07. Глубже
С такими вот предложениями «на чай» связано много воспоминаний. Помню, когда нам было лет по пятнадцать, мы начали курить. В то время, конечно, ещё боялись дымить дома, поэтому бегали за чайный киоск, расположенный в конце улицы. Бывало, заходили друг к дружке и приглашали попить чайку, что означало «пойдём покурим». Такой пароль мы использовали, чтобы никто случайно не подслушал и не заподозрил нас в пристрастии к вредной привычке… После приглашения отправлялись к киоску, типа за чаем, и там курили. А наши родные оставались в неведении: мама и сестра думали, что я пью чай у Даринки, а её родители не сомневались, что она у меня дома чайком балуется. Да, папа мой в то время уже был не с нами, пропал без вести… но мама была, живая-здоровая мама.
Позже, когда мы «докатились» и до более взрослых привычек, «сходить на чай» стало означать помимо предложения покурить ещё и «у меня дома никого нет, пойдём ко мне заниматься любовью». Однажды, правда, нас раскрыли. Моя мама случайно зашла в комнату и увидела, как Дар со мной в постели… Я тогда от стыда и неловкости готов был сквозь землю провалиться!
Теперь, само собой, паролей мы не используем. Всё-таки стали гораздо старше, больше чем на десяток лет, да и родные знают о наших отношениях и, более того, не препятствуют им, а способствуют развитию. Родителей Дарины можно понять: дочери уже больше четверти века – пора бы выйти замуж и нарожать детишек. Пару лет назад её брат обзавёлся семьёй, теперь вот очередь сестры, «разведёнки», совершить повторную попытку. Тем более со мной в качестве мужа. Вернуться на круги своя, так сказать.
Из моих же родственников осталась только сестра. На всём белом свете больше никого. Никаких дядей, тётей, дедушек и бабушек, так что по поводу женитьбы никто мне на мозги не капал. Что до Алёны, то она никогда не вмешивалась в мою личную жизнь, за что ей большое спасибо…
Дар оставила открытыми калитку и дверь в дом, поэтому я беспрепятственно вошёл в прихожую. Калитку и дверь я, конечно, за собой закрыл. Всё-таки уже ночь, мало ли что.
– Быстро ты. – Она возникла в арочном проёме. – Я даже не успела переодеться.
На ней был изумрудного цвета в чёрную крапинку короткий халатик, почти не скрывающий стройные ножки. Халатик, судя по небрежно завязанному пояску, был наброшен наспех; под ним или только бюстгальтер, или вообще ничего…
– Ты чего застыл?
Я встрепенулся и поймал себя на том, что действительно замер неподвижно и самым наглым образом пялюсь на неё.
– Давай разувайся! – потребовала она.
Ага. Сама в таком виде, а ещё удивляется, почему это я вдруг перестал развязывать шнурки. Ну, ничего! Вот как-нибудь придёшь ко мне, а я встречу тебя в костюме Адама. Тоже небось забудешь обо всём на свете.
Ни секунды не сомневался я в том, что для этой красотки всё ещё самый привлекательный мужчина.
Разувшись, по привычке проследовал в ванную, вымыл руки и уже потом взял курс на кухню. Стол был пуст: ни чашек, ни печенек, что неудивительно – Дар ведь даже переодеться не успела, куда уж тут до разлития чая.
Она, как и положено настоящей женщине, всегда переодевалась никак не меньше четверти часа. А это значило, что я успею покурить и полистать лежащий на стуле журнальчик.
Только достал сигарету, как вдруг…
– Вит! Подойди сюда! – донёсся её голос со второго этажа дома.
Покинув кухню, я поднялся наверх, вошёл в спальню и выжидающе посмотрел на Дар.
– Поправь штору. – Она указала на фрагмент ткани, завернувшейся от дуновения воздуха. – Ты повыше, а мне надо подставлять стул. И сними уже куртку.
Избавившись от куртки, я встал на носки и дотянулся-таки до шторы. Через пару секунд просьба была исполнена.
– Теперь, – обернулся я, – чай?!
Мой голос обогатился яркой интонацией по причине того, что увидели мои глаза. А предстала им девушка в чертовски сексапильном чёрном нижнем белье… Добавить к этому лежащие на плечах локоны, восхитительные формы тела и четвёртый размер груди… Хорошо ещё, что из моей глотки не вырвалось что-нибудь весьма экспрессивное, но совершенно нецензурное.
Дар отбросила халатик, до этого находившийся в её руке, и подбежала ко мне. Я понял, чего она хочет, и с восторгом не отказался удовлетворить желаемое. Чаёк, в конце концов, можно попить и потом.
Жаркие поцелуи, лихорадочное раздевание друг дружки, ласки и секс, секс, секс… Лёжа на кровати, сидя на кровати, стоя возле кровати, на полу, на кухонном столе, в прихожей, в ванной… Сколько раз мы занимались этим? Да почти каждый день!
Минимум по часу. И что удивительно, до сих пор не надоело, а всё потому, что не действуем по устоявшемуся алгоритму, а постоянно импровизируем…
– Как дела на работе? – спросила Дар, когда уже разрезала торт. После того, как.
– А-а-а! – Я отмахнулся. – Стабильней некуда.
– Зарплату не повысили?
– Скорее я буду играть в НХЛ, чем они повысят. – Я отхлебнул чайку, и внутри меня моментально разлились тепло и умиротворённость. Чай хороший, больше добавить нечего. – У тебя что нового?
– Да так же. – Она картинно нахмурила свои тонкие бровки, от чего её лицо сделалось уж очень смешным. Дар так и не научилась придавать лицу мрачное выражение. Впрочем, с таким милым личиком, будто заимствованным с обложки глянцевого журнала, это сделать нереально. Не то чтобы на нём лежали слои «штукатурки», косметикой она пользовалась, но по минимуму. Да и зачем намазываться, если природа одарила тебя тонкими, исключительно пропорциональными чертами лица? В подобном случае лишняя косметика скорей навредит.
– Как Алёна?
Спросив, Дар облокотилась на стол и внимательно посмотрела мне в глаза. А её взгляд ничуть не изменился. Такой же светлый, добрый, по-детски наивный… Интересно, как изменился мой взгляд. Сам я боюсь посмотреть в зеркало, ибо знаю, скольких человек отправил на тот свет. Но если уж случайные лица в маршрутках, магазинах и просто на улице не играют со мной в «гляделки» дольше пары секунд, поспешно отворачиваются… Не зря ведь говорится, что глаза – зеркало души, а моя душа заляпана кровью, человеческими останками и сплошь заставлена могильными памятниками. Ясен пень, что никто не захочет смотреть на тени кладбища, поневоле заметные через глаза. Кладбища, от которого я пытаюсь сбежать, вернувшись в родной город, к… родной девушке?
– Без улучшений, – лаконично ответил я. – Нужна пересадка. А на какие шиши её делать, понятия не имею.
– Кстати! – Дар щёлкнула пальцами. – У моего… э-э-э… бывшего есть один знакомый в Москве. Так вот, – она задумчиво почесала свой маленький, чуть вздёрнутый носик, – он может тебя устроить телохранителем к очень крутому клиенту.
– Общаешься с бывшим мужем? – даже удивился я. Прекрасно же знаю, что это был за брак. Точней, «брак» – в кавычках. Ничего удивительного, когда столичный деятель соизволяет «пригреть» понаехавшую из провинции.
