11. Птица стреляная
«МЫ ПРОСЧИТАЛИСЬ. ОН ЯВИЛСЯ РАНЬШЕ!»
«КАК МОЖНО БЫЛО НАСТОЛЬКО НЕЛЕПО ПОДСТАВИТЬСЯ?!»
«НАПАРНИК СДЕЛАЛ УКОЛ… НАВЕРНОЕ, В ТОТ МОМЕНТ, КОГДА ОН ВЫГЛЯНУЛ ИЗ ПАЛАТЫ, ОБЪЕКТ И ЗАМЕТИЛ ЕГО…»
«ТАК ОН УСПЕЛ УКОЛОТЬ? ПОЧЕМУ ЖЕ САМ НЕ РАССКАЗАЛ МНЕ?! ПОБОЯЛСЯ?! ПРАВИЛЬНО, ПУСТЬ БОИТСЯ. Я ПОДВЕРГНУ ЕГО ЖЕСТОКОМУ НАКАЗАНИЮ».
«ОН НЕ В СОСТОЯНИИ ГОВОРИТЬ».
«ПОЯСНИ».
«ОБЪЕКТ ИЗБИЛ ЕГО. ЕСЛИ БЫ Я НЕ ПОДОСПЕЛ, УБИЛ БЫ…»
«ЧТО?! О ТЬМА ГУСТАЯ, ДАЙ МНЕ СИЛ! ПРОВАЛЕН ВОИСТИНУ БЕСПРОИГРЫШНЫЙ ПЛАН! ВСЁ… – Фраза оборвалась после одного слова, но после паузы с того конца канала связи пришло: – С ЭТОГО МОМЕНТА ТВОЙ НАПАРНИК БОЛЬШЕ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ НАШИМ. ТАКОВО МОЁ РЕШЕНИЕ».
«НЕ СОЧТИ ЗА НАГЛОСТЬ, ТОЛЬКО… ОН СДЕЛАЛ ВСЁ, ЧТО МОГ, ОБЪЕКТ РЕАЛЬНО БЫСТРЕЕ И СИЛЬНЕЕ ЕГО. СВАЛИЛ С ОДНОГО УДАРА. А КОГДА Я СТРЕЛЯЛ… В ТОМ МЕСТЕ ОБЪЕКТА УЖЕ НЕ БЫЛО. ЕМУ УДАЛОСЬ ОПЕРЕДИТЬ ВЫСТРЕЛ!»
«Я ПОНИМАЮ, ЧТО ТВОЙ НАПАРНИК ТЕБЕ НЕ ТОЛЬКО КОЛЛЕГА, НО И ТОВАРИЩ ПО ОРУЖИЮ. ОДНАКО ВЫ ОБА ЗНАЛИ, ЧТО БРАТ СТЕРЕГУЩЕЙ МОГ ОКАЗАТЬСЯ НЕ ПРОСТЫМ ПАРНЕМ. И Я НЕ ВЕРЮ, ЧТО КАКОЙ-ТО БЫВШИЙ СОЛДАФОН ПОДГОТОВЛЕН ЛУЧШЕ ВАС…»
«НО ЭТО ФАКТ!»
«ЛУЧШЕ ПОМОЛЧИ. МНЕ ТЕПЕРЬ И ЯЩИКА КОНЬЯКА НЕ ХВАТИТ, ЧТОБЫ ПОДОБРЕТЬ… ВЫ КРАЙНЕ ОСЛОЖНИЛИ СИТУАЦИЮ, ПОЭТОМУ СЕЙЧАС НЕОБХОДИМО ЗАМЕСТИ СЛЕДЫ. ЕСЛИ ВРАГИ ПРОНЮХАЮТ, ПИШИ ПРОПАЛО. НАРУШЕНИЕ ПЕРЕМИРИЯ… УСТРАНИ ОБЪЕКТ И ВЕРНИ К ЖИЗНИ СТЕРЕГУЩУЮ. ИМЕННО В ТАКОМ ПОРЯДКЕ. ТЫ ДОЛЖЕН ДОБРАТЬСЯ ДО НЕГО РАНЬШЕ, ЧЕМ ЭТО СДЕЛАЮТ ПРОТИВНИКИ. ИНАЧЕ ОНИ ЕГО ЗАГРАБАСТАЮТ И ДОБУДУТ ИНФОРМАЦИЮ О НАШЕМ ВМЕШАТЕЛЬСТВЕ!»
«АГЕНТЫ ПРОТИВНИКА УЖЕ ЗДЕСЬ?»
«ПО ИМЕЮЩИМСЯ ДАННЫМ, ИМИ ОБНАРУЖЕНЫ НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫЕ ОТКРЫТИЯ ПРОХОДА. ИХ ПОЯВЛЕНИЕ ЗДЕСЬ – ЛИШЬ ВОПРОС ВРЕМЕНИ. ОНИ ПОЛЬЗУЮТСЯ КАНАЛАМИ СВЯЗИ МЕЖДУ РЕАЛЬНОСТЯМИ, АНАЛОГИЧНЫМИ НАШИМ, И СМОГУТ КОРРЕКТИРОВАТЬ ПОСЛАННЫХ…»
«ЗАДАЧА ЯСНА».
«ИСПОЛЬЗУЙ ЛЮБЫЕ СРЕДСТВА. СЛИШКОМ МНОГОЕ ПОСТАВЛЕНО НА КОН. ПОКА ЗАХВАЧЕННЫЙ ПЛАЦДАРМ НАХОДИТСЯ В НЕЙТРАЛЬНОМ РЕЖИМЕ И САМ ПО СЕБЕ НЕ ВЛИЯЕТ НА РАССТАНОВКУ СИЛ, МЫ ДОЛЖНЫ УСПЕТЬ ЗАКРЕПИТЬСЯ В НЁМ…»
* * *
…Рута и Пума застали стерегущую, когда та уже потеряла сознание. Подозрение тотчас пало на происки «чёрных», но вот медальон… Его кто-то взял, причём, судя по крови на шее стерегущей, всего пару минут назад. Кровь, к счастью, была не её. Она накапала с кого-то, непосредственно приближавшегося к голове лежащей.
