Глава Пятая

Коридор был длинным и узким, в конце виднелось широкое окно. Слабо горящие масляные лампы придавали всему вокруг эффект сепии. Прямо под дверью в квартиру дежурил один единственный полисмен. Он стоял, облокотившись на дверной косяк и глядя на комнату, которую должен был охранять. На табличке над его головой виднелся номер квартиры, 301. По мере нашего приближения, запах меди и гнили усиливался. Джекаби шел впереди меня, и я заметила, что он слегка колеблется. Он остановился и, склонив голову набок, посмотрел на полисмена.

Мгновенно подбираясь, на звук закрываемой двери обернулся офицер, но увидев нас, слегка расслабился. Он смотрел, как мы приближаемся, но не сделал ни единой попытки заговорить с нами. Он был чисто выбрит; униформа свежая, хрустящая, и отутюженная. Воротничок накрахмален, значок и пуговицы блестели. Его ботинки напоминали остроносые туфли для парадной униформы, нежели крепкие ботинки обычных копов. Они были начищены так сильно, что, казалось, принадлежат бронзовой статуе, а не живому человеку.

— Добрый день, офицер, — произнес Джекаби, — Марлоу ждет нас внутри. Не хочу заставлять его еще больше ждать.

— Нет, не ждет, — ответил мужчина просто. Его лицо ничего не выражало, изучая Джекаби. При свете ламп он казался на год или два старше меня. Вьющиеся, черные как смоль волосы выглядывали из-под полей его форменной фуражки. Он поприветствовал меня кивком, и его темно-карие глаза смотрели прямо в мои. Смущенно улыбнувшись, он снова переключился на детектива. Мое лицо горело, и я была рада, что он снова смотрит в сторону.

— Ах, да — ответил Джекаби, не теряясь, — но он все же захочет увидеть нас. Элемент неожиданности. Он будет в восторге.

— Очень в этом сомневаюсь, — ответил полисмен. Его акцент сложно было уловить. Восточно-европейский, но успевший растворится в американском. — Я вас знаю, — произнес он.

Джекаби приподнял бровь:

— Да неужели?

— Да, вы детектив. Вы расследуете, — он замешкался, подбирая слова, — особые преступления. Инспектор Марлоу вас недолюбливает.

— У нас с инспектором сложные отношения. Как ваше имя?

— Чарли Кейн, сэр. Вы можете звать меня Чарли. Главный инспектор сейчас в конце коридора, разговаривает со свидетелями, — он отступил в сторону, открывая дверь перед Джекаби, — я все про вас знаю. Вы помогаете людям. Помогли моему другу, пекарю ниже по Маркет Стрит. Никто больше не смог. Никто ему не верил. У него не было денег, но вы помогли все равно.

— Антон. Хороший пекарь. Откладывает для меня багет каждую субботу.

— Постарайтесь побыстрее, мистер Джекаби, — Чарли посмотрел в начало и в конец коридора, пока детектив проскальзывал в комнату позади него, — и вы, мисс…?

— Рук, — ответила я, стараясь говорить, как можно профессиональнее, надеясь, что он не почувствует моего волнения, — Эбигейл Рук.

— Что ж, мисс Рук, вы тоже будете осматривать комнату?

— Я… конечно. Да, я ассистент мистера Джекаби. Буду, ну вы понимаете, ассистировать.

Джекаби бросил мимолетный взгляд в мою сторону, но ничего не сказал. Я проскользнула внутрь и была мгновенно поражена сильнейшим запахом меди. В квартире было всего две комнаты. Первая — гостиная, обставленная небольшим диваном, письменным столом, простым дубовым столом и таким же простым деревянным буфетом. Декора в комнате тоже было немного, скучная масляная картина с парусником на одной из стен и портрет блондинки на письменном столе.

За широко распахнутой дверью в соседнюю комнату скрывался источник ужасного запаха. Пятно темно-малинового цвета расползалось под телом. Мертвец был одет в простой жилет и накрахмаленную рубашку, на груди они были окрашены в ярко-красный цвет и разодраны так тщательно, что сложно было определить, где заканчивается одежда и начинается плоть. Я почувствовала легкое головокружение, но попыталась взять себя в руки и не упасть в настоящий обморок. Усилием воли я оторвалась от этой кровавой сцены и стала следить за детективом, который кружил по первой комнате.

Спартанскую гостиную Джекаби осматривал бегло. Обмотав пальцы шарфом, он открыл и закрыл буфет, затем заглянул под стол. Он ненадолго задержался у письменного стола, вытащив, а затем поставив на место, стул. Напротив стола стоял еще один стул, который Джекаби обследовал обстоятельнее, склонившись и деликатно проведя пальцем вдоль волокон древесины. Порывшись в переполненных карманах, он выудил пузырек из синего стекла и сквозь него принялся разглядывать стул.

