Глава 38
Дневник смерти

Вот теперь внутри у Вероники по-настоящему похолодело. Слишком свеж еще был в ее памяти рассказ Мельникова о его последнем сне. Поспешно засунув второй том дневника Лизы к себе в сумку и удостоверившись, что вернула все вещи в квартире на свои места, Вероника закрыла дверь ключом и торопливым шагом направилась домой.

Даже оказавшись в привычной атмосфере собственной квартиры, девушка была не в состоянии успокоиться. Она выпила кофе, прошлась несколько раз взад-вперед по комнатам, но мысли ее упорно возвращались к толстой синей тетради, оставленной на полке в прихожей. Не выдержав дольше пятнадцати минут в неизвестности, она схватила дневник и, устроившись поудобнее в кресле, стала читать.

Вероника вынуждена была признать, что стиль изложения изменился. Не резко, не настолько, чтобы вызывать сомнения в том, что обе тетради были исписаны одним и тем же человеком, но разница была заметна. Маленькая Лиза повзрослела. Она оканчивала медучилище и думала о том, правильно ли выбрала поприще. Тут же стали появляться первые зачатки ее увлечения культурой народов мира, религиями и мифологией.

Потом в жизни Лизы наступил новый период: она устроилась работать в больницу. На полях больше не мелькали сердечки и цветочки: в жизни повзрослевшей Лизы появились недетские проблемы. Недоброжелательные коллеги, зная о ее родстве с Василием, периодически шептались, и не всегда за спиной, что она «устроилась по блату на тепленькое местечко и живет себе припеваючи». Как должность медсестры в принципе можно было считать «теплым местечком», Веронике было невдомек. Что именно вызывало у сотрудников больницы такую жгучую зависть? Внешность, вероятно – Вероника пожала плечами – кое-что не спрячешь даже за нелепыми нарядами. Ежедневные обязанности медсестер вовсе не радовали, а отдельные случаи и вовсе ужасали, как, например, та история с наркоманом, умершим от передозировки.

Из всех, кто окружал ее на работе, с искренней теплотой к ней относилась, помимо, очевидно, Василия, лишь тетя Валя, да еще и заведующий отделением, чья доброжелательность, возможно, тоже стала предметом зависти коллег. Но и здесь бедную Лизу ожидал неприятный сюрприз. Воронков, бывший со слов тети Вали «вполне достойным человеком», проявил свою истинную сущность. За его вниманием к молоденькой сестре скрывалась вовсе не отеческая забота, а самая настоящая похоть. Он навязывался ей всеми возможными способами, а она лишь прилагала максимум усилий, чтобы не оставаться с ним наедине. Лиза не могла рассказать коллегам, зная, что ей не поверят, да и еще обвинят в клевете, не хотела беспокоить своих близких и вообще боялась поднимать шум, понимая, что в случае скандала работу, вероятно, потеряет не только она, но и ее дядя.

К сомнительным прелестям трудовых будней добавлялась еще и семейная драма, связанная с набиравшим обороты романом Василия с лучшей подругой девушки, Ирой. Ее мать была категорически против, считая, что разница в возрасте в десять лет – слишком много, да и негоже ее сводному брату бегать за ровесницами племянницы. Сама Лиза была на стороне влюбленных, но все время мучилась от чувства вины, ощущая себя будто в оппозиции по отношению к собственной матери. Ко всему этому прибавлялось ощущение того, что для Иры их многолетняя дружба стала ширмой для романтических отношений, лишь пропуском в их дом.

А потом Лиза влюбилась. Вероника с нетерпением ожидала этого витка закрученной истории жизни ее двойника. Но Лизе удалось ее удивить. Тут не было розочек и сердечек на полях, пустых клятв в вечной любви и цитат из модных в те времена лирических песен. Но было нечто большее. За простыми словами скрывалась истинная сила чувств молоденькой девушки, что-то такое, что заставляло поверить. Размах эмоций, которые привнес в ее жизнь молодой человек, по имени Алексей, поражал воображение. Пусть прежняя жизнь Лизы была не сахар, но эти чувства не просто раскрасили ее серые будни, а дали ей нечто, о чем могут только мечтать те, чье существование полно достатка, комфорта и всевозможных развлечений.

Переворачивая страницы одну за другой, с нетерпением ожидая развязки этой драматичной истории, Вероника горела желанием увидеть героя этого романа – благородного рыцаря в сверкающих доспехах, борца за добро и справедливость, готового, подобно Иисусу, искупить своими страданиями грехи всего человечества, истинного джентльмена, высоко держащего голову в любой ситуации, красавца с телом греческого бога и мечтательным взором странствующего художника. Кто еще мог вызывать такие чувства и быть их достойным?