– Нет, не общаюсь, просто… – Дар начала теребить скатерть. – Просто я знаю этого знакомого. А ты с чего вдруг завёлся?
Ну, вот ещё! Упрекни меня в ревности.
– Всё в порядке. Ты ведь не любишь рассказывать о своей жизни в столице, – соврал я.
Дар пристально посмотрела на меня, и что-то в её лице изменилось. Наверное, догадалась, что вру.
– Так для тебя же и стараюсь, – сказала она.
– Я понял. Извини.
Она запила чаем судорожно проглоченный кусочек торта и, будто ничего не произошло, продолжила:
– Вит, ты не спасёшь Алёну, если будешь жить и работать здесь. У нас, сам знаешь, город небольшой, и зарплаты соответствующие. А устроиться телохранителем к крутому в Москву – это реальная возможность собрать деньги на пересадку.
На самом деле имелась и другая возможность хорошо заработать, причём такие деньги, что хватило бы на сотню подобных операций. К слову, я весь вечер думал – рассказать ей о внезапной встрече с эмиссарами некоей организации или не рассказать. Если говорить о сделанном мне предложении, то сейчас.
Но, хорошенько поразмыслив, я решил не вводить Дар в курс дела. Да и что я скажу? Что не пойми кто не пойми за что предлагает мне баснословную сумму, целый чемодан баксов?! Дар – не Алёна. Её скупая информация не устроит. И в этот раз я не отделаюсь общими фразами, мол, тут замешана сверхсекретная правительственная организация, посему нельзя раскрывать детали.
– Что с тобой? – в голосе девушки просквозило испуганное удивление.
– А? – До меня наконец дошёл смысл вопроса. – Я думал…
– Так что? – нетерпеливо переспросила она.
– Я просто не знаю, как поступить, эх-хе-хе… – Я тяжко вздохнул. – Ты же знаешь, что Алёна будет против…
– Хватит уже!! – вдруг взорвалась Дар. – Твоя Алёна не понимает, что без пересадки ей не выжить!
– Как только начинаю говорить с ней о переезде, она становится такой… – Я запнулся, пытаясь подобрать нужное слово, но так и не нашёл подходящее и обречённо признался: – Я не могу сделать это без её согласия.
– Ты всегда носился с ней, исполнял все прихоти! – Дар завела старую «песню». – Даже сейчас, когда её жизнь висит на волоске, ты не можешь сказать ей «нет»! Или не понимаешь, что если она умрёт, то ты же и будешь себя за это винить?!
Я молчал. Ответить мне нечего. Оставалось только злиться на самого себя и на Дарину. Вот с чего она начала сыпать соль на рану? Неужто я её не удовлетворил?
– Если хочешь, я поеду в Москву вместе с тобой, – уже спокойным голосом предложила она. – У меня есть знакомые в столице, они помогут с жильём. Мы быстро наладим быт и нормально заживём.
И что мне делать? Отказ от её предложения только раздует конфликт между нами, но согласиться я тоже не могу. По поводу Алёны Дар права, но я не уеду «на заработки» без согласия родной сестры. В противном случае начну сильно переживать, а нер-вы у меня и так ни к чёрту. Странно, что потенциальные наниматели не учитывают этот фактор в оценке моей профпригодности. Или учитывают, но полагают, что я стальной и со всем справлюсь.
А может, по какой-то неведомой мне причине им нужен я, только я, такой как есть, и все… м-м-м… сопутствующие факторы просто-напросто несущественны. Либо даже играют свою роль в определении моей… э-э-э… профпригодности?..
– Давай я приму решение в течение двух дней, – вслух сказал я.
– Нечего тут решать. Действовать надо, – сухо отозвалась она и залпом осушила чашку. – Хотя постой… – Дар прищурилась. – Завтра ты поедешь к своей сестричке и будешь просить у неё разрешения… И всё опять закончится тем же, что и всегда. Тебе уже давно не шестнадцать лет! А ты до сих пор не можешь самостоятельно принимать решения.
– При чём тут это?! – раздражённо спросил я.
Начинаю злиться, блин. Дар прекрасно знала, что эта тема для меня крайне болезненна и неприятна, но продолжала давить.
– При том! – Она ударила по столу своим маленьким, аккуратным кулачком. – Ты тряпка, подкаблучник! Если бы я хотела, то крутила бы тобой, как мне вздумается.
– А силёнок-то хватит крутить?! – с вызовом вопросил я. – Или ты уверена, что четвёртый размер сделает всё сам? Чего ж тогда не осталась в Москве?
– Не твоё де-е-ело!! – чуть ли не взвизгнула она.
– Ага, ага! Ха-аха! – Меня понесло, и я издевательски хохотнул. – Надоело подкладываться под богатеньких папиков?
– Как ты смееш-ш-шь… – зловеще прошипела Даша.
– Как обычно, – осадив себя, ответил я почти спокойно и встал из-за стола. Этот разговор мне надоел, да и вообще уже поздно, пора спать.
– Пошёл вон, урод! – прилетело мне в спину.
– И тебе всего хорошего… шлюха!
Не успел я сделать и двух шагов, как мне в затылок прилетело уже материальное – тапочек Дар.
И как метко попала! Точно промеж лопаток…
Ссоримся мы очень редко, и то по пустякам. Потому и миримся буквально через пять минут. Но эта ссора уж точно не пустячная. Лично я вообще чувствовал боль в рёбрах, будто после очень сильного удара. А всё потому, что меня назвали тряпкой.
Вот уж от кого, от кого, а от Дарины такой подлянки не ожидал. Я и без того переживаю за сестру дальше некуда, а моя любимая женщина как будто специально подливает масла в огонь.
Хотя я тоже хорош – не сдержался и обозвал её шлюхой. Понятия не имею, чем она зарабатывала деньги в Москве после того, как развелась через год быстротечного замужества, но, по слухам, далеко не интеллектуальными родами деятельности. Пускай. Это всё в прошлом. Главное – настоящее. А теперь я не знаю, как буду смотреть ей в глаза. Дурак ты, Коршун. Совсем перестал дружить с головой.
Алёна и Дарина всегда недолюбливали друг друга. Сестра считала мою подругу ветреной девкой и вообще ревновала меня к ней. Дар, в свою очередь, относилась к Алёне как к лишнему балласту. Сколько себя помню, всё время носился с сестрой, причём частенько в ущерб моим отношениям с подругой. Так жил, живу и, наверное, буду жить, разрываясь между двумя девушками. Я словно в тисках, и, чувствую, скоро пластины тисков начнут неумолимо сближаться. Мне придётся выбирать, и выбор этот, несомненно, будет тяжёлым. Очень тяжёлым, мягко говоря.
Но делать его лучше потом, на свежую голову. Сейчас спать, спать…
Сон в тылу врага всегда особенный. Чуткий, тихий, неглубокий. Такому сну учишься со временем. Я поначалу тоже дрых, как кабан, но после пары случаев – когда нас нашёл вражеский патруль и когда на наш лагерь выбрела стая волков – я сплю именно так. Чутко, тихо и неглубоко. Возможно, я вообще перестал спать в привычном понимании этого слова.
