Глава Двадцать Четвертая

Я едва не потеряла Джекаби из виду, когда мы неслись по городским улицам. Вода мощеных мостовых превратилась в лед, и я уже не раз успела поскользнуться, когда пыталась обогнуть острые углы по дороге.

К тому времени, когда я добралась до красной двери с подковой в виде дверного молоточка, я была вымотана и запыхалась, к тому же как никогда сбита с толку. Дженни находилась возле двери в офис, когда я прошла по коридору. Она уставилась на меня в ожидании разъяснений.

— Я понимаю не больше вашего, — сказала я, заглядывая внутрь.

Огромная карта была отброшена в сторону, и я заметила, что несколько булавок умудрились сохранить свои позиции, зацепившись за обрывки карты, другие же рассыпались по полу. Из-за стола вылетела книга и приземлилась в кучу других на кожаном кресле. Откуда-то выскочил Джекаби, пролистывая страницы другой, тихо ругаясь на отсутствие полезной информации.

— Что вы делаете? — спросила я.

— Ищу, — ответил тот, не глядя на меня. Он запихнул два тома под мышку и принялся листать третий, проходя мимо меня в коридор. Дженни нахмурилась, когда он прошел сквозь ее плечо, прежде чем она успела отойти в сторону.

— Разве вы уже не просматривали их все?

— Да, но теперь я знаю, что ищу! — он ушел дальше по коридору.

— И что же это? — крикнула я вслед Джекаби, но он скрылся из виду. Он либо не услышал меня, либо не посчитал нужным ответить. Я извинилась перед застывшей Дженни и поспешила за Джекаби. По дороге я заметила, что кто-то вытащил сковородку из стены. В месте, где она врезалась в стену, осталась неприятная дыра, сквозь которую в коридор проникал оранжевый свет закатного солнца. Я поймала себя на мысли, что, учитывая все обстоятельства, бедное приведение было невероятно терпеливым соседом.

Я поймала Джекаби на полпути. Он был настолько погружен в одну из своих книг, что я сомневалась, заметит ли он мое присутствие, не говоря уже о том, куда идет. Но стоило мне подойти, как он тут же сунул две книги мне в руки. Его губы тихо и быстро двигались вслед за глазами по страницам книги.

— Джекаби, что мы ищем? — требовательно спросила я.

Он медленно поднял глаза от страницы и поймал мой взгляд.

— Свинец.

— Свинец? В смысле, металл?

Он бросил последнюю книгу поверх остальных у меня в руках.

— Это должно подойти. Хотя бы для хорошей растопки.

Он выскочил из дома и поспешил в центр города. Все, что мне оставалось — это стараться не уронить его книги и не сломать копчик при падении на обледенелых улицах, пока я пыталась поспеть за ним.

Солнце, закатываясь за здания и верхушки деревьев, таяло в красноватом тумане. Я подняла воротник пальто, спасаясь от холода. То там, то здесь на темном небе появлялись звезды, но луна была лишь рассеянным свечением за занавеской облаков. Этого света едва хватало для освещения темных улиц. Мы оказались на широком тротуаре с аккуратной кладкой, охватывающем полукругом статую важно выглядящего солдата на необузданной лошади. Несколько больших цветочных ящиков были расставлены вокруг в попытке добавить этому месту цвета, но мороз давно расправился с цветками. Напротив высилось царственное здание мэрии, белые колонны доминировали в фасаде, оставляя главный вход непроницаемо черным пятном.

Вокруг статуи собралась примерно дюжина офицеров. Столпившись вместе, одни старались выглядеть собранными и внимательными, в то время как другие спокойно сидели на краю ящиков и курили.

В домах вокруг тут и там откидывались шторы, открывая лица любопытных, заметивших присутствие полиции. Несколько проходивших мимо работяг остановились, прильнув к ограде, и передавали друг другу серебряную фляжку, ожидая, что будет дальше. К концу дня они не будут разочарованы. Я заметила пару дам, перешептывающихся в стороне и бросающих в мою сторону снисходительные, едкие взгляды. Одна была в перегруженном цветами капоте, а другая в канареечно-желтом платье.