Найдя между страницами завернутую в пожелтевшую газету черно-белую фотографию, девушка с трепетом развернула неказистую обертку. На снимке, как и следовало ожидать, Лиза с Алексеем стояли рядом, робко держа друг друга за руки и искоса бросая друг на друга взгляды, полные трепетной нежности. Это и только это навело Веронику на мысль, что на фото Лиза со своим возлюбленным. Алексей не отличался ни высоким ростом, ни атлетическим телосложением. Он не был ни на сантиметр выше своей подруги, и фигура его могла показаться хорошей лишь тем, кому нравятся нескладные пузатые мужчины с узкими плечами и длинными, как у обезьяны, руками. Возможно, в те времена прическа «под горшок» была в моде, а очки в толстой роговой оправе встречались не только в пародийных комедиях, да и нелепые разношенные свитера едва ли смущали Лизу, учитывая ее собственный вкус в одежде, но более внимательное рассмотрение лица «прекрасного принца» наводило Веронику на мысли, что Алексею не слишком бы помогли и долгие часы работы со стилистом.

Лиза изо всех сил скрывала от окружающих, даже от самых близких людей, свой набирающий обороты роман с Алексеем. Больше всего она боялась, что мать не одобрит эти отношения так же, как и связь ее брата с подругой дочери. Но как выяснилось, бояться Лизе следовало вовсе не материнского гнева.

Как-то раз по окончании смены Алексей зашел за ней в больницу. Он дожидался девушку в опустевшей процедурной, в то время как Лиза пошла в регистратуру занести документы. Вернувшись, она, неожиданно для себя, стала свидетельницей ожесточенной схватки между ее любимым и дядей. Вернее, Алексей лишь оборонялся, защищая собственную жизнь, Василий же пытался, если не убить, то нанести тяжелые увечья. Лиза не могла понять, откуда в ее дяде, обычно спокойном и уравновешенном человеке, столько ненависти. Напрасно Алексей пытался утихомирить его, убеждая, что к его племяннице он испытывает лишь самые лучшие чувства. Василий оставался глух и к мольбам самой девушки остановиться. Он был сильнее Алексея, и у того оставалось мало шансов выйти победителем из этой схватки. А Лиза… Лиза, скованная страхом, стояла на пороге процедурной, безрезультатно умоляя двух безмерно дорогих ей людей прекратить драку.

Победа Василия казалась лишь делом времени, но в какой-то момент Алексею все же удалось оттолкнуть от себя противника. Тот, потеряв равновесие, рухнул на столик с лабораторной посудой. И осколок крупной колбы вошел ему прямо в сердце.

Вероника на мгновение отложила дневник в сторону, тяжело дыша, как от быстрого бега. Так вот как погиб Василий – вовсе не от руки жестокого маньяка. Но как вышло, что тело его позже нашли за городом? Переведя дух, Вероника вновь погрузилась в чтение.

Как оказалось, никто иной, как заведующий отделением, также ставший свидетелем смерти Василия, помог Лизе и Алексею избавиться от тела. Его отвезли за город и сбросили в канаву. Веронику не пугали страшные истории – ее вообще мало что трогало из того, что непосредственно не касалось ее или ее близких. Фильмы ужасов и про войну и даже криминальные хроники, события которых имели место в реальной жизни и даже совсем недавно, не производили на нее, как правило, особого впечатления. Но прочитав эти строки, написанные не писателем, историком или журналистом, а их непосредственной участницей, Вероника почувствовала, как ее с головой накрывает волна ужаса и отвращения. Как могла юная невинная Лиза позволить так обойтись с останками своего близкого родственника? Ответ, конечно, был на поверхности. У нее не было выбора. Это было единственной возможностью спасти любимого человека от тюремного заключения.

В течение недели после трагических событий в дневнике девушки не появлялось новых записей. Вероника могла лишь смутно представить себе, каково ей было в те дни. Горевать о смерти близкого родственника, испытывать невыносимое чувство вины за произошедшее, но не делиться этим ни с кем, делая вид, что, как и все окружающие, обеспокоена исчезновением Василия, но надеешься на его благополучное возвращение. Лиза не винила в произошедшем ни возлюбленного, ни дядю – только саму себя за то, что, движимая страхом, решила сохранить свою любовь в тайне, не доверившись даже самым близким людям.

Вскоре тело Василия нашли, но смерть его не смогли связать ни с одним из участников этой истории. У следствия не было ни зацепок, ни подозреваемых: дядю Лизы любили все, кто его знал.

Странно, как изменилось после произошедшего поведение участников этой трагедии. Алексей исчез. Он больше не появлялся в больнице и не звонил. В голову Лизы не переставали лезть самые страшные предположения, пока однажды она не увидела его в толпе, живого и невредимого, но не смогла его догнать. Девушка знала его телефон и домашний адрес, но не решалась позвонить или зайти в гости, зная, что он живет с родителями. Да и – какой смысл скрывать что-то от бездушных листов бумаги – Лиза боялась, что в своем стремлении оставить в прошлом последние трагические события он решил отказаться и от нее самой. Слабая надежда казалась привлекательней жестокого разочарования.

