Глава 44
Место на кладбище
– Сейчас не сворачивай. Езжай прямо.
– Я здесь вырос. Поверь мне, я лучше знаю, куда надо ехать. Если поедем прямо, окажемся в тупике. Эта дорога ведет на старое кладбище.
– Туда-то нам и нужно, – возразила Вероника.
– Зачем? – поинтересовался Денис; в его голосе не прозвучало удивления: после событий уходящего дня его уже ничто не могло удивить.
Не успев своевременно получить ответ на свой вопрос, Денис проехал прямо по пустынной дороге, не снижая скорости.
– Нужно сжечь библию на кладбищенской земле, – терпеливо пояснила Вероника.
– Что?! – вообще-то кое-что все-таки еще могло его удивить.
– Ты разве не читал описание ритуала? От этого зависит твоя жизнь!
– Просмотрел по диагонали, – отмахнулся Денис. – А надо было? Его же досконально изучила ты.
Вероника уже открыла рот, чтобы возмутиться, но быстро закрыла его. За последние дни или даже недели они обменялись многими признаниями: судьбоносными и незначительными – но многие из них не были сказаны вслух, а если и были, то совсем другими словами. Вот и сейчас, стоило ей прислушаться повнимательнее, как она услышала не мелкий спор относительно направления движения и ритуала, а нечто большее. «Я верю тебе и верю в тебя. Я без колебаний вверяю свою жизнь в твои руки».
– Для ритуала нужна «эссенция святости», – стала пояснять девушка. – Это пепел библии, сожженной в церкви или на кладбище.
– Серьезно? – Денис выглядел так, будто подавился, хотя и ничего до этого не ел.
– Увы, да. Церковь, пожалуй, не самый лучший вариант. Хотя я пыталась сделать это в Воронеже, до отъезда – поздно вечером там почти нет людей. Я уже достала зажигалку, но тут появился священник, и мне пришлось выслушать лекцию о вреде курения для души и тела. Обидно – сроду сигарету в руки не брала.
Вероника пыталась разрядить обстановку, и Денис позволил ей.
– Ну, я бы сказал, что это не «эссенция святости», а «эссенция вандализма»…
– Можно сжечь не полностью, а лишь несколько… глав.
Они остановили машину в сотне метров от ворот кладбища, чтобы не привлекать внимания сторожа, на тот случай, если он тут все-таки есть. Заглушив мотор, они без особого труда пробрались внутрь через дырку в покосившемся заборе.
Кладбище, погруженное в ночной сумрак, не выглядело так зловеще, как можно было ожидать. Просто пустынное место, залитое лунным светом; смутные очертания памятников и оград, только лишенные ярких красок цветов и венков. И ни души.
Выбрав достаточно большой свободный участок, Вероника взялась за библию, раздумывая над тем, сколько именно ей страниц понадобится, но Денис остановил ее:
– Не здесь.
Не дожидаясь ее недоуменного вопроса, он посвятил фонариком на надгробные плиты двух могил, окруженных одной оградой, не далее, чем в десяти метрах от них. На обоих надгробиях была одна и та же фамилия и дата смерти, не оставлявшая сомнений в том, что здесь лежат родители Дениса.
Оставив Веронику, он подошел к ограде и, проведя пальцами по холодному металлу, словно в нерешительности, простоял еще несколько секунд снаружи, прежде чем войти внутрь. Вероника не последовала за ним, лишь сделала несколько шагов по направлению к могилам. Внутри ограды было просторно: ни столика со скамейкой, ни массивных бюстов, лишь одинаковые черные надгробные плиты. Денис стал напротив захоронений, направив луч фонаря не на каменные плиты, а в сторону, как будто не желая тревожить вечный сон усопших. Вероника не могла не подумать, что в том месте, где он сейчас стоит, хватит места еще на одно надгробие. Надгробие, которое будет здесь не далее, как через два дня. К горлу подкатил предательский комок, и девушка едва сдержала слезы: все, что сейчас стоит между Денисом и свежей могилой, это нелепый ритуал со свечами и пентаграммой и она сама.
Постояв у могил пару минут, Денис закрыл за собой калитку ограды и, взяв Веронику за руку, повел ее прочь:
– Пойдем.
