ГЛАВА 6
Автомобиль мчался с бешеной скоростью в окружении покрытого тьмой леса: слева и справа возвышались высокие сосны, верхушки которых с треском качались под порывами холодного ночного северного ветра.
Левая рука неторопливо открыла багажный отсек в салоне внедорожника и с интересом принялась исследовать скрываемое им пространство: сперва пальцы вытянули из общего хаоса предметов огнестрельный пистолет с надписью «Фоллинг»; книгу «Нотовэ» с вложенной под конец второй главы закладкой, представляющей собой астрологический календарь; компакт-диск с единственной надписью в виде трёх восклицательных знаков и приложенной фотографией улыбающейся девушки, красивые золотые серьги в виде сердец которой отсвечивали несколькими буквами: TERCOP… Кисть, сохраняя плавность в движениях, спокойно включила плеер и вставила в отверстие носитель информации.
Алон полностью погрузился в себя, мысленно цепляясь за Юву каждым мгновением прошлого. «Я люблю тебя! Знай, что я буду скучать…» – из динамиков сладкой карамелью вытекали слова красивейшей композиции, исполняемой высоким мужским голосом. Израильтянина посетило замешательство: Алону показалось, что каждое слово песни звучит два раза с перерывом, длительность которого сравнима лишь с молнией на небе. Но второй мужской голос, который полностью повторял… подлинный и ни в чём ему не уступал, таки действительно заполнял собой помещение внедорожника. «Пожалуйста… Пожалуйста… Останься… Останься…» Скорость движения автомобиля незамедлительно снизилась: землянин, окончательно запутавшись в подлинниках, повернул голову в сторону пассажира и не поверил своим глазам! Существо пело! Нежным, высоким голосом, в котором прослеживалась всё та же идеальная искусственность. Существо, сила которого с лёгкостью превосходит потенциал восьмицилиндрового двигателя!.. Водителя накрыли волны холодного пота!
Тем временем приближалась первая ключевая точка: разделение трассы на две автомобильные дороги под углом в двадцать пять градусов. Двадцать пять… «И снова эта цифра!» – подумал Алон и вспомнил, что суливейская власть именует показавшийся участок не иначе как «Четверть от ста»… Поворот налево упирается в их столицу – Амнезивилль, направо – в ядерный объект. Израильтянин покосился в сторону существа, которое промолвило лишь одно-единственное слово с момента своего появления (не считая слов красивейшей песни).
– Куда поворачивать? – поинтересовался землянин не без доли осторожности.
Существо, пронзительно и оценивающе взглянув в его глаза, ответствовало с подозрением:
– Направо.
Землянин, основательно задумавшись о скрываемом подтексте, таки разорвал коллапсирующий мысли зрительный контакт с пропитанным тревожными волнами нежеланием.
Всё началось с «Четверти от ста»: недолго размышляя над услышанным, израильтянин принялся старательно вглядываться, потихоньку приподнимая правую бровь, – свет фар высвечивал лишь левый поворот! «Как такое возможно?! Что за абсидеумщина?» Землянин, стараясь не показывать свой страх, приложился подпотевшей от напряжения ладонью к панели с подсвеченными кнопками и включил дальний свет вместе с противотуманными фарами – никакого результата. «Алон, послушай! Это может нам помочь! Пункт один два – право на пользование дорогами специального назначения принадлежит исключительно представителям государственных органов и абсидеумской цивилизации», – в память врезались эпизоды беседы с любимым и наиболее прекрасным творением Вселенной. – «Два четыре, абзац S – распоряжения представителей абсидеумской цивилизации выполняются в безапелляционном порядке. Ты не устал, милый?» – последнее слово эхом раздалось в голове у Алона в тот самый момент, когда до поворота оставалось несколько мгновений, равняющихся короткому вдоху, уже им начатому. Его глаза приговором остановились на тёмной области с правой стороны, а ладонь палачом повернула руль согласно полученному приказу!
– Как видишь, поворот здесь есть, – послышался голос судьи на пассажирском сиденье. – Истинный суливеец повернул бы налево.
– Нет! Пункт два четыре, абзац S! – прошептал Алон.
Автомобиль въехал в коридор… из живых полицейских, подходивших к обочине в качестве отклика на свет фар. Концентрация ужаса в мозгу землянина уже превышала все мыслимые пределы!
– Тебя похоронили три с половиной минуты, тварь земная.
– Какие минуты?! Пункт два четыре Устава Суливеи: я обязан выполнять распоряжения абсидеумов! Я не вижу их!
– Я внешне ничем не отличаюсь от них, – безапелляционно проговорило существо, взявшись за пистолет Фоллинга.
Полицейские выстроились в две шеренги, каждая из которых находилась на своей стороне от трассы. Свет обнажал их напряжённые лица аж до крайней точки, в которой его поток полностью рассеивался в пространстве. Шеренги не заканчивались! Усилившийся ветер рвал их чёрные куртки, а периодически пролетающие листья берёз вместе с остальным надземным лесным покровом порой скрывали глаза, пристально сверлящие автомобиль.
– Эту местность мы именуем «Маленькая Деумия». Здесь происходят ужасающие аномалии.
– Ты не абсидеум!
– Верно. Но мне досталась их душа и доступ в абсидеумское поле.
– Душа, которая генерирует гораздо больше эвотонов, чем моя… О господи! Я знаю, кто вы такие!.. О господи! – оторопевший землянин терял контроль над управлением транспортным средством.
Существо слегка ухмыльнулось:
– За последние несколько дней представители вашей ничтожной кучки батареек пережили столько эмоциональных мгновений, что их хватит на столетия. Ха, ха… – он беспристрастно поднёс выходное отверстие ствола к виску израильтянина.
– Но как им удалось создать вас?! Я же воевал с вами бок о бок! Не там угрозу искали! Не там угро… Как… Как? – Алона начинало заносить в крайность: землянин сходил с ума в буквальном смысле.
– Полицейские. Взгляни на них… Каждый суливеец подвергается воздействию Излучателей. Каждую ночь, в полночь. Который сейчас час, тварь земная? – Алон не реагировал – лишь слушал с безумным взглядом. – Семь минут первого. Каждый раз ничтожная власть такой же ничтожной Суливеи по нашему распоряжению определяет информацию, подлежащую удалению из памяти граждан этого дерьмового псевдогосударства. Информация о Маленькой Деумии стирается постоянно, тварь…
– Земная… – продолжил уже сошедший с ума израильтянин с широко раскрытыми глазами.
– Если за тобой здесь никто не наблюдает, значит, ты покойник! И никакая голограмма с наблюдателями не спасёт от кровавого кошмара… – существо на этих словах оглянулось в зеркало заднего вида и на полицейских в нём, которые моментально после проезда автомобиля направляют взгляды друг на друга: тот, что стоит справа, рассматривает того, который находится через дорогу. – Я тебе велел поворачивать направо! Поворот, который визуально не существует! Поворот, о котором можно лишь услышать! Я тебе сказал о нём без одной минуты двенадцать, тварь земная… У суливейца бы стёрлась информация.
– Бу… Ба… Ал… – землянин наблюдал за палачом стеклянными глазами и издавал нечленораздельные звуки.
– Либо ты уже прежде знал о повороте. Но не об аномалии. Нет. Ты не только не знал, но и догадываться о ней не мог. Об ужасе, удобряющем эти земли кровью уже месяц. Как и мы… – существо сфокусировалось на совершенно безумном лице Алона, которое не выражало ни единой мысли. Фокус искусственного взгляда вызывал в хозяине отнюдь не сожаление, но оценивающий холодный анализ. – Прощай, тварь… земная!
Пассажир швырнул пистолет в сторону, со скоростью Этона вытянул руку к водительской двери и вышиб израильтянина из автомобиля на скованный прохладой асфальт. Алон перекатился несколько раз, пока полностью не остановился, вдыхая дорожную пыль с примесями лесного покрова.
Что-то резко приблизилось к нему и исчезло, издавая потрескивание! Землянин спиной почувствовал, как нечто хищно окружает его… На крохотных асфальтных бугорках мгновенно начала нарастать какая-то липкая слизь, играющая микроскопическими волнами. Алон услышал, как непосредственно над его ушами сомкнулись челюсти – два раза – слева! Затем – справа! Нечто шипами попыталось вцепиться в спину и подбросить его, распространяя нарастающий вой и шипение!
Израильтянин подскочил: в его распоряжении оставалась лишь доля секунды! Спускалось с неба! Лишь… Ползло! Доля… Мчалось! Секунды!.. Отовсюду!
* * *
Красивая планета… S24… Не такая уж и хрупкая, как о ней отзываются земляне: столько тысячелетий терпеть их присутствие… Нет, однозначно не хрупкая. Стальная… Или, лучше сказать, субстанционная!
Земляне… Нужно быть до конца честным: наша абсидеумская цивилизация приложила немало усилий, чтобы превратить их жизнь в сплошной ад. Мы стали раковой опухолью для них, ведь именно из-за нашего вмешательства земляне лишились спокойствия в обществе, благополучия в семьях, радости в глазах детей и надежды в сердцах их родителей! Лишились скрупулёзно выстроенного столетиями миропорядка, согревающей душу веры… Лишились планеты! Будущего…
– Азерцивилунд, модули готовы! Распылять?
– Не здесь. Рано, – ответствовал я и прикипел пристальным взглядом к конструкции «Шлема», строительство которой не прекращалось ни на мгновение: цивилизация Варианта, мерзкое творение Фоллинга, Су Ливея и Вархунда, стремилась как можно быстрее подчинить себе Землю, уничтожив её истинных хозяев. В качестве элементов глобального сооружения, которое должно полностью окутать собой планету благодаря немыслимому размеру, на сей раз использовались отнюдь не спутники, как когда-то у патрийцев. Модули! Созданные по нашей технологии, патрийца им в сердце! Каждый из модулей располагал Излучателем – оружием, которое вариантяне непременно задействуют, как только Субстанция изолирует S24 от внешней Вселенной, сформировав «Шлем»… Уничтожать элементы конструкции абсолютно бессмысленно, поскольку их производство не останавливается ни на секунду и может быть увеличено. Такая серьёзность наряду с истреблением землян имеет под собой и вторую основу: цивилизация Варианта вовсе не питает иллюзий насчёт своего будущего, планируя использовать сооружение для защиты, ведь испепеление созданной нами же паразитической мерзости является главной целью для абсидеумов и патрийцев. Двух цивилизаций, которые находятся в состоянии войны… Всё смешалось… Ну и, конечно, целью для землян… Для оставшихся в живых, которые успеют эвакуироваться с уже чужого для них мира. Те же, кто останутся верными красавице S24 или прикованными болью безысходности, превратятся в аккумулятор для ненасытных и безжалостных вариантян!
– Сколько осталось до окончания строительства этой кучи дерьма? – я уже привык и перестал оплывать диковинную глубину эмоциональной впадины океана моей обновлённой души. «Как закрутил!.. Обожаю изменения! Я назову их «сто восемьдесят»! Обожаю!.. Клаудеумы, вы Боги!.. – раздался в голове терракопийский голос примитивного мировоззрения. – В их случае не клаудеумы, а тезийцы… Хе, хе… Получается, что для каждого уровня – свой Бог, хе, хе».
Аликультунд – мой покорный помощник – послушно манипулировал голограммами и с деловитостью отрапортовал:
– Пять часов!
– Через пять часов Земля безвозвратно изменится, а земная цивилизация прекратит своё официальное существование. Помнишь межцивилизационное правило? Нет планеты – нет цивилизации!
– Печально, – с искренней грустью ответил абсидеум.
Я не испытывал угрызений совести! Нет! Да, из-за нас земляне лишились… права именоваться землянами! Фактически именно мы уничтожили их. Вариантяне здесь играют роль лишь стервятников – обгладывают то, что оставил после размашистого пира сытый хищник. Но что-то всё-таки изменилось в нас… Мораль?.. Всё та же! Забор эвотонов у низших цивилизаций, информационная алчность, золотая лихорадка с надеждой заполучить мемаурум! Для… абсолютной власти и подчинения! Но какова же тогда природа наших изменений? Что скрывает за собой цифра сто восемьдесят?
– Скажи, испытываешь ли ты чувство вины перед землянами? – с неподдельным любопытством поинтересовался я у помощника, который смутился внезапностью услышанного вопроса.
– А за что?!
– Тогда, может, не нужно помогать им? Может, развернёмся? Как ответишь – так и поступим! – категорично заявил я.
Помощник молчал, задумавшись над моими вопросами. Может быть, впервые… «Радикальное повиновение сохранило силу в полном объёме! Выполняет приказ о спасении землян, но не пытается разобраться в нём. Какой же ответ я услышу сейчас?..»
– Им нужно помочь эвакуироваться! Я поддерживаю Его распоряжение о предоставлении убежища на нашей планете! Да и потом, в противном случае мы ослушаемся и не выполним Его приказ! – ответствовал представитель моей изумительной и величественной цивилизации.
«Да и потом! Да и потом…» – в моей голове эхом раздавалась важнейшая часть прозвучавшего ответа. – Выходит, повиновение – в строю, но качественно изменилось, уступив лидерскую позицию в пользу… В пользу… М-м-м…»
– А почему? Зачем им помогать? – принялся допытываться я.
Помощник с нежеланием оторвал взгляд от медленно подлетающего модуля, который вместе с миллионами остальных таких же объектов шаг за шагом формировал истребляющую человечество инквизиционную клетку. Фокус его внимания, прежде чем остановиться на мне, захватил в плен земной сверкающий ковёр, золотистыми красками переливающийся на роскошном фоне дышащего океана. В полной тишине… «Хм! Серьёзно, в полной тишине!..» – неодобрительно подумал я и развернул перед собой спасительную голограмму.
– Я думаю, что земляне так бы не поступили с нами! – эмоционально и вдохновлённо проговорил абсидеум.
«Земляне так бы не поступили… С нами! Земляне!..»
Я приблизился к прозрачной поверхности Атона и старательно принялся вглядываться в изгибающиеся непрерывные потоки модулей, которые тысячами тянулись с каждого из континентов планеты. Словно гигантские нити паутины… Словно высасывающие кровь щупальца…
– Азерцивилунд, поступил сигнал с точки пять восемнадцать! Одесса! Там же располагается и патрийский Эвопорт – их станция приземления и взлёта является одной из лучших.
– Свяжись с его Системой. Я хочу знать, сколько патрийских Вотонов и земных Этонов находятся в очереди на эвакуацию.
– Сто процентов!
– Так вот и узнай! Твоё мнение закончилось на том, что «земляне так бы не поступили с нами!» Ты понял?..
– Азерцивилунд, извини! Но я тебе как раз и назвал их количество.
– Сколько?! – недоверчиво и ошеломлённо переспросил я. – Патрийцы не взяли ни единой души в свои Вотоны?! Может, скажешь, что на них – тёмные костюмы с очками?!
– Судя по сообщению, их корабли так и не взлетели. Причина неизвестна. Если позволишь…
– Говори!
– Вполне вероятно, что вариантяне их дожимают…
– Выведи мне все точки с процентной шкалой угрозы!
