08. Было так
«ЧТО ТАМ?»
«ПУНКТ ПРОНИЦАНИЯ ЗЕРО-ЗЕРО-ЗЕРО. ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯ…»
«ДОКЛАДЫВАЙТЕ!»
«УСТАНОВЛЕНО ПРОХОЖДЕНИЕ С ОБЕИХ СТОРОН…»
«А СТЕРЕГУЩАЯ?»
«ЕЁ НЕТ НА МЕСТЕ».
«КАК ЭТО НЕТ НА МЕСТЕ?!»
«ВОТ ТАК. ПРОСТО НЕТ, И ВСЁ».
«МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ ЕЁ КОНТРОЛИРУЮЩЕГО КЛЮЧА?..»
«НЕ УСТАНОВЛЕНО».
«В ТАКОМ СЛУЧАЕ НЕОБХОДИМО ДЕЙСТВОВАТЬ НЕМЕДЛЕННО…»
«КОГО ПРИШЛЁТЕ?»
«ОТПРАВИМ ПУМУ И… РУТА ТОЖЕ ПОЙДЁТ».
* * *
…Спал я почти до обеда, что со мной случалось исключительно в раннем детстве, да и то редко.
Я был гиперактивным ребёнком, посему уложить меня спать было задачей сложновыполнимой. Единственный человек, которому удавалось её выполнять гарантированно, – моя мама. Она ничего особенного не делала, относила меня в кровать, желала мне спокойной ночи, целовала в щеку и выходила из комнаты. Но я засыпал крепким и здоровым сном младенца. Э-эх, мама, мама…
Даже не знаю, как получилось, что сегодня так долго и крепко спал. Видимо, сказались месяцы недосыпа. Жаль, что это случилось именно сегодня, я ведь планировал встать с утра пораньше для того, чтобы ещё раз поговорить с Дариной. Значит, не судьба.
Ладно, дождёмся вечера. А сейчас надо покормить голодающих зверушек и ехать к сестре в больницу.
Настроен я был решительно. Всё. Сегодня надо разобраться с вопросом раз и навсегда.
Войдя в палату, быстро прошёл к койке, на которой лежала сестра, сел на край и буквально навис нал Алёной. Решил, понимаешь ли, взять нахрапом.
– …Её знакомый устроит меня, – оптимистично завершил я. – Дар готова поехать со мной, чтобы мне было проще.
Будь я на месте своей сестры, то без проблем дал бы согласие. Ну, ещё бы: во-первых, устроят по знакомству, считай, не абы куда; во-вторых, элитным телохранителям хорошо платят; в-третьих, быт меня не сожрёт, так как рядом будет девушка, которая…
– Прошу тебя, не уезжай! – взмолилась Алёна. Вот всегда мечтал влезть сестре в голову, для того чтобы понять, как её мыслительный процесс работает! Блин, я же привёл весомые аргументы, но их оказалось недостаточно. Что ещё-то надо?!
– Почему ты не хочешь, чтобы я уезжал?
Сейчас она ответит, и я разнесу её ответ в пух и прах.
– Нельзя, – мрачно произнесла Алёна. – Ты единственный, кто поддерживает во мне жизнь… Если уедешь, я умру…
Уж чего-чего, а такого ответа я не ожидал. Даже и не знаю, как на такие слова реагировать.
– Поддерживаю жизнь?.. – наконец выдавил я. – Твою жизнь поддерживают лекарства.
– Отчасти. – Алёна тяжко вздохнула. – Ох-хо-хо… Пойми, – сестра в упор смотрела на меня, – между нами тесная связь…
– Это не объяснение…
– Выслушай, наконец! – Со злости она даже попыталась ударить своим сухим кулачком по тумбочке. – Нам больше нельзя отдаляться… Вспомни, я начала болеть сразу после того, как ты ушёл в армию…
– Да, – признал я. – Но это просто совпадение…
– Когда ты отслужил и вернулся, мне стало лучше, – продолжила Алёна; видимо, моя последняя реплика осталась без внимания. – Но всё опять изменилось, когда ты уехал… Не слишком ли много совпадений?
Ответа я не знал, но сдаваться не собирался.
– И вот я снова вернулся. А тебе с каждым днём всё хуже и хуже. Как объяснишь? – Вопрос я задал, уже чувствуя себя победителем.
– Болезнь же все эти годы прогрессировала. – Сестра произнесла это таким тоном, что мне стало жутко неловко. И как это я не учёл, что заболевание, как и время, не стоит на месте?!
– А лекарства? – вдруг вспомнил я. – Судя по твоим словам, лекарства тебе вообще не нужны.
– За время твоего отсутствия наша связь окончательно ослабла… и мы до сих пор не можем восстановить полноценный контакт. Мы теперь почти постоянно конфликтуем, чего раньше не бывало.
А ведь она права! До моего ухода в армию мы с Алёнкой понимали друг друга даже не с полуслова, а с полумысли. И не припомню, чтобы тогда мы с ней хоть разок поссорились. Может, между нами действительно существует некая мистическая связь? И мама неспроста уговаривала меня не уходить…
– Мы с мамой умоляли тебя не идти в армию, умоляли не уходить потом опять… но ты не послушал…
– Не делай меня крайним! – аналогичным тоном произнёс я. – Если всё так, как ты говоришь, то почему я ничем не заболел?
– Ты вообще не должен был род… – Алёна вдруг осеклась и добавила о другом: – Я заболела, и если бы ты… был рядом, всё обошлось бы…
– Чего я не должен?! Чего обошлось?! – Я, честно говоря, уже потерял нить разговора и вообще перестал понимать, о чём толкует сестра. Куда уж тут начинать разговор о многомиллионном предложении организации…
– Виталь… пора тебе узнать кое-что. – Алёна взяла мою ладонь в свою, вернее, попыталась взять, но у неё ничего не вышло – мою широченную кисть попробуй обхвати!
– Узнать… что? – с опаской спросил я. – Твоя болезнь как-то связана с моей предыдущей работой? И чего я не должен?
– Долго рассказывать… у меня сил нет уже… – Сестра закрыла глаза и опустила голову. – Прочитай… Ответы найдёшь в дневнике мамы.
– Чего-о-о? – Мои брови чуть ли не взлетели.
– Того, – коротко сказала она. – Тебе пора знать… Может быть, после того, как узнаешь, избавишься от желания куда-то ехать.
– При чём тут мама?!
– Перед тем как умереть, она наказала мне, чтобы я, если того потребует ситуация, ввела тебя в курс дела. – Алёна ответила настолько уверенно, что мои сомнения развеялись как дым.
– Хорошо, я прочту.
– Сразу предупреждаю, отнесись к её записям с пониманием и прими правду. А потом приходи, у тебя наверняка возникнут вопросы.
