Глава 11
Погоня
Покинув здание, Вероника побежала не к остановке, как планировала сначала, а в противоположном направлении, надеясь затеряться среди жилых домов. Пока девушка ехала в лифте, она сняла свои туфли на высоких шпильках и теперь бежала по асфальту в одних чулках.
Несмотря даже на эти крайние меры, Вероника прекрасно понимала, что преследователь рано или поздно ее догонит. Озираясь по сторонам в поисках укрытия, она могла лишь думать о том, что Денис нарушил свое обещание повременить с заявлением в полицию о происшествии. А ведь еще немного, и она могла бы показать ему кое-что, что заставило бы его изменить свои намерения. Может быть, еще не поздно, и он заберет свое заявление, когда узнает… Или это уже не поможет?
Говорят, что если чего-то очень сильно пожелать, то обязательно сбудется. Все это полная чушь – Вероника могла сказать наверняка. Если чего-то очень хочется, то надо действовать. Все средства хороши. Ну, или почти все. А в данный момент девушка могла вполне определенно сказать, чего ей хочется, а точнее, чего ей совершенно не хочется: оказаться за решеткой. Ну, или увидеть брата за решеткой.
Обогнув угол дома, Вероника остановилась, пытаясь отдышаться, и огляделась по сторонам. Спрятаться где-либо не представлялось никакой возможности. Желтеющие чахлые кустики, росшие у дома, не могли дать никакого укрытия. Все двери близлежащих подъездов были закрыты, а домофоны удостоверяли, что никакие подозрительные личности (особенно скрывающиеся от правосудия, вроде нее самой) не проникнут внутрь.
Вероника уже подумывала о том, чтобы набрать первый попавшийся номер и понадеяться на простодушие жильцов, как вдруг увидела старушку, подходящую к одному из подъездов. Девушка стремглав бросилась к ней.
– Пожалуйста, не закрывайте! – крикнула она, когда пенсионерка уже готова была захлопнуть дверь прямо перед ее носом.
Женщина остановилась как вкопанная. На ее лице было написано такое удивление, сродни ужасу, что Вероника обернулась в уверенности, что позади нее стоит ее преследователь и держит ее на мушке пистолета. Но молодого человека пока не было видно.
И тут словно дамбу прорвало. Еще мгновение назад девушка боялась, что со старушкой случится инфаркт, как вдруг та бросилась к ней с прытью, которой никак нельзя было ожидать от семидесятилетней, и заключила в объятия.
– Доченька, доченька! – шептала она, не выпуская Веронику, – наконец-то ты вернулась. Знала же, что придешь ты. Рано или поздно придешь! Не оставишь меня одну на старости лет.
Вероника неуверенно обвила руками старушку, отвечая на объятие, и почувствовала, как комок подкатывает к горлу, когда ощутила влагу на своем плече в том месте, куда женщина положила голову.
– Ну пойдем, пойдем, дорогая, – проговорила старушка, наконец, выпустив Веронику из объятий. – Пойдем домой, посидим, чаю выпьем.
Только когда тяжелая железная дверь захлопнулась за ними, девушка вздохнула спокойно. Последний брошенный через плечо ею взгляд удостоверил, что преследователя на горизонте не видно.
Теперь, когда она оторвалась от погони, следовало подумать о том, как выпутаться из другой неловкой ситуации, в которой она очутилась. Старушка была явно не в себе. Ну, или имела очень плохое зрение, хотя первое вероятнее. Все то время, пока они поднимались по лестнице на второй этаж, женщина крепко держала ее за руку, словно боясь, что Вероника внезапно куда-то исчезнет, и не переставала повторять что-то вроде: «Знала же, что ты придешь, радость моя, знала! Чуяло сердце мое!».
Вероника знала, что ей, не медля ни секунды, следует объяснить своей новой знакомой, что это все недоразумение. Но у нее просто язык не поднимался сказать что-то такое, что разрушило бы надежды женщины, в свое время так или иначе, очевидно, потерявшей дочь.
К тому же, ей все равно нужно было где-то переждать, пока этот тип из полиции не отчается ее найти и не уйдет. Да и играть роль незнакомого человека в данном случае было совсем несложно. Старушка говорила без перебоя, а если и задавала вопросы, то продолжала свой монолог, прежде чем Вероника могла на них ответить.
Придя к выводу, что виной странного поведения женщины лишь старческий маразм, Вероника решила, что ей ничего не угрожает, и последовала за своей новой знакомой.
Дом не выглядел слишком старым, да и в подъезде было довольно аккуратно и чисто. Квартира же на втором этаже произвела на девушку чуть менее приятное впечатление. Хотя старушка, очевидно, старалась поддерживать в ней чистоту, все до последней вещи в ней выглядели так, как будто были куплены не менее двадцати лет назад. «Вот что значит жить вчерашним днем», – подумала девушка, рассматривая старую мебель и многочисленные изъеденные молью ковры, определенно произведенные еще в советские времена. В квартире было тихо, и, судя по весьма немногочисленным парам обуви, стоящим в прихожей, кроме старушки, здесь никто не жил.
– Ой, доченька, ты так изменилась, – приговаривала старушка, наливая им обеим чай.
Вероника закусила губу. «Кажется, правда вот-вот выйдет наружу», – подумала она, увидев, что женщина одевает очки.
– Какой статной стала, похорошела! – продолжала старушка. – И прическа у тебя теперь другая. Красавица, да и только!