Скрип двери почему-то ассоциировался с верещанием макаки. Однажды, когда мы проводили секретную операцию в Юго-Восточной Азии, такая обезьяна до того меня «нашугала», что я, не успев толком проснуться, выпустил очередь на звук, в ближайшее дерево. Была ночь, и потому грохот выстрелов слышали, наверное, во всех соседних деревнях. Ох и огрёб я тогда от Топаза…
* * *
Как только до моих ушей донёсся противный скрип несмазанной двери, я резко открыл глаза и натянулся, словно пружина. Выработанные за время службы рефлексы никуда не делись, они стали безусловными. К моему счастью.
Скарлетт подняла голову и посмотрела на меня, как на придурка. Наверное, со стороны я таким и выглядел. Повернувшись на бок и смежив веки, попытался продолжить спать, но сразу этого сделать не удалось…
Кошка бесшумно встала и с интересом посмотрела в темноту коридора.
Мрак сгустился и приобрёл черты женской фигуры. Когда она вошла в комнату, кошка спокойно улеглась, как будто решила, что эта женщина не причинит ей вреда.
Фигура приблизилась к лежащему на кровати, наклонилась и поцеловала в лоб. Сразу после этого она уплыла обратно, растворилась в темноте коридора, плавно взмахнув кошке на прощание рукой…
Утром я даже и не пытался разобраться, что это было – сон или видение наяву.
* * *
«БУТЫЛКА КОНЬЯКА, СЧИТАЙ, МОЯ!»
«НЕ ТОРОПИСЬ… О ТОМ, КАКАЯ ИМЕННО ЖЕНЩИНА ПРЕДНАЗНАЧЕНА МУЖЧИНЕ, ПОРОЙ ДАЖЕ САМИ ЗВЁЗДЫ НЕ ПОМНЯТ».
«СДАЁТСЯ МНЕ, ЧТО ОНИ ВСПОМНИЛИ ПРИВЫЧКУ ВМЕШИВАТЬСЯ В СУДЬБЫ ЛЮДЕЙ…»
«НАШИ КОНКУРЕНТЫ СКАЗАЛИ БЫ НАОБОРОТ, ХОРОШО БЫ, ЧТОБ ОНИ ЗАБЫЛИ ДУРНУЮ ПРИВЫЧКУ ВМЕШИВАТЬСЯ В СУДЬБЫ ЛЮДЕЙ».
«ПОБЕДА ПОКАЖЕТ, КТО БЫЛ БЛИЖЕ К ИСТИНЕ».
«ЭТО КОНЕЧНО – ПОБЕДА ПОКАЖЕТ ВСЁ И ВСЕМ… КТО БЫ НИ ПОБЕДИЛ».
* * *
…Трекрыл бесшумно присел на каменистый выступ и, коротко взмахнув крыльями, подобрался. Почесав изогнутым, крючкообразным клювом среднее крыло, резко повернул влево маленькую, покрытую бурой шерстью голову. Его привлёк странный звук. Мгновением позже звук повторился, и трекрыл увидел его источник.
Эти прямоходящие двуногие попадаются на каждом шагу. Где бы трекрыл ни бывал – а ему приходилось по разным причинам совершать длинные перелёты, – всюду они. В холмах, на равнине, в светящихся камнях, возле опасных мест… Везде.
А теперь вот и здесь, в хорошо замаскированном ущелье.
Сначала трекрыл хотел улететь прочь отсюда, но потом понял, что именно этот двуногий опасности не представляет.
Прямоходящий двигался странно. Нижние конечности у него постоянно заплетались, сгибаясь не там, где обычно, словно шевелились сами по себе. Из-за этого двуногий не удерживался на них, то и дело падал. Падая же, каждый раз издавал один и тот же протяжный звук. Бла-а-а!
Если бы трекрылу было ведомо смысловое значение слова «дурак» и летучий мог бы покрутить пальцем у виска – непременно покрутил бы. Потому что только полный дурак способен издавать в этом ущелье клич жёлтых муравьёв. Вышел бы, что ли, на песчаный берег. Там этих тварей настолько много, что можно в буквальном смысле облатоваться.
Необычный прямоходящий, свалившись с ног в очередной раз, вдруг выкрикнул что-то новенькое, не гортанное, а шипяще-хрипящее: «Пис-сцнах-х!», – и пополз дальше уже на всех своих конечностях. Прямо на глазах перестал быть прямоходящим. Поэтому маленькие глазки трекрыла чуть ли не лопнули – настолько широко они раскрылись. Морда летучего вытянулась, и если бы он имел лицо, как у этого двуногого, то можно было бы решить, что на нём появилось удивлённое выражение.
За те несколько смен холода и тепла, что живёт на этом свете, трекрыл повидал многое. Но чтобы прямоходящий двуногий зазывал муравьёв и при этом изобразил движения клыкастых четвероногих, умеющих выть… Такое трекрыл видел впервые в жизни, а по меркам своего биовида этот бывший аист просуществовал уже три четверти отпущенного ему Тротом времени.
* * *
…Искатель приключений по прозвищу Кислый не представлял свой жизненный путь без адреналина и непрерывного движения. Именно по этой причине он выбрал свободу вместо скучного, однообразного существования в качестве сына обеспеченных родителей, обречённого на ярмо семейного бизнеса. Пятнадцатилетним он сбежал из дома и с той поры вёл активную, разнообразную жизнь. Неудивительно, что в итоге оказался в Троте. Здесь теперь и находил приключения, в основном на свою пятую точку, но назвать его неудачником вряд ли кто отважился бы. Среди местных сталкеров этот парень слыл вполне ушлым бродягой.
Кислый прошмыгнул между кустов и остановился точно перед входом в пещеру. Изнутри веяло сыростью, холодом и смертью. Но бывалого сталкера эманация не то что не испугала, а даже не смутила. Подумаешь! Мало, что ли, он видал пещер и подземных сооружений?
Однако уже на верхнем уровне Кислый начал понимать, что в этот раз будут сюрпризы.
Потому что попались изрубленные тельца пискунов. И чем дальше искатель приключений продвигался, тем чаще видел изуродованных насекомых-мутантов. Судя по всем признакам, неведомый рубака проследовал здесь совсем недавно. Кто бы это мог быть? Коллега, охотник за хабаром? Но может, и наёмник, исполняющий заказ…
Любой нормальный сталкер на месте Кислого развернулся бы и отвалил прочь от греха подальше. Но искатель приключений тем и отличается от неискателя, что порой поступает совершенно алогично и даже, можно сказать, безалаберно по отношению к собственной жизни.
Впереди послышались звуки, напоминающие возню. Кислый напрягся, пораскинул мозгами и всё-таки продолжил движение.
Он бесшумно крался на звук. Коридор заканчивался проёмом, ограниченным ржавыми арматуринами: две, подлиннее, тянулись параллельно полу, ещё две, короткие, торчали перпендикулярно, поддерживая длинные. Такие вот перила. Опустив на них левую руку, Кислый посмотрел вниз, в просторный грот, вполне тянущий на статус зала.
Зал тускло освещался четырьмя пятнами светлого мха, растущего на стенах. Источники света, конечно, не ахти, но всё-таки позволили искателю приключений увидеть внизу человека. Судя по драному, убогому снаряжению, там был новичок. Уже не первоход, но далеко не старожил. В этих краях Трота таких начинающих собирателей зонников называют «крестьянами».