Осмотрев больную девушку, посланницы не на шутку встревожились – стерегущая находилась чуть ли не на последнем издыхании!
Объяснение они получили, когда обнаружили за левым ухом едва заметный след от укола в голову. Ей что-то ввели прямо в мозг… Другого объяснения текущему состоянию больной нет. Что введено?! И как нейтрализовать действие вещества? Главное, кто завладел ключом от ворот?
– Медик в коридоре! – вдруг выпалила Пума. – Правый рукав халата в крови!
Точно! Чуть раньше, всего несколько минут назад, они увидели в лифте человека в белом халате. Часть рукава медицинского халата, та, что скрывала запястье, была пропитана кровью. У него повреждена рука.
Выбежав в коридор, девушки разделились: Рута помчалась по обычной лестнице, Пума – по пожарной. Они перескакивали через три-четыре ступени, стремясь успеть…
– Что у тебя? – едва затормозив, спросила Рута внизу.
– Ничего… – одновременно мрачно и удивлённо ответила Пума. Ей не хотелось верить, что преследуемый успел скрыться.
– И у меня… Халат брошен на площадке первого этажа.
– Эх-хе-хе, не медик это был. – Пума отдала напарнице её же туфли. – Надо возвращаться к стерегущей. Возьмём у неё кровь и заодно чью-то кровь с шеи. Может, наши определят вещество… или установят похитителя медальона…
Судя по тону, блондинка не очень-то и верила в успешный результат анализов.
Через две минуты было завершено жалкое подобие оперативной работы. Стоило ещё раз поблагодарить в кавычках недавний спектакль, разыгранный во дворе, под названием «Бежевая куртка и чёрный костюм»…
– Я вот всё думаю… – Рута поправила на плече сумочку. – Кто напал на «чёрных»?
– Наёмник.
– Возможно…
– Обувь у него странная, – заметила Пума.
– Это называется кроссовки, – выдавила из себя улыбку Рута.
– О, точно! А я всё думала, какая обувь популярна у них сейчас. Вон даже врачи в ней на работе расхаживают…
– Пума! – Рута вдруг крепко схватила напарницу за руку.
– Что?! – та непонимающе посмотрела на коллегу.
– Тот доктор в лифте… Он был в кроссовках. – Рута невольно вжала голову в плечи. – И тот, что в бежевой куртке… Он взял медальон…
Девушки одновременно, не сговариваясь, присвистнули. Их так искусно обвели вокруг пальца!
Коротко посовещавшись, посланницы решили разделиться.
Рута отправилась к брату стерегущей, рассчитывая, что он может быть в курсе относительно происков инкогнито в чёрных костюмах и похитителя медальона. Пума же нацелилась на поиски непосредственно похитителя.
* * *
…По идее, не нужно было мне приходить домой.
Лжеофисники будут искать меня в первую очередь здесь, в родных пенатах. Всё-таки гнусные сволочи они, члены этой таинственной организации – обещали одно, а на деле… Члены они и есть, что ещё сказать!
Если бы не знал теперь, кем в действительности является Алёна, то без колебаний пропал бы «из виду», благо связи в силовых структурах у меня сохранились. А в сложившейся ситуации ничего не остаётся, кроме как попытаться помочь сестре. Впрочем, в нашем доме я могу забаррикадироваться. Мой дом – моя крепость, и пусть кто-нибудь посмеет сунуться – уж в родных-то стенах преимущество на моей стороне. В любом случае без боя не дамся. Так меня научили в ОБР: если загнали в угол – надо драться до последнего вздоха и последней капли крови.
Хоть Алёна и уверяла меня, что её больше не тронут, оптимистических настроений сестры я не разделял. Один раз лжеофисники уже нарушили обещание и, вероятно, нарушат ещё и ещё. До тех пор, пока не добьются своего. Только вот какую цель они преследуют? Завербовать меня, пусть даже и насильно? Или после инцидента, что произошёл возле больницы, я получил «звание» ненужного свидетеля?
Суть в том, что они обязательно придут сюда, посему мне надо подготовиться к приёму незваных гостей. Но сперва необходимо вызвонить Дарину, а потом связаться со старым знакомым – он должен помочь.
Голоса любимой женщины я так и не услышал – она снова не брала трубку. Обиделась, да, но меру тоже надо знать. Вдруг я звоню по очень важному делу? Вот как сейчас, например. Ну и хрен с тобой, любимая! Только потом, когда получишь приглашение на опознание моего трупа, не удивляйся.
Выругавшись, я быстро набрал эсэмэску: «Вляпался по уши. Тебе тоже может угрожать опасность. Переночуй у подружки. Ради меня». Отослав сообщение, я представил удивлённое лицо Дар, а потом вообразил, как она крутит пальцем у виска: мол, совсем у человека крыша съехала.
Но в данной ситуации я сделал для неё абсолютно всё, что мог.
Засунув телефон в карман джинсов, я начал искать другую симку – ту, на которой сохранены все секретные номера.
Поиск сим-карты сумел отвлечь меня от раздражающих мыслей. Жаль только, что ненадолго.
Найдя наконец карточку, я вынул мобильник из кармана, вставил её в него и, выбрав в телефонной книге нужное имя, нажал кнопку вызова.
– Федеральная служба безопасности, – раздался из трубки приятный женский голос. – Здравствуйте. Чем можем быть полезны?
Мягко стелят в моей бывшей конторе…
– Здравствуйте. Мне необходимо связаться с…
Я назвал кодовый агентский номер. Старый кореш Калинов теперь без пяти минут капитан, и кликуха у него другая, но для меня он по-прежнему Малдин.
