Эволюционисты считают, что социальная организация у животных (в частности, у приматов) редко бывает четко закрепленной. Эти взгляды прекрасно соотносятся с нашей концепцией биологии культуры. Приматы отличаются исключительной гибкостью и трансформируют свои сообщества в зависимости от меняющихся условий среды. Самки обыкновенных шимпанзе, в отличие от самок карликовых шимпанзе (бонобо), редко создают союзы в дикой природе и подчиняются самцам даже самого низкого ранга. В неволе же между самками формируются тесные связи, которые позволяют им совместно доминировать иногда даже над альфа-самцами. У людей, по всей видимости, ключевым условием возникновения стратифицированной социальной организации будет наличие экономически выгодных и подлежащих защите ресурсов (рыбопромысловых районов, сельскохозяйственных угодий, торговых путей, стад домашних животных). С одной стороны, формы богатства, которыми владеют охотники и собиратели (материальные – в виде собственности, и социальные – в виде полезных связей), лишь в небольшой степени подвержены передаче из поколения в поколение, поэтому неравенство с течением времени усиливается незначительно. С другой стороны, подлежащие защите ценные ресурсы могут передаваться по наследству.

Создается впечатление, что при наличии подлежащих защите ресурсов люди неизбежно отказываются от эгалитарных норм в пользу тех, которые обеспечивают наследование этих ресурсов, таким образом узаконивая неравенство и иерархический порядок. Иерархия, как правило, возникает очень быстро благодаря нашей склонности к статусу, а также стремлению к установлению политической власти, которая должна сохранять порядок и защищать накопленную собственность. При углублении разделения общества происходило упорядочивание классов и вырабатывались принципы, регулирующие переходы из одного класса в другой. Преобладание крайне сложных сословных правил – прекрасный пример закрепления социальной иерархии.