Глава вторая. Не удалось посмотреть на красавицу Одессу. Своеобразный одесский дворик
У трапа на перроне стоял абсолютно трезвый проводник, благоухающий тройным одеколоном на метр вокруг. Едва Федоров вышел из вагона, как к нему моментально подошел лейтенант в морской форме и требовательно спросил:
– Вы старшина первой статьи Федоров?
– Так точно! – встал по стойке «Смирно» Федоров.
– Следуйте за мной! На катере вас ждет капитан третьего ранга Малышев! – приказал лейтенант, круто разворачиваясь на месте.
«Как хорошо было ехать в поезде с Соколовым! Ни разу он со мной не разговаривал таким презрительным тоном! Всегда уважительно и почти на равных! А ведь Соколов – капитан второго ранга, а не какой-то лейтенант, который только что окончил военное училище!» – с ностальгией вспомнил Федоров, следуя в кильватере за невысоким лейтенантом.
Выйдя на привокзальную площадь, лейтенант бодро направился к черной «Эмке», которая стояла у выхода из здания вокзала.
«Меня уважают! Раз за мной прислали легковую машину! Но мотоциклет лучше!» – оценил прием черноморских моряков Федоров, вслед за лейтенантом протискиваясь внутрь пропахшей табаком легковушки, в которой кроме лейтенанта находился еще один матрос с двумя круглыми железными коробками.
– Поехали! – скомандовал лейтенант и, не оборачиваясь, пояснил: – Сейчас заедем к сапогам и поменяем фильм, а потом на катер поедем.
– Как прикажете! – согласился Федоров, откидываясь на спинку довольно жесткого сиденья.
Десять минут спустя автомобиль подкатил к высоким металлическим воротам, украшенным двумя красными пятиконечными звездами.
– Я быстро! – оповестил матрос, выскакивая из автомобиля.
Федоров вытянул ноги вперед и закрыл глаза, приготовившись вздремнуть.
– Не спать, старшина! Не спать! – рявкнул лейтенант, демонстрируя служебное рвение.
– Слушаюсь! – не стал спорить Федоров, смотря, как из железной двери, справа от ворот, выскочил маленький, худенький солдатик в застиранной форме с двумя железными бачками и остановился.
Следом быстро вышел матрос из машины, тоже с двумя бачками и быстро пошел к «Эмке».
– Товарищ лейтенант! Я два фильма взял! – радостно сообщил автомобильный матрос, ставя металлические бачки около автомобиля и протягивая правую руку к дверце.
Федоров тоже протянул руку и быстро открыл дверцу, куда местный солдатик стал быстро загружать бачки.
Минуту спустя автомобиль покатил по городу Одессе, держась посередине улицы.
«Почему все люди и книги прямо взахлеб пишут об Одессе? Ничего особо красивого я не нахожу в городе», – сам себя спросил Федоров, смотря на булыжную мостовую, по которой сейчас катил автомобиль.
– Куда ты едешь, матрос? – удивился лейтенант, смотря по сторонам.
– Вы же сами обещали, что если быстро управимся, то поедим бычков на Дерибасовской и попьем там пива! У нас же еще два с половиной часа до отхода катера! – авторитетно заявил водитель.
– Бычков сам наловишь и пожаришь! Двигай в морпорт к третьему причалу! – приказал лейтенант тоном, не терпящим возражений.
Прямо у бордюра дороги стояла худенькая бабка с большим пакетом, из которого торчали небольшие рыбьи хвосты.
«У нас в Приморье бычки не в пример больше!» – промелькнула в голове быстрая мысль.
Правая рука Федорова хлопнула по плечу водителя, и голосом капдва старшина первой статьи приказал:
– Тормозни, браток!
Водитель послушно нажал на тормоз, и автомобиль остановился прямо напротив бабуси.
Бабка привстала и открыла рот, удивленно посмотрев на «Эмку» выцветшими голубыми глазами.