Назвав его номер, я оттарабанил ещё два ряда цифр. Мой номер и код моего допуска. Эти многозначные числа мне при увольнении велели затвердить как «Отче наш». «Бывших чекистов не бывает, правда, товарищ Дзержинский?» Хочешь, не хочешь, а пришлось подчиняться правилам, только так отпустили «в резерв».
– Он сейчас вне зоны досягаемости, – зазвучал вдруг в трубке мужской голос со стальными нотками. – Что вы хотели?
Меня передали выше по иерархической лестнице и проверили мой допуск. То есть право звонить по этому телефону и требовать общения с Малдиным.
– Э-э-э… – замялся я. – Когда я смогу с ним переговорить?
– В следующий вторник, – быстро ответил мужчина. Уровень моего допуска явно предполагал за мной право на часть информации.
– Хорошо, я перезвоню. Спасибо, до свидания.
– До свидания.
Вторник, замечательно. Условленный диалог состоялся. Мне секретно сообщили, что ему звонить можно, что он не в какой-нибудь служебной командировке находится, колупаясь в очередной жопе мира, а в натуре отдыхает после трудов праведных.
И я позвонил Малдину на личный номер.
Радостным голосом меня поприветствовал автоответчик:
– Меня тут нет, я сами знаете где! Можете сказать сами знаете что, после того, как пикнет сигнал!
– Малдин, привет, – проворчал я, когда сигнал «пикнул». – Это я, снимай трубку…
– Хаг-га-а, Вит! – ворвался в ухо ликующий голос Малдина; он услышал моё ворчание и ответил. – Здорово! Какими судьбами?
– Да вот тут… – Я сделал паузу, прикидывая, как бы объяснить всё коротко, попонятнее. – Нужна твоя помощь. Точней, помощь Службы.
Я, конечно, ни на миг не сомневался, что линию прослушивают, и темнить не стоило. Для конфиденциального разговора надо ехать в Москву и встречаться в реале. Где-нибудь случайно, в метро или в «Ашане». И то не факт, что встреча останется незафиксированной.
Но мне действительно требовалась помощь «конторы». Бывших чекистов не бывает, вот натравлю на лжеофисников моих пусть и экс, но коллег…
– Что стряслось? – живо спросил он.
– Ты помнишь, что моя сестра лежит в больнице?
– Да, помню.
Я коротко изложил суть проблемы:
– Сегодня к ней приходил какой-то человек. Я не знаю, что он с ней сделал, но состояние Алёны ухудшилось. Чуть раньше этот же человек предлагал мне поработать в некоей организации. Я отказал ему и теперь подозреваю, что эта компания пытается воздействовать на меня через сестру либо же теперь они попросту захотели убрать меня и моих близких.
– Ясно. – Малдин помолчал, размышляя. – О том, что за организация, тот тип ничего не говорил? Напряги память, что-то должно быть, он мог проговориться.
– Он сказал, что очень серьёзная и что я идеально подхожу для предложенной мне работы, – ответил я.
– Вспоминай! – требовал Малдин.
– Ну, ещё он говорил про будущее… Типа, наша организация живёт не сегодняшним днём, а работает на перспективу… Разговаривали он и его водитель, кстати, без малейшего акцента, – припомнил я. – Уверен, русские оба, не америкосы или там китаё…
– А как они выглядели? – перебил мой собеседник.
– Да обычные европейского вида мужчины в деловых костюмах. Никаких особых примет.
– Точно ничего необычного? – не унимался Малдин.
– Ну, разве что размер гонорара. Мне посулили десять лямов. Не деревянных…
Малдин аж присвистнул.
– Вот ещё что, – вспомнил я, – кейс, в котором находились банковская карточка и часть денег наличными… На нём заметил символы, отдалённо напоминающие иероглифы. Но какие-то прикольные, не похоже на азиатские.
– Итак, – через полминуты молчания сказал Малдин, – что мы имеем. Компания предложила тебе высокооплачиваемую работу по твоему профилю. Ты отказался, и после этого кто-то пришёл к твоей сестре, после чего её состояние ухудшилось. Иероглифы… Помню, было одно дело, про сектантов, использовавших письменность, неизвестную лингвистам всего мира. Возможно, в твоём случае присутствует аналогия, а то и прямая связь…
– Всё верно. – Я встал с кресла и начал ходить по комнате. – Мне нужна твоя помощь. Ты же можешь как-то сделать, чтобы возле палаты Алёны поставили охрану?
– Сейчас же организую звонок сверху в ваше местное отделение… А ты пересиди где-нибудь до моего прибытия.
– Я же не прошу приб…
– Ты кому звонишь, хех? – с усмешкой спросил Малдин. – Ты кого в виде трупа из джунглей на своём горбу волок?
– Да, понял. Извини.
– Я проинформирую начальство и вылетаю ближайшим рейсом. А ты пока что спрячься где-нибудь до моего появления.
– Хорошо. Буду ждать тебя дома.
– Не дома, Крайт! Ты же говорил, что они могут убить тебя.
– Я не всё рассказал. Сейчас мне просто необходимо быть дома, – сухо произнёс я. – В общем, покажу тебе кое-что. Ты единственный, кто способен поверить… Ты же агент Малдин!
* * *
…За час я успел подготовиться: отвязал и отпустил на все четыре стороны Дозора, закрыл окна, задёрнул шторы, наглухо законопатил чердак и в завершение оборудовал себе отличное укрытие и огневую позицию одновременно. Пусть теперь кто-нибудь сунется – сразу же угощу пулей. А вот угостить пулей меня – проблематично. Во-первых, моя позиция располагается так, что мне виден весь первый этаж, посему незаметно проникнуть в дом – миссия из разряда невыполнимых; во-вторых, я нахожусь под прикрытием массивного дубового шкафа – не всякая пуля пробьёт; в-третьих, сразу за мной – ведущая в погреб дверь, а в погребе – настоящий «чёрный ход», точней, лаз прямо наружу. Проще говоря, я могу быстро и незаметно улизнуть.
