Прошла неделя с того момента, как задержали Петрова, а вопросы без ответа по-прежнему остались: «Кто он и зачем это сделал?» Эти вопросы не дают мне покоя.

Сегодня я был крайне удивлен, увидев его на избирательном участке. Жители района выбирали нового главу и депутатов райсовета. Как ни в чем не бывало, он подошел ко мне и поинтересовался ходом расследования дела об оружии. Каков наглец! Он отделался легким испугом. Отсидев в КПЗ двое суток, был выпущен на свободу. Причина банальна: милиция не могла представить суду убедительных аргументов, удостоверяющих его личность. А раз личность не установлена, то и привлекать ее к уголовной ответственности нельзя. Глупость конечно, но таков закон. Милиция не стала себя докучать, приостановила дело и отложила его в долгий ящик, а к Петрову потеряла всякий интерес. Тот в свою очередь расправил плечи и вконец обнаглел. На участке требовал бюллетень для голосования, а получив отказ, угрожал членам местного избиркома прокуратурой и судом, вплоть до Страсбургского. Своего он добился. Бросив бюллетень в урну для голосования, он с самодовольным видом удалился, держа под руку сожительницу. Если к нему не применить никаких мер, то может создаться впечатление, что правоохранительная система бессильна перед мошенниками всякого рода. Здесь уже дело чести и престижа конторы! С завтрашнего дня надо поработать в Н-ске, ускорить ответ из ГИЦ. Вода под лежачий камень не течет…

После совещания у начальника управления Махортов вошел в свой кабинет слегка раздраженным, что бывало крайне редко. Обычно Владимир Михайлович был человеком уравновешенным и спокойным. Его трудно было вывести из себя. Поэтому заглянувший сразу за ним Калинин изрядно удивился, увидев, как полковник рвал и метал, давая нагоняй своему заместителю по телефону, который как казалось, раскалился добела от его грубых, обрывистых фраз. То, что в неприличном монологе Махортова то и дело фигурировал Л-ск, Калинин понял: это неспроста, а значит, нагоняй и по его душу. В такие минуты попадаться под горячую руку начальника сущее безумие, чем Калинин никогда не страдал, и поэтому он потихоньку стал прикрывать за собой дверь, надеясь, что в пылу гнева Махортов его не заметит. Но он оказался неправ. Именно в этот момент полковник раздраженно бросил телефонную трубку на аппарат и громко рявкнул:

– Стоять!

От неожиданности Калинин замер в слегка согнутой позе и глупо улыбнулся, искусственно по горизонтали растягивая губы.

– Заходи. Что за дверьми стоять, чай не родной, – грозно повторил Махортов. – Может я, Владимир Михайлович, попозже зайду? – не меняя позы, прошептал Калинин.

– Нет. Сейчас твой друг подойдет, и я вам расскажу о реакции генерала.

– А что, собственно, произошло? – спросил Калинин, медленно открывая дверь и полностью протискиваясь в кабинет.

– Как же вы так опростоволосились? Какой-то там заурядный мошенник двух опытных подполковников спецслужб вокруг пальца обвел.

– Ну я думал, Игорь Васильевич вам докладывал? Мы же его практически разоблачили. Его действия задокументировали…

– Задокументировали, вашу мать. Вы хоть знаете, кто это?

– Нет пока. Мы же ждем ответа…

– Пришел ответ.

– Из ГИЦа?

– Да из МВД. Отпечатки пальцев принадлежат ранее судимому за мошенничество гражданину Узбекистана Левину Андрею Александровичу. Ладно, он Полевина ввел в заблуждение, но что с него взять, авиационного техника: «рожа в масле, член в тавоте, но зато в воздушном флоте». Но тебя, кандидата психологических наук, по книгам которого учат в наших учебных заведениях, как он провел?

– Да я Васильевичу сразу сказал, что перед нами мошенник, а он ни в какую. Решил до конца идти. Бутылку мне проиграл.