– Сестрёнка, – я аккуратно поправил волосы на её голове, – что происходит?
Я, конечно, давно подозревал, что наша мама была не простая обывательница, и не без оснований, но…
– Всё нормально. – Алёна слабо улыбнулась и снова посмотрела мне прямо в глаза. – Иди. Все вопросы потом.
И этот её печальный взгляд убедил меня на порядок больше, чем все прозвучавшие слова.
Те, кто не знает мою сестру, решат, что она просто запудрила мне мозги. Но Алёна всегда говорила то, о чём знает и в чём уверена на сто процентов, и я даже не помню, чтобы она хоть раз что-нибудь выдала для красного словца.
Вообще моя сестра всегда была немного странной. Она мало гуляла, у неё почти не было подруг и приятелей, а свободное время предпочитала проводить с книгами. Смышлёная девочка с не по возрасту серьёзными глазами.
Неудивительно, что Алёна отличалась скрытностью и неразговорчивостью. Единственный человек, с которым она могла разговаривать подолгу, это была мама. Бывало, залезут на чердак и тихо беседуют о смысле жизни, предназначении всех и каждого и о многом другом. Уже тогда я заметил, что их отношения – нечто гораздо большее, чем стандартные «дочь-мать».
Сестра была умнее и взрослее меня. Именно я испрашивал её советов, а не наоборот. Мне даже кажется, что уже в детстве Алёна присматривала за мной, старшим братом, и опекала меня больше даже, чем мама, причём делала это столь искусно, что никто ни о чём не догадывался. Кроме, разве что, нашей мамы, конечно.
* * *
…Две девушки шагали по дороге, держась за руки. Они были очень похожи: выше среднего роста, спортивного телосложения, длинноногие, даже одеты в короткие куртки, юбки и туфли одинакового фасона, но разных цветов. С сумками аналогичная ситуация – прямоугольной формы, сработанные «под кожу», жёлтая и синяя. Цвет волос тоже разнился – брюнетка и блондинка.
Они неспешно шли, отстукивая каблуками некий ритм. По ходу движения то и дело осматривались по сторонам, будто искали что-то или кого-то. Девушки с неподдельным интересом бросали взгляды на проезжающие мимо машины, на деревья, на небо и периодически о чём-то переговаривались. Со стороны могло показаться, что эти особы пожаловали в город металлургов из очень дальних краёв. Компания парней, расположившихся на лавочке, видимо, посчитала именно так.
– Красавицы! – крикнул один из них и быстрым шагом направился к ним. – Вам подсказать дорогу?
Девушки остановились и оценивающе посмотрели на идущего к ним молодого человека.
– Я же вижу, вы не местные, – добродушно произнёс он, когда подошёл. – Только скажите, куда вам надо, и мы проводим.
Под «мы» он имел в виду своих приятелей. Ещё трое парней начали подниматься с лавки.
– Спасибо за заботу, но мы просто гуляем, – ответила брюнетка.
Когда она ответила, парень оглянулся на своих компаньонов и засмеялся.
– Да ладно, красавицы! – Его прямо-таки распирало от веселья. – Просто гулять – не вариант! Давайте с нами! Мы вам покажем самые классные места, в которых можно здорово зажечь!
– Спасибо, но мы вынуждены отказаться. Мы хотим просто погулять.
– Зачем же сразу отказываться? – Парень перестал смеяться, улыбка исчезла с его лица. – Мы тоже можем с вами погулять. Ребята мы хорошие, не обидим.
В этот момент как раз подтянулись остальные из его компании.
– Ну что, девчонки? – вступил в разговор один из подошедших. – Давайте знакомиться? Я Жора. – Представившись, он картинно поклонился.
Обе девушки безмолвствовали, будто набрав во рты воды.
Парни непонимающе переглянулись. Один даже закурил. Видимо, с сигаретой в зубах он лучше соображал.
– Странные вы, – сказал третий; судя по обильной растительности на физиономии, самый старший из компании… либо просто хотел казаться таковым. – Знакомиться стесняетесь, зато сиськи и жопы напоказ.
Это он верно заметил. Из-под расстёгнутых курток виднелись аппетитные груди, а юбки заканчивались чуть ниже филейных частей. Курильщик тут же отпустил пошлый комментарий, и вся компашка парней дружно заржала.
Девушки переглянулись. Глаза у обеих синхронно сузились. В эту секунду ими было принято какое-то решение.
– Короче, девки, – сказал Жора, – у нас улицы не мирные. Давайте мы вас проводим до нужного места. – Предложение он сделал таким тоном, что стало понятно – лучше согласиться.
– Во-во! – поддакнул тот, что отпустил пошлость. – Но эти улицы опасны даже для нас, и мы хотели бы кой-чего взамен. Так сказать, в награду за риск!
Парни окружили девушек и приблизились почти вплотную. Эту пересдислокацию можно было истолковать однозначно – «не отпустим».
– Чего ж вы хотите? – спросила вторая, блондинка, и пристально взглянула в глаза пошляка. Тот даже растерялся – глаза у этой девушки были неимоверно красивые, они притягивали, коварно манили, будто кошачьи… Если в такие засмотреться надолго – не ровен час, можно позабыть собственное имя.
Парень встрепенулся, поспешно опустил взгляд на её груди и ехидно бросил:
– Догадайся!
Для подтверждения он поднял руку, положил ладонь на её правую грудь и легонько сдавил.
Но девушка с кошачьими глазами не стушевалась. Она резко перехватила вторую руку парня и прижала к своей ягодице. Прижала и провела его ладонью вверх-вниз. Юбка задралась, явив похотливым гляделкам самцов ярко-красные трусики.
Двое из парней аж застонали…
Подружка её тоже времени не теряла. Она схватила ближайших к ней ребят за ширинки и потянула на себя. Те, не успев понять, почему их вдруг увлекло вперёд, сделали по шагу и в итоге оказались буквально впритык к ней. Брюнетка рванула «молнии», одновременно расстёгивая их, и, просунув пальцы глубже, схватилась за мужские причиндалы…
– Вам понравится! – Её губы растянулись в многообещающей улыбке.
Парням только и оставалось, что застыть с перехваченными дыханиями и ошарашенными физиономиями. Такой прыти от этой парочки никто не ожидал. А ещё строили из себя святую невинность… хотя откровенная одежда выдаёт, выдаёт натуру!
Итак, все четыре мужские особи впали в ступор, и девушки беспрепятственно выскользнули из окружения. На этом всё могло закончиться, но подружки жаждали продолжения. Они медленно отдалялись, а обладательница кошачьих глаз обернулась и поманила парней за собой красноречивым жестом указательного пальчика, ноготь которого был покрыт ядовито-жёлтым лаком… Наконец парни поняли, чего от них хотят, и, не убирая с физиономий улыбок и слюней, дружно проследовали за девушками под мост.
