Глава шестая
Бобры: возмездие

Утром я опоздала на работу. Простояла в очереди на вахте минут сорок. Сначала началась паника: Саймон и так не слишком жалует меня, а за опоздание вообще убьет. Но уже спустя пару минут ожидания я увидела инкуба в толпе. Рядом с ним была Марианна, что меня неприятно кольнуло – помирились. Но привычка загонять все мысли об инкубе была уже такой родной, что я отбросила эти мысли в сторону без особых проблем.

– Что происходит? – спросила я, подойдя к начальству.

– Не знаем, – покачала головой Марианна. – Но стоим уже пятнадцать минут.

– А отец приехал?

– Его карета точно стоит, но где он сам, не знаем.

– Да вы можете шевелиться быстрее?! – проорал Саймон.

Внимания на него никто не обратил.

– Ой, чувствую я, кран по имени Ольберт опять начудил. Вот нет никого на фабрике, кто мог бы устроить всем сюрприз, кроме него, – мрачно спрогнозировала Марианна.

Я не могла не согласиться. Ольберт с завидной регулярностью чудил с самого первого появления на фабрике. Но все же мне будет жаль, если дружелюбный кран усыпят и разберут. Он же не виноват, что некоторые недомаги слишком много выпендриваются. Сам кран, если вдуматься, милый.

– Так! – не выдержал Саймон. – Я иду разбираться.

Перед ним расступались, а кто не расступался, того инкуб просто отпихивал. Мы с Марианной, переглянувшись, рванули вслед за мужчиной, пока толпа не опомнилась. Саймон легко пересек ожидающих прохода, затем состоялся короткий диалог с охраной, и нас пропустили на территорию фабрики.

– Мать вашу! – выругался мужчина.

Марианна, выглянув из-за его плеча, повторила. Я ничего не видела и прыгала до тех пор, пока мне не уступили место.

Все пространство перед тремя самыми крупными цехами было залито водой. Территория «Айрис» превратилась в огромное болото.

«Ква!» – раздалось из ближайших кустов.

Мимо нахально пробежала огромная водомерка, метра в полтора высотой. При этом повернув морду в сторону Саймона и как-то даже недовольно фыркнув. Вообще все это напоминало цирк, самый настоящий, и никак не вязалось с обычным состоянием дел на фабрике.

– Это что? – обалдело спросила у Саймона невеста.

Он сошел со ступенек. Воды оказалось по колено, но, похоже, комфорт инкуба мало интересовал. Он медленно брел в сторону своего цеха, зверея на глазах. К нам присоединялись другие начальники цехов, кто-то следовал примеру Саймона, кто-то начал орать:

– Вызывайте магов! У нас ЧП!

– И что это такое? – спросила я Марианну.

– Не знаю… но вряд ли это твой кран. Он на такое не способен.

Не обращая внимания на воду, я спрыгнула со ступенек вслед за начальством. Природное любопытство не дало остаться вместе с остальными и ждать, когда с этим безобразием что-то сделают. На удивление, холода я не почувствовала. Вода была относительно чистая и приятная. Интересно откуда. До реки далековато, трубы, насколько я знаю, проходят под землей. Что за потоп?

– Скорее всего, из третьего цеха, – угадала мои мысли Марианна. – Там недавно установили огромный бак для испытаний новой модели подводной кареты.

– Хоть кто-нибудь пользуется этими подводными каретами?

– Будут, если сделать их размером с обычную, а не со средний особняк. Собственно, для того я и выбила себе место конструктора, у меня есть пара идей.

Третий цех был одним из самых больших на фабрике, а еще он был закрытым. Туда пускали далеко не всех сотрудников, и во время экскурсии мы обошли этот цех стороной. Даже завидев его издалека, я поняла, что ворота открыты настежь, а перед ними кто-то сидит.

Кто-то с рыбьим хвостом, голый по пояс.

– Илона! – рявкнул на нее Саймон. – Что тут происходит?

– Ой, – хихикнула русалка и пару раз шлепнула хвостом по воде. – Привет, Саймон. Привет, Ария, привет, незнакомая тетка с грудью больше, чем у меня.

– Илона! – тише, но строже произнес инкуб. – Объяснись.

– Не я это. – Русалка закатила глаза. – Вон, глянь, какая красота.