Незнакомый бродяга присел на корточки возле очередного поверженного пискуна. Решил сделать привал, видать, прерваться на перекур…
Кислый прищурился. Он не мог поверить своим глазам. Чтобы обычный «крестьянин» лазил в одиночку по пещерному лабиринту и тем более зверски мочил пискунов… Рассказать кому, не поверят! Да, но только вот глаза уверенно подтверждают, что внизу самый обычный новичок. И бросовая одежонка, и зачуханный дробовик, и клинок тот ещё… Чуть ли не кухонный режик, типа тесака для мяса, в ручонках у этого «крестьянина»!
Вдруг из трещины в стене показалась крысиная морда. Пошевелив острым носом, крысоид выполз в зал и направился к «крестьянину». Кислый увидел зверюгу слишком поздно, монстр уже собрался прыгать. Мутант припёрся крупный, размером с взрослую собаку типа овчарки. Даже если опытный сталкер попытается предупредить «крестьянина» об угрозе с тыла, это не поможет. Поздно, чёрт возьми!
А бродяга, возившийся с пискуном, вдруг рывком забросил правую руку за спину. Лезвие тесака легко, как в масло, вошло в мощную крысиную шею и так же легко вышло с другой стороны. Голова отделилась от тела и покатилась по полу, оставляя за собой кровавый след.
Хозяин режика как ни в чём не бывало продолжил свой привал. «Вот это чуйка!» – поразился Кислый. Крысиная тварь двигалась бесшумно, а новичок… нет, услышать и распознать точно не мог. Именно почуял. «Ничего себе «крестьянин»!» – продолжал поражаться искатель приключений. Но, впрочем, простой ли «крестьянин» перед ним? Кислый повидал, само собой, немало новичков. И теперь готов был поспорить на что угодно, что вот здесь и сейчас в подземном зале – не простой бродяга. Ряженый ветеран, который лишь «косит» под зелёного и неопытного.
Сталкер осторожненько переступил с ноги на ногу. Но, видимо, недостаточно осторожно, потому что выдал себя…
Каким-то чудом он увернулся от летящего в голову тесака. Тот со звонким лязгом ударился о потолок пещеры. Упав на перила, клинок сделал кувырок вперёд, приземлился на пол и затих. Всё это Кислый определил по звукам – увернувшись от летящей в голову смерти, он спешно ретировался обратно, к двери, ведущей из склепа.
Там, выхватив пистолет, Кислый замер на полусогнутых. Он не боялся. За ним вообще такого конфуза не замечалось. А оружие – это так, на всякий случай.
А случаи всякие бывают. Поэтому всё время, что считал про себя до трёхсот, искатель приключений держал ушки на макушке. Он ждал от фейкового «крестьянина» действий, но тот вопреки всякой логике ничего не предпринимал. Мало того что за тесаком не соизволил подняться, ещё и ни единого звука не издал!
Досчитав до трёх сотен, Кислый решительно, но пла-авненько, потихоньку двинулся вперёд. Умением перетерпеть оппонента он никогда не обладал. Зато любопытства у него было хоть отбавляй. «Твоё стремление узнать всё и вся до добра не доведёт», – вспомнил он слова отца. Эта фраза всплывала из глубин памяти каждый раз, когда он шёл на риск, связанный с потерей собственной жизни…
Ого! Ни в зале, ни на ведущей к нему лестнице лжекрестьянина не было. Он будто испарился. «Уж не привиделось ли мне?» – спросил себя искатель приключений. Но доказательство отрицательного ответа лежало в трёх шагах.
Подобрав тесак, Кислый подержал его в ладони, примериваясь и оценивая вес. Тяжёлый. Ещё разок осмотрев зал и лестницу, пожал плечами. Видимо, тот непонятный бродяга просочился в глубь пещеры. Или испарился, что тоже возможно. В пещерах, в частности, всякое бывает. А в Зоне вообще всякое бывает по определению.
Осмотрев тесак и повертев его в руках, Кислый решил забрать трофей с собой. Если хозяин режика не вернулся, значит, тот ему не нужен. Сталкеру он, по большому счёту, тоже без надобности, но пусть будет, пока есть место в загашнике.
Сунув добычу в недра сумы, искатель приключений обратил внимание на свою ладонь, державшую рукоять. Та была покрыта тонким чёрным маслянистым налётом. Выхватив тесак, Кислый тщательно вытер его рукоятку о штанину и вернул трофей в сумку.
Спустившись в зал, сталкер определил два туннеля, по которым мог утечь фальшивый «крестьянин» и из которых могла появиться какая-нибудь опасность. Впрочем, это было не столь важным. Совсем скоро он пойдёт по одному из двух туннелей. И там встретит либо знакомого метателя холодного оружия, либо какую-нибудь смертоносную пакость. Хотя почему это «либо»? Между лжекрестьянином и другой опасностью можно и нужно поставить знак равенства. Но Кислого данный вывод ничуть не смутил. Настоящему искателю приключений не положено запариваться по таким поводам.
Проходя мимо трупов пискуна и крысы, сталкер обратил внимание на первый из них. Мёртвый пискун был покрыт тем же самым налётом, что и рукоять тесака. Теперь стало понятно почему. Налёт – часть покрова пискуна. «Только вот какого хрена чернотой была покрыта рукоятка, а не лезвие?» – озадачился Кислый… Его собственная чуйка отчаянно засигнализировала о том, что за спиной кто-то есть. Резко оборачиваясь, искатель успел перехватить в руке пистолет, намереваясь ударить рукояткой. Кто там появился, он выяснить не успел – в левую глазницу врезалось что-то тяжёлое, и от сокрушительного удара Кислый тотчас провалился в пустоту…
Придя в себя, он удивился, что живой. И обнаружил, что смотрит на потолок пещеры. То есть где упал, там и валялся. С кряхтением приподнявшись на локтях, сталкер осмотрелся. Пусто, ни единой живой твари… И у него самого чего-то не хватает, судя по ощущениям. Кислый опустил взгляд.
Рюкзака нигде не было. Сумы тоже. Снова опустившись спиной на пол, он пошарил по карманам и подсумкам, затем поневоле смачно выругался. Все загашники были пусты. Оружие тоже исчезло – абсолютно всё.
Вот это попал, так попал! Доискался приключений. Посреди Трота фактически голым и безоружным оказаться.
А ведь хотел предупредить «крестьянина» о появлении крысоида. Да уж, в абнормальности творить добро – себе дороже.
* * *
…Каскад извлёк из нагрудного кармана питательный батончик, разорвал обёртку и откусил одну плитку. Вкуса он не ощутил. Как и всегда. Не потому что у него атрофировались вкусовые рецепторы, а потому что батончик просто был безвкусным. Чаще всего Каскад справлялся с этой проблемой методом воображения любимого вкуса. Например, вкуса молочного шоколада.
Убедив мозг в том, что во рту медленно тает вожделенная сладость, Каскад улыбнулся краешками губ и приник к биноклю.
Как и ожидалось, цели никуда не делись: шестеро сталкеров продолжали сидеть вокруг костра. Они ели, выпивали, разговаривали… Одним словом, вели себя типично. Со стороны эта шестёрка ничем не выделялась, классические охотники за хабаром. Таких в Троте большинство. Молодцы эти парни! Маскируются здорово. Обычно равнодушный к целям Каскад даже похвалил их. Пускай и мысленно, но похвалил ведь! Сталкеры могут собой гордиться: не оставили Каскада равнодушным.
«…а он и говорит: ну, это понятно. А трос ты на хрена отвязал?» – прочёл Каскад по губам речь «пойманного» в бинокль сталкера.
