Все ускоряя шаг. Антиквар бы не удивился, если бы, покидая здание, встретил еще одного рыжего исаявского клоуна с мятой физиономией. Но судьба пощадила Стаса.

А исполнивший долг Паша с чувством глубокого удовлетворения сделал еще три глубокие затяжки, забычковал беломорину, сунул ее по регламенту «Пятница 13» в хранящийся в кармане полиэтиленовый мешочек с прочим личным мусором и, спустившись на пролет вниз, отправился через лабиринт коридоров в кабинет Ильи.

Как он и ожидал, в гостях у начальника отдела рекламы застал Петруху. В двух чашках подсыхали кофейные разводы, недостойные гадания.

Илья, удобно развалившись на стуле и перебирая четки, травил историю:

— …Захожу, и с порога: «Бога нет!». Кивают. «А вы вообще — сектанты!». Кивают. «Вы народ дурите, заставляете на себя пахать!». Кивают, хоть бы слово возразили. Вижу, диспута не будет, махнул рукой, повернул на выход, а мне пачку сектантских брошюр дарят.

Петя вежливо похихикал. Паша — нет, он эту мессагу слышал неоднократно.

На столе Ильи справа от чашек прижатые хрустальным шаром стопкой громоздились материалы по делу «Е с двумя точками». Однажды осерчавший Максимыч запретил Илье этим делом заниматься в служебное время. Но Илья не сдавался. Он пыжился доказать, что «Е с двумя точками» некие темные силы умышленно ввергли в филологическую опалу. Якобы эта операция являлась частью всемирного заговора по лишению российской культуры сакральной сердцевины. Паша Илью за подобное мировоззрение не раз продергивал на совещаниях.

— Там Максимыч не освободился? — еще улыбаясь, повернулся Петя к Паше.

— Не входить, не стучать, не ломиться, не скучать.

— Значит, не освободился?

— Там у него такая краля… — попытался руками передать впечатление Паша Илье. — Ее поцелуй похож на вакуумный взрыв, а объятия — на ковровое бомбометание, — а далее Паша наконец соизволил обратить внимание на Петю. — Ты какого Магнуса, стажер, стукачей на доклад в центральный офис приглашаешь?! — и в сердцах обнаружив в кармане несколько завалящих семечек, расшелушил первую в горшок с кактусом.

Петя, заранее готовый покаяться, не понял, но испугался. И служба ему опять не показалась медом.

— Гуляю я это по офису, — стал объяснять Паша вращающему на пальце нефритовые четки Илье. — И вдруг — ба! Знакомые все лица! Агент Фаберже в очереди ерзает, чтоб доложиться, какие гадкие сказочки про Черного Колдуна распустил. Я его, конечно, пинком под зад…

— Я ему не говорил про «РомЭкс»! — взвизгнул Петя, да так искренне взвизгнул, что не усомниться.

— Я, что ли, ему дорожку сюда указал?! — с прежней энергией, но уже без улыбки превосходства, хлопнул себя по ляжкам Паша. — Если ты такой умный, почему мантры не поешь?!

— Он вообще с крючка сорвался и дома не ночует, — поспешил выплеснуть горечь стажер. — А протоколу его каюк!

— Не понял, — честно признался сдувающийся на глазах Паша.

— Да чего ты не понял? — давящийся со смеху Илья закинул четки в выдвижной ящик стола, переставил от коллеги подальше горшок с кактусом и взял руководство беседой на себя. — Фаберже соскочил, и теперь от нас прячется. Вербовать его нужно по новой. А ты его за спасибо спровадил, — бесцветные запавшие глазки Ильи из-под рассеявшейся по лбу челки следили, как соратник будет выпутываться. Пальцы жадно сучили вылезшую из рукава свитера нитку. Илья был из тех, кто на охоте, прежде чем стрелять в уток, вежливо здоровается и называет каждую именем кого-нибудь из сослуживцев.

У Павла Васильевича сделался вид, будто ко дню рождения супруги он принес пудовый арбуз, который выбирал часа два, а арбуз внутри оказался зеленый как доллар.

— Мне надо к Максимычу, — думая о чем-то своем, Петя встал со стула.