За несущими колоннами располагался небольшой, пять на пять метров, пятачок. Когда ребята обогнули колонны, то увидели на этой самой площадке обалденную картину – страстно целующихся девушек.
Парни окружили их, чтобы наслаждаться бесплатным шоу. Посмотреть было на что: блондинка с кошачьими глазами начала стягивать с подружки трусики, а та, в свою очередь, впилась губами в её груди. Именно она, оторвавшись от сосков, эротично облизнулась и проворковала:
– Потерпите, ма-альчики. Скоро мы займёмся ва-ами…
И это случилось. Действительно, скоро. Не прошло и пары минут.
Девушки, окружённые разгорячёнными самцами, прижавшиеся друг к дружке, слившиеся в жадном поцелуе, обхватившие руками в страстных объятиях… Ладони скользнули под куртки и показались обратно уже с чёрными… пистолетами, сжатыми в кулачках, а в следующее мгновение раздались четыре тихих хлопка. Парни, потерявшие к этой минуте адекватность восприятия реальности, так ничего и не поняли. Каждый из них получил по заряду в шею или в лицо, и все четверо повалились на землю как подрубленные.
Пистолеты стреляли не пулями, а чем-то вроде иголочек или колючек, и они не убили самцов. Но гарантированно выключили, впрыснув в кровь химический состав, лишающий сознания и памяти. А затем растворились без следа.
Девушки вновь спрятали пистолеты под куртки, переглянулись победно, молча привели себя в порядок и вышли из-под моста, держась за руки.
* * *
…Крайт был серьёзно озадачен. За последние пару суток он испытал столько, что хватило на целую жизнь. Однако обескураживали его не столько всякие разные встречающиеся на каждом шагу трудности, сколько чересчур спокойное отношение к ним.
С того момента, как Рута в прямом смысле спустила его с холма, Крайт неоднократно замечал животных, людей и разного рода природные фокусы. И они ему, как ни странно, не казались чем-то из ряда вон. Даже больше – при виде других существ из памяти всплывали ассоциативные образы. Чересчур ассоциативные. И сейчас, пережидая ночь под «козырьком», выступающим над основанием какой-то скалы, Крайт признался самому себе в том, что всё увиденное ему так или иначе не кажется совсем уж незнакомым. И чем больше времени он проводил в этом мире, тем быстрее осваивался, постигая законы действия каждого необычного природного образования. «Абнормалями» эти хреновины назывались здесь…
Но и это ещё не всё.
С периода заключения в лагере «дикарей» Крайт чувствовал себя необычно и с каждым часом – всё необычней. Но если там он поражался своей выносливости, скорости реакции и регенерации, то спустя двое суток к ним добавилась чёрная слюна вкупе с изверганием содержимого желудка, которое, к слову, тоже выглядело чёрным и маслянистым.
Воздействие абнормальной энергии. Так он предпочёл объяснить своё текущее состояние. Но объяснить, на чём основан вывод, Крайт не мог. Он просто знал, что тут не обошлось без отклонений в физической природе окружающего мироздания. Откуда такие знания? Может быть, из хаотично появляющихся обрывков воспоминаний… Вот женщина говорит ему про особые участки пространства, в которых всё иначе. Мужчина с маленькой татуировкой на запястье рассказывает ему страшную сказку про ночных человекоубийц, способных становиться абсолютно невидимыми… Крайт очень смутно вспоминал этих мужчину и женщину, но почему-то не сомневался, что они сыграли в его жизни очень важные роли.
И похоже, именно от них он когда-то узнавал о существовании иного мира, в котором полно ненормальностей… Вот, кроме всего прочего, не видно здесь луны. Вот не светит она, и ничего с этим не поделать. По крайней мере до сих пор Крайт ни разу не наблюдал в небе «ночное солнце». Зато звёзды в этих безлунных небесах яркие на удивление, сияют как нанятые, и создаётся стойкое ощущение, что их сейчас и здесь гораздо больше и они гораздо ближе, чем положено. Он был уверен, что знает, как полагается выглядеть звёздной карте, но понять не мог, почему тревожное, подозрительное отношение в нём рождает здешний, обновлённый рисунок звёзд.
Вообще любая вещь, любое обстоятельство могло вызвать внезапный высверк, освещающий ещё один участочек тьмы позабытого прошлого. Вот, например, патронов в трофейном автомате уже нет, а оружие по-прежнему то и дело помогает выковыривать из трясинного болота памяти кусочки воспоминаний…
* * *
Учитель по математике заболел, потому я пришёл домой на час раньше обычного. Открыл калитку и направился к дому.
– …этим и должно было кончиться, – услышал я голос матери; она была на кухне. – Я чувствовала это…
По телефону говорит, понял я. Решив её не отвлекать, присел на порог и начал разуваться. Пока побуду здесь, а то входная дверь так зверски скрипит, что с лёгкостью заглушит голос на том конце провода.
– Тогда почему ты позволила ему уйти?! – А это уже незнакомый мужской голос. Там же, на кухне.
Я тотчас напрягся. Мама не жаловала посторонних в доме. Особенно с того дня, как исчез папа.
– Это он сам позволил себе уйти, – спокойным тоном ответил самый близкий и родной мне человек на свете. – Тебе ли его не знать.
– Его-то я знаю, эх-хе-хе… – Мне почему-то померещилось, что мужчина сокрушённо покачал головой. – Но как-то не хочется верить, что Штрих променял вас на продолжение миссии.
– Выходит, плохо ты его узнал.
– Ну, тебе видней. Лучше тебя Штриха никто не знает. Ты же почему-то решила выйти за него замуж, несмотря на…
– А вот эту тему не трожь! – вдруг повысила голос мама. – Мне действительно видней, что надо было делать!.. – Она сделала паузу и гораздо тише добавила: – И я вышла замуж уже не за Гробокопа и не за Штриха, а за Шунта, проводника… кто может быть проводнику ближе и родней, чем другой проводник…
Дальше она говорила совсем тихо, и я перестал разбирать что.
Я бесшумно прокрался по бетонной дорожке вдоль стены и остановился снаружи, возле окна кухни. Осторожно заглянув внутрь, обнаружил сидящих за столом маму и её собеседника, немолодого, судя по голосу, мужчину, облачённого в… камуфлированный комбинезон, похожий на военную форму. Какой-то солдат или офицер, что ли? Но откуда он такой взялся… Лица я не рассмотрел, голову скрывал капюшон, а через плечо был переброшен ремень… автомата Калашникова. Ух ты, настоящий!
