06. Поворотный момент
Дарина сейчас работала в зоомагазине «Природа», что находится неподалеку от центрального универмага нашего города. Место, надо признать, весьма удобное. Повсюду разбросаны кафешки, магазинчики, а через две остановки – кинотеатр и парк. В общем, есть куда сходить со своей девушкой. Единственный минус центра – оживлённость. Повсюду машины, спешащие по своим делам люди, асфальт… Другое дело наш микрорайон: тихо, спокойно, рядом лес… Только вот посёлок расположен на краю города, и развлекательных местечек здесь практически нет.
Дома я что-то слишком долго провозился, поэтому чуток опоздал. Свернув на втором от остановки перекрёстке, быстрым шагом направился к зоомагазину. Моя девушка уже стояла у закрытых дверей.
Выглядела она прекрасно. Как, впрочем, и всегда. Короткая белая расстёгнутая курточка, под ней – чёрная со стразами футболка, из-под которой выпирали две аппетитные округлости. Обтягивающие синие джинсы и маленькие, как у куколки, серебристые туфельки.
Даринка, что бы ни надела, всегда выглядела очень привлекательно и соблазнительно. Она вообще отличалась, как выразился один наш общий знакомый, повышенной убойной силой сексуальности. Помню, класса с шестого начала ходить в коротких юбках, и уже тогда старшеклассники обращали на неё внимание. А уж когда у неё округлились все формы… В общем, с того времени она не знала недостатка в мужском внимании. К слову, тогда и я начал за ней бегать. Вернее, бегать я не мог по причине долгого периода восстановления после травмы колена, однако знаки внимания оказывал.
Но суть не в том, что я начал замечать её лишь тогда, когда у неё выросла грудь. До пятнадцатилетнего возраста я играл в детской, а потом в юношеской командах местного хоккейного клуба и считался перспективным защитником. Некоторые прочили мне блестящую профессиональную карьеру. Проще говоря, я был погружён в ледовый спорт с головой. Не гулял с девочками, мало читал, кое-как учился… Словом, жил на льду.
Но однажды всё изменилось.
Толком даже не помню, как это случилось. Я подхватил шайбу у борта, проехал пару метров и уже собрался сделать передачу своему нападающему, как вдруг боковым зрением заметил игрока команды соперника. Сильнейший удар о борт, невыносимая боль в левом колене, и я потерял сознание…
Очнулся уже в раздевалке, увидел озадаченное лицо нашего врача и тут понял, что дело плохо. В течение следующей недели мне вынесли два печальных вердикта. Первый – разрыв коленных связок, второй – после такой травмы о хоккее придётся навсегда забыть. В принципе ещё в больничке у меня с Дар всё и закрутилось.
Она каждый день приходила с учебниками, чтобы я не отстал от школьной программы, и успокаивала меня. Поначалу я впал в глубокую тоску. Как это вообще возможно – завязать с хоккеем?! Но через месяц немного смирился с грустными изменениями в моей жизни.
И в этот переломный период одноклассница, готовая быть рядом со мной, действительно стала для меня подарком судьбы…
Летом, когда меня выписали, Дар почти всегда находилась рядом. Сестра была ещё слишком маленькой, мама работала, а за мной кому-то надо было ухаживать.
После травмы я, можно сказать, заново учился ходить и первые шаги сделал именно в её присутствии. Вообще она не была обязана возиться со мной, но делала это, и именно тогда я начал воспринимать её не просто как девчонку из соседнего дома…
Хотя знакомы мы были, что называется, с пелёнок. Родились в один год, жили в соседних домах, ходили в один и тот же детский сад, а потом и в школу. На самом первом уроке нас даже посадили за одну парту.
Семьи наши дружили по-соседски, поэтому мы чуть ли не ежедневно захаживали друг к другу в гости. В общем, росли вместе и были хорошими друзьями. Даже поглотивший меня хоккей не смог помешать нашей дружбе. Наоборот, она регулярно ходила на матчи и кричала мне с трибуны, чтобы я уделал «этих козлов!», игроков команды соперника. Я, в свою очередь, уделывал по мере возможности и посвятил Дарине несколько своих шайб.
К сентябрю я окончательно оклемался и стал за ней, что называется, ухлёстывать. Кавалер из меня был не очень, однако она легко и, как мне показалось, с искренним желанием ответила взаимностью. Наверное, по той причине, что знала меня давно, и потому что я в отличие от других воспринимал её прежде всего как человека, как подругу, а не только как сексуальную куколку. И уж тем более я не лапал её за филейные части (хотя очень хотелось) и не отпускал пошлых намёков. Не лапал и не отпускал ровно до тех пор, пока она сама не разрешила доступ к телу.
Даже странно, что именно я её «испортил». Ведь Даринка лет с тринадцати начала встречаться с парнями и в отношениях была не робкой. А меня, к слову, ещё в то время даже глодало нечто вроде обиды: вместе с рождения, а гуляет она не пойми с кем. Но если по справедливости, тогда я бредил хоккеем, и мне было не до прогулок, посему и обижаться мог только на себя…
Мы встречались вплоть до окончания школы. Наверное, если бы потом не уехали из города – я в армию, она в столицу, – то поженились бы, и сейчас у нас подрастали бы детишки. И всё-всё было бы иначе в наших жизнях…
Как же здорово, что она тоже вернулась! Если бы не Дар, я бы, наверное, сейчас загнулся здесь. Да и как тут не загнуться! Во время службы в ОБР я, по сути, жил в другом мире. Мире, где есть приказ, и ты должен его исполнить, где воочию видишь смерть, где кругом госсекреты, тайные операции, игры государств… И вдруг я резко меняю среду обитания. Вместо привычных засад, зачисток, разведок и мощных выплесков адреналина – скучнейшая, тягомотная бытовуха.
Мне было тяжело просто жить, а смерть матери и проблемы со здоровьем у сестры (из-за чего я, собственно, и вернулся домой) только усугубляли моё хреновейшее состояние. Как у большинства бывших военных, путь был один – бутылка и потеря гордого звания «человек». Спасибо Дарине. Она вернулась из столицы и меня вытащила.