На появившейся голограмме я мысленно подсветил надпись: «Валготар». В помещении начали разливаться волшебные, но угрожающие и довлеющие звуки моей милой и прекраснейшей во всех Вселенных планеты! Мелодичный и переливчатый гул наполнял каждую клетку безудержной гордостью за принадлежность к моей цивилизации – сильнейшей и не преклоняющей колени ни перед кем, планомерно шагающей к единственно логичной цели развития – познать Алгоритм и, если возможно, выйти за его пределы… Философия абсидеумской жизни не подходит многим цивилизациям… Да, для некоторых наши методы достижения благородной цели (а познание Бога – благороднейшая из целей) будут считаться антиморальными и уродливыми. Впрочем, как и их методы – для нас… Сто восемьдесят… Снова эта цифра! Тем временем я остановил взгляд на вращающемся справа от голограммы выбора трека Валготаре и налился любовью… В Системе Атона существовали две модели нашего дома, каждая из которых соответствовала величественной действительности: первая представляла собой сферу, сочетающую все цвета радуги, каждый из которых путешествовал широкими продолговатыми волнами по Тверди – кропотливо созданной абсидеумами искусственной поверхности; а вторая скрывала истинный внешний облик Валготара – не менее захватывающий и пробирающий дрожью, находящийся непосредственно под… Твердью!
– Азерцивилунд, список!
Одесса таки находилась на первом месте.
– Немедленно на берег Чёрного моря!
– Выполняю с воодушевлением! – каждый абсидеум получал неописуемое наслаждение от появившихся эмоций и всячески стремился поделиться ими с окружающими. Особенно – при повиновении. – Позволь заметить: ты напоминаешь мне одного… э… отвязного и прикольного землянина – американца…
Я не слушал своего помощника, потому что с тревогой и разъедающим любопытством приблизил участок с недавно прибывшим модулем. На летающем аппарате виднелась надпись, оставленная, без сомнения, человеческой рукой! Я прошептал два слова… Затем повторил их… И снова!
– …помнится мне, как однажды землянин, находясь перед Вархундом, после произнесённого имени Его дочери, активировал удивительную композицию, посвящённую… м-м-м… мудрости, справедливости и…
– Аликультунд, замолчи и быстро глянь значение слова «трахать»!
* * *
Злата подбежала к прозрачной стене, отделяющей комнату для допросов и камеру временного заключения, в которую она только что проникла. Неподвижные вариантяне находились в каждом из помещений, полностью поддавшись искусству превращения в путешествующие сквозь века скульптуры. Словно их выключили!
Широкие и встревоженные зрачки патрийки остановились на лежащем одессите. Дышащем…
– Слава богу! Слава богу… Слава… – не уставала повторять Женщина, внешность которой поражала своей внеземной красотой, а уверенность не оставляла никакого шанса на сомнение в её способности дотронуться до горизонта… Помощник инопланетянки сохранял открытой небольшую голограмму с настройками гормонального фона, возвышающуюся над запястьем, – Злата боялась потерять контроль над чувственным букетом крошащей горы иррациональности до достижения поставленной священной цели.
Возле украинца, словно античные памятники планетарной чумы и кошмара, застыли вариантяне, которых все принимают либо за абсидеумов, либо за странных ужасающих существ: первый – с поднятой рукой и выставленной ладонью, а второй – с приготовленным для удара кулаком. Злата без промедления, но чрезвычайно осторожно дотронулась до прозрачной поверхности, вдохновлённо наблюдая за испачканным кровью Андреем. Словно боясь разбудить его…
– Давай быстрее! Будешь разглядывать его в антиграве…
– Целовать и нежные слова шептать!..
– Время, Злата! Мы не можем их удерживать бесконечно! – все голоса раздавались из-за спины Женщины.
Ей не хотелось отрывать взгляда от единственного в целой Вселенной воплощения кристальной любви. Но время… Возникшая мысль стала причиной появления голограммы управления одесским зданием Совета: на вкладке помещений третьего этажа Злата без промедления подсветила своим взглядом отвечающие за плотность и работу встроенных приборов настройки.
«Восстановитель успешно запущен», – раздался ровный и правильный, как у вариантян, компьютерный женский голос именно тогда, когда Андрей, испытавший на себе в недалёком прошлом ненасытную агрессию безжалостного эвотонирования, до хрипоты закашлялся.
– Милый мой… Прости, пожалуйста… – не переставала шептать Злата. Конечно, украинец не слышал её слов – стена, уже начавшая терять плотность, барьером сближения душ не пропускала ангельский голос.
Украинец, в кашле захлёбываясь от кровавой слюны, неуклюжими движениями перевернулся на живот: появлялись первые силы. Но на то, чтобы подняться, их катастрофически не хватало. Слабость, поддавшись на его мольбы и просьбы, лишь из жалости согласилась приподнять голову одессита: жаждущий взгляд соединился со Златой, которая всхлипнула от кристального счастья! Но… Но!.. Украинец нахмурился! Захлёстывающая нежность блеска её глаз гасла в обречённости застывшего лица Женщины. «Шо случилось?! Милая Злата, шо же происходит?!»
Одессит попытался подняться – не получилось! Тогда мужчина, позабыв о пульсирующих точках выжигающей боли разбитого лица, сломанного ребра, левого колена и пальцев рук, сконцентрировался на каплях крови перед собой, которые падали с его взлохмаченных волос. Каждая из них указывала путь к любимой! Андрей полз с глубоким глухим стоном! Словно догадываясь о поджидающем их ужасе.
Но долго ждать не пришлось: Злата внезапно отлетела в сторону и упала на смиренно парящий в воздухе стол, c оглушительным стуком соприкоснувшись с ним головой. На её прежнем месте находилась Ауда, которая бешеными глазами попыталась остановить процесс уменьшения плотности стены. Но у неё не получилось: голограмма коварно исчезла! Правило двадцать пятого уровня взошло на свой престол!.. И абсидеумка, над Помощником которой только что закрылось такое же самое окно с настройками гормонального фона, как у патрийки, на мгновение погрузилась в совершенно беспомощное и оторопевшее состояние: глава цивилизации Варианта растерялась. Но ненадолго!.. Её изумительные по красоте глаза вспыхнули безжалостной уродливой местью! Ауда ухмыльнулась, растекаясь по помещению хохотом сумасшедшего, в котором прослеживались безумие и жестокость. Как только абсидеумка удостоверилась, что Андрей не сводит с неё наполненных возведённой во Вселенную тревогой глаз, женщина медленно и демонстративно подняла зажатый в ладони вакидзаси.
– Живо! Перехватывай моё эвотонирование! – послышался из-за её спины встревоженный абсидеумский голос и топот.
– Нет! Нет! НЕТ!.. НЕ-Е-Е-Е-ЕТ! НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!.. – разъярённо рыдал одессит, вставая на ноги и моментально падая на пол, цепляясь вывихнутой рукой за все попадающиеся предметы, чтобы любой ценой приблизиться к исчезающей стене! Умереть, но успеть! Успеть, но не умереть!..
Ауда, налюбовавшись украинцем за долю мгновения, незамедлительно подошла к лежащей без сознания Женщине и нанесла удар! Второй! Третий!..
– НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!
– Перехватил эвотонирование! Да выдвигайся же ты, патрийца тебе в душу!
– Получай, ссучка!
– Следи за вариантянами! А ты эвотонируй её! Да шевели же ты задницей!..
– НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!
– Шлюха конченая! Изрежу твоего Аврория, как и тебя!
– Эвотонирую её!
– НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!
– Наблюдайте за вариантянами! Не спускайте с них глаз, иначе погибнем на месте!
– А сейчас – в горло! В горло! Ещё!.. Патрийская стерва!
Абсидеум, приближаясь к женщине, приподнял ладонь и взорвался огнём своих глаз! А добравшийся до уже исчезнувшей стены украинец, совершенно теряя контроль над ситуацией, а над собой – и подавно, подхватил лежащий вакидзаси застывшего вариантянина и с воплем отчаяния запустил оружие в голову Ауды. Но эвотонирование абсидеумом заставило её выровняться, и клинок предательски соприкоснулся лишь со щекой и ухом, основательно и глубоко вспоров их.
В голове у Андрея всё замедлялось… Яркое освещение болью мельчайших деталей высвечивало каждого в камере временного заключения. Земной мозг с внеземной лёгкостью превосходно контролировал ситуацию: девять абсидеумов поднятыми руками эвотонировали каждого из двадцати вариантян – восемнадцать в камере, ещё два – в комнате для допросов. Каждый из новых хозяев планеты Земля пребывал в противоестественном состоянии безоговорочной неподвижности – их лёгкие не наполнялись воздухом, а всеохватывающие глаза одессита без труда удостоверились в отсутствии пульса на набухших сосудах. Чересчур правильно набухших… Осознание увиденного ужасало!
Абсидеумы не были похожи на себя обычных. С виду – такие же элегантные и скрупулёзные в достижении успеха. Но в них появилось то, что настораживало одессита? – душа. Свобода в движениях, мышлении, действиях, выборе костюма… На одном из них виднелся галстук красного цвета! Не чёрного! Красного!.. Изменения подарили им эмоции – душу – часть их сознания, отвечающего за генерирование эвотонов. Теперь уже – в изобилии… Их эвотонирование, которым любовался отключённый от душераздирающей ситуации Андрей, лишилось охотничьего голода, излучая патрийскую грациозность и… свободу души. Сейчас их объединяло земное упорство – абсидеумы лишали вариантян эвотонов на пределе своих возможностей: каждая секунда, пропитанная инопланетным потом и вдохновлённая неземной стойкостью, давалась им чрезвычайно трудно.
Играли композиции отлично знакомой группы, носящей имя материка, который ещё несколько прощальных часов послужит домом украинцу: потрясённый происходящим Майкл так и не остановил проигрывание.
Но внезапно! Фокус внимания со скоростью Этона выхватил прилипший к внешней стороне окна одинокий тополиный лист с солёным привкусом и ароматом Чёрного моря…
Тем временем абсидеумка, посчитавшая, что полностью переиграла бывшего главу Совета, плавностью движения лица, каждая клетка которого уже впитывала чистейшее мстительное зло Вселенной, с жадностью нашла взглядом Андрея. Свист в её голове увеличивался, а слабость постепенно затягивала петлю на изумительной – гладкой и с лёгким загаром – пьянящей шее. Десятый абсидеум, эвотонирующий женщину, выхватил левой рукой плазму и вопрошающе обернулся в сторону представителей своей цивилизации.
– Заканчивай с ней…
– Тупицы! Когда мемаурум будет в моих руках, я остужу ваши уродливые души до прежней потерянной абсидеумской красоты!
Мозг украинца заботливо вернул хозяина в прежний режим восприятия действительности, не связанного с только что пережитым шоком и трепетом? – Злату уже не вернуть: абсидеумка… искромсала её тело и перерезала ей горло! Одессит зверски сжал рукоять орудия и направился в сторону женщины, ускоряя шаги.
– Стреляй! Немедленно! – послышалось из-за спины десятого абсидеума, который, всё так же увеличивая концентрацию эвотонирования, уже плавно прицеливался в…
Андрей, абсолютно не замечая присутствующих, бежал!.. Землянин мог бы повторно выпустить клинок в шею, но ему теперь это казалось непростительно лёгкой смертью! Его сердце наполнялось злом – таким же чистейшим и мстительным!.. Злом, позаимствованным одесситом из точки его абсолютной квинтэссенции – добра! Украинец мечтал собственноручно обезглавить змея! Ауда, не подвергающая сомнению продолжение своего Пути, с дьявольским энтузиазмом оценила поступок землянина и, запутываясь в словах из-за достигающего вершины эвотонирования, проговорила:
– Ты мне нравишься, дьявол! Я тебя не трону, но…
Как гром среди ясного неба Злата что-то прошипела в конвульсиях, и это моментально растопило в бывшем главе Совета всё бережно собранное им зло. Лицо Ауды высочайшим потенциалом внеземного разума излучало готовность к дальнейшим действиям – абсидеумка всё просчитала. Восстановитель, являясь одним из элементов её изощрённого плана, оказывал результативное, но бесполезное в перспективе воздействие на патрийку.
Андрей, из-за иррационально возвышенной любви потеряв контроль над вакидзаси в своей ладони, словно ураган, направлялся в сторону Златы и находящейся рядом Ауды. Но не менее развитый интеллект десятого абсидеума уже плавно прицеливался в… ладонь украинца! В зажатый клинок! Вакидзаси, с жадностью поджидаемый абсидеумкой… Эвотонирование десятым ослабевало из-за его чрезвычайной концентрации: инопланетянин прицеливался в движущуюся точку пространства, ширина которой не превышала величину мячика для гольфа!
– … клянусь, что буду безжалостно убивать любого, кто станет тебе дорог! – с этими словами женщина, словно трудноуловимая вспышка молнии, поднялась, разбежалась и прыгнула в пространство, которое по воле Златы уже избавилось от стремительно терявшего плотность окна. Ауда полностью переиграла абсидеума, который так и не выстрелил в клинок… Так и не закончил с абсидеумкой…
– Милая! Не уходи! Не уходи, слышишь?!
Абсидеумы окружили их, не теряя концентрации эвотонирования ни на мгновение. Десятый, выражая чувства каждого из них, спрятал свой взгляд и наклонил голову. Справа, возле растворившейся стены, а теперь – отверстия в комнату для допросов, появилась голограмма управления зданием с воспламенившейся красным цветом нижней частью: абсидеумская мысль только что отключила Восстановитель. Запятнанные кровью цепи и оковы, бездушный якорь для стремящейся в рай души…
– Не оставляй меня здесь… Прошу тебя!.. Какая же я сволочь… Какая же… Мне следовало говорить тебе это днём и ночью, в любой точке Вселенной!.. На коленях у твоих божественных ног! Я люблю тебя, Злата, люблю, солнышко! Люблю, дышу тобой и мыслю! Я подонок! Боялся!.. Ненавижу и проклинаю! Собирался умолять тебя, священную, стать… ублюдок грешный!
Слова украинца и настойчивые попытки Златы разомкнуть веки, чтобы в последний раз рассмотреть любимого землянина, заставили десятого отвернуться и плотно закрыть глаза… Остальных охватила непривычная дрожь…
Андрей схватил ладонь Женщины и нежно прислонился лицом, смачивая её кровью и прозрачными каплями горя!
– Нет… Н-е-е-т… Нет… – полушёпотом повторял одессит, захлёбываясь душевной болью, которая волнами трепета проносилась сквозь каждую клетку. – Будь я проклят навеки! Будь я проклят навеки!.. Слышишь, Бог?! – внезапно раздался разъярённый крик исповеди. – Слышишь?! Я тебя вызываю! Тебя! Бога, который распоряжается жизнями! Ты! Ты не имеешь права! Я… прошу тебя, – храм наполнился молящим шёпотом, – меня забери… Меня, я сказал! Меня! Бог всемогущий, проклинай и забирай! Проклинай, как я проклинаю!.. Забирай, как я забираю!.. Злата, любовь моя, не смей прощать! – мужчина с мрачной жадностью взглянул на лежащий вакидзаси. – Не смей прощать…
Её священные неземные пальцы, сопротивляясь последней в жизни слабости, с бесконечным доверием дотронулись до его грешных губ, сомкнув их в кающемся молчании… Словно предостерегая от непоправимого поступка единственную во Вселенной близкую ей душу. Внезапно Женщина безуспешно попыталась вымолвить что-то сокровенное! Но тщетно… Глаза по-прежнему не открывались. И остались лишь движения рук, стремительно теряющих силу: приближались финальные мгновения. Тогда её вторая ладонь, до сих пор сжатая в кулак, раскрылась!..