– Вы все в игрушки играете, вместо того, чтобы какого-то там узбека приструнить.

Дверь открылась, и вошел Полевин. Оценив обстановку, он как-то сжался и молча присел в конце длинного стола на стул.

– Ну что стратег хренов, доигрался? Ты знаешь, какое мнение о тебе у генерала?

– А причем здесь я? Все вопросы к Юрьевичу. Это его дело. Он пусть и отдувается. Какую информацию он представил, с такой мы и работали.

– Подожди, Васильевич, я же сразу предупреждал, – возмутился Калинин.

– Ты точно был уверен? Если бы ты уверенно сказал, я разве бы вмешивался? Потихоньку бы ты ковырялся… А то: канал оружия, канал оружия… А оказалось: пшик. Надо было сразу вешать на него технику и слушать. А сейчас из-за тебя я дураком выгляжу, – Полевин с надеждой посмотрел на Махортова. – Правильно, Владимир Михайлович?

– Ладно, хватит перепираться, – начал успокаиваться Махортов. – Будем считать, что и на старуху бывает проруха. Генерал сказал, хорошо, что сами работали, без милиции. А то говорит, на каждом углу на нас бы пальцем показывали. Прежде чем что-то делать, надо все проверить. Как говорится, семь раз отмерь, один раз отрежь. Будет вам наука.

Он открыл красную папку и, вытащив шифртелеграмму, спросил Калинина:

– Как ты говоришь, спецназовец представлялся?

– Петровым Андреем Юрьевичем, капитаном запаса.

– На, почитай ориентировку на вашего Петрова, – Махортов протянул Калинину лист бумаги, который тот стал внимательно изучать.

Отложив шифровку в сторону, Калинин задумался, потирая виски. Все это время Махортов наблюдал за реакцией подполковника и беспрерывно курил.

– Ну что скажешь, Юрьевич? – улыбаясь, спросил он.

– Что вам сказать? Аферист высшей категории. Вы представляете, вчера его встретил на избирательном участке. Ему хоть бы хны. Живет, цветет и радуется. Увидел меня, подбежал и чуть не обнял при всех. Спрашивает, установили ли мы «крота»?

– Каков наглец! – вырвалось у Полевина.

– И что ты Юрьевич, думаешь по этому поводу? Может нам ментам отдать эту информацию? Они тогда дело-то возобновят, – Махортов кивнул на шифровку.

– Я думаю, это преждевременно. Дело никогда не поздно возобновить. А то они сейчас по 327 статье привлекут его к уголовной ответственности. А сроки по ней смехотворные. Отделается наш спецназовец легким испугом и будет дальше народ разводить. Мне кажется, надо самим поработать, материалы в военной контрразведке запросить. У меня в Новосибирске в должности заместителя начальника особого отдела товарищ служит. Мы с ним в свое время в Чите в одном подразделении работали. Я думаю, он быстро наведет по этому Левину справки. Скорее всего, он в качестве объекта по оперативному делу проходил. Следы должны остаться.

– Это точно, – согласился Полевин. – В нашей конторе, если человек хоть раз попал в поле зрения, то следы остаются навечно. Помнится, когда я служил в военной контрразведке…

– Опять ты, Игорь Васильевич, сказки будешь рассказывать, – на полуслове остановил его Махортов. – Значит так, генерал поставил задачу упечь этого мошенника на нары, чтобы другим неповадно было, и точка. А сказки иди, рассказывай своим молодым операм.

Полевин напыжился и опустил голову. Калинин вмешался:

– Упакуем, Михалыч. Все сделаем в лучшем виде, комар носа не подточит. Это дело чести.

– Ну тогда давай, Юрьевич, заводи на Левина дело. А я генералу доложу, что его взяли в активную проверку. Кстати, в его окружении есть наши люди?

– Задачу я поставил. Людей подыщем, тем более круг его контактов нам известен. Судя по записи, Левин активно общается с местным уголовным авторитетом по кличке Седой, а в окружении того агентура имеется. Мы ее сейчас переориентируем на этого спецназовца, и проблем с получением информации у нас не будет.