Отойдя немного поодаль, они нашли подходящее место и несколько минут следили за тем, как огонь пожирает страницы священного писания. Когда зола перестала тлеть, охлажденная свежим ночным воздухом, Вероника собрала пепел в пакет и они в молчании покинули кладбище.
Как оказалось, городок состоял лишь из нескольких параллельных улиц, на которых относительно недавно построенные многоэтажки чередовались с двух– и трехэтажными строениями советских времен. Дальше простирался частный сектор. Проехав по почти безлюдным улицам, лишь кое-где освещенным светом фонарей, они свернули в проулки. Даже на небольшой скорости машина то и дело подскакивала на ухабах проселочной дороги. Из дворов доносился лай собак. Еще через четверть часа они были на месте.
Освещенный лишь луной и светом фар, дом, хотя и одноэтажный, выглядел очень большим. Он был окружен деревьями, вероятно, фруктовым садом, чьи ветки, словно костлявые руки мертвецов, стучали по окнам под напором холодного ноябрьского ветра. Множество деревьев росло и за невысоким ржавеющим забором: толстые стволы, корявые сучья – будто они стоят здесь уже тысячу лет. Рядом с незамысловатой калиткой – ворота гаража, а где-то вдалеке – покосившийся сарай.
Выйдя из машины, Денис подошел к калитке и, положив руку на ржавеющую сетку забора, застыл на месте, смотря на дом. Вероника очень хотела бы знать, какие образы и воспоминания проносятся сейчас перед его глазами, но не время заглядывать в прошлое, когда будущее висит на волоске. До полуночи оставалось меньше двух часов.
– Когда ты в последний раз здесь был?
Погруженный в собственные мысли, Денис вздрогнул от неожиданности, услышав голос Вероники.
– Два года назад. Я в течение нескольких лет сдавал дом одной семье, а два года назад они съехали и мне пришлось приехать ненадолго. Кстати, разрабатывая свой план, ты продумала тот момент, как нам попасть внутрь?
– Эта мысль пришла мне в голову… – заметила Вероника, опустив взгляд, – примерно в трехстах километрах от Воронежа. Ты, случаем, не носишь ключи с собой?
Денис покачал головой. В тусклом свете луны Веронике показалось, что он улыбается.
– Ладно, жди меня здесь.
Взобравшись вверх по толстому стволу растущего у забора дерева, Денис легко перемахнул через ограждение. Не без труда отодвинув один из кирпичей в фундаменте крыльца, он запустил руку в нишу и после непродолжительных поисков что-то извлек оттуда – ключ, вероятно, потому что сразу за этим он направился к входной двери. Замок, хоть и укрытый от дождя навесом крыльца, успел изрядно проржаветь, и ему понадобилось добрых пять минут, чтобы попасть внутрь. Денис исчез в дверном проеме, но скоро вернулся, держа в руках ключ от калитки. Тут тоже все было не так просто. Навесной замок, хоть и защищенный от дождя и снега ставшим хрупким от времени полиэтиленом, долго не поддавался, но совместными условиями им все же удалось справиться. Потом Денис поставил машину в гараж, с трудом уместив ее среди груд хлама.
Изнутри дом казался еще больше, чем снаружи. Несколько просторных комнат с немногочисленными предметами старой мебели, обшарпанный пол и стены, с которых местами осыпалась штукатурка – помещение выглядело нежилым. С внутренней стороны двери, ведущей с крыльца в дом, белым мелом на темном фоне было нарисовано два креста. Первым импульсом Вероники было распахнуть окна, чтобы избавиться от слабого, но вполне ощутимого затхлого запаха – эссенции старых времен и ушедших эпох – точь-в-точь такого же, как и в квартире матери Лизы. Открыть ей, правда, удалось только одну форточку, и тут же в помещение ворвался холодный ветер. Погода стояла довольно теплая для этого времени года. Лужи не были тронуты коркой льда, несмотря на то, что солнце давно уже скрылось за горизонтом, тогда как в чуть более северном Воронеже уже несколько недель не обходилось без ночных заморозков. В неотапливаемом помещении, однако, было не намного теплее, чем на улице.