Мы все заглянули в цех. Саймон снова выругался, Марианна ахнула, я просто впечатлилась. Молча.

В огромном помещении был установлен… аквариум – иного слова я подобрать не смогла. Огромный стеклянный ящик когда-то явно был наполнен водой, а теперь валялся разбитый.

– Как он умудрился упасть? – Марианна нахмурилась. – Не понимаю.

– И я, – признался Саймон. – Лично отправлял ребят проверить – опоры выдержали бы с десяток таких баков.

– Объясни, – шепнула я Марианне. – Что за опоры?

– Смотри, бак стоит на двенадцати деревянных опорах. Ну, стоял, во всяком случае. Мы тестируем внутри карету, а снизу подводим кристаллы, чтобы оценивать уровень давления. Поэтому мы не могли поставить бак на пол. А он лопнул, или опоры не выдержали… да невозможно это! Двенадцать опор, Саймон прав – они выдержат еще десять таких баков.

– А из чего опоры?

– Из дерева. Но пропитанного очень хорошим составом.

Вот тут-то до меня и дошло. Я подобрала одну опору с земли и осмотрела. Хорошее крепкое дерево, пропитанное кровью дракона, выдержит танец и песню сорока слонов. Но аквариум с каретой эти опоры почему-то не выдержали. Почему? Правильно, потому что кто-то эти опоры конкретно так погрыз. Следы зубов я нашла на всех двенадцати деревяшках. И показала их Саймону с Марианной.

Инкуб не понял, что случилось, а вот Марианна сразу смекнула и густо покраснела. Плохо иметь белую кожу – сразу все видно. Саймон невесту знал хорошо, и я порадовалась, что его взгляд в этот момент был направлен не на меня.

– Любимая? – ласково, но все же угрожающе спросил мужчина.

– Бобры, – сразу раскололась Марианна.

– Бобры? – у Саймона дар речи пропал и остались одни междометия. – Откуда здесь бобры?!

– В лесу живут, – не растерялась женщина. – В общем, когда мы поцапались и ты уехал, эти бобры уперли блоки. Мы их вернули, бобры, видать, обиделись и сгрызли нам опоры.

Вот кстати, как они еще убежать успели и их не смыло водой из аквариума – большая загадка. Экие у нас бобры-вундеркинды. Вундербобры, я бы даже сказала.

– Мы – это кто? – уточнил Саймон.

Я только и успела округлить глаза в безмолвной попытке попросить Марианну не выдавать меня. Но взгляд выдал женщину с головой.

– Действительно, и как же тут без нее бы обошлось, – проворчал он.

– И… – продолжила Марианна.

– И?

– И Ольберт.

Все, с этого момента наша троица навеки в списке самых нелюбимых людей Саймона Кларка. Марианну он еще простит – сложно не простить невесту, а вот я буду мучиться до конца практики. Ольберт… Ольберта вообще на фонарики распилят.

– Я не понимаю, с какого момента все пошло не так, – признался Саймон. – И когда серьезная, уникальная фабрика превратилась в цирк? Вот!

Он не глядя протянул руку, ухватил очередную водомерку и в доказательство потряс ею перед нами. Водомерка от такого обращения малость обалдела и как-то возмущенно пискнула. Вокруг нас начал собираться народ, и ругаться слишком громко Саймон, к счастью, не стал. Но указания всем раздал.

Марианна сразу же убежала делать новый проект – исследования надо продолжать, карету сдавать. Начальники цехов занимались своими территориями и проверяли, не пострадали ли объекты. Рабочие убирали остатки резервуара и кареты, которая, кстати, тоже пришла в негодность. Илона ушлепала в свое озеро, отказавшись участвовать в этом дурдоме.

– А ты, – смерил меня тяжелым взглядом Саймон, – бери всю эту болотную нечисть и отправь в их родную реку. Чтобы ни одной водомерки! Ни единой лягушки!

Словно в подтверждение его слов откуда-то из цеха раздалось протяжное «ква-а-а-а».

И почему Саймон Кларк так агрессивно на меня реагирует?