– Вот и замечательно. А то я после разговора с генералом слегка запаниковал.

– А вы не паникуйте.

– Легко, Юрьевич, сказать, – вздохнул Махортов. – Вот когда-нибудь займешь мое место, тогда по-другому запоешь. Хочется посмотреть на твою реакцию, когда тебя генерал имеет во все места.

В отделении Калинин появился как раз к обеденному перерыву. Из кабинета Антонины Васильевны раздавался приятный, обжигающий желудок запах. Из-за экономии средств она не посещала общепит, а на маленькой электрической плитке подогревала небольшую кастрюльку с заранее приготовленным дома обедом. В такие минуты Калинин страдал, обильно сглатывая слюну. Времени посещать неподалеку расположенное кафе у него не было, а питаться, как Антонина Васильевна, он стеснялся. Довольствовался малым: крепким чаем и парой песочных печений, которые на время притупляли голод. Зато дома, поздним вечером он отрывался по полной программе, съедая за раз весь дневной рацион, чем вызывал у супруги настоящую панику. Так уж повелось, что где бы Калинин ни служил, распорядок дня он соблюдал незыблемо. «Война войной, а обед по распорядку» – таков был его девиз до назначения на эту должность. Но как оказалось, для каждого правила есть свои исключения.

Не в силах выносить аппетитный запах, диффузией распространяющийся по отделению, он плотно запер за собой дверь и набрал по телефону оперативной связи номер своего друга, командующего в Новосибирске отделом военной контрразведки.

С полковником Амельченко Константином Николаевичем судьба свела его в Забайкалье. Тогда это был просто Костя, капитан особого отдела КГБ СССР по ЗабВО. Аббревиатура этих букв среди офицеров ордена Ленина Забайкальского военного округа шутливо расшифровывалась, как «забудь вернуться». Это было связано с суровыми климатическими условиями тамошней нелегкой армейской службы. Но она закаляла характер, обогащала оперативный опыт и давала по-настоящему надежных, преданных и порядочных друзей. За десять лет совместной службы с Костей был съеден не один пуд соли, реализовано не одно интересное дело, вошедшие в анналы отечественных спецслужб. Это первые пресечения организованных преступных групп, расплодившихся по стране в самом начале лихих девяностых; задержание изменников Родины, пытавшихся передать обнаглевшим в тот период иностранным разведкам секретные сведения оборонного характера; осуждение контрабандистов, наладивших канал реализации за границу похищенного с армейских складов драгоценных металлов и оружия. Все это проходило на фоне гонения на КГБ СССР, организованного окрыленными неожиданно свалившимся на их головы счастьем демократами, науськанными советами из-за рубежа. Однако ни безденежье, ни оголтелая клевета, ни предатели, засевшие в руководстве конторы на самом верху, не помешали им, простым труженикам «плаща и кинжала», делать свое дело. Именно в такой ситуации познается человек…

Прошла целая эпоха. Костя стал полковником Амельченко, а старший лейтенант Андрей подполковником Калининым. Их разделило расстояние в несколько тысяч километров, но та сформированная годами теплота чувств осталась незыблемой. И сейчас, слушая длинные гудки телефонной трубки, Калинин немного нервничал, вспоминая общие дела. Несмотря на разницу во времени, в аппарате что-то щелкнуло, и раздался знакомый голос Кости:

– Полковник Амельченко. Слушаю вас.

– Здравия желаю, товарищ полковник…

Константин Николаевич сразу узнал Калинина и, не дав тому представиться, радостно произнес:

– Андрюха, какими судьбами? Как живешь-можешь?

Этот вопрос он всегда задавал. Это был его своеобразный идентификационный код, с помощью которого он сигнализировал, что у него все хорошо. О подобных кодах они в свое время договорились сообщать друг другу, когда внедрялись под чужими установочными данными в логово противника.

