...оя боль, мой голод? Мои состриженные волосы?

Нет, позвольте. Не "я болю", а "у меня болит". Болит не "я", болит лишь "оно", от которого "я" зависит. Если разобраться по существу, то "я" всего лишь с а м о — отождествление. А именно и прежде всего самоотождествление с тем, что в нас более или менее постояннo или кажется таковым. Пол, год рождения, место жительства, национальность — что там еще? Профессия?..

Это уже можно сменить, это и я, и не я. Но вот тело — куда от него денешься? Каждый день мою все те же руки, каждый день вижу в зеркале одну и ту же физиономию, поневоле привыкнешь…

Однако же и тело отнюдь не постоянная величина.

Если бы некий не шибко добрый волшебник мог показать цветущей девушке ее портрет в старости, она бы с ужасом отшатнулась — нет, это не я! (Такой прогностический портрет, между прочим, действительно можно нарисовать, и с довольно большой точностью.) Она же, став глубокой старухой, покажет вам свой портрет в юности с печальным удовольствием: вот, это я. Так кто же она?..

И та, и другая. И третья, и четвертая. "Тайна сия велика есть".

А почему многие, и не только девушки, так любят обновки? Чтобы красиво выглядеть и производить приятное впечатление? Да, Но не только. Чтобы хорошо себя чувствовать. Чтобы сказать себе: вот, это я — "красивый двадцатидвухлетний". Примеривая новую одежду, мы примериваем и роль Нового Самого Себя.

Мы ищем новые и новые самоотождествления. Мы воплощаемся в свои тела и дела, но тут же, в неискоренимом витаний, обитает и некая неприкаянная бесплотность, желающая отождествиться со всем, но ото всего насильственно свободная. Вопросительный знак, желающий или не желающий стать знаком равенства. Внутренняя свобода. Смесь множества "я" — развитых и зачаточных, состоявшихся и возможных… Всю жизнь мы прививаем себе одни свойства и стараемся подавить другие, всю жизнь сознательно и бессознательно подражаем, всю жизнь, ведая о том или не ведая, играем своих родителей, друзей и знакомых, героев кино, литературы и еще несметный легион всевозможнейших персонажей, общее имя которым История, если даже мы никого из себя не "строим", они строят нас. Сквозь нашу телесную оболочку, как жильцы гостиницы, проходят многоразличные "я". Так почему же "быть самим собой" означает быть все время одним и тем же? Быть не собой, а ничтожной частью себя?..

Я изобрел психологический велосипед, сработанный нашими предками еще в допещерные времена, знакомый в общих чертах уже обезьянам и во всех деталях актерам, но для меня этот велосипед стал ракетой. Внутренняя игра. Мои двойники, о которых не знал никто, кроме меня. Вася Кошкин пригодился мне не только для сдачи экзаменов, но на определенном этапе и для общения с собственными родителями — Вася был и любящим сыном, и неплохим дипломатом, однако для общения со сверстниками, а особенно со сверстницами, он уже не годился, в нем не хватало общедоступного обаяния.

Зато тут очень кстати пришелся молодой турецкий паша Кстон-бей-Абстул щедрый, непосредственный, любвеобильный, но, увы, чересчур ревнивый. В гости к маленькому племяннику Левику ходил веселый волшебник по прозванию Дядедим, хитрый выдумщик живых сказок.

А в секцию бокса хаживал не особенно симпатичный, но по тем временам нужный малый Жора Свирепой, из-за которого несколько пострадала моя переносица.

Этого товарища, как и высокочтимого бей-Абстула, пришлось потом попросить оставить меня в покое. Вставая утром, я знал, что сегодня не буду вчерашним, а завтра сегодняшним, что мое право и обязанность выбирать себя каждый день. А наблюдая за другими, не переставал изумляться, какое множество людей живет сегодня во вчерашнем настроении и с позавчерашними мыслями.

…Ты художник, — повторял я себе, — ты художник, пишущий автопортрет в соавторстве с жизнью.

Очевидность — еще не Истина.

Сначала человек играет роль, а потом роль — человека. Медленно, но верно и тело, и лицо, и чувства, и ум начинают принадлежать тому Некто, которого вы поселяете у себя внутри. Это правило без исключения, вглядитесь в любого, и вы убедитесь в этом".