Глава тринадцатая

Иногда то одна, то другая телега застревали в слякоти, в которую превратился местный автобан после прошедшего ливня. Пару раз пришлось спрыгивать с Черныша на землю и наравне с мужиками помогать деревенским клячам выбираться на относительно твердый участок дороги.

Поднявшийся ветер пронизывал до костей. Не помогали ни теплая одежда, ни шерстяной плащ. Мой небольшой отряд давно бы грелся у очага в замке, но нас задерживали две груженные оброком неказистые повозки. Полезного на взгляд избалованного цивилизацией человека в них было мало: тюки шерсти, пара сотен метров грубой ткани из той же шерсти, несколько связок твердой древесины, используемой местными мастерами для изготовления луков. В первой повозке также лежали личные вещи погибших дружинников. Надо отдать их родственникам. Неприятно будет сообщать им о смерти, но доверять это кому-либо я даже не думал.

Во второй телеге аккуратно стояли десяток корзин полные ягод с незатейливым названием — винга. Поначалу мне не хотелось их брать, но Фиш уломал. Говорит из винги можно выгнать хорошую брагу, а в натуральном виде ягоды помогают остановить кровотечение из десен. Если б не последний довод, то фиг бы мы потащили их в замок. Но нежелание заполучить за зиму цингу перевесило. Еще нагрузились копченой бараниной, рыбой и бочонками с медом. Оказалось, что в Каменном кроме разведения овец, бортничеством занимаются. Ну, хоть что-то. Мед полезен, и продать его всегда можно. О золоте и серебре я даже не заикался. Если оно и было, то, как его вымутить не представлял. Не обыскивать же подвалы каждого дома? Да и с кем?

Когда народ с несчастным видом начал сносить к выделенным старостой транспортным средствам так называемый «налог», возникло ощущение, что я командир отряда фашистов, отбирающий у людей последнее. Не хватало только пару раз крикнуть: «Давай, давай! Куры, млеко, яйко!» Надо что-то с этим делать, блин. На натуральных взаимоотношениях далеко не уедешь. Задуманное перепрофилирование Каменного из села в слободу дело, конечно, нужное. Только вот, опасаюсь, что как только все поймут, что Моя Милость скрылась с глаз долой, то прекратится не только стройка. Набор и тренировки новобранцев тоже, если и начнутся, то будут протекать вяло. И ничего с этим поделать я пока не мог.

Тяжелые раздумья одолевали. Никак не мог окончательно решить рассказывать деду подробности переговоров с мутантами или нет? Временами мысли с предстоящего разговора скатывались к попыткам вспомнить все, что когда-то читал о битвах Земного прошлого. С этим тоже было не ахти. Читать-то я читал, да не особо увлекался военной историей. Кто же знал… Кабы намекнули, что окажусь хрен знает где, то… Ай. Чего теперь сожалеть.

Все рано или поздно заканчивается. Вот и Гвазда показалась. Значит, скоро будем дома. Раньше планировал задержаться на пару дней в этом селе. С целью, так сказать, выявления и устранения факторов, препятствующих оздоровлению экономики и проведения социальных реформ. Заодно создать предпосылки для свершения промышленной революции в отдельно взятом населенном пункте, но при виде стен и башен замка, наплевал на собственные проекты и приказал двигаться не останавливаясь. Хотелось поскорее помыться хорошенько, поесть горячего и завалиться на кровать, укрывшись теплым одеялом. Вот такая я скотина. Отечество в опасности, а думаю только о себе любимом.

Нас встречали. Несмотря на холодный дождь, двор быстро заполнился персоналом замка, воинский контингент от гражданских не отставал. Часовые вместо того, чтобы внимательно высматривать потенциальную опасность, во всю глазели на нас. Дисциплинка, однако. И куда капитан смотрит? В принципе, всеобщее любопытство объяснимо. Уехал наследник в сопровождении десятка дружинников, механика и мага, а вернулся только с десятником, Зуримом, лекарем, двумя хмурыми водилами кобыл и какой-то перепуганной малолеткой. Наверное, каждый сейчас задается вопросом — где остальные?

— Ваша Милость, — ко мне подбежал пацан, кажется, его зовут Фрон — внук нашей поварихи, — Вас господин барон кличет.

— Фиш, — окликнул я десятника.