– У меня все хорошо. Получил очередное назначение. Сейчас командую районным отделением.

– Как поживают Ольга, Янка? Передавай им привет от меня и Натальи.

Так уж повелось, что в их отношения они включили и жен. Дружили семьями. Когда была свободная минута, по вечерам собирались у кого-нибудь на квартире: жены обменивались своими скудными нарядами, а мужики зачастую выпивали. Потом пели песни, играли в карты, шутили…

– У них тоже все хорошо. От нас аналогичный привет твоей семье. Приезжайте в гости.

– Обязательно приедем.

На протяжении семи лет, как их дороги разбежались в разные стороны, Амельченко обещал Калинину заехать к нему на несколько дней погостить. Но как-то все не получалось.

– Костя, я тебе звоню вот по какому делу… В наше поле зрения попал некий Левин… Запиши пожалуйста его установочные данные.

– Готов.

– Левин Андрей Александрович, 4 августа 1967 года рождения, уроженец города Ангрен Ташкентской области Узбекской ССР.

– Записал.

– Так вот Костя, мы проверили его по ГИЦ и выяснили, что в 1995 году его задерживали твои сотрудники. Потом материалы передали по подследственности в милицию. И его осудили. Дали пять лет. В 2000 году он освободился. Где-то два года шарахался и теперь появился у нас. Мутный тип. Мы его в проверку взяли. Ничего тебе эта фамилия не говорит?

– Левин?

– Да. Андрей Александрович. Если ваши им занимались, то наверняка в рамках какого-нибудь оперативного дела.

– Что-то припоминаю. Я в этот период как раз только был назначен на эту должность. Сейчас мы его установим, и я тебе перезвоню. Хорошо?

– Все, жду твоего звонка.

Калинин положил трубку и посмотрел на часы. Обеденный перерыв подходил к своему логическому завершению. В коридоре отделения послышались шаги и голоса прибывших на службу сотрудников. Затем раздался стук в дверь, и на пороге появился капитан Савельев.

– Разрешите, товарищ подполковник? – спросил он.

– Заходи, Виталий, – Калинин встал и протянул подошедшему подчиненному руку. – Как дела? Присаживайся.

– Согласно вашему указанию я переговорил с сожительницей Петрова.

– Левина?

– Нет, – удивился капитан, – Петрова.

– Виталий, наконец-то из ГИЦ пришла бумага. Наш спецназовец никакой не Петров, а ранее судимый за мошенничество Левин.

Капитан удивленно почесал затылок и произнес:

– Эх, вот бы раньше это знать, разговор с Ириной получился бы другим.

– А каким он получился?

– Да не очень хорошим. Она категорично отказалась рассказывать что-либо про него.

– Интересно получается. Несколько дней назад она с подозрением относилась к его персоне, а здесь такие перемены… Ну и что она тебе конкретно рассказала?

– Сказала, что во всем виноваты мы. То есть руководство ФСБ.

– Не понял? В чем это мы виноваты?

– Она сказала: что мы подставили ее мужа. Дескать, у нас в конторе какой-то «крот» завелся. Дело мы провалили, а пытаемся все грехи списать на Петрова. Тьфу, Левина.

И она, если будут какие-либо на него влияния со стороны ФСБ или милиции, будет жаловаться директору ФСБ. Если честно, то я до конца ее не понял.

– Зато мне все ясно. Он подтянул ее на свою сторону. Запудрил мозги. Но это даже к лучшему.

– Еще, Андрей Юрьевич, я со своим агентом из криминала встретился. Знаете, что он мне сообщил? – Смирнов слегка покраснел и опустил взгляд.

– Виталий, я не провидец какой-то. Мысли читать не умею.

– Он мне сказал, что у Седого в нашей конторе имеется информатор. Наш сотрудник, – Смирнов покраснел еще сильнее.

– А не сказал кто именно?

– Сказал.

– Ну и кто?

– Я этому не поверил и не поверю никогда, – капитан встал.