Всё повторилось. Я – убитый горем и невозможностью что-либо изменить. Она – соседка, подруга, близкий человек, который помог мне адаптироваться к новым условиям жизни. Чувства вспыхнули с новой силой, роман стал ещё более бурным. Это уже не детские шалости. Это чувство. Проверенное временем и расстоянием.
Из кинотеатра мы вышли со смешанными впечатлениями. Вроде и кино неплохое, но чувствуется, что делали его не истинные поклонники книги, по которой этот фильм и был снят. Спецэффекты на уровне, актёры более-менее правдоподобно играют, но чего-то этому фильму недостаёт… Неуловимой ауры волшебного перемещения в иной мир, которая есть в книге.
Лично мне понравились только визуальные эффекты. Правда, голованы выглядели так, будто ошиблись павильоном. Все эти резиновые куклы больше подходят к какому-нибудь фильмецу третьесортной категории, типа «Атака помидоров-убийц». Что до сюжета, то оригинальную историю, рассказанную в книге, горе-экранизаторы извратили донельзя. Это уже не адаптация к киноэкрану, а самое натуральное издевательство над литературой.
Главный герой вообще, как часто говорит сестра, капец: вечно улыбающийся кудрявый блондин толкал пафосные речи, дрался и искал ответы на серьёзные вопросы. Эта голливудская улыбка, которой герой «светил» едва ли не в каждом эпизоде, начисто убивала всю серьёзность сюжета (а ведь сюжет-то затрагивает актуальнейшие темы свободы личности и давления тирании!) и превращала всё действо в форменный балаган. Чего хотел добиться режиссёр – понятно только ему и сценаристам, явно накропавшим заказуху на потребу.
Я и Дар, будучи почитателями творчества братьев Стругацких, чувствовали себя по полной программе обманутыми. Это не экранизация замечательной книги, а самый обычный недоблокбастер, причём недо – по всем параметрам. Жаль, что такая судьба постигла киноверсию, бесспорно, знакового литературного произведения.
– Надеюсь, вторую и третью книгу они не перенесут на экран… – вздохнула Дар и вытащила из сумочки пачку сигарет, перекурить огорчение.
– Определённо, фантастика – литература не для тех, кто ею не пропитался с самого детства, – подытожил я.
Мы специально вышли за три остановки до конечной, для того чтобы пройтись к дому пешком. Нам нравились такие вот прогулки по сумеречному городу, когда зажигаются фонари, когда пустеют автострады, когда жизнь плавно перетекает с рабочих мест в места у домашних очагов.
Во время таких прогулок мы разговариваем о самых разных вещах, порой спорим, порой хохочем, порой просто молчим. Из таких пеших путешествий мы лучше узнавали и понимали внутренние миры друг друга… Странно. Самые обычные прогулки, а дают такие объёмы информации и пищи для размышлений.
По традиции поднялись на крышу высотки, откуда открывается замечательнейший вид на город, а небо здесь выглядит совсем не так, как с уровня земли, и вообще здесь оно ближе. Дар, как и всегда, замёрзла на высоте и потому прильнула ко мне. Я нежно обхватил её и зарылся в пышные локоны. Так мы и стояли, любуясь на ночные огни и звёзды.
Эту высотку построили девять лет назад, как раз к концу весны. Именно тогда мы и начали приходить сюда. И сейчас, после паузы, порой кажется, что мы – всё те же одиннадцатиклассники, без пяти минут выпускники. Люди, которые вот-вот выйдут на дорогу большой жизни.
Воспоминание о том времени одновременно и согревает, и бередит душу…
– …а через неделю выпускной… Даже не верится… – сказала она тогда.
– Да уж, позади немалый срок. – Я в отличие от неё относился к этому весьма прохладно, школа для меня – просто очередной этап. Надо пройти, не отвертишься. Но прошёл и забыл.
– Только представь… – Она закрыла глаза. – Мы были вместе больше десяти лет! А теперь многие разъедутся по разным городам…
– Ну… Так и ты, и я тоже здесь не останемся…
– Да-да, – кивнула она. – Потеря нитей… Только, знаешь, лично я буду со всеми поддерживать связь. По крайней мере постараюсь это делать.
Мне было нечего сказать. Мыслями я уже находился в армии и потому вообще не парился по поводу школьных друзей. Скажу больше: за годы учёбы мне надоели все они… Даже хорошо, что не буду их видеть целый год. Разве что Даринка находится вне рамок. Буду скучать. По ней или по сексу с ней… вот в чём вопрос.
– В таком случае жду от тебя письма. – Я улыбнулся.
– Конечно, буду писать! – уверенно произнесла она. – И надеюсь на ответные письма.
– И не зря надеешься!
Мы одновременно засмеялись. Я ещё сильнее прижал её к себе.
А потом был выпускной, запомнившийся мне литрами алкоголя, травкой и сумасшедшим сексом. Через несколько дней после окончания школы я отправился в армию.
Мама, сестра и Даринка проводили меня до вагона. Никто не плакал. Что касается подруги, то она восприняла мой отъезд спокойно. Даже слишком спокойно. Всё дело в том, что за эти два года мы так и не привязались друг к другу.
Не потому, что не смогли, а потому, что не захотели. Я давно знал, что после школы она поедет покорять столицу, Дар, в свою очередь, знала, что я после получения аттестата пойду в армию. Принял такое решение. Мама его не одобряла, но я настоял. Именно по этой причине мы и не развивали отношений вглубь. Нам просто было хорошо вместе. Наверное, так сложилось из-за того, что в то время мы ещё были детьми и просто не понимали, что есть любовь…
Когда до моей калитки оставались считаные метры, я спросил Дар:
– Ты сегодня у меня?
Она уже несколько месяцев живёт на два дома. Я и раньше не тяготел к домашним заботам, а после того, как сестре запретили покидать больницу, на меня обрушились все «прелести» быта. Видя, как я мучаюсь, подруга сначала приходила помогать, а потом и вовсе стала периодически ночевать у меня.