Поразмыслив, я на полную мощность включил отопление, повсюду раскидал пищевую фольгу и мобильные электроприборы – настольные часы, ноутбук и сотовый. Возможно, всё это затруднит работу всяких там сенсоров и визоров. Для полноты картины мне бы следовало обмазаться глиной и подвесить к потолку здоровенное полено, но ни того, ни другого у меня нет, посему – чем богат, тем и рад угостить.
Стук был таким внезапным, что я с перепугу выхватил пистолет и чуть было не нажал на спусковой крючок. Оказалось, это Скарлетт спрыгнула с дивана. Я уж было решил снова привалиться к шкафу, как вдруг мне в голову взбрела идейка.
Кошки, как известно, способны чувствовать приближающуюся опасность. Помню, читал в газетах про кисок, которые пытались предупредить хозяев о скором обвале крыши дома и надвигающемся торнадо. Надо бы понаблюдать за Скарлетт. Она вообще не любит чужих, поэтому от присутствия постороннего должна вести себя соответствующе.
Я пронаблюдал за ней и установил, что идея блестящая – сейчас кошка сама на себя не похожа: периодически выглядывает из-под кресла и шипит на стену, чего раньше за ней не замечалось. Обычно Скарлетт мирно полёживала, не проявляя к окружающему ни малейшего интереса, а тут будто подменили. Я прислушался.
На улице тихо. Пожалуй, даже слишком тихо. Все птички и сверчки замолкли, будто в ожидании чего-то неведомого, а потому и страшного. Я выругался – то ли всё действительно так, то ли моя паранойя даёт о себе знать. Через секунду я узнал правильный ответ: первый вариант, однозначно.
Стекло в левом окне со звоном разбилось, и в следующее мгновение пламя объяло шторы. Скарлетт взвизгнула и стрелой бросилась ко мне, уверенная, что уж хозяин-то её защитит. Эх… Мне бы твою уверенность, кошечка!
Смотря на входную дверь, я что-то почувствовал. То ли интуиция, то ли опыт – за годы службы в армии и Отряде у меня выработалось чутьё на опасность и врагов.
Ни секунды не раздумывая, я трижды выстрелил в дверь, аккурат на уровне своей груди: в левый край, в правый и по центру – так больше шансов зацепить цель.
Сотрудники таинственной организации, конечно, не дураки, чтобы вставать точно перед дверью. Хотя вряд ли они вообще додумаются приближаться к парадному входу. В конце концов, в этом доме находится бывший сотрудник ОБР, а не страдающая старческой немощью бабулька. Но за дверью определённо что-то находилось… Не знаю, в кого или во что стрелял, но я остро чуял чужое присутствие. Надеюсь, в кого-то попал.
И ещё надеюсь, что умный Дозор не полезет в драку, я ему отдавал команды, велел спрятаться в лесу. Хотя нет гарантии, что друг человека сумеет удержаться в стороне, когда на хозяина нападают. И потому осталась лишь надежда на то, что мой приказ для пса – не пустое сотрясение воздуха…
Одно из окон на втором этаже тоже разбилось, и там радостно загудело. Спорю на пять тысяч рублей – в проёмы швыряли «коктейли Молотова».
В столь непростой диспозиции я вмиг сориентировался, ибо не впервой: за время службы и работы мне приходилось бывать выкуриваемым из помещений. Помню, наша рота попала в нехилый переплёт: боевики умело организовали оборону, вследствие чего половина наших полегла практически сразу, а оставшиеся были вынуждены забиться в первые попавшиеся щели. Вот так быстро мы с боевиками поменялись ролями. Я и Валерка спрятались в каком-то ветхом сарае…
Спрятались и дрожали от каждого выстрела – палили по нам от души; ждали, когда мы вконец обоссымся и выбежим из укрытия. Но мы терпели… Потому и наши фамилии не вошли в список погибших. В той «мясорубке» выжили мы и ещё трое. И что удивительно, я и Валерка выбрались из той передряги без единой царапины. Точнее, без единой физической. А вот душевных было столько… Мне на тот момент было всего восемнадцать.
Вариант один – надо бежать, но только не бездумно, не панически. Ведь те, что снаружи, рассчитывают, что я, подстёгнутый страхом, выскочу через входную дверь. Не на того напали. Ведь коршун – птица стреляная. Вернее, подстреленная. Трижды подстреленная. А уж крайт вообще – змеюга тот ещё, скользкий, вёрткий, ловить его не переловить.
* * *
…Дан размешивал сахар в кружке с чаем, едва сдерживаясь, чтобы не швырнуть её на пол.
Вот уже которые сутки тяжёлые мысли не давали ему нормально существовать. Ненависть к перемещенцу переполняла пограничника, норовя выплеснуться. Раньше он не срывался, не позволял эмоциям повелевать собой, а тут, когда враг ускользнул непобеждённым, – не сдюжил. Накопилось за столько-то времени…
– Привет! И сегодня ты опять не в духе.
Подняв глаза, он увидел садящуюся напротив женщину в хамелеонистой униформе системы, которую использовали кадры из клана «перехватчиков». Официально адепты этой организации именовались иначе, но в разговорах использовалось это слово, для краткости.
В руках она держала поднос с комплексным обедом.
– Привет, Кэс. За каким чёртом тебя принесло на границу? – Эти слова он произнёс ну совсем неприветливо. Но не потому, что ни с кем не хотел разговаривать. Просто такая интонация получилась сама собой.
Перехватчицу его грубость ничуть не смутила. Она с едва заметной улыбкой провернула ложку в салате и отправила в рот пару листочков зелени.
– Ты прям сам не свой. Проблемки? – непринуждённо поинтересовалась Касатка.
– А-а… – отмахнулся капитан. – Мелочи.
