Глава 17
В комнату постучали, заставив меня поспешно вскочить с кровати. Дверь распахнулась и на пороге появилась туша Змея, одетого в женские тряпки, отчего он очень напоминал толстенную и высоченную девицу с хроническим ларингитом. У него даже фальцет выходил хриплый.
– Василек, ну как вы тут устроились? Где Ник? – Он оглядел мой фривольный наряд. – Уже и помыться успели? А может, чего еще?
И тут я почувствовала, как от его слов меня переполняет бешенство.
– Чего – еще?! Да к твоему разлюбезному Нику, после того, как он сбежал от Пепельного, даже прикоснуться нельзя! Я его поцеловать попробовала, а он, мать-перемать, исчез!
– Куда исчез? – Змей шагнул в комнату и плотно прикрыл за собой дверь. – Может, в баньку?
Я трагично вскинула руки к прозрачному потолку.
– Да откуда же я знаю?! – И, тут же перестав изображать отчаяние, я, окрыленная надеждой, взглянула на него. – А ты его в холле не видел?
Не спорю, конечно, он – маг, но сбежать, и не просто сбежать, а телепортануться от любимой женщины – это наглость! И хоть я не злопамятная, но неприятности он себе нажил! Пусть даже в виде словесной взбучки и принудительного допроса.
– Ну, если только он не спрятался за пальмами. – Змей усмехнулся, но, видимо, тоже почувствовав неловкость ситуации, он, чтобы хоть как-то отвлечь меня, предложил: – Может, прогуляемся? А Ник нас найдет. Даже не сомневайся.
Я пожала плечами и невольно оглядела свой наряд.
– Только переоденусь. Кстати, я бы хотела переодеться весьма радикально!
– А мож, не надо? – Афон, видимо, испугался непонятного словца и его значения. – Тут все же не наша культура. Еще подумают чего плохого…
– Дурень! – Я прошла к брошенным прямо на полу вещам, подняла их и велела пялящемуся на меня Афону: – Отвернись! – А когда тот послушно исполнил мою просьбу, продолжила: – Я просто хотела тебе предложить прогуляться до базара, забрать выручку и купить мне что-нибудь женское и нарядное. Все-таки праздник, и нам предстоит пробраться во дворец!
– А-а-а! Тогда не вопрос. Пойдем! – успокоился Змей. Дождался, когда я закончу одеваться, и распахнул передо мной дверь.
На первом этаже караван-сарая было все так же сумрачно из-за плотно сдвинутых бордовых штор. Я даже на миг остановилась, чтобы дать глазам привыкнуть, и не сразу разглядела хозяина-ифрита, замершего статуей неподалеку от двери.
Он заговорил первым:
– Как устроились? Удобно ли в номерах? Что пожелаете на ужин?
О-ох… Я выдохнула, пытаясь успокоить встрепыхнувшееся сердце. Напугал, зараза!
– Устроились хорошо! Номера просто царские!
– Я строил эту гостиницу именно для особ правящей крови. Ибо простые смертные не в состоянии оплатить даже самый непритязательный номер в моей гостинице!
– Даже очень богатые? – Я прикусила губу. Неудобно-то как! Ник подсунул ему колдовское золото, которое развеется сразу же, как только мы уедем, а этот добродушный чернокожий дядька искренне старается нам угодить.
– Именно. – Ифрит поклонился. – Так что приготовить вам на ужин?
Я пожала плечами.
– На ваш выбор. Я, конечно, не отказалась бы от блюд нашей стороны, но и с вашей кухней познакомиться поближе было бы неплохо! – Ой, стыдно-то как! Объедим, обманем! Не по-царски это как-то! От таких мук совести я и сама не заметила, как с губ сорвалось: – А вдруг наше золото, ну… как это сказать… не вашей пробы? Вдруг у нас возникнут разногласия по вопросу оплаты?