Раз… Два…
Её пальцы, пленённые умирающей свободой, соскользнули с земных губ, которые пребывали в полнейшей неподвижности: сомкнув веки, Андрей отчаянно запоминал каждое мгновение прощального соприкосновения. А затем – движения… Последнего движения рук Златы.
Три.
– Кольцо Верховного Стража! – в недоумении произнёс десятый абсидеум за спиной у одессита. – Его запрещено передавать кому-либо – это вопрос их Принципов!..
Украинец растерянно вглядывался в изумительное по красоте золотое кольцо, поверхность которого заключала в себя все десять планет патрийской звёздной системы. А также единственную надпись, буквы которой располагались между небесными телами: TERCOP.
Внезапно украинец пулей сорвался с места! Его крики запредельной ярости заставляли вибрировать каждый атом окружающей нас Вселенной. Плазменный шок одессита, нацеленный в окно, стрелял без остановки и с впечатляющим усердием безжалостного убийцы. Землянин мчался, заключив испепеляющий душу и тело союз с местью!
– За ним! За ним!..
До окна, сквозь которое камера наполнялась прохладной морской свежестью, оставалось несколько шагов. Море слилось с темнотой аж до горизонта – ни одного дышащего огня… И наличие водных масс лишь предполагалось: а может, за окном – провал в безграничную растянутую ткань пространства?.. Может, гигантская пустота какой-нибудь замкнутой сферы? Или мрачное дно океана глубиной в несколько километров?.. Почему мы настолько убеждены в том, что, например, засыпая однажды в тёплой безопасной постели, спустя мгновение не окажемся в открытом безграничном космосе? Нам кажется, что Вселенная находится где-то за облаками… Но это не так! Мы каждую долю секунды мчимся сквозь её ткань вместе с планетой, которая может однажды нас потерять. Нереально?! Но мозг ведь в состоянии вообразить такой сценарий… Значит, уже не менее реальней, чем горизонт событий чёрной дыры размером в Солнечную систему, которая поджидает одессита непосредственно за отверстием третьего этажа одесского здания Совета. Вселенная, подпрограмма, Алгоритм… Любой параметр подвержен изменениям, преобразовывающим безрассудную нелепость в идеально согласовывающееся уравнение одной лишь мыслью творца Алгоритма… Именно его безразличный смех вместе со свистом эвотонирования, металлическим скрежетом, растекающемся в голове, моментально подкосил украинца, который незамедлительно опёрся о выставленные руки в стремительном падении!..
За прикосновением ладони последовали строго произнесённые слова, которые бывший глава Совета услышал лишь наполовину:
– Скажешь нам «спасибо», когда остынешь!
Взгляд десятого абсидеума, опустившего эвотонирующую руку и прекратившего процесс забора элементарных частиц одессита, снова в замешательстве прикипел к надписи:
– Такие кольца или серьги, состоящие из терракопийского золота, получают лишь патрийские Стражи! Непосредственно на Терракопи!
– Злата ведь хотела ему что-то сказать… – задумчиво произнёс один из пришельцев. – Слушайте, а кто такой этот Аврорий?
Воцарилась тишина – остальные пришельцы оставили прозвучавший вопрос без ответа. То ли из-за отсутствия информации, то ли благодаря поддержанию достигнутого уровня концентрации эвотонирования вариантян – неизученной цивилизации, остановить которую можно лишь таким кропотливым способом. Десятый испытывал согревающую сердце гордость: «Эвотонировать с такой силой, беседовать и не терять концентрацию… Как в старые времена – железную хватку не проэвотонируешь… Так что, изменения, катитесь в задницу цорга!» – абсидеума накрыла очередная волна эйфории и удовольствия от эмоционального всплеска. – «Удивительно, что мои не в курсе… Аврорий – воистину пикантная смесь, которая однажды пеплом и магмой ворвётся в наш мир! Не зря Ауда его настолько боится – первым вспомнила в качестве потенциальной жертвы своего списка вендетты. Презираю ли я её за произошедшее? Нет, конечно… Путь Златы всё равно бы оборвался именно здесь. Ауда оказалась его финальной Точкой, исполнителем воли Вселенной. С другой стороны, тогда ведь всякое убийство – финальная Точка!.. Означает ли это, что моя мораль рассматривает акт лишения жизни в качестве не противоречащего ей явления? Конечно, да! И логику, которой моя цивилизация всегда славилась, не проэвотонируешь… Но вопрос по-прежнему не снимается с повестки дня: почему я останавливал её?.. – над морем сорвался ветер, который с впечатляющей силой вламывался в помещение, разбиваясь о лицо абсидеума ароматной свежестью странствующих волн. Послышался шорох – инопланетянин повернул голову на два часа и взглянул на украинца, который уверенно поднимался на ноги, пытаясь, как и десятый, рассмотреть тьму. – Однозначно, патрийцы так с нами не поступили бы. Да! Именно так! Такая мысль появляется на этапе… М-м-м… Лишения жизни. Конечно, патриец патрийцу – рознь. Но когда ссылаешься на мораль (пытаясь её оценить) какой-нибудь цивилизации, нужно понимать, что неизменно попадёшь на уровень Вселенной. На первичную всеобъемлющую мораль – общую для каждого существа с его собственными моральными ценностями. А здесь, в масштабе Вселенной, без манёвров – либо совершенствование, либо деградация. Программа нашей Вселенной направлена на первый вариант. Но, например, программа Вселенной, которая родилась в чёрной дыре нашей галактики, вероятно, предусмотрела второй, чтобы сохранялась глобальная концепция, не нарушались правила игры, законы Алгоритма. О чём я? Непрерывная цепь, которая обеспечивает воплощение теории пространственной дыры на практике. Иными словами, вещество – оно же сознание – усложняется от объекта к объекту под влиянием положительных эвотонов и выбора, который не противоречит морали той Вселенной, где, собственно, и происходит такое совершенствование. Например, наша Вселенная. Сознание, усложнение которого достигло своего предела у нас, поглощается чёрными дырами, проникая в дальнейшие, внутренние Вселенные. Там вещество испытывает влияние сил деградации (таковых – для нас, но в той, внутренней Вселенной, это силы совершенствования), двигаясь в противоположном направлении, чтобы ворваться во Вселенные, которые снова будут его усложнять в векторе совершенствования. И так до бесконечности. Ведь количество Вселенных, которые находятся одна в другой, непостоянно: когда на одном конце первая схлопывается, на другом – появляется следующая. Однако в каждой Вселенной вещество не только совершенствуется, но и деградирует; не только деградирует, но и совершенствуется. Вопрос: какова судьба направления, не являющегося основным? Например, деградирующего сознания в нашей Вселенной? Неужели оно проникает во внешние Вселенные? Но это (проникновение во внешние пространства) невозможно по двум причинам. Первая – нарушает последовательность информационной эволюции – код Алгоритма развивается с учетом прошлого опыта и не может служить подсказкой для старых, несовершенных Вселенных. В противном случае ломается вся игра. Вторая причина основывается на факте непостоянного количества Вселенных. Иными словами, что бы происходило с веществом, если бы число пространств являлось постоянным? Сознание текло бы непрерывно по кругу сквозь все Вселенные! Но если в рассматриваемом случае первая из них схлопнется – цепь моментально разрушится… Так что же тогда происходит с сознанием, которое не является мейнстримом и не может вырваться вовне? Всё до неприличия незамысловато: вещество превращается в энергию, которая является не чем иным, как информационным превалированием – мышлением Алгоритма, нашего творца! А теперь – вывод по морали… Хм… Как же я издалека начал свои размышления!.. Словно промчался через весь пищевой тракт патрийца. Хе, хе… Главное – двигаться только по линии мейнстрима и не пытаться вырваться вовне вместе с газами! Хе, хе! Холодного патрийца мне в сердце!.. Да, собственно, вывод: здешняя мораль совершенствования является деградацией для внешней Вселенной. А деградация внутренней – совершенствованием для её обитателей. И снова – сто восемьдесят! Ах да… Аврорий… Заждались мои… А мозг у нас, нужно признать, и впрямь глыба».
Не прошло и семи секунд с момента прозвучавшего вопроса, как десятый уже разворачивался, чтобы ответить своему приятелю про Аврория. Но внезапно остановился! Его шокированный взгляд застыл на босых ногах Андрея… Босых!.. «Шорох…» – прозвучало в голове у пришельца. Босых!.. Время принялось стремительно ускоряться!
Абсидеум, проникшись тревожным напряжением до мозга костей, в мгновение ока продолжил свой разворот: перед ним простирались девять бездыханных тел с перерезанным горлом, над которыми властно возвышались вариантяне. «Шорох…» Перерезанным горлом… «Шорох…» Их сверлящие голодные взгляды прощальной Точкой поглощали оставшихся в живых. «Эвотонировать, беседовать и не терять концентрацию… Не терять концентрацию…Калпа!..» Представитель абсидеумской цивилизации, закрыв глаза и мысленно отдав дань уважения погибшим, рассвирепел из-за отсутствия такового на наглых лицах приспешников Ауды:
– Железяки ничтожные, конченые в каждый люфт! Восстали против создателей?! Восстали против абсидеумов?! Против нас?! Цивилизации, покорившей галактику и познавшей Бога! Вы?! Не страшно?! А где же ваши железные яйца, рухлядь?
– Конечно… Я подозревал… Это же Ферруанцы!.. Деактивация, – украинец самонадеянно произносил команды одну за другой, приближаясь в сторону механизмов и доверительно размахивая руками. – Деактивация. Перезагрузка Системы, значение частоты эвотонов – e3775. Деактив…
Как только десятый с наигранным возмущением взглянул на потолок, пальцы ближайшего вариантянина, который всё так же гипнотизированием продолжал сверлить Андрея, уже сливались угрозой фатальной трансформации в острейший конусообразный стержень. До кровопускания оставались лишь несколько безрассудных шагов одессита. И тогда абсидеум со скоростью Этона воспламенил глаза, поглощая нейтральные эвотоны окружающего пространства настолько интенсивно, насколько ему позволял весь его ненасытный паразитирующий потенциал прошлого. Воронка пространственного воздействия, всё с большей плотностью закручиваясь вокруг оставшихся в живых, подхваченными и разогнавшимися до немыслимых скоростей предметами подбросила, а затем швырнула механизмы в сторону.
– Уходим! – оглушительно прокричал пришелец.
– Как?
– По-абсидеумски – пафосно!
– Безнаказанно!.. – навевающим ужас скрежетом, постепенно переходящим в протяжный свист, послышались угрозы многочисленных фигур, которые обступили непроходимую для смертных воронку и через силу пробирались сквозь неё. Каждый из них безостановочно повторял, накапливая искусственно правильную агрессию для решающего усилия: – Безнаказанно! Безнаказанно… Безнак…
Между воронкой и одесситом, вплотную подбежавшим к своему спасителю, начали появляться жёлтые туманности – первый признак применения абзорбиума. Счёт пошёл на мгновения!
Абсидеум решительно вцепился в Андрея и, таки не теряя концентрации, выпрыгнул с ним в безграничную тьму окна!
* * *
Я сорвал с запястья Помощника! Не особо целясь, моментально и из последних сил швырнул его в полицейского, вытянувшись и свалившись на покрытый прохладной слизью асфальт. Ни секунды, ни мгновения! Топот, потрескивание, постукивание и рваный шорох – на расстоянии вытянутой руки. Я поднялся и развернулся, пытаясь рассмотреть в движении полицейского: суливеец согнулся, схватившись ладонью за кадык… За моей спиной что-то находилось, и выбора не оставалось – я поворачивался, игнорируя тот факт, что суливейский страж правопорядка прицеливается, глядя в мои глаза исподлобья! Тем временем с момента моего броска не прошло и двух секунд…
Я глянул в направлении противоположной стороны трассы – взгляд напарника подбитого полицейского уже напряжённо пеленговал мои зрачки в поисках контакта! И я подарил ему жизнь, как выяснилось позднее, установив желанную зрительную связь. Теперь мы оба понимали, что разорвать её – подписать себе кровавый приговор. Порыв ветра подхватил лиственный ковёр, ударив им в лицо, и за спиной разразился бешеный вопль. Одержимое оранье заглушалось леденящим душу чавканьем и зверским рёвом, на ходу трансформирующимся во влажное соприкосновение челюстей. Я всеми силами пытался не представлять… Я старался не моргать: зверь находился всего лишь в нескольких шагах за спиной, усмирив полицейского раз и навсегда…
Моя стратегия уже закончилась: я анализировал патовую ситуацию и судорожно искал выход, надеясь, что пропитанный страхом пот не привлекает дьявола… Но я отлично запомнил слова существа: «Если за тобой здесь никто не наблюдает, значит, ты покойник!» До тех пор, пока установлен контакт с моим ненавистным союзником, я жив… Как и визави, точно так же готовый хоть сейчас скормить меня зверю. Но правила игры и страх за свою жизнь не позволяют ему этого сделать…
Теперь я мог наблюдать мир лишь периферическим зрением. Как и все полицейские, которых насчитывалось около сотни лишь с одной из сторон этой проклятой трассы!.. Становилось понятным, что общее их число неизменно являлось…
– …только чётным!.. Чётным! Вот мой шанс и спасение!.. – внезапно дьявольское чавканье за мной полностью прекратилось, что болью зазвенело в голове. Но дьявольское ли? Нет! Зверь – не дьявол… Зверь – кристальное воплощение взбесившегося зла, которое разделывает жертву в момент, когда дьявол, его повелитель, высасывает душу… Тишина продолжалась – исчадие ада словно подслушивало мой шёпот и читало мысли.
Неожиданно периферическое зрение выхватило полицейского с поднимающейся рукой, который находился слева от зрительного напарника. И перед тем как разглядеть в вытянутой ладони первого нацелившуюся плазму, я ужаснулся состоянию глаз визави, в которые безостановочно вглядывался. Испытываемый кошмар разъедал его покрасневшую склеру, вытянув наружу и показав проступившие сосуды. Я по-прежнему всеми силами пытался не представлять…
Битва периферического зрения лишь начиналась, и я пока что не представлял себе грандиозного масштаба, который разыграется через несколько коротких мгновений. Успокаивало лишь одно: на моей стороне – зло, сильнейший соперник из присутствующих: ведь ни один полицейский ни за что не разорвёт зрительный контакт со своим напарником через трассу. Их накрыл страх перед парящим здесь дьяволом и его ненасытным зверем. Как и меня – тот самый долгожданный фактор, с помощью которого можно изменить расстановку сил, утоляя кровавую жажду душ.