– …Зона отпустила меня, но не отпустила его, – продолжала говорить мама, и я сквозь приоткрытую оконную створку слышал теперь каждое слово. – Он не смог остаться и снова пошёл искать её туда… куда ещё мог пробиться… Вот, оставил в наследство постоянно открытую дверь… в которую я за ним не пойду… но вынуждена стеречь.
– Как ты могла допустить? – с укором сказал неизвестный гость. – Ты единственная, кого он слушал.
– Я же говорю, он маялся. Когда мы больше не смогли проникать через границы между реальностями и перестали проводить, он сначала вроде обрадовался даже, с головой в семью ушёл, а потом… буквально на глазах начал чахнуть. Мне что, надо было смотреть, как он умирает?
Мужчина в военной форме тяжко вздохнул и встал. Поправил автомат, перекосившийся набок, и сурово произнёс:
– Поблагодарим его, что эта дверь постоянно открыта и я смог к тебе добраться.
– Лучше бы она закрылась и избавила меня от соблазна, – последовала неожиданная реакция мамы. – Это ведь проход в единственную параллельную вероятность, в которую отсюда ещё можно попасть.
– Я постараюсь найти его в той реальности. На худой конец, какую-нибудь информацию о нём.
Мама промолчала, никак не прокомментировала услышанное. Возможно, об этом они говорили раньше, когда я не слышал.
– Только не вздумай сама туда соваться, – предостерегающе продолжил гость. – Там такое творится…
– Нашёл кого пугать, – перебила мама. – Но не волнуйся, я не пойду. Риск слишком велик, а я в ответе не только за свою жизнь.
– Да, да, славные у тебя детишки, нельзя их оставлять без…
– Не у меня, а у нас, – сухо бросила мама.
– Ох, извини, точно…
– И не шути так больше. Я должна верить, что он жив. Я уже потеряла в хаосе реальностей и времён одного любимого мужчину, не хочу сно… – Мама осеклась и после тягостной паузы, которую не посмел прервать её собеседник, завершила: – Тебе пора, сейчас мой сын вернётся из школы. Удачной ходки, Ловкач…
Яркие воспоминания, подобные этому, одновременно запутывали и радовали Крайта. Если в плену он не понимал ровным счётом ничего, даже себя, то теперь ситуация постепенно прояснялась. По крайней мере хотя бы стало возможным чётко формулировать вопросы.
Обнаружив, что склонен к самокопанию, он сильно загружался этими всплывающими в мыслях вопросами, но зато получал мощный стимул выжить. Чтобы найти ответы. Если ранее Крайт выживал исключительно за счёт инстинктов и рефлексов, то теперь он был попросту обязан не умереть, должен узнать своё прошлое и себя вообще.
А через познание собственного «Я» вспомнилось ему изречение: познаётся мир, в котором приходится существовать. Благодаря или вопреки.
И тогда, быть может, удастся найти ответ на главный вопрос – о своём предназначении.
* * *
…Она недоумённо протянула:
– Офиге-е-еть!.. Как он мог так быстро добраться и так легко оказаться у кромки четвёртого круга?
– Мы не знаем. Никто пока не знает.
– Слушай, Дан, наши ничего не напутали? Смотри сам, брат стерегущей всю жизнь прожил в своём времени. Он до недавней поры даже понятия не имел о том, что истинный лик мироздания гораздо шире и больше, чем можно потрогать руками и увидеть глазами… Но попал к нам и целенаправленно движется в одном ему известном направлении. Впервые в Троте, но прекрасно знает, куда идти. В чём подвох? Никакой логики…
– Знаешь, Рута, – Дан ухмыльнулся и покачал головой, – я уже давненько начал сомневаюсь в существовании логики как таковой. Неудивительно после того, как соприкоснёшься с необъяснимостью и…
– Только не говори, что какой-то попаданец сумел поставить себя на равных с Зоной! – воскликнула она. – Тоже мне сверхчело…
– Не какой-то, нет! – перебил её спутник; канал бортовой связи донёс в наушники Руты внезапно участившееся дыхание капитана Данилова, уловленное чутким микрофоном. – И не попаданец, они так себя не ведут. Попаданцы попадают, а этот – пришелец. Он пришёл в наш мир вместе со своими целями и, чувствую, успешно направился к ним. Уж кто-кто, а ты первая могла бы понять. Ты же с ним тесно контактировала, и…
– Всё равно не понимаю, как это человек может быть узловым элементом, скрепляющ…
– И это говорит свидетель, который воочию наблюдал за тем, как брат стерегущей разобрался с эмиссарами третьей силы? – Дан пожал плечами и покачал головой. – Рута, я тебя не узнаю.
– Я всего лишь следую логике, – парировала она. – Каким бы он ни был запредельным пришельцем, мгновенно адаптироваться невозможно.
– Ты снова забываешь о том, что он и его семья далеко не простые человеки. Как выяснилось. И твоей организации, как и моей, ещё предстоит разобраться, откуда они такие взялись. Там, куда ведёт пункт проницания три ноля и где находится жилище этой семьи, они ведь тоже пришлые, не свои…
– Ага, застряли на привале, возле границы миров… Эх, ладно, что тут гадать! Будем разбираться.
Рута закрыла глаза и устроилась в кресле поудобней, чтобы попытаться вздремнуть или хотя бы расслабиться. Лететь ещё минут двадцать.
Физически-то она чуток восстановилась после того, как вырвалась из плена дикарей, но в душе у неё скопилось столько грязи, что вычистить удастся не скоро. Если вообще удастся.
Но это её личные проблемы. На службе организации не должно отражаться. Выжила, вернулась в строй, вот и прекрасно.
Рождённые в Зоне не распускают нюни. Особенно те, что вдобавок ещё и воюют на переднем крае фронта противостояния.
* * *
…Голос, внезапно возникший в голове, отчётливо и настойчиво потребовал сделать «Шесть шагов вперёд!». И сразу же повторил. Приняв требования за побочный эффект усталости, Крайт решил проигнорировать их. Вначале ему удавалось не замечать слуховые глюки, но голос стал громче и раздражительнее, бубня присказку о шести шагах. «Ладно, ладно», – мысленно буркнул Крайт. Он решил последовать совету голоса, потому что опасался, что дальнейший игнор сведёт с ума.
На пятом шаге Крайт одновременно почувствовал резь в глазах, покалывание в пятках и закручивающийся винт в животе. От острых, сильных ощущений он вздрогнул, от чего шестой шаг получился чересчур широким.
«Шесть шагов, – доложил он голосу в голове. – Доволен?»
Ответа не последовало.
Неожиданно над головой возник… вертолёт? Точно. Вот и стрекот слышен, но как будто издалека. Выяснять, почему винтокрылая машина чуть ли не в сотне метров, а звук турбины гораздо дальше, не было времени. Надо прятаться. Впереди как раз толстенное дерево. Встав так, чтобы ствол полностью скрывал его, Крайт приготовился наблюдать.
