Глава 8

За окном кабинета Вексфорда пела какая-то птичка — наверное, дрозд, подумал Барден. Ему всегда нравилось его слушать, пока однажды Вексфорд не сказал, что дрозд выводит вступительные такты польки Штрауса «Гром и молния», и после этого ежедневные трели стали раздражать его. Ему хотелось, чтобы дрозд продолжил уже мелодию или хотя бы изменил пару нот. Кроме того, этим утром инспектора уже тошнило от дроздов, жаворонков и соловьев, девиц, заточенных в замках и умирающих в юности, а также анемичных лебедей, поющих для них серенады под звуки арф и тамбуринов. Он полночи просидел за «Оксфордской книгой» — и так и не нашел в ней какой-нибудь связи со смертью миссис Парсонс.

День обещал быть прекрасным — слишком прекрасным для расследования. Когда Барден пришел в участок, Вексфорд уже сидел за столом, листая переплетенного в замшу Суинберна. Остальные книги от Дуна уже были вывезены из дома на Табард-роуд и сложены стопкой на картотеке.

— Что-нибудь нашли, сэр? — спросил Барден.

— Не так чтобы много, — сказал Вексфорд, — но у меня возникла одна идея. Я поделюсь с вами, когда вы прочтете рапорт из Болхэма. Только что получили.

Рапорт был напечатан на паре листов бумаги формата А4. Барден сел и начал читать:

Маргарет Айрис Парсонс, урожденная Маргарет Айрис Годфри. Отец — Артур Годфри, медбрат, мать — Айрис Друзилла Годфри. Родилась 21 марта 1933 года, по адресу Холдернесс-роуд, 213, Болхэм. Маргарет Годфри училась в начальной школе Холдернесс-роуд с 1938 по 1940 и в средней школе Холдернесс-роуд с 1940 по 1944. Оба родителя погибли в результате бомбардировки в 1942 в Болхэме, после чего Маргарет жила у своей тетки по матери и ее опекунши, миссис Этель Мэри Айвз, супруги рядового авиации 2-го класса Джеффри Айвза, служащего регулярных ВВС, по адресу Сент-Джон-роуд 42, Болхэм. В то время семья включала в себя Энн Мэри Айвз, дочь вышеупомянутых, факт рождения зарегистрирован 1 февраля 1932, Болхэм.

— Интересно, где сейчас миссис Уилбер Катц? — сказал Барден.

— А у вас нет кузенов в Америке, Майк? — спросил Вексфорд тихим, обманчиво-ласковым голосом.

— Думаю, есть.

— Вот и у меня есть, и у половины людей, которых я встречал. Но никто никогда не знает, где они, и вообще живы ли.

— Вы сказали, у вас есть какая-то идея, сэр?

Вексфорд взял рапорт и ткнул толстым указательным пальцем во второй абзац.

— Меня осенило ночью, — сказал он. — Между Уитменом и Россетти — прямо как два гангстера, правда? Господи, Майк, я должен был подумать об этом раньше! Парсонс говорил, что его жена приехала сюда, когда ей было шестнадцать лет, и тогда у меня в голове ничего не щелкнуло. Я, захолустный коп, предположил, что миссис Парсонс к тому времени закончила школу. Но, Майк, она же была учительницей, она поступила в педагогическое училище. Она должна была ходить в школу во Флагфорде! Я припомнил, что они переехали во Флагфорд сразу после того, как она получила свой аттестат, или как это нынче называют, и когда она приехала сюда, сразу же пошла в здешнюю школу.

— Здесь только две женских школы, — сказал Барден. — Старшая школа графства Кингсмаркхэм и та, монастырская в Сьюингбери, Святой Катерины.