– Разногласия?! – Глаза ифрита от удивления загорелись ультрамариновым огнем, а глаза Афона – желтым, видимо, от страха разоблачения. – Какие могут быть разногласия при оплате чистейшим золотом? Ваш супруг рассчитался за три дня вперед золотом высшей пробы! Поэтому все, что пожелаете, моя госпожа, будет у ваших ног!
Великан еще раз для убедительности поклонился.
Я пожала плечами и вышла на улицу. Ну, блаженны верующие…
– Ты что – с ума сошла? – В следующий миг меня догнал Змей. – Ты же нас чуть не сдала!
– Прости. Сорвалось. – Я пожала плечами и направилась вверх по улице. Если мне не изменяет память, мозаичная мостовая должна привести меня на аллею из пальм, а та в свою очередь доставить прямиком к базару. Просто чудесно, что мы встретили Ника. Теперь есть возможность пожить по-человечески да еще в центре города! Это вам не фунт изюма!
– Что значит сорвалось? – не унимался Афон. – Это хорошо, что он не кинулся в свои закрома проверять пробу нашей оплаты! А вдруг этого магического золота там уже нет?! Хочешь снова ночевать на сеновале?
– Зато все честно! – не выдержала я.
– И бедно! – в тон мне рявкнул Змей.
Какое-то время мы шли молча, сначала дуясь друг на друга, потом думая о чем-то своем, пока не ступили под здоровенную арку с какими-то непонятными закорючками, видимо, гласившую о том, что «здесь находится лучший в мире базар»!
– И куда нам идти? – Я растерянно огляделась. Базар отчего-то напомнил мне беспрестанно гомонящее, шевелящееся огромное существо. Казалось, стоит только шагнуть за арку и ты исчезнешь! Тебя поглотит этот монстр, переварит и сделает безликой частичкой себя! Но! Все это лишь иллюзия, фантазия. В подтверждение тому Афон подхватил меня под руку и уверенно втянул в разноцветный водоворот.
Несколько шагов мы проделали, толкаясь и работая локтями, потом дело пошло на лад. И мне уже не казалось, что мы в брюхе огромного чудовища. Изнутри все виделось совсем по-другому. Чудовище исчезло, оставив вместо себя целую вселенную, созданную из настроений, запахов, историй сегодняшнего дня. Где-то хохотали, где-то ругались, где-то спорили до хрипоты. Где-то играли на монотонных инструментах, где-то громко звали друг друга потерявшиеся в этой толчее. Где-то пахло мясом, где-то жарили лук, где-то пекли сладкие булочки. И все это многообразие затянуло меня в водоворот жизни под названием «Базар».
Я не поняла как, но толпа внезапно расступилась, выплюнув нас к нашему каравану. Нанятые Ником торговцы посчитали нас за покупателей-ротозеев. Две бойкие тетки даже попытались всучить мне обрез дешевого сатина, но когда Афон задвинул меня к себе за спину и рявкнул что-то приветственное, нас немедленно узнали.
– Вах! Ханум! Вот ваши денежки! Из них берем оплату, итого… – Мне в руку упали две серебрушки. Я недоуменно поморгала, разглядывая выручку, и замотала головой.
– Нет! Оплата через три дня! – Я выразительно растопырила три пальца. – Мой муж даст вам денежку через три дня! Сейчас вся выручка – мне! Понятно?
Тетки пошушукались. Судя по нехорошему блеску в глазах, им все было понятно, но признаваться не хотелось.
– Не-не-не! Вот доход! Потом что будет – не знаю. Доход вот!
– Не-не-не! – передразнила я торговку, судя по наглости – главную. – Деньги все на бочку! Через три дня получите расчет! Но даже если не получите, то все, что не продастся, а также верблюды и мул – ваши!
Видимо, такое предложение торговкам оказалась куда более по душе, нежели мистическая оплата через три дня. Они пошарили по карманам, и мне в ладони, подставленные лодочкой, полился настоящий золотой дождь.