– Ты же вроде не загоняешься по мелочам…
– Кэс! – повысил он голос. – Ешь молча!
– Мог бы сразу попросить уйти, – упрекнула она, встала из-за стола, забрала поднос и пошла в противоположный конец столовой, расположенной в административном корпусе заставы.
Провожая её сумрачным взглядом, Данилов мысленно выругался. Вот не стоило обижать, а получилось вон как. Но эта зонница тоже хороша: видит ведь, что офицер загружен собственными думами, но при этом лезет ему под кожу. Настоящая змея. И всегда была такая. Уже года два на заставах периодически шастает, типа в статусе порученки от командира своего клана, успела показать себя. Но сейчас…
«Нет, прокол всё-таки мой, – мысленно огласил вердикт Дан. – Касатка фемина любопытная, работа у неё такая, вынюхивать везде и всюду, и я это знаю. Потому и виноват. Должен был нормально отреагировать на вопросы, а не скалиться. Повёл себя непрофессионально. Придётся извиняться…»
С такими опасными тварями, как она, в особенности важно держаться накоротке и считаться «своим в доску».
Отхлебнув из кружки, капитан расплылся на стуле и прикрыл глаза. В последние ночи он очень плохо спал. А когда засыпал, в душных снах приходили воспоминания о том, как он переметнулся на другую сторону фронта. И просыпался Данилов с отвращением к службе на Периметре, лямку которой был вынужден тянуть.
Долбаные «союзнички» Трота! Понимали бы, во что вляпались…
Но о силе, которую теперь для краткости звали «третьей», власть имущие, заключившие с российской Зоной нечто вроде военного союза, на самом деле имели весьма смутное представление.
А вот он, некогда простой сибирский парень Санёк Данилов, представлял более чем отчётливо. После стольких-то лет служения неземным хозяевам, явившимся со звёзд освободителям… И вся его тайная деятельность на самом деле была направлена не на то, чтобы участвовать в удержании и искоренении «третьей силы». Наоборот, он помогал ей выбраться из Трота за Периметр. Среди прочих, узревших однажды истинный Свет Звёзд.
О, если бы ревностные прислужники земных властей ведали, сколько затаившихся эмиссаров находится прямо рядом с ними. Под масками своих людей ждут звёздного часа…
Рано или поздно Свет воцарится над всей планетой, и никакие конкуренты, запертые в нескольких захваченных плацдармах, не помешают. А пока что только над одним из них, Тротом, удалось добиться того, что отсюда невозможно увидеть луну. Этот придаток Земли затмевал по ночам звёзды, теперь они сияют безраздельно. А глупые человечки уверены, что этот эффект произвёл сам Трот.
И понятия не имеют, что на Луне-то ещё один след Посещения и выполняет лунная Зона функцию ретранслятора связи между остальными плацдармами, расположенными непосредственно на Земле. Типа спутниковый приёмопередатчик, крутится вокруг земного шарика и отовсюду виден. Неясно пока, общаются между собой планетарные Зоны или враждуют, но возможность вести переговоры у них есть.
Потом началось открытое противостояние, в котором, увы, «третья сила» если и не потерпела поражение, однако и ожидаемой победы не добилась. Человечество вдруг осознало наконец-то, что, кроме чужеродности, к которой оно уже привыкло и приноровилось как-то, в Зонах появилась новая, ещё неведомая, инородная сила. Третья, условно говоря. И насколько Дан знал, ключевую роль в том, что «первая» и «вторая» силы, заключившие союз, выстояли, сыграл рейд каких-то сталкеров.
Напарники с кличками Орёл и Реверс стали авангардными в прямом смысле союзниками Трота, их стараниями «первая» Зона не совсем потеряла энергетическую сверхсуть, не рассеялась бесследно, а впала в смертеподобное оцепенение, ослабленная донельзя, отрезанная от ретранслятора. Существование едва теплилось, все энергетические процессы, запущенные ранее, продолжались «на автопилоте», бесконтрольно выдерживая заданный алгоритм. И там, где циклы сбивались, лишённые коррекций, множились ошибочные искажения…
Куда потом подевались эти бродяги, не известно никому. Ни земным спецслужбам, ни эмиссарам «третьей», немалая часть коих вербовалась в личном составе этих самых спецслужб, особенно в подразделениях, задействованных на границах между отчуждёнными Зонами Посещения и незахваченной территорией планеты. А у вырубленной, «в кому впавшей» сверхсущности Трота не спросишь. Хотя она и в полном расцвете сил вряд ли ответила бы…
Если человечество не сменит союзников, у него нет будущего. Только служа Свету Звёзд, люди обретут истинный смысл существования. Станут способными дотянуться до неба… Когда Александр Данилов, ещё будучи курсантом академии погранвойск, прозрел и впустил в себя истину, он перешёл на другую сторону.
Где и остаётся по сей день. Веруя в победу высшего разума над глупыми земляшками, не ведающими, что творят. Повелевать ими, наставлять их, вести по дороге в небеса – великая миссия, предназначение верных сподвижников, однажды пронзённых Светом Звёзд!
«Ну его в Колодец, этого проклятого перемещенца. Не он первый, не он последний, – шевеля губами, беззвучно сказал эмиссар самому себе. – Бери себя в руки, Дан, а потом найди Кэс и извинись перед ней…»
Терять один из каналов добычи информации, ведущий прямиком в логово мерзких «перехватчиков», прислуживающих Троту, охраняющих его спящую сверхсуть от враждебных поползновений, ни в коем случае нельзя.
* * *
…Вернувшаяся Рута первым делом крикнула:
– Как он?!
– Пока нормально, но…
– Что но?
– Это трудно объяснить. – Фершал взял у Руты контейнер с принесённым хабаром. – Лучше я покажу.
И показал.
