Глава Семнадцатая

Утром я проснулась от грохота тарелок внизу. На мгновение я словно вернулась в родительский дом, в котором мама на кухне готовила завтрак. Я была в безопасности, и все было в порядке. Слабый запах чего-то горелого заставил меня открыть глаза, и мое дезориентированное сознание снова оказалось в странной, захламленной комнате за тысячи миль от дома. Несмотря на всю нашу с Дженни работу, кресла и старые столы, захваченные вычурными подсвечниками и деревянными масками, были расставлены по углам. Наших сил едва хватило разобрать коллекцию, расположившуюся на кровати. Но стоило мне закончить работу и забраться в постель, как я тут же провалилась в сон.

Я спала в белье, оставив мое унылое зеленое платье для прогулок проветриваться. Свет пробивался сквозь шторы. Я потерла сонные глаза и потянулась за платьем. Но оно исчезло. Чемодан стоял у кровати, там же, где я его оставила. Я поставила его на кровать. Застежка кликнула, открываясь и выпуская воздух.

Несколько нижних юбок и очень жесткий корсет спустя, я вышла в коридор в красном вечернем платье — подарке мамы на мой шестнадцатый день рождения. Узкий лиф сжимал грудь, пуговицы были слишком тугими, а высокий воротник плотно обнимал мое горло. Подол волочился по полу, и я чувствовала себя фарфоровой куклой со всеми этими слоями кружев вокруг моей шеи. Не говоря уже о нелепых пышных рукавах, которые так раздули мои плечи, что мешали боковому зрению. Несмотря на все эти слои, я чувствовала огромный бант на спине, подпрыгивающий при каждом шаге. Я подумала, не стоит ли вернуться в комнату и переодеться в грязные рабочие брюки, но отказалась от этой мысли. Я достаточно провела времени в них, чтобы знать, что удобнее от этого не станет.

Аккуратно спустившись по лестнице, я нашла дверь в лабораторию. Джекаби оказался внутри. Он перемешивал что-то в железной сковородке, стоящей на небольшой конфорке, и фальшиво напевал что-то под нос. Среди банок и бутылок, окружавших его, он нашел перечницу и добавил немного перца в сковородку. По столешнице были разбросаны яичные скорлупки и остатки овощей, тут и там припорошенные порошками разных цветов. Стоило мне зайти внутрь, как Джекаби обернулся, услышав скрип двери.

— А, доброе утро, мисс Рук. Омлет?

— Эм, пожалуй, немного. Спасибо, мистер Джекаби, — я отодвинула стул и неловко уселась, расправив под собой юбки. — Я полагаю, вы не видели мое другое платье, так ведь?

— Нет, но Дженни упоминала что-то о прачечной этим утром. Она удивительно хорошо справляется со стиркой… это особенно впечатляет, учитывая, что она может взаимодействовать только с собственными вещами. Уверен, она носит старую пару перчаток в качестве эксперимента. Было бы прекрасно, если бы она помнила о своем маленьком расстройстве и не торопилась помогать переставлять мои вещи, но разве ее убедишь? Вы можете выглянуть и посмотреть, висит ли оно на улице.

Я подошла к окну и выглянула на улицу. Мое простое платье действительно висело на веревке для белья, а вмести с ним и мои чулки с носовым платком. Нижняя юбка сверкала белизной, а подол наконец-то утратил налет пыли и темный овал чайного пятна, оставленного вчера. И все же вещи оставались довольно сырыми. Вода с них стекала на траву. На улице было холодно, а потому мне сильно повезет, если они высохнут до захода солнца.

— Проклятье! — сказала я. — Я хотела сказать, как мило с ее стороны. Я должна быть благодарной.

Я развернулась, и подол платья зацепил ногу стоящего на подставке манекена, из-за чего тот полетел в сторону стеллажа с лабораторными склянками рядом с моим работодателем. Я потянулась, чтобы поймать его, но рефлексы Джекаби сработали быстрее. Он остановил манекен в шаге от дорогих мензурок и пипеток, затем вернул его на место и наконец-то взглянул на мое громоздкое красное платье.

— Что, во имя всего святого, на вас надето? — произнес он. — Я надеюсь, вы не намерены одеваться подобным образом, пока мы работаем.

Я сглотнула. Мои щеки горели, а атласный воротник, казалось, сильнее сжал горло.