Мы повеселели.
– Отлично! Всем спасибо, всем до завтра! – Мы откланялись. Попытались рассовать деньги по карманам, но бесспорным золотохранилищем оказались необъятные чашки бюстгальтера, для конспирации натянутого на Афона. После реформирования оных под золотой склад Змей как никогда стал походить на респектабельную даму. – Ну что? Пойдем чего-нибудь съедим?
Ароматы восточной кухни сводили с ума, заставляя желудок издавать ну совсем уж неприличное рычание. И, видимо, не у меня одной.
– Пойдем! – Афон оживился и потянул за собой, претворяя в жизнь мое предложение. – Я тут приглядел шикарную закусочную! Мясо жарят прямо на улице на длинных тонких палочках! Аромат – закачаешься!
Вскоре я смогла полностью с ним согласиться. Запах стоял такой, что последние несколько метров до столиков под навесом из легкого шатра я проделала так быстро, как только было возможно. Свободный стол отыскался не сразу. Пришлось ждать, пока небольшая компания посетителей расправится с порцией и покинет сие замечательное заведение. Заметив интерес к освободившемуся месту у другой компании, также ожидавшей, где бы расположиться, я первой юркнула за стол и едва не показала язык замешкавшимся гостям. В конце концов, имею право занять столик вне очереди! Я, можно сказать, это заслужила!
Афон только возвел очи горе и, приказав мне ждать, направился к поварам, готовящим очередные палочки с мясом для всех желающих. Я окинула взглядом очередь из всех голодных и заскучала. Ох, не скоро я смогу утихомирить свой воющий во весь голос желудок!
Решив хоть как-то скоротать время, я сунула руку за пазуху и выудила оттуда заветную тряпицу с монеткой. Бережно развернув, я взяла ее в руку.
– Привет, подружка! Угадай, где мы?
Ответ не заставил себя ждать.
«Эй, манама, тебя все-таки не съели? Решили, что ты костлявая?»
– Спасибо за заботу! – Я только покачала головой. Вот язва!
«Не за что! Кто же тебя предупредит, как не я? Теперь поостерегись, чтобы не сожгли!»
– Чтоб тебя! – все-таки не выдержала я, тут же вспомнив общение с Ником. – Надеюсь, это предостережение образное?
«Ну, надейся! Кто я такая, чтобы запрещать? Кстати, неужто мы в славном городе Кейфире? Еще немного, и мой путь закончится?»
– Будешь такое мне предсказывать – сменяю тебя на пакет леденцов! – припугнула я.
«Ой, ну и пожалуйста! Слова больше от меня не услышишь! Сначала водится с… даже не знаю как назвать! Но точно не с человеками! А потом еще и чем-то недовольна!»
– Не с человеками – это как? – Я даже поднесла монетку к губам, чтобы не вызывать подозрительные взгляды у оставшихся без места голодных посетителей.
«А так! Муженек у тебя – кто?»
Я даже задумалась и наконец выпалила:
– Маг!
«Угу… – Монетка ненадолго замолчала и подытожила: – Вот и я о том же. Маги – они же нелюди! Сначала наколдуют, обрекут на вечные мучения, а потом думают!»
– А-а, ты о себе? – скумекала я. – Да ладно! Скоро твои мучения закончатся! Чем пугать, лучше скажи, куда тебя в городе Мертвых отнести? Ну, может какой опознавательный знак будет?
«Могу только показать, ты же знаешь! А лучше найди во дворце главного советника и сама у него расспроси. Проще будет!»
– Сегодня и так хотели туда пойти, – покивала я своим мыслям и не сдержалась: – Вопрос можно? Муж мой из плена сбежал. Нашел меня. Но он точно не в себе!
«Еще бы ему быть в себе, если он только спину твою и увидел! – тут же возмутилась монетка. – Вертихвостка!»