— Ты это… — Пашино благодушное настроение испарилось безвозвратно. — Ты лучше ему не докладывай, — успел Паша посоветовать в затылок стажеру. — А я тебя заветному слову научу, чтобы он долг возвратил.

Петя вывернул по коридорам, преодолел лестничный пролет, миновал очередь. И преданно посмотрел в глаза Зоеньке.

Та хотела предупредить, дескать, шеф все еще занят. Дескать, у него какая-то фифа в копеечных чулках. Но тут дверь командирского кабинета широко распахнулась, и оттуда вышла дева столь приятной наружности, что Петя забыл про соседку. А пахнущая надкушенным яблоком прелестница плавно поплыла на выход, никого и ничего не замечая.

Как-то само собой получилось, что Петя впервые в жизни вошел в кабинет командира спиной и, все еще носом досмаковывая стойкий против тараканомора аромат духов красавицы, промямлил:

— Максим Максимович, у нас неприятности. С Перебродькова сняли неполное служебное несоответствие.

Максим Максимович первым делом развернул стажера за плечи лицом к себе, вторым — вытянул за спину Игорька руку и закрыл дверь. Седины Максимыча имели всклокоченность, словно он помыл голову, вытерся насухо, а причесаться забыл.

— Видал? — спросил шеф, не уточняя. Но и так было ясно, что вопрос касается покинувшей кабинет гостьи.

— Видел, — легко сознался стажер и к удивлению для себя покраснел, будто попался на нехорошем.

— Ноги в руки и проследи. Не зря ко мне всякие «сестры» во сне являться стали. Если понадобится мотор — лови, не торгуясь. Таксеру наплети про разбитую любовь. Затраты возмещу!

Чтобы шеф швырялся деньгами, такого еще не бывало. И Петя сам не понял как, но уже оказался вне кабинета Максимыча. Зоенька ему что-то сказала вдогонку, он не расслышал. Кто-то из клиентов замешкался по курсу, он оттолкнул клиента. И по лестнице, по лестнице, по лестнице выкатился на улицу.

Машины, слякоть, машины, слякоть… Разбрызганная колесами грязь на тротуаре, на фасадах. Прогромыхал автобус и зачадил улицу черным выхлопом. Красавица словно в воду канула. Петя постучал в окошко приткнувшейся у тротуара «волги». Саша опустил стекло, и Петю оглушила музыка:

— Дым сигарет с ментолом!.. — драл глотку из радиоэфира солист «Нэнси».

— Тут такая… — стажеру не хватило слов и он показал руками. — Только что вышла! Не видел, куда?

Саша покрутил пальцем у кудрявого виска и поднял стекло.

Петя выбежал на угол Литейного. Безнадега. Растворилась в бензиновых угарах и асфальтовых пространствах искомая барышня. Остались только машины, слякоть, угрюмые прохожие, выдыхающие пар и чапающие вдоль мутных витрин магазинов и кафе.

А Стас напряженно сквозь витрину вглядывался во внешний мир. Отсюда было не очень-то и разглядеть, но, кажется, мечущийся у афиш Дома Офицеров паренек — тот самый исаявец, который за колечком охотился. И пальто его, и стрижечка. Нервно разглаживающий салфетку Стас говорил:

— Это ОНИ! Я как рыжего увидел, чуть в осадок не выпал. Этот «РомЭкс» — подставная контора, а на самом деле там ИСАЯ! — парень и девушка спрятались в уютном кафе с покрытыми желтым лаком столами, с зелеными приятными для глаз стенами, с настенными тарелками а-ля майолика, способными вызвать у Стаса только презрение. Стас полагал, что устал бояться, что ненависть к обидчикам выжгла страх. Ан, одной встречи с дирижером унижения хватило, чтобы безотчетный страх вернулся. Стасу было стыдно и перед Светой, и перед самим собой. Но пока вернувшийся страх пересиливал стыд.

Света повела себя очень странно. Она опустила глаза к чашечке кофе и затеяла ложечкой гонять пену. Она вынула ложечку и мягко, но решительно положила на блюдце. Она погладила руку Стаса и спокойно сказала:

— Ладно, милый, не бери в голову.