Выскочив из машины, Федоров подбежал к бабусе и с ходу предложил:
– Давайте четыре! Нет, восемь кульков бычков!
– Спасибо, матросик! – прошамкала бабка, на глазах которой показались слезы.
– Только дайте большой пакет! – попросил Федоров, вынимая первую попавшуюся купюру.
– У меня сдачи не будет! – развела руками старушка, складывая пакеты в сетку-авоську.
– Старшина! Марш обратно в машину! – заорал фальцетом лейтенант, высовывая голову из открытого окна автомобиля.
– Сдачи не надо! – отмахнулся Федоров, забирая сетку с бычками и не торопясь идя к «Эмке».
По тротуару шли две девушки в открытых коротких платьях и с интересом посмотрели на ладного старшину.
У Федорова почему-то сладко заныло сердце.
Федоров открыл свою дверь автомобиля, обнажив при этом наручные часы.
Глаза лейтенанта алчно сверкнули, что не ускользнуло от внимания Федорова.
«У нас на ТОФ таких алчных летех не было. Первый раз видит человека и уже готов снять с него часы. Не лейтенант ВМФ, а какой-то барыга!» – выдал моментальную оценку встретившего его офицера Федоров, передавая авоську с бычками матросу, сидевшему на заднем сиденье.
– Десять суток ареста! – объявил лейтенант, едва Федоров сел в машину.
– Вы меня сейчас на губу отвезете или в Севастополе? – уточнил Федоров, принимая кулек с бычками.
– Как вы себя ведете, старшина! Оскорбляете старшего по званию! – обернулся назад лейтенант, со злостью смотря на своего пассажира.
– Виноват, товарищ лейтенант! Объясните, в чем заключается оскорбление? – не наигранно удивился Федоров, понимая, что в лице лейтенанта приобрел врага.
Пока не смертельного, но очень опасного. Теперь надо быть очень внимательным и осторожным на новом месте службы.
– Вы едите, когда с вами разговаривает офицер! – снова обернувшись, завопил лейтенант.
– Никак нет! Я просто держу кулек с бычками на коленях. Я пока думаю: есть или не есть черноморских бычков. Они какие-то мелкие, – сделал недоуменное лицо Федоров, протягивая лейтенанту кулек с бычками.
Короткое движение рукой лейтенанта, и кулек, выбитый из рук Федорова, летит в голову и на бушлат старшины.
Занятия с китайцем и Соколовым не прошли для Федорова даром. Резкое движение правой рукой, и кулек с бычками перекинут на своего матроса и водителя. Но часть бычков все-таки попала на бушлат Федорова и китель лейтенанта.
В темпе сбросив десяток бычков, попавших на бушлат и брюки, Федоров только собрался укорить лейтенанта за его поведение, как водитель ударил по тормозам и заорал, как будто его резали по-живому:
– Быстро выметайтесь из машины! Надо ее срочно чистить! Если дежурный по гарнизону или комендант почувствуют рыбный запах, то я точно получу десять суток губы! Вы мне всю машину испоганили! – на одном дыхании выпалил водитель, выскакивая из автомобиля.
– Это все старшина! Я тут ни при чем! Старшина купил бычков и вытряс их в машине! – залепетал лейтенант, ясно представив, что с ним сделает комендант города за порчу автомобиля.
– Быстро гони к хозяйственному магазину! Надо купить мыла и почистить машину и ее помыть! – взял в свои руки бразды командира Федоров.
– Отставить глупости, старшина! Есть другое предложение! – не стал слушать Федорова водитель, заскакивая в глухой дворик, с правой стороны которого имелся водопроводный кран.
Выскочив из автомобиля, водитель добежал до водопроводного крана и с ходу начал наливать воду в десятилитровую металлическую канистру, непонятно каким путем оказавшуюся в его руках. Одновременно водитель жестом руки на бегу выгнал пассажиров из салона наружу.