— Да, именно так, — над монотонных гулом площади раздался шепот капота с цветами, — она именно такого рода.

— Какое бесстыдство, — вторило ей желтое платье.

У меня не было никакого желания играть перед ними роль раскаявшегося потерянного ягненка. Вместо этого я дерзко подмигнула им и поднялась по ступенькам на площадь. Похоже, моя выходка сработала. Они выглядели пристыженными и, подняв вверх носы, суетливо поспешили в противоположном направлении. Я встала рядом с моим работодателем, когда он, наконец, остановился. Мое тяжелое дыхание превращалось в пушистые белые облачка, улетающие вверх. Он осматривал собравшихся офицеров, пока те стекались к Мейсон стрит, когда его глаза сузились, а осанка выпрямилась.

Я постаралась утихомирить свое дыхание и определить, что его так заинтересовало.

— Что такое? — прошептала я.

Джекаби кивнул в сторону узкой аллеи, по которой шел кто-то в темном плаще и жестом цилиндре. Вокруг клубился пар от дренажных решеток, превращая человека в бледный силуэт. Но чем больше он приближался, тем отчетливее становился. Когда он вышел из тумана и теней, мы увидели бородатого мужчину с розовыми щеками. Джекаби расслабился.

— Ничего. Не берите в голову.

— Подождите, я встречала его, — неожиданно осознала я. — Его зовут… мистер Степлтон, кажется. Он пытался купить банку Старого Барта у меня.

Он заметил меня, когда проходил мимо, и, узнав, вежливо кивнул. Я кивнула в ответ, прежде чем он скрылся из вида.

Джекаби взглянул на меня.

— Где вы продавали банки… подождите, Степлтон?

— Кажется, да.

— Как литейный завод Степлтона? Металлопрокатный завод Степлтона?

— Возможно. Я не знаю. Он был милым. Посоветовал держать подбородок выше.

Джекаби уже спешил за мужчиной.

— Ждите здесь! — бросил он через плечо. — Посмотрю, не приведет ли нас куда-нибудь этот мужчина!

Я осталась в одиночестве и смотрела на собравшихся офицеров, прижимая к груди старые книги Джекаби и притоптывая на месте, стараясь согреться.

— Снова здравствуйте, Эбигейл Рук, — произнес знакомый женский голос позади меня. Я обернулась посмотреть, но вокруг были только мужчины в форме, и никто из них мной не интересовался.

— В вас что-то изменилось, — продолжил голос. Она была в нескольких шагах от меня, когда я, наконец, ее заметила.

— О, здравствуйте, Хатун! Прошу прощения, я не сразу вас заметила.

Старушка понимающе улыбнулась.

— Нашли свое место в мире, как я вижу, — произнесла она и откинула шаль одним движение руки в варежке. — Как новое жилье? Удобное?

— Что? Ах, да, думаю так. Джекаби позволил занять одну из комнат. К слову о нем, вы случайно не видели, куда…

— Нет, не в этом дело, — прервала она меня, пристально изучая своим полным подозрения взглядом, как при нашей первой встрече. — Здесь что-то еще…

— Так, что ж, — ответила я, — я бы с радостью поболтала вами, но мне правда нужно…

— О, дорогая, — Хатун покачала головой и моргнула несколько раз, словно стараясь избавиться от пятен, которые появляются, если долго смотреть на солнце. — Дорогая, ох, дорогая, именно так. Вам не стоит искать его. Нет, не лучшая идея. На самом деле вам стоит сегодня держаться подальше от него. Подальше от Джекаби, — она покосилась на меня. — Вот что в вас изменилось, я думаю.

Я замешкалась.

— Во мне что-то изменилось и это связано с Джекаби?

— Думаю, так, дорогая. Вам не стоит идти за ним. Это очень опасно.

— Что именно?