Оказалось, что за время потопа по территории фабрики разбрелись десятки водомерок. Откуда они в таком количестве появились – ума не приложу, но пока мы вместе с Ольбертом бегали и вылавливали их, прошло уже довольно много времени, и грянул обед. Столовая не работала, так что приютили меня ребята из цеха и даже накормили вкусной картошкой. Я была уставшая, но сытая и довольная. И меня даже не волновало, что, по сути, для отчета по практике я не сделала ничего и всю практику провозилась с какими-то дурацкими проблемами. Зато было весело!

Кампания по поиску врагов, а если быть точнее, бобров, шла полным ходом. И ловушки ставили, и отраву сыпали, и в лес небольшие группы отправляли. Вот только мне почему-то казалось, что бобры эти не так уж и глупы, как кажется.

По пути к Ольберту, который продолжал таскать водомерок на реку, я остановилась у озера, задумчиво вспоминая свой первый день на практике.

– Илона! – крикнула я без особой надежды, что русалка услышит.

Но услышала, выплыла и уселась на камень, свесив хвост в воду.

– Ария?

Я не знала, как спросить, но раз уж сказала «А», пришлось продолжать.

– Помнишь, ты впервые увидела кулон и как-то так странно выразилась? Что ты имела в виду, что ты знаешь о кулоне?

Русалка долго рассматривала круги на воде и вздыхала. Потом выбралась на берег, разлеглась под приятно согревающим солнышком, и я даже залюбовалась, как начали переливаться чешуйки на ее хвосте.

– Просто мне показалось странным, что ты получила такую штуку, – призналась Илона. – Я давно таких украшений не видела. Когда была мальком, к нам на дно попало одно колечко, так от него шла очень похожая магия.

– Оно тоже заставляло влюбляться? – спросила я.

– Что-о-о? – Илона, пожалуй, немного переиграла, изображая возмущение. – Влюбляться? Нет, Ария, магия совсем не любовная.

– То есть как? А папа сказал…

– Не знаю, что там сказал папа, но я ведь технонечисть, Темпл! У нас такие артефакты то тут, то там валяются… особенно с прошлых веков: знаешь, сколько кораблей тонуло? И все эти магические штучки загрязняют океан, между прочим!

Ее передернуло.

– Тогда что делает этот кулон? Если не вызывает влюбленность, для чего он нужен?

– Такие артефакты хранят в себе злых духов. – Илона пожала плечами. – В общем, это работает довольно просто, хотя наложить такое заклятье может только очень сильный колдун. Какой-то маг заточает злой дух в какой-то предмет, и злой дух не может больше пакостить хорошим людям. До тех пор, пока кто-то его не выпустит. Ну, или, как вариант, злой маг заточает хороший дух в предмет, и тот не может уйти туда, куда должны уходить все духи.

Я тут же вспомнила противный туман, что несколько раз нападал на меня в самые неожиданные моменты.

– А почему его выпустила я?

– Потому что шестеренка впервые за долгие годы, а может, даже века попала в руки к ведьме. Ваши магии оказались похожи и… вот. Ты духа-то уже видела?

– Видела, даже на себе почувствовала. Выходит, шестеренку заколдовала техноведьма. Но во времена Елизаветы Катери не было техноведьм!

Я отлично помнила уроки истории, те самые, где рассказывали, как зарождалась техномагия. Долгое время считалось, что лишь мужчины могут овладеть этим искусством. Не было зафиксировано ни одного случая, чтобы техноведьмой была женщина, хотя, как позже оказалось, надо было просто разрешить женщинам учиться.

– Она, может, и не знала, что техноведьма. Действовала инстинктивно. Нужен был предмет для заточения, вот и выбрала то, что было поблизости, – сказала Илона. – Ты сказала: Елизавета Катери? Я не слышала о ней почти ничего, надо бы посетить библиотеку.

– Да, я там уже была. Выходит, Елизавета собрала из шестеренок кулон и заточила туда какой-то дух?

– Кулон составной? – нахмурилась русалка. – А, очно, раньше ты ходила с одной шестеренкой. Если честно, я впервые вижу составной артефакт и даже не знаю, чего ждать.

– Ладно, как его снять? И как загнать этого духа обратно?