— Хмм, — протянул он и, выпрямившись, перешел к жуткой сцене в спальне. Пузырек снова исчез в недрах пальто. Я последовала за ним, дыша через рукав, который едва спасал от запаха. Джекаби так же стремительно обошел комнату, заглянув в шкаф и под подушку, и вернулся к трупу. Я постаралась обследовать комнату, произведя аккуратный и неспешный осмотр, но все вокруг плыло перед глазами. Против моей воли глаза все время фокусировались на ужасающем присутствии мертвого тела, выжигая эту картину в моем мозгу.

— Скажите, мисс Рук, — произнес Джекаби, склонившись и изучая жертву, — что вы заметили в последней комнате?

Я перевела взгляд с тела убитого обратно на дверной проем, вспоминая что-нибудь необычное.

— Он живет просто… точнее жил просто, — неловко поправила я саму себя. Мой мозг медленно переключался с трупа и фокусировался на окружающих меня вещах. — Я бы сказала, он жил один. Хотя, кажется, у него была девушка — вон там стоит фотография в милой рамке. Немного еды в буфете. Зато полно бумаг на столе рядом с современной печатной машинкой. Несколько ручек, как минимум, у одной из них протекают чернила. Судя по имени на бланках, его зовут Артур Брегг. Мусорная корзина полна скомканной бумаги. Не удивлюсь, если он был писателем.

— Ха, — Джекаби взглянул на дверь, — мусорная корзина?

Я пыталась разгадать его выражение лица, не смотря на тело. Что за детектив не смотрит в корзину? Мужчины в моих приключенческих журналах всегда находили важные улики в корзине.

— Да. Вон там, у стола.

Джекаби вернулся к осмотру тела. Он приподнял угол ковра и рассматривал что-то под ним.

— Как на счет стульев?

Я задумалась.

— Стульев? Ах, конечно — два стула у письменного стола. Один там, где ожидаешь его увидеть, но второй — у него была компания! — я еще раз осмотрелась. — Точно. Я вижу, откуда его переставили. Кто-то сидел напротив него за письменным столом. Вот что вас заинтересовало? Это странно, что они не сидели рядом? Что это может значить?

— Без понятия, — ответил Джекаби.

— Что ж, я увидела все детали? Или вы заметили что-то, что я пропустила?

— Естественно, заметил, — произнес Джекаби деловым тоном, почти затмившим все высокомерие в его ответе, — вы совершенно проигнорировали тот факт, что его гость не был человеком. Я полагаю, в других обстоятельствах, это может быть незначительным. Но судя по его состоянию сейчас, это кажется весьма уместным.

Я моргнула.

— Не человеком?

— Именно. На стуле отчетливо видны остатки магической ауры, они еще сильнее на теле. Сложно сказать, какое именно создание здесь находилось, но оно старое, это точно. Прямо-таки древнее. Не расстраивайтесь, вы никак не могли заметить этого. Так, а теперь расскажите, что вы заметили на теле?

Я замялась:

— Ну, он мертв, — сказала я, не желая снова на него смотреть.

— Хорошо, и…?

— Очевидно, он потерял много крови, будучи — я сглотнула, удерживая взгляд на Джекаби, — разорванным, вот так.

— Прекрасно! — Джекаби ухмыльнулся. — Проницательное наблюдение.

— Наблюдение? — переспросила я. — При всем уважении, сэр, но это невозможно не заметить. Бедняга превратился в месиво!

— А, но странна не сама рана, не так ли?

— Не странна? Я предполагаю, вы каждый день видите людей с разобранной грудью?

— Что пытается сказать… детектив, — произнес с порога новый голос, запнувшись на слове «детектив», словно даровав этот титул с большой неохотой, — так это то, что кровь, которой здесь нет, куда большая загадка, чем та, что здесь присутствует.

Я повернулась. Одетый в форму с двумя серебряными полосками на рукаве, полисмен зашел в комнату, глядя прямо на Джекаби. Его тяжелый подбородок был гладко выбрит. У него на поясе висели тяжелые металлические наручники, которые при ходьбе позвякивали. Он остановился в нескольких шагах от тела.

Джекаби даже не взглянул на него. Он продолжал изучать тело через различные пузырьки и тонированные линзы, вытащенные из его кармана.

— Именно так, главный инспектор, — произнес Джекаби. — Этот ковер должен был полностью пропитаться кровью, а на нем лишь несколько пятен рядом с туловищем. Выглядит так, будто рану пытались заткнуть. Вот здесь, словно кто-то взял полотенце и вытер его, — он убрал продолговатый нефритовый диск обратно в карман и встал на ноги. Говоря больше с самим собой, нежели с нами, он продолжил. — Вопрос в том, зачем чистить тело, если собираешься оставить все, как сейчас?

— Спасибо вам большое, — сказал главный инспектор Марлоу, — за эту дедукцию, которую я и сам произвел еще за час до того, как вы проникли на мое место преступления. А теперь, мистер Джекаби, почему я не должен отправлять вас за решетку за вторжение в расследование?

— Что? За то, что я по-дружески заглянул к вам на работу?

— И за это тоже. А так же за препятствие следствию, незаконное проникновение… черт, да одной этой ужасной шапки достаточно для пары обвинений. Вы все еще не выкинули ее?