– То есть у его организма выработан иммунитет к повреждениям? – уточнила она, когда воочию увидела почти мгновенно заживающие на теле Крайта порезы. Ей нелегко далось наблюдение за тем, как старик резал напарника скальпелем, но пришлось вытерпеть.
– И это тоже. – Фершал начал листать страницы своего исписанного фолианта. – Пока тебя не было, я тут пораскинул старыми опытными мозгами…
– И?.. – нетерпеливо поторопила девушка.
– У него в брюхе новообразование. Сначала я думал, что это негативная мутация, внутренние изменения, но потом, поразмыслив, допустил вероятность, что этот шарик попал в него извне. Внедрён был, короче.
– Я… не понимаю, у… Крайта рак? – испуганно спросила Рута. Пока что до неё дошёл смысл только одного слова – «новообразование».
– Ты чем меня слушаешь?! – возмутился Фершал и даже руками замахал. – Нет же, нет! Рак берётся изнутри, а эта сфера в него засунута!
– Ладно, потом разберёмся. – Рута испытала мощное облегчение, когда уловила, что рака нет. – Ты не отвлекайся! – потребовала она от Фершала. – Надо вернуть ему память. Чем быстрее, тем лучше.
– Да, верно. – Фершал моментально успокоился. – О, я ж не дорассказал. – Увидев, как поднялись брови Руты, он улыбнулся краешками губ и упрямо продолжил: – Его организм нашпигован чёрными клетками…
– Но это же невозможно! – в сердцах воскликнула Рута. – По твоим словам, Крайт совершенно здоров! Хочешь сказать, что вся эта чернота, заполонившая его, не вредит ему?
– Я хочу сказать, что случай – беспрецедентный. Либо это такая редчайшая мутация, либо некие неведомые силы оберегают его. И знаешь, Рута, второй вариант мне кажется более правдоподобным.
– Некие высшие силы всех нас тут оберегают, забыл?
– Ладно! – Старик оскалился и чуть ли не зарычал: – Выр-ражусь для тр-руднодогоняемых! Наши высшие силы, мля, совсем не те силы, которые засандалили в него чёрную ерундень! Как шарик в пузо, как бациллы во все остальные части тела! Я даже не уверен, что это сделано одной и той же силой, их может оказаться больше одной!
– Спокойно, спокойно! – Рута даже отшатнулась, так яростно засверкали у целителя глаза. – Я просто уточнила, а то вдруг ты забыл.
– Дура! – рявкнул Фершал. – Сядь в углу и не мешай!
Когда она послушно отправилась в указанный угол, он бросил вдогонку:
– Голодранка, вон там в шкафу возьми комбез, переоденься. Тебя разве мама не учила, что надо снимать шмотки перед тем, как меняешь личину?
– Меня мама учила, что прежде всего надо выжить.
– Нисколько не сомневаюсь, что Мать умеет пользоваться головой не только для того, чтобы ею кушать.
* * *
…Проникновенным голосом Фершал предупредил:
– Я начинаю вводить тебя в транс… Ты готов?
– Да, – уверенным тоном ответил Крайт.
– Тогда начнём. – Старик сел поудобнее и вперил в Крайта свои узкие, колючие серые глаза. – Один…
Рута, наблюдавшая процесс со стороны, сильно волновалась. Как всё пройдёт? Но ещё больше её терзал вопрос «А надо ли?»…
– Два…
Действительно, а надо ли всем, живущим в Троте, знать? Не окажется ли, что именно незнание подоплеки служило гарантией жизни. Пусть в необъяснимости, но – жизни.
И всё-таки Крайту надо вернуть память в полном объёме. Ведь сумма воспоминаний – это и есть он. Потом, возможно, обескураженно узнать, что лучше было его стереть с лика Трота, развеять на элементарные частицы. А быть может, вдруг обрести знание, что помогла родиться тому, кто изменит безвозвратно то, что она называет родным домом.
– Три…
Прямо как в финалах сказок, которые родители рассказывают детям поколение за поколением. «…И явился герой, и навёл в мире порядок…»
– Четыре…
Пока что единственное бесспорное утешение – что знакомство Крайта с отшельником произошло без эксцессов. Он нормально воспринял и Фершала, и идею с возвращением памяти. Даже странно. За то время, что они знакомы, Рута поняла, что как человек Крайт очень не прост характером. Даже если оставить за кадром все связанные с ним сверхсложности.
– Пять… – монотонно продолжал Фершал отсчитывать; когда дошёл до девяти, произнёс: – Сейчас я задам вопросы, а ты ответишь на них. Не бойся провалиться на экзамене, все ответы есть в твоей голове.
Рута почувствовала, как душа уходит в пятки. Всё. Процесс пошёл…
– Как тебя зовут?
– Виталий.
– День рождения.
– Двадцать шестого, первого, тысяча…
– Сколько тебе сейчас полных лет?
– Двадцать семь.
– Место рождения.
– Не помню.
– Давай вспоминай! Соберись! Ты сможешь!
– Не получается!
– Давай!
– Не могу!
– Давай!
– Не могу!
– Да чтоб тебя! – психанул Фершал.
– Попробуй влезть на самое дно его разума! – посоветовала Рута из угла.
– Слишком опасно!! – возопил целитель.
– Тарань! Влезай! Помоги ему вытащить воспоминания! Ну, пожалуйста, не останавливайся! – упрашивала она, сжимая кулачки и чуть ли не подпрыгивая в своём углу.
– Он может не выдержать!
– Выдержит! Я уверена!
– Ладно, – вдруг спокойно, равнодушно бросил Фершал. – Давай попробуем.
Он шумно выдохнул:
– Уф-ф-ф-фа-а! – яростно скребанул там, где должен был находиться подбородок, но лишь скользнул скрюченными пальцами по щитку защитного шлема… Продолжая движение руки, опустил правую ладонь, затем добавил вторую, левую, и буквально вцепился пальцами в виски Крайта.
* * *
…Успокоиться не удавалось. Наоборот, Дан был зол. Очень, очень зол.