– Ну, ты, подруга, даешь! – Илона заливисто рассмеялась. – Откуда же я знаю как…

Но я ее уже не слушала. Из цеха, где разбился бак для испытаний, выбегали какие-то люди, а в воздух взмыли два сигнала и рассыпались яркими искрами – вызов целителей. Илоне ход в цех был закрыт, потому что воду с территории «Айрис» уже откачали, а я рванула, то ли желая помочь, то ли просто успокоиться, что ни с кем не случилось серьезной беды.

Беда, конечно, случилась. Одному из рабочих, вызванных убирать остатки буйства бобров, сильно порезало руку. Кровотечение было явно артериальное. Я почувствовала, как у меня кружится голова от вида алой крови, но подавила желание отвернуться. Товарищ пострадавшего неумело пытался наложить жгут, но ничего подходящего явно не имел, а аптечку, как это всегда водилось, никто не мог найти.

Я быстро вытащила и отдала ему ремешок. Если затянуть как следует, получится неплохой жгут и, быть может, до прихода целителей все будет в порядке.

– Напиши время, – попросил рабочий, затягивая ремень.

Сумка осталась в цехе, и я, как учили на парах по магической безопасности, вывела время прямо на лбу пострадавшего.

– Простите, – виновато улыбнулась ему, – у меня это заклинание никогда не получалось, смываться будет долго.

Он был в сознании и держался явно лучше окружающих – слабо подмигнул мне и пробормотал что-то явно нецензурное. Чертовы бобры! Вот зачем так пакостить людям, неужели так сложно жить с нами в мире и согласии?!

Подоспели целители, и моя помощь уже не требовалась. К счастью, все обошлось, все остались живы. Только я перепачкалась с ног до головы кровью и направилась в цех, чтобы переодеться. Тайно лелея, конечно, мысль, что Саймон отпустит меня домой и я смогу обдумать все, что сказала Илона.

Шестеренка не вызывает влюбленности… русалка, существо без образования, обычная технонечисть определила сущность кулона, а мой отец не смог? Саймон Кларк не смог? Не верю! Впервые у меня появилась мысль, что, возможно, я неспроста так удачно подслушала их разговор, но что за ним скрывалось? И какую цель преследовали бывшие друзья?

На меня пялились все без исключения, пока я шла к своему цеху, а собравшаяся было уходить Линда и вовсе чуть не упала в обморок. В мутном отражении бака с водой я рассмотрела себя – всю перемазанную кровью, взъерошенную и уставшую. Казалось, прошло уже столько времени, хотя на деле рабочий день еще даже не закончился. Но все, о чем я мечтала, это о кровати. Со свежим бельем, с мягкой, уютной подушечкой. На мгновение я даже прикрыла глаза, чтобы помечтать.

Мысли об отдыхе гнали меня вперед, в кабинет, где лежала сумка с одеждой. Уже потом я сообразила, что надо было отмыть руки и лицо: не брать же сумку грязными руками. Но было поздно, Саймон уже вышел из кабинета и застыл, увидев меня.

– Темпл, что…

– Это не я, – сразу же предпочла пресечь очередной скандал.

– Я почему-то так и подумал. Во что ты опять влезла, Темпл?

– Один из рабочих порезался, я помогала накладывать жгут.

– Сама-то цела? – Инкуб хмыкнул, сделал по направлению ко мне несколько шагов, а потом остановился, словно о чем-то задумался.

И я не выдержала. Я вообще редко сдерживала любопытство, и как уж тут не узнать все подробно, после разговора с Илоной?

– А с чего вы взяли, что кулон зачарован на любовное проклятье? – спросила я.

– Я такого не утверждал. – Саймон усмехнулся. – Это твой отец сказал.

Он замолчал, а я ждала продолжения.

– И что? – наконец не выдержала я. – При чем здесь отец?

– Спроси его самого.

– Так не пойдет!

– Пойдет, Темпл, – отрезал мужчина. – Умывайся и можешь быть свободна.

Я успела неплохо изучить Кларка и быстро поняла, что никаких ответов не получу, лишь выведу его из себя и напрошусь на какое-нибудь наказание. Вспоминая прошедшую неделю практики, я, если честно, так и не могла толком сформулировать, чему за это время научилась. Окунулась в жизнь фабрики? Пожалуй, да, но каких-то особых знаний так и не приобрела. Наверное, это нормально и цель практики – познакомить с ритмом жизни техномага.

Но я-то воображала себе, что буду работать и приносить людям пользу!