– Че-го?! – Удивлению моему не было предела. – Какую спину, если он меня сам раздевал?! Да там не только спину, все можно было на несколько раз разглядеть…
«Говорю же! Вертихвостка! С чужими мужиками шашни водит! Тьфу!»
– Да нет! Это я про мужа рассказываю! Сегодня душ вместе принимали… да только он какой-то не такой! Как его снова в чувства привести? А?
Монетка ни секунды не ждала с ответом, приведя меня в полное замешательство.
«Да легко! Врежь по темечку со всей силы и спроси, как зовут, а пока будет вспоминать, беги подальше!»
– И ты думаешь, он снова станет таким, как был?
«Мертвый нелюдь – лучший нелюдь! – отчеканила явно перегревшаяся на солнышке валюта и печально вздохнула. – Но это если повезет!»
Я повертела в пальцах кругляшок и решила больше не испытывать судьбу. Аккуратно завернула ее в платок и сунула за пазуху.
Да… наверное, день не задался.
Между тем ко мне спешил Афон, сжимая в лапах палочки с нанизанным на них мясом, точно это был самый дорогой и самый хрупкий букет цветов.
Следующие несколько минут я только и могла, что старательно жевать, наслаждаясь невероятно вкусным, нежным мясом. Впрочем, Змей тоже. Мы не заметили, как в один присест уплели столь тяжело добытый (почти в бою) обед и теперь с сожалением обгладывали палочки, с чувством легкого голода и неутолимой тоской поглядывая на ничуть не уменьшившуюся очередь к чудотворцам-поварам.
Наконец Афон решился и, тяжело вздохнув, поднялся со стула.
– Ладно, схожу за добавкой! Уж больно вкусно было! А после сразу пойдем покупать тебе наряды. А то в этом балахоне и шароварах ты выглядишь как мальчишка, а не как принцесса! И куда твой муж смотрит?
А когда он отошел от меня на приличное расстояние, я невесело усмехнулась:
– Я бы тоже не отказалась узнать!
А действительно? Где он? Что произошло между нами, чтобы вот так сбегать? Без объяснений! Для этого он меня искал?
– Василиса?! Васенька! Василечек ты мой! – словно в ответ на мои невеселые мысли вдруг над ухом раздался голос Ника, а его руки жарко обняли меня, стиснув так крепко, что сбилось дыхание. – Как же долго я тебя искал! Ждал! Мечтал!
– Всего-то час! – обиженно буркнула я, мысленно улыбаясь такому изъявлению чувств. Вот и думай теперь что хочешь! Чего это с ним? Видать и впрямь всему виной Пепельный! И, стараясь не упустить эти светлые минутки, заявила: – Если хочешь, чтобы простила, – поцелуй!
Его пальцы зарылись мне в волосы, сводя с ума нежными касаниями. Закрыв глаза, я откинулась на спинку стула, ожидая законного поцелуя, и он не заставил себя ждать. Но, боги, что это был за поцелуй! Аромат полынной горечи, идущий от его тела, смешался с пряностью дикой клубники на губах и свежестью утреннего дождя в дыхании. Я не сдержала стона и, обвив руками его плечи, страстно ответила:
– Кажется, мы перегнули палку… О чем нам и не замедлили сказать стражи базара, науськанные голодными и злыми гостями закусочной, кому еще не досталось ни места, ни мяса.
– Что это вы тут устроили? Здесь добрые люди кушают, отдыхают! А вы тут чего творите?
Руки и губы Ника тут же исчезли, заставив меня разочарованно открыть глаза. Передо мной стоял толстый стражник и, грозно сведя мохнатые брови, смотрел куда-то поверх меня.
– Эй, уважаемый! Не хотите кушать, хотите чего-то другого – никто не мешает, найдите караван-сарай и хоть до утра там ее… отдыхайте!