Она вновь покачала головой и ее лицо сморщилось, будто она съела лимон. Женщина вдруг посмотрела на меня и похлопала по щеке удивительно милым, бабушкиным жестом.

— Как же это называется? Необъятная, невинная, неизбежная, вот — вот это слово. Неизбежна, — сказала она, — ваша кончина.

— Моя кончина неизбежна? — я уставилась на женщину с ее нежными глазами и слоями морщинок и впитывала ее глаза.

Я поняла, что верю ей. Но я так часто сталкивалась сегодня со смертью, что подобным заявлением напугать меня было сложно. Я уже поднималась на этот эмоциональный холм и вид мне был знаком.

— Спасибо вам, правда, — произнесла я спокойно, — ваша забота так трогательна.

Поделившись своим предчувствием, Хатун, как сказал бы Джекаби, колебалась между бесконечной темнотой и нормальностью. Она кивнула и, пожелав всего доброго, будто мы встретились за обедом, ушла, растворившись в собирающейся толпе.

Вскоре количество прибывших офицеров достигло сотни, а люди все продолжали стекаться с ближайших улиц и аллей. Кто-то был полностью одет в форму, другие же второпях успели натянуть поверх повседневной одежды только темно-синие куртки, когда их вытащили из своих домов по зову службы. Один продрогший юноша был в заляпанной пижаме, фуражке и с черной дубинкой на поясе, только это и выдавало его принадлежность к силам правопорядка. Меня поразило, что Марлоу всё же согласился с безумной идеей Джекаби и смог собрать такое количество людей, да еще и так быстро.

Наконец, в дальнем конце толпы появился главный инспектор. Знакомые с ним офицеры повернулись в его сторону при звуке позвякивающих наручников на поясе, пораженные присутствием такой значимой фигуры. Даже те, кто работал в других департаментах, старались сидеть прямее на своих ящиках. Инспектор встал рядом со мной и заговорил, осматривая мужчин.

— Где он?

— Скоро вернется, — заверила я инспектора, изо всех сил желая, чтобы Джекаби появился. Я перехватила его книги другой рукой, чувствуя себя маленькой и нелепой рядом с главным инспектором. Последний раз, когда в отсутствии Джекаби мы стояли рядом настолько близко, он обвинял меня в убийстве. Хотя бы теперь он с нами на одной стороне. — Вы проделали впечатляющую работу, сэр, собирая эту толпу. Это все полисмены Нью Фидлхема?

— Конечно, нет, — проворчал Марлоу. — Большинство дежурных офицеров останутся на своих постах. Было бы безответственно оставить город без защиты. Но я отправил посыльных по домам предупредить остальных полисменов в каждом районе города. Я надеюсь, вы понимаете, мисс Рук, — главный инспектор повернулся в мою сторону и посмотрел на меня, — что я использовал расположение комиссара Свифта в самый последний раз, чтобы собрать столько людей. Я несу ответственность за то, что начинает казаться невероятным публичным представлением. Крайне важно, чтобы все это не превратилось в колоссальную трату времени и ресурсов. Поэтому, спрашиваю еще раз, где Джекаби?

— Он… вот-вот, — я осматривала толпу в поисках этой глупой вязанной шапки. Я заметила несколько знакомых лиц в толпе. О'Дойл, грубиян с широкой грудью, которого я впервые встретила в Эмерланд Арк, был здесь рядом с двумя охранниками, которым пришлось обыскивать дом Джекаби. Кажется, у них было достаточно времени, чтобы переодеться в новую форму. Дородный офицер с усами, как у моржа, стоял рядом со своим коллегами и разговаривал, потирая руки, пытаясь согреться.

В конце толпы, к своему удивлению, я даже заметила Чарли Кейна. Бедный уставший детектив снова натянул свою форму, если вообще снимал ее. Он явно был не в лучшем состоянии. Его отполированные пуговицы и остроносые туфли все еще блестели, но форма уже не была свежей, да и сам он выглядел помятым. Он держался в стороне, не общался с коллегами и посматривал в конец улицы, словно мечтая вернуться в постель. Я попыталась поймать его взгляд, чтобы подбодрить дружеской улыбкой, но его голова была опущена и глаза смотрели вниз.