Кто-то из службы мониторинга разбудил его посреди ночи и призвал срочно явиться. Причём Дана обозлил не прерванный сон, а недосказанность собеседника на том конце линии. Что за игры? Почему нельзя сразу доложить о причине?
При таких негативных факторах командир группы оперативного реагирования имел полное право открыть дверь «с пинка». Этим правом он и воспользовался.
– Что за конфиденциальность, нах?! – рявкнул он.
– Извини, капитан, но так нужно, – вежливым тоном произнёс полноватый мужик в очках и зеленоватом комбинезоне персонала научного обеспечения. – А если ты продолжишь орать, то подставишь и меня, и себя. – После этих слов научник пригладил редкие волосы на голове.
– Ты прав, – уже мирно произнёс Дан, – я погорячился.
Этого мужчину звали Евгений Петрович, за глаза – Доцент.
– Бывает, – буркнул наблюдатель.
– Так что случилось? Зачем звал? – спросил Дан, подходя к его рабочему месту.
– Вот. – Доцент развернулся в кресле и ткнул пальцем в один из дисплеев, которые во множестве расположились перед ним. – Здесь датчики зафиксировали вспышку энергии. Аналогичную той, что фиксировали наши сканеры, когда следили за недавним перемещенцем… Ты должен помнить, твоя группа вылетала.
– Он умер, – сухо констатировал Дан.
Однако под ложечкой вдруг засосало. Неуверенность выпрыгнула из закоулков подсознания: а вдруг нет?!
– И… где… доказательства? – вкрадчиво, медленно спросил очкарик, будто хотел дать собеседнику время прочувствовать каждое слово вопроса.
Дан не ответил. Зато глазами впился в монитор, рассматривая помеченный сектор – точку, где умные приборы зафиксировали вспышку энергии.
– Трупа его в морозилке заставы нет, – резюмировал научник.
– Сомневаюсь, что это он. – Капитан покачал головой. – Хотя проверить НАДО. – Последнее слово фразы он произнёс как приказ. – Спасибо, Евгений Петрович, – уже на выходе поблагодарил он.
– Не за что. Я не меньше тебя хочу его уничтожения. Проанализировав имеющуюся информацию, я пришёл к выводу, что он чрезвычайно опасен.
– И поэтому ты вызвал меня? – обернулся Дан.
– Именно. – Полноватый очкарик вытер пот со лба. – Как и ты, я тоже считаю, что всех перемещённых нельзя оставлять в живых. В отличие от нашего начальства…
Дан не стал слушать дальше. Кивнув на прощание, он быстро покинул помещение. Уже на ходу он рассылал своим подчинённым сообщения.
Каждый из прекрасно обученных своему делу профессиональных зоноборцев получил приказ: «Срочное задание. Немедленно. Сбор в оружейной».
Где бы бойцы ни находились, чем бы ни занимались, они побросали всё и стремглав помчались на призыв командира.
До чего же некстати, что из строя выбыл лейтенант Шалиновский, лучший из них. Подхватил какую-то заразу и был намедни эвакуирован в госпиталь на Большую землю с неутешительным прогнозом. Вот ведь, настоящий воин, с огромными зонными монстрами выходить один на один не пасовал никогда, а сгинуть может от какой-то крохотной бациллы, коварно вторгшейся в организм.
Причём есть информация, что он уже не первый с подобными симптомами. В подведомственном секторе померли трое – какие-то сталкеры, Кислый и Шкилет, а также наёмный ликвидатор Каскад. Дан узнал об этом, потому что когда-то лично был знаком с третьей жертвой и по возможности отслеживал бывших напарников. Вместе служили на границе, потом старший лейтенант Касымов подал в отставку и забурился в Трот.
* * *
…Я шёл вместе с отцом. Подсохшая трава приятно шуршала, клонящееся к закату солнце нежно ласкало лицо тёплыми лучиками. Мои губы постоянно растягивала счастливая улыбка. Ещё бы! Я был воистину счастлив: отец редко бывает дома, поэтому для меня каждая прогулка с ним – настоящий праздник.
Особенно когда мы с ним уходили в лес. Туда, где пролегала запретная для меня тропа. Я ни разу по ней не пытался ходить сам. Не потому, что рос таким примерным мальчиком, а из-за того, что дал слово.
Папе.
В том, что касается этой дороги, его обманывать нельзя. Это я знал точно. Точно-преточно.
Мне было жутко не по себе, когда мы проникали в эту часть леса, даже голова кружилась, и это – когда он рядом со мной. Случится что-то нехорошее, если я осмелюсь пойти сам.
Зато вместе с ним по ней пробраться можно, и неудивительно, что такие прогулки становились для меня лучшими на свете подарками…
– Сынок, давай остановимся, – тихо сказал он.
– В чём дело, пап?
– Вон там, смотри. – Отец вытянул правую руку и распрямил указательный палец. Я посмотрел в указанном направлении.
– А что с этими дядями? Почему они так странно двигаются? – с вопросами я решил не затягивать.
– Эти дяди, сынок, охраняют одну могущественную штуку. А двигаются странно потому, что очень устают. Охранять – это не так просто, как кажется, – объяснил он.
– А вон те дяди, – я указал в другом направлении, – идут к тем помогать охранять?
– Нет, другие дяди… – Отец замялся. – Они просто охотятся на живность.
– Но почему тогда они целятся в дядей, которые охраняют? – не унимался я.
– Это они так шутят…
Отец вдруг резко повернул влево и прибавил шагу. Я с трудом поспевал за ним. Услышав сзади хлопки, я обернулся, но широкий куст всё загораживал.
Мы шли долго. Километра три. Уже к середине дистанции я подустал, но продолжал молчать и упрямо шагать вперёд. Вперёд – это в общем. На самом деле я и отец чаще делали обходы и петли, чем двигались чётко вперёд.
