Глава 11

– Может, отдохнем? – Борька не выдержал первым и остановился. – Попасемся, пока трава еще есть… Афона подождем…

Он выразительно оглядел скудные островки растительности, державшиеся из последних сил за потрескавшуюся, давно не видевшую дождя почву. Деревья остались далеко позади, а впереди нас ждала побуревшая от засухи степь.

– Все бы тебе отдыхать… – для приличия поворчала я и спешилась.

Нда… куда это нас занесло? Уж не в Шамаханскую ли пустыню мы снова вернулись? И Афон где-то потерялся… Не случилось бы чего. Задрав голову вверх, я приставила ладонь козырьком к глазам и внимательно изучила синь небес. Ни облачка, ни Афона…

Борька радостно потопал к островку бурой травы, а я села на торчавший из земли нагретый солнцем валун и пригорюнилась. Как-то все не так! Неправильно! Как любит говаривать папаня, то в жир ногами вступишь, то в собрание советников…

Вот и тут: то Пепельный, то бандиты, то призраки-дебоширы! Кто бы помог, подсказал…

Кстати!

Выудив из-за пазухи платок, я развернула его и бережно взяла в руки монетку.

– Обещала помочь взамен избавления от духа-пьяницы – помогай!

«Обещанного три года ждут! – тут же заявила нахалка. – А что мне за это будет?»

– Нет ну это просто свинство! – обиделась я. – Сначала спаси, потом еще и что-то сделай!

«А ты как хотела, манама? Я ж Саламаново детище! Умная-а-а-а!!! В отличие от некоторых безмозглых девиц!»

– Так, а за такие слова вообще Чуру отдам! Хочешь? Чур меня…

«Эй, манама, сапсем дура дурой? Шуток не понимаешь, да? – тут же всполошилась монетка. – Я тебя по-дружески хотела на вшивость проверить… Нет, если хочешь, зови своего Чура. Тогда точно то, что тебе нужно узнать, не узнаешь!»

– Как будто есть шанс, что ты знаешь то, что мне нужно! – обиженно хмыкнула я.

«А ты попробуй! Спроси. А вдруг?» – подначило меня это Саламаново исчадие.

– Ладно…. Сама напросилась. – Я вытерла лоб тыльной стороной ладони. Жарковато тут… – Вопрос первый и последний. Где нам найти книгу Страха?

«А на кой вам этот литературный шедевр? – ответила вопросом на вопрос монета. – Без Страха жить не можете?»

Я сделала вид, что не заметила ее тонкой иронии, и принялась рассказывать:

– В этой книге сказано, как победить Пепельного, а нам это очень нужно! Он обманом украл у меня мужа, и теперь… я даже не знаю, жив ли мой сокол ясный… Не хочу быть матерью-одиночкой!

«Таки лямууууур! – мурлыкнула собеседница. – Эх… Лямур – это хорошо… А о Пепельном я наслышана… Гад редкостный!»

– Ну да… – вздохнула я. – Гад!

«Стоп, а ты откуда знаешь о Пепельном и об истории Лихомани?» – насторожилась монетка.

– О чем? – Вот что значит жара… – Никакой Лихомани я не знаю…

«Хм… Значит, ты не знаешь, что в Лихомани жил один учитель магии, к которому на стажировку приезжали со всех царств-королевств маги, пророчицы, некроманты и ведуны?»

– Ну… – Я задумалась. – Об этом я от Ника и от Афона что-то слышала… Значит, мир Пепельного называется Лихомань?

«Называлась. Теперь это просто Пекельный мир. Так вот! – Монета почувствовала, что нашла во мне благодарного слушателя, и защебетала: – Жил и правил когда-то давно в том мире мудрый учитель. И вот пришел к нему ученик. Силы небывалой! Подружились они, значит, с ним. Учитель ему все тайны мира своего поведал да колечко показал заветное, где его силы хранились. Ну а ученик с изъяном оказался. Украл он это колечко и сбежал. И начал мир Лихомани меняться вместе со своим правителем. Начал тот лихие дела творить и вместо нужных для мира смертных – домовых, леших, русалок – всяких монстров создавать да учить колдунов магии черной, непотребной!»