– Темпл, – настиг меня уже у порога голос начальника, – не советую больше пить с моей невестой. Ты на нее плохо влияешь.

– Это вы на нее плохо влияете. Может, уже женитесь наконец? – беззлобно огрызнулась я.

Медленно, едва живая от усталости, я брела к воротам и попутно осматривала последствия возмездия бобров. Бригады уборщиков будут работать всю ночь, и счастье, если к утру приведут цех и прилегающую территорию в приличный вид. Полным ходом шел и поиск бобров. Но те были слишком умны.

А ведь интересно, если вернуться к размышлениям о кулоне, тогда какую природу имеет моя ревность к инкубу? Я ведь не придумывала себе неприятные ощущения, я на полном серьезе считала, что эта шестеренка заставляет меня влюбляться.

Гнала мысли, не позволяла даже думать о Саймоне Кларке, уверяя себя, что скоро магию снимут и все вернется в норму. А сейчас… сейчас барьеры резко убрали, и я осталась наедине с чувствами, которым не могла найти объяснения. С которыми не могла справиться, чувствами новыми и какими-то тоскливыми.

Мечтая о первой любви, я имела в виду совсем не это. Совсем не Саймона Кларка в роли прекрасного принца и не декорации фабрики-дурдома с полоумными бобрами. От жалости к себе я даже немного поревела.

Вот уж не думала, что этот день мог быть хуже, однако он таки побил все мыслимые и немыслимые рекорды.

Оказалось, Шер отпустили еще раньше, чем меня. В этот день вообще многие покинули «Айрис» раньше конца рабочего дня, а уж о практикантах и вовсе никто не думал. Поднимаясь по лестнице, я вдруг подумала, что далеко не все проклинают бобров за такую «услугу» – приятно ведь в разгар рабочей недели получить несколько законных часов для безделья.

Мне бы тоже порадоваться, но свалившаяся как снег на голову информация о шестеренках и короткий разговор с Саймоном только добавили усталости. Пожалуй, даже не буду ужинать, лягу спать.

– Привет, – сказала я подруге, – как последствия бобриной мести? Тебя тоже заставляли участвовать в ликвидации последствий?

Шер, сидевшая на кровати и обложившаяся какой-то кипой документов, не обратила на меня внимания.

– Эй, ты как?

– Я в шоке. – Голос у нее немного дрожал. – Не знаю даже, как на это реагировать.

– На что?

Теперь и я испугалась. Обычно Шер философски относилась ко всем неприятностям на работе или в институте. Так сильно расстраивалась она лишь по поводу Эми. Я еще никогда не видела на лице подруги столько эмоций: растерянность, страх и что-то еще, доселе мне неизвестное.

– Эми одобрили операцию по пересадке, – наконец Шер начала говорить, для этого ей понадобилось несколько минут. – И кто-то ее оплатил.

– В смысле «кто-то»? Фонд? Госпиталь?

– Нет, частное лицо. Мне отказались называть имя, но с Эми проведут ритуал совсем скоро.

– Так это же замечательно, Шер! – воскликнула я. – Эми выздоровеет, и все будет хорошо. Сейчас эти ритуалы проводят очень сильные маги и целители, все будет нормально.

– Да, но… – Подруга закусила губу. – Я не понимаю, кто и зачем все оплатил. Ария, это же огромные деньги!

Да, мне, пожалуй, тоже было интересно. Моя семья любила Шер, отец узнавал, сколько будет стоить лечение Эми и понял, что даже нам оно не по карману. Оплативший операцию был явно богатым человеком. Или же работал там, где за опасность платили баснословные деньги, например добывал вулканический рубин для денег… или был следователем.

Вот черт! Уит не стал говорить с Шер об Эми, он просто оплатил ее лечение. Но ведь это не плохо? Он осознал свою ошибку и так вот своеобразно извинился.

– Ладно, что теперь, – через силу подруга улыбнулась, – спасибо таинственному благодетелю. Пойду в душ, а потом сделаю пудинг, ты будешь?

– Ага. – Я рассеянно кивнула.