В моём доме как-то незаметно появились её вещи, в неписаном своде домашних правил возникли её пункты… Даже не знаю, можно ли теперь этот дом считать только моим. Для того чтобы помогать мне, Дар не обязательно было переезжать, её дом находится рядом, через забор. Однако она решила, что лучше жить в доме, за которым непосредственно надо присматривать. Я был не против. В конце концов, у моей любимой женщины есть родители и младший брат. Уж втроём-то они справятся.
У меня же осталась только сестра, да и та тяжелобольная. Конечно, Дар не забывала про «родовое гнездо», но всё-таки чаще жила у меня.
И вообще после многолетней разлуки она стала ещё больше за мной присматривать, ещё чаще и дольше бывать рядом.
– Нет. – Дар достала мобильник и посмотрела на часы. – Сегодня заночую дома, утром нам должны привезти новую стиралку.
Я и забыл. Сейчас её родители и брат в гостях у родственников и вернутся только завтра к обеду, поэтому принимать стиральную машину придётся ей. Она могла заночевать в моём доме и к назначенному времени прийти в родительский, но при таком раскладе разбудит меня, сплю я очень чутко. А она не хочет перебивать мой сон, потому что я и так не высыпаюсь.
– Надеюсь, ты не заскуча-аешь? – проворковала она.
Я посмотрел в её глаза цвета кофе и улыбнулся.
– Узнаешь завтра… – загадочно произнёс я.
– О! – Её брови поднялись вверх. – Заинтриговал!
– А то!
Дар ласково положила свою ладонь на мою, от чего меня аж передёрнуло. Что ж ты, чертовка, делаешь?! Наши глаза встретились, и мы слились в поцелуе. Отлипли друг от друга минут через пять, когда начали неметь языки. Любим целоваться долго, что уж тут поделаешь.
Проводив её до калитки, я сунул руки в карманы и собрался идти домой.
– Может, зайдёшь на чай? – вдруг предложила она.
Действительно. Почему бы чайку не погонять? У Дар всегда отменный чай, заваренный по каким-то особым рецептам. Это вам не труха в бумажных пакетиках.
– Можно. – Я кивнул. – Только сначала собаку отвяжу…
– Давай. – Она открыла свою калитку. – А я пока всё приготовлю.
* * *
«И ВСЁ-ТАКИ, ОНА МОЖЕТ…»
«ПОВТОРЯЮ, НЕТ. И НЕ НАДЕЙСЯ, ЧТО УДАСТСЯ ЗАЖАТЬ БУТЫЛКУ КОНЬЯКА!»
«ОТ ЖЕНЩИН ВСЕГО ЧЕГО УГОДНО ЖДАТЬ МОЖНО… В ЛЮБОМ МИРЕ, В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ».
* * *
…Топор раскорячился под деревом, с которого кое-как слез, ошалело тряс башкой и изрыгал проклятия. Поверить в случившееся пришлось, хотя жутко не хотелось.
Сталкер большую часть своей жизни провёл в Зоне, видал-перевидал всякого, выпутывался из таких переделок и выбирался из таких ловушек, что как вспомнишь, так вздрогнешь! Сражался с такими монстрами и сталкивался с такими непонятками, что при воспоминании не просто вздрогнуть можно, а в крике ужаса изойти. И до сих пор уцелевал, не отворачивалась удача зонная от ветерана по имени Топор.
Но только что он столкнулся с хренью запредельной, ни зажрать, ни запить! То, что испытал удар сильнейший на своей шкуре, – ещё полбеды. Хуже всего то, что при этом ему привиделось. А узрел он такое, что поди теперь кому попытайся рассказать. Бред чистой воды даже для ненормальных реалий Трота, в котором чего только не творится благодаря инородной, необъяснимой сущности, наполняющей ступенчатую яму до краёв.
Призрачная бабища в развевающихся одеждах, смахивающая на статую высотой с пятиэтажку, возникла из ниоткуда, воздвиглась посреди поляны и врезала Топору по самое не могу… или это собственное воображение у него вздыбилось на почве стресса… Однако что-то ж ему задвинуло, факт, и на дерево закинуло!
И пулемёт, зараза, усвистел в лес, хрен его теперь найдёшь. Зонари, суки, к лапам прибрали, дикие уроды хоть сами и брезгуют огнестрелом, но сцапать и перепродать не дураки! Норовят любой хабар скрысить, что артефакты, что хавчик, что шмотки, что оружие. На всё сыщется свой покупатель…
Топор посидел на твёрдой земле, и в голове у него немного прояснилось. Он перестал качаться и трястись, затих.
– Наконец-то ты кончил бренчать нервами. В машине есть маячок? – услышал сталкер холодный властный голос.
Подняв голову, разглядел возвышающуюся над ним «наслажденку». Ну что за ночь такая, сплошные бабы над ним высятся!
Эта хоть ростом не с башенный кран. И не мерещится Топору, хоть и синеволосая, и чуть светятся в темноте волосья её, как будто слабым раствором флуоратана намазаны.
– Есть, мля… – буркнул Топор.
– Посмотри, где они находятся, – потребовала она.
– Не могу, навигатор у босса, – ответил он, опустив голову, чтобы не видеть свечение синих волос, напоминающих об исполинском призраке с боксёрскими наклонностями.
– Где твой напарник? – спросила она.
– Где-то здесь. – Он неопределённо махнул рукой. – Тебе надо – ты ищи.
Женщина начала разворачиваться, но вдруг резко повернулась обратно и стремительно шагнула к сталкеру. В свете звёзд сверкнуло лезвие выхваченного из ножен кинжала… Он поднял на неё взгляд и хохотнул. В обычном состоянии он предвидел бы её ход и, пока наслажденка исполняет отвлекающий манёвр, ушёл бы с линии атаки. Но в эту минуту ему было всё равно.
– Я мог бы легко сломать твои ручонки, но не стану этого делать, – совсем тихо сказал Топор. – В следующий раз, если столкнёмся, обязательно сломаю. Но сейчас иди себе отсюда… Считай, тебе крупно повезло.
– Не переоцени свою удачу, – так же тихо произнесла наслажденка.
– Люси! – вдруг окликнули её откуда-то справа.
Синеволосая обернулась на голос. Увидев спешащего к ним человека, вернула кинжал в ножны.