Федоров моментально выскочил наружу и стал помогать водителю, качая тугой рычаг водопровода. Из конца трубы била тонкая струйка воды.
– Сейчас почистим, помоем машину, и будет как новенькая! – обнадежил водитель, полностью доверяя Федорову процесс наполнения водой канистры.
Подбежав к автомобилю, водитель жестами выгнал пассажиров и начал вынимать вещи, которых набралась приличная куча. Следом появились чехлы, которые водитель аккуратно вытряхнул прямо на каменное покрытие двора.
Неожиданно на середину двора выскочили две здоровенные светловолосые женщины и только открыли рты, как Федоров, закончивший наливать канистру, жестом подозвал их к себе.
Удивленные таким обращением женщины, не торопясь, подошли, решив, видимо, весь запал обрушить на Федорова.
– Извините, мадамы, за временные неудобства! Форс-мажор! Если мы не помоем машину, то нас жестоко накажут! – поклонился Федоров, вручая крашеной блондинке гренадерского роста первую попавшуюся купюру.
– Товарищ раньше бывал в Одессе? – благосклонно улыбнулась блондинка, которой было далеко за сорок.
– Никак нет, мадам! Но много слышал о вашем прекрасном городе и его замечательных и отзывчивых жителях! – церемонно поклонился Федоров, вручая матросу-киномеханику полную канистру.
– Софочка! Принеси товарищу хорошую сметку, ветошь и одну старую простыню!
Квадратно-гнездовая Софочка с живостью молодой козочки рванула со двора.
– У меня под столом, в комнате, возьми начатую пачку «Персила» и принеси ее сюда! Возьми две сметки! – крикнула блондинка вслед резвой Софочке, которая недоуменно оглянулась на свою подругу, сделав огромные глаза.
– Мадам! Ваша доброта, как и красота, не имеет границ! – расплылся в улыбке Федоров.
– У вас слегка замазан клифт, и если товарищ позволит, то я его в момент почищу! – неожиданно предложила блондинка, ткнув пальцем в рыбные пятна на бушлате Федорова.
Опустив глаза ниже, блондинка брезгливо сморщила аккуратный носик, снова ткнув пухлым пальцем ниже правого колена.
Опустив глаза, Федоров обнаружил два приличных пятна на брюках.
– Вы можете уговорить даже святого! – согласился Федоров, краем глаза отмечая, как кубышка, выставив необъятный зад, возится внутри автомобиля.
Решившись, Федоров снял бушлат и, немного поколебавшись, брюки.
По двору сразу поплыл запах давно немытого тела.
– Моня! Принеси доску и утюг! – громко рявкнула блондинка, смотря, как Федоров вынимает из карманов документы, деньги и перекладывает их в бумажный пакет, стоя на холодном каменном полу в одних носках.
Федоров сейчас представлял собой комичное зрелище.
Посередине двора стоял моряк в одной голландке и зеленых трусах и переминался с ноги на ногу.
Тем временем во двор выскочил прыщавый подросток лет четырнадцати от роду, неся гладильную доску на металлических ножках, на которой стоял пышущий паром здоровенный чугунный утюг на толстой керамической подставке.
Установив доску в метре от Федорова, парень с восторгом уставился на лейтенанта, который со щеткой в руках выметал пол автомобиля перед вторым сиденьем.
– Хватит хлопать ушами, Моня! Отведи старшину помыться! И дай ему мой халат! Не видишь – человек мерзнет! – приказала блондинка, раскладывая на гладильной доске федоровские брюки.
Посыпав испачканные места белым порошком, блондинка провела по ним мокрой тряпкой, и моментально пошла белая пена.
«Очень интересная и нужная вещь! Почему я никогда о таком порошке не слышал! Надо будет купить пачку порошка «Персил» себе!» – отложил в голове Федоров, в ботинках, трусах и голландке следуя за худосочным Моней.
