Саудовская Аравия, Иран и Панама — весьма интересные страны как объекты изучения их древней культуры, но привлекательными для США их делали запасы нефти в двух из них и Канал в третьей. Такой же сугубо хищнический интерес США проявляли и к Колумбии. MAIN в качестве конструкторской и ведущей инженерной фирмы работала там над гигантским гидроэнергетическим проектом.

Как-то один колумбийский профессор, писавший книгу об истории панамо-американских отношений, рассказал мне, что Теодор Рузвельт очень высоко оценивал значение Колумбии. Указав на карту, президент Соединенных Штатов, командовавший во время испано-американской войны добровольческим кавалерийским полком «Суровые всадники», якобы назвал Колумбию «замковым камнем в латиноамериканской арке». Я никогда не проверял подлинность этой истории; тем не менее при взгляде на карту кажется, что Колумбия действительно скрепляет сверху весь континент. Она соединяет страны юга с Панамским перешейком и, соответственно, с Центральной и Северной Америками.

Отзывался так о Колумбии Рузвельт или нет, но он был одним из многих президентов, которые осознавали ее ключевое расположение. В течение почти двух веков Соединенные Штаты рассматривали Колумбию в качестве краеугольного камня или, точнее, парадного входа в Южное полушарие как с точки зрения политики, так и бизнеса.

Помимо прочего, эта страна отличается исключительной красотой природы: живописные пляжи на побережье Тихого и Атлантического океанов, окаймленные пальмами величественные горы, пампасы, соперничающие с Великими равнинами североамериканского Среднего Запада, обширные ливневые леса с разнообразной фауной. И люди здесь особенные: они унаследовали внешность, культуру и способность к творчеству от многочисленных предков — от местных тайронов до народностей Африки, Азии, Европы и Ближнего Востока.

Колумбия сыграла важнейшую роль в латиноамериканской истории и культуре. В колониальный период здесь находилась резиденция вице-короля всех испанских территорий к северу от Перу и к югу от Коста-Рики. Огромные флотилии галеонов, груженных золотом и бесценными сокровищами, даже из таких отдаленных южных стран, как Чили и Аргентина, направлялись из приморского города Картахена в порты Испании. В Колумбии происходили важнейшие события эпохи войн за независимость. Например, войска под предводительством Симона Боливара одержали победу над испанскими роялистами в важнейшей битве при Бойаке в 1819 году.

В наше время Колумбия известна, в частности, тем, что дала миру блестящих писателей, художников, философов. Страной управляли правительства, которые можно назвать относительно демократическими и ответственными в смысле финансовой дисциплины. Колумбия стала моделью для программ президента Кеннеди по государственному строительству во всей Латинской Америке.

В отличие от Гватемалы, правительство страны не было приведено к власти ЦРУ; в отличие от Никарагуа, правительство было законно избранным и представляло собой альтернативу и диктаторам правого крыла и коммунистам. И, наконец, в отличие от многих других стран, включая могущественные Бразилию и Аргентину, Колумбия не испытывала недоверия к Соединенным Штатам. Страна воспринималась как союзник Соединенных Штатов, несмотря на запятнавшие ее репутацию наркокартели.

Славная история Колумбии омрачена, однако, ненавистью и насилием. Резиденция вице-короля одновременно была еще и престолом святой инквизиции в испанских владениях. Великолепные порты, гасиенды и города были построены на костях индейских и африканских рабов. Сокровища, перевозившиеся на галеонах святыни и произведения искусства, переплавленные для удобства перевозки, были с кровью вырваны у исконных обитателей этих мест. Да и сами древнейшие цивилизации пали от меча конкистадоров или болезней. В более поздние времена сомнительные президентские выборы в 1945 году закончились глубоким размежеванием политических партий и привели к периоду, известному как «La Violencia», то есть «Насилие» (1948–1957), когда погибли более 200 тысяч человек.

Несмотря на конфликты, и Вашингтон и Уолл-стрит всегда воспринимали Колумбию как важнейший фактор в продвижении американских политических и коммерческих интересов по всему континенту. Это определялось, помимо важного географического положения Колумбии, несколькими факторами, в частности пониманием, что руководители стран этого полушарии издавна с особым вниманием и каким-то историческим почтением относились к Боготе. Немаловажным было и то, что страна поставляла многие товары, пользующиеся спросом в США: кофе, бананы, ткани, изумруды, цветы, масло и кокаин, а также представляла собой рынок сбыта для наших товаров и услуг.