Стас не сомневался, что Света ему поверила. Но почему она тогда встает из-за столика? Почему, совместно не обмозговав плюсы и минусы открытия, поворачивает к дверям?

— Ты куда?! — перепугав сидящую за соседним столиком чету, вскрикнул Стас.

— Успокойся, милый, я знаю, что делаю, — ответила девушка. И ответ ее прозвучал достаточно равнодушно, потому что сейчас мысли занимал не Стас. И плевать ей было, что подумают посетители кафе.

Света знала, что делает. Она начинает лениться со вкусом, и в рамках лени не выполнит заказ. И пусть другие находят шизоидные оправдания ее нелепому поступку. Перед не спеша трусящим троллейбусом Света перебежала Литейный проспект на красный светофор. Обогнула прижавшуюся к тротуару «волгу», из которой даже сквозь закрытое стекло пробивались музыка и слова:

— А я нашел другую! Хоть не люблю, но целую! И когда я ее обнимаю, все равно я тебя вспоминаю!

В эту дверь она входила второй раз, уже ведая о вахтерском пофигизме. Света была благодарна Стасу — он не упорствовал в удержании ее. А ведь еще чуть-чуть, и она бы выдала концерт. Выдала бы, что являлась в «РомЭкс» не по чепуховому поводу, а сделать в голове гендиректора маленькое огнестрельное отверстие. А вслед за гендиректором ей пришлось бы ликвидировать и Стаса, как опасного свидетеля. И еще кое-кого. Потому что неполная зачистка чревата.

Все, что было сегодня нужно Свете, это чтобы Максим Максимович перенес окончательное решение и согласился принять вице-президента мифического фонда завтра, строго-настрого зарек подчиненным соваться в кабинет и прекратил бы на день поток текучки. И еще маленькое пожелание — чтобы в кабинете не так воняло тараканомором. Тогда Светлане ничто не помешало бы при обсуждении какого-нибудь пункта контракта легким движением руки обнажить пистолет и попросить гендиректора улыбнуться на прощанье. Или, что привычней, вытряхнуть гендиректору за шиворот из холщового мешка ядовитую змеючку.

Ступени девушка отсчитала не спеша, но и не затягивая. На очередь жаждущих трудоустройства не глянула и умышленно, из женской стервозности, не пожаловала вниманием толстуху секретаршу.

В кабинет командира «РомЭкса» Светлана вошла буквально следом за пареньком в модном черном пальтишке, даже дверь не успела закрыться. И с порога, не рассусоливая и не стесняясь паренька, выпалила:

— И снова здравствуйте, Максим Максимович! А ведь я вас вроде как пристрелить должна.

Ей понравилась реакция начальника «РомЭкса». Он прервал чтение факса, смял и метнул его в мусорное ведро, так в прошлом веке кавалеры бросали дамам под ноги шубы. И вежливо жестом пригласил усаживаться:

— Будьте любезны, ваш кофе еще не убрали. Хотите, свежий сварят? Кофе — дрянь, но на более дорогой пока не зарабатываем. И ты, Петруша, куда-нибудь присядь. Не маячь, — перемена, произошедшая в хозяине фирмы была разительна. Не затурканный копошист встретил Светлану, а бравый мужик. Настоящий полковник от рекрутинга и кое-чего похлеще.

В жизни каждого киллера может наступить момент, когда приходится общаться с органами. На первом свидании с органами Света решила вести себя, как на первом свидании. Не душу изливать, а дожидаться конкретных вопросов. И вопросы последовали:

— Кто же нас заказал? — сложил ладоши лодочкой над засеянным початыми фирменными бланками столе гендиректор. И стал похож на доброго Айболита из детской поликлиники.

— Некто Герасим Варламович Передерий, — с мрачной решимостью, будто выполняет мужскую работу вроде выколачивания ковра, стала сознаваться неудавшийся вице-президент.

— Ты гляди, — улыбнулся Максимыч растерянно пялящему глаза Пете. — Совсем оборзел, под собственным именем работает. А вы, СЕСТРИЧКА, — повернулся хитро щурящийся начальник ИСАЯ к Свете, — его приметы перечислить смогли бы? А вдруг какой другой подонок назвался именем честнейшего человека.