– Ты-то мне и нужен, – ледяным тоном произнесла она, когда подоспел Скиф.
– И я тебя искал! – ответил он.
– Они свалили, босс, – вяло проговорил Топор.
– Маячок работает, не скроются, – обнадёжил старший напарник.
– Тогда не теряем времени! – бросила Люси и быстрым шагом направилась к своему фургону весёленькой расцветки. – Чего стоите? Или вам не нужен тот парень? – на ходу обернувшись, спросила она.
– Ух, какая женщина! – сказал Скиф. – Вставай, боец, и догоняй.
Топор хмыкнул. В этот момент он решил, что действительно пора вставать и догонять. Живой! Удача не отвернулась.
Скиф прав, пожалуй, не стоит ломать дамочке руки. Их можно и нужно совсем для другого употребить.
* * *
…Расчищенная просека, уводящая с поляны, закончилась на опушке леса. С этого места единственная предопределённая дорога превращалась в сплошную неизвестность.
– Бродяга, куда?! – дерзко, даже грубо спросила Люси.
– Налево, стерва! – в той же манере ответил он и добавил: – Ты чертовски обворожительна, когда злишься!
– Захлопни пасть! – рявкнула она.
– Как захлопни? – Скиф изобразил на лице глубокое недоумение. – И это после всего, что между нами было?!
Люси не ответила. Только «одарила» его мрачным, уничижительным взглядом. Скиф хохотнул и ещё раз посмотрел на дисплей навигатора.
– Они едут на юго-восток, – уверенно сказал он.
Люси кивнула и вывернула рулевое колесо.
Топор открыл было рот, чтобы что-то спросить, но натолкнулся на предупреждающее мотание головы старшего напарника и промолчал.
Пузатенький чувачок, который сопровождал синеволосую, не вякал по умолчанию. Какую роль он исполнял при этой роскошной суке, понять было сложно. У этих извратов из клана наслажденцев вообще всё непросто.
Скиф спрятал навигатор в карман куртки. Никто, кроме него, не увидел, что мигающая точка на дисплее двигалась в совершенно противоположном направлении.
– С этого места – направо.
* * *
…Там, над головами, «светодиоды» звёзд погасли, затянутые облачной дымкой. Ночь накрыла землю непроницаемым покрывалом, от чего дорога неизбежно стала опаснее. Даже свет фар не обнадёживал. Он делал видимым только ближайший участок пространства. Растения и детали рельефа по обе стороны угадывались исключительно по силуэтам и намёкам на таковые. Если там, конечно, была растительность, а не что-нибудь иное. В Троте бывает всякое, и удивляться не приходилось ничему.
Ранение, полученное Рутой во время побега через «окно» обратно в Трот, разбередилось и свирепо напомнило о себе. Кровь из раны снова сочилась. Необходимо была удерживать руку в одном положении, иначе мог настигнуть приступ боли, способный отключить сознание. Сцепив зубы, Рута пристально всматривалась в дорогу и пыталась понять, что же им делать дальше.
Погони нет – это обнадёживает. Но куда они едут? И как ей вообще поступить теперь? Это может определить только она. С Крайта взятки гладки. Не ему принимать решение. Он даже не представляет, что здесь происходит и как в этом мире всё устроено.
– Слушай, давай-ка остановимся. У тебя всё плечо в крови. – Впервые за время езды сквозь ночной лес он открыл рот. До этого мужчина ехал молча, не прекращая смотреть в окно, словно силясь во тьме разглядеть детали окружающей среды.
Она не ответила.
– Давай остановимся… – повторил он, вновь не дождался реакции и ещё громче призвал её: – Рута, останови машину!
– Замолчи, не мешай. – У неё даже не было сил посмотреть на него.
– Всё, мы сбежали! – так же громко сказал Крайт. – Чего тебе ещё надо, куда ты гонишь?!
– Да отвяжись ты! – раздражённо ответила девушка и тут же одёрнула себя. Он-то совершенно не понимает, что происходит.
И словно этот возглас отобрал последнюю каплю энергии, допинг отчаяния и гнева, на котором она держалась ужасные дни и ночи после того, как попала в плен, исчерпался.
Как только они въехали на мост, фургон резко повело влево. Голова Руты упала на грудь, руки соскользнули с руля. Боль всё-таки обострилась настолько, что сознание не выдержало и взяло паузу.
После этого скорей всего Крайт просто не успел перехватить управление. Фургон пробил боковое заграждение моста и полетел в сухое русло давно пересохшей реки.
* * *
…Пение птиц проникало через уши в мозг и разливалось по телу нежной, сладкой волной. Под влиянием этих чудесных звуков память Руты самостоятельно активировала раздел «Детские воспоминания». Вот маленькая девчушка собирает болотные цветы, а утомившись, ложится на ароматный мягкий мех поверхности топи и смотрит в чистое небо. Птицы летают над озёрным краем, лопают мошек и поют. В такие моменты Рута была уверена, что вот именно сейчас она находится в гармонии с природой. Увы, но с течением времени уверенность сошла на нет.
А всё потому, что по мере взросления человек перестаёт замечать банальные, но такие важные вещи, как пение птиц, как чистое небо… Честно говоря, со временем становится попросту не до этого. Особенно когда судьба предназначает ему местом обитания отчуждённую Зону. Тут бы живым остаться… Да и птицы больше не летают там, где Рута выросла. Птицы и тогда, как выяснилось позже, обитали на болотах исключительно по воле Матери, выделявшей силы для защиты обычных пташек. После Вторжения сил на порядок меньше, на семью хватило бы…
Разлепив тяжёлые веки, девушка обнаружила, что перед глазами – чистое небо. Неужели это сон? Если да, то пусть никто не будит. Когда ещё она почувствует гармонию с природой? Уж если в бодрствовании не до этого, то хотя бы во сне…
Неожиданно купол ярко-салатного неба лопнул точно посередине. Рута вдруг поняла, что дыра быстро увеличивается и становится всё ближе. Из места разрыва показалась чёрная блестящая дорога и, вытянувшись из него, начала притягивать к себе похлеще любого мощного магнита.