– Ну, вот мы и пришли, – обрадованно сказал папа и сбросил тяжеленный рюкзак. – Я сейчас поговорю с другом, а ты пока отдохни. Но смотри не отходи от меня далеко. Я должен тебя видеть! – строго наказал он.
Я послушно кивнул и подошёл к кустарнику на краю полянки. Не обнаружив ничего интересного на ветвях и под ними, с грустью, разочарованно выдохнул.
Лениво посматривая по сторонам, прислушался к разговору отца с другом. Этого дядю, вынырнувшего на поляну из-за деревьев, я уже видел, папа с ним и раньше встречался в лесу. То, о чём они говорили, мне было неинтересно. Значения многих слов я даже не знал. Например, что это такое – ловкач?
Остановив взгляд на растущем неподалёку дубке, я начал внимательно ощупывать глазами землю под ним. Вдруг что-то интересное увижу. За каждую найденную необычную штучку папа даст шоколадку! Он и так даст, но получить заработанное намного увлекательнее.
А может, на дереве что-то найду? Скользя глазами выше земли, по веткам, я вдруг остановил взгляд на тонком конце одной из них. Там виднелось пятно, по форме сильно похожее на глаз. Приглядевшись, я понял, что это действительно глаз и он – смотрит на меня! Страх заледенил где-то в области живота, норовя разлиться по всему телу, но там и остался, словно в ледяной шарик свернулся… Неожиданно ветка заколебалась, а потом взяла, да и… отвалилась от ствола! Но на землю упала уже не ветвь.
На землю упала длиннющая змея.
Страх норовил подняться вверх, к лёгким и горлу, но всё-таки холодный мячик остался в животе. Дыхание мне не перехватило, рот не открылся в немом крике. Как могло быть.
Этого не случилось. Я понял, что не боюсь. Да, опасаюсь – это слово я знал уже, – но мне не страшно.
Тёмно-коричневая змея проползла вперёд и вперила в меня свои неподвижные зелёные глазищи. Я просто стоял и смотрел. Молча. Ровно, спокойно дыша.
Но в животе… да, в животе у меня что-то клокотало, бурлило, пульсировало, словно я запил молоком свежий огурец.
И я не выдержал, согнулся и схватился обеими руками за живот.
– Что случилось?! – послышался испуганный голос отца.
Я сразу же раскашлялся. Для виду.
– Э-э-э… Что-то запершило в горле… – соврал я, откашлявшись и выпрямившись; просто вынужден был схитрить, потому что иначе отец снова заговорит о том, что оставлять меня одного нельзя. И может не взять в следующий поход по запретной части леса. А я уже не маленький мальчик!
– Точно? – Подбежавший папа схватил меня за запястья и пытливо посмотрел мне прямо в глаза.
Я энергично закивал. Честно-честно!
– Если вдруг что-то непонятное почувствуешь, сразу говори мне, – приказал он.
О встрече со змеёй я никому не рассказал. Решил держать это в секрете, потому что боялся, что если расскажу, то змея обидится на меня, а потом съест. Потом, через много лет, я посмеялся однажды над логикой себя-ребёнка, однако секрет остался секретом. Так бывает – знаешь, что ничего не случится, а внутри, будто заноза, всё равно сидит детский страх. В животе.
– А почему мы не ходим прямо? – спросил я у папы, когда мы отправились дальше; дяди, с которым папа разговаривал, на поляне больше не было. – Ведь так быстрее.
– Прямая только кажется прямой. На самом деле прямая – извилистая, а зачастую тупиковая дорога. – Отец ответил в своей привычной манере. Куча слов, а мало что понятно. – Ты это поймёшь, сынок… Со временем.
– Понятно, – снова соврал я. – А зачем мы пришли сюда?
– Какой любопытный! – тепло произнёс отец и погладил меня по голове. – Помнишь, я говорил тебе про наше место?
– Конечно, помню!
– Вот оно и есть, – с довольным лицом папа развёл руки в стороны.
– Да?! – Увидев, что это, я так расстроился, что чуть не расплакался. – Этот подвал?!
– Не подвал, а бункер, – поправил меня отец. – Очень, кстати, надёжное и хорошее место для схрона.
– Какое-то оно старое и жуткое, – тут я не лукавил, а рубил правду-матку.
– Нормальное. Ты ещё старых и жутких не видел. – Судя по изменившемуся тону, отцу поднадоели мои недовольства. – Но сейчас речь не об этом. Сейчас я хочу сказать тебе, сын, одно: если со мной что-то случится и тебе понадобится защита, то приходи сюда.
– Когда приходить?! – изумился я.
Мне было жутко интересно. Папа делится со мной секретом… Мы с ним как герои шпионских фильмов.
– Когда? – Отец посмотрел в красноватое от заката небо, словно искал там ответ. – Ты поймёшь когда.
Уже на обратном пути отец спросил:
– Запомнил, как идти?
– Да! – гордо ответил я. – Ориентир – труба. Захожу в заброшенный хутор, потом – до дома с тенью девочки, там поворот и дальше в этот ск… э-э… схрон. – Новое слово далось мне не сразу. – Поворот налево, спуск вниз, прямо, поворот налево. Всё.
– Молодец! Запомнил, так держать, – похвалил меня папа. – Всё запоминай, пригодится.
* * *
ОНА понимала, что без сложностей не обойдётся. Право на жизнь отвоевать легко не получится. Только не предполагала, что основной проблемой станет сам источник.
Он отчаянно сопротивлялся. Он не хотел отвечать взаимностью. И он способен пресечь ЕЁ желание. Вплоть до того, что погубит себя, только бы не делиться с НЕЮ теплом, не согревать ЕЁ.
Хотя в нём скрывалось столько тепла, что вполне хватило бы не только ему.
ЕЙ не так уж много от него и надо-то.
Просто чтобы помнил. Не забывал, что ОНА есть, что всё ещё существует.