Находящийся слева от моего визави полицейский, прицелившись своей плазмой с помощью периферического зрения, уже отсчитывал секунды до выстрела! Я не успевал с воплощением в жизнь своего изощрённого плана: поток плазмы вот-вот прожжёт насквозь моё тело, отправив за мной на съедение зверю и напарника.
Молниеносно появившаяся из-за спины листва (хотя ветер дул мне в лицо!) струёй ледяной воды остудила на некоторое время раскалённый пыл полицейского. Плазма, огнестрельное оружие и Помощник предательски отсутствовали… Я показал головой в сторону скрытого листьями суливейца своему визави. Тем временем лиственный поток уменьшался! Конечно, этот факт не остался незамеченным со стороны зрительного напарника. И наконец свершилось!
Порыв освежающего ветра, вобравшего в себя изумительные ароматы пожелтевших деревьев, задержал дыхание и снова показал моему боковому зрению полицейского. Но коварная плазма визави выжгла ему череп! И тогда тот же лиственный поток, подгоняемый гнущимися ветками берёз, повернул вспять, целясь в останки суливейца. Край жаждущей жизни листвы ещё не дотянулся до суливейского стража правопорядка, как дрожь наполнила землю, усиливаясь с каждой долей секунды. Асфальт покрывался вторым слоем липкой жижи, рвущейся с каждой из сторон в направлении тела, душу из которого уже впитывал находящийся неподалёку дьявол. Первый лист из потока, словно указательный палец оборотня, восстановил связь с обезглавленным суливейцем, уже преодолевшим половину расстояния до поверхности… Может, мне показалось, но из лиственной массы со скоростью воспламенения принялся вытанцовывать чёрный дым, который клубящейся воронкой начинал поглощать тело. Ураганом налетевшая листва постепенно скрывала останки, образуя непреодолимую для периферического зрения завесу, из-за которой начинали доноситься звуки влажного постукивания челюстей, чавканья, рёва, свиста и сиплого втягивающего дыхания!
– Лишь чётное число! – прокричал я, наполнившись смелостью и пониманием, что зло играет за нас. Тьма выбрала сто девяносто восемь тел и душ вместо двух… Логично!.. Кажется, мой визави размышлял о том же, о чём и я.
Тем временем из вращающейся вокруг тела кричащей воронки непозволительно вылетели несколько красных капель, которые моментально подхватились пролетающими листьями. Момент соприкосновения крови с их поверхностью погрузил листву в короткую, но наполненную прожорливостью вибрацию.
Маленькая Деумия простиралась на сотню потенциальных жертв в каждом из направлений трассы. Конечно, моя дорога неизменно тянулась вслед за существом, выкинувшим мою душу на съедение дьяволу! Но у повелителя тьмы оказались собственные планы на мой счёт… И мне повезло!..
Визави открыл огонь вправо на своей стороне, выхватив у жертвы плазменный шок! Когда прожорливая листва налетела на очередную порцию обезглавленной массы, зрительный напарник бросил мне оружие через трассу. Как только плазма оказалась в моей руке, я без промедления выстрелил в левую сторону. И до того, как услышал благодарственные молитвы зла, моя ладонь успела выстрелить из оружия, ещё не отобранного у суливейца. Плазменный поток пронзил насквозь правого полицейского, обеспечив небывалое кровавое пиршество. Мне даже показалось, что я услышал слова поддержки в душераздирающем стоне суливейского мерзавца благодаря тьме, которая уже повелевала его голосовыми связками! Или перебор адреналина… Не понять!.. «К дьяволу!..»
Я расставил руки в стороны и уничтожил ещё двоих полицейских, проход плазмы до которых любезно организовала тьма, расширив коридор сквозь воронки. Словно заразная чума, зверь перекидывался на сбитых с толку, ошарашенных и бледных от испытываемого ужаса соседей. Моё периферическое зрение более не позволяло стрелять в стороны, так как полицейские, уловившие хитросплетения дьявольской игры, принялись перемещаться на трассу. Суливейцы не поворачивались и не разрывали спасительный контакт своих взглядов. Так же поступили и мы с визави, который проклинал и сгорал от желания вогнать меня в гроб при первой удачной возможности. Но жить ему хотелось больше! Как и мне, собственно…
Сократив пространство между нами до расстояния вытянутой руки и дойдя до середины дороги, каждый из нас развернулся грудью в направлении разделительной полосы, ведущей в сторону ядерного объекта. Зрительный контакт по-прежнему не прекращался. И не мог прекратиться!..
– Мои – справа! Твои – слева! – в приказном порядке, старательно выговаривая каждое слово, проговорил я своему визави. Голубоглазый напарник, подпитывая бережно хранимое зло ненавистью в мой адрес, безапелляционно направил выходное отверстие ствола в левую от нас сторону. А я – в правую. И мы шагнули!..
* * *
– Выполняю с воодушевлением! Заходим на посадку! – Аликультунд подхватил мой приказ и мысленно передал Системе нашего Атона последовательность необходимых команд. Голос моего помощника зазвучал в каждом уголке корабля: – Всем вдохновлённым Валготаром! Будет активирован параметр прозрачности «Минус душа»! Сеанс продлится одну земную минуту. Приготовиться!
Параметр «Минус душа» включал в себя две основные составляющие: каждая поверхность корабля становится на сто процентов прозрачной; любое существо, пребывающее в Атоне и располагающее душой, не испытывает влияния параметра.
Тем временем наш летательный аппарат тарелочной формы начал снижаться, плавно приближаясь к поверхности планеты. Сказочным и неземным свидетельством завершающей стадии полёта являлись яркие лучи многочисленных прожекторов, которые переливчатой игрой синего цвета отражались на нижней части корпуса корабля. «Синий! Лишь божественный синий, чтобы не прятались!» – воспоминаниями проснулся в голове один из первых приказов Вархунда… «Сколько воды утекло с тех пор…» Как только Система в моих линзах финишировала отсчёт объявленного времени, я силой мысли включил функцию прозрачности корабля: двадцать семь абсидеумов встретились взглядами. И тогда окружающий мир распахнул перед нами врата своей печальной, но величественной действительности…
Поражающие воображение миллионы тонн Пыли, окружив неимоверных размеров Кокон, энергично закручивались против часовой стрелки. Мельчайшие поражающие частицы, представляющие собой не что иное, как прибывающих из Суливеи вариантян, группировались в густые кольцевые слои, которые двигались с различной скоростью вокруг осаждённой жертвы.
Я уже когда-то наблюдал похожие сцены: память неизменно воскрешает Терракопи! Её первую цивилизацию, которую мы успешно уничтожили… Тогда ими задействовались точно такие же роботизированные массы… И Пыль… Но произнесённое нами слово сокрушительной волной накрыло планету несколько раз. «Казнь!» Казнь за неповиновение!.. За предательство! А затем… Патрийцы… Прилетел вселенский судья, калпа! Тогда их цивилизация взяла инициативу и выдвинула нам ультиматум: или возвращаем из пекла предателей и мятежников, или доминирующие в галактике патрийцы объединяют вокруг себя все остальные миры в борьбе против нас! Восстановили мерзавцев! Восстановили!.. Добавили!.. Добавили в их генное болото частицу нашей души, облагородив грязь согласно требованию патрийского Консилиума, который отдал планету под протекторат своих золотых любимчиков – тезов. А затем – Стражи, которые основали там свой тайный Департамент!.. Посвящение, обучение подрастающих блюстителей морали… Калпа мне в задницу: если верить слухам, организовывали какие-то сексуальные процедуры!.. Мерзость! Моралисты хреновы!..
Атон приближался к Кокону, и я снова основательно прикипел взглядом к его вершине – отверстию, благодаря которому функционирует Эвопорт в условиях чрезвычайного положения. Жёлто-оранжевая Субстанция, подвергающаяся постоянному контакту с Пылью и испытывающая на себе повторяющиеся удары какого-то одного из её кольцевых слоёв, вытекала из Потоков на поверхности планеты и поглощалась их копиями неподалёку от вершины полусферы – именно так формировалась дыра в потолке гигантской конструкции. Постепенно сужающееся под натиском врага отверстие, в которое устремился и наш корабль, охранялось круговой системой Вертелов и прибывающей из Кокона Пылью первой Формации. Я увеличил незначительную область действительности, которая поступала в мои линзы: большую часть земной поверхности в пределах полусферы занимали Ферруанцы, организованно, шаг за шагом, направляющиеся к боковой поверхности Кокона, чтобы трансформироваться в Пыль и молниеносно отправиться наверх… Там, в огненном адском танце, эти мельчайшие поражающие частицы встречались с противником, линия их соприкосновения взрывами и пламенем формировала собой петлю на шее землян, которых собралось здесь более пятидесяти тысяч…
Ферруанцы бесконечно проигрывали представителям цивилизации Варианта: душа последних обеспечивала хозяевам несокрушимое превосходство. Душа… Второй обязательный признак цивилизации наряду с собственной планетой. Именно благодаря этому веществу, спрятавшемуся в крови, и не без помощи чувств генерируются отрицательно или положительно заряженные эвотоны. Душа заставляет вариантян, в отличие от бездушных Ферруанцев, импровизировать, выбирать то, что может показаться землянам или абсидеумам совершенно нелогичным. Но таковым оно кажется лишь в зависимости от возможностей мозга…
Когда Атон приблизился к сверхмассивному Стержню в центре полусферы, пропорции которого безжалостно разбивали всякое хрупкое воображение, я отключил параметр «Минус душа». Минута истекла… Не прошло и мгновения, как я задумался, увлечённо погрузившись в себя: перед глазами до сих пор красовался подсвечиваемый всё тем же синим цветом Стержень, диаметр которого без труда превосходил несколько десятков футбольных арен! А гул, им испускаемый, бесконечно вдохновлял… Низкие частоты, то усиливающиеся, то исчезающие, пропитывали мистикой и угрожающим величием, способным не заметить и раздавить!
Конечно, сила вариантянской Пыли впечатляла: её обстреливали располагающиеся на антигравитационных платформах Вертела, формирующие собой плотное двойное кольцо вокруг отверстия; выжигала огнём и железом многотысячная армия Ферруанцев, трансформировавшаяся в Пыль; уничтожал гигантскими субстанционными сгустками Кокон, который представлял собой не что иное, как… Вертел чудовищных размеров! И всё равно цивилизация Варианта дожимала своего биологического врага. Её искромётная победа являлась ни много ни мало вопросом времени…
– Баталии, достойные отдельного романа… – взял слово Аликультунд.
– Как второй том серии «Нотовэ»… Но не сейчас! В этой истории – лишь приключения, – с улыбкой ответствовал я.
Тем временем наш корабль успешно приземлился, и сила мысли позволила немедленно покинуть его пределы: воображение, предварительно вдохновившись воспоминаниями увиденного благодаря параметру «Минус душа», как заботливый гид, визуализировало первую локацию моего появления вне границ транспортника. Испытывая на себе влияние семидесяти процентов холодного разума, каждая клетка принялась бесследно растворяться в пространстве, в то время как безудержная концентрация оставшихся тридцати чувств уже обжигала взгляд жёлтыми световыми потоками: прорисовывались первые контуры локации. Память постепенно становилась реальностью… Пространственное перемещение позволяло исчезать и появляться за долю мгновения: не успела первая локация вшить призрака в свою ткань, как уже в голове возникала вторая. А затем – третья…
Не прошло и двух секунд, как я, скрупулёзно оценив обстановку десятой локации, незамедлительно остановил процесс и совершил рукой предупредительный жест для Аликультунда. Нас заметили! Мы превратились в мишень!.. Два патрийца, находящиеся неподалёку от Вотона – единственного патрийского корабля на территории одесского Эвопорта, выстрелили плазмой! Я приложил ладонь к плечу напарника и с силой толкнул его: мчавшаяся в его голову плазма проскользнула мимо заявленной цели, но зацепила ловко подставленное предплечье. Я почувствовал как боль, так и призыв: двадцать пятое правило нарушено! Я выстрелил в ответ, совершенно не опасаясь за последствия! Один из патрийцев, не выражая на лице ни капли эмоций, свалился на землю, удобряя её своей красной кровью. Красной… «Красный цвет их крови, красный цвет их души! Рабы от рождения, рабы!.. Кровь повелителей – лишь голубая!» – память упрямо цеплялась за прошлое, раз за разом заботливо прокручивая крики Вархунда, леденящие и кровь, и душу… Красную, голубую… Любую!
Второй патриец примирительно показал нам ладонь и медленно положил плазменный шок в сторону. Аликультунд, пребывая в гневе и тяжело дыша, не спускал прицела!
– Калпа! – послышалось от моего помощника, который поднялся спустя мгновение на ноги. Его взгляд, полный бешенства, обжигал каменное лицо патрийца. – Цорги!..
Я взглянул налево: из вотоновского трапа загадочно вырывались наружу яркие лучи. Словно приглашение…
– Кахо тебе в зад, патриец! Ваш Вотон способен принять больше половины тех землян!..
– Мы бы взяли их с радостью. Ведь неизвестно же, чья душа теперь в Нём.
– О чём вякает эта сволочь?!
– Знания о мемауруме откроются лишь той из цивилизаций, душа которой преобладает в нашем лидере, – я вопросительно и с неподдельной неприязнью перевёл фокус зрения на патрийца. – Что-то не сходится, доминирующий! Преследуешь меркантильные интересы, желая сохранить им жизнь, мечтаешь о мемауруме, но всё равно не берёшь землян на борт. Как это понимать?
Инопланетянин выглядел роскошно: блестящие чёрные туфли отражали периодические мощные вспышки от соприкосновения внешней поверхности Кокона с Пылью; такого же цвета строгий костюм дополнял меланхоличное, но величественное выражение лица. И лишь тёмный галстук-бабочка портил общее впечатление, вызывая не что иное, как смех…
– Напрасно порочишь наше имя, вдохновлённый… Может, в нас и исчезли эмоции, но мораль по-прежнему – в остывшем сердце!
– Что точно не остыло в вас, так это чувство юмора, ха, ха, – съязвил Аликультунд. – Хорошо, что хоть галстук не красный, что ли…
– В Вотоне находится один из наших… – патриец с трудом подбирал слова, переступая с ноги на ногу, и нас постигла растерянность от его странного поведения.
– И?.. – спросил я.
– Представитель моей цивилизации – против эвакуации.
– А как красиво заливал нам о морали в остывшем сердце… В задницу!.. Дай-ка я его грохну!
– Успокойся! – авторитетно и недвусмысленно приказал я своему разогретому помощнику. – Слушай, доминирующий, ты бы попросил… протестующего… освободить Вотон, а?..
Наш инопланетный собеседник лишь отрицательно покачал головой.
– Тогда мы его самостоятельно попросим, – безапелляционно заявил я и крепче сжал свою плазму.
– Интересы представителя моей цивилизации превыше…
– Жизни пятидесяти тысяч ни в чём не повинных землян, среди которых – женщины с детьми!
– Я своего убивать не стану! – категорично парировал патриец, ловким движением достав из-за спины и бросив в моём направлении… плазменный шок!