– Но мы же это колечко Пепельному вернули! Чего бы ему после этого не успокоиться и снова не начать творить добрые дела?

«Говорят, зло затягивает. В худшую сторону измениться легче, чем оставаться на стороне добра. А еще говорят, вместе с ним правили три сестры, полудевицы-полуптицы. Вещуньи. Да только куда делись, мне неведомо… Так-то вот, манама! Подумай, надо тебе это?»

– Что значит – надо? Мне мужа вызволить нужно! Это он был тем учеником, кто украл кольцо. И Пепельный его вместе с кольцом снова забрал в свой мир. Вот и не знаю, жив ли…

«А дитятко твое будущее?»

Таааак! Начались панибратские вопросы. Я снова отерла лоб.

– Да, он его отец! А тебе какая разница?

«Да никакой. Просто вижу, что силы твоя доченька огромной будет. Вот и спрашиваю, либо ты сама ведьма сильная, да безграмотная, если многих вещей не знаешь, либо папашка ее колдун матерый!»

Услышав только то, что меня больше всего волновало, я замерла и переспросила:

– До…дочка?

«А вам, колдунам, все пацанов подавай? Знавала я про Марфу Премудрую, якобы она должна была родить великую колдунью, да мне неведомо, произошло это или нет… Пусть уж хоть одна Ведь-Ма на весь мир будет…»

Пытаясь протолкнуть ком, застрявший в горле, я помолчала. Вот так вести-новости… Надо было давно с этой болтушкой потолковать…

Дочка… А «папашка – матерый колдун» – это Ник? Или… речь о Пепельном?

Да нет! Не верю. Чувствую, что не зря убежала от Мафани. Никому не отдам мою девочку!

«Чего задумалась? Спрашивай, что хотела». – Монетке явно не хватало общения.

– Ладно! Так ты мне ответишь на мой вопрос?

«Да я тебе уже на многие ответила, а согласия на оплату не получила!»

Я вспылила:

– Да что же вы все такие корыстные-то?

«А ты как хотела? – Если бы у монетки были руки, она бы наверняка подбоченилась. – Экономика, манама!»

– И что еще за панама?! Я вообще-то Василиса!

«Дурак-дурак ты, а не Василиса! Манама – это уважительное обращение. Ну хочешь, буду звать тебя – начальника?»

Я задумалась и решила:

– Не, манама лучше будет.

«То-то! Не совсем дурак-дурак! – одобрила мое решение болтушка и посерьёзнела. – Ладно, манама, не буду тебе в уши воду лить. Короче, слушай. Ведомо мне, где книга Страха припрятана. Вижу я камень. Под ним книга ваша. В царстве темном!»

– Ага. – Если честно, ничего не поняла. – Книга под камнем? А каким? Что за царство темное? А как туда попасть?

«Поцелуешь – скажу! Только не в решку!»

Я опешила.

– Может, перед тобой еще и нагишом сплясать? Встречались мне на пути духи-извращенцы!

«Давай!» – не растерялась мерзавка.

– Чур меня…

«Понял! Отстал! – испугалась собеседница. – Эх, умеешь ты от обязательств отлынивать… Значит, камень тот трехглавый. Не спрашивай какой, больше ничего не вижу. Выглядит как корона. Может, такой памятник? А может, просто каменюка, временем покоцанная. А царство темное – это царство мертвых, что в Епипетских землях находится. Как раз то, куда мне и нужно. Так что – по пути! Горы на горизонте видишь? Иди туда, не ошибешься!»

Я на миг задумалась и возмущенно взглянула на блестевшую на солнце монетку.

– Так значит, ты все время знала, что мы ищем? И не говорила?!

