Часть II. Пока еще не поздно

Тихо в квартире, только слышно, как позвякивает пружина в тикающих часах. Время для прогулок позднее, седьмой час вечера, где же тогда Кристина? И почему беспорядок в комнате? Вещи разбросаны… А на столе в гостиной лежит записка:

«Мы уехали! Привет Римме! Кристина».

Илья мотнул головой, выпятив нижнюю губу. Он ничего не мог понять. Куда могла уехать Кристина с Алешкой? И при чем здесь Римма?

Он спустился на первый этаж, позвонил в дверь, за которой играла музыка. Римма открыла не сразу. Волосы перевязаны лентой, грудь стоит высоко, призывно, на ней короткие шорты.

– Потанцуем? – весело спросила она, игриво схватив Илью за руку.

Он одернул руку, стремительно переступил порог, схватил ее за плечи, прижал к стене и процедил:

– Где Кристина?

– Как это где? Села в машину и укатила!

– В какую машину?

– А на какой Штагов ездит? «Мерседес» у него, да? «Шестисотый»?

– Штагов?! – скривился Илья.

Валерия Семеновича ждали на заводе, а он так и не появился. Ждите, буду – и так весь день. А к вечеру – отбой. Завтра, сказал, будет… А сегодня он, оказывается, забрал у него жену!

Илья рванул домой, сунул руку в карман куртки, достал оттуда мобильник, набрал номер Штагова, но дозвониться не смог. Знает пес, чье мясо съел, поэтому и телефон отключил.

Не запертая на замок дверь открылась, и в прихожую, поигрывая задом, вплыла Римма. Илья и опомниться не успел, как она оказалась на кухне. Подошла к окну, рукой показала вниз.

– Села твоя красавица в машину, и тю-тю!

– Ты видела?

– А то!

– Может, Кристину силой затаскивали?

– Я тебя умоляю! – засмеялась Римма. – У кого хочешь спроси, все видели!.. Садится твоя, улыбается… У них что, отношения?

– Ты танцуешь? Вот и танцуй! – Илья кивком показал на дверь.

– Блин! Что я тебе сделала? Отовсюду ты меня гонишь!.. Ты меня без работы оставил, я же ничего! Хоть слово тебе сказала?.. Святой, ля! Жена ему рога наставляет, а он святошу из себя корчит!

– Заткнись!

– Что?! – взвилась вдруг Римма. – Чижов, ты за базаром следи! Ты мне уже не начальник! Я ведь и в морду могу вцепиться! Слушай, а давай выпьем!

Илья кивнул, достал из холодильника бутылку коньяка, из шкафа – рюмку, наполнил ее, выпил, даже не поморщился.

– Эй, а мне? – возмущенно спросила Римма.

Он даже не глянул на нее, молча взял с подоконника пачку сигарет, открыл форточку, щелкнул зажигалкой. Нельзя курить в доме, но сегодня можно. Сегодня жена бросила его.

Она сама взяла рюмку, налила и ему, и себе. И сигарету забрала. Выпила, крепко затянулась, чуть сощурив правый глаз.

– Думаешь, я злорадствую? – спросила она. – Нет… Не злорадные у тебя соседи. Нет среди нас доброжелателей. Ты спросил, я ответила. А так бы сказала… Штагов к ней и раньше заезжал, я видела, знаю.

– Когда раньше? – порывисто схватил ее за руку Илья.

– Тебе что, по датам перечислить?.. Пусти, больно!.. Всю зиму ездил… Ну, не так, чтобы уж часто, но раза три видела… А ты не знал? – ехидно спросила она. – Пойди к Ульяне, она видела, скажет…

Илья кивнул, отправился к соседке. Ульяна была дома, и она подтвердила. Да, был «Мерседес», уехала Кристина. С кем, Ульяна не знала, поскольку на комбинате не работала и владельца в глаза не видела. Но Штагов мог быть просто любовником Кристины, вот об этом, судя по ее скабрезной ухмылке, Ульяна и догадывалась.

Он вернулся в квартиру, зашел на кухню и поморщился, махая перед собой рукой. Накурила Римма, пока его не было, и в бутылке заметно убавилось.

– Ты что здесь делаешь? – хмуро спросил он.

– Ничего. Просто сижу… А если в петлю полезешь, я тебя вытащу.

– Чего?!

– А вдруг?