— Это просто… — ответила я. — У меня остались только похожие на это вещи. И еще пара мальчишеских брюк, но я, конечно же, не могу разгуливать в них по городу.

— Кажется, вы и в этом едва можете ходить, — произнес Джекаби, возвращаясь к готовке. Он взял два одинаковых красных контейнера и обнюхал каждый. — Если вам нужна одежда, вам стоит обратиться за помощью к Дугласу.

— Дуглас носил женские вещи? — удивленно спросила я, поднимая бровь.

— Не то чтобы я был в курсе. Хотя я бы предпочел видеть его в платье, чем в перьях. Он ведет учет моих предыдущих расследований, а также занимается бухгалтерией. Я получил как-то груду женских вещей в качестве оплаты от одного клиента. Они принадлежали его покойной жене, если я правильно помню, а может его матери. Спросите Дугласа, уверен, он вспомнит. Как по-вашему, пахнет паприкой или порохом? — он поднес один из контейнеров мне под нос, и я осторожно вдохнула.

— Паприка? — предположила я, не имея ни малейшего представления, так ли это.

Джекаби кивнул и щедро посыпал ей содержимое сковородки. Сверх того он добавил немного содержимого из другого контейнера. Он отступил, закрыв лицо руками, когда порошок затрещал, буйствуя на жирной сковородке. Когда ничего так и не взорвалось, он выпрямился, вдыхая приятный аромат и улыбаясь.

Я же отправилась на поиски утки, чтобы разузнать о платьях.

Дуглас был мил, как все птицы, и в ответ на мой неопределенный вопрос подтолкнул меня к мшистому сундуку позади пруда. Я любезно его поблагодарила, и он улетел к своему насесту на маленьком острове. Я же открыла сундук и вытащила пыльное черное платье. Он выглядело так, что даже пуританская бабушка могла бы счесть его немного старомодным. Я все же приложила его к плечам. Покойная жена клиента — или, возможно, его мать — была по всей видимости крошечной и совершенно не обладала вкусом. У меня за спиной раздалось тихое хихиканье.

Приведение с комфортом расположилось на поросшем травой бревне. Ее мерцающую голову подпирала рука.

— Оу! Я не… Доброе утро, мисс Кавано, — сказала я.

— Дженни, вполне достаточно, — она улыбнулась. — Вам, правда, не стоит носить это, знаете?

— Я спросила.

— Уверена, что вы так и сделали, дорогая. Вам не стоит носить это, потому что оно ужасно.

— О, — ответила я, — полагаю, вы правы. Хотя, будь я на голову ниже и на десять килограммов полегче, я бы была очаровательным пилигримом. Крошечным, очаровательным пилигримом.

— Я думаю, вы чудесно выглядите в этом милом красном наряде, дорогая. Правда, это скорее вечернее платье, чем дневное, так ведь?

— У меня не такой уж большой выбор. Все, что у меня есть с собой, либо милое, либо практичное. За исключением того платья, что вы постирали. К слову, спасибо вам за это.

— Если они вам не нравятся, зачем же вы их брали с собой?

— Это было первое, что я увидела в шкафу, — вздохнула я. — До моего побега из дома, мама любила одевать меня в эффектные платья от своих любимых кутюрье, будто я ее кукла. Я никогда не думала о том, что носить, потому как ей было глубоко безразлично, что я думаю об этом. Возможно, мой выбор был бы больше, если бы она собирала мои вещи. А еще мне бы понадобился отдельная каюта для шляпных коробок. Ее самый большой страх, что ее дочь могут увидеть одетой в лохмотья. Под это определение подходит любой наряд без жесткого корсета, кружев и пяти слоев ткани. Я взяла с собой несколько комплектов школьной формы и с радостью ходила бы в них. Но я надевала их прежде, и они созданы для сидения за столом, а не для карабканья по скалам. Они легко рвались, а подолы скоро разошлись на ленты. В конце первого месяца они и в правду напоминали лохмотья. Оставшееся время на раскопках я провела в мальчишеских брюках.

— Вы не могли!

— Еще как могла! Более того, мне это понравилось… по началу. Это было частью моего большого акта неповиновения: смело, дерзко и захватывающе. Могу вас заверить, чувство освобождения покинуло меня после нескольких месяцев тяжелой пыльной работы. Сейчас я бы хотела, чтобы у меня были с собой платья, чуть меньше напоминающие… платья.

