Сама Клеопатра, быть может, и ужилась бы нормально со своим братом-мужем, не перегружая его требованиями об исполнении супружеских и государственных обязанностей, до которых он явно не дорос. Но египетских царедворцев гораздо больше устраивал государь-мальчишка, не способный им возразить, чем способная и волевая девушка, которая явно была намерена принимать собственные решения, а не механически санкционировать указы руководителя правительства евнуха Потина и военачальника Ахилла, которые всем командовали как умели. А с качеством их решений явно были проблемы, которые ярко проявились, когда побежденный в борьбе за власть в Риме Цезарем Помпей явился на кораблях к берегам Александрии и попросил убежища. Казалось бы, что есть только два варианта ответа Помпею на его просьбу – согласие или отказ. Но политики Египта, взращенные на трехтысячелетнем опыте придворных интриг, предпочли третий вариант – ответить согласием, заманить и убить. Они решили, что с мнением Помпея можно уже не считаться, а Цезарю это не может не понравиться, потому что нет Помпея – нет проблемы. Так в итоге и сделали – сделали вид, что встречают с почетом, заманили в пышно украшенную лодку, там закололи, потом отрезали голову и поднесли, кретины, Цезарю в качестве маленького приятного сюрприза.

Они были сильно удивлены, когда Цезарь, вместо того, чтобы обрадоваться, огорчился и крайне разгневался. Он вообще не терпел репрессий, до последней возможности избегал казней своих политических противников, а с Помпеем был в родстве (через вторую жену), долгое время был его союзником по триумвирату… Да и не его был это стиль – месть. Он на этом и Помпея обыграл: когда во время их конфликта Помпей громко объявил, что каждый, который не за него, – его враг, Цезарь немедленно ответил, что каждый, кто не против него, – его друг, с понятными результатами. Так что в неискренности его заподозрить трудно: он покинул египтян в гневе, а полученной от них голове Помпея устроил достойные похороны. Египтян это явно не обрадовало, потому что войска Цезаря были большой силой, и если начнут разбираться, кто старше – Клеопатра или ее брат-супруг, мнение Цезаря может очень сильно повлиять на решение. Пока что они просто попытались отрезать Клеопатру от Цезаря, ведя переговоры только от лица ее супруга Птолемея XIII, как будто и нет такого человека – Клеопатры и отношения к египетским делам она никакого не имеет.

Для Клеопатры такое положение смерти подобно, и она решает завязать с Цезарем контакты любой ценой. Тщательно перебирая все то, что может ей помочь, она, конечно же, вспоминает и о том самом оружии, о котором мы с вами говорим. Она продумывает все, вплоть до обстоятельств своего появления перед Цезарем – это должно быть ярко и вызывать легкий шок, причем такой, чтоб потом вспоминалось с удовольствием. Не стоило бы забывать и о том, что Потин и Ахилл сделали бы все возможное, чтоб Клеопатра не добралась до Цезаря, а еще лучше – чтоб ее по дороге утащили какие-нибудь хищные звери. Клеопатра нашла необыкновенно изящное решение. Ее верный приближенный Аполлодор, человек немалой физической силы, сумел проникнуть к Цезарю под видом дворцового служителя, с мешком для постели на плече. У нас такие мешки не в моде, и надо долго объяснять, что это такое, поэтому и в пьесе Шоу «Цезарь и Клеопатра», да и в знаменитом фильме вместо мешка для постели он приносит на плече ковер, в который и завернута наша героиня. Не обратить внимания на человека, прибывшего к тебе подобным путем, просто физически невозможно, особенно для Цезаря, о любовных похождениях которого можно написать несколько толстых томов. Кстати, речь в этих томах шла бы не только о женщинах – Цезарь, как большинство античных мужчин, был бисексуал и ничего плохого в этом не видел, в те времена это было общепринято и даже относительно респектабельно. Но женщины его явно устраивали больше, а такая яркая, красноречивая, эффектная, умная женщина, как Клеопатра (да еще и царица, не стоит об этом забывать), сразу вызвала у него не только любопытство, но и вожделение. Думаю, что и Клеопатра, не забывая обольщать, сама была покорена Цезарем, причем, поверьте, не только в политическом смысле. Да, немолод и лыс, на тридцать один год старше двадцатидвухлетней Клеопатры, но ведь умница, великий политик, один из образованнейших людей своего времени, верховный жрец, гениальный полководец, талантливый писатель, проза которого воспринимается нами и сейчас, через две тысячи лет после создания, да еще и владыка большей части тогдашнего цивилизованного мира, – вам этого мало? Взаимный интерес возник мгновенно и уже не прекращался никогда. Удивительного тут мало – найти мужчину, сравнимого по достоинствам с такой яркой личностью, как Клеопатра, не может быть легко. И уж если такой нашелся, надо вцепиться в него зубами и держать что есть сил. Сохранилась латинская пословица «Aut Caesar, aut nihil» – «Или Цезарь, или никто», уж не из Египта ли она родом?

Конечно, такая симпатия не могла обойтись и без политических последствий. Цезарь объявил Потину и Ахиллу, что супруги-цари должны править вместе. Их это, разумеется, категорически не устраивало, и они попытались избавиться от римской опеки, подняв восстание. Их шансы были вполне реальны, огромное численное превосходство было на их стороне. Но Цезарь со своим немногочисленным войском сражался так, как в те времена умеет только он, и даже лучше, чем раньше, потому что боролся еще и за права любимой женщины. В те времена непрерывных измен и предательств античный историк счел необходимым указать в своем труде, что Клеопатра сохраняла верность Цезарю и всегда оставалась в его ставке. Вы, наверное, удивленно спросите, как же могло быть иначе. Ответить нетрудно – достаточно напомнить о смерти Помпея. Но тут политический союз был подкреплен еще и любовью, а в этом состоянии и обычный человек умудряется прыгнуть выше головы, а что мог влюбленный Цезарь, его противники скоро узнали. Война шла тяжело, Цезарь не раз рисковал жизнью. Однажды его окружили около знаменитого маяка Фарос, он бросился в воду, греб одной рукой, держа в другой свои записи, и с трудом выплыл. В одном из сражений этой незнаменитой, но опасной войны, кстати, сгорела и немалая часть великой Александрийской библиотеки, так что на долю халифа, окончательно ее уничтожившего, остались жалкие крохи. Но сомнений в исходе войны быть не могло. Враги Цезаря и Клеопатры были разбиты, Потин и Ахилл казнены, а ее несчастный братик, он же муженек, во время последнего сражения оказался в перевернувшейся лодке и в итоге так и не выплыл. Его мне жальче, чем его придворных, – бедному ребенку не было и четырнадцати лет, но политика с возрастом считается только тогда, когда ей это выгодно. Некоторые считают, что эта война была опасной и бесславной для Цезаря из-за страсти к Клеопатре – это мнение цитирует Плутарх. Но история помнит, за кем осталась победа.