— Препятствие? Так вы называете мое безвозмездное предложение своих неоценимых знаний?

— Не много ценности в знаниях, которые я могу добыть самостоятельно.

— Подождите, но это еще не все, — вторглась я в разговор, тут же пожалев, что не осталась стоять тихо в углу. — Эм, он заметил кое-что еще…

— Нет, нет, — перебил главный инспектор — дайте я угадаю, подозреваемый — он замолчал, высмеивая эффект драматизма — не человек?

— Вообще-то, так и есть, — ответил Джекаби.

— Как и воры в деле о банке на Уинстон Стрит?

— Они абсолютно точно не были людьми, — ответил Джекаби. — Уэльские феи, маленький клан.

— И драка в таверне Мики?

— Что ж, не щуплый парнишка, конечно. Но я уверен, что бугай был троллем. Полукровкой, по меньшей мере.

— А как же «привидение бакалейной лавки», которое переставляло продукты после закрытия?

— Ладно-ладно, я уже признал, что ошибся в том случае. Как мы узнали, это была мисс Моди с Хэмптон Стрит. Но и вы должны признать, эта старушка очень странная.

Марлоу сделал глубокий вдох, выдохнул и покачал головой, а потом обратился ко мне:

— А вы кто?

Я представилась и начала рассказ о своем приезде и поиске работы, но он снова меня прервал.

— Еще одна? — спросил он Джекаби, а потом вернулся ко мне. — Маленький совет, девушка. Уходите, прежде чем он втянет вас в свое безумие. Это дело не для женщин. Вы оба, я хочу, чтобы вы покинули место преступления и убрались с моей дороги. Это не драка в баре — это убийство. Вон! — он повернулся и крикнул в коридор — Детектив Кейн, с меня достаточно слабоумия на сегодня, особенно после разговоров с этим идиотом и мистером Хендерсоном. Покажите, пожалуйста, этим двоим, где выход.

Марлоу отошел в сторону, и на пороге появился Чарли Кейн. Он определенно чувствовал себя неловко, поэтому нервно вертел руками отполированные пуговицы своей униформы.

— Приятно пообщаться, как и всегда, Марлоу, — любезно произнес Джекаби, проходя мимо. Марлоу хрюкнул. Я последовала за своим новым работодателем в коридор, и главный инспектор захлопнул за нами дверь.

— Что ж, сегодня он особенно жизнерадостен, — съязвил Джекаби.

— О, Марлоу — исключительный главный инспектор, — ответил Чарли.

— Уверена, так оно и есть, — произнесла я. — детектив Кейн, верно?

Он опустил взгляд и смотрел застенчиво в сторону.

— Младший детектив, если быть точным, мисс, — он заметил мой взгляд и, улыбнувшись, продолжил: — Это правда честь работать с главным инспектором Марлоу. Он немного резок сегодня. Новый комиссар лично контролирует это дело. Что особенно напрягает Марлоу.

— Кто такой Хендерсон? — спросил Джекаби.

— Кто? — переспросил Чарли.

— Хендерсон. Марлоу упоминал его. Что-то по поводу слабоумия.

— О, Уильям Хендерсон — квартира 313. Он немного… странный. Мы думали, он сможет рассказать нам что-нибудь дельное, потому как он утверждал, что слышал плач рано утром. Будто кто-то рыдал навзрыд. Но когда инспектор спросил, как долго продолжался плач, мистер Хендерсон посмотрел на того удивленно и заявил, что плач так и не остановился. Он заставил нас всех прислушаться и все повторял: «Неужели вы не слышите?». Мы все прислушались — а у меня отличный слух — но ничего не услышали. Хендерсон настаивал, что звук настолько громкий, словно кто-то рыдает прямо в его комнате, и не можем ли мы что-то сделать с этим. Он так разволновался, что инспектору пришлось извиниться и пообещать разобраться с этим. Очень странно.

— Интересно. — Джекаби пошел дальше по коридору, смотря на номера квартир. Я поспешила за ним.

— Подождите, — произнес Чарли, следуя за нами, — я обещал инспектору вывести вас из здания.

— Вы так и сделаете, — ответил Джекаби через плечо — мастерски, и следуя инструкциям, я полагаю. Однако я не припомню, чтобы инспектор Марлоу давал какие-то указания о времени или пути, по которому следует нас выводить. Так что давайте немного поболтаем с кем-то странным, хорошо? Я люблю странных. А, вот мы и пришли!

Джекаби постучался в дверь комнаты 313. После небольшой паузы, она отворилась, и мы удивили плохо выбритого мужчину с густыми бакенбардами, уставшими впалыми глазами и в ярко-красной пижаме. Кожаный ремень вокруг его головы плотно прижимал к ушам две декоративные подушки. Маленькие кисточки на одной из них медленно покачивались, пока он рассматривал нас из-под наморщенного лба.

— Что? — спросил мужчина.

Джекаби улыбнулся и, протянув руку для рукопожатия, произнес:

— Мистер Хендерсон, я полагаю?