Пройдя быстрым шагом по огромному залу, равному по площади, должно быть, трем комнатам средних размеров в городской квартире, и подняв за собой столб пыли, Денис остановился в углу и указал на место у стены:
– Я много раз слышал эту историю. Здесь тогда стояла кровать, – его слова подтверждали четыре симметричные царапины на полу. – Хорошо, что наша соседка работала акушеркой… – он на мгновение умолк, поглощенный воспоминаниями. – Это достаточно конкретное указание на место? – продолжал он с улыбкой.
– Более чем, – заметила Вероника.
– Тогда начнем, – он опустил на пол сумку с ингредиентами для ритуала, заранее собранную Вероникой, предоставляя девушке свободу действий.
Вскоре уже Денис чертил на полу мелом пентаграмму, а Вероника готовила свечи, устанавливая их для устойчивости в жестяные подставки и приплавляя ко дну воском.
– Дом деревянный? – спросила вдруг Вероника, не отрываясь от дела.
– Да, а что? – ответил Денис, также поглощенный работой.
– Просто подумала, что это плохая идея – разжигать свечи на полу в деревянном доме. Ты не боишься?
Она хотела отвлечься от происходящего, хоть на минуту отвлечься от страха перед грядущим. И Денис готов был ей подыграть… в некотором роде.
– Я – нет, – он ухмыльнулся. – Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
Когда пятиугольная звезда с замысловатыми символами на лучах была нарисована, а свечи расставлены вокруг нее согласно рисунку, Вероника и Денис приступили к следующей части ритуала. В медную чашу, именно медную, согласно указаниям – Денис понятия не имел, где Вероника сумела ее отыскать – следовало поместить целый ряд довольно необычных ингредиентов. В первую очередь, тот самый пепел библии.
– Сколько именно нужно? – спросил Денис, разглядывая маленькую кучку золы.
– Высыпай все. Это не кулинарная книга, здесь не написаны количества в граммах.
Примерно столько же засыпали зверобоя – самого обычного, купленного в аптеке как лекарственная трава. Сверху Вероника налила святую воду, добытую в той же церкви, где она хотела сжечь библию: не слишком много, чтобы миска не наполнилась, но достаточно, чтобы получить густую кашицу. За ней последовало освященное масло, святой елей, налитое на донышке в баночку из-под майонеза старинного образца.
– Это мне мама Лизы дала, – призналась Вероника.
– Как ты ей объяснила, зачем оно тебе нужно? – поинтересовался Денис, подняв на нее удивленный взгляд.
Вероника встретилась с ним взглядом:
– Сказала, что оно нужно для спасения дорогого мне человека.
– И последний ингредиент, – произнесла Вероника, доставая из сумки пузырек со спиртом.
– И его туда же? – изумился Денис.
– Нет, это для дезинфекции. Забыл про тринадцать капель крови?
– У тебя и нож есть? – поинтересовался Денис, снимая куртку и закатывая рукав рубашки.
Вероника посмотрела на него, как на сумасшедшего:
– Ты что, фильмов насмотрелся или просто мазохист?
Девушка достала также упаковку ватных тампонов и два скарификатора – медицинских лезвия для взятия пробы крови из пальца.
– Стащила из больницы, когда заходила к Максиму, еще пару месяцев назад, – призналась Вероника в ответ на недоуменный взгляд Дениса.
– Зачем они тебе были нужны?
Вероника пожала плечами:
– Не знаю. Просто была не в духе, хотелось сделать что-нибудь… незаконное.
Денис в ответ лишь покачал головой.
– Помочь? – предложил он, видя, как девушка протирает палец спиртом.
– Нет.
Одним точным движением она сделала крошечный надрез и, морщась, стала выдавливать в чашу кровь, каплю за каплей, внимательно считая.
Когда подошла очередь Дениса, Вероника протянула ему второй скарификатор, но он взял из рук девушки ее собственный, использованный.
– Не стоит, – произнесла она.
– Почему нет? – он пристально смотрел ей в глаза. – Есть какая-то веская причина?
Вероника подняла взгляд на Дениса:
– Причины нет. Просто ты не обязан.
Не обязан доверять, не обязан прощать ложь, с которой все началось, не обязан давать второго шанса…
Уже обагренное кровью лезвие вновь прошлось по коже.