Сменивший направление ветер донёс до его ушей громкий весёлый хохот.
Каскад неторопливо дожевал батончик и устроился поудобнее. Сейчас от него требуется лишь одно – терпение. Затёкшую ногу приятно закололо, Каскад довольно хмыкнул и стал ждать, когда сталкеры улягутся.
Противный писк над ухом вынудил его выйти из режима ожидания. Стрелок резко согнул левую руку в локте, и писк тотчас прекратился. Раздавив большим и указательным пальцами пойманную мошку, он снова приник к биноклю.
Пятеро сталкеров продолжали оживлённо общаться, а шестой направился в кусты. Понятно зачем. Каскад решил проследить за ним, чтобы позже, когда сам пойдёт в лагерь, не вляпаться в экскременты.
Когда сталкер подошёл к кустам, выдаваемая электронным биноклем «картинка» вдруг пошла рябью.
– Это ещё что за фигня… – проворчал Каскад себе под нос.
Перевод прибора в тепловой спектр не решил внезапно возникшую проблему. Раздосадованный Каскад выключил, а потом сразу включил бинокль. Дедовский метод сработал безотказно. Перезагрузившись, устройство действовало в тепловом режиме – память сохранила последние изменения настроек.
Жёлто-красный силуэт возле кустов неподвижно стоял, а в метре от него Каскад увидел ещё один силуэт – низкий, в половину человеческого роста. «Это ещё что такое?! – вопросил себя наёмник. – И как я это не заметил?..»
Низкий силуэт тем временем начал распрямляться. Оказалось, там всё же человек. Он сидел в кустах на корточках, поэтому в тепловом режиме и выглядел как теплокровная масса непривычных очертаний.
Только что обнаруженный сделал шаг вперёд и оказался за спиной сталкера. Судя по тому, что охотник за хабаром даже не обернулся, шагнуть удалось абсолютно бесшумно. На мгновение силуэты слились в одно целое, а потом только что обнаруженный аккуратно положил обмякшее тело сталкера на землю. Секунд десять он колдовал над ним, а затем направился прочь от места стоянки.
Каскад переводил бинокль со сталкера на неизвестного, при этом пытаясь сообразить, кто же это такой?! Бывший член этой группы, из-за чего-то отколовшийся, или такой же наёмник, как Каскад, или кто-нибудь ещё… В любом случае он не убил шестого сталкера, оставил в живых – жёлто-красный силуэт по-прежнему не терял оттенков, присущих живому существу.
* * *
…В-650 продолжал равномерно выжигать указанный сектор. Процесс протекал хорошо и быстрее, чем обычно. Имей В-650 хоть какие-нибудь, даже самые примитивные эмоции, он непременно получил бы удовольствие от работы. Увы, но В-650 понятие «удовольствие» было чуждо и непонятно. С другой стороны, а зачем машине эмоции? Тем более однофункциональной. Всё, что требовалось от выжигателя, – это выжигать. То есть исполнять несложный алгоритм действий.
Добравшись до южной границы сектора, В-650 повернул на запад. Сенсоры зафиксировали участок с повышенной температурой, а вскоре и её источник.
Находившийся возле источника тепла человек заметил В-650 ещё издалека. Сначала он схватился за автомат и вскинул его, но затем решил, видимо, что опасности нет, и опустил оружие. Взялся за очередной кусок древесины… В-650, как и другие экземпляры этой модели, управлялся достаточно простым процессором, поэтому сейчас выжигатель оказался на грани зависания. Ему хватило «ума» идентифицировать объект (человека) возле огня, но вот связать в единое целое человека и огонь он не мог. А человек тем временем кидал в огонь разной длины палки, от чего пламя становилось всё выше и больше.
Выжигатель впал в ступор.
Человек – огонь – человек не боится огня – человек увеличивает огонь. Он понимал последовательность, но на большее не был способен. Наведя сенсоры на лицо человека, выжигатель идентифицировал грязную, лоснящуюся от чёрного пота физиономию. Над верхней губой застыли высохшие чёрные потёки. Да. Самый обычный человек.
От бесплодных попыток состыковать человека, огонь, его бесстрашие перед огнём и действия по увеличению огня система В-650 рухнула и ушла на перезагрузку.
Перезагрузившись, выжигатель увидел того же самого человека, огонь… и не только. Теперь на дистанции шесть метров от огня появились ещё два живых существа. Двуногие, прямоходящие, ростом около двух метров, едва различимые даже для сенсоров широкого спектра. В базе данных В-650 они значились в разделе «Хамелеон», который, в свою очередь, находился в каталоге «Мутанты». В-650 принял информацию к сведению и покатил в свой квадрант. Надо выполнять программу.
Выжигатель не видел (слышать он не мог в принципе, потому что слуховыми сенсорами не оснащался), как человек резко повернулся, вскинул оружие и выпустил автоматную очередь в пустоту…
Продолжая выжигать участок, В-650 заметил, как тот самый человек обогнал его. Следом машину обогнал хамелеон. Мутант двигался гораздо быстрее и поэтому без труда догнал человека. Тот в последний момент пригнул голову, и уже в следующее мгновение на его спине образовались три рваные раны. В базе указано: «Хамелеон отличается высокой степенью реакции и координации».
От полученного удара человек покатился кубарем. Хамелеон в движении схватил его за шиворот и швырнул в сторону. Крона дерева, в которое врезалось тело, затряслась и скинула несколько плодов. Один из них угодил человеку точно в голову.
Проехав четыре с половиной метра, В-650 снова заметил этого хамелеона. Теперь тот сверкал красными глазами, а в его торсе торчал непонятный выжигателю предмет. И не просто вещь, а нечто, быстро выделяющее синюю фосфоресцирующую жидкость. Потом В-650 увидел человека – у того жидкость выделялась сама по себе, из ран в спине и на груди, но была она иначе раскрашена, в красно-чёрные тона, и не фосфоресцировала.
Второй хамелеон стремительно надвигался на человека, но тот продолжал стоять, прислонившись к дереву и наведя свой автомат на первого хамелеона. Второго он, похоже, не видел.
В-650 снова выпустил струю химикатов, которая накрыла деревья, кусты и прочую растительность. И тут человек резко перенаправил автомат на второго хамелеона. Тот дёрнулся, в его корпусе появились отверстия. Практически одновременно с их возникновением изнутри мутанта выскочили россыпи синих фосфоресцирующих капель.
В-650 продолжал выполнение задачи, параллельно наблюдая за тем, что происходит вокруг. А посмотреть было на что. По фосфоресцирующей жидкости человек отслеживал перемещения хамелеонов, постоянно менял свою позицию. Он ухитрился перехватить инициативу. Однако численное преимущество мутантов сказывалось. Хамелеоны разделились и заходили с противоположных сторон. Двигались они почти так же проворно, но теперь это их качество особо не помогало «невидимкам». Человек видел их, засекая местонахождение по синим каплям, и непрерывно перестраивал тактику так, чтобы не подпустить мутантов и при этом успевать отстреливаться.
После очередной серии вспышек один из хамелеонов сначала упал на колено, а потом вообще завалился на бок. Распростёрся и остался лежать неподвижно. Другой же мутант успел-таки подобраться к человеку на расстояние удара. Однако в скорости реакции этот человек теперь не уступал раненому противнику, несмотря на то, что и сам был ранен.