Наконец, я увидела Джекаби в дальнем конце за статуей, прокладывавшего дорогу через толпу офицеров, когда слева от меня раздался гул голосов. Я повернулась и увидела, как затихают разговоры, и стена офицеров расходится в стороны, чтобы пропустить комиссара. Реакция офицеров на появление Марлоу теперь казалась вялой в сравнении с метаморфозами, которые происходили с ними при появлении комиссара. Животы втянуты, сигареты выброшены и из хаоса стройные ряды образуются. И только Чарли стал исключением в распространении такого профессионализма. Он все еще стоял позади толпы и смотрел по сторонам, словно думая скрыться в любой момент. Что-то еще казалось странным в его поведении. Мне понадобилось несколько минут, чтобы разобраться, но несмотря на холод, я заметила, что Чарли блестит от проступившего пота. Его было едва видно из-за тумана от дыхания толпы и увядающего дыма сигарет. Но я все же заметила, как от него, словно от печки, поднимаются волны пара. Он тяжело дышал, и я забеспокоилась, не мог ли он заболеть от переутомления. Что-то внутри меня рвалось помочь ему. Однако мое внимание переключилось на комиссара, стоило ему появиться рядом.

Свифту потребовалось время, чтобы натянуть его длинное темное пальто с темно-красной отделкой и малиновые дерби в тон, но из-под подола пальто виднелись ноги в шелковой пижаме. Его протезы в спешке были надеты поверх пижамы, оставляя заломы и складки на материи. Он шел своей обычной решительной походкой, усилием воли превозмогая боль и впадая в ярость. От холода или от того, что ему не хватило времени смазать их, при каждом шаге они скрипели и позвякивали сильнее обычного.

— Лучше бы это стоило того, — прорычал он главному инспектору, останавливаясь рядом. Голос комиссара был глубоким и прерывистым, и несмотря на то, что он был на пол головы ниже Марлоу, главный инспектор вытянулся и казался мальчишкой, вызванным выступать перед классом. Комиссар Свифт мрачно хмурился, осматривая людей так же, как и Марлоу до этого.

Пробравшись сквозь толпу, к комиссару подошел юноша в соломенном канотье, которого я видела в участке. Он встал рядом со Свифтом и прошептал что-то ему на ухо. Я услышала слово «избиратели». Взгляд Свифта метнулся на лица в окнах и на наблюдателей, собравшихся по другую сторону площади. Он встречался со взглядами тут и там и попытался изобразить приятную, обнадеживающую улыбку политика на хмуром лице. Но до глаз она не добралась, из-за чего лицо превратилось в неприятную гримасу.

Его взгляд встретился с моим и замер, а затем перешел к Марлоу.

— Разве я не приказал вам оставить ее под замком, пока все не закончится? — прорычал он сквозь вымученную улыбку.

— Да, сэр, — Марлоу взглянул на меня раздраженно, словно сожалея о моем присутствии. — Но в деле произошли серьезные изменения.

Джекаби наконец добрался до центра площади, когда я заметила его. У него не было никакого металла с собой, насколько я могла видеть, но по дороге он успел собрать несколько маленьких сломанных веток. Рядом с мужественными офицерами в форме он смотрелся особенно нелепо, схватившись за ногу мраморной лошади и пытаясь забраться на пьедестал. В какой-то момент он повис вниз головой, и его пальто болталось под ним.

Свифт, конечно, заметил.

— Кто, чёрт побери, этот идиот?

Прежде чем Марлоу успел ответить, Джекаби обратился к толпе.