На втором этаже большого дома со множеством деревянных дверей имелась огромная кухня, где в углу стояла большая ванна, огороженная старой желтой клеенкой.
– Горячая вода есть, но мало. У вас таки носки грязные и трусы сильно пахнут, и полотенца у нас нового нет, – меланхолично заметил Моня, смотря, как Федоров в темпе разделся и в одних часах следует в ванну.
– А если купить? – спросил Федоров, оборачиваясь на юного дельца, который ткнул указательным пальцем в запястье своей левой руки.
– Тогда все есть! – уверенно ответил Моня, подскакивая к одному из столов, которые во множестве стояли вдоль стены.
Покопавшись под столом, Моня выудил из-под него кусок мыла в яркой обертке, мгновение подумал и повернулся к стоящему уже в ванной Федорову.
Секунда, и в Федорова летит яркий брикет.
Поймав кусок мыла, Федоров аккуратно положил его на полочку и только стал откручивать медный кран с каплей красной краски, как подскочивший Моня ворчливо напомнил:
– Это таки кран холодной воды, а горячей другой! А занавеску надо задергивать, а то вода натечет на пол, а мне убирать!
– Слушаюсь! – по-уставному ответил Федоров, осторожно открывая краны.
С наслаждением встав под струи горячей воды, Федоров в темпе помылся, щедро намыливая себя душистым мылом.
«Теперь буду пахнуть, как парфюмерная лавка!» – оценил запах Федоров, смывая с себя обильную пену.
Отдернув клеенку, Федоров обнаружил Моню, стоявшего рядом с новым вафельным полотенцем в руках, а на трех столах были разложены разноцветные носки, трусы и тельники.
Первым делом насухо вытершись, Федоров, как был голым, вышел, сразу встав в новые тапки, которые приятно грели ноги.
На ярко-красных атласных трусах было написано: «Made in USA», что совсем не остановило Федорова.
– Эти трусы можно купить? – спросил Федоров, с вожделением смотря на заграничную вещь.
– В таких труселях любая шмара тебя примет без денег! Ты в них будешь похож на Макса Шмелинга или Джо Луиса! – меланхолично ответил Моня, смотря, как Федоров надевает на себя новый тельник.
– Но Джо Луис – негр, – возразил Федоров, забирая себе еще три пары трусов-боксерок с широкими поясами и десять пар носков.
– Возьмите сумку! Не надо светиться такими дорогими покупками перед лейтенантом, который смотрит на вас, как волк на ягненка! – посоветовал Моня, подавая Федорову брезентовую сумку с длинным ремнем через плечо.
– Сколько я вам должен, товарищ продавец? – спросил Федоров, разворачивая перед Моней несколько купюр, наподобие игральных карт.
– Этого будет достаточно! – заметил Моня, выдергивая из веера две купюры.
– А если я захочу пачку «Персила»? – спросил Федоров, протягивая малолетнему дельцу денежную купюру.
– За такие деньги можно три пачки «Персила» притаранить! – расплылся в улыбке Моня.
– Тащи! – тоже невольно улыбнулся Федоров, у которого сразу поднялось настроение.
Завернув грязное белье в полотенце, Моня положил сверток на дно сумки, затем завернул все покупки во второе чистое полотенце, добавив два куска мыла.
Федоров в это время сунул в авоську свои ботинки и надел длинный толстый махровый халат, висевший на стуле.
«Когда отслужу, обязательно установлю у себя дома такую же ванну и куплю такой же халат!» – помечтал Федоров, надевая на левую руку часы.
– Часы продать не хочешь? – неожиданно спросил Моня, для наглядности ткнув пальцем в левое запястье Федорова.
– Это подарок! – отрицательно покачал головой Федоров, вешая сумку на свое левое плечо.
– Тапочки положи в сумку, а сам надень ботинки! – посоветовал Моня, подавая Федорову бумажный пакет.