Пригнувшись и тем самым избежав контакта с когтистой лапой, человек ткнул хамелеона своим автоматом. Второй рукой схватив странный предмет, что торчал в грудине мутанта, он дёрнул его на себя, одновременно ударяя врага ногой в живот. От удара хамелеон неуклюже отшатнулся назад и споткнулся о торчащий корень дерева.
В-650 увидел перед собой мутанта, но тормозить не стал – в программе не сказано про особые действия в данных случаях.
Хамелеон относился к живым существам, а потому тоже не был защищён от состава, которым машина искореняла «зелёнку». Мощная струя химической смеси буквально освежевала его, а вслед за кожными покровами слизнула и плоть… Гусеницы В-650 проехались по скелету, и кости отчаянно захрустели под траками. Но «глухой» выжигатель, конечно, не мог слышать этот звук.
* * *
…Машина на гусеничном ходу двигалась неторопливо, но целеустремлённо, выполняя задачу, запрограммированную в её электронной памяти…
Внезапно раздался выстрел, и пуля пробила верхнюю часть колпака. Процессор, поражённый комком металла, потерял ориентировку в пространстве, и механизм завертелся вокруг собственной оси. Сбой в программе оказался фатальным.
Каскад приблизился к выжигателю осторожно, но не особенно перестраховываясь. Он знал, куда целиться, и попал в десяточку. Достав вибронож, наёмник вскрыл корпус, как консервную банку. Конструкторы не стремились оснащать эти хреновины крепким металлом, достаточным для защиты от насильственного проникновения. Да оно и понятно: одноразовые устройства справились с задачей – и в утиль. В Зоне по-любому долго не протянет никакая машина, оставленная без присмотра опытного сталкера или патрульного.
И уж точно не следует задаваться вопросом, на кой чёрт научники запускают в Трот машины, поливающие растительность ядовитой химией. Бороться с запредельной необъяснимостью таким способом – всё равно что пытаться убить слона дробиной. Но у яйцеголовых своя вывернутая логика, в суть их экспериментов человеку без диплома о высшем образовании разве врубиться!
Наёмник взрезал металлический лист и добрался до карты памяти. Она как раз совместима с его новым терминалом. Зачем платить, когда можно взять даром.
Вот как вчера. По ходу запасся целой жизнью! К счастью, Зона способна одарить человека не только разнообразными способами умереть, но и средствами экстренно улучшить состояние здоровья. Зонники, прозванные сталкерами «христос-воскрес», встречаются далеко не на каждом шагу, мягко выражаясь.
Теперь у наёмника в запасе появилась ещё одна жизнь. А запас карман не тянет, особенно когда это столь роскошный подарок инородности.
Да, ходка получилась удачная донельзя. Заказ выполнен без сучка без задоринки, ценнейший хабар нашёлся, а теперь ещё и бонус – карта памяти.
* * *
…Разведочный дрон с виду не отличался от «двухголового орла». Популяция этих мутантов, образовавшихся от больших попугаев ара, в секторах территории Трота была богатой, насчитывала множество особей, поэтому маскироваться под них – самое то.
Разве что неподвижные, «стеклянные» глаза свидетельствовали, что это искусная фальшивка. Но попробуй с уровня земли разгляди глаза твари, находящейся на высоте птичьего полёта! Получится? Не-а. На то и рассчитывали инженеры, когда представляли свой проект.
А вот дрон-орёл прекрасно всё видел сверху. В четыре глаза.
В эту минуту он подлетал к границе между уровнями. Впереди предпоследний круг, фактически сердце Трота… Там, внизу, человек в незамысловатом обмундировании, присущем малоопытным или малоудачливым бродягам, выглянул из щели разлома почвы и тотчас спрятался. Очень вовремя, потому что мгновением позже точку пространства, где только что пребывала его голова, прошила каменная крошка.
Человек осмотрелся и проверил патроны в магазине своего оружия. Судя по выражению лица, ставшему унылым, боеприпасов осталось немного. А человеку меж тем необходимо было срочно что-нибудь предпринимать, иначе он задохнётся от ядовитых испарений. Это раньше, давным-давно, здесь было колхозное поле. Но уже без малого столетие здесь пролегает граница четвёртого круга. И вдоль неё – абнормали. Почти сплошной забор локалок. А там, где нет искажений физического пространства, сплошь выжженная глина и глубокие трещины в ней…
Человек, вынужденный дышать гадостью, раскашлялся, да так сильно, что оступился, шатнулся и попал в локальную зонку воздействия. Ближайший к нему участок ИФП отреагировал незамедлительно и пустил мощное «копьё» направленного гравитационного удара. Но полоса поражения скользнула мимо. Потому что человек вдруг оказался на полметра левее. И сразу же после смены позиции он упал, перевернулся на бок, а затем изверг из своего рта тёмную маслянистую массу.
Дрон зашёл на круговую спираль, неотрывно следя за поверхностью земли.
Поднявшись и утерев ротовое отверстие, человек внизу схватил камень и, оценив расстояние, швырнул его в сторону от себя. Абнормаль отреагировала незамедлительно, гравиудар превратил камень в мелкую крошку, когда он ещё лишь набирал высоту.
Проследив за полётом проверочного камешка, человек взял в руку ещё один и забросил его подальше. Этот камень повторил судьбу своего предшественника.
Человек снова взял камень и бросил его. Только в этот раз не стал наблюдать за гибелью объекта неживой природы, а прыгнул вбок, за разлом. Раскусил-таки, определил очертания искажённого участка. Теперь, когда человек уловил алгоритм, ему оставалось подсовывать ложные цели и перемещаться дальше, пока локальный участок силы, враждебной нормальной природе Земли, с ними разбирается.
С перемещением он справлялся отлично. Только вот зачем человек, настолько слабо экипированный, стремится в четвёртый круг? Сталкеры зовут таких оборванцев «крестьянами», и обычно эти горе-ходоки соваться дальше второго уровня не рискуют…
Набрав высоту, дрон получил ответ.
Чуть дальше от границы, но явно стремясь в направлении отвесной скалы, обрывающейся на добрых полтора километра вниз, обнаружилась тройка охотящихся сталкеров в одинаковой экипировке. Охотники временно потеряли след, но это именно они загоняли человека.
То и дело оборачиваясь, «крестьянин» сканировал окружающую среду, как заправский бродяга, и упорно пересекал полосу безжизненной территории на краю уровня. Дрон увеличил разрешение видеорежима, зафиксировал лицо и, согласно заданной опции программного обеспечения, отправил изображение на сервер.
* * *
…Вечерами в кабаке постоянного лагеря, расположенного в бывшей деревне Куницыно, собирались сталкеры. Как всегда, после рабочего дня не протолкнуться. От сигаретного дыма, назойливого бубнежа, звона стаканов и тарелок с непривычки могла закружиться голова. У Каскада этой непривычки никогда и не было. Он вырос в большой семье и с малых лет привык к сигаретному дыму и подобным звукам. К дыму привычен настолько, что сам с пяти лет закурил.