— Ну, туда она бы не пошла. Она принадлежала к методистской церкви, как и ее тетка. Ее дочь тоже венчалась в методистской церкви. Нам повезло, что сегодня суббота и школа закрыта. Я хочу, чтобы вы нашли директрису школы — можете позвонить ей. Пока идет досудебное разбирательство, я буду здесь. Директрису зовут мисс Фаулер, она живет на Йорк-роуд. Посмотрите, что вам удастся выяснить. Они должны хранить архивы. Нам нужен список девочек, учившихся вместе с Маргарет Годфри в одном классе с сентября сорок девятого по июль пятьдесят первого.

— Их будет нелегко отыскать, сэр.

— Я понимаю, Майк, но так или иначе нам нужно передохнуть. Вот как раз и проветритесь. Мы все знаем о жизни Маргарет Парсонс в Болхэме, и на первый взгляд она была уныла до невозможности. Насколько я вижу, в ней было всего два ярких момента — любовь и смерть, Майк. Любовь и смерть. И главное, что случились они здесь, в моем округе. Кто-то любил ее здесь, и когда она вернулась, этот самый кто-то убил ее. Одна из этих девочек может припомнить какого-нибудь парня, ревнивого парня с долгой памятью…

— Хотелось бы мне, — сказал Барден, — чтобы сюда вошел какой-нибудь достойный сознательный и стремящийся помогать полиции гражданин и просто сказал бы нам, что знал миссис Парсонс, сказал бы нам, что гулял с нею в пятидесятом или даже видел в магазине на прошлой неделе… — Он на минутку задумался, вглядываясь в рапорт из Болхэма. — Какие-то они все болезненные, сэр. Рак, коронарный тромбоз…

— Когда Парсонс рассказывал нам отрывки из истории жизни своей жены, — медленно проговорил Вексфорд, — мне стало любопытно, почему он сказал «ее дядя умер, не был убит». Это мелкий момент, но теперь я понимаю. Ее родители действительно были убиты, но не в том смысле, который мы имеем в виду, говоря об убийствах. Погибли под бомбами.

Перейдя через дорогу к зданию суда позади участка, Барден позвонил мисс Фаулер. Ему ответил низкий интеллигентный голос, четко назвавший фамилию абонента и номер. Барден начал было объяснять, но мисс Фаулер перебила его. Да, Маргарет посещала старшую школу, хотя она едва помнит, какой она тогда была. Однако она недавно видела ее в Кингсмаркхэме и узнала ее на снимке убитой женщины в газете.

— Честно говоря, инспектор, — сказала мисс Фаулер, — это просто ужасно!

Она говорила так, подумал Барден, словно это убийство не столько расстроило, сколько оскорбило ее, или как будто бы образование, полученное в ее школе, автоматически исключало любую ученицу из списка потенциальных жертв убийцы.

Инспектор извинился за беспокойство и спросил, не могла бы она предоставить ему список, о котором просил Вексфорд.

— Я сейчас позвоню нашей школьной секретарше, миссис Морпет, — сказала мисс Фаулер. — Попрошу ее заглянуть в школу и посмотреть архивы. Не могли бы вы перезвонить мне в обеденный перерыв?

Барден сказал, что будет весьма благодарен.

Не за что. Никаких проблем, — сказала мисс Фаулер. — Честное слово.

Досудебное разбирательство закончилось за полчаса, выступление доктора Крокера заняло из этого времени десять минут. Причиной смерти, сказал он, было удушение посредством перетягивания кровеносных сосудов, возможно, шарфом или полосой ткани. Больше на теле миссис Парсонс не имелось повреждений, сексуального контакта не было. Она была здоровой женщиной, чуть полноватой для своего роста. Вексфорд, в свою очередь, высказал мнение, что невозможно сказать, сопротивлялась ли убитая или нет, поскольку лес был вытоптан коровами Прюэтта. Доктор припомнил, что обнаружил несколько неглубоких царапин на ногах убитой, но они были настолько незначительны, что он даже не счел нужным выяснять, были ли они нанесены до или после смерти.

Вердикт остался прежним — убийство одним или несколькими неизвестными.