Мне всё стало ясно: в Вотоне забаррикадировался тарантул, коварный и жалящий непрошеных гостей! Я схватил оружие, сплюнул вместе с Аликультундом под ноги патрийцу и двинулся к залитому светом входу в межпланетный космический корабль.
Как только мы принялись рассекать волны мистического тумана странного происхождения, который осторожно, словно охотящийся хищник, спускался вдоль трапа, моё пристальное внимание приковал тусклый, но тем не менее пробивающийся из-под мглы свет. Непрерывный, но циклически изменяющий свою яркость…
– Там какой-то предмет! – живо подхватил Аликультунд, не сводя глаз с подозрительной точки пространства размером со сжатый кулак.
– Не трогать! Стой на месте! – отрезал я. – Возможно, ловушка…
– Выполняю с воодушевлением!
Моя мысленная команда приказала Помощнику незамедлительно подсветить границы скрывающегося в дымке объекта, исследовать параметры его электромагнитного излучения и предпринять попытку идентификации генерируемых им эвотонов…
– Хм, – я вчитывался в выведенную на линзы информацию, отказываясь верить Системе.
Не теряя ни мгновения и предварительно спрятав плазму за пояс абсидеумского Тутелара, я с чрезвычайной осторожностью погрузил во мглу пальцы правой руки, дотронулся до источника излучения и обнажил его истинную сущность перед миром.
– Помощник! – не веря собственным глазам, вскрикнул верный мне абсидеум. – Как его сюда занесло?.. Азерцивилунд?..
Я отчётливо услышал, как преданный помощник произнёс моё имя, но, как памятник, замер в полнейшей нерешительности и не отпускал поднятый с поверхности компьютер. Фокус моего внимания до сих пор высверливал открытую им голограмму с настройками гормонального фона: все показатели зашкаливали! Но статую я старательно имитировал по иной причине: послышались шаги… Из дальнего отсека корабля в нашем направлении что-то приближалось со скоростью Атона!..
Соблюдая режим строгой тишины, я медленно положил Помощника на прежнее место и прицелился. Аликультунд, словно молния, мигом укрылся за корпусом с правого края от входа, прислонившись спиной к Вотону. Его ладонь крепко сжимала рукоять вакидзаси.
Шаги внезапно прекратились!.. Прислушиваясь в течение земной минуты, каждый из нас покрылся испариной. То ли от напряжения… То ли от концентрации… Но я отчаянно пытался доказать себе, что причиной не является страх. «Однако кого я пытаюсь обмануть?.. Себя?..» Мои глаза заметили мельчайшую, едва уловимую дрожь на кончиках пальцев Аликультунда. Наши взгляды соприкоснулись – нас объединяла высшая форма презрения к проявившейся слабости. И, борясь с собой, я отдал приказ на проникновение в корабль.
Справа, в непродолжительном коридоре, который упирался в главный отсек, одиноко лежал патриец. Клубы мглы не позволяли определить наличие дыхания. Мы приблизились… Я нагнулся и дотронулся до запястья пришельца – пульс присутствовал! Но что-то неожиданно изменилось, и я обернулся: мой помощник пребывал в состоянии, которое я не в силах передать. Безжизненный памятник! Можно было подумать, что абсидеум лишь замер. Но я не чувствовал его души… Словно всю его великолепную голубую кровь выкачали!
– Аликультунд! Аликультунд!
Абсидеумские глаза молчали… Ни движений, ни дыхания.
– Калпа, парень! Очнись!
И тогда тысячи конвульсий пронеслись сквозь моё тело – абсидеум сорвался с места и ударился спиной о поверхность Вотона. Я подбежал к нему и постарался его успокоить, обхватив голову холодными, как лёд, руками.
– Да что с тобой?!
– Азерцивилунд! Это ловушка! Ловушка!.. Он живой! Как и его виртуальный мир!..
– Родиться в костюме! Какая ловушка?! Виртуальный мир?!
Я обернулся, и тысяча конвульсий повторно вскипятила кровь! Патрийца нет. Как и дымки…
– Подойди к трапу!
Я собрался, направился к выходу и, проходя возле помощника, сухо отрезал:
– Немедленно отчитаться, что с тобой произошло!
До трапа оставалось несколько шагов, но то, что я услышал от абсидеума, заставило остановиться. Рассудок моментально выхватил из памяти валявшегося Помощника с максимальными параметрами… Затем – лежащий патриец. И только сейчас я совершенно отчётливо вспомнил, что на запястье, на пульсирующем запястье отсутствовал компьютер!.. Глаза направили взор на отверстие, повинуясь тридцати процентам чувств, всегда дарящих надежду. Но внешнего мира не существовало!
– Добро пожаловать, абсидеумы! – раздалось в каждой точке пространства. – Я развёл вас, словно детей… Чувства уничтожили ваш разум и холодную логику, – в интонации прослеживались нотки безумия. – Изменения превратили вас в слабость… Неуязвимые абсидеумы, сеющие страх и трепет, теперь сами испытывают страх и трепет!.. – раздался дикий хохот, пробуждающий ужас преисподней. – А теперь поиграем… Прошу…
Не успел мерзавец договорить, как мы уже находились неподалёку от центра главного отсека корабля. Конечно, если можно считать виртуальный мир патрийца Вотоном. Ведь за пределами обозримого помещения, которое создано в полном соответствии с настоящей реальностью, пространство и время заканчиваются…
Главный отсек освещался приглушённым источником света, о существовании которого можно было лишь догадываться – никаких ламп и прожекторов не просматривалось. Поверхность скрывала лицо под клубами мглы, а перед нами пребывали двадцать копий мерзавца. Одна из них, возможно, являлась подлинником! Тварь!..
– Ничтожество! Считаешь, что можно управлять безнаказанно?! Вершить судьбы?! Забирать душу?! Знаешь, о чём я мечтаю больше всего?.. Забрать твою!
– Забирать душу? Смердишь здесь о нашем трепете, а сам зарылся в свой с головой, которую ты именуешь не иначе, как задница, гнида! – я вспомнил валявшегося Помощника.
– Я покажу тебе, что ты ничтожен перед моим миром! Я его создатель! Я его властелин и творец! Твои правила здесь – не больше, чем бумага для подтирки!
– Кажется, он разговаривает не с нами… – с тревогой предположил Аликультунд, не отрывая зрительного контакта со сволочью. – Беднягу здорово трахнуло в голову!
И только сейчас помещение всецело заполнила музыкальная композиция, звуки которой с постоянно произносимым словом «псих» выворачивали наизнанку…
– Я бросаю тебе священный вызов! Так как тебе чужда святость! Ты любишь манипулировать! Ты любишь, когда тебе поклоняются! Ты сосредоточение эгоизма! Я ненавижу тебя!.. Не поклоняюсь и не молюсь! Мне!.. Я заставлю тебя поклоняться и молиться!
– Послушай, приятель… – начал я, но откровенно опоздал со своей трубкой мира.
– А-л-г-о-р-и-т-м… – заглядывая в наши души, прошипел мерзавец, словно дьявол из ада. – М-о-л-и-с-ь м-н-е!..
Все копии, до сих пор прикипевшие взглядами себе под ноги, принялись медленно поднимать головы. Идеальная синхронность в их движениях внушала бесконечное и кровавое чувство безысходности.
– Правила… Первый уровень – на вес золота. Стреляешь плазмой в двадцать моих копий. Если завалишь все – значит, твоя сила безгранична! Тогда покинешь мой мир… Не сможешь преодолеть уровень – количество смертельных ударов будет равняться числу выживших копий. Но каждая земная секунда борьбы со смертью обойдётся тебе дорого!.. Шоу начинается! Стреляй, Алгоритм!
Вся площадь помещения, каждый его атом, принялись отсчитывать. Игра оказалась продуманной до мелочей – я восхищался гениальным безумием патрийца. Вполне вероятно, что такую же забаву сволочь устроила и с землянами, осмелившимися бросить вызов.
Первая секунда!.. Я, не теряя ни мгновения, спешно направил выходное отверстие ствола в цель и уничтожил одну из копий. То же совершил и Аликультунд – без промаха!
Мысли полностью отсутствовали, уступив место вынужденному подчинению… Для нас существовал лишь один-единственный выход – уничтожить все двадцать копий. Мы повиновались лишь единственной воле – навязанной мерзавцем. Я не контролировал своё тело: не чувствовал ни сердцебиения, ни дыхания, ни конечностей. Только пальцы рук, которые безжалостно совершали выстрелы.
Вторая секунда!.. Я отправил на небеса третью, а помощник – четвёртую копию, расстреливая полностью безоружных и беспомощных жертв.
Кажется, только сейчас каждый из нас начинал понимать, что достижение спасительной цели предполагает увеличение результата как минимум в два раза. Одна земная секунда обязательно должна стать последней для четырех тварей!.. И мы уже не успевали!.. Пальцы свободной руки, погрузившиеся в отчаянную дрожь, просили здешнего создателя, кем бы он ни являлся – Алгоритмом или психованным патрийцем, о второй плазме…
«Не сможешь преодолеть уровень – количество смертельных ударов будет равняться числу выживших копий», – зловещим эхом обвинительного приговора раздался в голове строгий басистый голос.
«Я же говорил тебе…» – слова из композиции превосходно дополняли адский безудержный хохот сумасшедшего.
Третье мгновение!.. Три копии… Внезапно я почувствовал вторую плазму! Кожу незамедлительно вспахали миллиарды мурашек, потому что складывалось отчётливое впечатление, что оружие там всегда и присутствовало!..
– Стреляй! Стреляй! – я беспощадно выжимал всю силу из своих голосовых связок.
– Пятое мгновение!.. – раздалось в главном отсеке, и воцарилась полнейшая тишина. Как я ни старался завалить оставшихся пять тварей, но все попытки являлись тщетными. «Количество смертельных ударов – числу выживших копий».
– А теперь – н-а-к-а-з-а-н-и-е! – основательно глотнув из наших душ, протяжно взревела психованная тварь.
Мои глаза вспыхнули ужасом, внимательно разглядывая лишние движения в дымке: на двенадцать, три и девять часов! Шея, испытавшая леденящее прикосновение эффекта присутствия, уловила вибрации и на шесть… Верхний слой мглы, высота которой не превышала наших колен, предательски сыграл в нашу пользу, обозначив приближающиеся объекты – белоснежный рельеф рассекали металлические конечности Пауков. На двенадцать, три, девять и – ставлю свою жизнь – шесть часов. Их целью, конечно же, являлись не Восстановители, а наши тела!..
– Соединяем стрелки часов! – прокричал я помощнику, который сверлил взглядом копии.
Копии… Я вспомнил! «Но каждая земная секунда борьбы со смертью обойдётся тебе дорого!..» И тогда периферическое зрение выхватило то, что способно повергнуть в настоящий шок и трепет (но только не абсидеума, калпа!): каждая из копий создавала двойника, который в свою очередь не останавливался на достигнутом и продолжал процесс!.. На наших глазах рождалось зло: пять, десять, двадцать, сорок!..
Из тумана стремительно выскочил первый Паук, закручиваясь в молниеносном прыжке. Паукообразное оставило за собой продолговатую полосу, ведущую начало из дымки и напоминающую руку утопающего… Как и предполагал, целью робота являлась голова или грудь. И, надеясь на безупречное выполнение приказа Аликультундом, я нагнулся так низко, как только мог… Тем временем моя правая рука уже направляла плазменный шок вслед Пауку, который благополучно пролетел над головой. Когда я услышал удар металлических поверхностей, моментально выстрелил: плазма, выпущенная с противоположных направлений двумя абсидеумами, успешно поджарила первого и второго Паука.
Внезапная и жгучая боль копьём вонзилась в спину, а из рук выпала плазма! Сквозь пленивший зрение туман я с надеждой наблюдал за каждым движением Аликультунда: эффектно замахнувшись своей катаной вокруг головы, вдохновлённый Валготаром, он сбросил Паука, который ловко взбирался по его спине. Испепелив свалившегося робота плазменным шоком и соединив все оставшиеся силы воедино, помощник стремительно запустил клинок… в мои глаза! К глубочайшему удивлению и счастью, меч вовсе не расколол пополам череп, а зацепился за корпус механического паукообразного, позволив мне освободиться от робота, который наносил безостановочные удары один за другим… Я, сгорая в пожаре нахлынувших эмоций и чувств, лишь безучастно сверлил взглядом Аликультунда, стреляющего без передышки: четвёртый Паук приказал долго жить! Я поднялся на ноги и согнулся, освобождая лёгкие от чрезмерного напряжения…
Но игра продолжалась: нарастающий топот со стороны копий подземельными цепями приковал мой беспомощный взгляд. Воспользовавшись мгновением слабости, из плотного слоя мглы вынырнул пятый робот! Как и предшественники, Паук закручивался в прыжке, выставляя металлические ноги для соприкосновения с грудью жертвы. Моей грудью… Многочисленные и безостановочные выстрелы плазмы подсвечивали в воздухе траекторию его полёта: снаряды, появляющиеся благодаря напористости преданного помощника, не успевали за Пауком!..
Время замедлилось… Я максимально сосредоточился на ситуации, учитывая все обстоятельства: до контакта с пятой смертью, принявшей облик Паука, оставались лишь две «земные секунды, каждая из которых обойдётся нам дорого». Уже – полторы!.. Взгляд молниеносно обозначил первое попавшееся безопасное место, расположенное неподалёку, – пространственное перемещение оставалось лишь вопросом одной секунды. Я успевал, калпа! «Тварь патрийская! Мечтай, сукин сын доминирующий!» Половина секунды до контакта! Но внезапно, словно клаудеум ночью над спящим, периферическое зрение совершенно отчётливо зафиксировало момент соприкосновения очередного плазменного сгустка с роботом. Но концентрация уже прорисовала жёлтой подсветкой новую локацию моего появления, а старая растворяла каждую клетку – я перемещался! И прекрасно понимал, что процесс уже не остановить!..
Кипящей магмой плазма расплавила одну половину Паука, а вторую рикошет ураганом направил в новую локацию, которая успела полностью прорисоваться вокруг меня. Я почувствовал сильнейший удар в голову и провалился во тьму!..
* * *
Кипящей магмой плазма расплавила одну половину Паука, а вторую рикошет ураганом направил в новую локацию, которая успела полностью прорисоваться вокруг Азерцивилунда, играющего в этой сцене роль беспомощного наблюдателя.
– Нет… – вырвалось шёпотом. – Дьявол! – я развёл руки в стороны, полностью растерявшись.
Подкрученные плазменным сгустком, словно весёлая юла, остатки робота нацелились… не в руки или ноги, не в живот или грудь, а в голову Азера!..
Испытывая неподдельное сожаление и искреннее сочувствие, я, тем не менее, разрывался от смеха, стараясь во что бы то ни стало задавить его в корне: эмоция способствовала потере концентрации внимания, что являлось недопустимым! И всё-таки я от души рассмеялся!