Мысль о том, стоит ли рассказывать Шер об Уите, не покидала меня весь вечер. Пока подруга была в душе, пока туда отправилась я, пока она готовила легкий перекус да и, собственно, во время этого перекуса, я думала лишь о том, что, если не расскажу об Уите, буду плохой подругой. А если расскажу, возможно, буду еще более плохой – мне не давали разрешения рассказывать об Эми. Но ведь все же знали!

Сразу на ум пришла мысль приврать. Может, Уит узнал от Саймона, а тот, в свою очередь, от моего отца? Но я сразу же обозвала себя трусихой. В конце концов, у меня не было выбора, Уит продолжал доставать Шер, а сама справиться с этой проблемой подруга не могла.

Когда мы убрали посуду, я решилась.

– Слушай, мне надо тебе кое-что сказать.

Шер сразу почувствовала неладное и нахмурилась.

– Что именно?

– Я знаю, кто заплатил за операцию, – на одном дыхании выпалила я. – Вернее, думаю, что знаю. Не уверена, но скорее всего это он и был.

– Кто? – Шер быстро потеряла терпение.

– Уит.

Воцарилась тишина, нарушал которую лишь легкий дождик, начавшийся на улице. Полыхнула молния, и мы вздрогнули.

– Я не понимаю. Что значит, Уит заплатил за операцию? Откуда он знает?

– Я рассказала. Вернее, показала…

Я быстро озвучила события того памятного дня, когда следователь караулил подругу у общаги. И по ходу рассказа поняла, что сейчас Шер будет ругаться, и ругаться очень громко. Она была замкнутой, скрытной, неохотно делилась переживаниями и все принимала близко к сердцу. А я рассказала об ее самом уязвимом месте парню, с которым у них все так вышло… неприятно.

Но ведь Эми – это даже не тайна! Все знают, что у Шер больная сестренка.

Но не все знают, что ей нужна куча денег, и не всех таскали в госпиталь – тут же возразила сама себе.

Шер еще не сказала ни слова, а я уже сама с собой поспорила и саму же себя обругала.

– Ария, как ты могла? – спросила она. – Я думала, ты моя подруга.

– Конечно, подруга! – заверила я ее. – Шер, я хотела объяснить ему, что ты хорошая, что он не прав по отношению к тебе, что ты достойна большего, чем ночь за деньги и последующие приставания. Я не придумала ничего лучше. Он просто не знал, что ты в такой ситуации, он думал, ты обычная охотница за деньгами. А теперь…

– А что теперь? – Шер говорила спокойно, но ее выдавала дрожь. – Он осознал свою ошибку? Уверена? Уверена ты, Ария, что завтра он не придет и не скажет, что я по гроб жизни ему обязана за эти деньги?!

– Уверена, – не слишком убедительно сказала я. – Он не такой. Может, слишком уж циничный, но я не верю, что друг Саймона может быть…

– Вот, на Саймоне все сходится. Ты влюбилась, как кошка, твои шестеренки совсем сорвали тебе крышу. Не видишь ничего вокруг.

– Твоя сестра выздоровеет! – Я не выдержала и повысила тон. – Какая разница, каким путем достались деньги?!

– Для тебя, Ария, – никакой! – Шер тоже перешла на крик. – Ты всю жизнь получаешь то, что хочешь. Тебе плевать, откуда твои родители берут деньги, ты всю жизнь ими соришь!

– Неправда!

Я задохнулась от возмущения. Да, я редко задумывалась об экономии, но неужели я вела бы себя так, если б в семье была сложная ситуация?

– Мои родители, Шер, работают ради того, чтобы у меня было все. Это не я придумала, они говорили это миллион раз. Они хотят, чтобы у меня было хорошее жилье, хорошие еда, одежда, развлечения – чтобы я была счастлива. Они не могут дать мне дружную семью или любовь, но делают все, чтобы хотя бы материальные вещи у меня были. И, между прочим, к тебе они относятся точно так же. Я сорю деньгами? Я трачу в два раза больше, чем могла бы, потому что хочу помогать тебе! Потому что ты моя подруга, потому что я люблю Эми. И что, ты серьезно скажешь, что мне плевать на все?

– Видимо, да, раз для тебя ничего не значат мои тайны!

– Тайны?! Шер, больная сестра – это не тайна. И не позорный секрет, который надо прятать. Я рассказала Уиту только потому, что он доставал тебя! Он отстал, да еще и извинился…

– Он бросил подачку, а не извинился, – сквозь зубы процедила Шер.