Но эта дорога стремительно ушла на край зрения и осталась где-то в стороне. Теперь вместо неё Рута видела чёрную поверхность тяжёлой жидкости, разлившейся по небесной дали. И зловещая чернота становилась всё ближе…
Девушка пыталась кричать, пыталась остановить неумолимо приближающуюся мокрую черноту, но тщетно. Похоже, что Руте только и остаётся, что просто наблюдать за тем, как её поглотит неумолимая пучина. «Неужели внепространство выглядит как чёрная вода?!» – успела она задать вопрос, прежде чем погрузилась в него с головой.
– Кто вздумает мне помешать, жестоко поплатится! Он мой! – услышала она звонкий, высокий голос, продирающий по спине ознобным царапаньем…
Рута резко открыла глаза и снова увидела безоблачное ярко-салатное небо. В ожидании наихудшего она повернула голову вправо – но с той стороны раздавался всего лишь частый тихий треск. Не трубный глас и не апокалиптические литавры.
– Очнулась? – спросил мужчина. Он сидел на корточках, пошевеливая палкой горящие ветки.
Рута достаточно долго смотрела на него. Вспоминала, как зовут, кто такой… Наконец, уперев в землю локти, приподняла туловище.
– Лежи! Тебе сейчас нужны покой и тишина, – сказал ей Крайт и уточнил: – Тишину я тебе не обеспечу, – он указал на костёр, – а вот покой постараюсь.
– Я долго пробыла… без сознания? – спросила Рута, судорожно сглотнув посредине фразы.
– Ну-у… Часов пять, может, семь. Конечно, если тут время течёт нормально.
– Вот ч-чёрт… – выдавила Рута и попыталась встать. У неё ничего не получилось, закружилась голова, по всему телу как цунами, хлынула неодолимая слабость.
– Я же тебе сказал лежать! – с досадой бросил Крайт. Он уже поддерживал её обмякшее тело. Бережно опустив Руту на траву, продолжил: – Лежи спокойно, ты потеряла много крови.
При слове «кровь» девушка скосила глаза на своё простреленное плечо. Там обнаружилась свежая повязка.
– Да-да, – проследив за направлением её взгляда, сказал Крайт, – рана серьёзная. Не представляю, как ты столько продержалась.
– Повязка… ты… – прошептала Рута. На большее у неё просто не хватило сил.
– Да, это я сделал. Я вообще мастер на все руки. Хм! – Он отчётливо хмыкнул, то ли иронично, то ли констатирующе. – Короче, отдыхай и не говори сейчас лишних слов.
Руте ничего не оставалось, кроме как послушаться совета. Всё равно из-за слабости она ничего другого сделать не могла.
Вкусный аромат заставил её повернуть голову. Над костром уже задорно булькал котелок. Не обнаружив Крайта, девушка запаниковала. Плюс один к бесследно пропавшим в Троте?! Собрав волю в кулак, Рута кое-как поднялась.
– Сказал же лежать спокойно! – раздражённо произнёс Крайт, появившись из-за колонны моста. – Ну, ты чего, как маленький ребёнок прямо!
Рута замерла, поневоле изумившись при виде своего спутника. В первую секунду она не поняла, что её так удивило. Но во вторую… На Крайте не было ошейника!
– Как тебе удалось его снять?!
Она и сама не разобралась бы, радуется или злится факту освобождения.
– Что? – сразу даже не понял он. – А-а… Ошейник. Да он сам отвалился.
Крайт развёл руками в стороны, мол, я тут вообще ни при чём.
«Сам отвалился. Сам отвалился. Сам…» – мысленно повторяла Рута. Да не мог блок сам отвалиться! Если только…
Неудивительно, что от осознания возможного объяснения Руту бросило в холодный пот.
Пока она была без сознания, Крайт успел обследовать близлежащую территорию. Нашёл немало полезных предметов, в том числе котелок. Также набрал клубней с кустиков одичавшей картошки и начать их варить. Зонная удача улыбалась ему во всю ширь. Пока неясно, плохой это признак или хороший.
Девушка была, мягко говоря, озадачена. Она-то решила было, что ей придётся печься о нём, как о младенце, а оно вон как… Вполне самостоятельный мужчина, приспособленный к выживанию «на пересечёнке». Опять же, время покажет, к худу это или к добру.
– Кстати, а как мы выбрались? – невзначай спросила она, хотя приблизительный ответ знала.
– Когда ты потеряла сознание, фургон упал в русло. Хорошо, что уровень дна поднялся, и падать недалеко… Ну, я вытащил тебя, потом сам выбрался, – подтвердил Крайт её догадку и, потыкав палочкой картофелину на предмет готовности, добавил: – Ты уже не дышала. Ну, я и… – Он замолчал.
– Что – и?.. – требовательно спросила она.
– Искусственное дыхание сделал… и непрямой массаж сердца, – ответил он с невинным выражением лица.
– И к чему ты это сказал?
– Чтобы ты знала, я не воспользовался ситуацией, хотя, не скрою, удержаться было непросто.
Рута даже перестала жевать. Такой бесстрашный, даже жестокий мужик – и при этом парится и мнётся, заводя разговор на «интимные» темы…
Она хотела было сказать, что, оказывается, такие вот люди, с совестью в комплекте, есть не только на страницах старых книг. Но сдержалась, промолчала. Не сглазить бы!
– Если снимешь с меня ошейник, такой ситуации и не возникнет. Я буду гораздо сильнее, – вместо этого проговорила вслух. И сама не поняла, успокоило её это или, наоборот, огорчило.
– А как вы его снимаете? – живо поинтересовался мужчина.
– Специальным прибором или особым зонником. Ну, это мы так зовём артефакты…
Сказав это, Рута и сама вспомнила, что лишь два варианта, или-или. Закусила губу. В ближайшее время у неё точно не появится возможность избавиться от блокиратора.
– Что за артефакт? – ещё больше оживился Крайт. – Расскажи!
– Какой смысл? – переспросила она, но тут же спохватилась: – Ты, кстати, сам обещал мне рассказать…
– Тебя интересует, откуда я знаю названия артефактов? – перебил её Крайт.