Пробираясь по залу, Каскад приветственно кивал некоторым сталкерам и не только. В этом сегменте он бывал нечасто, но знакомые лица попались и здесь. Вон улыбается Чемер, вольный бредун, вот поставщик Ион, в углу сидит Близнюк, ветеран-боец из «стадионных», в центре зала «зонный санитар» Кулиш, а вон там машет рукой бывший зонный патрульный Лёха Липатов, теперь сталкер по прозвищу Админ, и почти рядом с ним посылает Каскаду воздушный поцелуй лихая сталкерша Лиса, с ней за столиком Крученый Паша, сталкер-одиночка, а также Бойко и Середа, два проводника из клана «супермакси»…
Наёмник присел за один из немногих свободных столиков и, пока сделанный им заказ варганился на кухне, уставился в экранчик терминала, просматривая новости и почту.
– Э-э-э… Можно присесть? – промямлил кто-то над самым ухом. – Здесь свободно?
Не меняя положения головы, наёмник переместил взгляд выше. Перед ним воздвигся молодой сталкер. Не новичок, оценил намётанным взглядом Каскад, но и не из тех, у кого есть шанс стать легендой Зоны…
Ради прикола наёмник ответил на вопрос не сразу. Выдержал поистине театральную паузу, в течение которой наблюдал за тем, как подошедший нервно теребит пальцами штанину.
– Садись, – коротко и сухо наконец ответил он.
Сталкер аккуратно присел на краешек лавки, положил ладони на стол и начал отбивать одному ему понятный ритм. Каскада это не раздражало, однако он просто не мог не съязвить. Такой уж у него характер.
– Ну и долго ты будешь работать дятлом? – Наёмник соизволил посмотреть на «барабанщика» только после заданного вопроса.
– Извини… те, – испуганно-искренне, как ребёнок, ответил молодой.
И, надо заметить, он не прикидывался. Каскад внимательно всмотрелся в его лицо. А ведь ребёнок и есть, совсем пацан, немного за двадцать. Хотя морда уже достаточно обветренная суровым дыханием Зоны.
– И на кой ты здесь ошиваешься, паренёк? – как бы из вежливости поинтересовался наёмник.
– А тебе что за дело? – вдруг ощетинился молодой.
– С чего бы тебе напряга-аться? – проникновенным голосом вопросил Каскад. – С того, что ты вместо мамкиной сиськи торчишь в забегаловке, или с того, что тебя назвали пареньком?
Подобравшись, юноша кинул быстрый взгляд на соседние столы. Там всё было занято. Молодой как бы невзначай перекинул ногу на ногу и упёр левую руку в крышку стола. Типа, решил не отступать и сел поудобнее. Но Каскад его раскусил: на самом деле юнец теперь уже не прочь был пересесть подальше от ветерана, однако, не обнаружив свободных мест, попытался выкрутиться.
Вены на опорной руке вздулись, глаза метались от окрестных столов к Каскаду и обратно к столам. Наёмник мысленно расхохотался. Стремается пацанчик по полной программе!
– Ладно, расслабься, – мирным тоном произнёс он. – Я пошутил.
Молодой демонстративно отвернулся и вздёрнул свой длинный прямой нос.
– Твой ужин, Каскад. Как всегда, – объявился один из держателей заведения, старый жук по прозвищу Паровоз. По вечерам, в часы пик, бармены тоже работали в зале. Водрузив перед наёмником тарелку и бутылку, он дождался, когда клиент обратит на него внимание, профессионально улыбнулся и спросил: – Что-нибудь ещё?
– Пока нет, – так же вежливо ответил Каскад и вручил торгашу пару мятых купюр. Тот кивнул и отвалил к проёму, ведущему на кухню.
– А ну, деваха, тащи-ка мне ещё бухла! – раздался слева громкий возглас. Изрядно захмелевший сталкер подкрепил свой заказ, хлопнув по заднице девушку, одну из «штатных» официанток. В последние годы в Троте, ясное дело, снова увеличилась доля женской половины человечества, и в кабаках после долгой паузы появились работницы-девушки. Что было немыслимо, когда российская Зона почти обезлюдела и человеческие особи женского пола воспринимались чуть ли не как редкостные мутанты.
– Отвали, придурок! – Официантка ударила приставалу по лапище и отскочила. Но там её уже поджидали испачканные жиром ручонки другого посетителя. Не менее пьяного и не менее хамоватого: он заставил официантку вытянуть руки по швам, плотно зафиксировав свои кисти на её локтевых суставах и тем самым частично обездвижив девушку.
Когда его пьяные дружки начали тянуть к ней свои грязные конечности, Каскад сглотнул очередную ложку борща и отчётливо произнёс:
– Отпусти её, чмо!
За соседними столиками без промедления стихло. Волна тишины прокатилась по залу. В таких случаях сталкеры обоснованно рассчитывают на бесплатное развлечение. Даже упившиеся.
– Это кому там ж-ж-жить надоело?! – злобный голос разлетелся на весь бар, даже на барной стойке зазвенели стаканы.
– Подойди и посмотри, – ответил наёмник и как ни в чём не бывало отправил в рот следующую ложку борща. Надо отметить, в лагере Куницыно его умели готовить.
– Счас я тебя-а… – Сильно нетрезвый посетитель грубо оттолкнул официантку и ломанулся в том направлении, откуда услышал предложение подойти. Каскад сидел достаточно далеко от него, поэтому невольный «собеседник» его не рассмотрел.
– Ну и кто тут гер-рой, нах?! – рычал пьяный.
Никто не отвечал. Все с опаской смотрели на нетрезвого громилу, понимая, что он может что-нибудь этакое выкинуть.
– Герой тут – только ты. Вернее, херой. Сам знаешь, от какого слова. Ведь только херой страдает раздутым самомнением, из-за чего уверен, что может претендовать на любой хабар. Только вот ему и невдомёк: чмо – оно всегда чмо. Хоть зови его хероем, хоть нет. – Закончив раскладывать по полочкам, Каскад невинно улыбнулся пьяному. Как улыбаются старым друзьям.
– Это он?! – рявкнул пьяный болван, крупный мышцатый мужик, и, схватив подвернувшегося под руку тощего невысокого парня в потрёпанном комбинезоне, начал трясти его, как куклу.
– Да не он это, а я это, я! – произнёс Каскад громче. – Поставь на место ни в чём не повинного бродягу. Или это у тебя такой метод устрашения – слабых метелить?
– Молись, сука! – Громила оттолкнул парня и ринулся к наглецу, в открытую издевающемуся над ним.
– Хорошее пожелание, но я атеист, – заметил Каскад и налил себе из бутылки полстакана.
Драчун был на целую голову выше наёмника и раза в полтора шире в плечах. Видя надвигающуюся на их столик махину, молодой поспешно ретировался со своего места.
Когда пьяный здоровяк достиг развалившегося на стуле наёмника, тот резко двинул пяткой в колено громиле, от чего тот взвыл и невольно начал опускаться на только что травмированную ногу. Дождавшись, когда он опустится на достаточную высоту, Каскад врезал здоровяку локтем в живот. У того от боли перехватило дыхание, и он начал складываться пополам. Наёмник опустил руку и рычагом направил её вверх – кулак встретился с подбородком, испачканным в мясном жире.
Схлопотав прямой апперкот, громила отшатнулся и начал заваливаться на спину, но Каскад уже вскочил со стула и, схватив противника за бычью шею, так же резко уселся обратно. Он сел, но здоровяка при этом не отпустил. В результате тот встретился физиономией со столом. Находившиеся на столешнице тарелка, бутылка и наполовину полный стакан дружно подпрыгнули. Жидкость из стакана, надо отметить, не выплеснулась. Как будто наёмник рассчитал заранее уровень наполнения.