– Надо же, какие мы гордые. Знаешь, Шер, я могу понять, что ты разозлилась из-за того, что я не посоветовалась с тобой. Но я не могу понять, почему ты так реагируешь. Ты забыла об Эми? О том, что ее вылечат благодаря ему? Боишься, что он придет требовать долг? Ты сама-то веришь в это, он ведь даже не назвался, когда платил! Он мог прийти к тебе и предложить деньги в обмен на что-то, а он заплатил и молчал. Так не делает тот, кто хочет шантажировать или унизить. Впрочем, это твое дело, можешь отказаться от операции и страдать дальше. Эми только жалко.

– Знаешь что, Ария?! Иди-ка ты отсюда. Я не желаю больше тебя видеть!

– Это и моя комната тоже!

– Уже нет.

Я не успела ничего сделать. Честно говоря, я даже не ожидала, что Шер применит ко мне магию, я до последнего не воспринимала всерьез то, что мы тут друг другу наговорили. Но она подняла руку, и я почувствовала вполне ощутимый толчок, не удержалась и упала в коридор, а дверь комнаты перед моим носом захлопнулась.

Я тут же дернула ручку, но помимо хлипкого замочка Шер наложила еще и заклинание, так что дверь оказалась заперта наглухо.

– Шер! Ты с ума сошла! – крикнула я. – Это не твоя комната! Там мои вещи! Шер!

Но подруга (возможно, бывшая) ушла в глухую оборону, и ничего я от нее не добилась.

И что делать? Идти к коменданту – Шер влетит, возможно, так сильно, что выгонят из института, а не пойти… ночевать-то мне где, на кухне, в душе? Я сделала несколько шагов в сторону комнаты коменданта, но остановилась. В голове не было никаких мыслей, только тупое равнодушие. Что это только что было?

Я не ожидала от Шер такой реакции. То есть, конечно, я догадывалась, что она обидится, но такой ссоры и представить не могла. Я не допускала и мысли, что мой образ жизни может как-то задевать подругу. Если я куда-то шла, я всегда звала ее, если я покупала какие-то вкусности, я делилась с ней, дарила Эми и Шер хорошие подарки по праздникам и никогда не требовала ничего взамен. Я хотела с ней дружить! А теперь выясняется, что, похоже, Шер все воспринимала несколько иначе. Мою помощь Эми она тоже называла подачками?

На глазах выступили слезы обиды, я брела к выходу, сама того не замечая. Коменданта на месте не было, в общежитии царила тишина – все уже спали. Я сама не заметила, как оказалась на улице. Вдалеке громыхала гроза, вспышки молний то и дело освещали небольшой парк рядом с общагой, где я и обосновалась.

На мне было легкое домашнее платье, на ногах – обычные лодочки, совершенно неприспособленные к дождливой погоде. Они мгновенно промокли и запачкались. Наверное, вид у меня был довольно жалкий, но последнее, до чего мне было дело в этот момент, – внешность.

Сколько я так просидела, не знаю, но за все это время в голове не сформулировалось ни одной мало-мальски разумной мысли.

– Ария? – услышала я женский голос.

Подняла голову и увидела Марианну. У той был зонт, которым она, подойдя ближе, немедленно поделилась. Но сейчас он меня уже не спас бы.

– Что случилось?

– С Шер поссорились, – вздохнула я.

– И поэтому ты тут сидишь на холоде? А она сидит с противоположной стороны дома, или я чего-то не поняла?

– Она меня выгнала, – пришлось признаться. – Я думаю.

– Ничего себе новости! А вам комнату на двоих дали? Ария, ау, ты точно в порядке?

– В порядке. – Я только отмахнулась. – Просто я дел натворила…

– Каких дел? Ничего не понимаю. Пошли, разбираться будем.

– Нет! Не хочу! Я домой сейчас поеду, экипаж найму и поеду.

– Да куда ты поедешь-то в такой дождь?! – Марианна добавила пару крепких словечек. – Ладно, пошли, отсидишься у нас и толком объяснишь, что же ты такого ужасного сделала, что тебя на холод выставили.

– У вас? – тупо переспросила я.

– У нас, у нас. Не умрешь от одного дня, пошли.