— Ну что ж, — сказала Дженни, — если вам нужно выбрать между двумя противоречивыми вариантами, поступайте как Джекаби. Выбирайте оба, — она похлопала по стопке сложенной одежды, лежащей рядом с ней. — Если вы ищите что-то более функциональное, примерьте эти. Мне кажется, вы чуть меньше меня, но, если вы захотите, я могу помочь вам с ними. Не то что бы они могли мне пригодиться в ближайшее время.

Я взяла в руки первую вещь. Это была шоколадно-коричневая юбка из прочного хлопка. Не такая прочная и грубая, как деним, но плотнее и практичнее, чем те, что были у меня. Я приложила ее к талии. В длине она не достигала пола. Мама была бы подавлена при мысли о моих голых лодыжках, открытых миру. Мысль о том, что мне не придется спотыкаться, ступая на тротуар, приводила в восторг.

— Это простое дневное платье, ничего невероятного, — сказала Дженни.

Следующей вещью оказалось простое платье с застёжками спереди. Оно было минимально расшито неброской вышивкой, не теряя при этом женственных черт. Длинный приталенный жакет собирался складками на талии и перетекал свободно в юбку. Представший передо мной наряд был простым и элегантным, и выглядел куда комфортнее, чем все мои вещи.

— Застежки расположены на спине, здесь и здесь есть карманы, — Дженни показала на юбку.

Карманы! Я была в восторге. Никогда не понимала неприязни карманов в женской моде. Как будто это было бы величайшим стыдом, если бы кому-то понадобилось захватить что-то с собой.

— Они принадлежали вам? — спросила я, тут же почувствовав, как бестактно прозвучал этот вопрос. Но Дженни, кажется, ничего не заметила. Она кивнула.

— Скукота, я знаю.

— Что вы, они прекрасны!

— У меня есть еще несколько юбок и передников, если вы пожелаете, — улыбнулась она. — Ничего особенного, но они прекрасно служили мне, когда я помогала в лаборатории.

— В лаборатории? Вы были ученым? — спросила я.

— Мой жених был ученым, а я училась, — она улыбнулась неуверенно. — Смею сказать, это подготовило меня к жизни под одной крыше с мистером Джекаби. Насколько это вообще возможно в случае с Джекаби.

— А ваш жених? Что с ним случилось? — у меня складывалось ощущение, будто я сплетничаю со старшей сестрой.

Дженни поджала губы и промолчала. Я тут же пожалела, что спросила. Мгновения спустя, она вежливо улыбнулась.

— Примерьте их, ну же! — настояла она.

Я отвернулась, чтобы расстегнуть мой пышный красный наряд, и обнаружила чопорную утку, усевшуюся на мшистом шкафу позади меня.

— Господи, Дуглас! Ты не собираешься… хм… улетать или что-то подобное? — сказала я ему.

Дуглас повертел головой из стороны в сторону, выглядя при этом как обычная птица.

— Не понимаю, почему ему стоит это делать? — произнесла игриво Дженни за мной. — Он же утка, в конце концов. К тому же, я наблюдала, как он одевается несколько раз, — добавила она, ностальгически улыбаясь, — неплохая фигура. Думаю, это будет честно.

Я почувствовала, как горят мои щеки.

— Скорее смело, — ответила я.

— Свободный дух, Эбигейл, — рассмеялась она. — Во всем виновата утрата тела.

— Вы не относились так беспечно к уединению, когда я случайно зашла в вашу комнату.

Ее озорная улыбка исчезла, сменившись суровым выражением лица.

— Это другое, — ответила она, но уступила, пожав плечами, — Но если вы настаиваете. Пойдем, Дуглас, оставим девушку в одиночестве.

Она сложила руки и нырнула обратно, как пловец в бассейне, исчезая в мшистом полу позади нее. Зелень слегка вздрогнула, будто поцелованная легким бризом. В мгновение ока единственным знаком присутствия спектральной леди была пара белых перчаток, оставленных во мху. Дуглас подошел к краю шкафа и пролетел над мелководьем. С другой стороны завесы из плюща я услышала всплеск воды под его лапами. Из вежливости я подняла перчатки Дженни и положила их на бревно к ее возвращению.

Одежда сидела идеально и слабо пахла духами и сосной. Дженни так же оставила мне пару толстых шерстяных чулок, которые чудесным образом успокоили мои больные ноги. Я поблагодарила Дугласа за его благоразумие и направилась к выходу, стараясь идти по настилу, чтобы не намочить мои новые теплые шерстяные чулки. Я спускалась по лестнице и была почти внизу, когда услышала резкий стук в дверь. Джекаби высунул голову из лаборатории, когда я появилась в коридоре.