— Прошу прощения! Можно минутку вашего внимания? — прокричал он совершенно напрасно. Взгляды всех присутствующих уже были прикованы к сумасшедшему детективу, который стоял, сгорбившись, под вздыбленными копытами мраморной лошади. — Да, всем привет! Многие из вас уже знакомы со мной. Но для тех, кто не имел возможности поработать со мной или арестовать меня — мое имя Р.Ф.Джекаби. Я хотел бы поблагодарить всех вас за то, что пришли сегодня. Мне бы хотелось, чтобы вас было больше, но что ж. И спасибо вам, инспектор Марлоу, что собрали всех

Свифт очень, очень медленно повернулся к Марлоу.

— И это ваш информатор?

Марлоу, повернувшись, перевел внимание на меня.

— Что творит этот сумасшедший?

— Боюсь, я не смогу ответить на этот вопрос, сэр, — произнесла я.

Джекаби продолжал, все еще стоя на вершине пьедестала.

— Теперь хочу заверить вас, сегодня мы поймаем нашего злодея. Но для начала мы должны подготовить пару вещей, так что обратите свое внимание. Для начала, было бы прекрасно, если бы один из вас, стоящих в первом ряду, мог развести небольшой огонь. Он не должен быть огромным, не пожарище, просто небольшой костер. Да, вы там, с бирюзовой аурой и сигаретой за ухом — у вас есть спички? Да? Прекрасно. Я собрал немного хвороста, который не окончательно вымок — держите.

Легкий смех и приглушенные голоса раздались в толпе, и мужчину, на которого указал Джекаби, вытолкнули вперед. Джекаби нагнулся и отдал ему ветки.

Лицо комиссара Свифта сливалось по цвету с его шляпой.

— Марлоу…

— Его методы… нетрадиционны, — Марлоу уставился на детектива, словно стараясь силой воли сделать Джекаби чуть меньше похожим на Джекаби, — но как бы странно это не звучало, его вмешательство в расследование не раз приводило нас к результату.

Кто-то из толпы выкрикнул:

— Давай же. Разведи огонь, Дэнни! Он не может произнести свои заклинания без хорошего огня!

Толпа залилась приглушенным смехом.

Джекаби выпрямился и крикнул:

— Уверяю вас, я профессионал. Я не произношу заклятий!

Это звучало бы убедительнее и успокоило толпу, если бы он не задел головой копыто лошади, пока говорил. Этого было вполне достаточно, но он продолжал защищать себя.

— И, к вашему сведению, открытый огонь редко требуется для успешного заклятья. Судя по моим наблюдениям, это самый незначительный фактор, — он произнес это с такой уверенностью, что толпа замерла на мгновение, прежде чем разразиться новой порцией шуток и смеха.

Джекаби выглядел уязвленным. Свифт бросил на нас убийственный взгляд.

— Вот что у вас на уме, Марлоу? Если ваш идиот сделает посмешищем моих полисменов или меня, да еще в самом, черт подери, центре города, да поможет мне…

— Так точно, сэр, — Марлоу все еще смотрел прямо на детектива. — Если он сможет указать нам на убийцу, даже выставив себя идиотом публично, никакого вреда нашей репутации в этом не будет.

— Господа, — произнес Джекаби, взволнованный своим заявлением, — то, что я вам сейчас сообщу, будет непросто принять. Но наш злодей прячется за значком. Я хочу сказать, что даже сейчас он здесь, среди нас, скрывается из виду — ужасное существо в облике не простого человека, а полисмена.

Пока он говорил, облака над площадью разошлись. Лунный свет осветил лица сотни полисменов неуверенных, что делать: рассмеяться, обидеться или испугаться. Наблюдатели же перестали улыбаться, и еще больше лиц появилась в окнах ближайших домов.

Свифт практически вибрировал. Его глаз дергался, а на виске проступила темная вена.

— С вами покончено, Марлоу, — прорычал он сквозь зубы, а затем сделал шаг в сторону Джекаби и произнес громко. — Достаточно!

Яростный приказ комиссара потерялся в звуке того, что и так шло плохо, теперь же окончательно неслось под откос.