– Мы уходим! – Перед моим носом мелькнул черный рукав, заставив меня удивленно обернуться, разглядывая закутанного в плащ Ника. Тень капюшона почти полностью скрывала его лицо. На стол шлепнулась монетка. Интересно, чего он в такую жару так вырядился? Видимо, всему виной те огненные язвы на его лице, что появляются и исчезают когда им вздумается.
Никита бросил на меня быстрый взгляд. Точно почуяв, что после такого поцелуя я не в ладах со своими коленями, наклонился и, буркнув: «Хватайся», поднял меня как пушинку и куда-то понес. Не переставая улыбаться, я положила голову ему на плечо и в блаженстве закрыла глаза. И плевать на все: на ворчащих покупателей, на Пепельного, на царство Мертвых, на Афона… Афон!
– Ой! – От этой мысли глаза раскрылись сами собой. – Ник! Мы забыли Афона! У него все наши деньги! Мы хотели купить мне одежду. Ведь сегодня решили пойти во дворец! Помнишь? А мне надеть-то нечего! Ни-ик? Что это… Зачем ты меня сюда притащил?! Где мы?
Крикливые торговцы и покупатели куда-то чудесным образом исчезли, а мы оказались в незнакомом тенистом парке. Странно! Вроде весь город обошли, а такого парка не видели!
Пальм почти нет, зато много тех деревьев, с которыми я привыкла дружить с детства: береза, ясень, дуб. Чистые аллейки посыпаны белым щебнем, а вдоль них, на радость горожанам, уютно устроились кривоногие скамейки. На одну из таких меня и усадил Никита. Сам сел рядом и, не снимая капюшона, молча уставился прямо перед собой.
– Ник? Что ты опять молчишь? – Я коснулась его капюшона и потянула вниз шелковую ткань.
– Не надо! – Он одной рукой перехватил мои пальцы и поднес к губам, а второй снова поправил капюшон. – Сначала выслушай. Я запутался объяснять это себе и придумывать объяснения для тебя… Пока я сидел в клетке, я многое понял и многое вспомнил. Теперь я хочу только одного. Чтобы ты не испугалась.
– Чего? – Я не отводила от него настороженных глаз. Точнее, от черной ткани плаща, скрывавшей его.
– Меня. – Он наконец-то посмотрел на меня. Я вздрогнула, увидев огромные огненные язвы. И затянутые бельмами глаза. Глаза Пепельного. Тяжело выдохнув, он отвернулся и закончил: – А еще того, о чем я сейчас расскажу.
– Ник? Ведь ты же Никита? Мой Никита? – Я коснулась его руки. Господи! За что?! Утром он был таким, каким я привыкла его видеть, но говорил и вел себя так, словно повторял чужие слова! Сейчас он вылитый Пепельный, но то, что я слышу и чувствую, – говорит мне совсем другое. Ник, мой Никита наконец-то со мной! Так близко! А я трачу время на дурацкие сомнения! Сколько еще продлится этот его светлый период? Может, это наказание Пепельного? В образе Никиты он забывает нас, а в образе Пепельного все как раз наоборот? – Скажи честно, это ты?
– Да, это я. – Он снова посмотрел на меня, но на этот раз я уже знала, чего ожидать.
– Прости меня! Когда ты ведешь себя как мой любимый, мне совершенно не важно, как ты выглядишь! Ты больше пугаешь меня, когда я вижу твое настоящее лицо, но слышу чужака! Когда твои поступки – не твои! Что с тобой? Почему ты так меняешься? Сегодня днем мне показалось, что ты меня не помнишь! Ты НАС не помнишь! – Я подсела ближе и без страха заглянула ему в глаза. – Я люблю тебя! И уж лучше ты оставайся с этим лицом, но будь Ником! Моим Фениксом! Чем красивым незнакомцем.
Он стянул капюшон с лысого черепа и уставился на меня бельмами глаз. Точь-в-точь Пепельный! Но теперь я знала, что это Никита!
– Я не боюсь. Больше не боюсь этого лица. – Я коснулась пальцами огненных язв, избороздивших его щеки. Провела по губам. – Рассказывай!