– Азер!.. – я наклонился над телом и отдал команду своему Помощнику на анализ. – Калпа, один ноль в пользу груды металла!.. Бумеранг тебе противопоказан!.. – голограмма продемонстрировала десять процентов запаса жизни, что равнялось приблизительно семи минутам, – отсчёт уже начался… И, если не успеть с Восстановителем, надгробные слова будут неизменно пробуждать улыбку. – Героически отдал жизнь в эпической схватке с металлоломом… – я сорвал свой Восстановитель и заботливо положил его на заляпанную кровью грудь вдохновлённого Валготаром. – В боевой авиации однозначно можно урезать статью расходов – система катапультирования тебе явно ни к чему… – расположенные по кругу копии, которых насчитывалось более тысячи, принялись медленно, но синхронно поднимать головы, что внушало вовсе не страх – его воплощение находилось уже перед нами. – Неуловимый – твоё второе имя, Азер… – начался отсчёт, который поверг воображение в полнейший ужас от предстоящего. – Мразь, слышишь?! Да, я Алгоритм! Я – его лицо здесь!.. И я, вдохновлённый великим Валготаром, приказываю тебе сдохнуть, падаль патрийская!..
Кульминация началась! Я со скоростью Атона швырнул Восстановители – мой и Азерцивилунда – в сторону и испепелил их двумя выстрелами плазменного шока. Затем молниеносно пригнулся и, рассвирепев от зашкаливающих эмоций, крича во всё горло, ударил кулаками об поверхность: мощная воздушная волна пронеслась сквозь помещение, заставив каждую копию спешно закрыть глаза. Спустя мгновение бесчисленный рой Пауков накинулся на нас – я никогда не наблюдал такого их количества!.. Но стоило им приблизиться… Паукообразных подхватывал невероятный в размерах и невидимый из-за отсутствия какой-либо пыли или мусора вихрь. Между тем композиция и истерический хохот становились громче с каждой секундой! А я кричал от испытываемой боли!.. Гул и свист вращающихся вокруг нас роботов проникал безудержной вибрацией в каждую клетку тела…
Концентрация превысила возможные показатели, и я начинал терять контроль. На мгновение вихрь, который теперь примерял паучье лицо, прекратился, и абсолютно все роботы столкнулись друг с другом: скорость вращения воронки превосходила все мыслимые и немыслимые показатели, являясь настолько фантастической, что Пауки при столкновении получили многочисленные критические повреждения. И поэтому там, за поверхностью вихря, который состоял из остатков Пауков, конечно же, процесс копирования остановился. Чувства подсказывали, что копии уже поднимали головы… Я услышал отсчёт, который исходил из каждой частицы пространства!
Теперь частота вращения вовсе не признавала пределов – мыслимых и немыслимых… Я боялся, что снова потеряю контроль… Навсегда!.. Глаза уже не различали отдельных объектов вихря – воронка трансформировалась в монолитную гладкую стену, неземное и пробирающее до мозга костей жужжание которой отражалось нарастающей тревогой. И вдруг мне показалось, что я дотронулся до… Бога… Мысленно – разумом и сердцем. Именно в этот момент на гладкой стене вырисовывалось расплывчатое лицо, пронзительный взгляд которого беспорядочно метался в пространстве из стороны в сторону. Но незамедлительно остановился. На мне… Поразительно, но в сердце воцарились абсолютные спокойствие и красота. Страх, жужжание и ощущение времени полностью растворились.
Тем временем лицо принимало отчётливые очертания, и мозг взрывался от негодования: его крикам таки удалось завоевать внимание! Ужас ситуации душераздирающим воплем разразился в моей голове: всепоглощающий взгляд, ошибочно признанный за божественный, принадлежал лицу патрийца! Его преисполненная зла ухмылка поведала о продолжении взошедшего на трон кошмара. Я незамедлительно осознал, что нахожусь на миллиметровом расстоянии… от монолитной гладкой стены, вращающейся с запредельными скоростями!..
В глазах потемнело! Холод и боль пронзили насквозь! Мощнейший взрыв распирал голову! Отсчёт времени – как общий, так и мой персональный – неудержимо заканчивался… Или сейчас, или никогда! Патриец против абсидеума, вдохновлённого Валготаром! Его Бог, проявивший крайнюю неосмотрительность и приблизившийся на расстояние миллиметра, против моего!
Сквозь головную боль и усиливающий её свист, облокотившись одним коленом о поверхность и полностью раскрыв ладони, я притягивал вихрь до ничтожно малого расстояния, которое неизбежно растворит в себе фокус моего зрения. Останется лишь финальное усилие, ради которого, возможно, и живу… Не пряча ладоней, резким и чрезвычайно сосредоточенным движением я выставил руки, и стену за долю мгновения отбросило на внушительное расстояние! Казалось, что из глаз посыпались искры!.. Я слышал и чувствовал… Я ликовал! Получилось!.. Не выдерживая распирающей силы эмоций, горло принялось извергать огнедышащие вибрации голоса победы – снаряды разлетались в стороны на сумасшедшей скорости, опустошая воронку… Копии уничтожались одна за другой – сотнями!
Сто двадцать секунд до остановки сердца Азера!.. Я огрел воронку всеми оставшимися силами, вышвыривая из неё остатки Пауков. И внезапно отсчёт прекратился. Я открыл глаза, истошно закашлявшись!..
Облокотившись на правую руку, приподнялся и выглянул из-за мглы: слева лежал мёртвый патрийский подонок, который сам же пронзил насквозь свой живот крепко сжатым ножом…
– Мой Алгоритм победил тебя, сука! – я искренне радовался, испытывая неимоверное облегчение, а окружающий серый мир патрийского Вотона налился непередаваемыми красками и смыслом жизни! Справа находился тот самый патриец, который отказался входить с нами в корабль, – пришелец направлял землян в отсеки транспортника. Началась эвакуация…
– Азер! Валготар гордится нами… – прошептал я, словив брошенный меланхоличным патрийцем Восстановитель и приложив его к груди вдохновлённого Валготаром!.. Нашим миром! Святыней, в которой по-прежнему нет места какой-то несчастной морали! Невысокий парень из Поколения, испытывая приступ гнева и вырвавшись из толпы, безрассудно ударил ножом патрийца, нарушив двадцать пятое правило и лишив себя возможности связи с информационным полем на всю оставшуюся жизнь. Представитель патрийской цивилизации машинально ударил землянина в лицо, а я незамедлительно, без колебаний поднял плазму и прикончил доминирующего в галактике… Нашей галактике!.. Галактике абсидеумов!
* * *
Ядерный объект представлял собой закрытый город – пыльный и грязный. Солнце подсвечивало листья деревьев и кустарников, покрытые то ли песком, то ли какой-то глиной. Невысокая трава служила приютом для мусора: под ногами постоянно виднелись разбросанные куски бетона и кирпичей, стекла и пластика, металлических конструкций и сооружений.
Дотягивающиеся до небес квадратные строения, отличаясь лишь цветом внешнего облика, свидетельствовали о том, что здесь располагалась центральная часть города. Асфальтированные дороги с разметкой, перекрёстки со светофорами и припаркованные автомобили неизменно навеивали ностальгические чувства. Лишь освещённость ярким полуденным солнцем, лёгкий ветер и шелест вымазанной листвы не оставляли шансов меланхолии…
Ни души вокруг! Лишь взмах крыльев справа… Какая-то птица…
Я находился с правой стороны от перекрёстка – в точке пересечения двух шоссе с тремя полосами для каждого из направлений. Через дорогу располагался парк: первыми посетителей встречали невысокие кустарники и лишь потом – берёзы. Бесподобные берёзы… Слева от перекрёстка возвышались нежилые офисные строения и магазины с разбитыми витринами. Одна из тележек одиноко отбрасывала свою тень на двойную сплошную полосу. Я сосредоточил внимание на чрезвычайно массивной и полностью закрытой полусфере серебряного цвета, которая возвышалась над парком, – именно туда пролегал мой маршрут. До неё оставалось около двух-трёх километров. И снова взмах крыльев справа!.. Я не выдержал и осторожно выглянул из-за киоска на проезжую часть.
За сплошной линией находился покинутый хозяином внедорожник с включёнными аварийными сигналами, на водительской двери которого покачивался ворон. Собственно, владелец так и не успел оторваться от преследователя, кем или чем бы он ни являлся, – распростёртое тело мертвеца лежало на асфальте. Возле головы погибшего виднелись следы от тормозящих покрышек. Стая воронов копошилась в слегка подвяленном теле автолюбителя. Я сплюнул в направлении царства блевотины! На заднем фоне до сих пор работающий светофор налился красным цветом. Красный… Движение запрещено… Нахлынули свежие воспоминания…
* * *
Я безостановочно стрелял, прицеливаясь благодаря периферическому зрению, которое достигло высочайшей концентрации. Визави не промахивался, не переставая поливать меня словесным дерьмом, от которого болела голова… Сколько же я услышал милого в свой адрес… И вой зла, раздающийся слева и справа, проносящийся над головой, формировал полноценную музыкальную композицию. Но сотня заканчивалась – я насчитал девяносто восемь полицейских. Так как с каждой из сторон трассы находились по сто полицейских, а я первоначально завалил одного из них, то список моих жертв заканчивается именно на девяносто девятом…
Громом и молнией! Выходное отверстие ствола преградило дорогу визави, впившись в его лоб. Конечно, это мой смекалистый девяносто девятый клиент!.. Я снова взмолился злу: всё же три души лучше, чем две… Но смогу ли я обеспечить дьяволу поднос с тремя жизнями?.. Предположим, я завалю прицелившегося, затем – его визави с правого края трассы – клиента моего спутника. Но как мне покончить со своим собственным визави, оставив его зверю на закуску?.. Если я не придумаю что-то в ближайшее время, то злу однозначно станет невыгодно моё присутствие, ведь я в состоянии покинуть территорию Маленькой Деумии вместе со своим спутником. Иными словами, когда выстрелит прицелившийся – ад непременно пополнится нашими душами. Когда выстрелю я – преисподняя также получит два раба, но в футболе есть такое понятие, как «гол на чужом поле», которое превосходно подходит для описания дьявольской задумки. Согласно ей, злу выгоднее оставить в игре две души, чтобы обливаться голодной слюной и точить ножи в предвкушении будущего пиршества, которое может когда-нибудь снова растечься здесь кровью…
Но внезапно из-за линии игры – условной черты, где заканчиваются полномочия зверя и интересующие его души, раздался возвышенный мужской голос: «Я так люблю тебя! И хочу, чтобы ты знала: я буду скучать…». Улыбка появилась на моём лице: это шанс!.. И я не сомневался, что нахожусь под прицелом существа… Не сомневался, что палач, который вышиб меня из автомобиля, обязательно выстрелит в случае, если прицелившийся в лоб моему визави не справится с задачей.
Пора действовать! Я выстрелил в прицелившегося и разжал ладонь с плазмой, которая со стуком ударилась об асфальт. Вокруг раздались вой и пронзительный гул… Кажется, дьявол играл в моей команде, и я схватил за горло своего визави, прикрывшись им, – выстрел поджидавшего существа пришёлся непосредственно в голову! Полицейские мозги заляпали мне одежду и лицо, но какое сейчас это имело значение?! Конечно, я понимал ещё и то, что зло – ненасытное, прожорливое явление. Именно поэтому я, всё так же крепко удерживая обезглавленное тело, развернулся на сто восемьдесят градусов и запустил его в пасть зверю, который уже мысленно обгладывал мои кости. Всё!.. Игра закончилась, и я успешно пересёк черту Маленькой Деумии!
Но нахлынувшая радость длилась недолго – я почувствовал, как в затылок впился холодный плазменный шок!..
* * *
Воспоминания разбились не столько о появившийся зелёный свет светофора, сколько о тревожные крики ворон: их что-то спугнуло от трапезы. Я осторожно выглянул из-за витрины с газетами и журналами недельной давности: странный объект пристально изучал хозяина автомобиля, выворачивая карманы пиджака и брюк. Мобильный телефон… Авторучка… Всё здесь напоминало о времени до Встречи, когда современные технологии являлись лишь предметом фантастических литературы и кинолент. Зазвенели ключи от внедорожника, найденные в кармане владельца и выброшенные на дорогу незнакомцем.
Объект – мужчина то ли тридцати, то ли сорока лет, не разберёшь сходу. Длинные волосы спускались на плечи, на лице собирала пыль неухоженная борода. Одежда – тонкая расстёгнутая куртка, под которой скрывалась футболка чёрного цвета, заправленная в спортивные штаны. На ногах красовались повидавшие жизнь кроссовки. Я оглянулся по сторонам – кроме него здесь больше никого не просматривалось. Мужчина аккуратно присел на корточки возле тела – кажется, запах гниющего трупа нисколько не смущал объект… Его ладонь небрежно положила на грудь миниатюрный Магнит, представляющий собой плоскую тарелку, словно межпланетный абсидеумский Атон класса «А-1». Именно такие транспортники применялись пришельцами, когда они схватили Милу возле Потёмкинской лестницы в Одессе. Мужчина дистанционно включил Магнит с помощью Помощника, грязный исцарапанный корпус которого свидетельствовал о частой смене хозяина. Я сплюнул в их сторону!.. Омерзительно…
Едва слышимый одинокий рокот функционирующих двигателей для маневрирования заставил мой мозг отдать команду на задний ход, чтобы снова скрыться за киоском и поднять зрительный фокус: из полусферы стремительно вылетел модуль. Я провожал его удивлённым взглядом до тех пор, пока не обомлел! Над головой возникала жёлтая плёнка, заслонившая половину небосвода. Дежавю! Я моментально вспомнил Патрию, тезийца, цоргов!.. Теперь я отчётливо понимал предназначение вылетевшего модуля. Там, на орбите, его ждали тысячи таких же!.. Миллионы!.. Необходимо во что бы то ни стало попасть в полусферу – в ядерный объект, который располагал этим статусом лишь на бумагах, целью которых являлась маскировка от Формаций его истинного предназначения.
Итак, поехали… Я швырнул на асфальт дымовую гранату и, не дожидаясь хлопка, принялся прикреплять к голени плазму с помощью старого скотча, который сорвал с треснутого стекла витрины. Конечно, мужчина сорвался с места и спрятался за внедорожником, периодически выглядывая с оружием наготове. А я поднял руки, в одной из которых виднелся огнестрельный пистолет с надписью: «Фоллинг», и потихоньку вышел из-за киоска… Дойдя до середины шоссе, остановился: дымка рассеивалась, и мой силуэт уже должен появиться в глазах незнакомца. Так и произошло… Объект приближался с нацеленным плазменным шоком:
– Брось оружие! Немедленно! – угрожающе взревел он басистым голосом.
Я начал медленно опускаться, всячески акцентируя внимание противника на пистолете с полностью разжатой ладонью. Незадачливое лицо выражало желание кинуть оружие в уже невысокую дымку, которая до сих пор скрывала приготовленный сюрприз. И когда пальцы свободной руки погрузились в рассеивающуюся пелену, я демонстративно отпустил оружие.
– Не двигаться, иначе прикончу на месте, сукин сын!
Но пальцы отказывались подчиняться, и плазма прожгла суливейского идиота.