— Чего изволите? — тут же отозвался ветеран. Видно было, что устал солдат. Вроде еще не старик, но и не мальчик уже в седле сутками под дождем трястись.

— Проследи с Зуримом, чтобы приняли все по описи. Устрой Ниру, прикажи, чтобы накормили прибывших с нами крестьян, и можете отдыхать. Да, если капитан Лазго будет требовать немедленного отчета, отправляй его ко мне. Ясно?

— Все сделаю, господин.

Отдав распоряжения, соскочил со спины Черныша и передал поводья подбежавшему конюху — мужичку средних лет.

— Позаботься о нем, — попросил я.

— А то как же. Даже не сомневайтесь, Ваша Милость, — конюх коротко поклонился и повел жеребца в сторону конюшни.

Я же направился к донжону. Люди приветствовали, кланялись. Я улыбался в ответ и еле сдерживался, чтобы не скривиться. Седло все-таки натерло зад, и идти ровно удавалось с большим трудом. Барон пограничья не должен выглядеть слабым, но как же хотелось, черт подери.

Скорым шагом поднялся по лестнице и скрылся от назойливого внимания за дверью. Думал можно будет расслабиться, да куда там? Народу и здесь оказалось достаточно. Парочка дружинников отдали честь, стукнув кулаками себя в грудь. Вездесущие слуги делающие вид, что заняты работой и управляющий Корн подобострастно склонивший спину.

— Как съездили? — холодно осведомился он. По физиономии не понять рад или не рад моему возвращению. Мутный тип какой-то. С подобными перцами приходилось иметь дела в прошлой жизни. Хваткие и хитрые. За ними глаз да глаз нужен. Чуть отвернешься и все — тебя кинули на бабки. Допускаю, что ошибаюсь на счет управляющего, но все равно не чувствую к нему расположения, хоть ты тресни.

— Не очень хорошо, — признал я. — Столкнулись с темными тварями в Каменном. К сожалению шестеро наших воинов погибли.

— Просто ужас! — всплеснул руками Корн. — Совсем обнаглели. Надеюсь, вы не пострадали?

— Как видите, — я раздраженно похлопал зажатыми в правой руке перчатками о левую ладонь. — Прошу прощения. Меня дед ждет.

— Простите. Не хотел вас задерживать, — управляющий склонил голову и уступил дорогу. Я уже было поднял ногу, намереваясь сделать шаг, как Корн продолжил. — Только прошу вас не утомлять господина долгими рассказами. Он простудился и слег с жаром.

«Вот козлина», — раздраженно подумал я. — «Вместо того, чтобы сразу сообщить об этом, расшаркивался и тянул время. Дурак, что ли?»

— Почему сразу не сказали? — все-таки не утерпел и спросил недовольно.

— Знахарка уверила, что опасность миновала и состояние всеми любимого господина, благодаря ее настойкам улучшилось, поэтому…

— К близору ваше мнение. Прикажите позвать Корниса, — и больше, не обращая на управляющего внимания, помчался наверх, в дедовы покои.

— Уверен, что все предусмотрел? — шепотом спросил подошедший сзади капитан Лазго.

— Уверен, — не оборачиваясь, так же тихо ответил Корн.

— Могли немного и подождать. За месяц-полтора никто не исчез бы, — выказал недовольство происходящим капитан.

— Тише, — предостерег управляющий и посмотрел на суетящихся служанок — не слышат ли? — Нашел место для обсуждения.

Вчера прибыл из Каменного вестник с донесением от старосты, всего на день, опередив медленно плетущийся караван Грава Ласкона. В очередной раз Корн убедился, что потраченные на уговоры старого барона усилия, позволившие назначить старостами людей, обязанных непосредственно ему, а не владетелю, приносят неплохие плоды. Такой подход к управлению полностью оправдывал себя, позволяя не только обогащаться, но и находиться в курсе всего происходящего.

Управляющий еще раз вспомнил корявые строчки, выведенные малограмотным Ролом. Староста поведал на куске кожи, что молодой барон встречался с мутантами. И не с кем-нибудь, а с самим вождем племени Рысей. Корн сразу понял: вот он — шанс завладеть землями и замком. Стройный план разом возник в голове, будто снизошло откровение свыше. Теперь в его руках баронство снова расцветет и разбогатеет.

