0036
Когда аватар погибает, изображение на дисплее гаснет не сразу. Вместо этого камера автоматически переключается на обзор от третьего лица, предоставляя возможность полюбоваться последними секундами виртуальной жизни.
Именно это и произошло через долю секунды после того, как грянул гром. Я увидел трех наших аватаров, замерших на пороге врат. А потом весь мир залило испепеляющим белым светом и волной оглушительного рева. Именно так я всегда представлял себе смерть от ядерного взрыва.
На краткий миг я увидел скелеты наших аватаров внутри прозрачных силуэтов, в которые превратились неподвижные тела, а потом показания счетчика моих хитов упали до нуля.
А еще через секунду нас накрыло взрывной волной. Она превращала в пыль все на своем пути — аватаров, пол, золотые стены, сам замок и всю орду пасхантеров и «шестерок», собравшуюся вокруг. Облако мельчайшей пыли повисло над Хтонией и стало медленно оседать на ее поверхность.
На планете не осталось ничего. Там, где только что был замок и тысячи аватаров, осталась выжженная пустыня. Взрыв уничтожил все и вся. Только Хрустальные врата, портал в звездную бесконечность, остались висеть над кратером, разверзшимся на месте замка.
Первоначальный шок сменился ужасом, когда я понял, что произошло.
«Шестерки» взорвали Катаклизатор.
Другого объяснения быть не могло. Только этот могущественный артефакт способен причинить такие разрушения. Он не просто уничтожил всех аватаров в секторе, он даже уничтожил замок Анорака, который прежде по праву считался несокрушимым.
Я смотрел на врата, зависшие в воздухе, и ждал неизбежного — появления на дисплее приговора: GAME OVER.
Но, вопреки ожиданиям, выскочила совсем другая надпись:
ПОЗДРАВЛЯЕМ! У ВАС ЕСТЬ ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЖИЗНЬ!
И мой аватар постепенно материализовался на том самом месте, где его убило — перед открытыми вратами. Только вот врата теперь висели в нескольких десятках метров над котлованом, возникшим на месте уничтоженного замка. Я посмотрел под ноги и обнаружил, что никакой опоры под ними нет. Так же как и реактивных сапог и всех магических приблуд в инвентаре, которые могли бы спасти в такой ситуации.
Я на миг завис в воздухе, как Хитрый Койот в мультиках про Дорожного Бегуна, предпринял безуспешную попытку ухватиться за край врат и сверзился вниз.
От удара о землю я потерял сразу треть хитов. С трудом поднявшись на ноги, я огляделся и обнаружил, что стою в большом котловане кубической формы. Прежде тут находился фундамент и нижние этажи замка Анорака. В нем было жутко тихо и совсем пусто — ни камешка от разрушенного замка, ни обломков тысяч космических кораблей и летательных аппаратов, вообще никаких следов того, что только что здесь разворачивалось масштабное сражение. Катаклизатор уничтожил все.
На мне снова оказалась черная футболка и синие джинсы — одежда, которая по умолчанию появлялась на только что созданном аватаре. Я заглянул в свою статистику и инвентарь. Уровень и способности у меня остались прежними, а вот из инвентаря пропало все, за исключением единственного предмета — «неразменного» четвертака, который я получил за идеальную партию в Pac-Man на Ар-Каде. С тех пор я так и не нашел способ вынуть его из инвентаря и подвергнуть каким-нибудь заклинаниям прорицания или идентификации, чтобы узнать его назначение. Честно говоря, среди всех этих треволнений я вообще о нем забыл.
Зато теперь я понял, что это: артефакт, однократно дающий его владельцу дополнительную жизнь. Раньше я даже не подозревал, что такое вообще возможно. Еще ни один аватар не получал дополнительную жизнь за всю историю OASISa.
Я выбрал четвертак и попытался вынуть его из инвентаря. На этот раз получилось, монетка легла на ладонь. Единственная ее магическая сила исчерпалась, и теперь это был обыкновенный четвертак.
Задрав голову, я посмотрел на врата, парящие метрах в двадцати надо мной. Они по-прежнему оставались открытыми, но я не имел ни малейшего понятия, как до них добраться. У меня не было ничего, что позволило бы подняться на такую высоту: ни корабля, ни реактивных сапог, ни магических предметов, ни хоть стремяночки какой завалящей.
Короче, я стоял у самых врат и не мог войти в них.
— Эй, Си! Алло! Слышишь меня?
Голос Эйча звучал прямо над ухом — только теперь не обработанный под мужской, а настоящий, как в реале. Я не понял, что происходит. Никакой радиосвязи у меня сейчас не было, да и аватар Эйча погиб…
— Ты где? — спросил я в пустоту.