«А ты не спрашивала. Молчание – золото. Да если честно, просто до последнего надеялась, что вы поумнее окажетесь и сами меня к заветной цели принесете».

– Я тебя сейчас в песок закопаю! – пригрозила я.

– Не, Вась, честно! В песок не хочу! – тут же ответил мне голос Афона.

Обернувшись, я возмущенно уставилась на устроившихся неподалеку зрителей, которые, видимо, уже давно были свидетелями странного монолога. Развалившись на солнышке, они тихо зубоскалили, слыша не весь наш разговор, а только мои ответы. Представляю, что они услышали!

– Нам «манама» тоже больше нравится, чем «Василиса», так и будем тебя звать! – Борьке надоело прятать морду в песок при каждом приступе смеха, и теперь он, не стесняясь, ржал во все горло.

– А мне нравится из тебя колбасу есть, а не трястись на твоем горбу! – Я вскочила. В глазах потемнело, и я замерла, разглядывая появившийся передо мной на миг черный могильный камень и… огромную корону. Чувствуя под ногами не песок, а пуховую перину, я покачнулась. В тот же миг меня подхватили руки Афона.

– Вась!

– Хозяйка, вот честно, больше не буду над тобой смеяться!

Пелена рассеялась, и первое, что я увидела, были испуганные глаза моих попутчиков.

– Все хорошо. Засиделась просто. Да и солнце голову напекло.

– Может, в тенечек? – Афон указал на видневшиеся вдалеке горы.

– Тенечек? До них день пути, не меньше! – Я освободилась от его участливых рук и повертела в пальцах монетку. А не о тех ли горах говорила мне она? – Помните, я перед воротами замка сказала, что она говорящая?

– Ага. – Борька, как всегда, за словом в карман не лез. – Только я тогда подумал, что ты малость сбрендила.

– Да все подумали, чего уж там. – Афон тоже… Но, заметив мой взгляд, тут же пошел на попятную. – Хотя я сразу поверил, что монетка говорящая. А что?

Я вздохнула. Врун! Ладно, припомню, но потом!

– А то, что она знает, где найти книгу Страха!

– И как думаешь, не врет? – подлез под руку жеребец.

Я посмотрела на Борьку. Вот чувствую, что издевается, но глаза такие честные-честные!

Проигнорировав вопрос, я продолжила:

– Так что теперь наш путь лежит в земли Мертвых, что под Епипетским царством находятся.

Ответ не заставил себя ждать.

– Че, совсем хозяйка перегрелась? Я не знаю, где эти земли находятся, но, судя по названию, именно там колбасу из коней и вертят! И не только из коней…

– Да! Вась, зачем нам туда? Может, сразу в царство Пекельное рванем? Тогда хоть будет шанс до него дойти!

– И что мы там делать будем? – Я аккуратно завернула монетку в ткань и спрятала за пазуху. – Придем к Пепельному и потребуем Ника? А если он нас всех в таких же чудищ горящих обратит и в клетку посадит?

– Так хоть живы останемся! – поддержал Борька.

– Ну ладно. Тогда оставайтесь, а я пошла! – Я развернулась и направилась в сторону маячивших на горизонте гор. Туда не туда, потом выясню!

– Вот знал я, что все бабы – дуры, но чтобы до такой степени… – Позади послышались тяжелые шаги Змея.

– Ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох! – И Борькин топот.

Я победно улыбнулась, но шаг не замедлила.

– Вась! А может, нам переместиться? – Наконец Афон не выдержал. – Ты же теперь вроде умеешь.

– Нет уж. Силы мои не вечные, а злиться я уже устала! – парировала я.

– Ладно… прогуляемся… – Он что-то пробормотал, и нас накрыла подозрительная тень. Подняв голову, я хмыкнула. – Вот можешь же, когда захочешь!

– Но это все, что я могу. Ну, или почти все. Я маг-лекарь, а не крутой волшебник. – Он развел руками.