– Фэйсом об тэйбл! – произнёс он голосом фокусника, отпустил жертву и звонко хлопнул в ладоши.
Гром аплодисментов вторил ему. Насладившись поединком, посетители кабака вернулись к занятиям, прерванным разборкой. Подобные инциденты в таких заведениях – привычное дело. Номера программы.
Дружки лежащего в отключке здоровяка спешно оттащили его. Никто не рискнул повторить подвиг хероя.
– Передайте: в следующий раз веточки сломаю, – бросил Каскад им вслед.
Девушка, за которую вступился наёмник, здесь носила прозвище Лапуля. Но так вышло, что Каскад знал, как её звали за пределами Трота. Случилась у него с нею как-то горячая ночка…
Сейчас она ему благодарно улыбалась из проёма кухни. Ещё одна ночка случится у них сегодня, непременно.
Хотя, даже если бы это была другая девушка, Каскад поступил бы точно так же. Он не любил, когда сильные обижали слабых ни за что ни про что.
Если люди не являлись заказанной ему целью.
* * *
…После инцидента Кислый по-другому смотрел на этого бойца. Сперва он посчитал мужика средних лет с козлиной бородкой заносчивым ублюдком, но теперь узнал его зонное имя; о Каскаде он слыхал и знал, что у того есть основания ставить себя так солидно. Искателю приключений стало даже как-то неудобно – ведь он трусливо сбежал из-за стола.
– Ты чего торчишь? – обратился к нему наёмник. – Профилактика геморроя?
«Всё-таки заносчивый, гад», – заключил Кислый и уселся на прежнее место.
– Здорово, дружище! – В этот момент кто-то хлопнул его по плечу, не сильно, но молодой сталкер всё равно вздрогнул от неожиданности.
– Привет, Шкилет! – Увидев, кто это, искатель приключений улыбнулся знакомцу, подтянувшемуся в зал.
– Вот уж не думал встретить тебя здесь, – сообщил Шкилет и протянул руку.
– А ты и не думай! – Улыбнувшись краешком губ, Кислый пожал его ладонь.
– Давай двигайся! – нарочито командирским тоном произнёс Шкилет и, не дожидаясь разрешения, уселся на лавку рядом.
Кислый даже не успел и звука издать. Он с опаской глянул на опрокинувшего в рот стакан наёмника, но тот, занюхав рукавом, продолжил хлебать борщ с таким видом, будто вокруг не осталось ни души.
– Кто это тебя так? – поинтересовался Шкилет.
– А хрен его знает, – потупился Кислый. – Захожу в пещеру, а там… – Он замолчал, подумав о том, что не стоит всё выкладывать как было.
– Чего там?! – выпалил Шкилет, сгорающий от нетерпения.
– А там пискунов куча!
– И что? – не понял его приятель.
– Пришлось принять бой, – ответил Кислый. – Мне здорово подфартило, – добавил он, увидев недоверчивое выражение лица знакомца.
– Ну, ты крут! – Шкилет картинно всплеснул руками.
– Да чего там. Я просто хотел выжить.
– Ты от первого вопроса не уходи. – Шкилет вернул разговор в изначальное русло. – Кто тебе фонарь поставил?
– Так это я на выходе из пещеры треснулся. – Кислый пожал плечами. – Поднимаю голову, и бац!
– Я смотрю, у тебя и рюкзак умыкнули, – заметил Шкилет.
– Не умыкнули, – ощерился Кислый. – Рюкзак пал в той битве… Своими жалами пискуны превратили его в решето.
– Ну и ну! – подивился приятель и тут же поинтересовался: – Ты жрать будешь? Я угощаю.
– Если предложишь…
– Предлагаю. – Не дожидаясь ответа, Шкилет продолжил мысль: – Будешь должен.
– Разумеется. – Кислый развёл руками, мол, уж Шкилету ли не знать о том, что он всегда возвращает долги. – Вот раздобуду хабара и отдам. Но сперва прикуплю себе новый рюкзак…
Каскад, до этого отстранённо уплетавший борщ и опустошавший бутылку, не смог сдержать смешок. Молодые сталкеры одновременно повернули головы к нему.
– Чего смешного? – спросил Кислый. – Я знаю, что и как мне надо делать.
– Не сомневаюсь. – Наёмник кивнул, достал свой комп, ткнул несколько раз сенсоры. – В том фрагменте недавно шарился «крестьянин» с нехилым рюкзаком. Видать, по дешёвке прикупил. – Каскад повернул терминал так, чтобы Кислый увидел проигрывающуюся видеозапись. – Разыщи этого типа, может быть, он скажет, где взял снарягу.
После просмотра молодые только и смогли, что покачать головами.
– Никакой это не «крестьянин», слишком профессионально действовал, – вдруг прокомментировала сталкерша из-за соседнего столика. Да, оказывается, совсем рядом сидела женщина, судя по голосу. Ни Каскад, ни оба молодых толком её не рассмотрели, на ней были чёрные очки в пол-лица, а голова скрывалась под капюшоном.
– Я как-то заметил, – проворчал Каскад, пряча комп. Он скользнул по сталкерше взглядом, но по глазам не сказать было, заинтересованным или равнодушным. Коротко посмотрел и отвернулся.
– Где это, кстати, было снято? – поинтересовалась женщина.
– Юго-восточная грань Ржавого леса. – Наёмник посчитал, что нет смысла скрывать информацию.
– Ага… Пойду я отолью, – отставив опустевшую бутылку пива, совсем как мужчина, выдала сталкерша и даже поинтересовалась: – Никому не надо?
– Мы в другую кабинку ходим, – буркнул Шкилет.
* * *
…Сталкерша в чёрных очках вышла на улицу и пошла прочь от сохранившегося здания сельской больницы, в котором сейчас и обретался кабак.
Отойдя достаточно далеко, она вынула свой терминал, потыкала сенсоры и приложила гаджет к уху.
– Наш дрон засёк его неподалёку от границы четвёртого круга, – послышался из динамика мужской голос. – Попался!
– Уже там? – В голосе женщина сквозануло удивление. – На рассвете он был возле Ржавого леса…
– Откуда такая информация? – удивился собеседник.
– Да так, по случаю. Всюду жизнь, успевай только слухи и сплетни ловить…
– Ладно, Кэс, потом расскажешь. Сейчас возвращайся на базу.
– Принято… Руту нашли уже?
– Рута нашлась, живая… А вот Пума не вернулась. Портал исчез, она не успела.
* * *
Как ОНА ни пыталась, но докричаться не сумела. Дошептаться, дотянуться, добраться тоже.
Да, он был не такой, как все, но пока что не удавалось высвободить его восприятие из оков обычности.
Сознательно по крайней мере у него не получалось услышать ЕЁ.
Его словно перехватила, взяла под контроль другая сила, и он двинулся совершенно не туда, куда его хотела бы привести ОНА. И взятый им курс ЕЁ не на шутку обеспокоил.
И поэтому ЕЙ ничего не оставалось, как двинуться глубже. В самое средоточие его естества.
Чтобы докопаться и повести в нужном направлении.
ОНА не может себе позволить потерять ещё раз. ЕЙ слишком хорошо ведомо, как это больно, когда следы любимого человека исчезают бесследно, словно смытые волнами, накатывающимися на песок береговой линии.