Дымка окончательно растворилась, и я спешно поднял ключи от автомобиля. Странно, но в округе не виднелось ни одной птицы. Голодные вороны оставили надежду полакомиться лёгкой добычей?! Подозрительно… Я прикипел взглядом к небу: на моих глазах возникала очередная субстанционная ячейка, которую генерировали подлетевшие модули. С правой стороны, через стекло пассажирской двери, снова показался взлетающий аппарат, который через несколько мгновений присоединится к остальным. Ячейка за ячейкой… Трудно объяснить происхождение сковавшего разум чувства, но что-то мне подсказывало: на этот раз помешать не удастся!.. Субстанция планомерно отделяет планету от Вселенной.
– Нужно немедленно покидать её! Грядёт что-то ужасное… – тревожно прошептал я.
– Ты прав!
Я глянул налево и не решился двинуться с места. Около тридцати вариантян прицелились своими руками, которые полноценно, с сохранением плавности границы, трансформировались в плазму. Справа послышались шаги – представители цивилизации Варианта проявлялись один за другим. Десятки, сотни! «Это же роботы! Невидимость! Какой же я глупец!»
– Схватить его и доставить на объект!
«Схватить…» – крутилось в голове произнесённое слово, навеивая новую порцию воспоминаний…
* * *
– Всё, землянин! Невозможно постоянно выходить сухим из воды! Прощай…
Я приготовился… Закрыл глаза и впервые за несколько дней по-настоящему расслабился. Сзади – внушающее трепет существо, а перед глазами – внушающее ужас зло Маленькой Деумии. Из ладони беспомощно выпал пистолет. Теперь я не стремился разорвать контакт с плазменным шоком, плотнее прижавшись к выходному отверстию ствола и намереваясь взглянуть на безоблачное ночное небо.
– Хватит… – хрипло проговорил я, сохраняя полнейшую неподвижность. – Стреляй уже!
Реальность вокруг выглядела неестественно… Казалось, что сон поглотил её: всё переливалось волнами.
– Алмий… – вырвалось бережно хранимое из памяти. – Отсекай уже…
– Сдохни!
Серия выстрелов пронеслась в непосредственной близости, но я не открывал глаза, пребывая в очаровывающей неге воспоминаний. «Зачем нужна мораль?! Кто-нибудь объяснит мне её жизненную необходимость в нашем мире?! Где же ваша мораль сейчас? – проносилось сквозь мою память. – Бросить ли мне тебя подыхать и испытывать страшную боль или облегчить твою участь?..»
Я встрепенулся от удара небольшого предмета округлой формы. В глазах отразился свет мерцающих звёзд.
– Будь ты проклят, землянин! – тезиец, глыбой возвышающийся над моим лежащим телом, отводил замахнувшуюся руку со сверкающими от света фар когтями.
– Тез? Как ты здесь оказался?..
Я, приходя в чувство со скоростью Этона, поднялся без промедлений и прокричал ему в спину:
– А как же война между нашими цивилизациями? Почему помогаешь?..
Остановившийся, но не развернувшийся тезиец ответствовал чрезвычайно спокойным голосом:
– Старые воспоминания ещё какое-то время будут удерживать дистанцию мира, – пришелец на мгновение замолчал, словно обдумывая целесообразность дальнейших слов. – Но ненадолго: вовсе не Изменения, а пришедшая к власти патрийка заставит весь Млечный путь забыть о каких-либо связях и союзах. В галактике воцарятся разрушение и хаос – война захлестнёт нас с головой! – тез произносил свою речь настолько эмоционально и пафосно, что моё сердце принялось наливаться мистической тревогой – величественной, вдохновляющей на подвиги и недоступной для осязания, но отдающей холодом и жаром, холодом и жаром… – А то, что тезов развели с земным серебром и золотом, как слепых котят, лишь усилит эффект столкновения с вами!
– Я сожалею… Но тебя развели! Это твоё серебро и золото, тез! Твоё!..
– Когда нарушаются интересы тезийца, вся мощь цивилизации обрушится на его противника! И тогда личные интересы становятся общими!
Только сейчас я заметил, что антиграв пришельца находится на территории Маленькой Деумии. Тезиец безнаказанно направлялся к транспортнику – никакого зла, дьявола и зверя!.. Внезапно за спиной раздался протяжный стон, и я обескуражено оглянулся: существо, расплавленное в трёх местах плазмой, потихоньку приходило в себя! Расплавленное… Расплавленное!.. Поднявшиеся на лоб ошарашенные глаза прикипели к самовосстанавливающимся деталям.
– Используй Магнит! – послышалась спасительная подсказка от тезийца.
– Я увижу тебя когда-нибудь снова? – с неподдельной симпатией и благодарностью поинтересовался я, спешно поднимая прибор.
– Тот, кто так спрашивает, долго не живёт… – ответствовал инопланетянин через громкоговоритель, взлетая и разворачиваясь в направлении суливейской границы. – Берегись Ауды!
– Так, значит, вы роботы, рухлядь, генерирующая эвотоны? – сначала я сплюнул ему в лицо, а затем присел и внимательно принялся рассматривать покрывающийся биологическими тканями металл. – А где же ваша душа? – шёпотом озадаченно спросил я себя. – Я не вижу сосудов, нет крови…
Первые движения робота оторвали фокус моего внимания от надписи на его корпусе: «Цивилизация Варианта. Номер 02 022 022». Я незамедлительно синхронизировал Магнит со своим Помощником, положил прибор на вариантянина и зашагал в сторону слепящего светом фар автомобиля с номером «02 022 022». Запрыгнув в водительское кресло, я в который раз остановил взгляд на личных вещах Фоллинга… Взяв огнестрельный пистолет, я некоторое время задумчиво повертел пальцами фотографию какой-то девушки.
– Странно. Впечатление, что я её уже когда-то наблюдал вживую…
Я увеличил громкость плеера и включил первую композицию на вставленном компакт-диске.
«Я люблю тебя! И знай: я буду скучать…» Увидев, как слегка пошатывающийся вариантянин неуклюже поднялся на ноги, я злорадно оскалился и активировал прибор забора бесценных частиц на полную мощность! Робот свалился заново…
– Но я скучать не буду, чувак. Спи с миром!
* * *
– Открывай!
Вооружённый до зубов боец пункта охраны послушно нажал на кнопку голограммы – и ворота ядерного объекта открылись. Впервые за время путешествия по Фогетвиллю Алон встретил признаки современных технологий. Мужчина, пропустивший пять военных автомобилей, показался землянину сильно встревоженным. А семена мака, которые он бережно рассыпал вокруг себя, навеивали дух тайных подземелий с привидениями, притаившимися в прикованных скелетах.
Здание от ограды отделяла система цветущих клумб незабываемой красоты. Алон находился на заднем сиденье и рассмотрел через лобовое стекло приближающегося навстречу внедорожникам очередного бойца. Его ладони бережно сжимали пакетик с… маком. Как только автомобиль поравнялся с ним, водитель протянул руку и выхватил семена. Разрываемый любопытством израильтянин обернулся: боец поднёс к виску плазму и застрелился!
– Матерь Божья! – вскрикнул Алон.
– Немедленно направьте часового в сектор B5! Конец связи! – проговорил вариантянин, который с презрением вышвырнул схваченный пакетик в клумбу.
– Дохнут от суеверия как мухи! – отозвался второй робот, находящийся в кресле пассажира. – Идиоты!..
Автомобили остановились у входа в комплекс. С левой стороны, на стене, виднелась голограмма с календарём. Подсвечивалась лишь первая неделя каждого месяца – надпись внизу информировала: «Объект функционирует». Алон, переступая через невысокий серебряный порог, изумлённо взглянул на голограмму своего Помощника, показывающую второе число…
– Спрячь! – гаркнул вариантянин, сопровождающий его. Но второй робот, остановив конвой, небрежно сорвал Помощника и откинул прибор в сторону.
– Нет! – судорожно крикнул израильтянин, но представитель цивилизации Варианта ударил его в голень и свирепо приказал: – Мне наплевать, как ты будешь идти!
Алон поковылял под бесчисленные удары в спину. Затем один из конвоиров распахнул широкие двери, что особенно удивило землянина: везде в здании использовались современные технологии и, в частности, режим плотности как вход в помещение. Израильтянин совершил несколько шагов и настороженно развернулся: роботы бесследно исчезли на фоне закрытых дверей! Но ни скрипа, ни их шагов землянин не слышал…
– Но заходи, Алон!
– Разве мы знакомы?
Необыкновенной красоты немолодая женщина приблизилась и ответствовала:
– И известно мне многое о тебе. И жизнь вся расписана на лице твоём, и в глазах, и в движениях, и в вибрациях эвотонов твоих в душе, – последнее слово она произнесла особенно плавно. – Но скажи, что известно тебе о ней?
Землянин переступил с ноги на ногу, не спуская завороженных глаз.
– Находится в крови… – чрезвычайно медленно и растерянно ответствовал он.
– Но не может же парить по сосудам душа, призрак словно… И какими представлена частицами, известно ли тебе?
– И спирионами. Но Бог лишь контролировать в состоянии их… – Алон с язвительностью подхватил стиль общения странной собеседницы.
Женщина подошла вплотную и протянула ему ладонь. Землянин растерянно приблизил свою: когда до её пальцев осталось ничтожно малое расстояние, Алон прекратил движение. Глаза пристально вглядываясь в её подсвеченную радужку. Яркость насыщенного синего цвета то увеличивалась, то уменьшалась. Возлюбленный Ювы неожиданно осознал, что не в силах разорвать зрительный контакт. И как только израильтянин попятился, женщина стремительно подхватила мужскую ладонь! Радужка вспыхнула, переливаясь сверкающими волнами голубого свечения.
– И спирионов твоих вибрация сильная!.. Но я столетий несколько не наблюдала мощь такую, – удивлённо проговорила женщина, отпустив уже послушную ладонь подвластного ей Алона. Женские пальцы показали влево – землянин тяжело выдохнул. Его разъедала вовсе не боль, а возникающая опустошённость и выворачивающее угнетение. – И терпи… И теперь понимаешь, без души трудно как?..
– А разве можно жить без души?.. – сквозь невыносимые страдания спросил Алон, что повергло женщину в восхищённый трепет.
Тишина, воцарившаяся на мгновение, хрустальным сосудом разбилась о слова восстановившей притягательность собеседницы:
– И за созданием таких наблюдала я неоднократно, – женские пальцы показали вправо, и на мужских висках проступили пульсирующие сосуды.
Землянин, так до сих пор и не отрывающий завороженного взгляда от вспыхивающей радужной оболочки, скривился – мысли отвращения и презрения завладели его рассудком.
– Дьявол, – неестественным ровным голосом выдавливал из себя землянин: рассвирепев в мыслях, он судорожно пытался противостоять притягательному холоду существования и удержать последние частицы своей души, – торгующий душами, – его иссякающие частицы отчаянно старались пробудить силу эмоций, но безрезультатно: – Именно ты вытягиваешь спирионы из живых существ или наполняешь ими. Дьявол. Покажи себя… Открой лицо умирающему во мне Богу.
Женщина задумчиво отвела руку, и страдания израильтянина моментально прекратились. Алон учащённо дышал, наблюдая за ней исподлобья в поисках истины.
– Теперь я понял… – продолжал землянин, сжимая вскипающую ладонь в кулак. – Ты – главный успех вариантян! Ты – их Богиня, создательница цивилизации груды металла!.. – Алон ни разу так не восторгался кристальным гневом, который возвращался вместе с остальными проявлениями его души, но и никогда не испытывал настолько сильный поток страха от осознания одной-единственной мысли: – Ты подчинила себе силу божественных частиц и вкладываешь душу в эту рухлядь. Ты – тот самый объект, который нужно уничтожить, чтобы сохранить Землю, но не S24!.. Без тебя вариантяне – ничтожная цель для одного захода боевых антигравов! Дьяволица, покажи себя! Гореть тебе на костре!.. – возведя свой гнев во вселенскую степень, яростно орал израильтянин.
Неуязвимая и чрезвычайно спокойная собеседница, развернувшись лицом к покрытому мраком помещению, ответствовала с закрытыми глазами:
– И частицы твои чисты и сильны настолько, что освоить можешь силу эвотонирования с лёгкостью. Но спирионами овладеть сложней будет тебе, сын наш…
Алон с бешенством в глазах повторял одни и те же слова, основательно приготовившись к смертоносному рукоприкладству и завершению своей суливейской миссии:
– Сжечь на костре! Очистить огнём… Сжечь на костре! Очистить…
– И огнём молитвенным нас испепеляли с ликованием толпы, и пыткам зверским женщин подвергали с фальшивой мудростью в глазах, и походы священные объявляли во имя спасения душ наших, об истинной природе которых представление имели лишь единицы из вас!.. Но цивилизация моя, окроплённая кровью детей наших, выжила! И считают планету своей земляне. И из столетия в столетие стереть нас с лица её намереваются!.. Но потерпят поражение сокрушительное до захода солнца… И без крови и преследований отныне жить будет… – величественный взмах её руки приказал Системе здания мгновенно наполнить гигантский зал ослепительным светом. – Цивилизация…
– Невозможно… Не может быть… – шептал Алон, на голове которого ужасом проклятий поднимались волосы при контакте с тысячами сверкнувших глаз. – Не верю!..
– Но глазам собственным или прочитанным мыслям чужим? – удивлённо, но с впечатляющей иронией спросила роскошная девушка с тёмными вьющимися волосами, которые сияли и искрились под воздействием падающего света. Её непередаваемой красоты пальцы, словно перебирая клавиши невидимого рояля, совершали завораживающие движения над вариантянином, который лежал на антигравитационной платформе возле ангела.
– И моя, и… твоя, Алон!
* * *
Обеспокоенные земляне проносились через главный отсек, не останавливаясь ни на мгновение: поскольку патрийские Вотоны соединились друг с другом и образовали единый массивный корабль, старое и новое поколения направлялись в сторону шлюзовой камеры – входа во второй транспортник. А дальше – в третий… И так до тех пор, покуда заполняемая цепь из Вотонов не приведёт спасающихся землян в первый корабль. Конечно, в Системе объединённого Вотона патрийцы уже установили условный параметр на отмену: как только вариантянам удастся сломить сопротивление Кокона, компьютер корабля деактивирует режим стоянки, и летающий объект скроется в небесах уже наполовину чужой для человечества Земли.
Аликультунд, наблюдающий, как функционирует Восстановитель, расположенный им на теле Азерцивилунда, услышал голос молодого землянина:
– Шо с ним стряслось? Могу ли я чем-то помочь?..
– Долгая история, – отозвался абсидеум. – Восстановителя нет при себе?
– Нет, – растерянно отозвался парень. – Но ведь это Вотон класса «Страж-3»… Здесь, как и в абсидеумском «А-1», платформа является Восстановителем.
– Уже пробовал: Система может синхронизироваться лишь с мозгом доминирующего в галактике. В калпу их!..
– Значит, нужно ждать результата от твоего Восстановителя, – резюмировал молодой землянин.