Калинин улыбнулся и произнес:

– Я что ли? Да ты садись. В ногах правды нет. Тот молча кивнул головой и уселся.

– Виталий, а моя фамилия называлась? Смирнов отрицательно покрутил головой и сказал:

– Называлась должность и ваше имя с отчеством. Руководитель отделения ФСБ. Андрей Юрьевич. А еще Седой объявил, что скоро у его группы проблем с правоохранительными органами не будет. Мол, даже начальник РОВД ему будет честь отдавать. Правда, что меня смутило, так это тот факт, что на следующей неделе Седой с вами должен будет обмывать ваше очередное воинское звание подполковника. А мне известно, вы его давно носите.

– Да уж, скоро, как пять лет будет. Мои однокашники уже полковников получили, – с потаенной грустью сказал Калинин и продолжил: – А кто на мое чествование будет приглашен? Что источник сказал?

– Только самые надежные из братвы, человек пять, не больше. В том числе и источник.

– О! Это же замечательно.

– Да что ж здесь замечательного. Агент сейчас «сидит на измене». Боится, что его сдадут Седому. А за это дело его по головке не погладят. Нож в спину и ищи-свищи где-нибудь в реке с камнем на шее.

– А ты его хоть пытался переубедить?

– Пытался, но он ни в какую. Говорит, все, мне конец.

– А он не говорил, сколько мне платят?

– Говорил. По сто тысяч рублей в месяц.

– Это ж получается по четыре с половиной тысяч долларов в месяц, – присвистнул Калинин.

– Да. Братва, сказал агент, потуже затянула пояса. Но пока не возмущается. Седой сказал, что намерен платить и больше, так как это вклад в будущее.

– Ага, в будущее поколение бандитов, – рассмеялся Калинин, встал, подошел к сейфу, открыл его и достал диктофон. – Вот, Виталий послушай, как твой начальник беседует с Седым, – он включил запись, и из динамиков раздался диалог.

В том месте, где Левин вышел из квартиры уголовного авторитета, Калинин нажал на кнопку «стоп».

– Так это же не вы… Это Петров, тьфу, Левин с Седым разговаривают.

– Правильно.

– Во как, – Савельев озадаченно потер лоб. – Так это же получается, Седой ваш агент?

– Нет. Это техника такая замечательная. Вас что, в Академии не учили премудростям оперативно-технических средств?

– Не понимаю, куда вы клоните.

– Да, Виталий, – вздохнул Калинин. – Придется вас учить, а то вы в деревне совсем знания растеряете.

– Да я как пришел из академии, ни разу в отделении не проводил активных мероприятий. До вас же какой начальник был…

– Руководство не обсуждаем, его не выбирают. Теперь я…

– Понял, Андрей Юрьевич.

– Ну если понял, то еще раз встреться с агентом и сообщи ему следующее. Скажи, что ты лично доложил генералу о своем начальнике. Генерал тебе поставил задачу задокументировать факт чествования очередного звания в кругу лидеров ОПГ. Мол, мы своих мочим наравне с преступниками. Враг, в каком бы он обличие он ни был, остается врагом. Знаешь, кто это сказал?

– Нет.

– Иосиф Виссарионович Сталин, – улыбнулся Калинин.

В этот момент раздалась телефонная трель аппарата оперативной связи.

– Подполковник Калинин, – представился он.

– Андрюха, это я, Костя. Я раздобыл информацию про твоего Левина.

– О, замечательно. Я как раз со своим сотрудником обсуждаю его, – Калинин подмигнул Савельеву.

– Слушай, вот у меня на столе справка по материалам оперативного дела. Из нее следует, что он в 1988–1990 годах проходил срочную службу в частях специального назначения ВДВ сначала в Прибалтике, а затем в Азербайджане. По окончании службы убыл к месту рождения, где некоторое время работал телеоператором. В 1991 году был завербован для участия в боевых действиях на стороне оппозиции в Таджикистане. Участвовал в боевых действиях на Памире. Потом был завербован нашими гэрэушниками. Имел псевдоним Петров.