– Да. Так что, сдержишь обещание? – Рута прищурила глаза, от чего взгляд её сделался хитрым. И она это знала.
– Я всегда сдерживаю обещания, – уверенно ответил он.
– Давай, я слушаю.
* * *
…Командир крикнул:
– Давай!!
Услышав команду, двое из нашей группы принялись колдовать над заблокированной дверью лаборатории. Справились они меньше чем за минуту.
– Готово, – сказал один.
– На счёт три! – приказал командир.
Обернувшись, я быстро оценил ситуацию и, поправив ремень, перехватил свою винтовку. Мне и находящемуся рядом солдату нужно оставаться на месте. Наша задача – контролировать коридор. На счёт «три» дверь открылась, и трое бойцов вошли в лабораторию… Дальнейшие события были настолько из ряда вон, что я и мой напарник отвлеклись от нашей основной задачи.
– Всё кончено, профессор Савватеев, – войдя, сказал командир.
– Ошибаетесь! – пафосно отозвался учёный. – Всё только начинается! – Он резким движением положил руку на устройство, похожее на брелок сигнализации. Видимо, пульт управления взрывным зарядом.
– Бросьте, Савватеев, – холодно произнёс командир. – Вы и так зашли слишком далеко.
– Я делаю то, что должен! – воскликнул учёный. – Правительство не понимает! Никто не понимает!
– Не вынуждайте нас. Мы не хотим новых смертей.
– Да что вы говорите?! Ха-аха-ха! – заливисто расхохотался учёный. – Скажите это своим начальникам, которые только и знают, что отдавать бессмысленные приказы! Вам не остановить меня!
После этих слов профессор сжал пульт в ладони… Командир и два других члена группы мгновением раньше одновременно нажали на спусковые крючки. Вернее, попытались нажать. До того действовавшее безотказно оружие не отреагировало.
– Удивлены?! – злорадно спросил Савватеев и сомкнул пальцы в кулак.
Пол заходил ходуном, мониторы и лампы мигнули. Только что где-то там, в подземных помещениях, грохнул взрыв.
Командир всегда отличался молниеносной реакцией. Остальные члены отряда, включая меня, тоже были парнями не промах, но опыта и способностей принимать оперативные решения у нас всё-таки было поменьше.
Наш командир неуловимым движением руки метнул в Савватеева нож. Клинок летел точно в сердце… Только вот не долетел каких-то пару метров. Тупо завис в воздухе, будто воткнулся в невидимый барьер.
– Вам не остановить меня! – крикнул учёный и выхватил из кармана белый светящийся шарик.
В этот миг командир и двое вошедших с ним в лабораторию бойцов ринулись на учёного. Не оружием, так голыми руками! Но профессор успел сдавить шар и метнуть его в направлении бегущих людей.
Глядя на то, как спины моих боевых товарищей исчезают в ослепительной вспышке белого света, я врубился, что амба не подкрадывалась потихоньку, а прямо-таки впрыгнула в лабораторию.
Отскочив в коридор, я откатился в левое ответвление и прижался к стенке. Краем глаза успел заметить другого бойца, тот находился в правом «рукаве». Толстый, во всю ширину и высоту лаборатории, луч света вырвался в коридор, оттуда – дальше по прямой. Именно это и спасло нас. Разделись луч, отклонись в стороны, и нам бы крышка…
Уже в кабинете начальства я узнал, что Савватеев тайно занимался изучением штуковин, которые обозначались термином «артефакт». Один из плодов своих изысканий он и задействовал тогда.
В той передряге выжили лишь те, кто находился вдали от эпицентра «Горячего света». Я и помогавший мне контролировать коридор боец. От командира и других членов группы не осталось ничего. Ни-че-го. Как и от самой лаборатории. Она просто расплавилась. Тело Савватеева так и не нашли.
* * *
…На жизненном пути Руты случались моменты, которые она для простоты называла поворотами. Вот и теперь, продолжая беседовать со своим спутником, она поняла, что подсознательно уже повернула. Теперь осталось только самой себе в этом признаться. И что забавно, склоняли её на поворот в ту или иную сторону не какие-то экстраординарные причины, а самые что ни на есть обыденные.
Так произошло и сейчас. Крайт поделился с нею крупицами, но, сопоставив факты, Рута теперь абсолютно не сомневалась, что он тот самый, искомый, за которым она следовала за пределами Трота, по ту сторону «окна».
Неповторимый и единственный такой, насколько она понимает. Судя по тому, что ей на данный момент о нём известно.
И надо бы доставить его туда, откуда она отправлялась на задание… Но уж точней некуда – для Крайта встреча с главным не сулит ничего хорошего. Ему несказанно повезёт, если командир оставит его в живых. О возвращении же в родную для него среду обитания даже заикаться не будут… А ведь Крайт, что парадоксально, ни в чём не виноват.
Судя по его состоянию, он вообще понятия не имеет о том, что видел и узнал и что собой представляет. Причём Рута ему верит. Да, она могла достоверно определять, искренен с ней собеседник или нет. И Крайт тоже поверил ей, доверился, надеется на её помощь. Иначе он ни за что не поделился бы тем, чем поделился вот только что.
Мама учила Руту, что людей надо уважать. Уж если человек идёт на контакт, будь добра его уважать. Любить никто не заставляет, но уважать обязана. И зачастую – вразрез со своими личными интересами. И бывает, что с интересами других… Вот как сейчас, с интересом главного.
Решение принято. Точка бифуркации пройдена. Дальше – только вперёд.
– Я раньше был уверен, что оборотни, вампиры и всякое такое прочее – вымысел. Но теперь, когда ты рассказала про это всё, про «окна»… я начал сомневаться в своём праве уверенности.
– А ты не сомневайся. На самом деле многое из того, что нам кажется иным, – вовсе не иное. Просто мы взяли наиболее распространённое за эталон. Дело в нас самих. Каждый судит по окружающему миру исключительно на основе собственных взглядов. Чем шире твой кругозор – тем больше ты увидишь. И наоборот.
– У твоих представлений широкий горизонт? – Крайт почесал подбородок и продолжил смотреть на догорающие угли.
– Надеюсь, что да, – по возможности твёрдо ответила девушка.