Девушка вздохнула с облегчением.
– Как же давно тебя не было, милая моя! – вздохнула старушка. – Все слезы выплакала, горевала о тебе. Сколько воды утекло, сколько времени прошло! Мне все говорили: «Не вернется она, не жди!». Но я-то знала, чуяло сердечко, что придешь ты. Лизонька, как же плохо мне без тебя было, как плохо! Что же ты сейчас делаешь, радость моя? Чем занимаешься?
На этот раз отмолчаться было невозможно.
– Я работаю дизайнером в крупной фирме, – честно призналась Вероника, с ужасом ожидая реакции.
– Так ты ушла из больницы?
Из больницы? Может быть, это семейное, и эта Лиза тоже была ненормальной?
– Да, я ушла из больницы, – произнесла девушка, не придумав лучшего ответа.
После этого допрос, к счастью, закончился. Старушка стала рассказывать о своей жизни, перейдя на более привычные темы, как, например, несправедливо высокая квартплата и маленькая пенсия.
Чаепитие затянулось почти на час. После этого старушка отвела Веронику в одну из двух комнат и сказала:
– Я в твоей комнате ничего не стала менять – оставила все как было. Знала же, что ты придешь. Ты сядь, отдохни. А я пойду помолюсь Деве Марии, поблагодарю за твое возвращение.
Ждать возвращения старушки Вероника не собиралась, как, впрочем, и становиться свидетельницей ее отчаяния, когда та узнает, что ее блудная дочь собирается вновь ее покинуть. Девушка заметила, что заходя в квартиру, женщина закрыла дверь на ключ и положила его на тумбочку… стоящую неподалеку от иконостаса.
Вероника бросила взгляд в сторону балкона. Он был смежным с комнатой Лизы. Впоследствии Вероника и сама не могла сказать, почему откровенному объяснению со старушкой она предпочла выбираться с балкона второго этажа. Единственной мотивацией был риск столкнуться нос к носу с преследователем в том случае, если он все-таки заметил, как она заходила в подъезд. Так или иначе, план созрел сам собой, а отказываться от задуманного было не в ее привычках. В ящике стола нашлись ножницы, чтобы перерезать бельевую веревку, а в комоде – замшевые перчатки, служившие некогда, очевидно, для куда более утонченных целей, чем скалолазание по верхотурам.
Выглянув в коридор и убедившись, что старушка все еще молится, девушка забрала свои туфли из прихожей и вернулась на балкон. Убедившись в прочности веревки и ее надежности ее закрепления, Вероника надела перчатки и, зафиксировав окно в открытом положении старым фотоальбомом, найденным рядом с ножницами, сбросила вниз туфли и стала спускаться.
Проведя самые некомфортные минуты своей жизни между небом и землей, Вероника, несмотря на дрожащие руки и ноги, смогла все-таки спуститься достаточно низко, чтобы прыжок не был рискованным для жизни и здоровья. Убедившись, что никто не стал свидетелем ее побега, Вероника обулась и, зашвырнув в окно конец веревки вместе с перчатками, готова была уже уйти, когда сильный порыв ветра распахнул настежь окно и фотоальбом, не слишком удачно закрепленный, упал к ее ногам. Новое дуновение ветра захлопнуло окно, так что забросить альбом внутрь не представлялось возможным. Поколебавшись мгновение, Вероника подняла его и пошла прочь. Она вернет его, обязательно. Ну, скорее положит под дверью. Наверное. Если преодолеет необъяснимый страх перед этой квартирой из прошлого и уже более понятное чувство стыда перед ее хозяйкой.
Быстрым шагом девушка направилась к автобусной остановке. Она помедлила лишь когда увидела полицейский УАЗ, припаркованный в одном из дворов. Но в машине никого не было, как не было поблизости и ее преследователя. Может быть, просто совпадение?
Тревожно озираясь по сторонам, Вероника продумывала план дальнейших своих действий. В карманах своей куртки она обнаружила лишь случайно забытые там ключи от квартиры и мелочь. Все прочее осталось в сумке на работе. А туда она сегодня в любом случае не собиралась возвращаться.
Подойдя к остановке, девушка увидела, что полицейская машина отъезжает с парковки, и, не раздумывая ни минуты, села в первую попавшуюся маршрутку. Однако она вышла уже на следующей остановке, чтобы сбить с толку преследователя, реального или воображаемого.
Веронике повезло: она сразу же села в маршрутку, идущую до ее дома. Это было не так просто, поскольку уже начался час пик и толпы желающих уехать атаковали маршрутные ГАЗели. Легко просчитав остановочный путь микроавтобуса по темпам снижения его скорости, девушка подбежала к машине одной из первых. Женщина, зашедшая впереди нее, немного замешкалась на входе в салон, и Вероника поспешно села на крайнее от входа место, по случайности оказавшееся единственным свободным. Не ожидав такой подлости, несостоявшаяся пассажирка едва не села девушке на колени, но осознав, что поезд ушел, с неохотой покинула маршрутку, бормоча проклятия.
Когда дверь захлопнулась и ГАЗель тронулась, Вероника самодовольно улыбнулась и с приторно сладкой гримасой помахала ручкой неудачливой сопернице.
– Привет, красавица! Скучала по мне? – вдруг раздался голос, и девушка резко повернулась к человеку, сидящему рядом.
И поймала взгляд насмешливых зеленых глаз.