Когда еще тринадцать капель упали в чашу, Вероника взяла его руку в свою, соединяя идентичные порезы.
– Не стоило этого делать, – заметил Денис, однако не отстранился. – Это мертвая кровь.
– Тогда, возможно, я оживлю ее каплей своей, – Вероника пожала плечами, – или умрем вместе.
Перемешав ингредиенты серебряной ложкой – именно серебряной, согласно инструкции – они получили липкую кашицу невыразительного темного цвета. В нее вставили церковную свечу и поместили в центр пентаграммы. Когда свеча почти полностью прогорит, смесь вспыхнет из-за содержащегося в ней масла, и еще до того, как догорит огонь, Похититель исчезнет с лица земли – вернется туда, откуда пришел. Незадолго до полуночи надо будет зажечь свечи, причем последнюю, центральную – ровно в двенадцать часов. Тогда же тот, кто оказался на противоположной Похитителю стороне роковой сделки, а именно, Денис, начнет читать заклинание на латыни. Когда он закончит, в пространстве внутри пентаграммы появится Похититель.
До полуночи оставалось лишь несколько минут. Все свечи, кроме одной, были зажжены, и Денис уже несколько раз прочитал заклинание, чтобы не путаться, разбирая каракули на незнакомом языке в полутьме.
Последующие несколько минут обещали быть судьбоносными. Вероника и Денис молча ожидали начала. Все, что имело хоть какое-то значение, было уже сказано.
И вот был погашен свет. Просторный зал был озарен лишь тусклыми отблесками свечей и полной луной, хорошо видной через большие окна. Ровно в полночь Вероника зажгла последнюю свечу и поспешно отошла за пределы пентаграммы. Денис начал читать заклинание. Вероника с замиранием сердца ждала его последних слов, машинально повторяя про себя незнакомые, но выученные почти что наизусть сочетания букв. Она понятия не имела, что это все значит, и теперь жалела, что не сделала заранее хотя бы примерный перевод с помощью интернет-словаря.
И вот заклинание было закончено, но ничего не произошло. Похититель грез не появился ни внутри пентаграммы, ни за ее пределами. Сколько бы они ни вглядывались в темные углы зала, знакомой фигуры в элегантном костюме нигде не было.
– Прочитай еще раз, – прошептала Вероника. – Будь внимателен. Может быть, ты что-то не так произнес или пропустил слово.
Денис сделал так, как было сказано, но это не дало желаемого эффекта. Потом третий раз, от отчаяния. И вновь – ничего. А потом они просто сидели на полу в тишине, ожидая, когда догорит свеча. Когда это, наконец, произошло, смесь в чаше полыхнула и еще какое-то время горела, дымясь, разнося по всему залу сильный специфический запах. Потом осталась одна зола, но ничего так и не произошло.
– Может быть, попробуем еще раз, – предложила она, когда Денис включил свет. – Наведем смесь заново, ингредиенты еще остались, кроме золы, но за ней можно съездить еще раз.
В голосе девушки проступали незнакомые нотки. Но Денису несложно было узнать в ее словах отчаяние.
– Полночь уже давно прошла. Боюсь, уже поздно, – со вздохом сообщил он.
– Может быть, завтра? – предложила Вероника. – Луна будет почти такой же полной, разницы не будет заметно.
Денис очень хотел бы дать ей хотя бы эту призрачную надежду и изгнать из ее голоса нотки отчаяния, но не мог. Слишком четок в его воспоминаниях был образ свободного места рядом с могилами его родителей.
– Нет. Завтра нам надо будет возвращаться. Я хочу быть в Воронеже к концу срока.
Вероника ничего не смогла на это возразить, лишь сказала:
– У нас будет еще время завтра утром. Я позвоню Жене. Мы что-нибудь придумаем.
– Хорошо. Давай спать.
Они не стали раздеваться и улеглись на матрасе единственной оставшейся в доме кровати. Включать отопление уже не было смысла. Денис притащил из сарая старинного вида обогреватель, который имел такой плачевный вид, что Вероника была удивлена тому, что он не искрится. Но она ничего не стала говорить по этому поводу. В ее голове промелькнула фраза Дениса «Кому суждено быть повешенным, тот не утонет».