Поведение заведующего отделением, напротив, изменилось в лучшую сторону: он стал держать дистанцию. Но предательский внутренний голос не переставал повторять ей, что он, так же, как и Алексей, пытается просто держаться подальше, остерегаясь ее, как черной кошки, приносящей несчастье.

Потом безжизненное тело Иры нашли в петле веревки, перекинутой через горизонтальную трубу под потолком ее собственной комнаты. В мотивах самоубийства сомневаться не приходилось. Лиза опять на какое-то время почти забросила свой дневник. Вероника не понимала этого: какой смысл вести летопись собственной жизни, если самую сильную боль все равно держишь в себе.

А потом в один из дней Лиза сделала в дневнике одну-единственную запись: «Его больше нет».

Разъяснить смысл этой фразы она решилась лишь через месяц, когда в следующий раз взяла в руки свой дневник. Вот что произошло. Алексей пришел к ней в больницу и, наконец, открыл тайну, которую хранил безумно долгие для них обоих недели. Помощь Воронкова, а точнее, его соучастие в преступлении, не была бескорыстной. Именно он настроил Василия против возлюбленного племянницы, представив их отношения в самом отталкивающим свете. Он же шантажировал Алексея, обещая, что если тот продолжит отношения с Лизой, то он передаст в милицию имеющиеся у него на руках доказательства, и тогда и девушка, и ее любимый будут арестованы за убийство Василия. Алексей долго выполнял ультиматум, но оставаться навеки вдалеке от Лизы было выше его сил.

За все то время, пока они встречались, девушка никогда не рассказывала любимому об истинной природе чувств Дмитрия Петровича, и он, так же, как и все, верил, что заведующий отделением испытывает к молоденькой медсестре отеческую привязанность. Лишь теперь он узнал истину и понял, что сдержанность по отношению к Лизе и шантаж по отношению к нему самому – лишь новый виток его коварного плана по соблазнению девушки.

Теперь, узнав все это, Алексей не собирался отпускать от себя девушку ни на миг. А Лиза… Лиза готова была убежать с ним за тридевять земель. Несмотря на все трагедии, впервые за долгое время она была счастлива. И счастье это продолжалось примерно полторы минуты. Именно столько прошло с момента признания Алексея до того, как он закрыл ее от пули, выпущенной мстительным снайпером.

Все последующие записи в дневнике казались незначительными, о каких бы серьезных событиях не писала Лиза. Будто после смерти Алексея и она ушла из собственной жизни, смотрела на происходящее словно сквозь плотную вуаль или как зритель на последнем ряду театрального зала. Она писала о несчастном случае, надолго приковавшем к постели ее мать. Произошедшее, конечно, не могло оставить Лизу равнодушной, но оно меркло по сравнению с предыдущими трагедиями. Упоминала девушка и о том, что вскоре после стрельбы в больнице Воронков оставил свою должность и уехал на Кавказ. Смерть соперника не принесла ему радости, напротив – сделала суеверным, заставив опасаться, что связь с Лизой навлечет и на него беду. И не напрасно, как оказалось. На новом месте он не успел прожить и месяца, как стал случайной жертвой горного обвала.

Смерть Дмитрия Петровича стала последним событием, описанным в дневнике девушки. После этого встречались лишь упоминания о ежедневной рутине, и чем дальше, тем даже их становилось все меньше и меньше. Завеса, отделяющая Лизу от реальности, с каждым днем становилась все толще и прочнее, угрожая когда-нибудь и вовсе перестать пропускать солнечный свет.

В своем дневнике девушка излагала философские размышления – нечто очень расплывчатое и мало связанное с событиями ее жизни. Она приобщалась к эзотерике, превращая мир вокруг себя в систему малопонятных знаков и символов, чувств, незнакомых непосвященным людям, и сил, им неподвластных.

В какой-то момент среди строк проскользнуло упоминание о смертельном диагнозе. На последних страницах дневника девушки Вероника едва нашла всего несколько предложений, в которых Лиза так или иначе говорила о страшном недуге, капля за каплей выдавливающем жизненные силы из ее тела.

Последней в ее дневнике была запись, датированная всего лишь двумя неделями до смерти Лизы и появления на свет Вероники.

Дневник, поведавший Веронике все свои тайны, выпал из рук девушки и, словно в насмешку, раскрылся на последней странице, где красной ручкой были перечеркнуты буквы из сна Дмитрия.

На улице было темно, но взгляд на электронные часы убедил Веронику, что близится рассвет. За чтением она провела всю ночь.

Неожиданно раздавшийся звуковой сигнал заставил девушку вздрогнуть. На экране ее сотового высветилось сообщение, отосланное с неизвестного номера: