Глава Шестая

Мистер Хендерсон сделал шаг назад, чтобы дать нам пройти в его квартиру, которая была практически один в один такой же, как и у жертвы. Разве что на месте письменного стола находился знававший и лучшие дни диван, а блюдо на обеденном столе заполнили разноцветные плоды. Мистер Хендерсон не сделал ни единого движения, чтобы убрать подушки. Вместо этого он выкрикнул свое недовольство в адрес полиции тем, что та так и не удосужилась прекратить шум, а затем повалился на диван и нахмурился.

— Мы не из полиции, — сказал Джекаби. Он вынул из кармана маленький кожаный рулончик и положил его на стол.

— А я из полиции, — возразил Чарли.

— Мы не из полиции, за исключением одного из нас, — поправил себя Джекаби. — Мистер Хендерсон, не могли бы вы описать плачь, который вы слышите, пожалуйста? — Он развязал кожаный шнурок рулончика и с тихим звоном развернул мешок на столе. Из-за его плеча я смогла разглядеть, что в нем содержаться три маленьких кармашка, в которых находятся какие-то металлические инструменты.

— Да как же вы его не слышите? — требовательно вопрошал мужчина, все еще на повышенных тонах. — Или со мной… со мной… что-то не так?

— Просто опишите звук, пожалуйста, — повторил Джекаби.

— Он такой… такой… такой… — Голос старика дрогнул и с каждым «такой» становился все тише и тише, а потом он потупил взор. — Такой печальный.

— Уберите подушки, мистер Хендерсон, если вы не против, — сказал Джекаби. Он выбрал небольшой металлический стержень, который раздваивался на два длинных зубца.

Хендерсон поднял глаза. Его взгляд был слегка затуманен слезами, а брови больше не хмурились, а расправились, придав выражению лица жалобный, умоляющий вид.

— Мистер Хендерсон, — повторил Джекоби, — подушки, пожалуйста.

Хендерсон медленно поднял руки и стянул с головы ремень. Подушки упали. Его глаза тут же зажмурились, а все тело задергалось, напрягаясь от безмолвного вопля, который, по-видимому, атаковал его слух.

— Откуда исходит плачь? — решительно спросил Джекаби. — Можете указать направление?

Из зажмуренных глаз Хендерсона потекли слезы, и он покачал головой, вместо ответа «нет» или отмахиваясь от звука. Трудно было сказать.

Джекаби поднял свой инструмент и постучал металлическими штырями по столу. Раздался чистый ясный звон. Это был простой камертон. Тело Хендерсона мгновенно расслабилась, и он чуть не рухнул на диван. Он шмыгнул носом и посмотрел вверх с широко раскрытыми глазами. Нота гудела приятным звуком в воздухе в течение нескольких секунд, становясь все тише и тише. И прежде чем она бы совсем затихла, Джекаби вновь стукнул камертоном по столу.

— А теперь? — поинтересовался Джекаби.

— Я-я все еще слышу это плачь, — пробормотал Хендерсон, в его голосе смешались облегчение и растерянность. — Но он уже доносится откуда-то издалека. Он все еще такой печальный. Это звучит, как… — Он шмыгнул носом и умолк.

— Как? — подстегнул его Джекаби, мягко, но безжалостно.

— Он напоминает мне, — с трудом выговорил мужчина, — плачь мамы на похоронах отца. Вот… точно такой же плачь.

Джекаби вновь постучал камертоном.

— Значит это женский голос? — Хендерсон кивнул. — А теперь подумайте, откуда он исходит?

Хендерсон задумался и поднял взгляд к потолку.

— Откуда-то сверху, — решил он.

— Прямо над нами? — уточнил Джекаби. — Может быть, из квартиры сверху?

Хендерсон вновь сконцентрировался и Джекаби вновь ударил камертоном по столу, чтобы помочь ему.

— Нет, — ответил старик, — просто чуть… выше, кажется.

— Превосходно. Тогда давайте перейдем непосредственно к делу. Пока вы в состоянии просветления. Я был бы признателен, если бы вы смогли вспомнить вчерашний вечер. Вы случайно не заметили ничего странного? Может, незнакомцев на лестнице?

Хендерсон тяжело задышал и почесал голову там, где еще недавно были подушки.

— Не думаю. Ничего особенного. Её голос…

— Что-нибудь до появления голоса. Что угодно?

Мужчина вновь задумался, его голова раскачивалась взад и вперед.

— Не думаю. Кто-то наверху играл на скрипке. Я часто слышу их игру, особенно ближе к концу дня. Неплохо. Кто-то проторчал всю ночь в холле возле окна. Возможно, тот Грек, что живет напротив. Он выходит выкурить сигару на балкон… думает, что его жена не знает. Он не очень-то скрытный, топает как слон. Ничего странного. Хотя…

— Я вас слушаю, — подтолкнул его Джекаби.

— Я слышал еще один звук… похожий на… на… брр… не знаю. — Его лоб сморщился. Он выглядел разочарованным, потратил столько усилий, чтобы вспомнить. Джекаби вновь ударил камертоном, и мужчина выдохнул. Он опять сосредоточился.

— На что-то металлическое. Клац-клац. Как-то так. Может, это его часы позвякивали на цепочке. А потом прошло совсем немного времени и начался плачь. Она плакала так печально…

— Большое спасибо за сотрудничество, мистер Хендерсон. — Джекаби свернул кожаный рулончик свободной рукой и убрал его в недра пальто. Он в последний раз звякнул камертоном, прежде чем шагнуть к Хендерсону. — Я вернусь позже, чтобы забрать это, — сказал он, протягивая ему камертон, — но думаю, будет лучше, если сейчас камертон будет при вас.

Хендерсон аккуратно взял предложенный предмет, бережно держа его за ручку, чтобы случайно прикосновением не нарушить кристальную чистоту звучания. Его веки покраснели в тон его же пижамы, но сами глаза были преисполнены благодарностью. Он кивнул, и Джекаби немного неловко похлопал его по плечу, а потом направился к двери.

Когда я вышла от мистера Хендерсона, Джекаби уже осматривал окно в коридоре. Он нажимал за щеколду, открывал и закрывал окно, снова и снова прощупывая раму. Снаружи был виден очень узкий балкон, где жил горшок с почвой, в котором, предположительно, могло обитать растение до наступления холодов. И прежде чем я успела задать вопрос, заметил ли он что-нибудь необычное, он, широко шагая, двинулся по коридору в противоположном направлении. Мы с Чарли догнали Джекаби. Он оказался между нами. Все вместе мы быстро и тихо прошли мимо закрытой двери квартиры 301 и вышли на лестницу.

— Интересно, сколько этажей над нами, — размышлял вслух Джекаби, поднимаясь по лестнице.

— Должен быть только один, — высказалась я. — В фойе всего четыре ряда почтовых ящиков, и цифры идут от одной сотни до четырех. Так что, если не считать чердака… — Я умолкла. Мы добрались до лестничной площадки. Лестница действительно заканчивалась еще одним дверным проемом, и Джекаби повернулся, чтобы взглянуть на меня, склонив голову на бок, когда я догнала его.

— Почтовые ящики? — сказал он.

— Эээ, да. В фойе.

Уголок его рта дернулся вверх, заставив губы смущенно улыбнуться.

— Это довольно проницательно, мисс Рук. В самом деле, проницательно.

— Вы так считаете? — Как оказалось, мне очень хотелось произвести впечатление на своего работодателя. — Это как-то поможет в расследование?

Джекаби усмехнулся, разворачиваясь, чтобы открыть дверь.

— Ни чуть… но тем не менее, отличное наблюдение. Вы очень внимательны.