«Вертушка» меж тем приземлилась. Как только боковой люк с грохотом отъехал, из него показался мужчина в униформе тускло-серебристого цвета. Примерно такой оттенок частенько встречается в кино – у защитных комплектов членов карантинных команд или у скафандров астронавтов. Левый глаз «серебряного» полностью скрывался за устройством, напоминающим линзу на гибком держателе, на левом предплечье просматривалась сенсорная панель управления, в руках он сжимал оружие неизвестной системы. Типа винтовку, но сильно навороченную.
Ни униформу такую, ни снаряжения такого Крайт ранее не видел, потому при виде выпрыгнувшего из вертолёта человека помрачнел. Неспроста. Внешний вид этого «пассажира» категорически не внушал доверия. Ладно, оружие с гаджетами, за последнее время Крайт повидал здесь всякое разное, но вот экипировка… Серебряный цвет уж очень контрастировал с лесной опушкой. Этот человек здесь неспроста. Группа зачистки, вот какое определение вдруг появилось в мыслях Крайта.
Пока боец нажимал сенсоры на панели, из нутра вертолёта появился ещё один, тоже мужчина, точно так же экипированный, только ростом выше. Они принялись о чём-то совещаться.
Из-за шума турбины им приходилось орать, но Крайт не слышал голосов. Совсем. Странно всё это. Вернее… анормально. Вот именно, анормально!
Неожиданно тот, что появился из вертолёта первым, указал прямо в направлении точки, где скрывался Крайт. Наблюдатель рефлекторно прижался к дереву и… И тут он понял, что опоры нет.
Падая, успел перевернуться на живот и согнуть в коленях ноги, благодаря чему приземлился мягко, на четыре конечности, по-кошачьи. Едва коснувшись поверхности, отскочил в сторону, будто теннисный мяч.
Каково же было его удивление, когда он увидел людей, продолжавших как ни в чём не бывало орать. Их рты широко открывались и закрывались… Да что за херня происходит?! Крайт разозлился. Он ощутил, что с ним что-то не так, и…
И тут один из бойцов в серебристом облачении повернул голову.
Махая вперёд рукой, он что-то объяснил своему товарищу, затем, достав из-за пазухи устройство, напоминавшее мобильный телефон, несколько раз ткнул в него пальцем. Поднял голову и… в следующий момент его глаза встретились с глазами Крайта.
По отсутствующему взгляду Крайт понял, что «серебряный» не видит его. Да, прячущийся не увидел собственного отражения в этих «зеркалах души»… Мозг ещё не обработал полученную информацию, а ноги уже зашагали.
Приблизившись к «серебряному» на расстояние вытянутой руки, Крайт дотронулся до него. Рука беспрепятственно прошла сквозь тело. С другим «серебряным» такая же хренотень.
– Чёртовы галлюцинации, – вслух заключил Крайт.
Но какие реалистичные!
Ради интереса он подошёл к вертолёту… и протопал сквозь него. Сделав несколько шагов дальше, Крайт обернулся – и не увидел ни вертолёта, ни «серебряных». Обматерив своё сознание, психику и фантазию в придачу, он развернулся, чтобы топать назад.
Через пару шагов мираж появился снова. Но теперь мужчины в серебристых одеяниях рысью двигались прочь от «вертушки». И, преодолев шагов десять, они вдруг пропали. Просто взяли и исчезли, прямо на глазах. Крайт обернулся – вертолёт остался на месте. Пожав плечами и смачно ругнувшись, он отправился обратно, в место, из которого его «выманил» внезапный, настойчиво бубнящий голос в голове.
Пройдя несколько шагов, Крайт обернулся. Вертолёта уже не было. Зато по-прежнему слышался звук турбины, медленно вращающей лопасти. Вернувшись назад, Крайт снова увидел вертолёт. Шаги вперёд – и машины опять нет. Но стрекотание в отличие от визуального образа не пропадало.
Пройдя сквозь хвост геликоптера, Крайт снова обернулся – вертолёта нет. Теперь два шага назад. Есть!
Пока Крайт стоял и чуть ли не «чесал репу» изумлённо, «вертушка» начала взлетать. Звук усилился, стрекот перерос в гул. Крайт медленно поднимал голову, следя за картиной, изображающей геликоптер. Поднявшись на высоту трёхэтажного дома, тот вдруг исчез. Точь-в-точь как перед этим парочка «серебряных».
– Время глюков вышло? – Крайт вслух задал себе риторический вопрос и решил потрогать ствол рядом растущего деревца. Но не смог прикоснуться – деревце тоже оказалось ужасно реалистичным миражом.
Надо сваливать из этой локальной зонки глюков!
Крайт быстро направился к краю опушки. И боковым зрением засёк движение в небе. Резко повернул голову и увидел набирающий высоту геликоптер. Тот был неотличим от увиденного минуту назад. Только вот находился не прямо за спиной, а во многих сотнях метров правее.
Пригнувшись, Крайт бросился к линии, где начинались собственно лесные заросли. Там, справа, вдоль опушки быстро и уверенно продвигались три серебристых силуэта. Один из них, меньшего размера, остановился. Поднялась рука и указала в сторону Крайта. Второй и третий, покрупнее размерами, не останавливаясь, проследовали мимо первого и ускорили темп.
– Заметили, суки, – констатировал Крайт, уже петляя между деревьями, убравшись с глаз долой. Глюки эти «серебряные» типы или нет, в любом случае лучше держаться от них подальше.
Углубившись в лес, он остановился и прислушался. В отдалении затрещал кустарник. Это «серебряные» ломанулись за ним в лес или что другое по зарослям шастает – сейчас не главный вопрос. Надо уходить как можно дальше.
Прокрадываясь, Крайт делал краткие паузы. Замирал и прислушивался. И каждый раз слышал то треск, то шуршание, то хруст, причём звуки становились всё громче и раздавались с разных сторон. Крайта догоняли. Вывод этот напросился неизбежно, хотя и неясно было, кто и почему.
Достаточно скоро преследователи приблизились настолько, что Крайт разглядел их – бойцы в серебристой униформе уверенно пробирались за ним. Сообразив, что «серебряная» троица безошибочно читает его следы, он решил не убегать, а принять бой.
К своему удивлению, уже приготовивший тесак и выбравший точку схватки Крайт спустя минуту никого не увидел. «Серебряные» будто растворились в воздухе…
Но не успел он толком удивиться, как над его головой что-то просвистело. Рефлекторно отпрыгнув и перекатываясь вбок, Крайт успел краем глаза засечь металлический стержень, вонзившийся в ствол дерева.