На несколько долгих мгновений он прильнул губами к моим губам и, прижав к себе, заговорил…
Где-то в пустыне Епипецкого царства
Шагнув в звездную ночь, он не нашел Василисы. Точно его сбили со следа. Наслали страх за нее и, выбрав неверный курс, отправили туда, где ее никогда и не было! Но ведь он уже открывал переход, тогда, когда в первый раз бежал из замка Пепельного. И попал туда, куда хотел!
Сейчас он вообще попал непонятно куда!
Как бы узнать, где он?
Наконец, решив, что сам факт возвращения в привычный мир уже хороший знак, Никита кое-как заставил себя не думать и не вспоминать о возможной опасности, поджидающей Василису. Отрешившись от мыслей, оставив только образ любимой, он покрутился на месте, выискивая нужный путь, и направился куда глаза глядят, выбрав ориентиром яркую, чуть красноватую звезду, висевшую прямо над странной изломанной фигурой, возвышающейся где-то далеко впереди.
Сколько он шел, Ник не знал, пока фигура не приблизилась настолько, что почти заслонила бледнеющее небо. Никита остановился, уже догадываясь, к какому неведомому каменному животному привела его судьба. Кошка! Только огромная! Интересно, кому понадобилось поставить ее в пустыне, да еще такую большую?
Но он ошибся. Ник понял это, когда обошел статую, стремясь заглянуть в ее каменную исполинскую морду. Только он увидел не морду, а лицо. Прекрасное женское лицо с телом огромной кошки. Или, может, не кошки, а львицы?
И память снова сыграла с ним шутку. Он будто оказался в освещенной лунным светом комнате. Мать сидела у его кровати и рассказывала сказку:
«Когда-то в одном из миров жила прекрасная королева-предсказательница. Она была настолько мудра, насколько богата, красива и горда. Она могла ответить на любой вопрос пришедшего за ответом, как ее и обязали творцы миров, дабы смертные хоть немного были допущены к тайне жизни. Но она помогала все реже и реже, затем начала приоткрывать завесу тайны только богачам, за звонкие золотые монеты. Потом и вовсе возгордилась чудодейственным даром и провозгласила себя божественной пророчицей. У королевы была кошка, которую она любила так, что даже приказала создать ее статую, дабы горожане молились ей, таким образом вымаливая у королевы разрешение прикоснуться к тайне предвидения. За такое непослушание и гордыню творцы решили навек соединить королеву с ее любимицей, заковав их души в огромное каменное тело и заставив вечно отвечать на любые вопросы путников».
Никита очнулся от воспоминаний и с силой потер лицо. Как же было имя этой королевы?
Разглядывая величественное каменное лицо женщины, глядящей в ведомое только ей будущее, Ник не заметил, как его губ коснулась улыбка и голос вспугнул ночную тишину:
– Ты прекрасна…
Каменные глаза затопил кровавый свет. Исполинский зверь чуть склонил голову набок, разглядывая букашку, осмелившуюся нарушить вечный покой, и заговорил:
– Еще один человечек пришел ко мне, чтобы узнать свое никчемное будущее. Как мило! Что ж, хоть какое-то развлечение!
– Мм-м… Значит, ты и есть та самая королева-предсказательница, которая пошла наперекор воле богов? – Ник улыбнулся шире и подошел ближе. Теперь ему казалось, что ожившая статуя достает до неба, а звезды собрались вокруг ее головы, изображая корону. – Как твое имя?
– Оно забыто и скрыто в пучине людской глупости и жадности, – фыркнула королева-кошка, выгнулась, разминая окаменевшие косточки, и села, с презрением разглядывая полночного путника. – Спрашивай то, что хочешь узнать, и уходи. Мне все меньше и меньше хочется возвращаться в этот мир и служить человеческому стаду.