— Я сдох, — отозвался Эйч. — Как и все остальные. Все, кроме тебя.
— Тогда как ты со мной говоришь?
— Мы тут видим и слышим то же, что и ты. Ог нас подсоединил.
— Ой… — только и сказал я.
— Надеюсь, вы не против, Парсифаль? — пробасил Ог. — Если против, только скажите.
Я подумал и ответил:
— Да нет, все нормально. Сёто и Артемида тоже меня слышат?
— Да, — отозвался Сёто.
— Слышим-слышим! — Судя по голосу, АртЗмида едва сдерживала клокочущую в ней ярость. — Сидим тут, дохлые как селедки! Вопрос в том, почему ты живой, Парсифаль?
— Да, Си, — подхватил Эйч. — Нам всем это малость интересно. Как так получилось?
Я достал четвертак и поднес к глазам, чтобы друзья его рассмотрели.
— Вот эту монетку я получил несколько месяцев назад на Ар-Каде за то, что сыграл идеальную партию в Pac-Man. Это артефакт, и до сегодняшнего дня я не знал его назначения. Как выяснилось, он дает одну дополнительную жизнь.
Воцарилось молчание, а потом Эйч расхохотался:
— Ну и везучий же ты, ублюдок! Тут в новостях говорят, что сгинули все аватары, находившиеся в Десятом секторе. Больше половины всего населения OASISa полегло!
— Это был Катаклизатор? — спросил я.
— Ну а что еще? — ответила АртЗмида. — Видимо, все-таки это «шестерки» тогда купили его на аукционе. И все это время хранили, выжидая подходящего момента.
— Но выходит, что они заодно угробили всю свою армию, — заметил Сёто. — Для чего?
— Она и без того была почти вся перебита, — сказала АртЗмида.
— У «шестерок» не было выбора, — предположил я. — Только так они могли остановить нас. Мы открыли Третьи врата и уже собирались войти в них… — Тут мне в голову закралось подозрение. — Стоп! А откуда они об этом узнали?
— Следили за нами! — догадался Эйч. — Наверняка расставили вокруг врат камеры наблюдения!
— Тогда они видели, как мы их открывали, и знают, что для этого нужно, — заключила АртЗмида.
— Ну и пусть себе! — вмешался Сёто. — Аватар Сорренто мертв — так же как и все его «шестерки».
— А вот и нет, — ответила АртЗмида. — Посмотрите на Доску почета. Там под ником Парсифаля значатся двадцать номеров «шестерок». И напротив каждого значок Хрустального ключа.
— Черт… — хором выдохнули Эйч и Сёто.
— Видимо, «шестерки» с самого начала предполагали, что им придется взорвать Катаклизатор, — сказал я. — Вот и подстраховались, оставив за пределами Десятого сектора резерв. Вероятно, эти запасные ждали в звездолете где-то у самой границы.
— Ты прав, — ответил Эйч. — А это значит, что к тебе летят двадцать «шестерок». Так что шевели корявками. Ты должен успеть пройти врата раньше их. Другого шанса не будет. — Он тяжело вздохнул. — Для нас Охота уже закончена. Там что мы все болеем за тебя, амиго. Удачи.
— Спасибо, Эйч.
— Гокун о иноримасу! — произнес Сёто. — Приложи все усилия.
— Ладно.
Я ждал благословения от АртЗмиды и получил его — после долгой паузы.
— Удачи, Парсифаль. Эйч прав: другого шанса у тебя не будет. И ни у одного пасхантера тоже. — Ее голос сорвался, как будто она сдерживала слезы. Она глубоко вздохнула и закончила: — Короче, не подведи.
— Постараюсь. Но если что, не обессудьте…
Я бросил еще один взгляд на открытые врата, такие далекие, а потом начал пристально рассматривать окружающий меня голый камень, отчаянно пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что помогло бы до них добраться. В дальнем углу котлована я заметил что-то маленькое, всего несколько мерцающих пикселей. Я побежал туда.
— Э-э… не то чтобы я хотел говорить под руку, как руль крутить, — начал Эйч, — но куда тебя нелегкая несет?!
— Я тут остался с голыми руками. Все, что у меня было, уничтожил Катаклизатор. Надо найти нечто позволяющее долететь до врат.
— Ну здорово… — вздохнул Эйч. — Час от часу не легче!
Предмет в дальнем углу оказался Бета-капсулой. Она парила в нескольких сантиметрах над дном котлована, вращаясь по часовой стрелке. Катаклизатор уничтожил в секторе все, что можно было уничтожить, но артефакты вечны — так же как и врата.