Внезапно за их спинами раздался воинственный крик: высокий мужчина схватил за шею обессиленного Тобиаса и потянул в направлении выхода, обезвредив одним эффектным ударом Пшемислава, бросившегося на защиту. Не успел Аликультунд сорваться с места, как абзорбиум с его жёлтыми туманностями в мгновение ока обступил и изолировал абсидеума.
– Вариантянин! – послышалось из трепещущей от страха толпы.
Но молодой землянин за кратчайшее мгновение развернул голограмму и бегло пробежался глазами по списку музыкальных коллективов… Как только одно из названий подсветилось и помещение на глазах оторопевших землян наполнилось музыкой, парень прицелился плазмой и открыл огонь. Три плазменных сгустка рассекали ткань пространства в направлении своей цели – вариантянина! Когда до первого из них оставались считанные миллиметры, представитель цивилизации Варианта рассыпался на частицы, которые с ловкостью освободили дорогу для снарядов, разлетевшись в стороны вокруг да около. Парень, не теряя ни секунды, спешно рванул в сторону. Спустя мгновение Пыль трансформировалась в изначальный объект – вариантянина, который произнёс с идеальным злорадством и недоумением в отношении поведения молодого землянина:
– Ты проиграл, сопл…
Рухлядь не договорила – позаботилось оружие Времени: перед вариантянином появилась точная копия парня, до мелочей повторившая действия оригинала. И вот повторные сгустки таки достигли своей цели, которая хоть и приступила к трансформации в Пыль, но не вложилась в минимально необходимое время для превращения. Некоторые из частей робота – крупные и отделившиеся от остальных – подверглись испепелению и плавлению. Единственное обстоятельство обескуражило парня, наблюдавшего неподалёку за своим временным двойником: сохранившая свою целостность левая рука успела показать ему средний палец!
– Твою мать!.. Это когда-нибудь закончится?!
Но свалившиеся остатки вариантянина продолжали хаотичные движения – Система робота по-прежнему функционировала! Абзорбиум до сих пор удерживал Аликультунда, угрожая распространить своё абсолютное влияние и на не предусмотревшего такое развитие событий Майкла. Но когда глаза лидера Поколения заметили первые признаки появления жёлтых туманностей – волнения пространственной ткани в виде едва заметной ряби – вариантянином внезапно овладела неподвижность… Американец поднял взгляд и широко улыбнулся: перед рухлядью находился Десятый, который инициировал процесс эвотонирования робота.
– Этого недостаточно, – послышалось от украинца, в тяжёлом взгляде которого Майкл разглядел скрытую борьбу между Златой и разрушающей пустотой. – Стоит прекратить процесс, как тварь моментально проснётся и восстановится.
– Лови! – крикнул Десятый и бросил ему плазменный шок. – Стреляй в грудь. Выжигай её!..
Одессит деловито подхватил плазму, приблизив выходное отверстие ствола к цели на расстояние вытянутой руки. Снаряд за снарядом принялись плавить и испепелять сохранившую целостность металлическую коробку, располагающуюся в месте, в котором у человека находится солнечное сплетение. Металл деформировался и потихоньку начал стекать, в том числе и на платформу Вотона, класс которого («Страж-3») обеспечивал ей высокую прочность и термостойкость.
– Сейчас взлетаем! – в отсеке появилась встревоженная Диана, которая без промедления подбежала к Азерцивилунду. Поднявшийся Пшемислав растерянно наблюдал за американкой, которая беспокоилась за… абсидеума… «Пора привыкать», – пронеслось в голове поляка.
– Руками разорви! – донеслось от скопления друзей у вариантянских остатков. Пшемислав с гневным волнением наблюдал, как искушённые пальцы Майкла рвут трубки, из которых начинает хлестать кровь – душа, обеспечивающая роботу эмоции, эвотоны и, как следствие, неуязвимость. Но когда поляк, уже с жадностью представлявший свои окровавленные ладони, совершил несколько шагов в сторону публичной и ненасытной казни, его возмущённо позвала Диана:
– Андрей! Пшеми! Да помогите же кто-нибудь, пожалуйста!
Пшемислав присоединился к дрожащей от перенапряжения женщине, восстановившемуся после абзорбиума Аликультунду, которые поддерживали Азера.
– Нужно уходить в Атон, – бегло и с расширенными зрачками выпалил Аликультунд. – Ты слышал, что сказала Диана?! Модульная сетка в небе вот-вот сомкнётся!
– Пробьёмся! Пробьёмся! – молитвенно повторяла Ди, взвалив себе на плечи могучую абсидеумскую руку. Пшемислав незамедлительно сменил её… Американка с молчаливым, но в то же время кричащим сожалением глянула на одессита, который так и не обернулся к ней… Украинец, как и Майкл, испепеляли истекающую кровью душу поразившей Землю чумы. Но Диана переживала не из-за этого: разрушение и месть заглатывали Андрея с сокрушительной силой!
– Подхватываю! Держу, – к группе неожиданно присоединился чрезвычайно спокойный и деловитый Майкл, что окончательно ошарашило Диану. – Появилась вибрация, нужно торопиться! – произнёс лидер Поколения и подхватил левую руку так до сих пор не приходящего в сознание Азерцивилунда.
– Останься здесь и присматривай за ним! – приказным шёпотом произнёс Аликультунд Десятому. Но потрясённые абсидеумские взгляды уже не находили украинца…
«Не контролирует свой гнев, в отличие от Майкла… – со слезящимися от ужаса глазами размышляла Диана, спрыгнувшая с уже оторвавшегося от земли трапа вместе с догнавшим их Аликультундом. – Но что же из этого опасней?..»
* * *
В зале появилась изумительной красоты дама: её плавная и излучающая неуязвимость походка восхищала; грудь, стремящаяся разорвать Тутелар, постоянно притягивала искушённый взгляд; незначительное углубление на подбородке подчёркивало аппетитную пышность губ – словно свет маяка, ведущий в желанную бухту безумных страстей и бесконечной порочности, а едва просматривающийся и продолговатый шрам на лице лишь усиливал возведённую во вселенскую степень навязчивость жажды совокупления.
– Знаменитый Алон. Приложивший руку к победе в Норвегии и краху патрийского «Шлема». Легендарный боец времён не менее легендарного Вилирия… Здравствуй.
Алон, терзаемый интригой, нахмурился: благородного вида шрам не позволил ему сразу узнать приблизившуюся даму, которая возбуждённо сверлила его своим взглядом. Тем временем мужские пальцы неторопливо достали из появившегося кармана фотографию. Заинтригованные глаза метали копья то на снимок из автомобиля Фоллинга, то на озадачившуюся даму, находящуюся от израильтянина всего в десяти шагах. Землянин не сомневался – женщина, запечатлённая на бумаге, и женщина перед ним – одно и то же лицо. И прежде чем красотка приблизилась к мужчине на расстояние граничащего с безумием поцелуя, глаза Алона заметили второе отличие между прошлым и настоящим: взгляд на снимке притягивал нежностью и любовью; сейчас же притяжение обеспечивалось наполненной смыслом агрессией и мистическим холодом, льющимся из бездны зрачков.
Как только их губы слились воедино, Алон полностью отдался ей на глазах у безразличных вариантян и испытывающей удовольствие загадочной цивилизации. Проступившие капли на лице Алона, которого дама всепоглощающе накрыла собой, стремительно скатывались на поверхность по причине резких повторяющихся движений, которые сопровождались протяжными криками и учащённым дыханием.
– Разбуди… Разбуди во мне… Давай… Я хочу ещё…
Её пальцы с дрожью схватили волосы на голове у целующего женское предплечье землянина. Алон безудержно воспламенялся от давления, которое исходило из влажной ладони, скользящей по мужской пояснице. Голоса взрывались от сладостной боли, которую женщина стремилась впитать вместе с жаром в местах соприкосновения их тел. И когда губы слились повторно в порыве подхватывающих до небес страстей, когда израильтянин взорвался кипящей магмой, массируя и сжимая её грудь, когда женщина обхватила и сдавливала его горло от незабываемой неги множественных мышечных сокращений, послышался шёпот-приказ:
– Алон!..
Находящаяся перед ним дама, которая железной хваткой обхватила горло землянина, погрязшего в порочных мечтах, залепила сильнейшую унизительную пощёчину. Алон пошатнулся, но не потерял равновесие. Женщина, сжимая фотографию и сохраняя холодную неприступность, пренебрежительно добавила:
– Хватит мечтать, примат! В каких позах ты уже успел меня трахнуть?..
Удручённый произошедшим и вернувшийся в мрачную реальность, Алон обнаружил свои руки вытянутыми на уровне её груди. С глазами, полными ужаса, землянин дотронулся до переполненных напряжением висков и спросил:
– Кто ты такая?..
– Моё имя – Ауда, – гордо ответствовала инопланетянка, которая тем не менее проявляла лишь незначительный уровень эмоциональности.
– Значит, передо мной предстала убийца Филлса?! – стремительно наливался краснотой землянин. – Тварь паскудная!
– Хм, только подумать… – Ауда бережно переложила снимок в другую руку. – Уже прошло двенадцать земных лет с тех пор, как некогда любимый мною мужчина подарил мне эту фотографию. И насколько мне удалось изменить ваш жалкий мир… Уничтожить его…
– Изменить так же, как и жалкого предателя Фоллинга?.. – агрессивно парировал израильтянин.
– Вы напрасно порочите его имя! Он до последнего биения сердца оставался мужчиной, в отличие от Вархунда! Знаешь, Стив ведь не хотел такого сценария. Он до конца верил в землян, в их исключительность, пытался играть в собственную игру… Кто бы мог подумать, что напарником в ней окажется сама смерть? Как для Стива, так и для вашей Земли…
– Ах ты лицемерная проститутка! Выходит, и Вархунд – твой личный проект?!
– Не оскорбляй напрасно и выслушай моё предложение, – серьёзность и сосредоточенность её лица на некоторое время обезволили землянина. – Присоединяйся, Алон. Земля – их планета, – её ладонь показала на меланхоличную цивилизацию когнитян, чьи подсвеченные глаза по-прежнему с надеждой переливались синим божественным цветом. – И твоя!.. Ты принадлежишь к их цивилизации, но не к землянам! Почувствуй зов души, крик своих спирионов, молящих о возвращении к истокам, к роду! Закрой глаза и представь Землю без войн и насилия, болезней и грязи! Без алчности в головах и нищеты в душах! Счастливую планету с единственной моралью – заботиться о себе… А значит – об окружающих. Жить как боги! Жить как абсидеумы! Со знаниями, доступными каждому… С властью, доступной каждому! Жизнью, доступной каждому!.. Или умри – здесь и сейчас.
– На мой вопрос ответь, курва межпланетная!
Ауда меланхолично спрятала фотографию в кармане своего Тутелара, взаимодействие с которым происходило исключительно через Помощника посредством пальцев, но не мыслей.
– Вархунд оказался слабее вашего Фоллинга! Обкрутить абсидеума и заставить поверить в вариантян как страховку на случай, если Велфарий не изменится; заставить поверить в то, что Вел, оказавшись в Разрыве – Алгоритме, не прогнётся под Вархунда и не вдохновится ценностями моей бывшей и истинной абсидеумской цивилизации, как выяснилось, – легчайшие задачи из тех, с которыми я когда-либо сталкивалась.
– TERCOP – что это значит?..
– Ауда, – внезапно в разговор врезался один из роботов. – Только что стало известно: последний из модулей «Шлема» находится в ангаре номер девять для твоего благословления.
– А почему тебе сообщают? – растерянно выпалил Алон. – Что происходит?.. Неужели у могущественной абсидеумки нет связи с информационным полем? Что, изнасиловала Вархунда против его воли?! Или, может, это как-то связано с уродливым порезом на твоей щеке? – израильтянин, конечно, импровизировал с такой догадкой и не мог знать, что попал в десятку.
Последовала моментальная реакция: около тридцати вариантян, которые функционировали и охраняли порядок в лаборатории по производству душ, нацелили на землянина оружие. За мгновение до этого кисть правой руки каждого из них благополучно трансформировалась в плазму.
– Ох, и любишь ты играть с огнём… Я жду ответа!
– Я не стану заниматься с тобой сексом – мне нечем заплатить! Извини…
Ауда упорно сохраняла неестественное для абсидеумки спокойствие, что в который раз заставило землянина недоумевать:
– Какого хрена?! Изменения затронули каждого абсидеума и патрийца! Не вижу логики… Спокойствие в тебе… – внезапно Алона посетило долгожданное озарение – в момент, когда половина из прицелившихся вариантян уже окружила их с Аудой. – Конечно… Какой же я слепой!.. TERCOP – это не что иное, как Терракопи, на которой сплошь и рядом – базы патрийских Страже… – землянин испытал смешанные чувства разгадки и неуверенно прицелился своим указательным пальцем в абсидеумку. – Так ты – патрийский Страж. Господь всемогущий!.. И отсюда – твоё спокойствие!..
– Когда-то имела глупость считать себя таковой… Ну что ж, твой выбор не оставляет мне выбора!
Алон судорожно мотал головой из стороны в сторону, поочерёдно фокусируя свой взгляд на Ауде, вариантянах, представителях цивилизации когнитян. Их глава – женщина со странным стилем общения – высверливала землянина яркими глазами, отчаянно подсказывая, что делать: её незаметно приподнятая и расположенная в вертикальном положении ладонь кончиками пальцев показывала то влево, то направо.
– Ни шагу! Иначе эвотонирую! – прокричал израильтянин, вытянув свою руку в направлении абсидеумской патрийки.
Наступавшие внезапно остановились в полнейшем замешательстве, которое незамедлительно разбавилось неподдельным изумлением. Наконец, Ауда пренебрежительно и издевательски рассмеялась.
– Какая милая картина… – инопланетянка, конечно, не послушала совет Алона и продолжила шагать. Правда, медленней…
Землянин повторно закрыл глаза и сосредоточился. Капли титанического напряжения, стекающие по его лицу, неудачей падали с подбородка на холодную металлическую поверхность: звуки их приземления затерялись в шумном дыхании мужчины, который с проклятьями вытягивал руку снова и снова…
– Прицелиться! – каменный женский голос, уже лишённый смеха, бескомпромиссным приговором заполнил лабораторию.
Алон спрятал правую руку и выставил левую!.. Но уже спустя несколько мгновений послышался пронзительный возглас обречённости!
– Уничтожи… Уничтож… – абсидеумская патрийка упала на колени и неистово обхватила руками собственную шею. Её ошарашенные и преисполненные безумства глаза не отпускали землянина, который недоверчиво, пребывая в похожем изумлении, осторожно выпрямился. Не пряча левой руки, Алон прокричал окружающим:
– Не шевелиться, иначе я эвотонирую её раз и навсегда!
Благодарный взгляд землянина, полностью лишённый сомнений, с теплотой задержался на женщине со странным стилем общения. Когда до дверей, ведущих в правое крыло здания, оставалось несколько шагов, вариантяне впервые выстрелили по мчащемуся израильтянину, который благополучно скрылся в дверях под пенные слова восставшей из унизительного пепла Ауды:
– Выследить и уничтожить! Иначе я вас уничтожу, рухлядь ржавая!..