– А я просто конь. – Мой путь преградил Борька. – Садись уж. Подвезу. В теньке можно и до гор прогуляться.

Я взобралась в седло, и мы продолжили путь, а над нами плыла небольшая тучка.

Ник очнулся в большой комнате без окон. Дверь одна и явно заперта. Стены обиты черным бархатом. На полу лежал истертый, усыпанный пеплом ковер, у дальней стены был свален хлам. Ник разглядел истрепанные книги, чьи-то вещи, обломки мебели. Над головой источал рассеянный свет вытесанный из горного хрусталя светильник-капля.

Когда-то он уже видел такой.

В памяти возникла картинка. Три девушки рядом с ним что-то говорят, смеются, а над их головами сияет мягким светом эта хрустальная капля…

Ник сморгнул. Картинка из неведомого прошлого сменилась настоящим. Поднявшись, он прошелся по периметру комнаты. Коснулся руками затянутых в бархат стен. Странно, но он точно помнил, что здесь было большое окно… Откуда эти воспоминания? Может, из тех давних дней, когда он был здесь не пленником, а учеником? Надо осмотреться! Может, что-то напомнит ему о прошлом? Хоть что-то…

Вещи, точнее, ветошь, в которую они превратились, не подсказали ничего. Обломки мебели тоже. А вот книги… Точнее одна. Его внимание привлекла старая книга без обложки с вырванными страницами. Он бережно поднял ее и осторожно начал листать.

На одной странице Ник увидел рисунок. Огненная птица! И образы из неведомой жизни, словно молния, снова пронзили его.

«– Сынок, выучи это заклинание! Оно – твой оберег! Что бы ни случилось – помни, кто ты есть в этом мире! – Женщина, невероятно прекрасная, с золотыми кудрями склонилась к нему, протягивая книгу, где на картинке была изображена огненная птица.

– Матушка, я выучу, обязательно! Только потом! Скоро придет отец, а он обещал принести мне дракончика! – Подросток лет двенадцати явно не желал проводить чудесный день дома».

Подросток?

Он – подросток?

Мама?!

«– Да, он создал его для тебя в твой восьмидесятый день твоего существования в этом мире. Когда-нибудь мы с отцом уйдем, оставив вам все это! – Мать повела рукой, обозначая то ли границы зала, то ли весь мир. – Но сначала ты должен усвоить урок и стать мудрым правителем! Этот мир – твой.

– Значит, вы оставите нас одних? – В голосе мальчишки послышалось любопытство. Не страх, не растерянность, а именно любопытство, желание поскорее взяться за дорогую подаренную игрушку без надзора старших.

– Да. Но только тогда, когда поймем, что вы справитесь без нас. А для начала ты выучишь это заклинание».

Перед глазами Феникса снова возник рисунок яркой огненной птицы и зазвучали произнесенные нежным голосом непонятные слова.

Видение оборвалось, и Ник очнулся, понимая, что повторяет слова вслед за незнакомкой. Такие знакомые и неведомые доселе. Запомнить бы их. Точнее, вспомнить заново.

Но он не успел. Шаги он даже не услышал, почувствовал за несколько секунд до того, как в замке заворочался ключ. Но эти несколько секунд позволили ему сунуть книгу в штаны и прикрыть находку полой рубахи. Авось не заметят!

Дверь распахнулась, являя Нику стоявшего на пороге Пепельного. За ним высились его слуги, закованные в черный металл брони, только и ждущие команды «фас» от повелителя. И она не замедлила прозвучать:

– Взять его, мои мальчики. В зал ритуалов!

Несколько слуг послушно подошли к Никите и жадно вцепились в его обнаженные руки, плечи, но их пальцы тут же разжались. Они растерянно замерли, пялясь на пленника в прорези забрал.

– Ну, и что вы встали?! – Рев Пепельного заставил их снова вцепиться в Ника и снова отдернуть руки. – Ведите его, наконец!