Одними из наиболее важных услуг, которые мы предоставляли Колумбии в конце XX века, были инженерные и строительные. Колумбия походила на многие страны, где мне довелось работать. Доказать, что страна может значительно увеличить свой внешний долг, а затем выплатить его как за счет продажи природных ресурсов, так и за счет прибылей от реализации проектов, было относительно легко. Так, значительные инвестиции в энергетические системы, автомагистрали и телекоммуникации могли помочь Колумбии начать разработку обширных запасов нефти и газа, а также освоение амазонских территорий; эти проекты, в свою очередь, принесли бы доходы, необходимые для выплаты как самого долга, так и процентов по нему.

Это было в теории. Однако на самом деле наша задача, как и во всех других странах, заключалась в том, чтобы подчинить себе Боготу для расширения глобальной империи. Моя работа, как и раньше, состояла в том, чтобы доказывать обоснованность непомерно больших внешних займов. К несчастью, у Колумбии не было Торрихоса; соответственно, по моим представлениям, у меня не было другого выбора, как выдавать дутые экономические и электроэнергетические прогнозы.

Если не считать случавшихся порой обострений чувства вины за свою работу, Колумбия стала для меня личным убежищем. Еще в начале 1970 года мы с Энн провели здесь пару месяцев и даже внесли аванс за небольшую кофейную ферму, расположенную в горах вдоль Карибского побережья. Думаю, если что и могло залечить раны, нанесенные друг другу в предшествующие годы, так это время, проведенное тогда вместе. Но раны оказались глубже, чем я предполагал. По-настоящему же узнать страну я смог только после того, как наш брак окончательно распался.

В 1970-е годы MAIN получила несколько контрактов на разработку различных инфраструктурных проектов, включая гидроэлектростанции и распределительные системы для передачи электричества из джунглей в населенные пункты высокогорья. Мне выделили офис в городе Барранкилья на побережье, и именно там в 1977 году я встретил красивую колумбийскую женщину, которой суждено было изменить мою жизнь.

У Паулы были длинные светлые волосы и замечательные зеленые глаза — не самая обычная внешность для колумбийки. Ее родители эмигрировали из Северной Италии. В соответствии с семейными традициями, она стала дизайнером одежды. Правда, она продвинулась в этой профессии, построив небольшую фабрику, на которой шили одежду по ее моделям. Эта одежда потом продавалась в дорогих бутиках в Колумбии, Панаме и Венесуэле. Паула была доброй и внимательной женщиной. Она помогла мне отчасти прийти в себя после крушения моего брака. Благодаря ей я начал потихоньку менять свои устоявшиеся стереотипы поведения в отношении противоположного пола. Кроме того, она во многом помогла мне осознать, к каким последствиям ведут принимаемые в ходе моей работы решения.

Как я уже говорил, жизнь состоит из последовательности случайных совпадений, которые мы не можем контролировать. Если говорить обо мне, они заключались в том, что я вырос в учительской семье, воспитывался в школе для мальчиков в сельском Нью-Гемпшире, встретил Энн и ее дядю Фрэнка; в том, что тогда шла Вьетнамская война, и в том, что я познакомился с Эйнаром Гривом. Однако перед лицом этих случайностей нам приходится делать выбор. И вот то, как мы поступаем, какие действия предпринимаем в этой ситуации, и определяет нас как личность. Например, то, что я стал первым учеником, женился на Энн, работал в Корпусе мира, согласился стать ЭУ, — все эти решения и привели меня на то место в жизни, которое я занимал сейчас.

Паула была еще одним случайным совпадением, и ее влияние привело к тому, что я предпринял шаги, изменившие течение моей жизни. До встречи с ней я вполне мирился с системой и плыл по течению. Я часто задавал себе вопрос о том, что же я делаю, иногда ощущал чувство вины, но все-таки всегда находил возможность оправдать свое пребывание в системе. Возможно, Паула оказалась в нужном месте в нужное время. Возможно, я бы сделал решительный шаг и без нее; возможно, моя работа в Саудовской Аравии, Иране и Панаме подтолкнула бы меня к каким-то действиям. Но я уверен, что так же, как Клодин сыграла важнейшую роль в моем решении вступить в ряды наемных убийц, так и другая женщина, Паула, стала именно тем катализатором, который был мне тогда нужен. Она убедила меня заглянуть в себя, и я понял, что никогда уже не смогу стать счастливым, если продолжу исполнять все ту же роль.