Илья сел за стол, взял наполненную рюмку, выпил, опустил голову.

Нет, в петлю он из-за Кристины не полезет. Не доставит он Штагову такого удовольствия. Слишком это будет для него просто – и соперник уйдет, и неугодный директор. А еще Алешка осиротеет, и Штагов его с легкой душой усыновит… Эх, Кристина, Кристина!.. Как она могла?

Рука снова потянулась к рюмке, и Римма слила в нее последние остатки коньяка. Илья удивленно посмотрел на нее. Только что бутылка была почти полной, и вдруг иссяк источник.

Он принес из шкафа вторую, налил себе и, повернувшись к Римме, произнес:

– Шла бы ты домой.

Римма исчезла, но тут же появилась снова. И не одна, какая-то худенькая девчонка с ней. Совсем еще молоденькая и невозможно тощая – за швабру спрячется, не заметишь. Впрочем, Илья ее и так не замечал. Вроде бы и симпатичная девочка, глаза как бриллианты чистой воды, волосы светлые, вьющиеся, но ему до нее не было никакого дела. Стресс у него, депрессия, не до баб. А выпить – в самый раз. Напиться и забыться…

Он и не помнил, как отключился. Открыл глаза, а за окнами уже светло. И сам он в своей постели лежит. Голова тяжелая и звонкая, как чугун, тело словно чужое. А кто там у него под боком? Неужели Кристина вернулась?

Он резко поднялся на кровати и обомлел – рядом с ним была та самая девочка, которую притащила с собой Римма.

– Эй, ты что здесь делаешь? – спросил он и скривился от боли, которая пронзила голову.

Девушка тихонько всхлипнула, встала, обнажив костлявую спину и тоненькие, как спички, ноги, торопливо взяла со стула свою одежду и с какой-то обреченностью вышла из спальни. Илья протер кулаками глаза, он не мог понять, мерещится ему эта длинноволосая худышка или нет. Не могла она существовать в действительности, это исключено. Как можно было затащить в супружескую постель непонятно кого? Он ведь даже не знает, как зовут эту девчонку… Нет, нет, это белая горячка от него уходит, оставляя после себя бредовые видения. Она же и дверью хлопнула…

Илья снова протер глаза, и в этот момент раздался стук в дверь. Кристина! Сбежала от Штагова и вернулась. С Алешкой! Наверное, на улице холодно, возможно, даже мороз, и она рвется домой, в тепло, к мужу. Он-то, конечно, потребует объяснений, но на улицу не выгонит.

Илья открыл дверь, но за порогом увидел двух парней в милицейской форме. Один – худой с усиками и воспаленными глазами, другой – полный, розовощекий.

– Гражданин Чижов? – густым басовитым голосом спросил усатый.

Илья растерянно кивнул.

– Вам придется проехаться с нами! – Розовощекий парень смотрел на него жестко, сурово и непримиримо, как на преступника.

Илья хотел спросить, в чем, собственно, дело, но в горле вдруг пересохло, и он не смог произнести ни слова. Впрочем, никто и не собирался выслушивать его: эти двое должны были доставить его в отделение, а там им займутся другие…

Неподвижное, лишенное какой-либо осмысленности лицо, пустой, бездушный взгляд, заостренный нос, впалые щеки, тонкие губы, слегка приоткрытый, как у окуня, рот. Капитан Сужилкин и внешностью своей напоминал рыбу, и, как могло показаться, состоянием души. Аморфный он какой-то, инфантильный. В кабинете было тепло, но Илье почему-то казалось, будто он находится в холодной воде. На шкафу, на подоконнике стояли горшки с вьющимися цветами, Илье они казались водорослями. И беспорядок на столе – как захламленное дно грязного водоема.

– Гражданка Частикова утверждает, что вы, гражданин Чижов, силой уложили ее в постель, – неторопливо, с ленцой проговорил следователь.

– Не было ничего такого, – мотнул головой Илья.

– Есть результаты судебно-медицинской экспертизы… – Сужилкин зевнул в кулак. – Вчера ночью у гражданки Частиковой был секс, судя по заключению экспертизы… – Капитан запнулся, глянув на бумажку, которую держал в руках, отбросил ее в сторону, взял другую, мотнул головой, полез в ящик стола. Похоже, он потерял нужное заключение.