Вскочив на ноги, он, пригибаясь, пустился наутёк. Рядом снова свистнуло. И опять по нему промахнулись, словно чья-то невидимая рука отводила выстреленные иглы…
Наконец Крайт запыхался. Схватившись за ветви большого куста, он остановился, чтобы восстановить дыхание. Вертеть головой не перестал даже на привале. Ему было сильно не по себе – пока убегал, свист раздавался со всех сторон, из-за чего ориентировка в пространстве потерялась напрочь, и беглец перестал понимать, куда бежит.
Сейчас по нему не стреляли. Оторвался?
Шумно выдохнув, он протёр пекущие от пота глаза и, будто именно пот застил взор, прозрел! К нему стремительно приближался боец в серебристой униформе. И без того небольшое расстояние между ними неумолимо сокращалось…
Крайт был точно уверен, что это человек: внутри шлема просматривалось обычное человеческое лицо. Но двигался боец настолько быстро, абсолютно бесшумно, даже грозно, что Крайт вмиг покрылся потом, уже холодным, а не горячим от бега.
«Серебряный» вскинул винтовку, готовясь выстрелить. Крайт резко присел и упал, растянувшись на траве и выбрасывая вперёд ноги. Он был не такого уж высокого роста, но разделявшее его и преследователя расстояние к этому моменту стало настолько маленьким, что «растяжки» во весь рост хватило сполна. Правый голеностопный сустав врезался внешней стороной по наружной стороне левой лодыжки врага…
Получив по ноге, «серебряный» потерял равновесие, но, даже падая, попытался выстрелить. Однако Крайт тоже был не лыком шит, после выполненной подножки он ударил пяткой по винтовке и уже вознамерился пустить в ход тесак, но тут заметил второго «серебряного». Посчитав, что не фиг лезть под металлические дротики, Крайт спешно ретировался, ужом скользнув в ближайшее укрытие – за высокий пень. Уже оттуда он бросил клинок в цель номер два. Лезвие чиркнуло по касательной, но униформу в районе плеча всё равно прорезало. Неизвестно, насколько сильно, однако основная задача успешно выполнилась, подарив беглецу секунду форы, чтобы удрать.
Крайт бежал без оглядки. Да ему и некогда было оглядываться – впереди то деревья, близко растущие друг с другом, то кустарник подлеска, то пни, то странные мерцания воздуха. Неосознанно Крайт решил не вертеть головой, а смотреть только вперёд, чтобы ненароком не споткнуться, не врезаться. Самая главная опасность – сзади.
Когда полоса плотной растительности закончилась, Крайт позволил себе оглянуться. Он миновал лесной частокол и вновь очутился на опушке. «Серебряные» не фиксировались – ни по звуку, ни по виду. Отстали? Затаились? Желанием пойти назад с целью узнать ответ, понятное дело, Крайт не горел.
Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, он приготовился вновь стартовать… Услышав громкий плеск, Крайт повернулся на звук. И увидел, как из-под поверхности вылезает лягушка! Точней, вылезала она из водоёма, этакого пруда округлых очертаний, похожего на большую лужу.
Крайт не замедлил стартовать и ускорился так, что аж пятки засверкали. Тяжело было не превратиться в спринтера. Буро-зелёная тварь с горящими жёлтыми глазами сама по себе выглядела жутко, а если она размером с медведя… Тут уж не до проявлений храбрости. Он исчез и растворился в высокой траве настолько быстро, что через пару секунд и след простыл.
Исполинская лягушка меж тем спокойно, даже вальяжно вылезла из пруда и одним прыжком преодолела метров шесть-семь. Нет, человек её не интересовал. А вот торчавший из пожухлой травы валун размером с комод – очень даже.
Повернувшись боком, лягушка мощно саданула нижней лапой по валуну, сковырнув его с места и отправив в полёт. Летел камень в сторону изменённого участка пространства, в котором воздух мерцал и переливался, будто в атмосфере была натянута мыльная плёнка. И стоило валуну соприкоснуться с этой переливчатой областью, как его объяло ярко-оранжевое пламя. Раздался громкий «Вжиг-г-г-г-г!». Пламя исчезло, а вместе с ним и валун.
Мутированное земноводное очень выразительно, совсем как человек ладонями, потёрло верхними лапами, издало утробный звук, весьма напоминающий короткий хохот, прыгнуло и бултыхнулось обратно в свой пруд, канув под поверхностью.
Было ли это для неё своеобразным развлечением, спрашивать некому. Так же как и удивляться тому факту, что вместо отправленного в полёт валуна из-под земли вдруг вспух точно такой же в том же месте. Территория необъяснимости не имеет ответов. А если они и есть, то уловить суть происходящего в ней вряд ли удастся без проблем и наверняка.
* * *
…Лейтенант сказал:
– «Конфорка», только что.
Капитан лаконично бросил:
– Блин горелый.
– Не в бровь, а в глаз, Дан, – мрачно подтвердила Рута.
По идее, следовало признать, что Крайт угодил в огненную абнормаль и разлетелся на молекулы, но разум отказывался сразу поверить в то, что бывший сотоварищ по плену сгинул так нелепо, нежданно-негаданно окончив ходку.
Ну, просто не может он так бездарно проколоться! Кто угодно, только не…
– Вот чёрт! – Данилов раздосадованно сплюнул бы, не мешай ему забрало шлема, а так, чертыхнувшись, матерно выругался.
– Не успели взять в лесу… – проворчал лейтенант, напарник командира группы. В отличие от капитана этого спецназера Рута видела впервые. С армейскими структурами организация тесно сотрудничала, но лично она не так уж часто контактировала с военными.
– Мы сделали всё, что могли, – признал командир. – Но он оказался быстрей нас.
– Только вот зонной удачи ему чуток не хватило, – сказал лейтенант.
Рута подумала, что утверждение весьма спорное, но вслух этого не сказала.
– Да, на этом и поставим точку. – Рута ощутила, как горло перехватил комок, и с трудом выдавила: – Операция закончена…
Она развернулась и пошла вдоль опушки, на пересечение с «вертушкой», подлетавшей со стороны леса.
– Шалиновский, – Дан обратился к лейтенанту, – у тебя на ноге грязь.
Тот опустил глаза. Верно, на его штанине была грязь. Растянутая клякса чуть ниже колена. Чёрная, необычайно красиво блестящая в закатных солнечных лучах. Лейтенант сорвал пучок травы и вытер им ногу. Ненароком испачкал в чёрной субстанции палец и сорвал ещё пук, чтобы очистить руку.
* * *
…Я указал под осину и радостно провозгласил:
– Вон там ещё грибы!
– Ага, точно! – Отец похлопал меня по плечу. – Молодец.
– Как раз наполним корзину! До самых краёв.
– Верно-верно…
– Пап, пошли! – Я просто сгорал от нетерпения.