Рональд Парсонс тихо сидел на всем протяжении разбирательства, вертя в пальцах носовой платок. Он не поднял головы, когда коронер выразил ему формальное соболезнование, и лишь слабым движением, еле заметным кивком показал, что слышит его. Парсонс был настолько подавлен, что Вексфорд очень удивился, когда тот догнал его во дворе суда и тронул за рукав.

— Маргарет утром пришло письмо, — без предисловия сказал он.

— В смысле — письмо? — Вексфорд остановился. Он просматривал корреспонденцию миссис Парсонс — рекламные листовки и счета за уголь.

— От ее кузины из Штатов, — сказал Парсонс. Он глубоко вздохнул и вздрогнул, несмотря на теплые лучи солнца. Глянув на него, Вексфорд понял, что Рональд очнулся от тупого оцепенения; теперь в нем было какое-то ожесточение. — Я вскрыл его.

Он говорил так, словно ощущал вину. Жена была мертва, а они забрали ее вещи. Теперь даже ее письма, полученные после смерти, будут вскрыты, их слова будут расчленены так же методично, как и ее тело было вскрыто и выставлено на обозрение.

— Я не знаю… не думаю… — сказал Парсонс, — но там есть что-то о каком-то Дуне.

— Оно у вас с собой? — резко спросил Вексфорд.

— У меня в кармане.

— Идемте ко мне в кабинет.

Если Парсонс и заметил разложенные по всему кабинету книги своей жены, то не подал виду. Он сел и протянул конверт Вексфорду. На внешней стороне, сразу под рваной линией разреза, которую оставил Рональд, вскрывая конверт, был написан от руки адрес: «От миссис Уилбер С. Катц, Санфлауэр-парк 1183, Слейт-сити, Колорадо, США».

— То есть, от мисс Энн Айвз, — сказал Вексфорд. — Ваша жена регулярно списывалась с нею?

Парсонс удивился, услышав это имя.

— Не сказал бы, что регулярно, — сказал он. — Раз или два в год. Я никогда не видел миссис Катц.

— Ваша жена не писала ей в последнее время, после того как вы сюда переехали?

— Не могу сказать, старший инспектор. По правде говоря, мне была неинтересна миссис Катц. Она рассказывала Маргарет о всяких вещах, которые у нее были, — автомобилях, стиральных машинах, всем таком… Я даже не знаю, раздражало ли это Маргарет. Она очень любила кузину и никогда не говорила, что ей неприятно это читать. Но я четко сказал ей, что думаю по этому поводу, и она перестала показывать мне ее письма.

— Мистер Парсонс, насколько я понимаю, миссис Айвз оставила дом вашей жене и миссис Катц? Наверняка…

Парсонс перебил его:

— Мы выкупили ее долю, старший инспектор. Выплатили все семь сотен фунтов до последнего пенни через банк в Лондоне. Моей жене пришлось ради этого работать полный день, а когда мы все выплатили — только успели выплатить, — муниципалитет купил у нас этот дом за девятьсот фунтов. У них был какой-то ордер.

— Ордер на принудительную покупку, — сказал Вексфорд. — Я понял. — Он выглянул за дверь. — Сержант Кэмб! Принесите, пожалуйста, чаю, и еще одну чашку… Я прочту это письмо, если вы не против, мистер Парсонс.

Письмо было написано на голубой бумаге. Миссис Катц было о чем рассказать кузине. Первые две страницы она посвятила описанию выходных, которые мистер и миссис Катц вместе со своими тремя детьми провели во Флориде, новой машине миссис Катц и ребрышкам для барбекю, которые купил муж. Она приглашала миссис и мистера Парсонс приехать к ним в Слейт-сити в отпуск. Вексфорд начал понимать, что имел в виду Парсонс.

Последняя страница была более интересной.