Илья сурово нахмурил брови. Он хлебнул вчера сполна – и кровь на анализ сдавал, и отпечатки пальцев с него скатали, сфотографировали в профиль и анфас, как полноценного преступника. Мало того, эту ночь он провел в камере. И ничего, ни одной жалобы от него не поступило. Но если следователь потерял заключение, пусть пеняет на себя. Он, в конце концов, директор завода, уважаемый в поселке человек, и он не позволит относиться к себе с пренебрежением.

Но Сужилкин все-таки нашел бумагу.

– Так вот, гражданин Чижов… Так-так… Совпадение по группе крови… Да, гражданин Чижов, было дело, вступали вы в половой контакт с гражданкой Частиковой. Было дело, гражданин Чижов, было!

– А что, экспертиза ДНК уже была? – спросил Илья.

Сравнение по группе крови – одна вероятность, анализ ДНК – другая, более высокая, и он знал об этом.

– Экспертиза ДНК?.. – огорченно глянул на него Сужилкин. – Эка вы!.. Это дело долгое… Да и не нужно… Был же половой контакт? Был! И вы не можете этого отрицать!

– А если могу?

Капитан снова зарылся в бумаги, наконец выудил какой-то протокол.

– Вот показания гражданки Майковой… Так, Майкова Римма Евгеньевна… Да, вы приставали к гражданке Частиковой, увели ее в спальню, оттуда слышались громкие крики… И еще гражданка Майкова утверждает, что вы находились в состоянии сильного алкогольного опьянения… Может, вы просто ничего не помните? Мой вам совет, напишите чистосердечное признание. Был пьян, ничего не помню, не судите меня строго… – посоветовал Сужилкин.

Илья удивленно посмотрел на него. Или ему мерещится этот разговор, или у милицейского следователя действительно не все дома. Не судите меня строго!..

– Я ведь постановление на обыск вашего дома получил, – угрожающим тоном проговорил Сужилкин. – Я сейчас поговорю с вами, а потом к вам домой поеду. Постель вашу обследуем.

– Постель? – напрягся Илья.

– Ага, постель.

– Чистосердечное признание? – закрывая глаза, переспросил он.

Вдруг Сужилкин захочет провести через экспертизу Кристину, которая также спала в исследуемой постели, и поедет к ней? А у него с головой не очень, он может… Кристина узнает, чем занимался Илья в ее отсутствие, а ему это нужно? Если бы просто с кем-то переспал, а то – изнасилование!..

– Сознаваться будем?

– Да, я спал с Частиковой, – кивнул он. – Сам не понял, как в постели с ней оказался. Просыпаюсь утром, а она лежит, ну, без ничего. Я спросил, она встала и ушла…

– Ушла, – кивнул Сужилкин. – Прямиком к нам.

– Да не было изнасилования, она сама!

– А заявление? Зачем она заявление написала?

– Ну, не знаю… Может, она так зарабатывает. Написала заявление, а я теперь должен его выкупить.

– Это первое заявление Частиковой. И в постели с мужчиной она оказалась впервые.

– Да ну!

– А тут написано… – Сужилкин попытался найти нужное заключение, но не смог из-за хаоса на рабочем столе. Казалось бы, он должен был завести отдельную папочку под уголовное дело, но нет, не удосужился. Странный он какой-то. Но и не слабоумный, как хотелось бы думать. – Девственности вы Частикову лишили, Чижов, – махнув рукой на бумажки, сказал капитан.

– Может, какую-то другую Частикову, – усмехнулся Илья. – Может, и не я…

– Иронизировать в камере следственного изолятора будете, – скривил губы Сужилкин. – Там насильников любят…

– Может, я могу договориться с Частиковой?

Следователь улыбнулся. Он смотрел на Илью, как учитель на вечного двоечника, который вдруг по памяти вычертил и правильно заполнил таблицу Менделеева. Ну наконец-то наступило прозрение!

– Я думаю, так будет лучше всего. И ей дурная слава не нужна, и вам.

– И как мне с ней встретиться?

– Не надо с ней встречаться, – покачал головой следователь. – Я с ней уже говорил, она сказала мне, какая сумма ее устроит.

– Сумма?!

– Да, двести тысяч рублей.

– Э-э!.. – завис в раздумье Илья.

Деньги у него были – четыреста с лишним тысяч рублей. На черный день копил… Похоже, этот день уже наступил.