– Пожалуй, ты прав! – согласился Федоров, моментально переобуваясь.
Сложив тапочки в сумку, Федоров вышел за своим провожатым, положив тапочки в сумку сверху.
Во дворе Федоров застал идеалистическую картину.
В середине двора стоял большой стол, заставленный бутылками и закусками, за которым сидело человек десять людей, сосредоточенно предающихся чревоугодию. По центру стола стояло огромное блюдо, в котором навалом лежали бычки.
Как раз в это время водитель, подняв до краев наполненный темно-вишневой жидкостью стакан, провозгласил:
– За коммунизм во всем мире!
Все дружно выпили. После чего лейтенант, пьяно покачиваясь из стороны в сторону, приказал:
– Старшина! Надеть брюки и сесть за стол!
– Слушаюсь! – моментально отозвался Федоров, первым делом надевая брюки.
Только после этого Федоров скинул халат и, надев голландку, присел за стол. Бушлат так и остался висеть на спинке стула.
Первым делом Федоров положил себе на тарелку приличную горку бычков и с аппетитом принялся есть. Тем более что желудок настоятельно требовал пищи.
Блондинка положила на тарелку соленой капусты, пару крабов и пододвинула к Федорову, смотря на него ласковыми глазами. Справа от нее пристроился Моня, который шустро уплетал бычков, закусывая их ярко-красными помидорами.
Федоров покачал головой, беря с тарелки первого багрово-красного краба. И только он начал разламывать краба на части, как блондинка спросила:
– Почему вы не едите капусту? Все ваши товарищи уплетают капусту за обе щеки и просят еще добавки.
– У меня живот пучит и болит от капусты, – пояснил Федоров, отламывая от краба клешни.
– А не пьете почему? – снова задала вопрос блондинка, глазами показывая на полный стакан вина, к которому Федоров так и не притронулся.
«Представляться новому командиру, когда от тебя прет на километр винищем, что может быть противнее?» – размышлял Федоров, не думая отвечать на провокационный вопрос блондинки.
Вместо ответа Федоров придвинул к себе тарелку с вареной картошкой, попутно отмечая, что форма на пьяненьком лейтенанте тщательно вычищена.
Захватив со стола кучку капусты пальцами правой руки, лейтенант потащил белые волокна в рот, по пути роняя их на стол и на только что вычищенный китель. Лицо блондинки страдальчески скривилось.
«Жалко тебе, блондиночка, сделанной работы!» – оценил страдальческую гримасу своей собеседницы Федоров.
Кинув взгляд на часы, Федоров обнаружил, что до названного времени отхода катера осталось всего тридцать минут.
– Бойцы! Подъем! До рандеву осталось всего тридцать минут! – вставая, объявил Федоров, отмечая, что на кителе лейтенанта висит капуста, остатки бычков и даже кусок клешни черноморского краба.
«У наших крабов клешни больше и красивее!» – оценил Федоров несъедобное украшение кителя лейтенанта.
Лейтенант, качаясь из стороны в сторону, с трудом встал и, уперевшись взглядом в надевающего бушлат Федорова, выдал:
– Ты чего раскомандовался, старшина?
– Виноват! Исправлюсь! – бодро отрапортовал Федоров, вешая на плечо только что купленную сумку и беря в руки вторую.
– Сесть за стол! – приказал лейтенант, мутным взором смотря на Федорова.
– Краснофлотцы! Взяли пьяного лейтенанта, и в машину! – приказал Федоров, делая первый шаг по направлению к «Эмке».
– Слушаемся! – хором ответили матросы, ловко подхватывая качающегося лейтенанта под руки.
От матросов здорово пахло не только вином, но и водкой.
Сунув лейтенанта на заднее сиденье, матросы шустро влезли в машину, на переднем сиденье которой уже сидел Федоров, держа на коленях свои сумки.