Теперь черед хлопать ресницами наступил для Светланы. Раньше она не задумывалась, но ведь действительно не могла вспомнить ничегошеньки.

— Да вы, сестричка, руки не ломайте. Точно — Передерий. И более ушлые люди не могут. В профиль и анфас, если знакомы, при встрече узнают, а вот описать не могут. Одна только верная примета — отсутствие правой руки.

По тому, как говорлив стал душка Максимыч, Света оценила, насколько ему нужна ее помощь. Света готова была оказать эту помощь. Ведь в душе она добрая девушка.

Петя и слушал, и не слышал. Когда решался поднять глаза, пугался, что выдаст взглядом грешные мысли, и проворно опускал подбородок. Петю в гостье умиляло все. И свободные плавные движения. И негромкий, но глубокий выразительный голос. Светло-русые волосы, серовато-голубые глаза, фарфоровый оттенок кожи, лебединая шея… Интересно, заметила ли девушка, какой классный сегодня на Пете галстук? Стоп-стоп-стоп. Он совсем потерял нить разговора.

— Кстати, — продолжал Максимыч, разом отодвинув, будто ему мешали, или собирается заняться армреслингом, бланки, телефон, календарь, брелок… — Меня лишить жизни у вас бы не получилось. Меня убить столь же трудно, как и Черного Колдуна.

— Простите, кого? — Света непонимающе навострила ушки. Вот-вот: Черный Колдун, гоблины, орки, нежити плюгавые и уроды всех мастей ей только и попадаются в этой инкарнации. Все, дает слово, если выкарабкается, с профессией ликвидатора завяжет. Пойдет в зоопарк и будет выкармливать малышей, от которых отказались мамы-львицы.

— Это его аукало в инфернальном мире. Другой у него к вам был интерес, сестричка.

На очищенное пространство стола из вороха бумаг выполз, тяжело перебирая лапками, будто возвращается из пешего паломничества в Иерусалим, здоровенный таракан. Поводил усами, будто хотел крикнуть: «Анафема на ваши головы, ироды!», и издох. Света вздохнула:

— Вы не представляете, как я от всего этого устала, — и тут же мысленно шлепнула себя по губам. Потому что по наклюнутой роли далее должна бы следовать пошлейшая фраза: «Никто не защитит бедную сиротку!». Позор! Следовало скоренько сменить амплуа, и Света пока прикусила язык, в уме примеряя тот или иной типаж. Кошечка с коготками? Пионерка Настя? Королева хулиганов?..

Максимыч, сметая труп насекомого на пол визиткой вице-президента фонда «Алфавиль», пропустил лирику мимо ушей:

— Вы — профессионал. Небось сегодня являлись, чтобы просчитать отход после покушения. То есть Передерий не сомневался, что вам удастся соскочить невредимой. А дальше? А дальше против вас весь город. И где вы сможете схорониться? Только у Передерия…

Света не стала притворяться, будто выводы Максимыча ее не пронимают до донышка. Вот почему Передерий настаивал на снайперской винтовке. Но зачем тогда Магниев сунул ей «беретту»? Когда Светлана, сменив профессию, выкормит львенка, она натравит хищника на Магниева.

— То есть это…

— Зачем-то хотел вас покрепче к себе привязать господин Передерий. Очень уж вы ему нужны ЗАЧЕМ-ТО, — подчеркнул Максимыч и ловко метнул визитку в мусорное ведро, как несущественную улику. — Скажите, сестричка, а вы самого Черного Колдуна допреж шпокнуть не пытались?

Петя опомнился: оказывается, он уже минуту грыз колпачок авторучки, виновато сложил руки на коленях. Внешне Светлана на каверзный вопрос никак не отреагировала. А Максимыч, знай себе, продолжал размышления вслух:

— А как его можно убить? Только так, как и меня. Но мне теперь мало изничтожить Передерия. Мне теперь проведать обязательно надо, что за суету этот фрукт поднял в городе…

— Когда мы с ним были в Эрмитаже… — робко начала Светлана, невинно улыбаясь, как Красная Шапочка.