— Бета-капсула! — обрадовался Сёто. — Ее туда взрывной волной отбросило. Ты можешь превратиться в Ультрамена и достать до врат!
Я поднял капсулу над головой и нажал на кнопку активации. Ничего не произошло.
— Зараза… — пробормотал я, сообразив, в чем дело. — Ничего не выйдет. Капсула срабатывает один раз в сутки. — Я убрал бесполезный предмет в инвентарь и продолжил обыскивать котлован. — А у вас при себе никаких артефактов не было? Ничего такого, что дает способность летать? Или телепортироваться?
— У меня ничего, — вздохнул Сёто.
— У меня был меч Баира, — ответил Эйч. — Но он тут ничем не поможет…
— Зато мои конверсы очень даже помогут! — воскликнула АртЗмида.
— Конверсы? — переспросил я.
— Ну кеды! Черные «Чак Тэйлор олл старз». Наделяют владельца быстротой и способностью летать.
— Класс! То, что надо! Осталось их найти.
Я бежал по котловану, сканируя глазами голый камень со всех сторон. Спустя минуту я нашел меч Баира и сунул в инвентарь, но на поиски конверсов ушло еще минут пять. Их я обнаружил на южной стороне котлована. Я сунул в них ноги, и кеды тут же приняли форму моей ступни.
— Я их тебе верну, Арти, честное слово, — пообещал я, завязывая шнурки.
— Да уж пожалуйста, — пробурчала она. — Они мои любимые.
Я разбежался, подпрыгнул и взмыл вверх. Сделал в воздухе петлю, развернулся и полетел к вратам. Но у самой цели отпрянул вправо и завис. Хрустальные врата парили совсем рядом, в паре метров от меня. Картина напоминала вступительные титры оригинального сериала «Сумеречная зона».
— Чего ты ждешь? — заорал Эйч. — «Шестерки» явятся в любую минуту!
— Да знаю я. Мне нужно вам кое-что сказать.
— Ну? Говори уже! — рявкнула АртЗмида. — Время дорого, идиот!
— Ладно, ладно! Короче… я понимаю, каково вам сейчас. Все сложилось очень несправедливо. И я хочу, чтобы вы знали: если я доберусь до яйца, приз мы поделим на четверых поровну.
Воцарилось гробовое молчание.
— Алло-о? — позвал я, выждав несколько секунд. — Вы меня слышали?
Мне ответил Эйч.
— Си, ты опух? С чего тебе это в голову взбрело?!
— С того, что только так будет честно. С того, что без вас я бы вообще сюда не добрался. С того, что мы все четверо заслуживаем того, чтобы заглянуть во врата и увидеть, чем закончится игра. А еще с того, что мне нужна ваша помощь.
— Вот с этого места поподробнее, — сказала АртЗмида.
— Мне нужна помощь. Вы правы, у меня только одна попытка. Второго шанса не будет ни у кого. Скоро явятся «шестерки» и сразу войдут во врата. Я должен успеть раньше их. И это гораздо более вероятно, если вы меня подстрахуете. Ну что?
— Я в деле, Си, — сразу ответил Эйч. — Я по-любому собирался тебе подсказывать, тупица.
— И я согласен, — произнес Сёто. — Мне терять нечего.
— Давай-ка внесем ясность, — потребовала АртЗмида. — Ты хочешь поделить приз на всех, если мы тебе поможем?
— Нет. Если я возьму яйцо, то разделю приз с вами в любом случае, вне зависимости от вашего решения. Но помочь мне в ваших же интересах.
— Полагаю, у нас нет времени зафиксировать договор в письменной форме? — спросила АртЗмида.
Я задумался, а потом открыл меню управления своим видеоканалом и включил прямую трансляцию — чтобы все мои зрители (которых в тот момент было больше двухсот миллионов) слышали то, что я собираюсь объявить.
— Всем привет, — провозгласил я в камеру. — Говорит Уэйд Уоттс, он же Парсифаль. Сим сообщаю при свидетелях, что, если добуду пасхальное яйцо Холлидэя, призовые деньги поделю поровну с Артемидой, Эйчем и Сёто. Честное пасхантерское. Крест на пузе, зуб на рельсах. Чтоб мой нос в землю врос и отвалились уши. Короче, вы поняли. Если совру, считайте меня бесхребетным слизняком, отсасывающим у «шестерок».
Когда я закончил, АртЗмида воскликнула:
— Чувак, ты рехнулся?! Я пошутила!
— А… — сказал я. — Ну да. Я так и понял.
Я хрустнул костяшками, влетел во врата, и мой аватар исчез в вихре звезд.