Несмотря на поздний час, Корн сразу отправился к Лазго, чтобы обсудить детали созревшего плана и заручиться поддержкой. Тем более капитану отводилась одна из ведущих ролей. Задумка была простая и вместе с тем в ней имелись подводные камни. Нужно было учесть каждую мелочь, потому что второй попытки совершить переворот просто не представится.

Очень вовремя барон слег с жаром, и управляющий решил воспользоваться немощью владетеля и подсыпать в пищу давно им прикупленный яд. Дирек Ласкон просто заснет и не проснется. Никто не удивится его смерти. Что может быть естественнее, чем уход из жизни старого и больного человека?

Дальше, все немного сложнее. Не смотря на то, что барон прилюдно сделал внука совладетелем, фактически передав власть, по закону, пока наследнику не исполнится девятнадцать, окончательные решения должен принимать опекун. И вот тут-то и кроется опасность. Жорэс Маргрон может воспользоваться моментом и потребовать передать бразды правления до совершеннолетия Грава ему. Остальные бароны и пикнуть не успеют, как мальчишка «упадет с лошади» и замок, за неимением других приемников перейдет в собственность опекуна. Все в рамках закона.

Вот чтобы этого не случилось, Корн, отправил личного слугу в земли соседей. А именно в деревню Сыпь, за жрецом-настоятелем расположенного там небольшого прихода, где ведутся службы во славу бога Изнера — покровителя ремесел и законов. Только его жрецы могли совершить обряд совершеннолетия раньше назначенного срока. Подобные прецеденты в истории изредка случались. В основном, когда ждать дня рождения оставалось недолго и существует угроза потерять имущество в пользу посторонних заинтересованных лиц. В этом случае жрецы Изнера не отказывали в просьбе. Случай с младшим Ласконом, как раз подходящий.

После свершения обряда уже взрослого Грава можно будет смело обвинить в сговоре с мутантами, благо свидетелей его встреч достаточно. Многие еще помнят что случилось, когда владетели в последний раз имели дело с отродьями из-за реки, поэтому роптать сильно не станут, когда Капитан Лазго вызовет мальчишку на поединок чести и прикончит.

После его смерти все вопросы решит золото. За годы удалось скопить больше тысячи корон. Этой суммы вполне достаточно, чтобы откупиться от притязаний Маргрона, и заткнуть рот баронам помельче. Все признают его права на бесхозное, нищее владение. И когда это случится, возникнет новая династия баронов пограничья, родоначальником которой станет он — Корн Вардон.

— Корн, ты чего застыл? — Лазго беспардонно толкнул управляющего в плечо. — Ты подсыпал отраву?

— О боги! Сказал же — не здесь.

— Так как? — не унимался капитан.

— Все сделано. Осталось подождать утра, — ответил Корн. — Лучше идите к своим солдафонам. Ваши метания не ко времени. — Управляющий развернулся и направился к себе в кабинет. Лазго умудрился парой глупых вопросов испортить настроение и всколыхнуть тщательно спрятанное чувство тревоги.

— Болван, — пробормотал Корн, открывая ключом дверь. Он подошел к столу, выдвинул верхний ящик и достал изящную серебряную флягу, наполненную вином. Сделав изрядный глоток, наконец, смог успокоиться.

Дед лежал пластом и тяжело дышал. Ронда суетилась около него и не знала куда приложить заботу, то подушку поправит, то одеяло. По ее глазам было видно, она страдает вместе с господином. Наверное, любила старика и, скорее всего по молодости делила с ним постель. Ну да это их личное дело. Еще было слышно, как Корнис распекает в углу знахарку, лечившую барона настоями из трав, и обзывает шарлатанкой. Забавно. Мир другой, а отношение к гомеопатии, как и у нас. Официальная медицина, вроде не признает ее за науку, но Минздрав выдает лицензии на открытие гомеопатических аптек и предприятий. Парадокс.

Вообще, как такое могло случиться? Уезжал, все было в порядке. И тут на тебе… Слуги говорят, дед часто в последние дни поднимался на стены и подолгу стоял, вглядывался в даль, не обращая внимания на сырой и сильный ветер. Никто не мог заставить его спуститься. И вот результат.

Сильный кашель сотряс изнеможенное болезнью тело, заставил проснуться. Барон открыл глаза и поводил взглядом по комнате, пока не увидел меня. Он улыбнулся одними уголками губ и хрипло попросил:

— Подойди внук.

— Только недолго, — тут же влез Корнис.