Бог ты мой, Мэг, — писала миссис Катц, — я так удивилась, что вы с Роном переехали в Кингсмаркхэм. Готова поспорить — это была идея Рона, не твоя. Ты ведь уже встречалась с Дуном снова, не так ли? Хотелось бы мне узнать, кто такой этот самый Дун. Ты должна была откровенно все рассказать мне, а не обходиться случайными намеками. И все равно я не понимаю, почему ты боишься. Чего бояться-то, бог ты мой? В вашем общении нет ничего такого. (Ты понимаешь, о чем я, Мэг.) Не думаю, что Дун до сих пор привлекателен. Ты всегда была чересчур осторожна!!! Но если ваши встречи с Дуном сведутся к поездкам на машине и паре ужинов за его счет, то я не была бы чересчур щепетильна. Когда вы с Роном купите свою машину? Уил говорит, что даже не знает, как у вас идут дела…

Там было еще много чего в том же духе, сбрызнутого восклицательными знаками и жирно подчеркнутого.

Письмо заканчивалось так:

— Это может оказаться весьма важным, мистер Парсонс, — сказал Вексфорд. — Я хотел бы на время оставить его у себя.

Парсонс встал, так и не прикоснувшись к чаю.

— Жаль, что ей пришло это письмо, — сказал он. — Я хотел запомнить Маргарет такой, какой знал ее. Я думал, она не такая, как все. Теперь я знаю, что она такая же. Ради выгоды прыгала в постель к другому мужчине.

— Боюсь, что выглядит именно так, — спокойно сказал Вексфорд. — Скажите, а у вас не было мысли, что ваша жена встречается с этим человеком, Дуном? Очень похоже, что тот знал ее еще по Флагфорду и возобновил знакомство, когда она вернулась сюда. Она ведь должна была ходить в здешнюю школу, мистер Парсонс. Вы это знали?

Скрывал ли Рональд что-нибудь, или это было просто желание сохранить хоть какие-то остатки личной жизни, его брака, разрушенного неверностью и смертью? Не это ли чувство заставило его вспыхнуть и замяться?

— Она не была счастлива во Флагфорде. Она не любила об этом рассказывать, и я перестал расспрашивать ее. Насколько помню, там было слишком много снобизма. Я уважал ее тайны, старший инспектор.

— Она ничего не говорила о своих мальчиках?

— Это была закрытая тема, — сказал Парсонс. — Закрытая для нас обоих. Понимаете, я не желал ничего знать. — Он подошел к окну и стал всматриваться в него так, словно сейчас стояла ночь, а не ясный день. — Мы были не из таких. Мы были не из тех, кто заводит любовные интрижки. — Он осекся, вспомнив письмо. — Не могу поверить. Не могу поверить, чтобы Маргарет была такой. Она была хорошей женщиной, старший инспектор, хорошей и любящей. Я ничего не могу поделать — мне кажется, что эта самая Катц все придумала, просто высосала из пальца.

— Мы узнаем побольше, когда получим ответ из Колорадо, — сказал Вексфорд. — Я надеюсь получить последнее письмо вашей жены к миссис Катц. Не вижу причины, почему бы не отдать его вам.

— И на том спасибо, — сказал Парсонс. Он помедлил, коснулся зеленой обложки книги стихов Суинберна и быстро вышел из комнаты.

«Хоть какая-то подвижка, — подумал Вексфорд, — хоть какая-то подвижка, наконец».

Он взял трубку и сказал телефонистке, что хочет позвонить в Соединенные Штаты.

«Убитая была странной женщиной, — думал он, ожидая связи, — странной и скрытной, с двойной жизнью. Для мужа и безразличного окружения Маргарет была здравомыслящей бережливой домохозяйкой в сандалиях и хлопчатобумажном платье, школьной учительницей младших классов, которая полировала переднюю ступеньку средством «Брассо» и ходила на церковные вечеринки. Но некто — щедрый, романтический и страстный — сходил по ней с ума долгих двенадцать лет».