Феникс еще раз оглядел топтавшихся на месте слуг, заметил блестевшие неподдельным не то страхом, не то восторгом глаза и подошел к Пепельному.

– Я пойду сам. Это мое последнее желание. А твои рабы пусть следят, чтобы я не сбежал!

– Пусть так. Пойдем. – Пепельный, глядя ему прямо в глаза, по-змеиному улыбнулся. – Если хочешь сбежать – беги. Но в замке полно магических ловушек, порой смертельных, а во дворе замка тебя ждут мои собачки.

Каким-то восьмым чувством Ник почувствовал за его бравадой… страх?

Нет. Не может быть! Что ему бояться? Пепельный здесь царь и бог, он может раздавить его одной левой… И тут же в спор с разумом вступила логика: если бы Пепельный мог его убить, неужели он бы этого не сделал? Не-е-ет! Он почему-то не может его убить и предпочел посадить в клетку. Все, что он может – держать врага близко и присматривать за ним. Изучать!

Уже легче!

Вот почему он так долго не появлялся. Он следил. Издалека! Он хочет понять его слабости и силу. Понять и уничтожить!

Но почему?! За что?! Что такого Ник сделал, чтобы так насолить правителю Пекельного царства? Неужто это все из-за украденного кольца? Или тут дело в другом?

Изобразив на лице счастливую улыбку, на какую только был способен, Ник вышел за дверь и, не обращая внимания на стражу, бряцавшую за спиной доспехами, уверенно зашагал по коридору, даже не представляя, куда он ведет.

В конце пути, когда за спиной осталось несколько сот ступеней, десяток поворотов, Ник остановился перед высокой аркой двери. В его голове поселилась уверенность, что он знал, куда идти. Не помнил, а именно знал. Ноги привели его сами. Значит, он здесь был! И не раз!

Его подозрения развеял голос Пепельного. Тот все время шел рядом, ни на шаг не уступая в этой незримой гонке.

– Значит, не забыл путь… Когда-то мы многому научились друг у друга в этом зале. – Он протянул руку к дверям, и они распахнулись, точно в них ударился порыв ветра. Ник краем глаза заметил на среднем пальце левой руки Пепельного перстень, блеснувший радужной россыпью камней. «Султан желаний».

Забавное название!

Знать бы еще, зачем он его украл, не побоявшись навлечь на себя гнев Пепельного. Тот заметил изучающий взгляд Ника, и его глаза сузились от ярости.

– Пошел! Ты не гость в этом мире и не друг мне! Ты – мой враг, и сегодня я сделаю все, чтобы ты остался здесь! В виде призрака или домового, к которым ты так благоволишь, принц Лихомани!

Повинуясь грубому толчку в спину, Ник шагнул в громадный, мрачный зал и огляделся. Каменные стены затянуты паутиной так плотно, что, казалось, эти гобелены ткали не пауки, а искусные руки ткачей. Окон нет, зато в центре, на большом черном каменном алтаре, горели тысячи разноцветных свечей.

Ну, хоть что-то проясняется. Значит, Лихомань (хорошо хоть не Тьмутаракань!) оказалась его царством. Значит, воспоминания не подложные и приходившие к нему домовой Василий и Гамаюн – все они из его прошлой жизни? Ладно. Допустим, объяснить, зачем он добровольно пришел в Пекельное царство, можно. Он хотел учиться магии. Но! Объяснить, какого лешего он спер колечко у местного царька и сбежал, – нет.

Снова тупик!

Пепельный вошел под каменные своды мрачного зала, терявшегося во мраке.

– Именно здесь все и случилось. – Он обернулся и посмотрел Нику в глаза. – Помнишь? Или тебе не под силу сокрушить мое заклинание беспамятства? Ну? Признайся! Ты все же что-то вспомнил. Иначе не привел бы нас из верхнего замка в этот зал самой короткой дорогой.

Надо блефовать! Вдруг что-то в ответах Пепельного объяснит ему скрытые в подсознании тайны?