– Сайфианкс! Точно! – Ник даже хлопнул в ладоши, радуясь вынырнувшему из глубин памяти слову. Точнее – имени. Так, и только так звали эту правительницу. И именно это имя назвала ему мать, когда рассказывала легенду. – Это твое имя!
– Откуда ты знаешь? Все жившие в ту пору умерли и дети их детей тоже! Теперь даже мало кто знает, зачем я стою здесь век за веком! – Кошка выгнула спину так, словно хотела напасть. В метре от Ника по песку царапнули здоровенные когти, но он не шелохнулся, бесстрашно разглядывая бестию.
– О тебе мне рассказала мать. Она давно покинула этот мир, но легенды ее остались со мной…
– Кто ты? – Кошка снова улеглась, то ли чтобы лучше видеть собеседника, то ли чтобы быстрей схватить поздний ужин.
Никита запрыгнул на вытянувшуюся в опасной близости лапу и усмехнулся.
– А ты угадай! Ты же великая предсказательница.
– Хочешь поиграть в угадайку, червь? – Красные глазищи угрожающе прищурились.
– Не совсем. – Ник развел руками. – Если честно, я и сам не знаю свое настоящее имя. То, которое дали мне мои создатели. Знаю только несколько разновидностей тех, как меня называли друзья, враги, любимая… Я бы мог назвать тебе одно из них, но так было бы нечестно, ведь я-то знаю твое истинное имя.
– Хм… логично! – Лапа, на которой сидел Ник, дрогнула и принялась подниматься вверх, пока не зависла рядом с огромным глазом. Зрачок расширился так, что заполнил весь глаз чудовища, оставив по краям лишь тоненькую бордовую полосу радужки. – Итак… как же тебя зовут? Никита… нет. Это не твое имя. Точнее, твое, но ты им прикрываешься, когда знакомишься с людишками из верхних царств. Феникс… – Женщина-кошка на миг задумчиво прикрыла глаза и снова распахнула их. – Ты взял имя Феникса, повелителя Лихомани?
Ник довольно улыбнулся и с удобством откинулся на широкую лапу, разглядывая светлеющее небо.
– Да. Меня называют и так. Только вот не знаю, мое это имя или нет?
Кошка снова прищурилась и вдруг, зашипев, отпрыгнула, заставив Никиту кувыркнуться в воздухе и начать стремительный полет к далекой земле. Но в следующий миг он провалился в вызванный им же самим переход и мгновением позже появился целым и невредимым у лап чудовища.
– Осторожно! А вдруг бы я не знал этого заклинания? – Он поправил плащ и подбоченился. – Ну что? Поделишься со мной тем, что узнала?
Кошка издала гортанный звук и вновь улеглась на песок, уткнувшись мордой в его сапоги.
– Повелитель!
– Старо как мир! – отмахнулся Ник. Нет, ну а кому бы не надоело, когда всякий встречный-поперечный бухается в ноги с воплем «повелитель»? Вот только вопрос – повелитель чего? Лихомани? Еще бы вспомнить, где находится его вотчина и отчего повелителя Лихомани должны все знать? Дал же бог название! – Что ты узнала? Как мое имя?
Кошачья морда придвинулась еще ближе и выдохнула ему на ухо набор труднопроизносимых звуков.
– Это твое имя, повелитель! Прости, что смела называть тебя червяком и еще… человеком…
– Ну да… Человек. Это же так обидно! – Ник постарался, чтобы кошка услышала в его голосе сарказм, но та приняла все за чистую монету, прикрыла лапой глаза и промяукала:
– Прости! Не наказывай меня веками забвения! Я готова служить тебе денно и нощно, пока ты не решишь подарить мне свободу!
Ник окинул взглядом эту орясину и с сомнением хмыкнул. Вряд ли он сможет себе позволить разгуливать по городам в компании этой исполинской зверюги. Пожалуй, он оставит ее предложение без ответа!
И как ни в чем не бывало спросил:
– Так ты ответишь мне на парочку вопросов?