– Подожди. – Он не двигался, как я ни старался тянуть его за руку.
– Ну, что такое? – недовольно буркнул я.
– Ты действительно хочешь пойти напрямик и собрать вон те грибы?
– Да, а что? – удивился я.
– Ну-у… – Он почесал нос. – Помнишь, я говорил тебе про маршруты?
– Помню, конечно! – быстро ответил я и вновь попытался потянуть его за собой.
– Тогда почему ты так упрямо рвёшься вперёд? – строго спросил он.
– Но там же впереди только листья! – объяснил я.
И как такой взрослый и умный, как мой папа, этого не понимает?!
– Ты уверен?
– На все сто и даже двести процентов! – отчеканил я услышанную где-то фразу.
– Ну ладно. Тогда иди.
– А ты?
– А что я? – Папа поднял брови. – Ты же уверен… Справишься один. Лады?
– Лады, – ответил я и, полный уверенности, что сейчас наполню корзину, быстро зашагал к грибам.
Как только я наступил на опавшие листья, они сильно промялись. Оказалось, что под листьями – яма. Не ожидая подвоха, я растерялся. Не удержав равновесия, рухнул лицом вперёд.
– А-а-ай! – взвыл я, схватившись за стопу.
– Дай-ка посмотрю. – Отец уже был рядом. Задрав мою штанину, он внимательно осмотрел повреждённую ногу.
– Ну, это не страшно, – успокаивающе сообщил он. – Всего лишь подвернул.
– У-у-у! – От столь неприятной новости я надул губы.
– А вот если бы ты не торопился, обошлось бы без травм, – поучительным тоном сказал отец, смотря на моё обиженное лицо.
– Но я был уверен, что там одни листья! – объяснил я свой промах.
– Я тоже много в чём уверен, но… – Отец замолчал и, поразмыслив, продолжил: – Лучше перестраховаться.
– Зачем? Ты же уверен!
– А вот здесь, сынок, очень тонкая грань, – ответил он, хитро щуря правый глаз. – Понимаешь, уверенность такая штука… Если за ней не следить, она моментально перейдёт в самоуверенность… Меня этому в первую очередь когда-то учил мой наставник, и за это я ему благодарен больше всего.
– А самоуверенность способствует личному поражению, – вставил я. – Ты уже говорил, я помню.
– Правильно. Сначала самоуверенность заставляет поверить, что ты можешь свернуть горы, а потом жёстко даёт понять, что ты всего лишь один из множества камушков на берегу реки под названием Вечность.
– Как бы развеивает иллюзию? – решил я озвучить предположение.
– Да, именно так, – кивнул папа. – Для того чтобы развеивание стало безвредным, используй подручные средства и свой разум.
– Я понял.
– Ну вот, урок окончен. Сегодня тебе повезло, за правду ты заплатил небольшой травмой ноги, но в следующий раз можешь так легко не отделаться…
Всё это Крайт вспомнил, когда смотрел на странную лепёшку впереди. Она была ярко-красной, а края светились тёмно-синим. Отец немало рассказывал ему о необычных образованиях, которые назывались артефактами. Описания некоторых артефактов вспомнились, хотя о таких лепёшках он понятия не имел (или просто не вспомнилось), но сразу смекнул, что перед ним самый что ни на есть артефакт.
Бросив в него камушек, Крайт рефлекторно отскочил в сторону. Артефакт никак не отреагировал на раздражение. Но Крайт на этом не успокоился, а проверил на наличие «сюрпризов» участок вокруг лепёшки. Когда проверка показала, что вокруг артефакта безопасно, Крайт осмелел и, сорвав веточку, подошёл к артефакту и осторожно ткнул его… С веточкой ничего не произошло.
После встречи с тем типом в пещере Крайт перебрал содержимое «конфискованного» у него рюкзака и обратил внимание на три предмета: два приборчика со шкалами и стрелками и стальной контейнер, внутренняя поверхность которого была полностью покрыта неизвестным ему налётом. Первый прибор и контейнер он помнил из детства – о чём-то подобном упоминал отец, а вот второе устройство… Незнакомые значки на шкале стали тем ребусом, который Крайт разгадать не мог. Пока не смог.
Впрочем, при поднесении к нему артефакта второй прибор ничего не показал – стрелка как была, так и осталась в изначальном положении. Немного поколебавшись, Крайт взял артефакт и положил его в контейнер. Авось пригодится.
* * *
…По итогам операции пришлось признать, что Рута отделалась «малой кровью».
Даже тет-а-тет с главным прошёл на удивление легко и спокойно. Лидер всего-то попенял ей, да и успокоился. Ну а зачем обсасывать то, чего уже не изменить? Да, пришлый погиб. Да, брат стерегущей унёс знания в могилу. Ну, что же, информация потеряна, но ведь первостепенная задача продолжает выполняться. В принципе опасный и непредсказуемый покойник даже посмертно заслужил большое начальническое «спасибо». За то, что избавил подведомственную территорию от себя.
Главный всё это понимал, потому и быстро угомонился. В конце беседы он даже порекомендовал (считай, приказал в обязательном порядке) взять пару суток отдыха и подлечиться. В конце концов, она во время операции не груши околачивала и собственной шкуры не щадила.
Всё шло так, как Рута и планировала.
Единственное, что сейчас беспокоило её, – это некая зыбкая неопределённость в настроении главного. Всем своим видом отец-командир показывал невозмутимость, но она-то умела улавливать волнение в его голосе и жестах. Определённо, он знал о брате стерегущей куда больше, чем излагал на инструктаже перед началом операции.
И гибель Крайта почему-то сильно тронула главного. Настолько, что тот после встречи с Рутой закрылся в кабинете, предварительно приказав адъютанту не беспокоить. Обычно невозмутимый и общительный командир превратился в полную противоположность самому себе.
Впрочем, Рута предпочла не зацикливаться на поисках ответов на вопрос о мотивации главного. В жизни каждого человека бывают грани, недоступные даже самым близким. Каждый имеет право на личные секреты. Как и она, Рута.
Остановившись в штабном зале базы, девушка посмотрела на электронную карту местности. По её подсчётам, Крайт должен быть где-то здесь. Если он, конечно, после ухода вниз не угодил в многочисленные ловушки четвёртого круга.
Точней, если её разум окажется прав, отказавшись поверить в то, что жизненная ходка напарника по плену и побегу окончена.
Рута выбралась наружу и не спеша пошла вдоль ряда заброшенных, полуразрушенных построек бывшего райцентра.
Она внимательно смотрела по сторонам, фиксируя каждую деталь. «Ну, где же ты, Крайт, где?!» – мысленно вопрошала Рута.