— О, мисс Рук, прекрасно. Посмотрите, кто там. Я почти закончил с яйцами, — он, кажется, совершенно не заметил моей смены одежды.

— Я думала, они были почти готовы еще до того, как я ушла наверх, — сказала я, проходя мимо.

— Это другие яйца, — сказал он, возвращаясь в комнату. — Последние были несколько… несговорчивыми.

Я скользнула в холл и открыла ярко-красную дверь, за которой стоял взволнованный младший детектив Кейн.

— Офицер Кейн! — Я отошла в сторону, приглашая его войти. — Пожалуйста, проходите. Мой бог, вы выглядите ужасно! Вы вообще спали?

— Мне не представилось шанса, — он снял шляпу, входя в комнату, — спасибо, мисс Рук. Вы же, напротив, выглядите прекрасно. — Мои щеки вновь залились румянцем, а рука потянулась к волосам, и я пожалела, что не причесала их прежде, чем спустилась вниз. — Мистер Джекаби дома, мисс? Боюсь, это срочно!

Я провела мужчину по коридору и заглянула в лабораторию.

— Это Чарли Кейн, мистер Джекаби, — сказала я, вкладывая в свой голос тот профессионализм, которого не хватало моим нечесаным волосам и ногам, одетым лишь в чулки.

— Кто?

— Вчерашний офицер полиции. Он говорит, у него срочные новости.

Джекаби распахнул дверь.

— О, это вы, — он с налетом подозрительности осмотрел Чарли. — Так, я полагаю, наш друг в красной пижаме мертв?

Чарли кивнул.

— Мистер Хендерсон, сэр. Да, сэр.

— Печально, — Джекаби задумчиво кивнул и при этом не выглядел удивленным. — Так же, как и предыдущая жертва?

Чарли снова кивнул.

— Точно так же. Только в этот раз больше крови, сэр.

— Это объясняет пятна на ваших коленях, — сказал Джекаби, — я так понимаю, вы осматривали труп?

Последняя фраза, казалась, была для Чарли, как удар мешком с песком. Я смотрела, как он глубоко вдохнул, беря себя в руки. Пятна на его коленях и правда были цвета мерло, но на фоне темного цвета брюк едва различались. Осмотрев его пристальнее, я заметила, что его отполированные до зеркального блеска ботинки были залиты чем-то красным.

— Я был там, — произнес Чарли. — Я был там всю ночь и не смог спасти его.

— Конечно, не могли, — ответил Джекаби пренебрежительно. Я посмотрела на него с укором. Младший детектив выглядел пораженным. Заметив мой взгляд, Джекаби потянулся, чтобы погладить Чарли по руке. — Никто не смог бы спасти его, — добавил он. — Этого невозможно было избежать, стоило ему услышать плач. Хорошо, что вы попытались. Лучик надежды в этой трагедии, конечно, то, что у нас есть новая, свежая сцена преступления. После того, как мы с мисс Рук быстро позавтракаем, отправимся смотреть, какие улики оставил нам наш злодей в этот раз.

Чарли нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

— Детектив, но время очень важно! Человек умер!

— Прискорбно, но ни спешка, ни беспокойство не вернут его к жизни. Он все еще будет мертв, когда мы прибудем, уверяю вас. А горячий завтрак только улучшит наши способности и поможет нам ничего не пропустить…

Но неожиданный взрыв и треск не дали детективу закончить фразу. Часть железной сковородки застряла на полпути в стене коридора. Ее черная ручка торчала из стены под странным углом, металл вибрировал от удара. Звенящая тишина, повисшая после, была нарушена позвякиванием и стуком полдюжины красных яблок, разлетевшихся по коридору.

— Слишком много паприки? — предположила я.

— С другой стороны, — продолжил беспечно Джекаби, — нас не будет отвлекать переваривание пищи, и мы будем мыслить яснее, когда приступим к расследованию, что скажете?

Рот Чарли открылся и закрылся без слов, стоило тому взглянуть на сковороду.

— Да, быстрый перекус подойдет лучше. Яблоко? — Джекаби протянул одно, и я приняла предложенный фрукт.

— Я только надену туфли, — произнесла я.

— Поторопитесь, — напутствовал Джекаби, — время имеет значение, мисс Рук. Человек умер.