– Невероятная удача, что в соседней клетке оказалась ты, а не кто-нибудь ещё. – Крайт поднял голову и внимательно посмотрел на свою спутницу.
– Вот как? – Рута чуть улыбнулась.
– А то! У нас хотя бы разговор клеится. – Он даже улыбнулся в ответ. – Вот, общий язык удалось найти.
– Но место и обстоятельства знакомства, конечно, экстравагантные, – в тон ему добавила она.
Пока они мило беседовали, в воздухе появились светящиеся радужные пузыри, разительно похожие на мыльные, но метрового диаметра. Они плыли вдоль сухого русла, подталкиваемые дуновениями ветерка. К счастью, мимо.
Рута поёжилась. Что это такое, даже она понятия не имела.
Человеки, по собственному желанию или поневоле обитающие в Троте, если разобраться, мало во что посвящены. То есть не особенно-то обширное понятие имеют о том, кто в необъяснимой чужеродности обитает, кроме них. И что в ней происходит на самом деле.
* * *
…Справляя нужду за боковой стороной опоры частично уцелевшего моста, мужчина вроде сосредоточился на процессе, но при этом не забывал сканировать окружающее пространство.
Он никак не мог отделаться от стойкого ощущения, что за ними скрытно наблюдают. Вроде бы оторвались от преследования, но… По идее, надо двигаться дальше, только Рута сейчас не в том состоянии, чтобы эффективно передвигаться. Ладно, решил мужчина, переночуем, а завтра в путь. Тем более девушка заверяет, что ночью всяко лучше оставаться на месте. Если уж добрался в эту точку живой…
Он услышал громкий щелчок. Ни секунды не медля, благо нужда уже была справлена, выглянул из-за опоры. Рута, схватившись за собственную шею, прямо на глазах перемещалась к руслу. Сообразив, что дела плохи, мужчина в несколько прыжков преодолел расстояние, разделяющее его и девушку.
Шея Руты, точней, её ошейник был обвит тонким щупальцем, похожим на гофрированный шланг, и оно, судорожно дёргаясь, тянуло девушку в сторону канавы, когда-то служившей дорогой реке. Неизвестная тварь припёрлась и явно решила поужинать человечинкой.
Мужчина не придумал ничего лучшего, чем попытаться перехватить «шланг» и как-то отодрать его от своей спутницы. Но тварь будто только этого и ждала. Как только человек коснулся щупальца, из-под земли выскочило второе, точно такое же. И он, к своему прискорбию, не успел отреагировать на прямую угрозу! Ещё один «шланг» обвил его шею и захлестнулся неумолимой петлёй.
Неведомая подземная тварь из русла оказалась достаточно сильной, чтобы без труда подтаскивать к себе тела двух человек.
* * *
…Благодаря защите ошейника Рута всё ещё могла контролировать своё тело. «Блокиратор» спас её от прямого контакта с присосками на щупальце и тем самым от яда.
Соприкосновение же щупальца с открытой кожей Крайта, неведомым способом снявшего ошейник, даром не минуло! Спутник обмяк, его ноги безвольно согнулись в коленях, руки повисли плетями, изо рта вывалился язык. Почти мгновенно он превратился в «обработанную» жертву.
Щупальце на шее Руты продолжало сокращаться. Оно усиливало силу стискивания, из-за чего сдавливаемый ошейник причинял шее мучительную боль. Девушка понимала, что с этим проклятым спрутом ей не справиться, однако изо всех сил пыталась освободиться из удушающей хватки.
Грязь на дне русла уже была совсем близко…
И вдруг второе щупальце отпустило Крайта. Видимо, спрут решил, что с ним уже дело решённое, и вознамерился сосредоточиться на первой жертве, всё ещё оказывающей сопротивление. Но тут же выяснилось, что девушка ошиблась, у твари были иные намерения.
Петля хватки резко ослабела, когда Рута пыталась сделать очередной вдох. От внезапно полученной свободы ротовая полость захватила столько воздуха, что лёгкие чуть не лопнули.
Откатившись от края русла, девушка громко закашлялась, но продолжала напряжённо следить за щупальцами. Они же, словно внезапно утратив всякий интерес к добыче, утягивались под землю. В процессе движения второе щупальце перевернулось, тем самым дав Руте возможность увидеть присоски во всей красе. Они и участки кожи между ними были сплошь покрыты блестящей чёрной субстанцией.
Эта вязкая чернота осталась и на шее Крайта. Но об этом Рута узнала позже, когда посмотрела на него.
А ещё она вдруг осознала, что её собственную шею больше не обвивает не только щупальце, но и блокирующий ошейник. Подводная тварь ухитрилась разомкнуть и утянуть его, как будто охотилась не за человечиной, а именно за этим устройством…
Но за всё надо платить. Эта истина сейчас казалась как никогда актуальной. Своим щупальцем спрут ухитрился сломать и забрать рабский ошейник, но парализовал Крайта. И теперь, получив свободу, Рута не могла позволить себе насладиться ею. Сейчас надо попытаться ускорить процесс распада яда. Иначе Крайт будет овощем многие часы.
Рута сильно рисковала, оставляя его на берегу в одиночестве, но по-другому никак. Спутника нужно поставить на ноги, причём быстро. Тут уж без риска не обойтись. И успеть надо, пока совсем не стемнело.
В округе она отыскала нужные зонники, но не все. Только три, а требуются ещё два… Получится ли из найденного спасительное средство – вопрос сложный, ответ на который можно получить лишь на практике. Но попробовать стоит. От наскоро замешенной мази Крайту хуже не будет… Не должно быть.
И её страстное желание не потерять едва-едва найденное сбылось!
– Штто сссс ммммнно? – с трудом заворочал он языком, придя в себя.
– Ура!! – радостно воскликнула Рута. – Действует!
– Я… не чую… тела, – медленно выдавливал Крайт.
– Скоро почуешь, – уверенно заявила девушка. – Давай спи. Впереди ночь, утром ты будешь чувствовать себя гораздо лучше.
– А-а… де… жу-ур… – выдохнул Крайт. На большее его не хватило.