– Да, вспомнил! – Ник еще раз скользнул внимательным взглядом по стенам, уходившим в клубящийся над головами мрак, и уверенно направился к алтарю. Громоздкий, выточенный из цельного куска гранита, он стоял в центре снежно-белого круга и был единственным предметом обстановки, но Ник даже не помнил – знал: у стен когда-то стояли каменные лавки, а за алтарем располагались четыре кресла. – Своих родителей и сестер, свое царство и многих моих друзей. Вспомнил тебя. Себя я тоже вспомнил. Не того, кто я есть сейчас, а себя настоящего. – Ник говорил и сам не верил своим словам! А что, если Пепельный начнет задавать наводящие вопросы? Вот только в памяти у Никиты по-прежнему царит хаос, и все это он говорит лишь потому, что умеет слышать, думать и сопоставлять факты! А еще безумно хочет воплотить в жизнь все, что он сказал! Эх, была не была! – Еще я вспомнил наши уроки. И то, что написано в книге Страха, я тоже помню! Ты не смог забрать всю мою память, и она вместе с силой вернулась, едва ты выпустил меня из клети! А еще я знаю твой страх – это я!

По тому, как угрожающе загорелись белым сиянием глаза Пепельного, как его темнеющие от ожогов рубцы вспыхнули желтым пламенем, Ник понял, что какие-то его слова нашли цель. Вопрос – какие? Он понимал, что сильно рискует, говоря все это, но уже не мог остановиться. Огонь ярости, злости вырвался в мир в его словах, пусть необдуманных, необоснованных, неверных, но он говорил, и душа освобождалась от сжигавшей его ненависти.

– Ты боишься меня, потому что не можешь убить! – Губ Ника коснулась победная улыбка, когда он увидел, как ненавистное лицо врага исказилось, как от боли.

И тут Пепельный не выдержал.

– Сфера Боли! – От его рева разноцветные язычки свечей взметнулись вверх так высоко и ярко, точно собирались пробить темные своды, затем рассыпались праздничным фейерверком на головы слуг, стоявших неподвижными статуями. Только огоньки не погасли. Едва коснувшись каменного пола, они снова брызнули вверх и светлячками замельтешили возле Ника, постепенно сужая круг.

– Что ж, ты прав. – Глаза Пепельного притягивали, манили утонуть в пылающем в них огне. – Убить тебя я не могу, но могу подарить забвение, как сделал это с твоими сестрами. А когда твоя ненаглядная Василиса принесет мне проклятую книгу, уже никто не сможет тебе помочь. Ты исчезнешь навсегда, как и память о тебе.

Ник зажмурился, не в силах выдержать пляску огоньков, вытягивающих из него силу. Да чего там силу – жизнь.

И внезапно вспомнил, что уже проходил через это. После пришло понимание, что если он сможет пережить эту пытку во второй раз – пытку вселенской болью, холодом предательства и бесконечным одиночеством, – он изменится навсегда! Он навсегда забудет себя, а что еще страшнее – Василису. Он не сможет помочь друзьям. Сестрам. Всему миру, который ему подарили его родители, не то боги, не то творцы, не то просто бродяги, наделенные магической силой. Они не смогли остаться, потому что страх лишиться свободы созидания и познания неизведанного был больше страха оставить свое лучшее из творений и больше никогда не найти его во вселенной, созданной ими же!

И Ник заговорил, заставляя опутавшую его боль отступить. Слова неведомого заклинания, что пришли ему на ум из далекого прошлого, полились песней, меняя его. Меняя мир.

Он почувствовал, как спасительный огонь объял его, даря крылья. Окружил стеной, не позволяя врагу и его слугам перейти эту черту. Взмах руки, и пространство разорвалось, открывая перед ним дверь в неведомое. Ник увидел озеро, поднимающийся над ним серый рассвет и сделал шаг, оставляя позади мечущихся слуг Пепельного.