Он не послушал её там, у холма, и пошёл в другую сторону. Знал он или не знал, куда идёт, вот в чём вопрос. Ответ на который можно получить, только если Крайт найдётся. Но Рута сейчас даже была согласна не найти его вообще. При условии, что он будет жив и здоров…
Ход печальных мыслей нарушило внезапно возникшее ощущение чьего-то присутствия. Девушка резко обернулась, но никакой опасности за спиной не увидела. Пожав плечами, пошла дальше.
А кожу на задней стороне шеи продолжало жечь, будто кто-то горячо дышал в спину. Рута снова обернулась – и снова ничего. Но как только она отвернулась, из строений, которые девушка уже миновала, начали бесшумно выползать мутаравьи.
Она не смогла бы объяснить, почему обернулась в третий раз, но именно тогда и очутилась перед накатывающейся на неё волной насекомых.
Их просто не могло быть здесь, в пределах охраняемой базы, но они были! Тысячи и тысячи! Мутированные муравьи заполнили собой всю ширину дороги, но не сплошняком, а двумя фланговыми потоками. Посмотрев на них сверху, можно было увидеть, что армия мутаравьёв выстроена в форме клешни. И эта «клешня» двигалась быстро. Гораздо быстрее бегущей девушки.
Рута даже не успела прикинуть способы проредить этот сплошной поток. Об уничтожении речи не шло, в одиночку от кочевых муравьёв можно разве что убежать. Справиться с ними получится только при помощи массированного применения огнемётного оружия и слаженных общекомандных действий.
Поравнявшись с развалинами церквушки на околице посёлка, Рута обернулась и удивилась – мутаравьи отстали, что вообще для них не характерно. Осознав увиденное, девушка даже запнулась и чуть было не упала, но в этот миг кто-то схватил её и резко дёрнул. И сразу после этого земля ушла из-под ног Руты.
– Не бойся! Я вернулся! – услышала она знакомый голос.
Девушка увидела прямо перед собой лицо Крайта. Тот быстро шагал, она – вместе с ним, но её ноги почему-то не чувствовали под собой твёрдой поверхности. Только сейчас явилось осознание, что Крайт приподнял её и фактически несёт на руках.
– Отваливают, тараканы грёбаные, – удовлетворённо произнёс он и сбавил темп.
Рута посмотрела в сторону развалин, оставшихся за спинами, – поток мутаравьёв спешно утекал мимо церкви, тоже прочь от посёлка, но курс их пролегал градусах в шестидесяти от направления, избранного Крайтом.
* * *
…Он потеребил воротник куртки и тяжко вздохнул.
Случившееся начисто выбило его из колеи, и этого никто из подчинённых не должен был видеть.
Нет, нет, так не должно было случиться, но…
Он повернулся в кресле на сто восемьдесят градусов и ударил кулаком в стену, вложив в удар все свои разбушевавшиеся эмоции.
После удара ему, как ни странно, немного полегчало. Хотя разбитые костяшки придётся обрабатывать.
Но сначала хоть как-то обработать рану в душе… Плеснув в стакан водки, он поднёс сосуд ко рту и осушил одним большим глотком. Спиртное обожгло горло, заставило увлажниться глаза.
Занюхав рукавом, он положил руки на колени и просидел так пару минут. Потом набрал на дверце сейфа код. Когда замок открылся, достал из недр старую, сильно выцветшую фотографию.
На ней были изображены двое мужчин. В одном из них при определённом усилии можно было узнать человека, который сейчас достал из сейфа фото, но ещё совсем молодого. Второй был гораздо старше, невеликого росточка, щуплый, заросший щетиной, с сигаретой в зубах. Никаких особых примет.
Сидящий за столом с фотографией в руке долго смотрел на мужчину с сигаретой.
– Прости, брат-сталкер… Я нашёл твоего мальчика слишком поздно и не успел захватить…
Вернув фотографию в сейф, он смахнул предательски побежавшую по щеке слезу и налил в стакан ещё водки.
* * *
ОНА испытывала чувство, самое что ни на есть человеческое – ярость. Только-только взаимодействие опять начало налаживаться, как вдруг… Полный крах! И самое обидное, что разрыв контакта случился исключительно потому, что ОНА не доглядела, упустила дополнительные факторы. Как эта тварь смогла перехватить инициативу?! Что ей понадобилось от него?..
ОНА пыталась проникнуть в сущность этой особи, но ничего не получилось. Неожиданная соперница была окутана защитой, мощным коконом. Настолько мощным, что даже ЕЙ, сверхсущности с более чем впечатляющими возможностями, уступающими разве что почти безграничному всевластию здешней среды обитания, не удалось пробиться сквозь барьер.
И самое страшное заключалось в том, что аналогичный барьер начал формироваться вокруг потенциала. Как только он достаточно долго пробыл в непосредственной близости от соперницы, ОНА потеряла с ним связь, срывавшуюся, неустойчивую, но с таким трудом опять налаженную.
В качестве последней надежды ОНА наслала на особь целую орду мутированных насекомых, но… в последний момент передумала убивать её. Вернее, ЕЙ пришлось изменить своё решение, потому что, почуяв опасность, грозящую сопернице, он вдруг изменил курс, ведущий в глубину, и мгновенно переместился к ней, чтобы прикрыть от смертоносной волны.
А действительно ли он – тот, кто ЕЙ нужен?
Способный согреть… Сгореть ради НЕЁ, если понадобится.
Всё-таки ЕЁ любимый Собеседник не побежал бы спасать другую, навстречу верной смерти. Потенциал показал себя как минимум непонятливым. А если человек настолько заблуждается, то окажется ли он способным отблагодарить за то, что ОНА не дала ему пропасть? Вообще за всё и, в частности, за то, что задействовала мутированное земноводное в защите от погони, прикрыла и запутала следы, подарила ему возможность скрыться.
Он и в самом деле не понимает? Или настолько искусно прикидывается, что обвёл вокруг пальца даже ЕЁ?
ОНА должна получить ответ. И уже тогда, узнав его, решит, как быть дальше.
ОНА ведь уже возродилась, уже снова ЕСТЬ, и как-то, да придётся БЫТЬ. Хочешь, не хочешь. Как минимум до того момента, как «окружающая среда», по какой-то причине ввергнутая в кому, не проснётся. А пробудившись, заметит, что в ней проявилась и хозяйничает инородная сверхсущность.
Да, ОНА не питала иллюзий относительно причины того, почему свершилось воскресение и состоялся удачный обратный переход из чёрного, холодного небытия забвения в тёплое, светлое БЫТЬ.
Только по этой причине ОНА могла пока что творить всё, что хотела, играя на чужом поле. Потому что хозяйка поля, засеявшая его своими семенами и взрастившая свои плоды, взяла тайм-аут и пока что не активна.