– Петров? Так он у нас этой фамилией представлялся.

– Этот сучок подставил под огневой удар свой отряд. Сообщил, что в отряде находится крупная партия героина. Наши спецназовцы с вертушек отряд и уничтожили. Героина прибывшая в лагерь группа не обнаружила. Сам Левин получил ножевое ранение в бедро. Лечился в военном госпитале в Душанбе. Через месяц обманным путем военно-транспортным самолетом при содействии посольства РФ он убыл в Россию. Это было летом 1991 года. Потом, Андрюха, стали вскрываться любопытные факты. Оказывается, один из наемников остался в живых. Его позже подобрали бойцы президентской гвардии Таджикистана, подлечили и передали нашим. Он рассказал, что Левин нашел ящик с деньгами, доставленный в лагерь боевиков как раз накануне авианалета. И самое интересное, он появился за час до прибытия наших спецназовцев и первым делом расстрелял командира отряда. Сначала пытал его, раненного, выясняя, где деньги. Сумма была крупная, где-то тысяч под пятьдесят долларов США. Выживший также сообщил, что он у убитых по карманам шарил в поисках наличности.

– Вот сука, – вырвалось у Калинина, отчего сидящий рядом с ним Савельев испуганно сжался.

– Когда он уже исчез, – продолжил Амельченко. – К местным особистам стали обращаться сотрудники госпиталя. Оказывается, перед самой его отправкой бортом в Москву он их подчистую обчистил. Похитил золотые украшения, деньги. Как раз была зарплата у служащих госпиталя.

– Ну это уже ни в какие рамки не входит…

– Но это еще не все. Когда мы его проверяли, посылали множество запросов и выяснили, что около месяца он проживал на территории Кантемировской дивизии, в офицерской общаге. Оказывается, в самолете он познакомился с одним из командиров взводов, прибывшим из командировки. И там тоже почудил немало. Но надо отдать должное, сами офицеры его разоблачили. Как следует надавали тумаков и даже пытались сдать его особистам. Но этот фрукт от них сбежал.

– Что, отбился что ли? Он что, сильный боец?

– Да какой там. Из объяснений командира батареи следует, что он, если говорить простыми словами, ноль без палочки. Ну это ладно. Потом, это мы уже выяснили в ходе бесед и допросов, он некоторое время мотался по стране. Бомжевал, перебиваясь случайными заработками. И в 1995 году оказался в Новосибирске, где познакомился с женщиной. Используя подложные документы, установил доверительные отношения с сотрудниками транспортной милиции, таможенной и пограничной службы аэропорта Толмачево и пользовался беспрепятственным проходом в помещения указанных органов. Как только он начал интересоваться графиком полета военных воздушных судов, сразу же попал в наше поле зрения. И мы установили за ним плотный контроль. И представляешь, что этот сучок сотворил? Он стал заниматься подбором отряда добровольцев для отправки в Югославию. Собрал с офицеров деньги за перелет и оформление заграничных паспортов, а набежала внушительная сумма, и попытался выехать из Новосибирска. Но и мы оказались не лыком шиты. Подставили ему агента и задержали с поличным. Вначале думали, что привлечем его за наемничество, но он оказался банальным мошенником. В процессе следствия установили, что он и бабу свою кинул. Она получила кредит на их свадьбу, а он и эти деньги прихватил с собой. Мы помыкались, помыкались и все материалы передали в УВД. Они их доработали и передали в суд. Тот дал на полную катушку. Пять лет получил ваш Левин.

– Костя, ты представляешь, он здесь практически то же самое делает. И бабу свою пытается кинуть, и братву разводит на деньги, и нас.

– Если тебе нужен официальный ответ, ты по шифрсвязи направь запрос на мое имя, а я своим ребятам подскажу, чтобы дело подняли и все детально описали.

– Обязательно направлю. Спасибо тебе Костя. Жду в гости. Пока.

– Пока, Андрюха.