– Я подежурю, – успокоила его Рута. – Ты спи, тебе сейчас не до дежурств.
* * *
…Сквозь пелену дремоты он услышал:
– Крайт! Крайт, просыпайся!
Сонная муть быстро растворялась, вытесняемая мощным дуновением реальности.
– Вставай! Быстрее! – тормошила его Рута.
– Что… что тако… – Спросонья мужчина никак не мог понять, что происходит.
– Нашли нас! Вставай скорее!
События, предшествовавшие сну, настолько резко всплыли в памяти, что тело человека содрогнулось, будто получило удар электрическим током. Он вскочил, однако тут же начал заваливаться набок. Если бы девушка вовремя не подоспела, точно бы упал.
– Скорее! – Она закинула его левую руку себе на плечи и, сжав запястье, потянула прочь.
– У-у-уда ммы идоом? – с трудом пропихнул он слова сквозь иссохшую глотку.
– Подальш-ше отсюда, – пропыхтела Рута, безостановочно крутившая головой.
– Брос меннн… беххи саамаа… – промямлил мужчина.
– Вот ещё, – буркнула Рута. – Зря я, что ли, гонялась за…
Она вдруг резко смолка, и фраза осталась неоконченной.
Тело мужчины уже не было парализованным, но он ещё не вернулся в нормальную форму, по-прежнему являлся обузой. Чтобы хоть как-то помочь напарнице, он полностью сосредоточился на передвижении своих ног в ритме её шагов. Они карабкались куда-то вверх, и это обстоятельство, конечно, задачу ничуть не облегчало.
Наконец Рута остановилась. Уложив обессиленного мужчину наземь, она продвинулась дальше, на самую вершину холма, и принялась разглядывать что-то внизу, по ту сторону. Кивнув самой себе, вернулась, взяла спутника за ноги и, кряхтя, бесцеремонно подтащила к верхней точке возвышенности.
– Конечности чувствуешь? – спросила она.
Вместо ответа он слабо пошевелил пальцами рук.
– Хорошо, – сказала Рута.
Она стояла над ним, рассматривая лежащего на земле человека. Ему показалось, что в её светящихся жёлтым глазах стынет растерянность, но если и так, то длилось это состояние недолго. Или всё-таки показалось. Свет звёзд хоть и ярок здесь не по-детски, но всё же не лунный и тем паче не солнечный…
– Утром ты восстановишься и сможешь ходить самостоятельно. Пойдёшь вон туда, – она указующе махнула рукой, – строго по прямой, до Серебряных озёр. Увидишь издалека, не ошибёшься… Там ты должен выйти к крупному поселению. Другого в том краю нет. Скажешь, что друг Руты, тебе помогут… Надеюсь.
– А… тты?.. – Спросив, мужчина ощутил, что его вдруг наполнил страх. За неё или за себя?
– А я их задержу, – спокойно ответила Рута, будто всю жизнь только этим и занималась.
– Нет… – Он предпринял безуспешную попытку подняться на ноги сам, вот только ноги не послушались. – Ттт… не дожна…
Рута отвернулась, ничего не сказав. Она снова посмотрела вниз, вдоль склона, что-то прикинула в уме, а потом опять взяла мужчину за ноги. Он выдавил просьбу бросить его здесь и спасаться самой, даже попытался схватить её, но руки были ещё слишком слабы. Сил хватило только на прикосновения – пальцы отказывались полноценно гнуться.
– Запомни. Старайся никому не попадаться на глаза и ни с кем не вступай в контакт, пока не доберёшься к озёрной локации. Что бы ты ни увидел, иди дальше и не останавливайся. Я догоню. – Последнюю фразу она произнесла уверенным тоном, но мужчина её уверенности совершенно не разделял. – Если не догоню, – решилась-таки добавить девушка, – повторяю, скажешь, что ты друг Руты… Меня там хорошо знают.
Приложив ладонь ребром ко лбу, она посмотрела обратно, на склон, по которому они сюда втащились, и чертыхнулась.
– Сейчас будет больно, но ты уж не обижайся. – На последнем слове Рута резко дёрнула мужчину за ноги и отскочила в сторонку, освобождая путь.
И он, увлекаемый гравитацией и тормозимый лишь силой трения, заскользил, «поехал» с холма вперёд ногами, а потом покатился кувырком. Возможно, Рута ожидала услышать его крик, но тишина не нарушилась – он сжал зубы и не издал ни звука. Ни сейчас, ни позже. Мужчина понял, что возмущаться-то уже бесполезно…
За него всё решили, и ему остаётся лишь повиноваться и следовать указанным курсом либо ослушаться, пойти другим путём и погрузиться во тьму полной неизвестности чужого мира. Что мир ему не родной, он уже практически не сомневался.
Когда внизу, у подножия холма, затрещали ветви, он понял, что приехал. И живой, раз слышит и чувствует, как по нему хлещут эти долбаные древесные отростки.
Там, наверху, девушки уже скорей всего нет и в помине. Она вернулась в точку, где они провели день и часть ночи, прибрала место стоянки… Что дальше, оставалось только воображать. Например, что потом она уселась возле потухшего костра в ожидании чего-то или кого-то.
А может, наоборот, растворилась в зарослях.
* * *
Сначала ОНА думала, что ошиблась. Успешно установленный контакт с этим существом неожиданно прервался. Такое случалось. Даже чаще, чем ЕЙ хотелось бы. Связь с источником тепла пропадала и возникала вновь… ОНА надеялась, что и в этот раз ненадолго прервалась, ведь частица НЕЁ остаётся в нём постоянно, как «маячок».
Но он исчез надолго. ОНА вновь и вновь находила потенциала, помогала ему выжить, а он взял и пропал.
На вопросы не отвечал, ЕЁ присутствия не замечал, иными словами, вёл себя как все. Ну, почти все.
И вот ОНА снова обнаружила его. Нет, он не скрывался от НЕЁ. Он просто не понимал, что ОНА ищет его, что хочет поговорить с ним. Способность слышать в нём только-только проявилась, и теперь ЕЁ задача убедить его поверить, что он действительно не такой, как все другие здесь и сейчас.
Близкий ЕЙ.