— Это мне решать, лекарь, — немного резко сказал барон и снова закашлялся.

Корнис проглотил обиду и начал водить руками над грудью больного. Я отметил, краем сознания, что чувствую исходящее от его ладоней тепло. Состояние хозяина замка на глазах улучшалось. Кожа приняла здоровый оттенок, прошла отдышка, а в глазах зажегся такой знакомый огонь.

— Спасибо, — поблагодарил мага старший Ласкон. — Сейчас выйдете все. Мне нужно поговорить с Гравом.

— Только недолго, — повторил Корнис и вместе с Рондой и знахаркой вышел в коридор.

Когда дверь за ними закрылась мой «неродной родственник» спросил:

— Удачно съездил?

— Нормально, — ответил я, а сам в очередной раз подумал — рассказывать ему про мутантов или нет? Но барон все решил за меня.

— Что обещали тебе измененные?

Сначала разум отметил, что дед произнес «измененные», а не «мутанты». А когда дошел смысл вопроса, холодок пробежал по спине. Как он узнал? И тут же понял. Амулет. Я взял его пальцами правой руки и спрятал под одежду. Когда деревяшка вылезла? Ума не приложу. Но может так даже лучше.

Помня, что утомлять стрика речами не следует, вкратце поведал о переговорах с Бореолом. О сделанных выводах и мерах, которые собираюсь в связи с открывшимися обстоятельствами предпринять. Не обмолвился только об истинном своем происхождении, что вполне естественно.

— Так что дела наши незавидные, — закончил рассказывать и вопросительно уставился на старшего Ласкона.

— Печально мне, что оставляю тебя в столь трудный час, — хрипло начал барон, после некоторого раздумья.

— А вот помирать не надо. Тебе еще жить да жить.

— Это только богам ведомо, но не перебивай… Раз поделился властью, то обратно пути нет. Ты все верно сделал. Единственный совет дам… Проси с Рысей больше уступок, но не переступай черту, иначе решат, что ты помеха их планам и уничтожат. И еще… — дед закашлялся.

— Что? — не удержался я и нагнулся ниже, чтобы не упустить ни слова.

— Там в каминной трубе, ближе к правому углу, — барон взглядом показал где, и я поспешил к указанному месту. Пригнулся слегка и зашарил рукой по кирпичной кладке внутри трубы. Испачкаюсь, ну да ладно. Наконец нащупал выемку, из которой достал прямоугольный предмет. Вытерев с него сажу, с недоумением рассмотрел на ладони десятисантиметровый плоский кусок полированного камня, может даже мрамора. На каждой стороне вырезаны незнакомые руны, но это вполне нормально. В смысле, что руны незнакомы. Я еще не настолько освоился, чтобы разбираться в них.

— Что это? — с вопросом протянул находку деду.

— Ключ.

Я молчал, ожидая продолжение, и оно последовало:

— Это от потайной комнаты. Замаскированная дверь в той стене, — Ласкон-страший дрожащей рукой указал направление, — Там много чего. Документы на земли, редкие книги, немного ценностей, артефакты. В общем, увидишь. Они тебе пригодятся.

Барон снова закашлялся и никак не мог остановиться. Видя, что дело плохо я кликнул Корниса и Ронду. Они моментально ворвались внутрь, будто только и ждали вызова. Лекарь что-то дал выпить барону и начал опять водить над его телом руками, при этом умудрялся осуждающе на меня смотреть.

— Он уснул, — маг выпрямился, и в свете ламп стало видно, что его лоб покрыт бисеринками пота. — Вы бы тоже шли спать. Мы тут и без посторонней помощи справимся, — предложил мне Корнис.

— Только скажите… Он выживет?

— Да что ты такое говоришь, паршивец? — Ронда возмутилась не на шутку. — Выживет, куда он денется. Коли вздумает помирать, устрою такой скандал — сразу перехочет.

«Точно любовниками были», — подумал я.

— Сделаю все что смогу, — пообещал лекарь, но в его глазах читалась неуверенность.

Хреново. С удовольствием помог бы в лечении, но понятия не имею что делать. Сюда бы бригаду реаниматологов. Но кого нет, того нет. Ладно. Оставлю решать проблему местному специалисту, а сам прислушаюсь к совету и пойду, высплюсь.

Незаметно спрятав странный ключ в карман, в расстроенных чувствах отправился в свою комнату.