– Конечно, мой господин! – Женщина-кошка вновь взглянула на него багровым глазом. – Спрашивай.
– Отлично! Первый вопрос: где мне найти животворный эликсир?
– В Поднебесном храме, в гидайском городе Ли Сий. На самой вершине Лысой горы. У старого лысого алхимика. Он остался один, кому известен древний рецепт.
– Угу. Второй вопрос: угрожает ли моей жене опасность и как далеко она от меня?
– В часе пути на восток, – тут же мурлыкнула кошка и нахмурилась. – А вот по поводу опасности не скажу. Сейчас ей уже ничего не угрожает, но я вижу рядом с ней и не врага, и не друга. Он – воплощенная зависть… к тебе! Он хочет все, что есть у тебя! Опасность идет не для твоей суженой, а для тебя самого! Он хочет поменяться с тобой жизнью! Забрать твой облик, твою память! Твоих друзей, всю любовь и преданность, которую ты имеешь! Ты был его пленником – так?
Ошарашенный ответом, Никита только кивнул.
– Он проводил над тобой магический эксперимент?
– Да. – От ее вопросов Ник мрачнел все сильнее. – В первый раз он сказал, что это заклинание заберет мою память, во второй раз он хотел забрать мою жизнь, но я сумел прервать заклинание!
– Жизнь? Пожалуй. Только ты не сможешь умереть. Ты станешь им. И тебе уготованы самые мрачные глубины ада, из которого он и пришел к тебе. А ты знаешь, что самыми страшными, самыми беспощадными врагами становятся те, кто был тебе ближе всех?
Ник помедлил с ответом.
– Друзья? – Он уже прекрасно понял, о ком пыталась рассказать, предупредить его женщина-кошка.
– И не только. Ведь еще ближе к нам любимые и родственники. – Пророчица помолчала, разглядывая его. – Ты ведь знаешь, о ком я говорю? Я вижу его. Он как две капли похож на тебя… Он ждет! После третьего раза ты потеряешь себя навсегда!
Лицо Ника озарила злая улыбка, и, словно посылая знак, первый луч солнца коснулся его губ.
– Значит, третьего раза не случится! Кто к нам с чем зачем, тот от того и того! – Он посмотрел на кошку. – Спасибо тебе за ответы. Ты многое мне объяснила. А в благодарность я отпускаю тебя. Ты теперь свободна, королева Сайфианкс. Ты полностью искупила наказание. Только исполни последнюю просьбу? Перенеси меня к жене!
Багровые глаза зверя широко распахнулись.
– Ты отпускаешь меня? Ты даришь мне покой? Избавление от толп желающих познать свое будущее?
– Именно так.
– Но я обязана напомнить, что тогда в мире не останется столь же сильной пророчицы, как я! – Кошка легла на песок, вытянув вперед лапы.
– Наступает время другой мудрости. Ты создание, принадлежащее моим родителям. Они ушли, и ты свободна от своего наказания! – Ник нежно коснулся рукой ее темно-рыжей шерсти. А в ночной темноте она казалась ему черной!
– Благодарю! – Сайфианкс улыбнулась. – А помощь в перемещении тебе не нужна. У тебя есть предмет. Круглый. Достаточно повернуть его полушария в разные стороны и представить себе то место, где ты должен оказаться, или человека, к которому торопишься.
– И все? – Никита сунул руку в карман штанов. Пальцы тут же обхватили и выудили пульсирующий теплом клубок-мячик.
– И все! Счастья тебе и удачи, Свет Зари… И прощай!
Никита, не удивляясь столь пафосному обращению, крутанул в разные стороны половинки клубка, и пространство перед ним разорвалось, являя взгляду разрушенную крепость и уходящий вдаль караван.
– Прощай! – Он посмотрел на женщину-кошку, медленно превращающуюся в золотистую каменную статую.
Теперь уже навсегда!