– Я понимаю, деньги немаленькие, но таково условие!

– И все? Я заплачу, и она заберет заявление?

– Да, конечно.

– И вы так спокойно об этом говорите?! Откуда я знаю, может, вы заодно!

– Заодно?! – нахмурился Сужилкин.

– Да, заодно! – распалился Илья.

– А если заодно, кто заставлял вас лезть на девчонку?.. Было такое?

Илья усилием воли осадил себя. Менты и коррупция – близнецы-братья, и это нужно принять как данность. Смириться, заплатить и впредь не попадаться на крючок правосудия.

– Значит, двести тысяч?

– Если вы согласны, я отпущу вас под подписку о невыезде. И даже к дому подвезу.

Сужилкин действительно выпустил его из-под стражи, на своей старенькой «копейке» отвез домой, где у Ильи находилась сберегательная книжка. И к отделению Сбербанка он его доставил. Илья снял двести тысяч, сел в машину, одну за другой передал ему четыре банковские упаковки. Сужилкин взял деньги, распихал по карманам, зевнул, весело подмигнул Илье и велел ему подойти завтра – за копией постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Не нужна ему была такая копия, но Сужилкин обязал.

Илья отправился домой. Нужно было помыться, привести себя в порядок, вызвать машину. Наверняка на комбинате уже знают, где он побывал, надо успокоить людей, убедив их в своей невиновности. Еще интересно было узнать, как отреагировал на происходящее Штагов. Может, он уже приказ об увольнении подписал. Илья бы не удивился…

По пути он позвонил в дверь Римме. Уж очень хотелось ему знать, как в его доме оказалась Лена Частикова. Да и с самой соседкой хотелось бы поговорить. И еще его интересовал вопрос, почему Римма дала против него показания? Вдруг она работает в паре с капитаном Сужилкиным?

Но Риммы дома не оказалось, и он поднялся к себе. Помылся, надел чистое белье, побрился, перекусил. Он уже готов был к выезду, когда появился милицейский наряд. И снова его посадили в машину.

Сужилкин ждал его. Неподвижное лицо, бесчувственный рыбий взгляд, рот приоткрыт. Он даже не шелохнулся, пока Илья не сел на стул перед его столом.

– Что-то не так? – спросил Илья.

Сужилкин смотрел на него с самого того момента, как он зашел в кабинет, но только сейчас, казалось, увидел. Как будто спал до этого с открытыми глазами, а сейчас взял и проснулся.

– У Частиковой завтра день рождения, – сказал он.

– И что? Надеюсь, она получит в подарок хоть какую-то часть от денег?

– Какую-то часть? – Сужилкин выразил свое возмущение легким движением брови. И возмущение там, и осуждение – как это Илья мог сомневаться в его честности? – И о каких деньгах идет речь? – жестко спросил он. – Не было ничего.

– Не было.

– А день рождения будет. Завтра Частиковой исполняется шестнадцать лет.

– Если вы хотите, чтобы я поздравил ее лично, не вопрос.

Хотел бы Илья посмотреть этой девочке в глаза.

– Вы меня не поняли, Чижов, – краешком губ усмехнулся Сужилкин. – Шестнадцать лет Частиковой исполняется только завтра, а развратные действия были вчера. Изнасилования не было, а развратные действия были. Совершение развратных действий без применения насилия в отношении лица, не достигшего шестнадцатилетнего возраста. И не важно, есть заявление потерпевшей или нет, уголовное дело возбуждается по факту.

– Сколько? – похолодел Илья.

– До трех лет лишения свободы.

– А это? – Он потер собранными в щепотку пальцами.

Похоже, следователь взялся за него основательно. Илья сам в этом виноват – сунул палец, а отгрызут руку. Если не откупиться.

– Я взяток не беру, – с жестким ехидством отрезал Сужилкин.

Он явно набивал цену.

– Сколько?

– Ну, раз вы такой настойчивый… – Сужилкин выбросил перед ним три пальца правой руки.

– Но у меня столько нет.

Илья показал только два пальца. И капитан кивнул, он готов был принять в дар и двести тысяч.

В тот же день Илья с ним и рассчитался. И еще показал сберкнижку с обнуленным в ней счетом. Мент высосал его почти досуха, и если он попытается загнать его в угол, пусть пеняет на себя.